Текст книги "Плыть против течения (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

В конце коридора была еще одна лестница – на второй этаж. Но мы пошли к дверце, которая напоминала шкаф. Я удивилась, когда Жиль вытащил ключ из кармана и открыл ее, толкнул меня внутрь. Еще больше я удивилась при виде еще одной лестницы, узкой, с высокими ступенями, не таким хорошим деревом. Она вела во тьму.

– Иди, – сказал он.

Опасаясь того, что могло ждать наверху, я пошла, сжимая веревку, прикрепленную к стене, служащую перилами. Мои глаза привыкли, когда я была почти у вершины, и я увидела еще дверь и ключ в замке.

– Куда вы меня ведете? – спросила я, но Жиль потянулся из-за меня, чтобы отпереть ее, толкнул своим телом меня внутрь.

Комнатка была небольшой, круглое окно с зеленым стеклом бросало зловещий свет на нее. Там был матрац на маленькой медной основе кровати, надбитый ночной горшок и шкаф. Ни стола, ни стула. Кровать, шкаф и горшок.

Я повернулась к Жилю, преградившему выход.

– Вы не можете держать меня тут.

– Это временно, – сказал он.

Я шагнула к нему.

– Я хочу спуститься.

– Почему тебе не прилечь немного? – сказал он. – Ты точно устала.

– Я не хочу прилечь.

Он посмотрел на меня как на ребенка, медленно заговорил:

– Послушай, Альва. Тебе нужно понять. В Ормскауле сейчас не лучшие времена. Много сомнений, страха и гнева. Люди жаждут крови. Им нужно кого-то обвинить в том, что случилось с твоей мамой семь лет назад и в произошедшем прошлой ночью. Боюсь, раз твой отец заперт, они нападут на тебя.

– Тогда я буду сидеть дома, – сказала я. – Подальше от окон, чтобы они меня не увидели.

Он покачал головой и слабо улыбнулся.

– Люди будут постоянно приходить. Нет. Тебе лучше остаться тут. В безопасности.

– Я не хочу, – я не хотела снова быть запертой. Особенно тут.

Его лицо потемнело, зрачки стали точками. Он заставил себя еще раз улыбнуться.

– Так похожа на свою маму в этом возрасте. Такая же упрямая, – он повернулся уходить.

– Куда вы? – я пыталась не показывать отчаяние в голосе.

– На мельницу. Я вернусь позже с твоим ужином.

Мельница. Если мы с Реном были правы, и те существа выбрались из-за упавшего уровня воды, то каждый дюйм воды, который он использует, даст им больше свободы.

Дверь за ним закрылась, ключ повернулся в замке.

Я пронеслась по комнате и ударила по двери кулаками.

– Нет, Жиль… мистер Стюарт! Послушайте! Мне нужно кое-что сказать! О мельнице! Вам нужно прекратить. Послушайте меня!

Но за дверью было тихо. Я била по двери и кричала, пока горло и ладони не заболели. Отчаяние заполнило меня. Никто не знал, что я была тут. Никто не будет меня искать. И никто меня не услышит. Я была на третьем этаже, была заперта. Я оглядела аккуратную комнату с заправленной кроватью. Кожу покалывало. Как долго он планировал это?

Я прошла к окну, искала засов, но его не было. Стекло было толстым и с пузырьками, не удавалось увидеть, что снаружи, хотя я была уверена, что была с обратной стороны дома. Сесть больше было негде, и мне пришлось пройти к кровати и опуститься на древний матрац.

Что теперь? Моя сумка осталась внизу. Одежда, чернила и ручки, деньги. Пистолет. Если бы он был у меня, я прострелила бы замок. Я заставила бы Жиля отпустить меня. Угрожала бы ему. Я дико вспомнила, как направила его на Рена, и как он сказал, что знал, что я не выстрелю, потому что не зарядила пистолет.

«Рен».

Он пойдет к Мэгги и расскажет о существах, и Мэгги знала, что я была с Жилем. Она точно скажет Рену. Он придет за мной, да? Поможет мне выбраться отсюда.

Я подняла ноги на кровать, заметила, что юбка прилипла к порезу на колене от падения. Я оторвала ткань от раны, напрягшись, подняла ткань, чтобы осмотреть. Порез снова кровоточил, края были неровными. Я плюнула на, как мне казалось, чистую часть юбки и протерла порез. Я оторвала край внутренней юбки и повязала на колене. А потом сжалась в комок, ведь делать было нечего.

Я, наверное, уснула, потому что резко села, растерявшись из-за того, где была, когда ключ загремел в замке. Я не успела свесить ноги с кровати, а Жиль вошел. Он запер дверь, пока я вставала, и убрал ключ в карман.

– Который час? – спросила я.

– Четыре. Время чая, – он шагнул вперед, и я увидела это.

Темный пистолет в его руке.

– Ложись на пол. Лицом вниз, – мягко сказал он, словно обсуждал погоду. – Пожалуйста.

Я потрясенно смотрела на него.

– Альва, если хочешь есть, слушайся меня. Иначе я радостно подожду, пока ты не придешь в себя.

Я вспомнила правила выживания. Третье и четвертое правило. Быть полезной и не злить. Я сглотнула.

– Хорошо, – сказала я. – Я сделаю это. Но мне нужно кое-что сказать. Насчет мельницы.

– На пол, Альва. Живо.

Я проглотила слова, скривилась, когда раненое колено ударилось об дерево пола. Я встала на колени, опустилась на живот, сцепила руки за головой. Я услышала, как Жиль открыл дверь, свет свечи озарил комнату, и он внес что-то внутрь.

А потом снова запер дверь.

– Это ведь было не сложно, да? Можешь вставать.

Я встала и посмотрела на то, что он принес.

Поднос с ножками, какой давали леди для завтрака в постели. На нем стояла свеча в медном подсвечнике, тарелка с серебряным колпаком. Маленькая чашка и деревянная кружка, как с праздника, были рядом. И сверток белой ткани. Платье, которое он доставал из моей сумки и разглядывал до этого.

– Надевай его, – тихо сказал Жиль.

– Где моя сумка? Где мои деньги? – спросила я.

– В надежном месте. Они тебе не нужны. Ты уже не убежишь, – он рассмеялся. – Не говори, что не планировала это. Ясное дело, что ты пыталась сбежать, когда я тебя поймал, – он пожал плечами. – Но это кончено. Ты тут.

Мое сердце сжалось.

– Будь хорошей девочкой и надень его, – он указал на платье дулом пистолета. И я поняла, что это один из пистолетов отца. Он забрал его как улику. – Я закрою глаза и досчитаю до десяти, – продолжил он. – Или надевай его сама, или я тебя одену.

Он не шутил. Он хотел, чтобы я нарядилась для чаепития в платье, которое, как он думал, принадлежало маме.

Он хотел, чтобы я была как моя мама.

– Давай, – сказал он, когда я встала, глядя на него, застыв от шока, ужаса и отвращения. – Снимай шаль и жилетку, а потом я закрою глаза. Если будешь быстрой, я не увижу то, чего не должен.

Он шагнул ко мне, и мои руки взлетели к броши, удерживающей шаль на мне. Я расстегнула ее, убрала шаль с плеч, развязала ее на поясе. А потом расстегнула жилетку, руки дрожали так, что пальцы соскальзывали два раза. Мои щеки пылали от унижения, горло и рот пересохли, как дно озера. Я хотела кричать и плакать. Он все время смотрел на меня, странный свет горел в его глазах.

Как только я опустила шаль и жилетку на кровать, Жиль поднял пистолет и указал им на меня.

– Я закрою глаза, чтобы тебя не смущать. Но если попробуешь что-то учудить, я выстрелю. Не сомневайся во мне, Альва.

– Хорошо, – медленно сказала я, разум кипел. Ладони легли на пояс. – Закройте глаза.

Он улыбнулся и так и сделал.

– Один…

Я направила на него пальцы, будто пистолеты.

– Два…

Он не вздрогнул, честно закрыл глаза. Я бросила платье на пол и схватила шаль.

– Три…

Я открыла ее как можно шире, сжимая края обеими руками.

– Четыре… Расскажи что-то, Альва. Зачем были те деньги?

Он хотел, чтобы я говорила, чтобы знать, где я.

– Я немного занята, – сказала я, приглушив голос шалью, словно снимала блузку через голову. Я шагнула ближе.

– Пять… Ты же можешь говорить и одеваться? – сказал он с улыбкой.

Я хмыкнула, словно пыталась в спешке натянуть платье через голову.

– Шесть… Похоже, тебе сложно, Альва. Ты чуть шире в бедрах, чем была твоя мама.

От этого я фыркнула с отвращением. Вот свинья.

– Семь…

Я глубоко вдохнула, готовясь. У меня был всего один шанс.

– Восемь…

Я издала звук паники и ощутила отвращение, увидев, как он борется с улыбкой.

– Девять…

Я ждала.

– Де…

Он не успел закончить, я бросилась на него, прижала шалью его руки, увлекла своим весом его к полу.

Пистолет выстрелил.

ПЯТНАДЦАТЬ

Я ждала вспышку боли, но это Жиль застонал, извиваясь подо мной.

– Нога, – выдохнул он под моей шалью.

– Хорошо, – прошипела я, давя на него.

– Я не могу дышать!

– Хорошо, – повторила я. – Ты не заслуживаешь дышать, извращенец, – я держала плотную ткань на его лице, а он слабо отбивался, пытаясь освободиться. Когда он обмяк, я ослабила хватку, но выждала пару мгновений, а потом убрала шаль и сразу потянулась за пистолетом. Я измерила его пульс, а потом, чтобы проверить, что он без сознания – и потому что он заслужил – я ударила его по лицу, а потом приподняла веко. Его глаза остались рассеянными. Только тогда я слезла с него.

Стиснув зубы, я задрала его килт, чтобы проверить рану от пули, и вздохнула от облегчения. Пуля едва задела его ногу. Я заметила ее в половице. Он будет жить. Даже шрама не останется. Это жаль.

Я быстро проверила его карманы, нашла два ключа и еще связку, а еще фотографию моей матери. Я забрала это все и пистолет отца.

Я надела жилетку и вышла, оставив Жиля на полу, запутанного в мою шаль. Я подумывала запереть его, но не стала. Я не собиралась задерживаться в Ормскауле так, чтобы он успел прийти в себя и схватить меня.

Я нашла свою сумку в гостиной, вытащила из нее новую шаль, надела ее и убрала револьвер в карман. Больше меня с этим не разлучат. Я убрала другой пистолет в сумку. Все остальное было там, даже мешочки с деньгами. Я повесила сумку на плечо и вышла, врезалась в Гэвана Стюарта.

– Альва? Что ты тут делаешь? – спросил он с огромными глазами.

– Спроси у своего папы, – сказала я, обошла его и направилась к входной двери.

– О чем ты? – он последовал за мной.

– Твой отец привел меня сюда, – я не замедлялась, но он не отставал, шагал со мной по широкому коридору. – Силой. Сказал, что арестует меня, если я не пойду.

Гэван покачал головой, словно не давал моим словам добраться до его ушей, но я не унималась:

– Он запер меня у вас на чердаке и сказал, что это для моего блага. А только что поднялся с подносом с чаем и пистолетом, – я замерла у двери, Гэван остановился рядом. – Он хотел, чтобы я надела белое платье, посидела с ним за чаем. И когда он закрыл глаза, чтобы я не стеснялась, – процедила я, – я сбила его на пол, и он выстрелил. Пуля задела его ногу, но он в порядке, – быстро добавила я. – Он наверху.

Гэван моргнул.

– Ты в порядке? – наконец, спросил он. – Он… не навредил тебе?

Я покачала головой, а потом злобно сказала:

– Нет. У него не было ни шанса.

Он кивнул.

– Хорошо. Он дышит? В сознании?

– Не в сознании, – сказала я, сжав ручку двери. – Я… сидела на нем, пока он не потерял сознание, чтобы я могла уйти.

Изумление мелькнуло на его лице, губы дрогнули в быстрой улыбке, но она тут же пропала.

– Я проверила рану. Ему даже не нужно отлеживаться день в кровати, – сказала я. – Уверена, он будет в порядке.

Гэван кивнул еще раз.

– Оставь его мне. Иди домой. Прости за это, Альва.

– Вообще-то, – я глубоко вдохнула, уже не было смысла скрывать планы. Жиль уже все понял. – Моего отца арестовали, и я не вернусь домой.

– Что? – перебил Гэван. – Куда ты пойдешь?

– У меня есть работа в городе. Я собиралась уехать с Дунканом в Балинкельд и работать там, но он давно уехал. Мне нужно идти, если я хочу попасть в Балинкельд, – я убрала засов, Гэван остановил меня.

– Но там лух. Он уже убил Айлин Андерсон и лошадей, и Хэтти пропала. Ты не можешь спускаться по горе в темноте.

– Это не лух, Гэван, – сказала я. – Это что-то другое. Я это видела. Оно… Поговори с Мэгги Уилсон. С Реном. Они могут рассказать.

Гэван покачал головой.

– Нет, ты расскажи, – он упер руку в дверь. – Полчаса, Альва, ты можешь мне выделить. И ты ранила моего папу, – я замерла, и он вдруг улыбнулся. – Ладно тебе, мне нужно выпить чаю. Умираю от жажды. И у меня есть идея, как спустить тебя в Балинкельд, наверстав упущенное время.

Я замешкалась. Через несколько часов начнет темнеть, а я хотела оказаться к тому времени подальше от озера.

– Я запру папу на ночь, – добавил он. – В благодарность тебе.

Я улыбнулась.

– Тогда тебе нужно это, – я протянула ключи, которые забрала у Жиля.

Мне пришлось сделать чай и принести его в столовую, пока он ходил проверять отца. Когда он вернулся, мы сели за столом так же, как годы назад, я сделала это, даже не моргнув.

– Как он? – спросила я, обхватив чашку.

– Жить будет, – сказал сдержанно Гэван. – Просто царапина, как ты и думала. У него даже кровь не идет.

– Жаль, – сказала я и сделала паузу. – А как ты?

Он медленно выдохнул.

– В это время вчера мы готовились к празднику. Кажется, это было уже давно. Я видел, как Хэтти поставила тебе подножку в танце, – мне было стыдно за радость, которую я ощутила от этих слов. Гэван продолжил. – Я говорил Джеймсу, что Хэтти погубит себя, если будет и дальше так себя вести, – он сделал паузу. – Я говорил образно. Но теперь она может быть мертва.

Я похлопала его ладонь.

– Гэван, ты не виноват.

– Это твой папа виноват, – просто сказал он. – Все так говорят. Он знал о диком коте. Он знал и никого не предупредил, – он склонился. – Только ты говоришь, что это нечто другое.

Я убрала руку.

– Это будет звучать невозможно. Просто попытайся поверить мне.

Он слушал, пока я говорила как можно спокойнее о том, что видела у озера, а потом в старых книгах.

Я сказала ему, что мой отец знал, и что Рен знал, и что он понес улики, что у нас были, Мэгги Уилсон.

Я объяснила, что думала, что существа вырвались, потому что мельница его отца понизила уровень воды в озере, и они теперь могли идти по дну. И что, если мельница продолжит работать, забирая все больше воды, они будут нападать еще долго.

Гэван молчал, не перебивал. Когда я замолчала, он оставался неподвижным несколько минут. Слышно было только тиканье часов.

А потом, хоть чай уже остыл, он поднял его и пил, пока не осушил чашку. Он опустил ее.

– Это все правда? – сказал он. – Клянешься?

– Клянусь, – я прижала ладонь к сердцу. – Гэван, я видела одного.

– Ты знаешь, сколько их там может быть?

– Я видела только одного. Но отец говорил, и рисунки в книгах… похоже, их куда больше.

– Тогда мне нужно поймать одного.

Я не могла ответить от потрясения.

– Что ты сказал? – выдавила я.

– Без обид, Альва, но слово Дугласа и старые книги не заведут нас далеко, – он поднял руки. – О, я тебе верю. Но я, скорее всего, буду в меньшинстве.

Он был прав.

– И я не могу представить, что может убедить отца закрыть мельницу лучше, чем одно такое существо, – продолжил Гэван.

– Вряд ли его можно поймать.

Гэван поднял голову, и я узнала движение упрямства.

– Есть лишь один способ выяснить.

* * *

Он попросил меня подождать в столовой, сказав, что вернется быстро, и ушел. Я услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Я подумывала убежать, но заставила себя вернуться за стол и допить чай, уже горький, ведь заваривался долго. Я была уверена, что могла доверять Гэвану.

Но стрелки часов отмеряли, как долго его не было, и я стала расхаживать по комнате, пытаясь успокоиться.

Наконец, я не выдержала и встала, закинула сумку на плечо, собираясь уйти. Дверь распахнулась, и Гэван вошел, его щеки были красными.

– Прости, – он тяжело дышал. – Все готово. Идем.

– Что готово? – спросила я, проходя за ним к входной двери.

– Я же говорил, что у меня есть идея, как тебя увезти, если ты не против отправиться с первым светом завтра. Я договорился взять осла у Джима Баллантина для твоего пути в Балинкельд. Если отправиться с первым светом, догонишь телегу. Ты сможешь уехать, и тебе не нужно уходить ночью.

Я уставилась на него, потрясенная из-за такого изменения в моих планах, не зная, нравилось ли мне это.

– А твой отец? – спросила я. Я знала, что Жиль Стюарт не умел прощать. Он не простил мою мать за то, что она влюбилась в другого, и он не простит меня за то, что я обошла его и раскрыла правду его сына. И он не простит Гэвана за помощь мне.

– Он будет в порядке. Я оставил ключи у мамы, – он сделал паузу. – Она извинилась, кстати. Я рассказал ей немного. Похоже, ее это не удивило.

Я сглотнула.

– Гэван…

– Я отведу тебя туда, где можно переночевать, где безопасно, – он открыл дверь для меня, и мы покинули дом его отца, попали на пустую площадь. – Куда отвести?

Я думала миг.

– К Рену, – сказала я. Я не знала, что подумает Лиз Росс из-за этого, но только это место в Ормскауле может быть безопасным для меня. Если Гэван удивился, то не подал виду.

– К Рену. Идем сейчас?

Я кивнула.

– Пистолет с собой? – спросил он.

Я подумала сперва, что он про пистолет на моем бедре, и застыла. Я не хотела, чтобы кто-то о нем знал. А потом я поняла, что он говорил о пистолете, из которого был ранен его отец.

– Он в моей сумке. Но у меня уже нет пуль для него. Туда можно зарядить лишь одну за раз.

Он кусал губу.

– Жаль. Я хотел одолжить его, – он сделал паузу. – Как думаешь, Рен захочет мне помочь? Ты сказала, что он знает о существах. Мне нужна еще пара рук.

Я смотрела на него минуту, а потом решилась.

– Третья, – сказала я. – Третья пара рук.

Он робко улыбнулся мне.

– И это будешь ты?

– Если я не могу уехать до утра, могу вам помочь. Где безопаснее, если не в погоне за монстрами? – я улыбнулась.

Гэван усмехнулся в ответ.

– Хорошо. Вряд ли у тебя есть идеи, как нам поймать такое существо?

Мы шли, задумавшись.

– У нас есть клетки, – я нарушила тишину. – Папа хранил их, чтобы поймать больных котов или волков, приходивших на гору.

– Откуда он знал, что они были больны? – спросил Гэван.

– Здоровые животные не пошли бы к людям, – сказала я. – Поверь мне.

– Это многое говорит о тех существах, – ответил Гэван.

Я промолчала.

* * *

Я никогда не была в доме Рена, он следил за этим. И я мало знала о Лиз Росс, кроме того, что она была из Альбиона, шила и стирала, покупала скот с ранами у Уилсонов, порой принимала мужчин и любила выпить, но после этого ей было нехорошо.

Мы не видели никого по пути туда, все оставались внутри, дома были закрыты в сумерках. Гэван, похоже, знал путь, вел меня по тихим улицам к старой части Ормскаулы. Мы миновали последние ухоженные дома, аккуратный дом Логанов, где были сдвинуты шторы, и дом выглядел заброшено, словно камень впитал печаль семьи. Мы направились туда, где дороги становились грязными, и камни на стенах нуждались в ремонте.

Гэван вел меня по тропе к маленькой лачуге. Внутри вряд ли могло уместиться больше одной комнаты. За хижиной я заметила отдельную уборную. Дверь прислонялась к проему, лишенная петель.

Если дом Логанов выглядел печально, то дом Россов будто умирал. Все в нем было грязным или гниющим: солома на крыше воняла даже издалека, окна почернели, одно было заколочено. Над дверью была прибита подкова, но едва держалась, и серебро потускнело. Штукатурка облетала, открывая глину и доски. Зимой там было холодно.

Я вдруг перехотела быть там. Я не хотела, чтобы Рен знал, что я была тут. Я не знала, что он так жил, и он точно не хотел, чтобы я знала. Я помнила, как дразнила его у озера за желание свободного от мельницы времени, и теперь мне было стыдно за то, как это задело его. Теперь я понимала. Но Гэван уже стучал в дверь, и стук был от человека, который привык, что его всюду хорошо принимали.

Дверь открылась, и появилась Лиз Росс. Она не выглядела приветливо. Ее тонкие волосы, русые, как у Рена, падали на лицо, блузка свисала с плеча, а юбка была почти прозрачной от света за ней. Изнутри донесся неприятный запах – испорченное молоко и гниль. Ох, Рен.

– Если пришел за платой, скажи отцу, что у меня ее нет, – сказала она Гэвану. – И уходи.

– Я тут не за деньгами, миссис Росс, – мягко сказал Гэван. – Я ищу Маррена.

– Его тут нет, – ее голос напоминал гул горы, она пропускала часть букв.

– Вы знаете, где он?

– Я за ним не слежу, – ответила она.

А потом посмотрела за него, отыскала меня и пронзила взглядом.

– Он не с тобой? – сказала она мне. – Ты же девчонка Дуглас?

Я кивнула, удивляясь, что меня узнали.

Лиз Росс посмотрела на Гэвана.

– Если он не с ней, то я не знаю, где он.

И она закрыла дверь.

Гэван повернулся ко мне.

– Где еще он может быть?

Я все еще была потрясена, что Лиз Росс не только узнала меня, но и ждала, что Рен был рядом со мной. Я задумалась.

– В таверне Мака?

Но и в таверне его не было. Табличка на двери заявляла, что таверна была закрыта из-за комендантского часа. Это объясняло пустые улицы.

– Кто установил комендантский час? – спросила я у Гэвана, уже зная ответ.

– Мой отец, – подтвердил он. – После случившегося с Хэтти и Айлин. Внутри людям безопаснее.

Мы заглянули в паб, но там было пусто. Даже кота на его месте не было.

– Тогда у Мэгги, – сказала я, мы повернули к магазину, направились к входу в ее дом с другой стороны.

Я ждала снаружи, пока Гэван расспрашивал. Через пару минут он вернулся с мрачным видом. Он покачал головой.

– Она его не видела. Но спрашивала о тебе.

– Да? – удивилась я, и он мрачно кивнул.

– Сказала, что видела тебя с моим отцом. Попросила проверить тебя. Я сказал, что ты в безопасности.

– Но Рена не было? – сказала я.

– Нет. Она не видела его сегодня, – он посмотрел на меня задумчиво. – Рен собирался к ней с письмами, да? Странно, что он не прибыл.

Я поежилась. Это означало, что он не спустился с горы. Мы посмотрели на черную массу над нами. Будет темно, когда мы доберемся до озера.

– Нужно проверить мой дом, – сказала я, наконец. – Придется все равно подниматься, чтобы забрать клетки. Если все еще хочешь поймать одного.

Он стиснул зубы.

– Я хочу. Ты сказала, что видела слепого монстра?

– Я так думаю, – осторожно сказала я. – Так выглядело.

– Тогда мы пойдем медленно и тихо. И будем молиться.

* * *

Луна все еще была почти полной, чуть уменьшилась, и небо было ясным, так что дорогу было видно. Над нами несметное количество звезд усеивало небо, и моя голова закружилась, когда я посмотрела туда. Мы двигались медленно, осторожно шагали, следя за камнями, которые могли загреметь, или за прутьями, которые могли хрустнуть под ногой. Моя правая ладонь была над карманом с пистолетом. У меня было шесть выстрелов, если нужно.

Я повторяла это в голове весь путь, придавая себе уверенность.

«У меня шесть выстрелов».

Мы добрались до тропы у озера, последнего участка перед домом, и мои нервы напряглись, я вспомнила прошлую ночь. Мир снова был серебристо-черным, но этой ночью он не очаровывал. Теперь тени могли скрывать монстров, а холодный свет луны напоминал кожу того существа.

Я поворачивала голову, как сова, разглядывая кусты слева и озеро справа. Впереди было видно силуэт дома, за нами тропа оставалась чистой. Мы ничего не видели, слышали только воду, но я невольно ощущала на нас взгляд.

На нас охотились.

Мы приближались к дому, и волоски на моих руках и шее встали дыбом. Я услышала, как Гэван перестал дышать. Мы без слов встали спина к спине, повернулись по кругу, чтобы видеть все, что окружало нас.

Что-то закричало со стороны озера.

Я схватила руку Гэвана, мы устремились к двери дома, миновали расстояние за пару шагов. Дверь не была заперта, и я втащила его внутрь и захлопнула ее за нами.

Я стала запирать дверь на замок, но через миг в нее что-то врезалось, сбивая засов.

Бледные пальцы сжали край. Гэван надавил на дверь, и они отступили, еще визг разорвал ночь.

Я смогла запереть дверь на замок, и мы отпрянули в ужасе, дверь дрожала от атаки. Если Гэван не верил мне раньше, точно верил теперь.

Вдруг грохот прекратился, в коридоре зазвенела тишина. Я обрадовалась, что отец запер все ставни.

А потом вспомнила разбитое окно в ванной.

Я сбросила сумку с плеча и вытащила пистолет, не переживая, видит ли Гэван. Я побежала по дому, палец лег на спусковой крючок.

Когда я открыла дверь с колотящимся сердцем, я увидела, что окно было заколочено досками. Наверное, это сделал Рен.

– О, Рен, – сказала я.

И голос ответил во тьме:

– Альва?

ШЕСТНАДЦАТЬ

Я развернулась и увидела Маррена Росса в одних штанах, выходящего из моей спальни.

Его волосы были примятыми, словно он спал.

Я не думала. Я бросилась к нему, обвила руками его шею и прижалась к нему изо всех сил. Его грудь была теплой под моей щекой, я ощущала биение его сердца. А потом его руки обвили меня, скользнули под мою шаль, прижимая меня к нему. Он был жив. Я сжимала его от радости так, что он жалобно пискнул и рассмеялся в мои волосы.

– Ты тут, – приглушенным голосом сказал он. – Почему не уехала?

– Долгая история, – сказала я его ребрам. – Я уеду завтра. У тебя еще ночь со мной.

Он сжал меня крепче, и я ощутила, как его рот задел мою макушку. Мой желудок перевернулся.

– Привет, Рен, – сказал Гэван. Мы с Реном тут же отпустили друг друга и отпрянули на шаг. – Рад видеть тебя живым и здоровым. Мы переживали.

– Гэван? – Рен посмотрел на нас по очереди. – Что происходит?

Вдруг радость от того, что он жив, пропала от ярости, что он не сделал то, что обещал.

– Не знаю, – вспылила я, и он тут же отпрянул. – Что происходит? Почему ты не нашел Мэгги Уилсон и не рассказал ей о существах?

– Я… – он смотрел на свои ноги. – Я хотел убедиться.

Ярость росла в моей груди.

– Ясно. Ты так мне и не поверил?

– Нет, это не…

Грохот и крики за окном моей спальни заткнули его, и я оттащила его за себя, подняла пистолет и прицелилась.

– Теперь ты мне веришь? – прошипела я поверх своего плеча, направляя пистолет на дверь.

Мы слышали, как ногти терзали дерево, существа пытались оторвать ставни от окна. Но мой отец не оставлял ничего старым или сломанным. Когда живешь у воды, приходится заботиться о доме. Любая трещина заменялась сразу, как только он ее видел, замки смазывались раз в несколько месяцев. В отличие от дома Рена. Если они зайдут так далеко, они смогут толчком двери все разбить. Сломать его дом.

Я смотрела на окно, сжимая уверенно пистолет в руках.

Наконец, звуки прекратились. Мы ждали, слушая ночь, долгие минуты прошли, пока мы не решили, что оно ушло. Я выдохнула с дрожью, потерла глаза левой рукой.

Когда я повернулась к Рену, он смотрел на пистолет, раскрыв рот. Я убрала оружие в карман.

– Поймать одно будет интересно, – тихо сказал Гэван.

Рен резко посмотрел на Гэвана.

– Ты хочешь поймать одного?

Гэван кивнул.

– Показать деревне, что убило Айлин. И с чем мы боремся. Доказательство.

– Я думал о том же, – сказал Рен. – Потому остался, – он повернулся ко мне. – Я знал, что в сараях есть клетки, и я поставил одну. Я не думал, что книги и твоих слов – наших слов – хватит. Да, я хотел увидеть сам, реальны ли они, – он упрямо поднял голову выше. – Но я и хотел доказательства, чтобы убедить других.

Я почти сдалась.

– Полагаю, в этом есть смысл.

– Ты выманил существо? – спросил Гэван.

Рен кивнул.

– Использовал одну из твоих куриц, – сказал он мне. – Надеюсь, не страшно. Для дела. И я нашел пару яиц и принес их, – он улыбнулся мне, надеясь, что победил.

– Оденься, – сказала я, подняла сумку и пошла в свою комнату, игнорируя кровать, которая недавно была занята, в подушке осталась вмятина от его головы, одеяла были откинуты.

Когда Рен пришел следом за своей одеждой, я ушла на кухню. Печь почти угасла, и я несколько минут топила ее, шевелила угли, пока огонь не разгорелся. А потом я прошла в кабинет отца и взяла дневник наомфуила. На кухне Гэван сидел за столом, озирался с тем же интересом, что и Рен утром. Я опустила дневник перед ним.

– Тут их рисунки, – сказала я. – Чтобы ты видел, с чем мы столкнулись.

Гэван открыл дневник, а я стала заваривать чай. Рен пришел и прислонился к плите рядом со мной.

– Почему ты не уехала? – тихо спросил он.

– Возникли помехи, – ответила я и бросила с предупреждением взгляд на Гэвана.

Рен приподнял бровь, и я посмотрела на него.

– Но что насчет… – спросил он.

Он говорил о моей работе. Моей новой жизни.

– Все продумано. Я уеду утром. Гэван нашел осла, который отвезет меня в Балинкельд. Я еще успеваю.

– Хорошо, – он отвернулся, но я заметила облегчение на его лица. Было больно видеть, как он хотел, чтобы я уехала.

Гэван за нами захлопнул дневник, и мы обернулись.

– Итак, – сказал он с бледным видом. – Похоже, я понял, с чем мы столкнулись. Когда сможем что-то поймать?

– На лошадей и Айлин напали ночью. Альва своего тоже видела в темноте, – сказал Рен. – И днем я тут ничего не видел. Значит, это ночные существа. Проверим на рассвете, когда безопаснее.

Мы посмотрели на часы на камине. До рассвета было далеко.

– Тогда я отдохну, пока могу, – сказала я, опустила кружки перед ними, унесла свою и забрала свечу по пути. Было странно думать о Рене в моей кровати, так что я отправилась в комнату мамы с чаем, свернулась на диване. После пары минут парни пришли со своими кружками, Гэван сел на диван напротив меня, а Рен – на пол между нами.

– Я помню твою маму, – Гэван разглядывал милую комнату. – Она мне нравилась. Не так сильно, как отцу, – он тут же испугался и зажал рукой рот. – Это ведь… не секрет?

Я миг глядела на Гэвана, а потом рассмеялась. Он тоже, и Рен ошеломленно смотрел на нас по очереди.

Мы притихли, свеча горела, мы выжидали ночь. Мы порой дремали, резко просыпались, когда слышали вопли существ, хотя они, к счастью, звучали далеко от дома.

Часы на кухне тихо прозвенели четыре утра, и крики неподалеку заставили меня вскочить на ноги, поднять пистолет. Рен и Гэван были по бокам.

Они напали на дом через секунды, стали бить во все окна, атаковать входную дверь снова и снова. Я слышала, как металл ударил по каменному крыльцу. И крики сдвинулись, зазвучали за окном комнаты мамы, тела бились в ставни так, что все внутри дрожало. Они знали, где мы были. Я большими глазами посмотрела на парней, их лица были белыми. Гэван прижал пальцы к ушам, и я так сделала, глядя на ставни, надеясь, что они выдержат.

Это длилось около минуты. А потом стало тихо, как до этого. Я убрала пальцы от ушей и слушала. Ничего.

– Что это было? – Гэван звучал потрясенно, а я опустилась на диван, ноги были как желе.

Рен стоял, глаза его сияли.

– Думаю, это была месть. Наверное, мы поймали одного.

– Посмотрим? – спросил Гэван.

Я покачала головой.

– Нет, Рен прав. Дождемся восхода солнца.

Мы уже не могли спать, так что отнесли свечи на кухню, и я стала доставать продукты, чтобы готовить. Гэван снова склонился над дневником наомфуила. Рен отодвинул меня, забрал у меня бекон и яйца.

Я отошла и тихо смотрела, как он готовил, нагревая сковороду, добавляя масло, укладывая ломтики. Он сорвал немного лука, растущего на подоконнике и посыпал им бекон, разбил яйца, их желтки были веселыми и целыми. Пахло невероятно: дымок от бекона, резкий аромат лука. Я сглотнула слюну.

– Намажь маслом хлеб, – сказал он мне, и я нашла последнюю буханку, которую сделала, уже немного подсохшую. Я нарезала ее и поджарила на огне в печи, работая рядом с Реном, пока он занимался беконом и яйцами.