Текст книги "Плыть против течения (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Салисбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Я опустила ее на место, надеясь, что отец не заметит, и заметила маленькое отверстие в вершине сидения того же размера, что и странный ключ, который я только что нашла. Мой рот раскрылся от осознания.

Это был не диван, а сейф, встроенный под окном. Подушка на нем не давала этого понять.

Я забыла о боли и вытащила ключ из кармана. Я повернула его, и замок щелкнул, ключ стал ручкой. Я подняла крышку.

И пялилась.

Внутри лежало семь книг, замотанных в кожу и укутанных в мягчайшую шерсть. Я подняла одну – она была того же размера, что и дневники наомфуила на полках, но была такой старой, что, когда я открыла ее, бумага стала рассыпаться. Я быстро вернула ее на место, пока книга не разлетелась. Следующие две были такими же хрупкими, и я их не трогала.

Но четвертая казалась крепче, и я села на пол, скрестив ноги и опустив ее на колени. Обложка была мягкой, как замша. Это было что-то дорогое. Я открыла ее и осторожно коснулась страницы, обрадовалась, что она осталась целой. И я начала осторожно листать книгу.

Я не могла ее читать. Старые книги, которые я видела, были написаны на старом шотландском, и для их чтения мне нужна была помощь, но это нельзя было сравнить с этой книгой. Там были символы, а не слова. Это был или какой-то код, или язык древнее старого шотландского. Я посмотрела еще пару абзацев, но ничего не понимала.

А потом открыла следующую страницу и увидела.

Весь страх прошлой ночи вернулся в трехкратном размере, мои пальцы сжали воротник ночной рубашки от паники, которую я вспомнила.

Художник был хорошим, тут я не спорила. Чернила выцвели, напоминали старую кровь, но картинки были четкими и с деталями. Существо, которое я видела прошлой ночью, было в этой книге, и оно было нарисовано много раз.

Я смотрела на картинки и не могла отвести взгляд. Я видела, почему увиденное показалось мне неправильным, неуместным. Не похожим на человека. Его конечности были слишком длинными, и существо было вытянутым, почти хрупким от этого. Оно не выглядело так, словно должно было выдерживать свой вес, и на нем не было ни капли жира или мяса. Оно выглядело как мертвец. Или голодающий. Кожа да кости.

Я смотрела. На следующих картинках были лица, поражающие деталями. Глаза существ на этих картинках были яркими и настороженными, а не подернутыми пленкой, как у того, что я видела. Может, это была аномалия, или то существо было старее, чем эти в книге. Уши были высоко на голове, чуть заостренные на концах. Губы были такими же, длинными и тонкими, а нос был двумя отверстиями в центре лица. Кожа была затененной, словно была шершавой на ощупь.

Хотя я не собиралась выяснять.

Я открыла следующую страницу и столкнула книгу с колен, ругаясь.

Все волоски в теле стояли дыбом, дыхание застряло где-то между ртом и легкими. Я не хотела еще раз туда смотреть, но заставила себя, руки дрожали, пока я притягивала книгу на колени и находила еще раз страницу.

Если бы существо открыло рот прошлой ночью, мое сердце взорвалось бы. Картинка была нарисована так, словно существо застыло, смеясь над смотрящим, и это ужасало.

Его пасть была дырой, что тянулась через все лицо, внутри были два ряда зубов. Задний ряд был короткими зубами, тонкими, как иглы, и ужасно острыми, они собирались тесно, пересекались, словно выросли в спешке.

Передний ряд состоял из четырех зубов. Две пары клыков на тех же местах, что и мои, но мои были четвертью длины этих. Клыки существа были такими длинными, что я не знала, как они умещались в закрытом рте.

Как такое можно было назвать богами? Демонами, сбежавшими из глубин ада, – возможно, но не богами. Я не могла представить, как художник это увидел, да и не хотела.

Я затерялась в картинке, глядела на нее, а потом что-то ударило во входную дверь, и я вздрогнула.

Я поднялась на ноги, оставила книгу на полу и огляделась в поисках оружия, проклиная отца за то, что он забрал пистолеты и оставил меня как наживку.

Я подумала о ножах на кухне и побежала по коридору, сердце гремело в такт с грохотом двери.

– Альва? – позвал голос из-за двери. Он был высоким от страха, но я его знала. – Альва? Ты там?

– Рен? Рен! Я тут! Тут! – я прижалась к двери, словно могла пройти сквозь нее.

– Альва! – повторил он. – Ты в порядке?

Я слабо рассмеялась.

– Неплохо. Папа запер меня. Ставни и дверь. Я не могу выйти.

Пауза.

– Хочешь, я тебя вытащу?

– Нет, мне нравится быть в плену, – рявкнула я, не успев себя остановить.

Я услышала смех в его голосе, когда он ответил:

– Тогда я просто проигнорирую топор рядом с дровами?

Надежда поднялась во мне, но я размышляла.

– Не дверь, – сказала я. – Окно ванной, – оно было маленьким, и его было бы легко закрыть досками. – Сзади.

– Встретимся там.

Я отправилась в ванную и вспомнила, что была в ночной рубашке, прилипшей к спине из-за пота, а грязная юбка осталась на полу с прошлой ночи.

– Постой! – крикнула я, скомкала юбку и унесла ее в комнатку дальше по коридору, бросила в корзину белья и вымыла руки. Потом я сбегала в свою комнату и быстро надела единственную одежду, которую не сложила в сумку, волосы были спутанной черной гривой. – Можно, – крикнула я, вернувшись в ванную. – Я готова. Целься в замок.

Через миг я услышала, как внешние ставни разбились, а потом треснуло толстое стекло.

– Назад, – крикнул Рен, и я послушалась, а он выбил стекло.

Топор расколол ставни, оставив дыру на шесть дюймов левее замка.

– Ой, – сказал Рен. – Промазал.

– Это точно, – я дико улыбалась.

Я ждала на пороге, кривясь с каждым ударом по дереву, он не попадал в одно место дважды. Когда он сделал так много трещин, что они стали напоминать невод, он пробил ставни топором и повернул его, чтобы убрать обломки. А потом появилось его лицо, щеки раскраснелись от усилий, волосы торчали. Он просиял, радуясь собой.

– Добрый день, милая девица. Полагаю, вы заказывали спасение.

– Хватит играть, лезь сюда, – сказала я. Я не знала, ходили ли те существа днем, но они точно слышали грохот. Как и мой отец, если он был неподалеку.

Я стала убирать дерево, ругаясь, когда занозы впивались в ладони, а Рен делал так с другой стороны, пока окно не стало расчищенным.

– Привет, – он уселся на подоконник. – Ты в порядке?

– Насколько это возможно.

Он запрыгнул в комнату и плохо приземлился на кривую ногу. Но это не помешало ему пройти, хромая, ко мне и взять меня за руки, он окинул меня взглядом с удивительно серьезным лицом.

– Что происходит? Почему твой папа запер тебя?

Я замешкалась. Я хотела предупредить Ормскаулу про существ перед тем, как уехать. И я все еще собиралась уехать – теперь особенно. Оставаться и бороться с монстрами было бредом для желающих умереть. Для героев. Не для меня. Я хотела выжить. Но Рен, которому не доверяли почти как мне в деревне, не был отличным вариантом на роль гонца. Но вариантов не было.

– Идем со мной, – сказала я и повела его в кабинет. – Мне нужно кое-что тебе показать.

Он следовал за мной медленно, заглядывал во все комнаты дома. Он замер у моей спальни, и я закрыла дверь.

– У меня разве не экскурсия? – спросил он, пошевелив бровями.

– У тебя будет подзатыльник, – пошутила я, хотя слабая улыбка увяла, когда мы вошли в кабинет. Книга ждала на полу, еще открытая на странице с пастью чудища. Я подняла ее на стол и отошла. – Поэтому мой отец запер меня. Из-за этих существ. Я увидела одно прошлой ночью.

Рен посмотрел на книгу и скривился.

– Ты это видела? – я кивнула. Он молчал миг, глядя на рисунок. – Где?

– У дома. На пути с праздника я замерла посмотреть на озеро, а когда повернулась к дому, оно стояло между мной и домом.

Рен посмотрел на меня.

– Ты же не шутишь?

– Нет. Не шучу.

– Где ты нашла эту книгу?

– Она была спрятана. Заперта. Их там еще шесть, – я указала на диван у окна. – Я думала, что это могли быть дневники наомфуила, только старые. До землетрясения.

Я смотрела, как он пытался решить, верил ли мне. Он смотрел то на меня, то на книгу, кусая губу, взвешивая все, и я затаила дыхание, надеясь без надежды. Если я не смогу убедить Рена, я не смогу убедить никого.

Он помрачнел, и я поняла, что потеряла его.

– Послушай, – сказал он. – Чем бы они ни были, что бы ты ни видела прошлой ночью, не важно. У тебя есть проблема важнее. Я пришел предупредить тебя, что Жиль Стюарт ступил на тропу войны. Он хочет поймать твоего отца.

Мою шею стало покалывать.

– Зачем?

Рен помрачнел.

– Когда мы ушли прошлой ночью, праздник остановили, и всех разослали домой. А утром первым делом группа мужчин пошла искать лошадей Джима Баллантина. Они нашли их в лесу. Все мертвы, – он сделал паузу. – И в них не было крови.

– Ого, – я сглотнула. Взгляд упал на рисунок существа, и я сложила дважды два, а потом помолилась, чтобы оказалось, что я ошибалась. – Я не понимаю, как это связано с моим отцом? Он был тут прошлой ночью. Я могу поручиться.

– Это не все, – он сделал паузу. – Хэтти Логан и Айлин Андерсон не дошли домой. Они шли по тропе с Корой и остальными, а потом отправились к Логанам, но они не дошли, и с тех пор их никто не видел.

– Может, они заблудились? – сказала я. – Или… У Айлин могли начаться роды, и Хэтти осталась с ней.

Рен покачал головой, помрачнев.

– Шаль Айлин они нашли у моста. Изорванную, по словам Гэвана. И в крови.

В этот раз мы оба посмотрели на книгу.

– Гэван и его поисковый отряд пришли ко мне около часа назад и хотели знать, видел ли я что-то необычное, – продолжил Рен. Он не смотрел мне в глаза, продолжая. – Альва, я сказал ему, что твой отец якобы видел безумного луха. И он сказал Жилю. Я миновал их на площади по пути сюда. Жиль собрал толпу и говорил им, что виноват только один.

Я закрыла глаза, думая о шуме прошлой ночью на празднике. О свете огня, музыке, пении и танцах. О жаре, который мы все источали. О жизни. Мы зажгли маяк посреди Ормскаулы, и те существа пришли, как мотыльки к свече.

– Альва?

Рен глядел на меня.

– Ты меня слышала? Жиль придет сюда. Он, наверное, уже в пути.

Ясное дело. Он ждал этого шанса. Он не смог наказать моего отца за мою маму, но заставит его как-то заплатить за Хэтти и Айлин.

И он должен был заплатить. Он знал об этих существах, но ничего не делал, никому не сказал. Если Хэтти и Айлин были мертвы, то их смерти были на нем, как и смерть моей матери.

– Ты побледнела, – сказал Рен. – Хочешь воды?

Я кивнула, и Рен взял меня за руку. Мы прошли на кухню. Я села, а он наполнил стакан. Я стала пить, вода была на вкус немного похожей на дым и торф, виски с прошлой ночью остался на стенках стакана.

Я посмотрела на часы. Два часа до отбытия Дункана. С ним пропадет мой последний шанс. Я так долго ждала, столько трудилась для этого.

– Тебе нужно идти, – сказала я, встав. – До того, как придет Жиль. И мне нужно убрать. Забить окно.

– Я его заколочу.

– Нет, лучше это сделаю я, – я взглянула на часы.

Рен проследил за моим взглядом.

– Что такое? Почему ты все смотришь на часы?

– Не смотрю, – рявкнула я. – Просто тебе нужно идти.

Повисло молчание. А потом понимание озарило лицо Рена.

– В час уезжает почта, да? Я слышал, как ты вчера спрашивала у Дункана.

– О, что ж такое, – я зашагала, но Рен поймал мое запястье пальцами.

Он разглядывал мое лицо, щурясь.

– Дункан предложил подвезти тебя? Нет… ты же не хочешь уехать скрытно?

Я заставила себя звучать спокойно:

– Маррен Росс, я скажу вот что: у тебя сильное воображение. И это говорит тебе девушка, видевшая прошлой ночью монстра.

– Ты зовешь меня полным именем, только когда врешь, – радостно сказал он.

Он вдруг отпустил меня и побежал к моей спальне.

Я последовала за ним, увидела, как он неловко опустился на колени и заглянул под мою кровать. Он хитро улыбнулся мне и стал вытаскивать сумку.

– Если ты не планировала уехать, то что же…

Мы оба застыли, услышав топот сапог за моим окном. Наши взгляды пересеклись, он был в ужасе, как и я. А потом ключ повернулся в замке.

ТРИНАДЦАТЬ

Я прошипела Рену лезть под кровать, не ждала, чтобы проверить, послушался ли он, а выбежала в коридор, сердце билось в горле. Папа. Он увидит, что я сделала. Его спальня и кухня были разгромлены, дерево и стекло усеивали пол в ванной. И в его кабинете был испорчен диван, лежали запрещенные дневники наомфуила, один из них был на его столе, открытый всему миру.

Мой отец вошел в дом, ружья были в его руке, одежда была в грязи.

Он вздрогнул, увидев меня в коридоре. А потом посмотрел на свою спальню за мной, где были выдвинуты ящики, его вещи валялись на полу. Когда он повернулся ко мне, его глаза пылали яростью.

Он повернулся и пошел к своему кабинету.

– Альва, – рявкнул он поверх плеча. Иди сюда.

Все тело бежало мне кричать, но я заставила себя идти. Я замерла на пороге, смотрела, как отец разглядывал дневник.

Он опустил ружья на стол по бокам от книги, рядом с ними – мешок со снарядами. А потом он вздохнул, закрыл на миг глаза, зажал переносицу.

– Зачем ты это сделала? – тихо сказал он. – Зачем ты посмотрела?

Я не могла двигаться. Не могла говорить. Я не могла сделать ничего, только смотреть, как он вытащил кремнёвые пистолеты из кобуры на поясе. Он опустил один на стол, а другой…

Другой он держал в ладони.

И я поняла, что умру как моя мать.

Все происходило медленно, пальцы отца сжали рукоять пистолета, он поднял голову, посмотрел мне в глаза, и его глаза были холодные. Я подумала на миг о Рене, спрятанном под моей кроватью. Я надеялась, что ему хватит ума остаться там, пока не появится шанс сбежать.

«Вот все и закончится».

Я почти радовалась.

Но потом проступила паника – я не хочу умирать, не как она, без оружия и надежды.

Я услышала шелест, будто крылья, будто смерть приближалась, и я склонилась, делая себя меньше, закрывая голову, повторяя снова и снова: «Я хочу жить. Я хочу жить».

Меня вдруг подняли, отец сжимал мои плечи, и мы оказались лицом к лицу. Пистолет уже лежал на столе.

– Что такое, Альва? – его голос был хриплым, потрясенным. – Что, по-твоему, я собирался сделать?

– Ты пристрелил ее… – слова вырвались из моего рта.

Он застыл.

– Что?

– Ты застрелил ее, – громче сказала я.

Отец отпустил меня и отшатнулся к столу.

– Я слышала, – семь лет страха, горя, гнева и ошеломления бушевали во мне, как лавина. – Я слышала, как вы ссорились, как она закричала, а потом ты выстрелил в нее. Четыре раза. Бам. Бам. Бам. Бам, – выдавила я свои слова-пули.

Он смотрел на меня, лицо посерело.

– Альва, я…

– Я знал, – мы оба повернулись на голос на пороге. – Все это время. Я был прав.

Жиль Стюарт стоял в коридоре, Джим Баллантин и Диззи Кэмпбелл, пекарь, были за ним. Лицо Жиля было маниакальным, почти злорадным, его улыбка искривилась, словно он застыл между смехом и криком.

Я повернулась к отцу. Его глаза были большими и полными паники. Мы оба посмотрели на пистолеты на столе, он потянулся, а я бросилась туда и подвинула их.

– Нет, папа. Хватит!

А потом Диззи Кэмпбелл оттащил меня, а Джим Баллантин, мускулистый от лет работы с конями, тягающими грузы, завел руки отца ему за спину и опустил его на колени.

Диззи крепко держал меня, но мягко прижимал мои руки к бокам. Но я не боролась. Мой отец тоже не боролся. Он был послушным, как ягненок.

Было неприятно смотреть на такого отца, тихого и послушного, опустившего голову, как при молитве. Годами он был моим врагом, ходячим кошмаром, который закалил мои сердце и разум. Весь мой мир строился на том, что его нужно сохранять счастливым, чтобы я была в безопасности. И я должна была радоваться в этот миг.

Но нет. Это ощущалось неправильно. Не такой конец я представляла. Я не думала, что придется видеть это.

Жиль подошел ко мне. Он сжал мой подбородок и покрутил мою голову.

– Ты мне соврала, девочка моя, – мягко сказал он. – Я спрашивал после того, как твоя мать пропала, ранил ли он ее. Ты сказала, что нет, что она ушла.

– Она была ребенком, – зарычал мой отец.

– Она теперь не ребенок, – сказал Жиль, и что-то в его тоне вызывает зуд на моей коже.

Мой отец тоже это услышал, похоже, потому что его взгляд потемнел.

– Отпусти ее. Тебе нужен я.

Жиль повернулся к нему с кривой улыбкой.

– Веди его в тюрьму, – приказал он Джиму Баллантину, который не мешкал.

Мой отец встал и посмотрел мне в глаза.

– Прости, – сказал он.

Я отвернулась, кривясь, когда услышала, что он споткнулся, когда Джим выталкивал его.

Жиль повернул голову к Диззи.

– Иди с ним. Я разберусь с мисс Дуглас. И забери оружие – это улики.

Диззи послушался, забрал пистолеты и ружья отца и унес их из дома, оставив меня с Жилем.

Он окинул меня взглядом, словно на рынке, взгляд задержался на моих ногах, груди, лице. Я отчасти ожидала, что он откроет мне рот и проверит зубы. Я была в опасности, и я знала об этом.

– Тебя тоже можно повесить, – сказал он. – Вы хорошо висели бы вместе. Ты – безделушка, Альва. Ты соврала мне. И шерифу.

Во рту пересохло.

– Выбора не было, – сказала я. – Я боялась, что он убьет и меня. Я боялась семь лет.

Жиль рассмеялся.

– О, да. Играй. Делай большие глаза, заставляй голос дрожать. Судье это понравится.

– Это правда.

Он кивнул после паузы.

– Тебе повезло. Я тебе верю. Потому не арестую тебя, – он улыбнулся. – Я возьму тебя с собой домой. Хватит бегать среди глуши. Так будет безопаснее.

Я скрипнула зубами.

– При всем уважении, я так не думаю.

– Ладно тебе, ты не хочешь оставаться одна на горе, – он шагнул ко мне, его голос стал ниже. – Я богатый, Альва, и ты знаешь это. Ты видела мой дом – роскошь, которая нужна любой девушке. Ты не будешь ни в чем нуждаться.

Я пыталась придумать повод остаться.

– Как насчет озера? Кто-то должен приглядывать за ним.

Лицо Жиля стало уродливым, и я поняла, что ошиблась.

– О, точно. Еще одно. Почему мне не сообщили, что уровень озера так упал? Земля вокруг камышей почти высохла. Как мне быть с мельницей, если воды мало?

– Это ваша мельница тратит воду, – рявкнула я, не сдержавшись.

– Осторожнее, девочка, – он оскалился, скривив губы от гнева. – Ты зависишь от моей щедрости.

– И я благодарна, – сказала я, пытаясь так и звучать. – Но вы видите, что за озером нужно следить, особенно теперь. Без моего отца только я знаю, как.

Жиль пожал плечами.

– Это не должно быть сложно. Низко – плохо, высоко – хорошо. Верно?

Я указала на полки записей и дневников за нами.

– Это все не для красоты. В этом есть искусство.

Он понимающе улыбнулся.

– Ты едкая. Твоя мама была такой же в твоем возрасте. Гордой. Слишком гордой, чтобы признать свои ошибки.

Ошибки. Он про отца. И меня. Я подавила вспышку гнева. Я не дам ему повод увести меня.

– Это все они? – он кивнул на полки.

Я вспомнила про старый дневник на столе, открытый на картинке существа. Пора рассказать ему о чудище.

Но, когда я посмотрела туда, дневник оказался закрытым.

И я поняла: отец тянулся не к оружию, когда появился Жиль. Он закрыл дневник. Он не хотел, чтобы они видели. Почему он так отчаянно скрывал этих существ?

Диззи появился на пороге.

– Тебе лучше пойти, – сказал он Жилю и понизил голос. – Айлин нашли.

На лице Жиля был невысказанный вопрос, и Диззи тряхнул головой.

– Что случилось с Айлин? – я постаралась скрыть панику в голосе.

Жиль проигнорировал меня.

– Собирай вещи и иди в мой дом. По моим подсчетам, путь займет около часа, так что жду тебя там через полтора часа. Понятно? Я серьезно, Альва, – сказал он, увидев протест на моем лице. – Будет худо, если мне придется возвращаться на эту проклятую гору и забирать тебя. Даже мое милосердие не бесконечно.

– Послушайте, Жиль. Мне нужно сказать… – начала я, но он развернулся и перебил меня:

– А мне нужно разобраться с горюющей семьей. Собирайся. И зови меня мистер Стюарт.

– Но…

– За дело.

Я услышала, как дверь закрылась за ними. Я вышла в коридор, прикрыла рот рукой, чтобы не вырвался крик. Безнадежность охватила меня. Что делать?

Я закрыла глаза. Когда я открыла их, передо мной появился Рен.

Он явно все слышал.

Его губы двигались, словно он хотел заговорить, но слова не вылетали. Он просто смотрел на меня, покачал головой, и я представила, как он меня видел.

Приложение к убийце. Лгунья.

Я не могла вынести мысль, что он был разочарован во мне.

Я попыталась заговорить, но не знала, с чего начать. Губы сжались.

Он коснулся моей руки.

– Не надо, – его выражение лица стало мягким, такого я еще у него не видела. Он с сочувствием улыбнулся мне, не разжимая губы. – Все хорошо. Что ты могла поделать?

Он протянул руки, и я подошла и подняла свои руки. Если он коснется меня, я заплачу, и тогда слезы не остановятся.

– Я не могу, – сказала я.

Он кивнул, скрестил руки.

– Если ты не планировала уходить до этого, то теперь нужно обдумать эту идею.

Я слабо улыбнулась.

– Ты был прав. Я собиралась уехать. Сегодня, – я обрадовалась, произнеся это вслух, а он посмотрел мне в глаза. – Подожди тут.

Я развернулась и ушла в свою комнату, достала письма из-под подушки. Я протянула их ему той стороной, где было подписано, для кого они.

– Я написала это. В одном говорится, что озеро высыхает, потому что мельница использует слишком много воды. В другом признание о ночи… когда она… – я выдавила слова. – О ночи, когда он убил ее. Я всегда хотела сказать Жилю. Я уже написала это. И я знаю, что должна была кому-то рассказать, – он начал говорить, но я подняла руку. – Я должна была, но боялась. Боялась, что он убьет и меня. Или что его заберут и повесят, и я останусь одна.

– Ты не осталась бы одна, – сказал Рен. – Это точно.

Мы оба притихли.

– Что насчет монстра, которого ты видела? – сказал он.

– Так ты мне веришь? – его пауза была слишком долгой, и мое сердце сжалось. – Нет.

– Я верю, что ты думаешь, что что-то видела, – мягко сказал он, чтобы я не злилась.

– Ты сделаешь кое-что для меня? – спросила я у Рена.

– Что угодно.

Я поверила ему.

– Мне нужно рассказать кому-то еще, что я видела прошлой ночью. Тому, кто может что-то сделать, кто знает, что они там, особенно, если они напали на Айлин. Жиль не послушает меня.

Он задумался.

– Что насчет Мэгги? Люди слушают ее.

Мэгги Уилсон. Конечно. Почему я не подумала об этом?

– Идеально. Если я напишу ей, ты отдашь письмо? Вместе с книгой с рисунками?

Рен кивнул.

Я вернулась в кабинет с Реном, вытащила лист бумаги из стола отца. Я начала с того, как отец пришел с порванным неводом, а потом о крике у дома. Но когда я попыталась описать увиденное существо, я остановилась, посасывая край ручки.

Как объяснить, чтобы не звучало, что я сошла с ума?

– Что такое? – Рен разглядывал мое лицо.

Я опустила ручку.

– Я не знаю, что сказать.

– Расскажи правду, – сказал он. – Напиши, что думаешь, что у озера есть ужасающие монстры, и они могут охотиться и убивать людей.

Я посмотрела на него.

– Может, нужно нечто большее.

– Например?

Я попыталась собраться с мыслями.

– Не знаю. Какая-то история и контекст, наверное. Это могло бы помочь Мэгги.

– А есть история и контекст?

Я сморщила нос.

– Возможно? Вспомни, в школе мы учили, что до единого бога и землетрясения люди верили, что у всего было божество, и их всех нужно было уважать? Например, Джонни Логан заболел, потому что не сделал подношение богам леса и срубил ветки для костра. Или Мэри Блэк сломала ногу, потому что срывала цветы без разрешения цветочных богов. Видимо, боги были и у озера. А если они не были богами? А если они существовали, и в дневниках есть доказательства?

Я открыла книгу, гадая, почему отец закрыл ее, отыскала один из рисунков. А потом указала на существо в книге и постучала по странице.

– Папа сказал, что их звали богами, потому что им нужно было слово, чтобы объяснить это. Для этого была создана роль наомфуила. Чтобы разбираться с этими, так называемыми, богами. Может, в книге есть то, что поможет, то, чем раньше их отгоняли, – я поежилась, поняв, что истории, которые я слышала, были не выдумками, а реальностью. – Может, нет. Они приносили людей в жертву, – я скривилась.

Понимание озарило лицо Рена.

– Так это их кожа на дневниках?

– Что? – я уставилась на него.

– Принесенных в жертву. Альва, ты не знала? На дневниках, которые запер твой отец, обложка из кожи людей.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Я в тишине прошла мимо Рена на кухню, включила воду и оттерла руки. Воды не хватало, и я отыскала мыло, которым стирала одежду. Оно разъедало кожу, но я не ощущала себя чистой. Вряд ли я могла отмыть руки. Кожа людей. Кошмар.

Рен подошел за мной.

– Это не очень отличается от кожи коровы. Все просто кожа.

Я смерила его взглядом.

– Я не буду спрашивать, откуда ты знаешь, как выглядит обработанная кожа людей.

– Ладно тебе, – он выключил воду. – У нас мало времени. Тебе нужно убираться отсюда, пока Жиль не понял, что что-то не так, и нам все еще нужно объяснить твоих монстров Мэгги.

«Твоих монстров». Сомнения оставались, но я видела, что он начинал верить. Я надеялась.

Я прошла в кабинет и тяжко села за стол.

– Мы знаем, что это такое, или как их раньше воспринимали, – сказал Рен, расхаживая. – Мы знаем, откуда они? – он кивнул на книгу. – Там есть подсказки.

Я все думала, как отец закрыл книгу. У него были секунды на принятие решения, и он не взял оружие, что могло обеспечить ему побег, но решил закрыть ее? Скрыть их?

– Отец не хотел, чтобы Жиль узнал о них, – медленно сказала я.

Рен замер и посмотрел потрясенно на меня.

– Думаешь, он защищает их?

Я покачала головой.

– Нет, – сказала я. – Когда он вышел за ними, он был вооружен до зубов. Но он точно не хотел, чтобы Жиль знал о них. Наверное, потому он переживал, что люди придут сюда. Потому не сообщал, что уровень воды в озере падал.

«Уровень воды».

Мой желудок сделал сальто, словно я падала, и я сжала край стола.

– Дыра, – сказала я, удивив нас обоих. – Дыра, которую мы тогда видели на северном берегу. Я думала, что она была слишком большой для выдр, я так тебе и сказала. А если эти штуки жили в горе? – мой рот раскрылся идеальной О, все сошлось. Вода держала их там, делала так после землетрясения, когда подземное озеро слилось с нашим, закрыв проход. Это не убило их, но пленило. Потому они тогда пропали, и потому…

– Они теперь вернулись, – сказал Рен. – Потому что Жиль Стюарт заставил уровень воды в озере упасть из-за своей мельницы. Их путь снова открыт, – он сделал паузу, смотрел вдаль. А потом кивнул. – Такое возможно. Теперь мы знаем, что это и откуда они. Нам нужно только понять, как их остановить.

– Ты мне теперь веришь?

Он потер лоб.

– Я хочу тебе верить. Но… – он вдруг застыл, глядя на часы на камине. – Альва, почти час.

Я вскочила со стула, побежала в свою комнату. Дункан уедет из Ормскаулы через несколько минут. Оставит меня тут.

Я схватила сумку с кровати, а потом замерла, не разгибаясь, ладони сжимали лямки.

Если останусь, потеряю работу. Придется жить с Жилем Стюартом. Я увижу, как повесят папу. Но если я уеду…

Я никогда не узнаю, что тут случилось. Послушает ли Мэгги Рена насчет чудищ. Убьют ли больше людей. Остановят ли они их.

Я повернулась и беспомощно посмотрела на Рена.

– Это твой единственный шанс, – сказал Рен, словно читал мои мысли. – Иди, – мягко сказал он. – Я отнесу книгу Мэгги. Я все ей передам.

Он подошел ко мне, мягко забрал сумку и повесил мне на плечо. Его большой палец погладил мою щеку, взгляд был нежным.

– Иди, – снова сказал он, опустил руку и отошел. – Ты еще можешь догнать телегу.

Я миновала его и побежала.

* * *

Было около двух, когда я добралась до реки, каждый вдох обжигал болью, в боку кололо. Левое колено было ободрано, я упала в спешке.

Я пыталась подавить панику, добравшись до деревни. Я опустила голову, укуталась в шаль, пока спешила по переулкам, по тому же пути, как и вчера, чтобы избежать площадь и главные дороги из Ормскаулы. Я отставала от Дункана на час, но могла догнать, если бежать. Просто нужно было…

– Мой дом там, – Жиль Стюарт встал передо мной, а с ним – Диззи Кэмпбелл.

Я затормозила, задыхаясь. Он шагнул вперед.

– Я это отнесу за тебя, ладно? – он не дождался ответа и выдернул сумку из моих рук. Я в ужасе смотрела, как он бросает ее на землю, открывает и роется. Желудок сжался, когда он вытащил одно из хороших платьев. – Умно, как для девушки, живущей на горе, – задумчиво сказал он.

– Это было мамино, – соврала я.

Он посмотрел на платье с новым интересом, и мне точно не показалось, что он бережно его свернул и опустил поверх плаща. Мое сердце забилось быстрее, когда он задел пальцами шаль, внутри был завернут пистолет, убивший мою мать. Если он это увидит…

Но он отодвинул шаль, закрыв ею карман с пулями, и достал мою папку с приборами для письма, без интереса порылся там. Когда он нашел мешочки денег, он с пониманием посмотрел на меня.

– Ты пришла подготовленной, мисс Дуглас. Прошу, опустоши карманы.

Там только фотография мамы. Я вытащила ее и протянула ему.

Жиль забрал фотографию и долго смотрел на нее.

– Это я оставлю себе, – сказал он.

– Это мое, – резко ответила я. – Это все мое.

– Конечно, – успокаивающе сказал он. – Я пригляжу за этим для тебя. Уберегу. Идем, – Жиль забросил мою сумку себе на плечо, взял меня за руку над локтем. – Я отведу тебя домой.

Если я пойду с ним, мне конец. Плевать на сумку. То просто вещи. Может, я еще могла сбежать, и мне хватило бы свободы.

– Я хочу сначала проведать миссис Логан, – сказала я. – Высказать соболезнования. Я слышала об Айлин. Только что, – я вспомнила, что он не сказал мне, что случилось с ней.

– Они не готовы к гостям, – ответил Жиль. – Прибереги это для похорон. Если хватит смелости показаться.

Я подавила рык раздражения, он продолжил:

– Наверное, тебе лучше не идти. Но мы решим это позже. Пока твое место со мной, – он крепче сжал мою руку и пошел, уводя меня с собой.

Я видела зайцев, пойманных в силки, их попытки вырваться все ухудшали. Каждый раз, когда они пытались сбежать, веревка затягивалась, пока их борьба не приводила к их смерти. И я не спорила, не возражала, просто шла рядом с ним, щеки пылали, когда Мэгги Уилсон вышла из магазина и проводила нас взглядом, пожелав Жилю хорошего дня. Он напряженно кивнул, и мы пошли дальше. Я ощущала спиной ее взгляд, пока мы шли по улице.

* * *

Дом Стюартов не изменился с тех пор, как я была ребенком. Коридор, где Жиль бросил мою сумку, был таким же мрачным, в панелях из темного дерева. Длинный ковер покрывал там пол, выцвел от шагов. Слева была гостиная, а дальше – комната для семьи, только Стюарты могли позволить себе две такие комнаты. Дверь впереди вела в столовую, там я бывала в детстве на ужинах, а за ней была кухня.

Но Жиль повел меня к широкой лестнице, сжимая мою руку.

– Где миссис Стюарт? – спросила я. – И Гэван?

– Моя жена в постели. Ей стало плохо от новостей об Айлин, – сказал он. Мы прошли то, что я посчитала спальнями семьи. – А Гэван снаружи с остальными ищет Хэтти.