Текст книги "В безопасности твоих объятий (ЛП)"
Автор книги: Мелоди Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА 15
– Я не поеду к твоей семье!
Натали, всё ещё в пижаме, стояла в гостиной и смотрела на Хоука, как на сумасшедшего. Ну уж нет, она ни за что не вторгнется к его семье на Рождество! Хватит и того, что им навязали её в День благодарения.
– Поедешь, – отрезал он со всё той же отвратительно-самодовольной усмешкой, которой улыбался с тех пор, как вошёл в дом.
– Нет, Хоук, не поеду. Рождество праздник семейный.
– У тебя семьи нет, так что моя мама решила тебя удочерить. К тому же она пригласила ещё нескольких друзей. Праздники даны не только для того, чтобы собираться семьёй. Это время, когда никто не должен оставаться один.
К глазам подступили слёзы, и Натали, отвернувшись, сделала вид, что вытирает пыль с безупречно чистого журнального столика.
Проклятье! Она последнее время только и делает, что плачет, будто какая-то сентиментальная дура, и уж точно не желает показывать, как уязвима в том, что касается семьи. Отношения с Хоуком всё это время развивались со скоростью света, поэтому Натали нуждалась в передышке.
Стоило ей услышать, как он вот так вот небрежно говорит, что его мать её удочерила, как она чуть не сломалась под наплывом эмоций. Тем не менее, никто никогда не увидит, как сильно она хочет быть частью настоящей семьи. Признание звучало бы слишком отчаянно, слишком жалко.
– Эй? Что такое?
Хоук притянул её к себе, обняв сзади за талию. Супер! Не хватало ещё, чтобы он к ней прикасался: обуздать проклятые эмоции и без того трудно.
Вопреки всем усилиям из глаза выкатилась мерзкая слезинка. Они никогда не обсуждали будущее. Не заговаривали о «долго и счастливо». Она не призналась, что к нему чувствует.
– Ничего, просто...
Просто что? Она не имела ни малейшего понятия.
– Я не требую, чтобы ты поехала к ним, – мягко начал он, пощекотав ей дыханием щёку. – Я лишь прошу, пожалуйста, сделай это Рождество для меня самым лучшим и присоединись к нам.
Ну как можно было ему после этого отказать?
– Ладно, – прошептала она.
– Почему ты так упрямишься? – снова спросил он, на этот раз вынуждая смотреть себе в лицо.
Натали внезапно охватило желание выговориться, снять груз с плеч. Хоук молча выжидал, поглаживая её по рукам и спине.
Она справится.
– Я... просто я росла без отца. Всегда были только мы с мамой. Она родила меня всего в пятнадцать, и сначала я моталась по сиротским приютам, а потом она тяжёлым трудом собрала нам на квартирку. Мама всё время работала... в смысле, по семь дней в неделю. Но даже при этом вечно всего не хватало... еды, одежды, денег на оплату счетов. Мама говорила мне снова и снова: «Не порть себе жизнь, так как я, не влюбляйся в парня, который сбежит при первом намёке на трудности. Ходи в школу, получи образование, найди хорошую работу». Горечь сделала её суровой, но всё же мама меня любила.
– Наверняка очень сильно любила, – прошептал он, воспользовавшись долгой паузой.
– Да, – вздохнула Натали. – Она старалась изо всех сил, и всё же, Хоук, у меня не было семьи. Не было никого, кроме мамы, а она помногу отсутствовала. Мы не отмечали праздники, и теперь я чувствую себя так, словно предаю её тем, что наслаждаюсь жизнью.
– Это потому, что ты добрая и привыкла заботиться о других. Знаешь, Натали, если мать тебя и впрямь любила, ей бы не захотелось, чтобы ты отказывалась от счастья. Разве не все родители желают детям лучшего, чем имеют сами?
– Не знаю, Хоук...
Простила бы ей мать то, что она отклонилась от целей? Натали, честно говоря, не знала.
– Лично я хочу своим детям счастья, – продолжал Хоук.
– У тебя есть несколько тайных детишек и ты их всё это время прятал? – Натали улыбнулась, изо всех сил стараясь побороть эту жалость к себе.
– Меня так просто не отвлечь. Позволь моей семье тебя любить. Не надо чувствовать себя виноватой, не надо этой грусти, просто позволь нам тебя любить.
Когда он сказал «нам», сердце Натали подскочило от радости. Но что именно Хоук имел в виду? Вопрос вертелся на языке, но храбрости его задать не хватало... пока не хватало. Затем, к её облегчению, Хоук после долгого молчания спросил, не нужно ли помочь уложить сумки. Их разговор был до поры до времени оставлен, и она его пережила. Кое-чем поделилась с Хоуком, и тот не отвернулся с отвращением, что, как ни крути, давало надежду. Возможно, им двоим удастся сделать так, что эти отношения протянут дольше, чем максимальные три свидания.
По пути через дом он вскинул глаза, улыбнулся и сообщил:
– У моей семьи есть домик в лесу. Каждое Рождество мы отмечаем там.
– Никогда не видела белого Рождества, – призналась Натали. Впрочем, раньше у неё даже не было возможности по-настоящему отметить этот праздник. – Я, можно сказать, приятно взволнована, хоть до сих пор ненавижу саму мысль о снеге в любой другой день, кроме Рождества.
– Давай закинем твои сумки в грузовик и поедем. После Рождества в нашем семейном домике ты больше никогда не будешь скучать по Калифорнии.
– Хоук, я и без того по ней не скучаю.
От улыбки, которую он ей послал, подсаживая в грузовик, сердце Натали чуть не остановилось.
– Натали Дункан, я не позволю тебе сбежать.
На этих словах Хоук захлопнул дверцу и, оставив Натали гадать, что имел в виду, пошёл в обход машины к месту водителя.
Несколько часов спустя, когда они уже прибыли, Натали поняла, что они с Хоуком по-разному понимают значение слова «домик». Конечно, здание было сложено из брёвен, но совсем не напоминало маленький домик в деревенском стиле, построенный посреди леса. Оно было огромным! Настолько большим, что места хватало нескольким семьям и даже всем их друзьям.
Что оказалось кстати, так как, когда Натали с Хоуком вошли в дверь, им показалось, что внутри чуть ли не половина городка. В просторной гостиной собралось несколько десятков людей, их голоса гулко звучали под высоким сводчатым потолком. Стены украшали рождественские венки, каждый гость держал кружку с эгг-ногом[2].
Когда Натали с Хоуком приехали, к её благодарности, никто не устроил из этого шума. Обоих просто поприветствовали эгг-ногом и приняли её, как свою. Вскоре она освоилась и поняла, что это не сон. А когда подошло время отправляться на охоту за рождественской ёлкой, уже радовалась, что не лишила себя возможности присоединиться к Хоуку, его семье и их многочисленным друзьям.
– Очень замёрзла?
Натали взяла Хоука под руку и прижалась немного теснее.
– Есть немного, но это бодрит. До сих пор не верится, что у меня впервые будет снежное Рождество!
– Расскажи мне больше о своей жизни в Калифорнии, больше о жизни с мамой.
Она всё же кому-то открылась, всё же поделилась маленьким кусочком своего прошлого, но теперь хочет поделиться всем. Только не сбежит ли Хоук в ужасе, если узнает правду – всю правду? Однако даже эта мысль, похоже, не в силах её удержать. Теперь, после того, как он открыл шлюзы её прошлого, слова буквально хлынули.
– Как ты знаешь, мать растила меня одна и подолгу отсутствовала, так что с самого детства я большую часть времени была предоставлена сама себе. Вот почему я полюбила школу – там можно было пообщаться с другими людьми.
– Ты была несчастлива? – Хоук, остановившись, прислонился к большому дереву и, заключив её в объятья, погладил по спине.
– Нет. Дело в том, что, хотя нам чертовски многого не хватало, я не чувствовала себя несчастливой и любила мать, даже в её худшие времена. Я любила те редкие мгновения, которые мы могли провести вместе. Не нуждалась в новёхоньких джинсах или поездке в летний лагерь. Когда мама умерла, меня это опустошило. Прошёл не один год, прежде чем я снова почувствовала себя живой. Она старалась изо всех сил...
– Натали, ты меня поражаешь.
– Почему?
– Потому что не цепляешься за плохие воспоминания. Тебе даже удалось найти способ превратить трудные времена в положительный опыт. От твоей позиции хочется склонить голову в уважении.
– Не такая уж я и замечательная, – неловко хихикнула она.
– Тут я вынужден не согласиться, – улыбнулся он, а затем подарил ей такой поцелуй, что расплавился покрывавший их снег.
ГЛАВА 16
– Я люблю свою семью, но от них порой устаёшь, – чуть позднее тем вечером пожаловался Хоук, когда они с Натали за руки прогуливались снаружи.
– Да, но я от всей души наслаждаюсь их обществом. Такое чувство, что мы с твоей матерью сегодня испекли по меньшей мере пятьсот рождественских печенек, – со смешком заметила Натали.
– Хочешь, покажу кое-что классное?
Они как раз приближались к большому красному амбару.
– Ещё бы.
Хоук открыл дверь, и они шагнули внутрь. Незаметно для Натали он повернулся и задвинул засов.
– Вон там. – Хоук повёл её через огромное здание.
В большом помещении за ещё одной дверью взгляду Натали открылась вишнёво-красная пожарная машина.
– Этой старушке семьдесят, и мы с отцом потратили десять лет, чтобы привести её в идеальное состояние. Обожаю её.
Он с видимым восхищением пробежался по сверкающему бамперу, и от этого незначительного жеста в животе у Натали сладко сжалось. Ей вспомнилась другая пожарная машина и первая ночь их любви.
С последней близости прошло уже несколько дней, и теперь, когда Натали узнала невероятную радость секса с Хоуком, ей больше ни секунды не хотелось оставаться без ощущения его ладони и... неважно...
Внезапно Хоук почти бесшумно зашёл сзади и за талию притянул её к себе.
– Хочешь, покажу, где впервые поцеловался?
При мысли, что он когда-то целовался с кем-то другим, Натали напряглась.
– Хоук! – прикрикнула она, сразу расхотев играть в игры, о которых подумывала ещё секунд десять назад.
– Ооо, пошли. Там очень классно.
– Честно говоря, у меня нет никакого желания смотреть, где ты целовался с какой-то дряной девчонкой.
– Да ладно, неужто в пять лет можно быть такой уж дряной?
– Вот как? В пять? – Она подозрительно прищурилась.
– Ну да, мне было пять, и я поцеловал Джо-Бет на сеновале, – гордо заявил он.
– А скольких ещё ты поцеловал на этом сеновале за прошедшие годы? – Натали совершенно не собиралась становиться одной из многих.
– Я поцеловал множество девушек на множестве сеновалов, но на этом, увы, только Джо-Бет.
– Хорошо. Показывай свой сеновал, но если думаешь получить от меня какие-то поцелуи, тебя ждёт глубокое разочарование.
Они вскарабкались по лестнице, и вдруг Хоук оказался сзади и потёрся носом Натали о шею.
– Я не буду с тобой целоваться, – снова предупредила она, но с придыханием, потому что его руки, проскользнув под блузку, коснулись голого живота.
– Почему? Тебе не нравится моё тайное убежище? – Он нежно куснул её в плечо и слегка погладил груди.
– Да.
Однако оба знали, Натали врёт, и она это только подтвердила, когда, прижавшись к нему спиной, потёрлась бёдрами, чтобы лучше ощутить эрекцию.
Скользнув по рёбрам Натали к молнии, Хоук нарочито медленно расстегнул на ней тугие джинсы, и она отбросила все попытки притворства.
– Да, Хоук. Поспеши.
Не став её разочаровывать, он рванул ткань вниз. Джинсы лужицей легли у ног и, отлетев на сено, стали отличной преградой между обнажённой кожей и колкой сухой травой, когда Хоук с Натали решили прилечь.
Не поворачивая её лицом к себе, Хоук раздвинул ей ноги, и, целуя в шею, запустил руку в шёлковые трусики. Натали была более чем готова.
– Мне нравится твоя отзывчивость, – простонал Хоук ей в ухо, и она затрепетала в ответ.
– У тебя хорошо получается меня зажечь.
– Ты меня вдохновляешь.
Сняв с неё блузку, он швырнул её в кучу одежды на полу, после чего отправил туда же лифчик. Дыхание Натали сбилось, руки Хоука бродили по всему телу.
– Ещё, – простонала она, когда Хоук ущипнул её твёрдые соски.
Оба опустились на колени. Он развернул Натали к себе и поцеловал, после чего немного отодвинулся и снял рубашку, явив взору бесподобные кубики живота и до неприличия твёрдые грудные мышцы. Затем уверенными движениями расстегнув пуговицы ширинки, стащил с мускулистых ног собственные джинсы. Увидев любимую часть его тела, Натали часто задышала в предвкушении. Скоро, очень скоро эта налитая кровью плоть поднимет её к новым вершинам удовольствия.
Натали толкнула Хоука на спину, села ему на ноги и по сладким мускулам бёдер языком проложила дорожку к его мужественности. А затем, без колебаний обхватив твёрдое древко, опробовала на вкус. О боже...
– Натали, – простонал он.
Она не ответила, просто продолжала оглаживать и сосать набухший член. Через несколько минут Хоук её оттолкнул, его лицо побагровело, глаза стали дикими.
– Теперь ты, – рявкнул он, с лёгкостью опрокинув её на спину. – Держись!
«Держись за что?» – удивилась Натали, а потом уже больше не думала, потому что Хоук приподнял её за бёдра и тоже отведал, какова она на вкус. Вырывая из груди крики, умелый язык ласкал набухшую плоть, поднимая Натали на всё новые вершины наслаждения, и она мечтала о разрядке. Низкие стоны Хоука сливались с её возгласами в столь красивую музыку, что к глазам подступали слёзы.
Когда Натали сотряс первый взрыв удовольствия, она оседлала его волну и стала наслаждаться тем, как хорошо Хоук оттягивает оргазм и мастерски играет с её телом. Его ласки стали медленнее, и он пробормотал, что ему очень нравится, как она на них отвечает. Затем он внезапно передвинулся, и голодным, чуть ли не умирающим от голода взглядом окинул её порозовевшую кожу. А потом забрался на Натали и резко вошёл, и она криком поприветствовала это долгожданное вторжение.
– Ещё, – почти всхлипнула она, вонзив ногти в скользкую кожу его спины, когда он отодвинулся и тут же снова толкнулся.
– Да, Натали. Покажи мне, как тебе хорошо... Не сдерживайся, – потребовал он.
Ну как она могла ему отказать? Тело знало, чего хочет, и когда Хоук снова толкнулся, она крепко вцепилась в него и зашлась в бурном экстазе. Вскоре последовал и ликующий крик Хоука.
– Я мог бы заниматься с тобой любовью всю ночь, – признался он, неспешно покрывая Натали нежными поцелуями, от которых в её желудке снова всё сладко замерло.
– Ты бы не услышал от меня никаких возражений, – хихикнула она.
Она улыбнулась, почувствовав, как он низко застонал ей в бедро. «Тпру. Невозможно.» Но Хоук продолжил доказывать, что не бросает слов на ветер...
ГЛАВА 17
Натали вскочила в постели и прижала к груди стёганое ватное одеяло, сердце её колотилось.
– Что такое? – Полусонный Хоук медленно сел рядом. Вряд ли им удалось отдохнуть больше нескольких часов.
– Слышал? – пытаясь успокоиться, спросила она.
– Слышал что? – Его глаза всё ещё застилала дремотная пелена.
– И как ты так умеешь просыпаться от слабого зуммера пейджера, и вместе с тем беспробудно дрыхнуть, когда рядом будто взрываются бомбы?
– Не знаю. Просто со временем развивается способность не замечать определённые звуки, – криво усмехнулся он и принялся гладить её по ноге.
Дверь распахнулась, и Натали подскочила снова. С порога на них удивлённо глядела сестра Хоука. Как только она увидела Натали в комнате брата, возбуждение на её лице сменилось плутоватой улыбкой.
– Пошла вон, надоеда! – крикнул Хоук, а Натали попыталась спрятаться под одеялом.
Блин. Зря она согласилась на уговоры провести ночь у него в комнате.
– Даже не мечтай, Хоук, – усмехнулась Тейлор. – Сегодня рождественское утро, и я хочу открыть подарки. – Она скрестила руки на груди, насупилась и, топнув ногой, метнула на них мятежный взгляд.
– Тейлор, тебе больше не пять, а двадцать три, – напомнил Хоук.
– И ты старше пятилетки, достаточно взрослый, мог бы и догадаться поставить будильник. Знаешь ведь, что сегодня большой праздник. Мне всё равно сколько кому лет. Если тебе безразлично рождественское утро, ты попросту не человек. Кстати, Натали, привет!
Выкурили-таки.
Пунцовая от смущения Натали выглянула из-под одеяла:
– Привет, Тейлор! Пожалуйста, маме своей не говори, – прошептала она, хоть они с Хоуком и были взрослыми, мертвея от мысли, что Мэгги узнает о её ночёвке в комнате сына.
– Тогда спускайтесь-ка побыстрее к нам, – довольно ухмыльнулась Тейлор.
Натали с преогромной радостью сию минуту подчинилась бы требованию, но упрямые родственники ещё несколько мгновений играли в гляделки, вынуждая её крутить головой между братом и сестрой. В конце концов Хоук издал полный отвращения вздох:
– Хорошо. Уже идём. Только отвернись на секунду, дорогая сестричка. – Он отбросил одеяло, натянул лежавшие поблизости спортивные штаны и встал.
От зрелища его обнажённой спины нижняя челюсть у Натали отвалилась, рот так и остался разинутым, и то, что штаны Хоука очень низко сидели на восхитительных бёдрах, отнюдь не помогало. Ну и что, что она много раз видела этого мужчину полуобнажённым? Он всё равно приводил её в благоговейный восторг.
– Закрой рот, Натали, а то муха залетит, – с шаловливой улыбкой пошутила Тейлор, после чего повернулась к ним спиной.
– Клянусь, ты не получишь от меня никаких подарков, если не исчезнешь прямо сейчас, – угрожающе шагнув к двери, предупредил Хоук.
– Ладно, но, если через пять минут вас не будет внизу, я вернусь. Более того, приведу маму!
Хоук выставил сестру из комнаты и захлопнул дверь прямо у неё перед носом. Затем, повернувшись к Натали, подмигнул:
– Можем забаррикадироваться.
– Заманчиво... – И она действительно подумывала согласиться, но услышав, как по лестнице с грохотом спускаются ещё люди, со вздохом выбралась из кровати. – Нет. Лучше пойдём. – Подхватив с пола одежду, она побрела в смежную со спальней ванную комнату.
Незаметно проскользнуть к себе будет не так-то просто. Ну уж нет, сначала душ, а потом можно и попытаться.
Когда Натали вышла, Хоук за талию поднял её в воздух:
– Мне нравится, когда у тебя такие розовые щёчки.
– Прошло уже больше пяти минут, – прыснув, напомнила Натали. – Лучше пошли, а то за нами пришлют поисковый отряд.
Поцеловав, Хоук опустил её на ноги, и рука за руку они подошли к двери. А прямо за ней стояла Тейлор, и у неё был настолько возмущённый вид, что Натали, не выдержав, рассмеялась.
– Прости, Тейлор. Я приняла совсем быстрый душ.
– Большинство людей ждут, пока откроют подарки, и только потом идут в душ, – пробурчала Тейлор, но ради Рождества простила их обоих. И всё же вклинилась между ними, ведя вниз по лестнице.
Увидев в гигантской гостиной, посреди которой стояло большое дерево с такой кучей подарков, будто взорвался супермаркет, всю семью Хоука и некоторых из их друзей, Натали и сама невольно заразилась волнением.
Вскоре дом наполнился смехом, звуком рвущейся бумаги и благодарностями. Натали едва не расчувствовалась, когда к ней стали подталкивать подарок за подарком. Каждый она разворачивала неторопливо, не желая порвать обёртку, и мечтала, чтобы этот миг никогда не заканчивался.
Никогда, никогда в жизни, она не получала так много подарков и сейчас чувствовала себя виноватой потому, что не смогла отплатить этой удивительной семье тем же. Не предполагая встречать с ними Рождество, она всё же купила несколько мелочей, и собиралась вручить их после праздника. Но что дарить людям, у которых и так всего много? Когда ей кинули маленькую коробочку, все мысли Натали были заняты тем, как бы не испортить обёртку, и она не обратила внимания на воцарившуюся тишину.
Внутри упаковки оказалась маленькая коробочка для драгоценностей, и в предвкушении новой хорошенькой безделушки, Натали охватило безграничное счастье. Невозможно было не заметить лучезарное сияние этой улыбки. Однако, открыв коробочку и обнаружив внутри великолепное кольцо с бриллиантом, Натали чуть не выронила его из рук.
Она подняла глаза. Хоук выжидательно смотрел таким нежным любящим взглядом, что у неё подкосились бы ноги, если бы, на своё счастье, она уже не сидела на полу.
– Натали, знаю, это слишком быстро. Знаю, тебе сейчас страшно и, знаю, надо было сделать предложение без свидетелей... дать тебе возможность меня послать, если захочется. Но я люблю семью и хотел разделить это мгновение с ними. До нашей встречи я не мог даже представить, что однажды в моей жизни появится человек, к которому у меня возникнут такие чувства. И хотя прошёл всего месяц, я уже знаю тебя как никто другой, и в восторге от этого. То, что между нами, в сотню раз сильнее всего, что я испытывал прежде. Никогда бы не подумал, что кто-то сделает меня таким счастливым. Как только вижу твою улыбку, я забываю обо всём плохом. Могу со стопроцентной уверенностью заявить, что ты моя половинка. У бога для каждого есть план, и я знаю, что ты – моё единственное будущее и, каким бы ни был твой ответ, я тебя не отпущу. Пожалуйста, стань моей женой и сделай меня счастливейшим человеком на свете.
Хоук продолжал смотреть ей прямо в глаза и, несмотря на то, что день за днём его поступки говорили о желании быть рядом, такого Натали не ожидала, но не потому, что он был её недостоин, а потому что сама была недостойна. По крайней мере, в собственных глазах. Она не знала, что сказать.
Да, их отношения развивались быстро, и да, следовало трезво всё взвесить, но, прокрутив последний месяц в голове, она поняла, что счастливее с ним, чем без него, и не важно где она: в школе, в спортивном зале или просто сидит дома у его родителей и играет в настольную игру. Их любовь только окрепнет со временем.
Этого не было в её планах. Даже близко не было, однако у любви свои планы. Теперь, после того, как они нашли друг друга, ничто не изменит их чувств. Ничто.
– Я тоже тебя люблю, Хоук, – прошептала она и даже не заметила, как дрожит её голос. – Мне нравится, что ты заботишься обо мне, принимаешь со всей моей незащищённостью и так далее. Нравится, что смотришь на меня иначе, чем я... что так высоко ставишь семью. А я хочу семью... просто всегда слишком боялась, чтобы о ней просить. Думала, вот план, и его надо придерживаться, но ты научил меня, что самое лучшее в жизни не происходит по плану, а просто на нас сваливается.
– Выйдешь за меня?
– Хоть сию минуту.
Когда Хоук подошёл к Натали и, подняв на ноги, ласково притянул к себе, скрепляя обещания нежным поцелуем, по комнате прокатились тихие вздохи. Отыскав Хоука и Натали в эти праздники, любовь завладела сердцами обоих, не собираясь их отпускать.
