Текст книги "Соблазнительный ангел"
Автор книги: Мэри Бэлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Но поскольку пикника все равно не избежать, она постарается хорошо провести время.
Ведь она целую вечность не выезжала на пикник…
А вообще было ли это? Чтобы она просто веселилась, ни о чем не думала.
Стивен обещал ей радость. Уверял, что на свете существует такая вещь, как радость.
Для Кассандры радость была почему-то куда более ценной, чем счастье. И куда более недосягаемой. Но она собиралась повеселиться на пикнике. И обязательно исполнит данное себе обещание.
Они подошли к дому на Портман-стрит. Белинда спокойно ждала, пока Кассандра вместо того, чтобы воспользоваться дверным молотком, шарила в поисках ключа под пустым цветочным горшком. Наконец она открыла дверь, а Белинда осторожно взяла куклу у графа Мертона и с громким визгом метнулась к кухне, на ходу хвастаясь, как замечательно они провели утро.
Кассандра с улыбкой вынула ключ из скважины и положила в тайник. Бедная Мэри, должно быть, сейчас оглохнет.
И неожиданно ужасная боль скрутила ее, как иногда бывало. Обрушилась на нее без всякого предупреждения.
У нее не было своих детей.
Живых детей.
Только четверо мертвых.
Она глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем протянуть руку лорду Мертону.
– Спасибо. Представляете, как я расточительна, Стивен? Видите, куда я трачу ваши деньги?
– На то, чтобы сделать ребенка счастливым? – спросил он, поднося к губам ее руку. – Клянусь, я сам не мог бы найти лучшего употребления этим деньгам! Мы увидимся сегодня днем?
– Конечно, – кивнула она и вошла в дом.
Стивен медленно направился к тротуару. Обаятельный. Дружелюбный, физически совершенный. И очень-очень привлекательный.
О да, было бы очень легко влюбиться с него. Сгорать от желания к нему. И может, он настоящий.
А может, и нет.
Но так или иначе, она прекрасно проведет сегодня время. Утром она щедро тратила деньги. Днем станет щедро расточать чувства. Так долго копившиеся чувства.
Она даже не была уверена, есть ли что тратить?
Сегодня она это узнает.
Стивен едва сдерживал смех при виде мисс Хейтор, которая, поднявшись в его открытое ландо, поспешила сесть рядом с Кассандрой, вместо того чтобы занять сиденье напротив. Стивену пришлось сесть рядом с Голдингом. Судя по раскрасневшимся щекам и суетливым движениям, мисс Хейтор очень нервничала. Возможно, за ней впервые кто-то ухаживает. Но лучше поздно, чем никогда.
Голдинг, казавшийся еще более взволнованным, чем вчера, командовал погрузкой большой новехонькой корзины для пикников. Если в корзине только еда, этих припасов хватит, чтобы прокормить целую армию.
Но, усевшись в ландо, он разом присмирел. Мисс Хейтор, безупречно одетая в темно-синее платье для прогулок и ротонду, тоже была скованной и молчаливой.
Кассандра, неотразимая в бледно-зеленом платье и соломенной шляпке, казалось, искренне забавляется. Во всяком случае, в ее улыбке не было ни капли злорадства.
Стивен понял, что разговор придется вести ему. Впрочем, он всегда умел поддерживать беседу. Самое главное – вовремя задавать соответствующие вопросы.
– Вы когда-то были наставником, Голдинг, – осведомился он, когда ландо набрало скорость, – и служили вместе с мисс Хейтор в одном доме?
– Так оно и есть, – кивнул Голдинг. – Мисс Хейтор была гувернанткой мисс Янг, а я был наставником мистера Янга. Но необходимость в моих услугах скоро отпала, и мне пришлось уехать. Я очень об этом сожалел. Мисс Хейтор была превосходной преподавательницей. Я восхищался ее образованностью и преданностью своей подопечной.
– Но и вы были преданы делу, мистер Голдинг, – вмешалась мисс Хейтор, наконец обретшая дар речи. – Однажды я нашла вас в кабинете сэра Генри Янга, вы пытались изобрести способ научить Уэсли делению столбиком, которое он никак не мог понять. И я по сравнению с вами почти необразованна.
– Ну… я пытался хорошо усвоить все, чему учился в университете, – признался Голдинг. – Зато вы гораздо более начитанны, мисс Хейтор. Это вы порекомендовали мне несколько книг, ставших моими любимыми. Я всегда вспоминаю вас, когда их перечитываю.
– Вы очень добры. Но думаю, что рано или поздно сами бы наткнулись на эти книги.
– Сомневаюсь, – возразил Голдинг. – Так много книг еще не прочитано! Я часто не знаю, с какой начать, и поэтому вообще откладываю в сторону очередной том. Хотелось бы услышать, что прочитали вы за последние несколько лет. Возможно, мне удастся познакомиться с чем-то новым и не связанным с политикой.
Взгляды Стивена и Кассандры встретились. Нет, открыто они не улыбнулись. Не дай Бог, спутники заметят и снова сконфузятся. Но они все равно улыбались. Улыбались про себя. И Стивен знал, что Кассандра улыбается ему. Но даже если он и ошибается, сегодня она с самого утра не носила своей обычной маски. Сам он сегодня настолько забыл об инстинкте самосохранения, что почувствовал, что может влюбиться в нее, если позволит себе сотворить такую глупость. Когда Кон показал на витрину кондитерской, Стивен прежде всего заметил Кассандру. Не Мэг и не леди Карлинг. А когда провожал домой ее и девочку, ощущал…
Не важно. Все это глупости.
Стивен взял с собой только кучера, а Голдинг вообще явился без слуг, попросив кучера кеба высадить его вместе с корзиной на Портман-стрит.
Когда они наконец прибыли в Ричмонд-парк, джентльмены взялись за ручку корзины, а дамы пошли вперед, чтобы выбрать подходящее место для пикника. И нашли его на травянистом склоне, под древними дубами, которыми был знаменит парк. Внизу расстилались газоны, обрамленные кустами рододендронов, над которыми тоже возвышались дубы. Вдали виднелись пруды Пен-Пондз, в которых всегда было полно рыбы.
Сегодня гуляющих было не слишком много, и никто не собирался устраивать пикник. На склоне, кроме них, не было ни души. Как и надеялся Стивен, их ждали уединение и спокойный мирный день.
Мужчины поставили на траву корзинку. Голдинг открыл ее и вытащил большое одеяло. Теперь понятно, почему корзинка не оказалась столь тяжелой, как ожидал Стивен. Голдинг развернул одеяло и хотел расстелить на траве. Но мисс Хейтор поспешила ему помочь. Вместе они идеально расправили одеяло.
– Для чая еще слишком рано, – заметил Голдинг. – Может, нам погулять?
– Но кто-то должен сторожить корзинку и одеяло, – напомнила мисс Хейтор.
– Вы правы, – нахмурился он. – Мы не сможем отойти далеко. Нужно следить за корзинкой.
– А вот мне никуда не хочется идти, – объявила Кассандра. – Хочу понежиться на солнышке, надышаться свежим воздухом и любоваться пейзажами. Почему бы тебе, Элис, не погулять с мистером Голдингом? Мы с лордом Мертоном останемся здесь.
Мисс Хейтор с подозрением уставилась на Стивена. Тот ответил ослепительной улыбкой.
– Я постараюсь защитить леди Паджет от всех бед, мадам, – пообещал он, – да и что может случиться здесь, в публичном месте, в присутствии других людей!
Судя по всему, ему не слишком удалось ее убедить. Однако желание прогуляться вдвоем с Голдингом пересилило.
– Элли! – воскликнула Кассандра. – Если мы пересекли чуть не весь Лондон только для того, чтобы прохаживаться вокруг корзинки, с таким же успехом могли бы остаться дома и поесть в заднем саду, под бельевой веревкой Мэри.
Мисс Хейтор неохотно кивнула и рука об руку с Голдингом стала спускаться вниз, к сверкавшим вдалеке прудам.
– Полагаю, – вздохнула Кассандра, садясь на одеяло и снимая перчатки и шляпку, – я была невыносимой эгоисткой.
– Отослав ее гулять в то время, как мы спокойно здесь отдыхаем? – уточнил Стивен.
– Удерживая Элис все эти годы рядом с собой. Когда я приняла предложение Найджела, она стала искать другое место и даже нашла семью, которая очень ей понравилась. Но я уговорила ее отправиться со мной в деревню по крайней мере на год. Я никогда раньше не жила в деревне и немного побаивалась. Элис согласилась и прожила со мной все десять лет. Я думала только о себе и постоянно твердила, что не знаю, как могла бы жить без нее.
– Но одна из основных человеческих потребностей – быть кому-то нужным, – возразил он. – Мисс Хейтор, очевидно, любит вас. И уверен, что она рада и счастлива оставаться с вами.
– Вы слишком добры, Стивен, – сказала Кассандра. – Элис могла встретить мужчину и давно выйти замуж. Теперь имела бы семью…
– Но ведь она могла никого и не встретить. Не слишком многим гувернанткам везет с порядочными мужчинами. А новым хозяевам она могла понадобиться лишь затем, чтобы передать их детям определенный объем знаний. Вдруг дети невзлюбили бы ее? Или ее уволили бы вскоре после приема на работу? Следующее место могло быть еще хуже. Иными словами, все могло случиться.
Кассандра засмеялась:
– Вы совершенно правы. И вполне вероятно, я берегла ее все эти годы для счастливого воссоединения с любовью всей ее жизни. Думаю, эта любовь и есть наш мистер Голдинг. Сегодня не место для мрака и угрызений совести, верно? Сегодня время пикника. Я всегда ассоциировала это слово с чистым, беспримесным весельем. Но за все годы моей супружеской жизни я ни разу не была на пикнике. Странно, не так ли? Я даже не сознавала этого до сегодняшнего дня. Я приехала сюда, чтобы веселиться.
Он сидел, слегка опираясь руками на одеяло. Оба наслаждались пятнистой тенью, отбрасываемой дубовыми листьями.
Стивен зачарованно наблюдал, как Кассандра подняла руки, вытащила шпильки и тряхнула головой так, что волосы рассыпались по плечам и спине. Сложив шпильки на поля шляпы, она расчесала волосы пальцами.
– Если вы догадались захватить щетку, я вам помогу, – предложил он.
– Правда? Но я вынула шпильки, чтобы можно было лечь на одеяло и смотреть в небо. Возможно, я попрошу вас расчесать их позже, когда настанет время делать прическу.
Поразительно, что она совершенно не кокетничала. Не флиртовала с ним. Не пускала в ход голос сирены-обольстительницы или зазывные взгляды. И все же между ними росло почти ощутимое напряжение, хотя она, казалось, ничего не чувствовала. Стивен впервые видел ее такой естественной, живой, спокойной. И улыбающейся. И никаких масок.
Он был ослеплен.
Теперь, когда она не пыталась увлечь Стивена, его влекло к ней все больше.
Кассандра растянулась на одеяле, предварительно расправив юбки так, чтобы они, как полагалось, прикрывали щиколотки. Подложила руки под голову и уставилась вверх. И довольно вздохнула.
– Если бы только мы могли сохранять связь с землей, в нашей жизни все было бы прекрасно. Вы так не думаете? – неожиданно спросила она.
– Иногда мы преисполняемся такой непонятной уверенностью в том, что мы и есть повелители всего сущего, что забываем: мы все дети земли, – заметил Стивен.
– Как бабочки, птицы и котята, – добавила Кассандра.
– И львы, и вороны, – вторил Стивен.
– Почему небо голубое? – спросила она.
– Понятия не имею, – ухмыльнулся он. – Но я этому рад. Если бы солнце светило нам с черного неба, мир был бы куда более мрачным местом.
– Совсем как перед грозой.
– Еще хуже.
– Или как ночью, когда луна яркая. Идите сюда и смотрите, – предложила она.
Он сделал вид, что не понял ее, и, медленно наклонившись над ней, стал изучать ее лицо. Зеленые глаза улыбались.
– Очень мило, – прошептал он. Потому что думал именно это.
– И я так считаю, – ответила она: ее взгляд, в свою очередь, скользил по его лицу. – Стивен, когда вы станете постарше, в уголках глаз появятся морщинки, которые придадут вам невероятную привлекательность.
– Когда это время настанет, я вспомню, что именно вы предупреждали меня.
– Неужели?
Кассандра легко коснулась кончиками пальцев тех мест, где полагалось появиться будущим морщинкам.
– Вы будете меня помнить?
– Всегда, – поклялся он.
– И я буду помнить вас. Буду помнить, что однажды в жизни встретила человека, который совершенен во всем.
– Вовсе нет, – запротестовал Стивен.
– Позвольте мне помечтать, – попросила Кассандра. – Для меня вы совершенны. И сегодня вы совершенны. Я не успею узнать вас настолько хорошо, чтобы познакомиться со всеми слабостями и пороками, имя которым, вне всякого сомнения, легион. В моей памяти вы навсегда останетесь идеальным ангелом. Возможно, я велю сделать медальон и буду носить его на шее. – Она улыбнулась.
Стивен не ответил на улыбку.
– Мы не успеем узнать друг друга?
Кассандра покачала головой:
– Нет, конечно, нет. Но это не важно, Стивен. У нас есть сегодня, и это главное.
– Да, – вздохнул он.
Насколько он видел, сейчас вблизи никого не было. А если свидетели и были, то скорее всего давно возмущались их поведением. Какая разница, если…
Он поцеловал ее.
И она ответила на поцелуй, сначала нежно сжав ладонями его лицо, потом обвив руками его шею.
Это был теплый, неспешный, целомудренный поцелуй, в котором даже их языки не соприкасались. Самый опасный поцелуй из всех мыслимых. Стивен понял это, как только поднял голову и снова взглянул в ее лицо.
Потому что это был поцелуй взаимной нежности, граничащей с любовью.
– А теперь, – прошептала Кассандра, – вы сделаете так, как я просила несколько минут назад? Ляжете рядом и посмотрите вверх? На небо? – Несмотря на шутливый тон, она говорила мягко, без улыбки.
Стивен растянулся рядом и стал смотреть вверх. И понял, что имела в виду Кассандра, говоря о связи с землей. Он тоже чувствовал эту связь, крепкую и вечную. А над ними расстилалось синее безоблачное небо, и соединяли небо и землю покрытые густой листвой ветви дуба. И он был частью этой связи, этого поразительного, необыкновенного, кружащегося мира. Как и Кассандра.
Стивен взял ее руку. Их пальцы переплелись.
– Если бы только можно было подняться в небо и стать новым человеком, вы сделали бы это?
Стивен немного подумал:
– И потерять себя и всех, которые помогли мне стать тем, кто я есть сейчас? Нет. Но неплохо бы иногда находить там временное убежище. Я жаден и хочу иметь лучшее из обоих миров. А вы?
– Я могу лежать здесь и мечтать о том, чтобы раствориться в свете и синеве, но придется взять меня с собой, или все это не будет иметь смысла. Так что по-настоящему ничто не изменится. Не так ли? Придется оставить себя на земле, чтобы сбежать… что же, с таким успехом я могла бы и умереть. Однако я не люблю думать о смерти. Я хочу жить.
– Рад это слышать, – хмыкнул Стивен.
– Нет, вы не понимаете, – вздохнула она. – Поразительно! Очень долго я считала, что если бы мне предоставили выбор без необходимости покончить с собой, я выбрала бы смерть.
По спине Стивена прошел ледяной озноб.
– Но вы больше так не думаете? – осторожно спросил он.
– Нет, – тихо рассмеялась Кассандра. – Нет. Я хочу жить.
Он стиснул ее руку, и они долго лежали в тишине, пока он размышлял о ее признании. Какова же была ее жизнь, если она предпочитала смерть и искренне поражена тем, что теперь предпочитает жизнь?
Иногда он забывал или старался забыть, что ее жизнь была так невыносима, что она стала убийцей. Но сегодня он не будет об этом думать.
Он повернул голову и взглянул на нее. Она ответила пристальным взглядом. Оба улыбнулись.
– Счастливы? – спросил Стивен.
– Ммм…
Стивен вздохнул и прикрыл глаза свободной рукой. Он не взлетел в небо, но оказался связан некими новыми отношениями. Это не обольщение. Даже не дружба. Это…
Он не знал, что это такое. Но чувствовал, что жизнь уже никогда не будет прежней.
Через несколько минут он погрузился в приятное состояние полусна-полуяви.
Глава 14
Стивен спал. Конечно, не храпел, но слегка посапывал. Значит, действительно спит.
Кассандра закрыла глаза и улыбнулась… ощущая к нему отчаянную нежность. Она решила наслаждаться каждой минутой. И именно так и делает. Все ее крепостные стены, все волнения, недоверие ко всякому, кто оказался вне крохотного круга ее друзей, на время исчезли, чтобы снова вернуться, когда пикник будет окончен.
Сегодня она позволила себе осторожно поверить, что, может быть, в мире еще остался один хороший человек, и этот человек сейчас лежит с ней рядом. Она понимала, что он несовершенен. Как он напоминал ей, никто на земле не совершенен. Но по ее мнению, Стивен был близок к совершенству.
Но если у него есть недостатки или даже пороки, она никогда этого не узнает. Потому что их знакомство продлится недолго. Всего лишь до конца сезона. И если ей очень повезет, в будущем она не услышит о нем никаких гадостей.
Она снова уедет в деревню. Она так решила, пока лежала под ярким солнцем. Она словно вновь оказалась на природе. Земля под ней, небо над головой, ветви дуба посредине – все это уничтожил густой, темный туман, плотно окружавший ее долгие годы. Она найдет маленький коттедж в какой-нибудь английской деревушке, подальше от больших дорог и будет жить там. Выращивать цветы, вышивать яркие скатерти и платочки, ходить в церковь по воскресеньям, помогать разливать чай на приходских собраниях, танцевать на праздниках и…
М-да… Она сглотнула комок в горле. Наверное, она все же вспорхнула в небо. Но это вовсе уж не такая пустая мечта. И вполне осуществимая. Ибо в голову вдруг пришла одна мысль, уколовшая ее острой иглой.
Десять долгих лет она была жертвой. Не смогла противостоять жестоким избиениям. Физически Найджел был сильнее. Был ее мужем. Имел право наказывать ее, как считал нужным. Но с годами у нее развились инстинкты жертвы, несчастного, пресмыкающегося создания, которое стремится забиться в самый дальний угол из страха быть обнаруженной, которое боится громко вздохнуть, чтобы никто ее не заметил. Чтобы никто не набросился с кулаками. И вот эти инстинкты, этот склад ума она может изменить. Иначе просто не стоит жить.
Почти десять лет она считала, что жить не стоит.
А вот сегодня она поняла, что хочет жить!
Кассандра повернула голову к Стивену. В ее глазах стояли слезы. Но он по-прежнему спал. К счастью, он все еще спал.
Ах, как он прекрасен! Как мучительно привлекателен. Как она жаждет…
Но он не был частью ее новой мечты. Да и невозможно это. Она соблазнила его и заставила считать, что он ей обязан. Все это ужасно несправедливо. Ему следует вернуться в свой мир, к молодым дамам вроде той, с которой он гулял сегодня утром.
Но эта новая мечта каким-то образом была с ним связана. Ей следовало бы благодарить его за это. Потому что он был добр к ней без всяких на то причин. Напомнил о ее достоинстве, о власти над собственной жизнью.
Имела ли она право предъявлять столь сумасбродные требования малознакомому человеку? Когда их отношения с самого начала приняли столь уродливую форму? Когда она соблазнила его? Неужели он действительно ангел?
Кассандра улыбнулась сквозь слезы. Пожалуй, скоро она увидит нимб и крылья!
Больше она не будет нищей, несчастной, зависимой и испуганной, какой была с тех пор, как Брюс вышвырнул ее из дома и умыл руки. Она будет бороться.
Завтра же найдет адвоката, который готов вести ее дело, несмотря на ее почти полную бедность. Она заплатит маленький залог деньгами Стивена и пообещает отдать остальное, когда адвокат добьется для нее справедливости. По брачному контракту и завещанию Найджела ей полагалась немалая часть его состояния и ежемесячная пенсия из доходов поместья. Ей позволялось оставить себе все драгоценности, которые дарил Найджел. Это ее личная собственность. Кроме того, она получала в пожизненное пользование вдовий дом и еще один в Лондоне, если только не выйдет замуж снова. Вдовий дом ее не интересует, но лондонский может пригодиться, особенно во время сезона.
Брюс сказал, что она может получить свободу, но ничего больше, и намекнул, что если она не примет ультиматум, все будет для нее потеряно. Даже свобода. Возможно, даже жизнь.
И она поверила ему!
Какой абсурд!
Посчитай он, что это она убила Найджела, велел бы арестовать без лишнего шума. И уж конечно, не пошел бы на сделку.
Он ничего не мог доказать.
Потому что доказательств не было!
Она знала все это раньше. Почему же сегодня это стало таким откровением?
Она получит все: деньги, драгоценности и даже городской дом. Любой приличный адвокат без труда выиграет дело. И брачный контракт, и завещание вполне законны. Он не слишком рискнет, взяв ее залог и подождав остаток гонорара.
Кассандра закрыла глаза и ощутила, как вертится мир… вертится вместе с ней. Она жива. И рука Стивена, теплая и расслабленная, была в ее руке.
Если бы только мир мог замедлить вращение. Если бы только можно было продлить это мгновение. Если бы она захотела, могла бы влюбиться в него. Глубоко, всем сердцем, бесповоротно, навсегда.
Но она не захочет. Ей хватит радости и этого единственного дня. Она позаимствовала у Стивена немного света. Света, который в ней давно померк. Если бы ее еще совсем недавно спросили, так ли это, она уверила бы, что свет навеки погас. Но он не погас. Стивен снова зажег его в ней. Он сам – воплощение света. Так ей казалось.
У нее нет ничего столь же ценного и дорогого. Ей нечего предложить ему взамен. Поэтому она не станет цепляться за него. Как только сможет, она отпустит Стивена.
И она сказала правду, когда поклялась, что будет помнить его. Всегда. Конечно, никакого медальона она не закажет. Он ей не нужен. Зато она закроет глаза и увидит Стивена. Услышит его. Ощутит теплое пожатие руки. Почувствует мускусный запах одеколона.
Получив то, что причитается ей по праву, она с благодарностью вернет ему деньги. И все связи между ними будут разорваны, все долги выплачены, вся зависимость с одной стороны и обязательства с другой закончатся.
Их отношения, если так можно назвать то, что было между ними, действительно станут дружескими. Они примирятся между собой. И она уедет.
Зато он будет вспоминать ее – если действительно будет вспоминать – с уважением и, возможно, с легкой грустью.
Кассандра приподняла голову и взглянула вниз и налево. Вдалеке виднелись две фигуры, и она была почти уверена, что они идут сюда. Она также была почти уверена в том, что это Элис и Голдинг. И Господи помилуй, Элис обязательно набросится на Стивена и ударит по голове ридикюлем… если увидит, что они лежат на одеяле, держась за руки, а волосы Кассандры распущены.
И это будет огромной несправедливостью.
Кассандра тихо засмеялась, представив, как Элис колотит Стивена, и сжала его руку.
– Думаю, пора вставать и приводить себя в приличный вид. Нет, вы выглядите вполне прилично, но мне нужно подобрать волосы. Не поможете наскоро их расчесать?
Стивен сонно улыбнулся:
– Похоже, я задремал.
– Мне тоже так показалось, – хмыкнула Кассандра и, отыскав в ридикюле щетку, повернулась к Стивену спиной и подвинула поближе шляпку со шпильками.
Он принялся за дело так энергично, что уже через несколько минут огненная масса волос засверкала.
– Как вы ловко это делаете! – восхитилась Кассандра, собирая волосы и закручивая их в узел, а потом закрепляя шпильками.
– Кассандра, – неожиданно спросил Стивен, – отец Белинды – ваш муж?
Ее руки замерли на лентах шляпки.
– Нет, – коротко обронила она.
– Значит, нынешний лорд Паджет?
– Нет, – повторила Кассандра, завязывая бант шляпки сбоку от подбородка.
– Простите, значит, мне показалось.
– Насилия не было. Я думаю, Мэри действительно любила… отца ребенка.
Она ожидала новых вопросов, но Стивен молчал.
Кассандра вздохнула.
– У Найджела было три сына. Брюс – старший, Оскар – средний и Уильям. Оскар много лет служит в армии. За десять лет я видела его всего два-три раза. Он не приезжал домой на похороны отца. Уильям всегда был бродягой. Несколько лет жил в Америке. Потом четыре года назад вернулся домой на несколько месяцев, а потом отправился в Канаду с торговцем мехами. Через семь месяцев после его отъезда родилась Белинда. Мэри уверяет, что он не знал о ребенке, когда уезжал. Мне хотелось бы ей верить. И Уильям всегда был мне симпатичен, хотя и у него полно недостатков.
– Паджет не уволил ее?
– Найджел? – уточнила Кассандра. – Нет. Он позволял мне управлять домом, как я того пожелаю. Я не сказала ему, что дитя Мэри – его внучка. Впрочем, я не уверена, что он вообще знал о существовании Белинды. До самого конца.
А вот Брюс немедленно уволил ее, когда приехал жить в Кармел. Ей было некуда идти. Родственники не желали принять женщину, родившую незаконного ребенка. Она была в полном отчаянии. Конечно, я не оказала ей большой услуги, когда привезла их в город, но по крайней мере мы есть друг у друга. И еще Элис. И Роджер.
Теперь Элис и Голдинг были совсем близко. Кассандра помахала им рукой.
– Уильям Белмонт все еще в Канаде? – поинтересовался Стивен.
– Не знаю. И не стоило мне вам это рассказывать. В конце концов, это тайна не моя. Но могу заверить, что Мэри нельзя назвать девушкой легкого поведения. Думаю, она искренне любила Уильяма. Нет, она и сейчас его любит. И ждет.
Стивен сжал ее плечо.
– Я никого не осуждаю, Касс. Кто из нас без греха?
Он опустил руку и, повернувшись, улыбнулся приближавшейся паре.
Элис и мистер Голдинг добрели до Пен-Пондз и даже обошли пруды, прежде чем тем же неторопливым шагом вернуться к месту пикника. Все это время они говорили о книгах, вспоминали о том времени, когда оба служили в доме Янгов, пусть и очень недолго. К удивлению Элис, Голдинг рассказал о жене, с которой прожил восемь лет. Она умерла три года назад. Элис даже в голову не приходило, что он, возможно, женат!
Ее опечалило и одновременно позабавило то обстоятельство, что все эти годы он вовсе не хранил в своем сердце неразделенную любовь к ней. Но ведь и она о нем не вспоминала. Они были знакомы совсем недолго, но она безумно влюбилась, потому что была одинокой девушкой, почти не имевшей шансов встречаться с молодыми людьми. После его отъезда она терзалась почти год, а потом забыла его… пока не встретила два дня назад.
Он по-прежнему прекрасно выглядел и был похож на ученого. И по-прежнему был прекрасным собеседником. Господи, как приятно, когда мужчина беседует исключительно с тобой, причем целый час! Когда он берет тебя под руку… Если не поостеречься, она снова влюбится в него, а в ее годы это совсем уж глупо.
Потом Голдинг спросил о Касси, и Элис поняла, что он не знает, что с ней произошло.
– Должно быть, большое несчастье потерять мужа в столь молодом возрасте, – заметил он. – Леди Паджет очень его любила?
Элис поколебалась. Имеет ли она право честно ответить на этот вопрос? Хотя, если он считает именно так, она может спокойно согласиться, не нарушая чужого доверия. Она может ответить уклончиво, но вполне возможно, даже скорее всего до него дойдут слухи, и мистер Голдинг подумает, что Элис ему не доверяет.
– Он был жесток и бесчеловечен. Все симпатии, которые Касси питала к нему, когда выходила замуж, быстро увяли.
– О Боже! – вскричал Голдинг. – Как это ужасно! Нет на свете человека более презираемого, чем тот, который издевается над женой. Да он просто негодяй!
На этом месте Элис вполне могла бы сменить тему.
– Он умер не своей смертью, – выпалила она. – И некоторые утверждают, что его убила Касси. По городу о ней ходит дурная слава. Многие считают, что она прикончила мужа топором.
– Мисс Хейтор! – Голдинг резко остановился и, отпустив руку Элис, потрясенно уставился на нее. – Но это не может быть правдой!
– Он был убит пулей из собственного пистолета.
– Кем? Неужели… леди Паджет? – выдохнул он.
– Нет, – отрезала Элис.
Голдинг продолжал, не двигаясь, смотреть на нее.
– Это могла быть и я, – добавила она.
– Вы?
– Я тоже ненавидела его. Никогда не думала, что можно с такой силой ненавидеть человека! Сколько раз я подумывала, что стоит поискать новую работу. Но тут же вспоминала, что моя дорогая Касси не сможет уйти со мной, а, кроме меня, ей не на кого было опереться. Я могла это сделать, мистер Голдинг. Могла его убить. Он ужасно ее избивал. Постоянно. И в ту ночь снова взялся за свое. Да, я могла это сделать. Взять пистолет и… пристрелить его.
– Но ведь это сделали не вы? – прошептал он.
– Я тоже могла это сделать, – упрямо повторила Элис. – И может, так оно и было. Но только глупец может признаться в содеянном, если нет доказательств. Любой был бы глупцом, если бы признался. Он заслуживал смерти.
Вот и закончился их роман, еще не начавшись…
Она молча наблюдала, как Голдинг снимает очки, вытаскивает носовой платок из кармана фрака и начинает протирать стекла, даже не глядя на них. Какая жалость, что до места пикника еще довольно далеко! Бедняга, должно быть, не может понять, во что впутался. Ему не терпится удрать поскорее.
Голдинг надел очки и, хмурясь, взглянул на Элис.
И обнаружил, что она смотрит на него с вызовом.
– Леди Паджет еще много лет пришлось бы терпеть насилие, если бы лорда Паджета не остановили, – сказал он наконец. – Я не могу одобрить убийства, мисс Хейтор, но не одобряю также насилия против женщин. Особенно против жены, которая доверена заботе мужа, чтобы тот любил ее, лелеял и защищал от зла и бед. Это одна из тех ситуаций, в которых правила, установленные законом или моральные, не могут удовлетворительно разрешить проблему. Не могу аплодировать убийце лорда Паджета, но и осуждать его… или ее… не за что. Если вы сделали это из любви к леди Паджет, я уважаю вас. Впрочем, не думаю, что это сделали вы. – Он без дальнейших слов снова предложил ей руку, и они мирно направились назад.
Элис, не сумев издали разглядеть фигуры оставшихся, подумала, что отсутствовала целую вечность. Но уже через несколько шагов она увидела графа и Кассандру, сидящих рядом с корзинкой для пикника.
Как ни странно, ей ужасно хотелось есть. Как ни странно, настроение у нее было приподнятым.
Голдинг не осудил ее. Но и не поверил, что она это сделала.
И он считал, что женщин, жен, нужно любить, лелеять и защищать.
Поднося к губам чашку с чаем, Стивен забавлял себя мыслями о том, что сказали бы его друзья, узнав, как он сидел в Ричмонд-парке вместе с пресловутой леди Паджет, ее компаньонкой и секретарем политика. Кто бы мог ожидать подобного от лорда Мертона! А ведь сегодня днем немало людей станет его искать на приеме леди Каслфорд, который та давала в саду.
И все же он прекрасно проводил время. Чай, который привез с собой Голдинг, вероятно, приготовленный кондитером, был на удивление вкусен.
И тут его осенило: если бы он не унаследовал титул так неожиданно, возможно, сейчас тоже был бы чьим-то секретарем и гордился бы этим.
Похоже, остальные члены компании тоже веселились. Беседа была оживленной, все смеялись, даже мисс Хейтор, которая раскраснелась и лукаво поблескивала глазами. Стивен решил, что она положительно красива, а сегодня еще и сбросила добрый десяток лет. Впрочем, как и Кассандра. Обычно, она выглядела на свои двадцать восемь. Сегодня же – на несколько лет моложе.
Было еще рано, когда они насытились.
– Полагаю, – начал Голдинг, – мне не следовало бы это предлагать, но солнце еще высоко, и не хотелось бы уезжать, не насладившись теплом в полной мере.
