Текст книги "Ведьмы с Восточного побережья"

Автор книги: Мелисса де ла Круз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава семнадцатая
СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ

Всю ту мучительную неделю ключ от яхты Киллиана лежал у Фрейи в кармане. Только в воскресенье ближе к вечеру она обнаружила, что находится на острове Гарднера, неподалеку от причалов, и прячется в тени. Сны, в которых к ней приходил Киллиан, с каждым днем становились все более яркими и живыми. Она не могла ни сделать шагу, ни вздохнуть без мыслей о нем. Память о его поцелуях жгла ей душу, а по ночам Фрейя физически чувствовала, с какой силой давит на нее страсть.

«Дракон» оказался спортивной яхтой среднего размера. Модель весьма популярная среди местного населения благодаря своей быстроходности. У отца Фрейи тоже когда-то имелась такая. Она не сомневалась – Киллиан уже там. Она чувствовала его присутствие и то, как сильно он ждет ее прихода. Вокруг царила тишина. Если бы она закрыла глаза и сосредоточилась, то, наверное, узнала бы, о чем он сейчас думает. Конечно же, о том, как сольются их тела после того, как она поднимется на борт. Да, теперь ей оставалось лишь одно – выйти из тени под деревьями и подняться на яхту. Вставить ключ в замок. Открыть дверь. И упасть с утеса в пропасть. Фрейя вытащила из кармана ключ. Девушке показалось, что тот странно вибрирует у нее в руках, но потом она поняла, что ее бьет нервная дрожь.

На палубе возникло движение – Киллиан вышел из каюты и стал вглядываться в ночную тьму.

– Фрейя?.. – услышала она шепот. – Ты? Входи скорей.

Его слов было достаточно, чтобы она взяла себя в руки и, совершив поистине героическое усилие, швырнула проклятый ключ в океан, а потом бегом бросилась к машине. Она уже ощущала, как в ее душе начинает формироваться некая тьма, подлая беспечность, с которой ей будет не под силу бороться. И Фрейя не сможет удержаться. Нет, прочь от Киллиана!

А ночью ей приснился сон. Сперва она обнаружила, что лежит в кровати не одна. Кто-то придавил ее сверху, и, хотя тяжесть показалась ей знакомой, Фрейя изо всех сил пыталась сбросить с себя это тело. Говорить она не могла, да и глаза открыть – тоже. Но, когда она совершенно измучилась, на душу ее словно снизошел тихий покой. Она сумела открыть глаза и увидела, что идет по лесу рука об руку с Киллианом.

Он улыбнулся:

– Не бойся.

– Я и не боюсь, – ответила она. Фрейя знала, где находится. Они шли в глубь леса, что начинался сразу за их домом, к тайному роднику, о существовании которого знала лишь она. Ручей был в самом сердце девственной чащи – близ чистого голубого озера, где она с таким наслаждением плавала порой.

– Как ты узнал об этом месте? – спросила она Киллиана и заметила, как в его сине-зеленых глазах вспыхнул злой огонек.

– Ведь ты сама меня сюда привела, – вымолвил он.

Фрейя задумалась. Она уже не понимала, сон это или реальность. Судя по всему, она не спала,но как же она сюда попала? Вспомнить этого она никак не могла.

Она подошла к берегу озера и плавным движением сбросила платье, оставшись обнаженной. Она позволила ему сколько угодно смотреть на нее, нагую. Он буквально пожирал глазами ее груди, изящную, тонкую талию, подтянутый живот и загорелые ноги. Его взгляд был почти как физическая ласка.

– Догоняй! – взвизгнула она и бросилась в воду.

И он принялся сбрасывать с себя туфли, одновременно расстегивая рубашку и ремень. Брюки он швырнул на землю, с усмешкой заметив:

– Ничего такого, чего бы ты раньше не видела! – И он нырнул следом за ней – стройное тело взметнулось и, прямое как стрела, легко разрезало гладь озера. Затем он сильно брызнул в Фрейю водой, вымочив ей волосы.

Но ей было совсем не холодно. Теплый воздух окутывал ее, как одеяло, и она начала погружаться все глубже – до тех пор, пока хватало дыхания. Потом Фрейя оттолкнулась ногами и всплыла на поверхность, но Киллиан снова брызнул в нее водой. Они долго играли, плавая, ныряя, поддразнивая и топя друг друга. Оба весело смеялись, и Фрейя чувствовала, как вода ласкает ее тело, а радость ее звучит окрест, точно крик валькирии. Она вспоминала старинные традиции, и то, как они плясали обнаженными у костра с разукрашенными красками и дегтем телами, и их магические маски, пение и экстатическое единение со всем сущим. Тогда даже люди порой разделяли с ними библейское единение с природой. Теперь это осталось в прошлом. Фрейя чувствовала, что здесь, с Киллианом, она вновь стала прежней, готовой танцевать до упаду и праздновать красоту вечной юности и бессмертной жизни.

Внезапно вода в центре озера вспучилась, и там возник игривый фонтан, сверкавший волшебным ослепительным светом. То была магия Фрейи, которая обретала все большую силу по мере того, как росла ее радость. Киллиан засмеялся, дивясь созданному ею чуду. Казалось, их благословляет сама земля, и влажная, в каплях росы трава, и ветерок, насвистывающий в ветвях деревьев нежную мелодию. Фрейя отплыла под водой на самое глубокое место, а когда вынырнула, Киллиан обнял ее, притянул к себе и поцеловал. И она поцеловала его в ответ, всем телом чувствуя бьющуюся в нем страсть. Сердце у нее стучало сильней и сильней, руки Киллиана ласково блуждали по ее грудям, по внутренней стороне бедер… А потом он вынес ее на берег и накрыл собой…

Фрейя зажмурилась, мысленно заключая их тела в священный круг и призывая стихии земли и воды стать свидетелями их союза. Она стала напевать – неслышно, почти беззвучно, ощущая, что лес вокруг полон магии. Каждое живое существо – от травинки до округлых дубовых крон – тоже тихо пело, празднуя их любовь.

– Я отдаю… – Я отдаю тебе себя– вот что она должна была произнести, но оказалась не в состоянии закончить сакральную фразу. В небесах сверкнула молния, загремел гром, и кто-то силой оторвал Киллиана от нее. Горячее притяжение их тел, подобное электрическому току, мгновенно исчезло. Волшебство кончилось. Смолкли, исчезли, растворились в воздухе души стихий. И Киллиан тоже исчез…

Фрейя открыла глаза. Она находилась у себя в спальне. Звонил телефон. Девушка схватила трубку.

– Дорогая, это ты? – услышала она встревоженный голос.

– Бран! – Она испытала огромное облегчение. Фрейя упала на подушки и с наслаждением вздохнула полной грудью. Она снова спасена от себя самой. И от Киллиана.

– Я соскучился по тебе… У меня есть пара минут до начала переговоров в Осло, я и решил позвонить, – сообщил он. – Прости, если разбудил.

– Как хорошо, что ты это сделал! – вырвалось у Фрейи. Она дрожала. Что с ней случилось? Что она натворила во сне? Она едва не стала женой Киллиана! Если бы она смогла произнести заветные слова, все было бы кончено – ибо созданного богами никто разорвать не сможет.Таков закон, и он всегда оставался неизменным… Фрейя навечно стала бы его женой, принадлежащей только ему одному – до конца времен.

Она прильнула к трубке, слушая голос Брана и стараясь изгнать из души последние отголоски сна. Постепенно сердце перестало бешено стучать, и она уснула под шум океанских волн, мягко набегавших на берег.

Глава восемнадцатая
ПОМОЩНИЦА

Зачем ее дочь пообещала сотворить подобное чудо? Джоанна не могла понять. Разумеется, она знала, конечно, что Ингрид устроила в библиотеке нечто вроде клиники и потихоньку снабжает женщин разнообразными оберегами и талисманами. Фрейя не отстает от сестры, предлагая клиентам в баре волшебные напитки под видом новых коктейлей. Несомненно, их действия являлись прямым нарушением Запрета. Но Джоанна не нашла в себе сил выбранить дочерей и потребовать, чтобы те немедленно прекратили заниматься колдовством. На днях она случайно подслушала разговор девочек и поняла – она сама не слишком соблюдает правила. Оказывается, соседи видели в небесах над городком НЛО – на самом деле то была Джоанна, которая второпях полетела на метле спасать Тайлера. Видимо, тогда она не успела сразу скрыться за облаками. Ничего себе НЛО! Но взлетела она без труда, значит, не такая уж она и толстая, верно?

Сначала она заявила Ингрид, что ни в коем случае не прибегнет к серьезной магии. Об этом даже речи идти не может. Джоанна еще не совсем успокоилась после своего невинного опыта с оживлением травинки на холме. По ночам ей часто мерещилось, как ползучие растения скользят по ее телу, обвивают ноги, забиваются в рот и душат. Джоанна предприняла кое-что и обследовала «шов» между мирами. Она обнаружила, что в некоторых местах «граница» весьма ветхая. Но она не стала ничего говорить девочкам – не хотелось их тревожить, пока она сама не поймет, в чем дело.

Кроме того, оживлять игрушечных солдатиков или возрождать сгоревший пирог – просто баловство, но устраивать очередное «воскрешение Лазаря» – совершенно другое дело. А ведь старшая дочь просила ее оказать подобную услугу. В принципе, Джоанна появилась на Земле именно для этой цели, но все давно в прошлом. Запрет положил конец ее деятельности. Существует Лига Мертвых, что также необходимо учитывать. Нельзя безнаказанно вторгаться на территорию Хельды. [11]11
  Хельда,или Хель, – хозяйка Царства Мертвых в германо-скандинавской мифологии.


[Закрыть]Кесарю кесарево, только так и не иначе. Предположим, чисто теоретически, что Лайонел еще жив, но, судя по словам докторов, он почти превратился в овощ. Джоанна вздрогнула, вспомнив это выражение. Ах, лучше бы люди никогда им не пользовались! Думать о человеке как о примитивном растении было слишком… унизительно. Разумеется, смысл заключается в том, чтобы облегчить горе семье умирающего. Близким нужно отпустить его, ибо, по сути дела, любимый и родной человек перестал быть самим собой.

Но Ингрид не унималась. А положение Эмили было поистине ужасающим. Эту чудесную женщину, писавшую великолепные морские пейзажи и приносившую Бошанам красивые коричневые яйца и свежее молоко, вот-вот вышвырнут из собственного дома родственники мужа. Джоанна отлично понимала, почему это происходит. Ни одна невеста или жена никогда не бывает достаточно хороша для свекрови – точнее, для ее драгоценного сына. Странно, но почему-то никто таким образом дочерей не называет. В общем, за столетия мало что изменилось. И сегодня независимым женщинам (в их числе, конечно, Эмили, Ингрид, Фрейя и Джоанна) больше не на кого опереться, кроме как на самих себя. Мужчины и мужья чудесны, когда находятся поблизости. Но в семье Бошанов костер любви, наверное, пылал слишком сильно… а в результате – ни мужа, ни сына. Женщины остаются одни со своими заботами. Эти мысли в итоге привели Джоанну к тому, что она согласилась сделать для Лайонела все, что в ее силах, – исключительно ради Эмили.

Джоанна давно уже подумывала, не попытаться ли спровоцировать Совет? Интересно, обратят ли его члены должное внимание на их семейство? Грядущая свадьба Фрейи придавала ей оптимизма. Ведь переменчивый нрав богини любви позволяет ей плести свой узел в лунную ночь урожая. А воскресенье перед Днем труда, который празднуют здесь в первый понедельник сентября, как раз совпадает с их старинным традиционным празднеством. К сожалению, им больше не разрешалось отмечать этот день. Но, возможно, надежда еще есть, и все переменится.

Если Джоанна действительно собирается выполнить просьбу Ингрид, следует хорошо экипироваться. И это ей пригодится в любом случае – особенно после истории на пляже. Им всем понадобится защита от неведомого зла, которое может прийти извне. Джоанна поднялась по лестнице на чердак и долго рылась в грудах хлама, пока не добралась до фальшивой стенки, за которой спрятала самое ценное. Тогда она проявила крайнюю предусмотрительность и осторожность, постаравшись, чтобы Совет не отобрал все.Вот он, ее плоский дорожный чемоданчик! Спокойно лежит в тайнике – под пыльным чехлом для фортепьяно. Джоанна открыла его крышку и заглянула внутрь. Обнаружилась простая деревянная шкатулка, из которой женщина вынула три волшебные костяные палочки. Они и сейчас выглядели идеально и были столь же прекрасны, как в день их создания.

– Мама? Ты что делаешь на чердаке? – донесся голос Ингрид. – Нам пора в больницу, пока не кончилось время посещения.

– Иду, дорогая, – ответила Джоанна и спустилась вниз, крепко сжимая в левой руке волшебные палочки. – Обязательно передай это Фрейе, когда она домой вернется. Но помните, девочки, – обращаться с ними надо очень осторожно и использовать только в случае крайней необходимости.

– Ты уверена насчет палочек, мама? – спросила Ингрид, с почтением их касаясь. Они были сделаны из кости дракона – одного из древнейших богов, которые были старше самой Вселенной. Собственно, из такого же материала была создана и Земля, и мост между мирами. Полупрозрачная, почти белая, костяная палочка светилась радужным переливчатым светом.

– Не совсем, но сердце мне подсказывает, что нам пора вытащить их из тайника, – произнесла Джоанна и спрятала палочку в карман пальто. – А теперь идем. Посмотрим, удастся ли нам вернуть Лайонела к жизни.

До больницы они добрались лишь под конец дня, но ухитрились успеть до того момента, когда допуск посетителей в палаты прекращался.

– Итак, сколько времени он пребывает в полном беспамятстве? – спросила Джоанна, на ходу засучивая рукава и направляясь по коридору к нужной двери.

– Около недели.

– И что, не наблюдается никакой мозговой активности?

– Крайне слабая, недостаточная для того, чтобы гарантировать возвращение сознания.

Джоанна кивнула.

– Тогда это не будет слишком сложным. Если у Лайонела наблюдается хотя бы малейшая активность головного мозга, это означает, что он опустился только на первый уровень нижнего мира. Вытащить его на поверхность не так уж трудно.

– Я так и подумала, – сказала Ингрид, останавливаясь у дверей палаты и поворачиваясь к Джоанне: – Спасибо, мама.

Джоанна в ответ лишь потрепала дочь по руке. Она бы никогда не согласилась участвовать в «оживлении», если бы не Ингрид. И поскольку дочь никогда ее ни о чем не просила, она, любящая мать, не сумела отказать. Да и история Эмили Фостер пробудила в душе Джоанны искреннее возмущение и чувство справедливости. Браки заключаются на небесах, а не с помощью бумажных документов. Джоанну приводила в бешенство одна лишь мысль о том, что родственники мужа могут вышвырнуть несчастную Эмили из дома по собственной прихоти.

Ингрид рывком открыла дверь, и они увидели Эмили Фостер, плачущую у постели Лайонела. Тело его было полностью накрыто простыней. Все ясно! Ингрид растерянно посмотрела на мать и медленно приблизилась к постели умершего.

– Они отключили аппарат, когда я поехала на ферму, чтобы переодеться и проверить, как там наши животные, – всхлипывала Эмили. – Потом я вернулась, и сиделка сказала мне, что его мать дала на это согласие и подписала нужные бумаги. Она знала, что я не соглашусь, и решила сделать все у меня за спиной. Он умер. Умер, Ингрид! Вы пришли слишком поздно! – Она зарыдала.

Джоанна скинула с тела простыню и взяла умершего за руку. Кожа Лайонела казалась абсолютно серой, а ногти на руках приобрели белый цвет. Впрочем, на предплечьях сохранился легкий оттенок живой розовой плоти.

– Тело еще теплое. Его недавно отключили? – спросила она.

– Как раз перед вашим приходом, – произнесла Эмили. – Я опоздала на несколько минут.

– Эмили, моя мать обещала помочь Лайонелу, – осторожно сказала Ингрид.

– Я помню, – ответила Эмили, сморкаясь. – Здравствуйте, миссис Бошан.

– Закрой дверь, – велела Джоанна дочери, – задерни занавески и уведи ее отсюда.

Ингрид сделала все, как ей велели, и вместе с Эмили направилась к двери.

– Что вы собираетесь делать? Он ведь мертв! – вдруг воскликнула Эмили, остановившись на пороге, и со страхом уставилась на ведьм.

Ингрид и Джоанна переглянулись.

– Не совсем. Даже при отключенном аппарате искусственного дыхания сердце Лайонела продолжает слабо биться, просто пульс настолько замедлен, что уловить его почти невозможно, – объяснила Джоанна, надеясь, что уже овдовевшая Эмили поверит маленькой лжи во спасение. Было бы слишком сложно объяснить ей, как все обстоит на самом деле. Не могла же она признаться, что собирается пойти за Лайонелом в Царство Мертвых? Он только что спустился в нижний мир, и вернуть его вполне реально.

Оставшись наедине с умершим, Джоанна крепко стиснула холодную руку Лайонела, закрыла глаза и шагнула во мрак. Теперь вокруг нее был сумеречный мир душ, лишившихся тела. В темноте виднелась тропинка. Она напоминала цепочку следов, оставшихся на песке. Освещая себе путь с помощью волшебной палочки, Джоанна разглядела вдали Лайонела, который как раз добрался до второго уровня и с трудом поднимался по склону горы к воротам. Она знала – как только он войдет в ворота, вернуть его назад будет гораздо труднее. Ибо за Царством Мертвых пролегала граница Ада.

В гнетущей тьме Джоанну охватило незнакомое чувство гнева и отчаяния. Ничего подобного она никогда раньше не испытывала. И еще она всем своим существом ощущала близость Зла.

– Лайонел! – окликнула она художника. Ей хотелось как можно скорее убраться отсюда.

Он обернулся. Лайонел Хорнинг был в обычной одежде, как всегда перепачканной краской. Он выглядел суровым, но, увидев Джоанну, мужчина улыбнулся:

– Миссис Бошан, что вы тут делаете?

Джоанна поднялась повыше и встала с ним рядом. Теперь оба осматривали с холма мрачные окрестности.

– Забираю тебя домой.

– Я ведь умер, не так ли? – спросил Лайонел.

– Только в глазах людей. Они перестали слышать биение твоего сердца, – сказала Джоанна.

– Я утонул? Я помню, что насквозь пропитался водой.

– Да, ты действительно утонул.

– Эмили всегда говорила, что океан когда-нибудь меня одолеет.

Джоанна проверила состояние души Лайонела и заметила следы странной серой паутины, что ее крайне встревожило.

– Может, ты бы предпочел остаться? – спросила она.

Лайонел огляделся.

– Не думаю. А где мы?

– Считай, что это нечто вроде полустанка на твоем пути. Видишь ворота наверху? Как только ты до них доберешься, вернуть тебя обратно будет очень сложно.

– Как Эмили?

– Плохо. Ее скоро вышвырнут из дома.

– Проклятье, дело рук моих родителей! – простонал Лайонел. – Я же говорил ей! Надо было заставить ее выйти за меня замуж! Но она такая упрямая, знаете ли… – Он вздохнул. – Разве я могу оставить Эмили одну?

– Подумай.

Лайонел долго смотрел на тропу, мерцавшую во мраке и ведущую к серебряным воротам на вершине холма. Джоанна его не торопила. Она понимала, как трудно ему принять подобное решение. Ведь он пробыл на нижнем уровне уже целую неделю. Он успел позабыть о тяготах жизни, перестал бояться. Лайонел начал переход в мир духов. Возможно, идея с его возвращением – не слишком удачная, подумала Джоанна. Вероятно, ей не следовало отвечать согласием на просьбу Ингрид.

Лайонел, задрав голову, внимательно посмотрел на далекие серебряные ворота, сверкавшие на вершине, и сказал:

– Идемте назад.

Джоанна взяла его за руку и повела вниз по тропе. Он послушно следовал рядом с ней, но через несколько шагов резко остановился.

– Меня ноги не слушаются, – проворчал он. – Я с места сдвинуться не могу.

– Постарайся превозмочь себя! – приказала Джоанна. Она и сама чувствовала, как кто-то сильно тянет его в противоположную сторону. Должно быть, ее сестра, Хельда, хочет удержать душу Лайонела.

– Не испытывай мое терпение, сестра! – крикнула Джоанна и взмахнула волшебной палочкой – та вспыхнула ярким белым светом. – Вспомни – ты согласилась с условиями Договора! Время этого смертного еще не пришло! – И она потащила Лайонела за собой. Взвыл ветер, загрохотали океанские волны, засверкали молнии. Нижний мир не желал расставаться с новой душой.

Но Джоанна владела могущественной магией. Сила, укоренившаяся в ней, была старше Земли и древнее Царства Мертвых. Она знала – ее свирепой воли хватит, чтобы удержать Лайонела и вытащить его наверх. Последовала мощная вспышка…

Джоанна сидела у больничной кровати, крепко держа неподвижного Лайонела за руку. Вдруг он заморгал глазами, прокашлялся, огляделся и спросил:

– А где Эмили?

Его родители пребывали в восторге. Еще бы, сын с того света вернулся! А огорчения по поводу того, что им не удалось прибрать к рукам ферму, они старались не показывать. Джоанна и Ингрид распрощались со всеми и отправились домой.

– Как мне отблагодарить вас? Я понятия не имею, как вы это сделали, но мне все равно. Огромное вам спасибо! – Эмили заплакала. – Что мне вам подарить?.. Берите, что хотите! Может, дом? – И она засмеялась. – Из-за Лайонела я перед вами в неоплатном долгу.

Джоанна обняла женщину, расцеловала в обе щеки и произнесла:

– Просто заботьтесь друг о друге, и все. За ним непременно надо присматривать: день или два он будет чувствовать себя несколько… не в своей тарелке. А если ему станет хуже, немедленно дайте нам знать.

Ингрид шла чуть впереди и, услышав слова матери, обернулась и поддразнила ее:

– Итак, мам, как насчет Запрета? По-моему, воскрешение человека полностью нарушает все наложенные на нас ограничения?

Джоанна улыбнулась. После проделанной работы ощущения у нее были совершенно фантастические, как в старые добрые времена. Она воткнула волшебную палочку в пышный узел волос на затылке и, по-прежнему улыбаясь, заявила:

– Да и черт с ними, с ограничениями! Пора признать, что мы были и остались ведьмами. Пусть только они попробуют теперь что-то нам запретить!