Текст книги "В безопасности твоих объятий (ЛП)"
Автор книги: Мелоди Энн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА 3
Хоук добежал до Натали в тот самый миг, когда она, ударившись головой о землю, закатила глаза. Проклятье! А вдруг сотрясение? Он поднял её на руки и помчался к грузовику, где остался работать обогреватель.
– Ну же, Натали, давай! Открывай глаза!
Она зашевелилась.
– Что такое? – Её веки затрепетали и вдруг распахнулись полностью. Прямо над нею склонился Хоук.
– Ты упала и ударилась головой, – объяснил он, ощупывая ей лодыжки и запястья.
– Ой!
– Так я и думал. Запястье ты тоже ушибла.
Чёрт! Сегодня День благодарения, и он уже опаздывает. Мать его убьёт.
– Я отвезу тебя к врачу, только отойду на минутку – уберу твою машину с дороги.
Оставив Натали на переднем сиденье грузовика, он поспешил к её «тойоте». Радиатор расплющило, и снова завести эту груду металла нечего было даже мечтать. Хоук переключился на нейтральную передачу, и, после нескольких попыток найдя ногами сцепление с землей, откатил автомобиль на обочину, а затем вернулся в грузовик. Натали свернулась клубком и дрожала всем телом.
– Порядок. Насчёт машины не волнуйся, – сказал он. – А вот доктору тебя показать стоит.
Он знал, что не очень-то её успокоил. По долгу службы ему часто приходилось успокаивать тех, кто пострадал от несчастного случая, и он не только начальник пожарной охраны, но и очень хороший парамедик. Так почему сейчас его язык внезапно прилип к нёбу?
– У меня всё нормально. Высадил бы ты меня у дома… – попросила она. Спокойствие её голоса настораживало.
– Даже не мечтай.
Не говоря больше ни слова, он завёл грузовик и поехал за город. От врача рукой подать до родителей. Возможно, у дока ему даже перепадёт кусок того сладкого яблочного пирога, что печёт его жена. У неё лучшие пироги в округе, чёрт, а может, и во всей стране, хотя при матери он об этом даже не заикнётся, иначе та выгонит его из-за стола.
Ведя грузовик по заснеженной сельской дороге, Хоук то и дело посматривал на Натали. Он заставлял себя смотреть вперёд, но мысленно возвращался к недавнему разговору с местными любительницами вмешиваться в чужие дела.
«У нас есть идеальный жилец для твоего дома». Казалось бы, первая подсказка, что эта женщина не к добру. Затем позвонила мать, требуя продемонстрировать новой учительнице гостеприимство их маленького городка. Подозрения у него были, но, как видно, недостаточно сильные, так как он всё же согласился сдавать домик.
Что мать со своей лучшей подругой Вефиль задумала, чёрт возьми? Ему что, печь для Натали плюшки с черникой и являться на крыльцо с корзинкой угощения? Нет, это не по нему. И уж, конечно, он не якшается с рыжеволосыми школьными училками со взрывным характером. Ещё чего.
Он любит женщин. То есть именно женщин, во множественном числе. И никогда не приглашал на свидания таких как эта учительница, которая сейчас прям таки гладит его против шерсти. Таким нужны серьёзные отношения: достаточно посмотреть на её чопорную одежду.
Он встречается с женщинами только ради одной ночи. Ладно, возможны исключения. Если партнёрша и впрямь что-то собой представляет, ночей может быть две или три. Однако число три как заколдованное. После него отношения катятся под уклон, так что лучше вовремя расставаться.
Вот основная причина, почему он никогда, никогда не встречается с жительницами Стерлинга. Городок слишком маленький, негде убегать и прятаться. И так было несколько ложных вызовов на пожары от вполне ничего таких женщин и, что самое интересное, их матерей с целью просто затащить его в дом. Раз-другой пришлось проявить немного суровости, чтобы впредь такого не происходило.
Последний такой звонок поступил от одной из матерей, которая намеренно подожгла свой мусорный бак. Пришлось отчитывать её с час, рассказывая, какой опасности она подвергла свой дом, семью и домашних питомцев. Но у двери та всё равно украдкой сунула ему в карман телефон дочки.
Ох уж эти женщины! Их не понять.
У дома доктора Холо он припарковал грузовик, стремительно обогнул машину и, подняв Натали на руки, поспешил к двери.
– Хоук, что ты здесь делаешь в День благодарения? Да ещё с такой красавицей?
– Привет, Мейбл. Это Натали Дункан, новая учительница в нашей школе. Сначала мы с ней немного помяли друг другу машины, а затем она упала и ударилась головой. Запястье вроде тоже повреждено.
– Милая вы моя, – ахнула Мейбл. – Не самым лучшим образом вас встретил наш городок.
Занеся в дом, Хоук поставил Натали на ноги, и Мейбл сразу обняла её за плечи.
– Альфред только что расправился с праздничным обедом и готовился к десерту, но, естественно, он сначала позаботится о вас. Хоук, присядь-ка, я принесу тебе пирога, – добавила она и увела Натали.
Принявшись за кусок бесподобного пирога, Хоук почувствовал себя намного лучше.
От раздражения почти не осталось следа. Даже появилась улыбка на губах. Он откинулся на спинку кресла и стал ждать Натали. Однако, когда доктор вернулся с новой учительницей и до Хоука донёсся конец их разговора, эта улыбка погасла.
– Доктор, мне так жаль, что я испортила вам праздник. Совершенно забыла, что сегодня День благодарения.
Хоук не знал, что и думать. Как можно забыть о Дне благодарения? Это же день индейки. Ладно, не только индейки, но и его любимого блюда – пирога. И семьи, и футбола, разумеется. Как можно забыть о таком особенном дне? Разве у Натали нет матери, которой нужно позвонить и поздравить? Семьи, к которой можно поехать?
Конечно, она только что переехала, поэтому пока никого не знает. Но почему она прилетела в четверг, а не в пятницу или, скажем, субботу, чтобы провести День благодарения в кругу своей семьи?
Хоук поймал себя на том, что беспокоится о Натали, хотя знать её не знает. И, само собой, он не желает о ней заботиться. Категорически отказывается заботиться! Уж будьте уверены!
– У неё легкое сотрясение мозга. Ничего серьезного, но я хочу, чтобы сутки за ней приглядывали, – многозначительно посмотрев на Хоука, предупредил доктор.
Проклятье!
– Разумеется, я за ней присмотрю.
– Со мной всё хорошо, честное слово, – переминаясь с ноги на ногу, стала отнекиваться Натали. – Просто подвезите меня до дома.
Натали отказывалась встречаться с Хоуком глазами, так что не заметила испепеляющего взгляда, который он бросил в её сторону, прежде чем опять повернуться к врачу.
– Я возьму её на ужин к родителям и позабочусь, чтобы не оставалась без присмотра.
Наконец подняв глаза, Натали потрясённо посмотрела на Хоука, но он просто повернулся к Мейбл.
– Спасибо за пирог. У тебя он действительно лучший в округе, – поцеловав Мейбл в щёчку, сказал он.
– Заходите в любое время. Для гостей у меня всегда найдётся свежий пирог, – порозовев там, куда пришёлся его поцелуй, ответила она.
– Сами знаете, вас обоих более чем рады приветить и накормить у моей мамы, – сказал Хоук. За столом его родителей всегда сидело несколько приглашённых. Мать с отцом не хотели, чтобы кто-то проводил праздник в одиночестве.
– Через несколько минут я включу матч и сосредоточусь на пищеварении. А это серьёзная работа, – рассмеялся док. – Просто позаботься о моей пациентке, и я буду спокоен.
– Уверяю, за ней хорошо присмотрят, – ведя Натали к входной двери, пообещал Хоук.
– Хороший мальчик, – похвалил док, и Хоук почувствовал себя так, словно должен нагнуться, чтобы тот погладил его по голове, как в детстве, но не стал этого делать, а просто вывел Натали наружу.
В грузовике она повернулась к Хоуку и с беспокойством заглянула ему в глаза.
– Мне правда хорошо, так что можешь просто отвезти меня домой. Обещаю, что не лягу сразу же спать.
Говорила она храбро, но её чуть ли не трясло.
Теперь Хоуку стало ещё любопытней. Почему она так стремится от него сбежать? Конечно, после аварии они вели себя не самым лучшим образом – оба вспылили – однако он отнюдь не чудовище. И не так уж разбушевался. Кроме того, женщины обычно от него не отделываются. Женщины за ним бегают, да. Женщины суют ему свои телефонные номера, тоже большое «да». Но женщина, которая предпочитает в одиночестве страдать от сотрясения мозга вместо того, чтобы провести время с ним? Это что-то новенькое.
– Я пообещал о тебе позаботиться, чем и собираюсь заняться. – Что касается Хоука, для него вопрос был закрыт. – Надеюсь, ты проголодалась, потому что моя мама наготовила вкуснятины.
– Нет. Я не вправе вторгаться в вашу семью, – на одном дыхании возразила она.
– Да что с тобой такое? – Когда она поежилась, Хоука кольнуло чувство вины за то, как прозвучали эти слова, и он решил впредь обращаться с ней с большей обходительностью. – Извини. Знаешь, это всего лишь ужин. Не надо так волноваться.
– Я бы лучше осталась дома, – сложив руки на груди, буркнула она.
– Что ж, здорово.
Итак, обходительности ему хватило на десять секунд. Но он пытался. Это главное, верно?
Решив больше не вступать в разговор, Хоук поехал к двухэтажному раскидистому дому своих родителей. Здание в стиле ранчо окружала половина пастбищ округа.
Мама всё поймёт неправильно, ведь он ещё никогда не приглашал женщин домой, даже ненадолго, тем более на праздник.
Когда Хоук подкатил к дому по длинной подъездной дорожке, сердце его грохотало.
Время приготовиться. И болтать языком быстрей, чем соображает мать, потому что, если та увидит возможность его женить, он, считай, пропал.
ГЛАВА 4
Скукожившись на сиденье возле двери огромного грузовика, Натали едва сдерживалась. Всё её тело била дрожь. Она не сможет, не сможет войти в дом к родителям Хоука и вести себя как ни в чём не бывало.
Это слишком ненормально, да она и не знает, где начинается нормально. Всегда была лишь она сама и её мать. Отец бросил их ещё до рождения Натали, и мама больше так и не нашла другого мужчину.
Всё детство они боролись за выживание, вечно не хватало денег, времени побыть вместе. Мама работала на двух работах, чтобы обеспечить им крышу над головой и пищу на столе. Ну, а время, которое они проводили вместе, оно… словами сразу и не опишешь.
Мама вела трудную жизнь и имела полное право на горечь и злость из-за розданных ей карт. Она предостерегала Натали не влюбляться, так как это ведёт лишь к разбитому сердцу, и ни в коем случае не залетать.
Натали не держала на мать зла, решив сохранить о ней пусть даже разрозненные и малочисленные, но исключительно хорошие воспоминания. И пообещала матери, что не успокоится, не согласится в жизни на меньшее, чем заслуживает.
Затем, когда Натали училась на первом курсе колледжа, её мать умерла, и девушке отчаянно хотелось всё бросить, сдаться, но любовь к ней пересилила горе и помогла Натали пережить утрату. Она стала трудиться ещё больше.
Когда они с Хоуком приехали к его родителям, у неё возникло чувство, словно она предаёт мать. Той никогда не выпадало возможности попраздновать, её никогда не привечали в гостях с распростёртыми объятиями.
– Я правда не могу.
Хоук повернулся к ней и пристально посмотрел. Взгляд выводил из себя, казалось, Хоук знает, о чём она сейчас думает.
– Можешь, Натали. Моя семья не кусается.
Его голос звучал мягко, почти ласково.
– Уверена, твои родители не обрадуются незваной гостье, – заметила она. Несомненно, Хоук поймёт её правоту.
Его смех заставил Натали буквально ощетиниться. Ей не нравилось, когда над ней смеются.
– Прости, – заметив её еле сдерживаемый гнев, извинился Хоук. – Я рассмеялся не над тобой. Стоит тебе познакомиться с моей мамой, поймешь, как была не права. Чем больше народу, тем лучше – вот её девиз.
Оставалось либо устроить сцену, либо смириться. Дверь огромного дома распахнулась, и Натали поняла, что ей помогают выйти из грузовика. Повернувшись, она утратила равновесие и упала, ясное дело, прямо в объятия Хоука.
– Кажется, у тебя проблемы с тем, как устоять на ногах, – крепче прижимая её к себе, улыбнулся Хоук. Не успела Натали ответить, как раздался женский голос:
– Ну, думаю, я прощу тебе это неимоверно грубое опоздание.
– Эээ… можешь уже меня отпустить, – почти пропищала Натали.
– Как ни странно, но я не хочу, – неожиданно сказал он.
От этих слов Натали удивлённо вскинула голову. Вёл он себя совершенно непоследовательно.
– Чёрт, Хоук, хватит лапать девушку, познакомил бы нас с ней что ли.
Натали подняла глаза, выискивая, кто это сказал. На неё смотрело около десятка людей. Как бы так подняться на террасу, чтобы снова не опозориться?
Хоук медленно – неохотно? Она точно не знала – отпустил Натали, но тут же приобнял за поясницу. Натали сделала вид, будто не придаёт жесту значения. Вероятно, так он решил позаботиться, чтобы она больше не падала.
В ближайшем будущем надо купить нормальные сапоги, иначе... Тут её и зароют. В снег.
– Прости за опоздание, мама. В городе мы попали в небольшую аварию. Это Натали Дункан, новая учительница младших классов. А это моя семья, Натали. Людей слишком много, так что даже не пытайся запомнить имена всех, – подмигнув, сказал Хоук.
– Как бы я ни любила своего сына, знаю, он не без греха. Не обращайте не него внимания, дорогая, – вызволив Натали из объятий Хоука, сказала крошечная женщина и увлекла её в дом. – Что ж вы так оделись, дитя моё?
А вот это был вопрос часа. Или, пожалуй, последних полутора дней.
– Я… э…. оказалась не готовой к здешним холодам.
– Я Мэгги, мать Хоука, и скоро вас со всеми познакомлю. Но сейчас надо подобрать более подходящую одежду. Должно быть, ваши брюки порвались во время аварии, да и эти туфли совершенно не по погоде. – Мэгги так тараторила, что Натали с трудом следила за нитью разговора.
– Я совсем упустила из виду, что сегодня День благодарения, и отправилась искать место, где продают обувь…
Мэгги изумлённо вытаращилась на Натали, и она смущённо затихла… Блин.
– О, милая, – воскликнула Мэгги. – Что ж вы так, забыть о Дне благодарения! Вроде у вас тот же размер, что и у моей дочки Тейлор. Пойдёмте совершим набег на её гардероб.
И Мэгги за руку потащила Натали по широкой лестнице к комнате, на двери которой висела большая табличка с довольно ироничной надписью: «Не входить».
– Какой у вас размер обуви?
– Тридцать шестой. Но право, я могу подождать и до завтра, а там сама куплю что-нибудь подходящее.
Судя по всему, возражения Мэгги не услышала, ибо она уже вовсю копалась в шкафу.
– Ага! Говорила же, что у вас примерно одинаковый размер. Вот угги... новенькие, неношеные, тридцать шестой размер, – победно сказала она. – Я купила их дочке два года назад, но носить то, на чём не стоит бирка «Фокс», Тейлор считает ниже своего достоинства. Она у меня занимается мотокроссом.
– Ваша дочь мотогонщица? – Рот Натали широко открылся от удивления.
– Да, и очень хорошая. Этот День благодарения она встречает вне дома впервые за много лет. Моя девочка пробилась в финал. Её отсутствие разбивает мне сердце, но я понимаю. – Тут Мэгги зашмыгала носом, опровергая собственные слова.
– А вас не пугает её занятие?
– Могло бы, поддайся я страху, – вздохнула Мэгги, – но я так горжусь дочкой. Зато два брата все уши ей прожужжали тем, как небезопасны гонки. Не сознают, что опасность лишь подстёгивает Тейлор стать лучшей. Когда-нибудь они поймут, но, боюсь, нескоро, – продолжая вынимать одежду, рассказывала Мэгги.
Стопка становилась всё выше. Натали начала переминаться с ноги на ногу.
– Всё-таки не стоит мне заимствовать её одежду без разрешения.
– Вздор, милая. Тейлор не возражала бы. Сейчас можете надеть, что выберете, а перед отъездом уложим остальное. – Эта женщина явно была под стать сыну, потому что, не слушая дальнейших возражений, просто вышла из спальни и закрыла за собой дверь.
Внезапно колени Натали подогнулись, и она осела на аккуратно застеленную кровать. Натали так вымоталась. Но не окинуть комнату Тейлор взглядом не смогла. На стенах рядами висели фотографии мотоциклов, а в высоком, до потолка, шкафу виднелось такое множество призов, что Натали не смогла их пересчитать. Очевидно, Тейлор действительно была очень, очень хорошей мотогонщицей.
Зная, что если спустится вниз не переодевшись, Мэгги, скорее всего, заставит её вернуться наверх и переоденет собственноручно, Натали выбрала подходящие джинсы и толстый свитер.
Как только она обула сапоги на меху, пришлось признать, что пальчики усиленно заёрзали, предвкушая тепло. Ладно, возможно, сапоги стоили небольшого чувства вины, испытанного, когда Натали взяла из шкафа вещи незнакомого человека. И, пожалуй, немного сгладили мучительное чувство неловкости оттого, что она, как ни крути, вторглась в эту славную семью.
Хотя мысль, что ей снова придётся предстать перед кучей народа, и не вызвала у Натали восторга, на весь вечер спрятаться в комнате не удалось бы, так что она сделала глубокий вдох и подошла к двери.
Открыв её, она с вскриком отшатнулась. Прямо перед ней стоял Хоук, и он пожирал её таким пылким взглядом, что её пронзила дрожь предвкушения.
Тело охватил жар, и Натали поняла, что желает понять, в чём же дело.
ГЛАВА 5
Хоук, уставившись на Натали, стоял в дверях и не мог сдвинуться с места. Она наконец переоделась в одежду, подходящую для холодной погоды в Монтане, но с таким же успехом могла быть и голой, так он на неё вытаращился. Что за власть над ним у этой, в сущности, незнакомки?
Эта женщина засела у него в голове и вызывает чувства, которые он не может понять – чувства, скорее уместные у подростка, а не взрослого мужчины. У него было немало женщин, но ничего хотя бы близкого к настоящему чувству, лишь простой обмен радостями плоти. Впрочем, его это вполне устраивало…
– Ты выглядишь лучше. – Хоука передёрнуло от собственного резкого тона, но, похоже, он был не в силах на него повлиять. Натали испуганно отступила, и он почувствовал себя полным дураком.
– Ээ… спасибо, – потупившись, наконец пробормотала она.
Нет, так не пойдёт. Ему надо заглянуть ей в глаза, надо, чтобы она от него не пряталась, хоть он и не знает почему. Он шагнул к ней и ласково приподнял пальцем её подбородок.
– Прости. Я совсем не то хотел сказать. В смысле, ты, похоже, согрелась, – постарался он смягчить тон. – Как-то у нас с тобой сразу не заладилось. А я ведь не плохой парень. Просто иногда… грубоват.
В ответ глаза Натали расширились, она поспешно отвела взгляд. М-да, не очень-то он её смягчил. Руку лучше убрать. И он уберёт… всего через минутку.
– Ладно, давай просто забудем всё, что случилось с тех пор, как мы увидали друг друга. – Наконец он убрал руку и отошёл, давая себе возможность трезво подумать. – Моя мать отменно готовит. Давай пойдём что-нибудь съедим.
Он протянул ей руку и стал ждать, не подходя ближе из страха спугнуть.
– Звучит неплохо, – наконец согласилась она, неохотно принимая руку.
Выглянув на лестницу, Хоук понял, что все до одного смотрят на них. У некоторых на лицах играли многозначительные улыбки.
– Чудесно выглядишь, Натали, – ахнула Мэгги, подходя к ним с его племянницей у сердца. – Надеюсь, у тебя хороший аппетит, потому что я готовила два дня напролёт. Ладно, буду честна, в этом году больше направляла других, потому что, похоже, не могу спустить внучку с рук.
Натали даже не дали возможности ответить. Собравшиеся на праздничный ужин внезапно её обступили, желая поговорить. Да, его семья и друзья такие. Для них не существует понятия незнакомец, только друг, с которым ещё не встречались.
За столом Хоук обнаружил, что его усадили прямо напротив Натали.
– Откуда ты приехала?
– Я родом из Южной Калифорнии, – после запинки ответила она.
– Там, видимо, теплее, – улыбнулся он своей самой подкупающей улыбкой. Конечно, следовало держаться от Натали подальше, но его поступки не подчинялись велениям разума.
– Ну да. Я ведь не то чтобы дура. Просто не ожидала, что тут так холодно, – нервозно хохотнула она, принимая переданную ей большую миску картофеля, и взялась за ложку.
– Я много путешествую, или, по крайней мере, путешествовал. Всегда обожал пляжи Калифорнии. – Ну вот, он может быть дружелюбным и поддерживать с ней нормальный разговор. Так бы и похлопал себя одобрительно по спинке, если б мог.
– Всегда хотела попутешествовать, наверное, это весело. Может, когда-нибудь, – тихо, почти незаметно вздохнула она.
– Куда бы ты поехала для начала? – Она явно предпочла бы, чтобы её оставили в покое, но Хоуку этого не хотелось, так что он продолжал смотреть на неё и ждать, пока вокруг разговаривали другие.
– В Европу, наверное. Я бы хотела в Венецию, но это глупая мысль, вообще-то.
– Почему это глупая? Чудесная.
– Потому что не практичная.
– Ну, Натали, не всегда же поступать практично. Надо и жить когда-то, и получать удовольствие.
– Некоторые могут себе это позволить, но не я.
Внезапная грусть в глазах Натали всколыхнула в нём любопытство. И он преисполнился решимости узнать её историю, невзирая на опасности, угрожающие спокойствию собственной души.
Однако прежде чем он успел задать очередной вопрос, их прервал отец, а когда Хоук снова повернулся, собираясь вовлечь Натали в разговор, она уже о чём-то беседовала с его братом. Когда Брайсону удалось её насмешить, Хоук почувствовал странный укол ревности. Не знай он, как сильно брат любит жену, пожалуй, пострадал бы и сильней от яда этого зеленоглазого чудища.
Но в тот самый миг, как эта мысль пришла Хоуку в голову, брат на мгновение повернулся к жене, чтобы украсть поцелуй. Как мило. И вместе с тем несколько отвратительно: Брайсон, его родной брат, так сильно изменился после встречи с Мисти.
– Ну как, Натали, волнуетесь из-за рождественского спектакля?
Хоук заметил, как улыбается Вефиль. И как побледнела Натали перед тем, как её улыбка исчезла.
– Что ещё за спектакль?
– А вы разве не знали, что отвечаете за рождественский спектакль? Здесь это чудесная традиция, – как ни в чём не бывало продолжила Вефиль и отправила в рот толчёный картофель с подливой.
– Нет, мне никто не говорил о спектакле. – Натали чуть ли не задыхалась, её вилка стучала о тарелку.
В разговор вклинилась Айлин:
– Всё настолько хорошо организовано, что вы справитесь без труда.
– Я никогда таким не занималась, – ответила Натали.
– Не волнуйтесь, милая, – ободряюще улыбнулась Мэгги. – У вас есть Хоук, он поможет. Он наш ежегодный добровольный помощник.
Глаза Хоука опасно сузились. Эти женщины совсем отбились от рук.
– Э... э... пожалуй, поговорю об этом с директором в понедельник. Ей было бы много лучше без меня. Пусть это сделает какой-нибудь другой учитель. Кто-то, кто пробыл тут больше, чем один день, – с нервозным смешком ответила Натали.
– Глупости, милая. Вы прекрасно подойдёте для этой работы.
И на этом городские любительницы вмешиваться в чужие дела сочли вопрос закрытым. Натали сидела, пытаясь прийти в себя, а разговор тем временем переключился на другую тему. Хоук, вполне довольный таким поворотом событий, наблюдал, как Натали ёрзает в кресле.
И тут мать глянула на него с лукавой улыбкой. Нет, нет, нет, он вовсе не счастлив. Да, его влечёт к этой женщине, но если в этом городке решили, что смогут его захомутать, то не тут-то было. Однако, затем Хоук снова посмотрел на Натали, она подняла глаза, их взгляды встретились, и комната внезапно исчезла.
Пыл. Жар. Секс. Нет!!!
Взяв мысли в узду, Хоук сосредоточился на славном угощении. Но весь вечер его взгляд то и дело возвращался к Натали, и он понял, что в беде. Как бы он ни остерегался, в особенности учитывая подозрение, что мать с подругами замышляют что-то неладное, тело и добрая часть ума, похоже, отказывались слушаться. Он не мог отвернуться от этой женщины.
Школьный спектакль... работать бок о бок с Натали следующий месяц... не лучшая идея. Далеко не лучшая идея...
