Текст книги "Загадочная леди"
Автор книги: Мэри Бэлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Глава 8
Сначала Кэтрин читала мистеру Кларквеллу, а потом внимала его рассказам о прошлом, слышанным ею уже не единожды.
– Не смейтесь над ним, – сказала миссис Кларквелл несколько поспешно и, по-видимому, с некоторым смущением. – К старости он стал скучен.
– О, мне нравится слушать, – ответила Кэтрин, радуясь, что старик не слышит их разговора. – Он кажется таким счастливым, когда говорит о прошлом.
– Да, я понимаю. – Невестка мистера Кларквелла возвела глаза к потолку. – И времена нынче не те, что прежде. И один Бог знает, куда мы идем.
Кэтрин ушла. Она собиралась еще навестить миссис Доунз, которая стала уж слишком плоха, чтобы ходить в церковь по воскресеньям. А заодно Кэтрин сможет поболтать с мисс Доунз, которая из дому не выходит из-за болезни матери, и поэтому радуется, если кто-то заглянет к ним.
А после полудня произошло нечто такое, после чего мисс Доунз будет совершенно счастлива в течение целой недели. Кэтрин не пробыла у них и десяти минут – даже чайник не успел закипеть, – как появилась леди Бэрд в сопровождении своего брата виконта Роули.
Мисс Доунз, вся трепеща от волнения, sotto voce[1]1
вполголоса (ит.).
[Закрыть] шептала Кэтрин, которая помогала ей сервировать чай:
– Какая невероятная честь нам оказана, миссис Уинтерс! Хотя это, конечно, заслуга моей дорогой мамочки. Мне самой, полагаю, тут нечем гордиться.
Миссис Доунз в течение всего чаепития разглагольствовала своим грубым, почти мужским голосом. Леди Бэрд щебетала за двоих. Мисс Доунз молча трепетала. Лорд Роули старался казаться приветливым. Кэтрин почти не раскрыла рта.
Конечно, Кэтрин почти сразу поняла, что все они знакомы уже очень давно. В те времена, когда будущий виконт, его брат и сестра частенько навещали своего деда и бабку в Боудли-Хаусе, мисс и миссис Доунз с преподобным отцом Доунзом жили в доме священника. Миссис Доунз с нежностью вспоминала этих чудесных, шаловливых детишек, которые всегда были не прочь воспользоваться каким-нибудь предлогом, чтобы забежать в дом к священнику и полакомиться ее кексами с корицей.
– Я испекла бы их, – сказала мисс Доунз, – если бы знала, что вы навестите нас сегодня. Я имею в виду и вашу светлость, милорд, разумеется. Мы так рады вашему визиту, это для нас великая честь. Но если бы я знала…
– Но ты не знала, Агата, – пробасила миссис Доунз. – Леди Бэрд хочет еще чаю.
Мисс Доунз опять затрепетала. Кэтрин поднялась со своего места.
– Мне пора домой. – Она улыбнулась миссис Доунз. – Я покидаю вас, мадам, и желаю вам приятно провести время с вашими гостями.
– Ах, погодите немного! – сказала леди Бэрд. – Мы собирались сделать два визита в деревне, не так ли, Рекс? Мы хотели побывать сначала здесь, а затем у вас. Правда, с вами мы уже повидались, но должна признаться, я хотела бы взглянуть и на ваш очаровательный коттедж. Вы позволите? Не подождете ли вы минут десять, не больше?
Сама не зная почему, Кэтрин взглянула на виконта Роули, а не на леди Бэрд. Неужели это его идея? Он же смотрел на сестру, подняв брови. Вид у него был довольный, но, может быть, немного удивленный. Словно он впервые слышит о предполагаемом визите.
– Если позволите, мадам, – сказал Роули. – Должен признаться, этот визит интересен мне не менее, чем моей сестре.
Негодяй! Кэтрин вспомнила, как он, сидя у нее на кухне, предлагал ей объединить усилия в борьбе со скукой, а точнее – стать любовниками. Она села.
А четверть часа спустя жители Боудли могли поглазеть на господских гостей, идущих вдоль по деревенской улице с миссис Уинтерс. При этом виконт Роули под руки вел двух леди.
В самом конце улицы они вошли в калитку миссис Уинтерс и исчезли в доме.
– Ах ты, милая собачка! – сказала леди Бэрд, когда Тоби тявкнул и бросился ей навстречу. Она легонько потрепала его за уши. – Я, пожалуй, украду тебя, когда поеду домой, Тоби.
– Не хотите ли зайти в гостиную? – спросила Кэтрин. Стоя в коридоре рядом с виконтом Роули, она чувствовала, какой он большой, какая сила исходит от него. – Я поставлю чай.
– Опять чай? – Леди Бэрд засмеялась, когда Тоби лизнул ее руку. – Думаю, не стоит, миссис Уинтерс. Мы утонем в чае, если выпьем еще, не правда ли, Рекс? – Она заглянула в гостиную, однако не переступив порога. – Думаю, я была бы счастлива жить в таком вот милом доме – с моим дорогим Клейтоном, конечно.
– И без прислуги, Дафна? – сухо спросил лорд Роули. – Да вы бы умерли с голоду через две недели. Леди Бэрд засмеялась.
– Ваш дом стоит у ручья, миссис Уинтерс, – сказала она. – Миссис Ловеринг говорит, что у вас очень красивый садик. Можем ли мы взглянуть на него?
Конечно, сад был еще не очень-то красив. Правда, на плодовых деревьях уже появилась листва, да и молодая трава была куда выше и зеленее, чем неделю назад. На клумбах, разбитых поближе к ручью, кое-где распустились первоцветы. Но клумбы у дома были почти пусты, не говоря уже об овощных грядках. Розы, которые вьются по стенам с обеих сторон, расцветут лишь через несколько месяцев. Но даже в таком виде ее сад был для Кэтрин самым лучшим местом в мире.
– Да, – сказала леди Бэрд, когда они вышли в сад. – Вот приют, в котором царят красота и покой. Здесь луга и холмы по берегам ручья. Мы с Тоби дойдем до воды. Вам вовсе не обязательно сопровождать меня. – И она, не оглядываясь, пошла вниз, к ручью.
Кэтрин осталась с лордом Роули наедине, на маленькой террасе позади дома. Она с некоторой тревогой смотрела вслед удаляющейся гостье, хотя сад был и не особенно велик.
– Я думаю, – в голосе виконта звучала скука, – наша дуэнья поступила так, как поступают все хорошие дуэньи. Она, сочувствуя нам, предоставила возможность некоторое время побыть наедине.
– Наша дуэнья? – Кэтрин насторожилась. – Значит, это вы устроили, милорд? И леди Бэрд согласилась быть вашей сообщницей? Она предоставит нам достаточно времени, чтобы подняться в спальню?
– О милостивый Боже, конечно же, нет! – сказал лорд. – К великому сожалению, Дафна – воплощение благопристойности. И честное слово, все это – ее идея. Мне об этом было известно не больше, чем вам. Полагаю, она подозревает, что я питаю к вам... хм… tendre, как говорят французы, “нежные чувства”.
И Дафна одобряет это? Она подстрекает своего брата к знакомству с женщиной неизвестного происхождения – с женщиной, которая живет одна в маленьком домике и даже без прислуги?
Кэтрин спросила:
– Ваша сестра, наверное, была бы шокирована, если бы ей стала известна истинная природа вашего интереса ко мне, милорд.
– Я почти уверен, что она взорвалась бы от гнева, – сказал виконт, – хотя Дафна не из слабонервных. Впрочем, как и вы.
– Тоби испачкает лапы и будет злиться, когда мне придется вытирать их, прежде чем впустить его в дом.
– Этому терьеру нельзя давать волю, мадам. Вы слишком много ему позволяете. Если вы не можете управиться с собакой... страшно подумать, как вы стали бы обращаться с ребенком.
Ее охватила ярость.
– Как я обращаюсь с моей собакой, не ваша забота, милорд, – заявила она. – А что касается второго – то как вы смеете что-либо предполагать на этот счет?
Лорд коснулся руки Кэтрин кончиками пальцев.
– По-видимому, я задел вас за живое, – сказал он. – Приношу свои извинения, мадам. Неужели вы не можете иметь детей?
Глаза Кэтрин расширились.
– Но это еще не все, – продолжал он, – Я весьма сожалею, миссис Уинтерс, что вы спутали меня с моим братом тогда, в день моего приезда. И очень жаль, что я неверно истолковал ваши улыбки. Вы растревожили меня.
– Полагаю, это ваше душевное состояние именуется не иначе, как тоска, – заметила Кэтрин. Вовремя спохватившись, она не стала называть вещи своими именами. Даже гнев не мог бы послужить оправданием подобной невоспитанности.
– Не могу с вами не согласиться. – Его взгляд блуждал по ее лицу. – Наша дуэнья дала нам всего-навсего – сколько? Пять минут? Она полагает, что этого более чем достаточно.
Леди Бэрд неторопливо пересекла лужайку.. Тоби вприпрыжку носился вокруг нее, будто они всегда были закадычными друзьями.
– Кларисса разрешила нам несколько вальсов послезавтра вечером, – сказал Роули. – Я надеюсь, вы оставите за мной те два танца, о которых мы договорились. Если же вас беспокоит, что я так мало ухаживаю за мисс Хадсон, то объясняю: мы с мисс Хадсон открываем бал, более того, мне придется пригласить ее танцевать и после ужина.
Виконт произнес это с надменным видом, тоном, не терпящим возражений. Кэтрин не могла припомнить, когда же она дала согласие на два танца. Сама мысль о том, что ей придется вальсировать с Роули, казалась невыносимой. Ноги Кэтрин стали словно ватные. И ей не хватало воздуха, она задыхалась.
– Очаровательно! – воскликнула леди Бэрд, приблизившись к ним и глядя то на одного, то на другого. Однако не объяснила, что именно представлялось ей очаровательным. – Мы отняли у вас слишком много времени, миссис Уинтерс. Нам пора идти, не так ли, Рекс? Я обещала Клейтону, что вернусь не позднее чем через час. Вы будете на балу? С нетерпением буду ждать встречи.
Кэтрин улыбнулась.
Она проводила их до калитки и помахала рукой на прощание. Да, она тоже с нетерпением ждет бала. Хотя не следовало бы… Она должна была отказаться от приглашения. Даже и теперь не поздно отправить письмо с извинениями. И все-таки очень хотелось потанцевать! И почувствовать себя молодой. Хотелось танцевать с ним!
Она поняла, что не отправит никакого письма.
Притворив дверь, Кэтрин прислонилась к ней и так стояла с минуту, закрыв глаза.
"Страшно подумать, как вы стали бы обращаться с ребенком”.
Кэтрин тихонько застонала. Она вспомнила, как держала на руках дитя, совсем крошечного ребенка. Но это длилось так недолго… Ах, так недолго… Ребенок прожил всего три часа, и поначалу она была слишком слаба и не могла взять его на руки.
Потом Кэтрин во всем обвиняла себя. Смерть ребенка – это была ее вина. Сначала она не хотела его. Она плохо питала его, пока вынашивала, – просто не смогла заставить себя питаться как следует. И слишком много плакала. В те дни она очень жалела себя. Повитуха сказала – слишком поздно сказала, – что ей нельзя огорчаться. И потом… Может быть, она спеленала его слишком тепло, а может, недостаточно тепло. Возможно, она обнимала его слишком крепко – или недостаточно крепко. Если бы она взяла его на руки сразу, как только он родился, то, может быть…
Он умер.
"Страшно подумать, как вы стали бы обращаться с ребенком”.
Кэтрин закрыла ладонями лицо, и с ней случилось то, что в последнее время случалось очень редко. Она заплакала.
Тоби уткнулся носом ей в ногу и заскулил.
Миссис Адамс потратила немало сил, готовясь к обеду и балу в Боудли-Хаусе. Она всегда считала, что в деревне приготовления к балу требуют гораздо больших усилий, чем в Лондоне. В Лондоне достаточно разослать приглашения “всему свету”, и можно надеяться, что гостей соберется столько, сколько необходимо, чтобы счесть вечер удавшимся. И гости всегда собираются. Ведь, в конце концов, Клод – брат и наследник виконта Роули. В деревне же приходилось приглашать всех без разбору, разве только не крестьян, и надеяться, что гостей наберется достаточно, что званый вечер не обернется катастрофой.
Кроме того, ранняя весна не самое лучшее время для балов. Садовых цветов еще очень мало, оранжерейных же едва-едва хватает. Лицо главного садовника вытянулось, когда ему приказали срезать огромное количество цветов, чтобы украсить дом ради одного-единственного приема.
Однако к вечеру пятницы бальный зал и столовая выглядели столь нарядно, что вполне подходили и для самого избранного общества. Оркестранты прибыли вовремя и теперь настраивали свои инструменты. Специально нанятые для этого случая помощники под присмотром повара готовили обед и ужин.
Во всем остальном пришлось положиться на благоприятное стечение обстоятельств. По крайней мере перестал накрапывать дождь, превратившийся после вчерашнего ливня в противную морось. Миссис Адамс сидела за туалетным столиком, и горничная, вносившая завершающие штрихи в убранство хозяйки, украшала бриллиантами ее шею и уши. Миссис Адамс посмотрела на свое отражение и, удовлетворенная, кивком головы отпустила девушку. Отпустила в тот самый момент, когда супруг ее отворил дверь, соединяющую обе спальни.
– Ах вы, красавица моя! – Он подошел к жене и положил руки на ее обнаженные плечи. – Вы хорошеете с каждым годом, Кларисса. Вы волнуетесь? – Он провел ладонями по ее плечам.
– Нет, – ответила она решительно. – К обеду приедут человек сорок. На бал же приглашено гораздо больше гостей. И безусловно, все они появятся. Ведь от приглашения в Боудли-Хаус не отказываются.
Мистер Адамс усмехался, глядя в зеркало.
– Вы действительно красавица, – сказал он. – Вы выглядите очень аппетитно. Не будет ли мне дозволено откусить кусочек? – И он наклонился, чтобы поцеловать жену в затылок.
– Мне очень жаль, – проговорила она, – что я не нашла какой-нибудь деликатный способ отказать миссис Уинтерс в приглашении.
Мистер Адамс поднял голову и уставился на отражение в зеркале.
– Миссис Уинтерс? – спросил он. – Чем она обидела вас, Кларисса? Только тем, что уродилась красивой?
– Она слишком возомнила о себе, – заявила Кларисса. – У нее слишком большие претензии. И вид у нее слишком высокомерный.
– Не сомневаюсь, что вы отыщете в ней множество изъянов.
– Роули интересуется Эллен, – продолжала миссис Адамс. – Это очевидно для всех. И они прекрасная пара. А миссис Уинтерс флиртует с ним. Она оставалась с ним наедине в музыкальной комнате на прошлой неделе. А когда я заехала вчера к мисс Доунз, чтобы справиться о здоровье миссис Доунз, к экипажу вышла сама мисс Доунз и упомянула о том, что днем раньше миссис Уинтерс была у них в доме – это когда Дафна с Роули навестили их. После чего они проводили миссис Уинтерс до ее дома и зашли к ней.
– Я уверен, моя дорогая, – сказал мистер Адамс, – что приличия не были нарушены, поскольку там находилась Дафна. Скорее всего это была ее идея. А вы что вообразили? Ведь вам известно, что я думаю о так называемом ухаживании Рекса за Эллен.
– Я нарочно устроила этот вечер, – сказала Кларисса. – Я полагала, Клод, что это будет самый удобный случай для оглашения помолвки. По крайней мере для того, чтобы прояснить ситуацию. И я не позволю разрушить мои планы.
– Но Кларисса! – воскликнул Адамс, и в голосе его зазвучали металлические нотки. – Ведь Рекс – не марионетка. Равно как и Эллен. И миссис Уинтерс. Я уверен, что сегодня вечером все они будут вести себя как должно благовоспитанным людям. А большего мы не вправе требовать. Невозможно свести Эллен и Роули, если они не испытывают взаимного влечения. И мы не можем запретить Рексу и миссис Уинтерс смотреть друг на друга. Или даже танцевать друг с другом, если они того хотят.
Она встала и повернулась к мужу:
– Я не допущу этого. Я не допущу, чтобы эта женщина улыбалась ему, строила глазки и завлекала его! Мы не знаем, Клод, кто она такая, что она за человек. Насколько нам известно…
– Нам известно, – резко перебил он, – что она арендовала у меня дом в деревне и что в течение последних пяти лет вела себя безупречно. Нам известно, что каждое ее слово и каждый поступок свидетельствуют о том, что она леди. Нам также известно, что мы не могли не пригласить ее на сегодняшний вечер. И ей будет оказан такой же любезный прием, как и всем остальным гостям, Кларисса.
– Ах, – вздохнула она, – терпеть не могу, когда вы вот так выпячиваете подбородок, а глаза у вас становятся такими жесткими! Такой вы похожи на Роули больше, чем когда-либо. Не нужно этого, Клод. Вы знаете, как я волнуюсь.
Он обнял ее и привлек к себе.
– Конечно, я знаю. – Вы беспокоитесь о сегодняшнем вечере и о будущем вашей сестры. Но все будет в порядке, если только вы успокоитесь. Почему бы нам просто не повеселиться? И оставьте первый вальс за мной. Я настаиваю. Будем считать это привилегией супруга. Пусть даже и считается, что супругам неприлично держаться вместе в то время, когда они исполняют обязанности гостеприимных хозяев. Вы будете танцевать со мной."
Кларисса вздохнула.
– Вы меня убедили, Клод, – сказала она. – Ах, я хотела бы танцевать с вами все танцы подряд. От вас так хорошо пахнет… Это новый одеколон?
– Который я купил, думая о своей жене, – отозвался Клод. – При этом я, развратный, надеялся, что у нас еще останется время до утра после ухода гостей. Надеялся соблазнить вас.
– Как будто для этого нужен одеколон, – улыбнулась Кларисса. – Роули пригласил Эллен на первый тур. Это обнадеживает, не так ли?
Клод хохотнул:
– Это означает только одно: они не будут подпирать стену, по крайней мере в начале бала. – Он взял жену под руку. – Пожалуй, нам пора спуститься, любовь моя, и встретить гостей, приглашенных к обеду.
Миссис Адамс снова пожелала, хотя на сей раз молча, чтобы Кэтрин Уинтерс не было в их числе.
Лорд Пелхэм и мистер Гаскойн собирались уехать на следующей неделе. Они объяснили, что не хотят злоупотреблять гостеприимством хозяев. Правда, они еще не решили окончательно, куда поедут, не решили даже, проведут ли всю весну и лето вместе. Лишь только Лондон был закрыт для обоих. Друзья могли бы отправиться в Данбертон в Корнуолле, в имение графа Хэверфорда. Он уехал туда еще до Рождества, и неплохо было бы повидать его.
Лорд Роули знал, как им надоело в Боудли-Хаусе, и едва ли мог винить их в этом. Гостей, приглашенных Клариссой, правильнее было бы назвать “собранием друзей и родственников”, и среди них было не так уж много дам, которые могли бы привлечь внимание холостых и полных жизненных сил джентльменов. Он подумывал: не уехать ли вместе с друзьями? Этим отъездом можно было бы доказать Клариссе, что она поставила совсем не на ту лошадку, желая заполучить жениха для своей сестрицы. Роули также предполагал, что Эллен Хадсон вздохнет с облегчением, если он избавит ее от своего общества.
Однако он никак не мог заставить себя уехать. Только не сейчас. Только после того, как не останется ни малейшей надежды…
Он, конечно, вел себя неосторожно, обхаживая красавицу вдову, чтобы сделать ее на время своей любовницей. Кому-кому, а Дафне вовсе не следовало знать о его целях. Не потому, что Дафна встревожилась. Возможно, она даже одобряла его. Хотя, конечно, Дафна не подозревала об истинных намерениях брата. А вот Кэтрин Уинтерс – та сразу все поняла.
– Не хочешь ли ты завтра прокатиться верхом со мной и Клейтоном? – спросила Дафна, когда они возвращались от Кэтрин. – Поскольку ты один, Рекс, мы могли бы пригласить миссис Уинтерс присоединиться к нам. Правда, у нее нет лошади. Хм-м... может, в таком случае совершить пешую прогулку? Это даже лучше. Вы сможете идти позади нас, чуть поодаль, как несколько дней назад, когда я впервые заметила, как ты смотришь на нее.
Однако вчера весь день лил дождь. Хотя Дафна и Клейтон все-таки отправились на прогулку, он отказался сопровождать их. Скорее всего он отказался бы в любом случае. Боже милостивый, не ухаживать же за миссис Уинтерс под надзором сестры, пусть даже столь снисходительной и наивной.
Но сегодня вечером – бал. И он оделся с особой тщательностью, выбрав черный фрак, панталоны до колен и белую рубашку, отделанную кружевом. Черный фрак в Лондоне уже казался несколько банальным, это верно, однако здесь, в Боудли-Хаусе, он смотрелся совершенно иначе. Единственным украшением была булавка с бриллиантом, которой он заколол галстук. Виконт всегда презирал денди и дендизм, а уж в этот вечер и вовсе не следовало наряжаться, иначе он мог бы выглядеть наряднее своей дамы.
Лорд Роули похвалил себя за предусмотрительность, когда увидел ее перед обедом – в другом конце гостиной. Кэтрин была одета точно так же, как и в прошлый раз, когда се пригласили к обеду. На ней было то же зеленое платье, на шее – нитка жемчуга, в волосах же – ни перьев, ни других украшений.
И так же, как на том обеде, она затмила всех присутствующих дам, в том числе Клариссу, всю искрившуюся бриллиантами, подаренными ей на свадьбу Клодом. Кэтрин улыбалась, беседуя с миссис Липтон, и с мужчиной, в котором лорд Роули узнал арендатора – они с Клодом посетили его примерно неделю назад. Этот холостяк – на вид не старше тридцати пяти лет – не позволил бы себе так смотреть на нее, если бы знал, чем это ему грозит.
Кэтрин перехватила взгляд виконта и ответила ему едва заметной улыбкой. А Роули задумался: может, она вновь приняла его за Клода? Как истолковать ее улыбку? Ведь он намеревается танцевать с ней сегодня… “Надеюсь, – думал Роули, – она не забудет о двух вальсах”. Сегодня вечером он намерен поцеловать ее во что бы то ни стало. Тот поцелуй, на мосту, никак не назовешь поцелуем, однако в результате пробудился голод, требовавший утоления. Господи, если с ней нельзя переспать, то уж поцеловать-то можно. Не лишит же она его хотя бы этой радости.
– Даже за противником, старина, вы не наблюдали бы столь пристально, – заметил лорд Пелхэм, проследив за взглядом друга. – Она продолжает упорствовать?
– Весьма вероятно, что вы с Нэтом тоже откажетесь от вашего намерения уехать после сегодняшнего вечера, – откликнулся виконт, окинув собеседника обычным своим взглядом – высокомерным и скучающим. – Похоже, что Кларисса ради такого случая пригласила великое множество хорошеньких женщин.
– Верно, Нэт уже приглядел себе рыжую, – сказал лорд Пелхэм, указав кивком головы в дальний угол гостиной, где среди прочих стояла миловидная молодая женщина, озиравшаяся вокруг широко распахнутыми и любопытными глазами. – Однако он, понятное дело, начеку, Рекс. Пытается выяснить, кто родители, сколько кузенов и дядьев – вы же знаете, многие стремятся взять Нэта в кольцо и потребовать отчета о его намерениях, стоит ему разок-другой улыбнуться девице.
Виконт Роули усмехнулся в ответ.
