Текст книги "Темный всадник"

Автор книги: Мэри Бэлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Часть 6

На следующее утро миссис Нолл пришла, чтобы проводить ее вниз на завтрак. Дина отпустила Джуди и улыбнулась домоправительнице.

– Мы не встречались с вами прежде, миссис Нолл, но я так много слышала о вас. И от лорда и леди Аскуит, и от моей матушки.

– В самом деле, мадам? – произнесла домоправительница таким тоном, будто слова Дины и не удивили ее, и ни впечатлили. Это была высокая женщина, одетая в простое черное платье, только подчеркивавшее ее худобу и прямую осанку. Темные с сединой волосы были забраны в строгий пучок. У нее был длинный острый нос и глубоко посаженные глаза. Дина решила, что она похожа на труп.

– Говорят, вы повелеваете призраками Мэлверна.

– Я нахожу их интересными, мадам, и знаю, что они реальны. Для большинства же они забава и диковина, – и она со слабым упреком взглянула на Дину.

– Расскажите мне о духе, который обитает в этой комнате.

– Увы, в этой комнате нет никакого призрака. Или, если точнее, его уже давно здесь нет. Я размещаю в эту комнату гостей уже лет десять, или даже больше, и никто никогда не жаловался.

– О, – разочарованно протянула Дина, – а мне показалось, что есть. Весьма печальный призрак. Но, возможно, я ошибалась. Ощущение было очень слабым.

Миссис Нолл посмотрела на нее с большим интересом.

– Печальный призрак? Она, мадам, так не смогла решиться на то, чтобы удержать свое счастье. Вы можете чувствовать ее, мадам? Она еще здесь? Вынуждена признаться, что я потеряла способность ощущать ее много лет тому назад.

Дина прикусила губу, а потом улыбнулась.

– Таких как мы не слишком много, не правда ли? Все остальные считают нас слегка ненормальными. Но я всегда ощущала мир духов, существующий вне нашего мира, хотя раньше мне не приходилось бывать в доме, населенном призраками. Это замечательно. Когда я вчера впервые вошла в библиотеку, меня заинтересовало, почему монах обитает только в одной ее части. Но потом лорд Аскуит пояснил, что другая часть была присоединена к этому помещению в более поздние времена.

Миссис Нолл заметно оттаяла.

– Да, мадам, мне никогда не хотелось бы покинуть этот дом.

– Расскажите мне о печальной леди.

– Она была под опекой одного из здешних хозяев. Во времена великой смуты, мадам. Она была влюблена в Чарльза Невилла, сына барона, а он в нее. Но он ушел сражаться не на той стороне, или не на той, по мнению его отца.

– Темный всадник, – выдохнула Дина. У нее округлились глаза, когда она вспомнила портрет в галерее.

– Говорят, он тайно приезжал за ней, мадам. Несколько раз. Он подъезжал под ее окно и звал ее, умоляя уехать с ним. За море, где они окажутся в безопасности и будут счастливы вместе.

– Но она так и не вышла?

Миссис Нолл пожала плечами.

– Она больше никогда не упоминалась в регистрационных записях этого дома. Как будто исчезла. То ли вышла замуж и уехала, то ли воссоединилась со своим любимым. Никто не знает. Но я думаю, что все-таки она с ним не уехала.

У Дины вдруг забилось сердце.

– Темный всадник. Он один из внешних призраков?

– Да, мадам. Он появляется нечасто. Но тот факт, что он появляется, заставляет меня думать, что он так и не достиг цели. Иначе, зачем бы он продолжал являться?

Дина раскрыла глаза шире еще:

– И почему она все еще здесь? Ее присутствие ощущается очень слабо, как будто у нее уже нет сил, чтобы продолжать бороться. Но она все еще здесь. И она все еще так печальна.

– Возможно, ей нужен кто-то, кто придаст ей мужества, чтобы решиться уйти. Возможно, даже через столько лет, она все еще может обратить время вспять и бежать с ним. Кто знает? Она не побеспокоила вас, мадам? Если желаете, я могу разместить вас в другой комнате.

Дина покачала головой.

– Нет, нет. О, пожалуйста, не надо, миссис Нолл. Вы когда-нибудь видели темного всадника?

– Однажды, мадам. В это же самое время много лет тому назад. Он скакал к утесам, позади него развивался черный плащ. Но садовник и его жена, которые были со мной в тот момент, смеялись надо мной и клялись, что это была воронка черной пыли. Это случилось штормовой ночью.

– О! Миссис Нолл, а он был с непокрытой головой?

– Именно так. Хотя, полагаю, в такую ночь его шляпу могло унести ветром. Впрочем, мадам, ее светлость, наверное, уже решила, что нынче утром я заблудилась вместе с вами.

– Тогда мы должны спуститься вниз, – сказала Дина, выходя из комнаты впереди своего гида.– Хотя теперь я прекрасно знаю дорогу вниз. Миссис Нолл, если у вас найдется время, не могли бы вы рассказать мне о других внешних призраках?

Ее сердце колотилось от возбуждения. И, возможно, от чего еще. Ужаса? Нет, это совсем не то. Но, безусловно, это было нечто большее, чем просто волнение.

Прошлой ночью она видела двух мужчин. Эдгара, в плаще и шляпе, и пешего. И темного всадника, в плаще, с непокрытой головой и верхом на его черном жеребце. Он звал не ее. Он подзывал свою любимую, печальную и робкую леди.

Часть 7

– Но сегодня, наконец-то, светит солнце, – возражала леди Аскуит за завтраком. – А она, после такого долгого путешествия, весь день была заперта в доме. Самым подходящим развлечением на нынешний день было бы съездить в деревню и пройтись по магазинчикам.

– Mama, – в свою очередь возражал лорд Аскуит, пытаясь сдержать раздражение, – вы же знаете, что насколько опасно выезжать за пределы наших владений. Даже за собственными стенами мы не можем чувствовать себя в безопасности. И вы не могли забыть Пруэтта.

– Трудно забыть садовника, который всего лишь неделю назад стал жертвой такого трагического несчастного случая, Эдгар, – едко ответила она, – Но это всего лишь несчастный случай. Глупо быть таким сверхподозрительным.

– Вокруг бродят всякие сомнительные личности. Один из них был настолько туп, что спрашивал в гостинице о приливах и отливах и фазах луны. Нет, мы не должны позволять ей покидать дом, mama.

– Еще четыре дня? Будь же разумен, Эдгар. Не можем же мы все это время держать ее в заточении.

– Прошлой ночью я переговорил с моими людьми. Так что все перенесено на эту ночь. Правда, прилив и луна будут не слишком нам благоприятствовать, особенно, если небо будет ясным. Но мы только нарвемся на засаду, если будем ожидать назначенной даты. Фурнье с этим согласен. Ничегонеделание взвинтило его нервы до предела. Он весьма встревожился, когда вчера под утро Дина почти напоролась на него. Завтра, mama, мы, наконец, сможем вздохнуть с облегчением.

– А до тех пор, – вздохнула леди Аскуит, – мне бы хотелось…

Но тут в дверях появилась Дина, сопровождаемая дворецким, и это заставило ее замолчать. Она ласково улыбнулась девушке, а сын поднялся, чтобы усадить ее.

– Какой замечательный сегодня день, – оживленно поприветствовала всех Дина, – Думаю, выйду прогуляться, – она застенчиво посмотрела на лорда Аскуита. – Если, конечно, ни у кого нет возражений.

– У меня на сегодня запланированы кое-какие домашние дела, – сказала леди Аскуит, – а то я бы с удовольствием съездила с тобой в деревню. Это прелестная маленькая рыбацкая община. Может быть, завтра?

– Не стоит беспокоиться о том, что меня нужно развлекать, – с улыбкой ответила Дина. – Я буду вполне счастлива побродить рядом с домом, и, возможно, пройтись до утесов. Ведь они совсем близко и находятся на землях Мэлверна? Я так давно не видела море.

Ее лицо сияет энергией юности, подумал лорд Аскуит. Ее удивительные глаза распахнуты в предвкушении удовольствия. После случившегося ночью, он с некоторым сожалением обнаружил, что она вовсе не маленькое застенчивое существо. Ему было все еще трудно свыкнуться с мыслью, что у нее хватило мужества и безрассудной храбрости, чтобы выйти из дому ночью только из-за того, что ей показалось, что он стоит у нее под окнами и что ему нужна ее помощь. На самом деле он стоял под белой башней. И был совершенно уверен, что в окне Фурнье не было и намека на свет, хотя он только что покинул башню и знал, что, по крайней мере, одна свеча должна еще гореть.

Как оказалось, он неверно судил о Дине. Кроме одного. Его пристальный взгляд замер на ее улыбающихся губах. Они оказались воистину созданными для поцелуев, именно такими, как он и предполагал. И даже более того. Прошлой ночью он с величайшей неохотой оторвался от них.

– Возможно, вы захотите взглянуть на конюшни, – предложил он. – Вчера вы спрашивали меня о моей лошади. У вас есть своя?

– О, да, – увлеченно воскликнула она.

Он задумался, знает ли она, какой властью обладают ее глаза, и решил, что нет. Женщины, полагавшие, что у них красивые глаза, неизменно опускали ресницы в сознательном призыве. Динины глаза были широко распахнутыми, мечтательными и, в то же время, такими соблазнительными.

– Но не в городе, а в деревне. Я люблю верховую езду. Можем ли мы покататься сегодня утром?

Ему бы этого совсем не хотелось. Хотя он не считал, что дом окружен снайперами, готовыми поразить любого, кто будет иметь глупость покинуть двор, он, тем не менее, был убежден, что какие-то злоумышленники здесь рыскают. И вовсе не был уверен в том, что смерть Пруэтта была случайностью.

Но она так страстно хотела поехать. А он стремился найти оправдание своему желанию побыть с нею хоть час.

– Думаю, это можно устроить, – он улыбнулся в ответ. – Но только ненадолго. К несчастью, есть дела, требующие моего внимания. Но, возможно, на неделе я устрою вам прогулку по морскому побережью.

Но на сей раз забеспокоилась его мать.

– Эдгар, – обратилась она к нему после завтрака, когда Дина поднялась наверх, чтобы переодеться для поездки, – разумно ли это, дорогой? О, как бы я хотела, чтобы ты не был вовлечен во все это, хотя и горжусь тобой.

– Мы не поедем далеко, – уверил он. – И я буду держаться открытых мест. Можете не опасаться, mama, я возьму с собой пистолет.

– Ты полагаешь, что это меня успокоит? – она с тревогой посмотрела на него.

Когда же он и Дина вышли наружу и направились к конюшням, думать об опасности показалось совершенной глупостью. Сияло солнце. По голубому небу скользили пушистые белые облака. С моря дул легкий свежий ветерок. Он подумал, что в своей серо-зеленой амазонке она выглядит совершенно очаровательно. Коричневое перо лихо заломленной шляпки вилось у одного ушка, и иногда, при порывах ветра закрывало рот, так что ей приходилось его сдувать.

Как он и ожидал, она оказалась хорошей наездницей. Он сделал комплимент ее посадке на резвой, но хорошо выезженной кобылке. У нее была уверенная манера сидеть в седле и свободная, но прямая осанка. Руки чутко держали поводья. Наслаждаясь ее очарованием, он ехал рядом на своем черном жеребце Джете, в то же время бдительно осматривая окрестности. Но вскоре они выехали за пределы поместных садов на открытые участки земли над утесами и он с облегчением вздохнул.

Когда они подъехали к краю утесов настолько близко, насколько он мог позволить, она ахнула.

– Я думаю, это чудесно, жить так близко у моря. Посмотрите, как оно искрится на солнце. И какой чудесный соленый воздух.

И она глубоко вдохнула.

Он улыбнулся.

– Здесь есть тропинки вниз, к берегу. Одна, очень крутая, рядом, а другая, слева, подальше от нас, более пологая. Как-нибудь мы с вами спустимся вниз. Конечно, если вам нравится песок в обуви и на одежде, а так же во рту и в волосах.

– Думаю, что наслаждение от всей этой красоты перевесит некоторые неудобства.

Возможно после того, как закончится сегодняшняя ночь, подумал он, любуясь розовыми щечками и прелестным изгибом спины девушки, сидевшей на лошади, он сможет, наконец, позволить себе расслабиться. Сможет разрешить себе получать большее удовольствие от ее присутствия. Возможно, слегка пофлиртовать с ней. Или даже позволить флирту перерасти в нечто более серьезное, если она не будет против, и если его кузены не оправятся от болезни слишком быстро.

Эта мысль удивила его самого. Он и не помышлял о том, чтобы завязать с женщиной серьезные отношения. До сих пор он не встретил ни одну, которая пробудила бы в нем подобные намерения. До этого момента.

Но такие мысли в такой особый день были весьма опасны. Его внимание было рассеяно, но он вдруг понял, что краем глаза уловил какой-то намек на движение. Он круто обернулся и успел увидеть, как кто-то пригибает голову, прячась от его взгляда у начала более пологой тропы, ведущей на берег. Местные мужчина или женщина не побоялись бы попасться на глаза, даже оказавшись, строго говоря, на землях Мэлверна. Скорее всего, они окликнули бы его и помахали рукой.

– Нам лучше вернуться домой, – сказал он Дине, и неторопливо, чтобы не встревожить ее, повернул своего коня, и двинулся так, чтобы оказаться на пути между нею и тем, кто прятался. Оставалось только надеяться, что наблюдатели не дежурят постоянно – прошлой ночью он не обнаружил никаких признаков их присутствия, хотя все тщательно осмотрел, – и на то, что его люди в этот день хорошо сделают свою работу, ненавязчиво создавая общее мнение, что все произойдет через четыре ночи, как и было запланировано.

– Сегодня вечером мы должны были бы посетить бал-маскарад в честь Дня всех святых. Сэр Энтони, моя мать и я. Я имею в виду, в Лондоне. Несомненно, там были бы тускло горящие свечи, рассказы о привидениях и другие глупости, чтобы всех напугать. Но я совсем не жалею, что пропустила его.

– Вас не очень-то легко испугать, не так ли, Дина? – спросил он наполовину с восхищением, наполовину с сожалением.

– Люди почему-то верят, что призраки являются, чтобы причинить живущим вред, тогда как они существуют в своем собственном времени и не ведают ни о нас, ни о девятнадцатом веке.

– Вы занимаете очень здравомыслящую позицию, – развлекаясь, заметил он, продолжая внимательно смотреть вперед, на полосу деревьев, оделяющих утесы от садов поместья. – Но, когда вы, Дина, живете в таком доме с привидениями, как Мэлверн, необходимо следовать строгому указу не высовывать нос из-под одеял в такую ночь из ночей. Иногда живые могут совершенно случайно попасть в царство мертвых. К примеру, если вы окажетесь в белой башне на месте поединка на мечах, вы можете обнаружить, что хотя сражаются духи, не ведающие о вашем присутствии, их мечи могут оказаться очень даже реальными. Или, преследуя призрака, вы наткнетесь на препятствие, которого в его время здесь не было. Или упадете с крутой лестницы, которая была построена после его смерти.

Она оглянулась и пристально посмотрела на него. Ее губы дрогнули.

– У вас это очень хорошо получается. Я почти чувствую руки, хватающие меня за спину.

– Лучше уж они, чем меч, пронзающий ваше сердце. Скажите спасибо, что мы находимся более чем в двух милях от кладбища. Деревенские ребятишки, как я слышал, в эту особую ночь спят в кроватях по трое-четверо.

Он слегка разочаровался, когда она улыбнулась.

– Я думаю, что вы не будете счастливы, если этой ночью я не заплачу от страха. Я знаю, Эдгар, вы очень гордитесь своим домом и его историей. И вам приятно видеть, что ваши гости относятся к ним с должным почтением. Но, поверьте, и я тоже. За всю свою жизнь я никогда не была так очарована.

Она вернулись в конюшни и он, с облегчением соскользнув со спины Джета, снял ее с лошади на вымощенный булыжниками двор. Нет, она оказалась не из пугливых. Он усмехнулся, глядя на нее с высоты своего роста. Но это не имело значения. Не стоит беспокоиться, что этой ночью она покинет свою комнату, как сделала прошлой. Ночью, когда она видела его и неправильно поняла. Она буквально помертвела, когда он, в гневе, сначала набросился на нее, а потом отругал. И знал, как была смущена, когда он молча сопровождал ее наверх и назад в комнату. Нынешней ночью она эту ошибку не повторит.

– Вы меня разоблачили. А так как вы, Дина, моя гостья, а также благовоспитанная молодая леди, то, по крайней мере, можете польстить своему хозяину, если притворитесь, что провели ночь, съежившись под одеялами, и, соответственно, появитесь к завтраку достаточно бледной.

– Согласна, – ответила она, взяв его под руку, чтобы вернуться в дом.– И буду безумно рада, если в следующем году октябрь пройдет более удачно.

– И я тоже, – горячо согласился он.

Часть 8

Дина от души наслаждалась утренней верховой прогулкой и позже вынуждена была признать, что в течение часа все ее внимание, все ее чувства, были сосредоточены на мужчине, ехавшем рядом. Что, в общем-то, совсем не удивительно. Он был необычайно привлекателен, и так забавен, особенно, когда пытался напугать ее призраками, в которые сам ни капельки не верил. В его обществе она испытывала нечто большее, чем физическое притяжение и волнующую радость. Это было… Это означало только одно: она в него влюблена. Независимо от сути этого понятия. Это чувство нельзя описать словами.

Его, конечно же, нельзя счесть разумным. Она могла бы здраво сказать себе, что встретила Эдварда всего лишь два дня назад и провела в его обществе совсем немного времени. Она могла бы сказать себе, что, в действительности, совсем его не знает. Но здравому смыслу говорить было нечего и некому. Она в него влюблена и будет наслаждаться этим чувством. И то печальное обстоятельство, что она покинет его, как только дети поправятся, и, возможно, никогда снова не увидит, этому не помешает.

Весь час, который они провели на прогулке, ее мысли были заняты только им. Но в оставшееся время она не могла запретить себе думать о чем-то еще. Или, скорее, о ком-то еще. О темном всаднике. О мужчине, который был настолько похож на Эдгара, что прошлой ночью она подумала, что видела именно его. Возможно, именно это сходство заставляло ее так много думать о всаднике. И она была совершенно убеждена, что именно темный всадник звал ее прошлой ночью, или, точнее, печальную леди, которая все еще оставалась в ее спальне. Несмотря на то, что у Эдгара был черный жеребец, столь же сильный и мощный, как и тот, что являлся прошлой ночью, она была уверена, что видела одного из призраков Мэлверна.

Как же глуп был тот опекун, прежний владелец Мэлверна, подумала она. Если бы на месте этой леди у нее самой был шанс бежать и «жить долго и счастливо» с таким красивым и романтичным мужчиной, она бы ухватилась за него, ни секунды не раздумывая.

Появится ли он снова сегодня ночью, думала она, сидя пополудни в гостиной и слушая беседу между леди Аскуит и женой викария, приехавшей с визитом. Точнее, не слушая. Ее мысли унеслись далеко, и ей пришлось призвать себя к порядку. Жена викария сочла бы ее весьма неучтивой.

Скорее всего, он появится опять. В конце концов, это будет канун Дня всех святых, ночь ночей, когда можно ожидать его появления. Она знала, что не ляжет спать, и будет его караулить. Хотя, с сожалением думала Дина, она сможет только наблюдать чужую страсть, возможно, безответную. Сегодня она уже будет знать, что под окном не Эдгар, а темный всадник. И спускаться к нему нет никакого смысла. И дело не в том, что у нее не хватит храбрости, чтобы проделать это снова. Теперь, когда она видела, как разъярился прошлой ночью Эдгар, повстречав ее снаружи, она ясно представляла, что ее ждет, если он снова поймает ее на том же самом.

Она не могла дождаться наступления ночи. Ею овладело странное и необъяснимое стремление снова увидеть его. Возможно потому, что он был верен своей истинной любви почти два столетия, снова и снова возвращаясь, чтобы простирать к ней руки в молчаливом призыве и умолять уехать с ним. Каким же замечательным должен быть предмет столь сильной и столь долгой любви. А возможно дело было в его сверхъестественной схожести с Эдгаром, и поэтому ей мнилось, что он искал ее, Дину, мнилось, что именно к ней он протягивал руки.

Ах, как это романтично, вздыхая, думала Дина. Иногда, по сравнению со всем этим, настоящая жизнь кажется такой унылой. Вместо того, чтобы тосковать по ней и простирать к ней руки, Эдгар только и делал, что поддразнивал ее и пытался запугать. В его теле явно отсутствовала романтическая жилка.

Итак, был Эдгар – такой, каков он есть, и Эдгар, каким он мог бы быть, – темный всадник.

Это был во многих отношениях унылый день, хотя Дина так глубоко погрузилась в свои мысли, что не испытывала особой скуки. Кроме утренней поездки и послеобеденного визита, ее ожидала прогулка по внутреннему двору с леди Аскуит, утверждавшей, что слишком утомилась утром от домашних дел, чтобы идти дальше. А также час за вышиванием и беседой. И возможность почти час поиграть на фортепьяно в музыкальной комнате.

Она почти не видела лорда Аскуита, кроме как в столовой. Даже после обеда он исчез и появился только для того, чтобы нарушить тихий и приятный вечер, сначала хмурясь, а затем, так широко улыбаясь, словно до него дошло, что выглядит как сплошной комок нервов. Он заметно подскочил, когда лакей вошел в гостиную с чайным подносом, довольно шумно задев им о дверь, и так рявкнул на беднягу, что тот покраснел как земляника.

– Ну, Дина, – сказал лорд Аскуит чуть позже, когда чайный понос унесли, – пора в постель. Могу я проводить вас в вашу комнату?

Это было приятная перспектива. Целых пять минут с ним наедине. Но, после того, как они, попрощавшись с леди Аскуит, молча поднялись по лестнице, она почувствовала замешательство, вспомнив, как прошлой ночью ему пришлось провожать ее в назад в комнату. А сейчас его мысли явно были чем-то заняты.

– Мне кажется, Эдгар, – заметила она, – что вы опасаетесь, что этой ночью здесь появятся все призраки разом.

– Я? – спросил он, награждая ее первой за весь вечер настоящей улыбкой, – А вы? Может быть, хотите, чтобы ваша горничная ночевала в вашей комнате?

– На моей кровати очень толстые шерстяные одеяла. Думаю, что они обеспечат мне достаточную защиту, если я накроюсь ими с головой.

Он снова улыбнулся и, когда они остановились у ее двери, взял обе ее руки в свои.

– Ну, а теперь сладких снов. И не бойтесь. Вы же знаете, что на самом деле никаких призраков не существует.

– Вы сменили тактику. Вы решили, что если таким серьезным тоном заявите мне, что никаких призраков не существует, я начну задаваться вопросом, а не пытаетесь ли вы уберечь меня от обоснованных опасностей. В результате мое сердце будет колотиться от страха всю ночь напролет.

Он засмеялся и нагнул голову.

– Дина, вы так очаровательны. Позвольте поцеловать вас.

– Прошлой ночью вы не спрашивали моего разрешения, – ответила она, и ее сердце действительно забилось, но вовсе не от страха.

– Это не было поцелуем, ответил он, отпустив ее руки и обняв за талию. – Это было просто касание губ.

– А есть разница?

– Разница есть.

Он легонько привлек ее к себе и коснулся ее губ слегка приоткрытым ртом.

Первыми отреагировали ее колени. Они так задрожали, что она была вынуждена податься к нему и опереться руками о его крепкую, надежную грудь. А потом жар. Он охватил ее так быстро, что можно было бы подумать, если бы она была способна сейчас трезво мыслить, не заболела ли корью и она.

– Колдунья! – сказал он, поднимая голову после чудесного долгого объятия, – Это подходящая ночь для нашего первого настоящего поцелуя, Дина.

– Нашего первого? – спросила она, и тут же ей захотелось откусить себе язык. Это прозвучало так, словно она вытягивает у него обещание следующего.

– Нашего первого, – ответил он, проведя указательным пальцем вдоль ее носика, – но не последнего, если это будет зависеть от меня. Спокойной ночи, Дина.

А потом он открыл дверь и жестом, как и прошлой ночью, предложил ей войти. И так же, как прошлой ночью, он закрыл за ней дверь, и она осталась одна, тупо и рассеяно уставившись на деревянные панели, и соображая, сколько поцелуев может быть между первым и последним, и надеясь, что их будет так много, что и не сосчитать.

Впрочем, возможно, он снова дурачится и дразнит ее.

Она развернулась лицом к комнате и почти серьезно обратилась к печальной леди.

– У вас было это? – спросила она, жестом указывая назад на закрытую дверь и на то, что только что произошло за нею. – И все же вы почти два столетия были так малодушны, что не решились на большее. Хотя он любит вас так глубоко и так постоянно. Вне всякого сомнения, вы глупы. И теперь вы постепенно таете, уже почти приняв решение, что сделать и с ним, и с вашим счастьем. Что ж, все, что я могу вам сказать, – когда это произойдет, вы породите свой собственный ад. И нельзя будет обвинять ни дьявола, ни строгость Последнего суда. Только саму себя. Если вы хотите счастья, вы должны хватать его. Сейчас! Возможно, в следующие годы или десятилетия будет уже слишком поздно.

Печальная леди не откликнулась, и Дина стояла, гневно хмурясь в пустоту.