сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Онория думала, что ей доставит удовольствие снова побывать в Норкроссе, но, когда она вернулась сюда в качестве гостьи, то ощутила, что это уже не ее дом. У нее больше не было дома. Ни здесь, ни где бы то ни было.
Раздосадованная сама на себя, она смахнула слезы. Слезами горю не поможешь. Только с помощью ожерелья она снова все вернет. Она уже никогда не сможет назвать Норкросс своим домом, но сможет найти себе другой, если, конечно, получит это ожерелье. Дядя еще проклянет тог день, когда так вероломно с ней обошелся.
Переодевшись, она собралась с духом и спустилась вниз. В гостиной Онория поприветствовала двух дам, о чем-то оживленно беседовавших. Увидев свою тетушку Софию Довэгер, леди Хэмптон, она вскрикнула от радости. — Тетя София, я так рада, что ты здесь, — крепко обняла пожилую даму Онория. — Хм, почему бы и нет? Ты же настаивала на том, чтобы я приехала. — София поднесла к глазам лорнет, рассматривая Ояорию. — Встань смирно, девочка, дай мне на тебя посмотреть. Девушка беспрекословно подчинилась, позволив любимой тетушке разглядывать себя.
— Ты выглядишь слишком утомленной, дорогая, — воскликнула София, взяв Онорию за руку. — Ты поедешь со мной домой в этот раз. Я позабочусь о тебе.
Онория не хотела обижать старушку, напомнив ей, что «дом» состоял всего лишь из одной комнаты у ее внука, который никогда не согласился бы посадить себе на шею еще одну бедную родственницу.
— Что за нудных выскочек наприглашал твой дядя в этот раз? Надеюсь, среди них нет снова той особы с ее надоедливой собакой?
Онория рассмеялась при этом воспоминании — одном из немногих приятных за время «царствования» дядюшки в Норкроссе.
— Она не приедет. Достаточно вспомнить, как ее собачка, этот маленький комочек пуха, задирала дядиных породистых щенков.
— Ты не приметила здесь красивых мужчин? Онория тяжело вздохнула, ненавидя себя за ту ложь, которую предстояло выложить тетушке.
— Мой кузен Эдмонд из Йоркшира. Он сын сестры моей матери, ты помнишь. И с ним его друг — мистер Барнхилл.
София удивленно захлопала глазами.
— Двое молодых людей, и оба будут за тобой ухаживать? Молодец, девочка!
— Я не хочу показаться жадной. Ты можешь оставить Эдмонда себе.
София громко захохотала.
— Даже так? Тогда расскажи мне, кто такой этот твой мистер Барнхилл.
— Ты скоро его увидишь, — проговорила Онория с загадочным видом.
— Высокий? Красивый? Блондин или брюнет?
— Потерпи, ты сама все увидишь.
— Говорят, твой дядя ухитрился заманить принца на этот вечер. Это может оказаться также интересно, как и мой пятидесятилетний юбилей. Ты помнишь, в Хоктоне? Не правда ли, праздник получился грандиозный. И Фредди там присутствовал.
— Да, именины получились чудесные, — подтвердила Онория. Она не стала напоминать тетушке, что тогда еще не родилась, так как юбилей был лет тридцать назад, и что Фредди вот уже пятнадцать лет, как умер. — Не хочешь ли чаю, тетя София?
— Лучше немного бренди, — прошептала та, — но мне кажется, все дамы пьют чай.
— Я принесу бренди из дядиного кабинета.
— — Вот и умница, — похлопала ее по плечу София.
Джек сменил рубашку, почистил ботинки и, набравшись решимости, собрался спуститься в гостиную. Он напомнил себе о вознаграждении, которое ожидало его по окончании дела.
Джек почти сразу нашел нужную комнату. Переведя дыхание, он толкнул дверь. Три пары глаз в тот же момент повернулись к нему. Чувствуя себя крайне неловко под проницательными взглядами дам, он торопливо оглядел комнату, ища Онорию, но она, видимо, еще не спустилась. Как ему следовало поступить?
— Кто-нибудь знает, где можно найти мисс Стерлинг? — осмелился наконец он спросить.
— А кто ее спрашивает? — осведомилась ветхого вида дама.
— Я ее гость.
Ветхая особа поднесла к глазам лорнет и стала разглядывать его с бесцеремонностью, от которой Джеку стало не по себе, но он не мог даже сесть без приглашения. Они что, собираются весь день продержать его. в этом дурацком положении? И куда, черт побери, подевалась Онория!
— Вот твой любимый чай, тетушка. Дядя шлет свой поклон. О! — Онория резко остановилась, расплескав чай.
— О! — выступил ей навстречу Джек, проворно подхватив поднос из ее рук. — Как приятно снова видеть тебя!
— Джек! — воскликнула Онория дрожащим голосом.
Он поставил поднос на стол.
— Ваш Чай, миледи.
— А у тебя есть голова на плечах, парень, — хихикнула тетушка.
— Джек, это моя тетя, София Довэгер, леди Хэмптон. Мистер Барнхилл.
Джек поклонился.
— А эти дамы — гостьи моего дяди. — Она представила ему миссис Мэйфлауер и леди Болтон.
— Присаживайтесь, молодой человек. — София придвинула ему стул.
Она подняла свой лорнет и стала рассматривать Джека с головы до пят.
— Забавно, — проговорила она наконец. — Вы копия… не имеет значения кого. Все равно вы его не знаете. Это было очень давно. Так вы из… откуда вы приехали, вы сказали?
— Из Йоркшира.
— Я рада, что вы вместе с моей милой девочкой. Я не хочу, чтобы она скучала здесь. — Она обвела рукой комнату. — Вы видите, с каким типом людей общается ее дядя. Если бы я имела такой дом, я бы приглашала только интересных людей, а не этих надоедливых кривляк.
— Тетушка! — испугалась Онория. — Пожалуйста, потише!
— Что нужно этому дому, так это побольше молодежи, она всегда вносит живую струю в обстановку. Ну почему вы не захватили с собой кого-нибудь из своих друзей, мистер Барнхилл?
— Потому что это прием у дяди Ричарда, — ответила за него Онория. — Он и так оказал любезность, позволив приехать Эдмонду и Джеку.
— Ты тоже имеешь право пригласить твоих друзей. — София презрительно фыркнула, выразив тем самым свое неодобрение, и строго посмотрела на Джека. — Послушайте, молодой человек. Вы отвечаете за то, чтобы эта девушка не умерла здесь от скуки за неделю.
Джек лучезарно улыбнулся.
— Я буду более чем счастлив развлечь мисс Стерлинг.
— — Мисс Стерлинг, я не ослышалась? Что за мужчину ты себе нашла, Онория!
— Очень учтивого, тетушка.
София погрозила Джеку своим костлявым пальцем.
— Если ты хочешь завоевать сердце моей девочки, тебе придется выражаться не столь вычурно. Она — Норри для тех, кто ей дорог.
— Вы позволите называть вас Норри, дорогая? — спросил Джек, широко улыбаясь.
— Если вам так угодно.
София с трудом поднялась, схватив свою трость.
— А сейчас, когда вы здесь, я могу немного вздремнуть. — Она протянула Джеку руку. — Проводите меня в мою комнату. Мне нужно отдохнуть.
— Как пожелаете, леди Хэмптон. Проводив Софию в ее комнату, Джек и Онория остановились в коридоре.
— Дядя соблюдает распорядок дня провинциальной жизни. Обед подадут в шесть вечера, . — сказала Онория. — Звонок прозвенит в четверть шестого.
— Мне сидеть в своей комнате до обеда?
— Вы можете попить чаю в гостиной, если пожелаете.
Джек вспомнил тесную душную комнатку. Но потом подумал, что, кроме него, Онория — единственный представитель молодежи в этом доме.
— Не беспокойтесь. Займусь лучше своим багажом. По всей видимости, это единственное развлечение на сегодняшний день. — Он неторопливыми шагами направился в свою комнату.
Онория вернулась в гостиную, ее настроение не улучшилось с появлением новых гостей. Даже присутствие тети Софии не утешило ее. София только напоминала своим присутствием о судьбе, которая ожидала ее. Онория не хотела закончить свои дни чьей-нибудь тетушкой, престарелой и немощной, рассчитывающей только на щедрость родни и жизущей воспоминаниями прошлого.
Пока у Онории накопилось не так много воспоминаний о своей жизни. Она смутно помнила мать и те немногие годы, прожитые вместе с отцом до его смерти. Ей хотелось бы сохранить воспоминания, которые согревают сердце престарелых дам на закате их дней.
Ожерелье давало ей единственную надежду на избавление от такой печальной участи, надежду на свободную жизнь. Она сама построит свою судьбу, станет независимой от тех, кто хочет запереть ее в крохотной коробочке и захлопнуть крышку. Это ее жизнь, и она сама будет выбирать, что ей делать.
Онория радовалась, что решила представить Джека своим женихом. Ей не будет в тягость проводить большую часть времени с ним. Онория призналась себе, что ей даже хотелось этого. Она горела желанием узнать о нем побольше — о его семье, о его прошлом, почему он стал вором.
Но приходилось помнить, что он стал джентльменом только на время, а на самом деле Джек Дерри — грабитель.
Гости всё прибывали и прибывали в течение дня: Реджинальд Грос, пухлый адвокат из Глостера, Сайрес Лэзэм, который обычно покупал дядиных собак, помещик Нортон с женой — старые дядины друзья. Достойные пары средних лет. Онория думала, у нее треснет лицо от того, что ей приходилось беспрестанно улыбаться.
В былые времена ей нравилось развлекать отцовских гостей, играя роль хозяйки на вечерах. Отец приглашал интересных людей. Они собирались в гостиной и беседовали о политике, о музыке, о литературе и просто обо всем понемногу, иной раз до самого утра.
Разговоры друзей дяди Ричарда навевали скуку, они состояли из сплетен и пустой болтовни об охоте.
Джек дернулся во сне, в его дверь громко стучали.
— Джек! — звала Онория, — вы здесь? Он облегченно вздохнул, вспомнив, что он в Норкроссе, в безопасности. Или, по крайней мере, настолько в безопасности, насколько позволяла действительность, учитывая последствия, которые мог повлечь провал хитроумного плана Онории.
— Я здесь.
— Скоро подадут обед. Вы не слышали звонка?
Как долго он проспал? Вечность, если уже пришло время обеда.
— Я пообедаю в комнате.
— Нет, не пообедаете, — решительно сказала Онория за дверью. — Я хочу, чтобы вы переоделись к обеду и немедленно спустились вниз.
Через десять минут Джек показался в дверях.
— Как я выгляжу?
Онория критическим взглядом окинула его костюм.
— Разве так я учила вас повязывать галстук?
— Это простой йоркширский стиль. Нам в деревне незачем всякие там выкрутасы.
— Завтра я попрошу Эдмонда помочь вам. Он проследит, чтобы вы оделись подобающим образом.
— Как предусмотрительно с вашей стороны, моя дорогая.
— Постарайтесь следить за своими манерами за столом, — предупредила она. — Я посажу вас рядом с тетушкой Софией, кажется, она питает к вам симпатию. Я сяду напротив. Не забывайте смотреть на меня, я дам вам знак, если вы что-нибудь сделаете не так.
— Вы так любезны.
— Я хочу, чтобы сегодня вы были внимательны. Запоминайте, как кого зовут. Я обозначила комнаты гостей на этом плане.
Джек расплылся в улыбке, увидев листок, который она протягивала.
— А где твоя комната, любимая? Здесь нет твоего имени, Или твой зловредный дядюшка заставляет тебя спать под лестницей? Или в конюшне?
— Моя комната в другом конце коридора, — проговорила она решительно. — И не называйте меня любимой.
— Я думал, вы хотите, чтобы я выглядел как настоящий влюбленный, — сказал Джек, поспешив за ней вниз по лестнице.
— Только в кругу чужих людей, — ответила она.
Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, открывая перед ней дверь в гостиную.
— Я постараюсь помнить об этом, — сказал он. — Но я уверен, что вы мне напомните, если я вдруг забуду.
— Непременно.
ГЛАВА 7
Онория не могла вспомнить, что ела за обедом. Она не отрывала глаз от Джека Дерри и с затаенным дыханием следила, как он резал мясо, передавал блюдо тушеной моркови, подзывал лакея, чтобы тот подлил ему вина.
Она невнятно и неуместно отвечала на вопросы своего соседа, и тот, должно быть, подумал, что она никудышная собеседница. Но Онория не могла ни на чем сконцентрироваться, кроме человека, сидящего напротив. Девушка молилась про себя, чтобы он не совершил ничего такого, чем выдал бы себя.
Тетушка София, казалось, поддалась очарованию Джека, но это ни о чем не говорило. Учитывая пошатнувшееся состояние ее ума, она могла принять его за кого угодно — за любимого племянника, за давно умершего сына, или даже за одного из своих мужей. Она единственная могла бы объявить Джека самозванцем, и никто даже и ухом не повел бы.
Джек совершенно очаровал Софию, в этом не оставалось никаких сомнений. Она до сих пор считала себя неотразимой красавицей, а Джек в ее воображении играл роль верного рыцаря-поклонника. Он мог бы заслужить неумирающую преданность Софии — по крайней мере, до тех пор, пока она помнит его имя.
Несмотря на все опасения Онории, со стороны казалось, что Джек чувствовал себя в этом обществе как рыба в воде. Благодаря высокому росту его подержанный смокинг казался специально сшитым для него, а этот небрежно повязанный галстук придавал ему вид этакого франта.
Если бы Онория не знала, кто он на самом деле, она ни за что не догадалась бы, что он не настоящий джентльмен. И никто из дядиных гостей и не подумал бы, что меньше чем неделю назад он стоял под виселицей.
Однако, когда обед был в разгаре, Онория стала замечать, что Джек разошелся. Может, выпил слишком много вина? Мужчин еще ожидал послеобеденный портвейн. А что, если он даст волю своему языку? Онории-то рядом не окажется, и Бог его знает, сможет ли Эдмонд вовремя пресечь нежелательный разговор.
Вспомнив свой ужасный сон, Онория сжала в отчаянии кулаки. С того момента, как Джек вошел в дом, она уже не контролировала ситуацию. Джек играл теперь сам по себе, к добру ли только. Онория терпеть не могла такое состояние беспомощности. Но это придавало ей еще больше решимости во что бы то ни стало осуществить свой план. Она ни за что не хотела снова остаться беззащитной и без гроша в кармане.
Джека раздражал испытывающий взгляд Онории. Разве она не видит, что ее пристальный интерес привлекает к нему всеобщее внимание? Он еле подавил сильное желание выставить себя, а заодно и ее, посмешищем за обедом.
Но ему просто некуда идти, если его выкинут из Норкросса. После недели жизни с хорошей едой, чистой одеждой и мягкой постелью он стал снова ценить эти удовольствия. Джек не находил приятным снова оказаться предоставленным самому себе и без средств к существованию. Он отхлебнул еще немного вина. Джеку даже нравилась эта выжившая из ума старушка, сидящая рядом с ним. Она отличалась такой же эксцентричностью, как и ее внучатая племянница, но она хоть не навязывала свои сумасшедшие идеи другим.
Все это могло показаться даже забавным, если бы они с Онорией не находились в таком безнадежном положении. Возможно, ой сможет сделать карьеру на сцене, когда закончится этот маскарад; к тому времени он приобретет достаточно актерского опыта. Но чем бы он ни занялся, он не останется в Англии. Он устал постоянно скрываться.
Если Джек попадет во Францию, он станет всего лишь еще одним англичанином эмигрантом в этой стране, а в хаосе, который царил после падения Наполеона, для человека с его способностями возможностей предоставится более чем достаточно.
Слуги стали убирать скатерти, накрывая стол к десерту. Дамы вскоре покинут застолье, и он сможет спокойно вздохнуть. Не так уж легко казаться непринужденным под настороженным взглядом Онории.
Как только дамы ушли, Джек расслабился. Он поймал взгляд Эдмонда и насмешливо поднял бокал, приветствуя его.
— Портвейн, — Ричард Стерлинг передал Джеку бутылку.
Джек указал на свой бокал с вином.
— Мне этого достаточно, благодарю.
— Отличное вино. Изготовлено моим братом, упокой Господь его душу. Надо отдать ему должное, он разбирался в винах, — он подмигнул Джеку. — Держу пари, вы не найдете такого замечательного красного вина в Йоркшире.
— Едва ли.
Расслабившись на своем стуле, Джек благодушно оглядывался вокруг. Все как в былые времена собрались вокруг стола, наслаждаясь бокалом хорошего вина после обеда.
— В прошлом году ездил в Йоркшир пострелять дичь, — объявил Реджинальд Грос, адвокат. — Ничего особенного. А вы любите охотиться, Барнхилл?
— Если только верхом, — ответил Джек.
— Ах, вот как, — . сэр Ричард снова передал бутылку по кругу, и Джек в этот раз наполнил свой бокал, — да, именно, пустить гончих по следу. Жаль, что еще только август.
— Планируете выводить на охоту новых щенков в этом году? — спросил Лэзэм.
Кивнув в ответ, сэр Ричард принялся за подробный анализ достоинств и недостатков каждой из собак. Джек еле сдерживал зевоту. Плотно поев и выпив вина, он чувствовал, как сон одолевает его, а беседа не возбуждала его любопытства. Но все же здесь лучше, чем в гостиной. Обмениваться любезностями с пожилыми дамами слишком утомительно для него.
Он ухмыльнулся, представив, как Онория сидит там и терзается беспокойством. Вероятно, она ломает руки, боясь, как бы Джек не выкинул что-либо такое, что повергнет в прах весь дом.
Он подумал, что Онория плохо разбирается в людях. Джек знал, что был одним из немногих, кто смог бы осуществить этот шальной план. Но он не собирался убеждать ее в этом. Пусть себе беспокоится.
