Текст книги "Идеальный мужчина"

Автор книги: Мелани Рокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Марк снова кивнул. Элен осмелела.

– Кроме того, я рассталась со своим любовником. Вернее, я его прогнала на все четыре стороны только потому, что он не выбросил в мусорное ведро пустой пакет из-под пончиков. Разве это нормальный поступок для любящей женщины?

– А вы его любили? – спокойно поинтересовался Марк.

– Ну… да… наверное. Иначе бы я не согласилась, чтобы он переселился в мой дом. Вы что же, полагаете, что я смогла бы спать с человеком, к которому не испытываю особых чувств?

– Не обижайтесь на меня, Элен. Я всего лишь хочу прояснить ситуацию. Итак, вы расстались со своим любовником.

– Я его прогнала.

– Хорошо. Пусть будет по-вашему. Вы его прогнали. Вам стало от этого легче? Почувствовали ли вы освобождение, словно сбросили с себя тяжелые оковы?

Элен закусила губу и задумалась.

Боже, неужели доктор Сандерс прав? Вместо страданий, которые она усиленно изображала после расставания с Ричардом, она… Неужели это правда? Не может быть! Да, она действительно была рада. Счастлива, что к ней вновь вернулась свобода. Тогда… Возможно, сомнение доктора Сандерса в ее любви к Ричарду… Неужели и это правда? Она не любила Ричарда. А в свою спальню и в жизнь она впустила его лишь потому, что сочла необходимым для успешной современной женщины тридцати двух лет от роду иметь постоянного партнера. Сколько можно скакать из одной постели в другую, метаться от одного любовника к другому?

Один период конфетно-букетных ухаживаний сменялся другим. Никаких действительно серьезных отношений не возникало. Да и откуда им было взяться, если Элен не позволяла ни себе, ни мужчинам даже задумываться о совместном будущем? Стоило кому-нибудь заговорить о свадьбе, как Элен тут же находила повод расстаться. Мужчины недоумевали, пытались как-то урезонить строптивую и капризную Элен, но она была непреклонна в своем отказе.

А Ричард? О, Ричард ее устраивал почти по всем показателям. Почти… Он не был идеален. Однако он был согласен на роль второй скрипки в семейном дуэте. Безвольный раб, разве не такой мужчина был ей нужен?

О нет! Отец был совершенно иным. Ее матери здорово повезло, что они встретились одним прекрасным весенним вечером в городском парке.

Отец был заботливым, внимательным, ласковым, но в то же время в нем ощущалась внутренняя сила, мощь, каменная кладка под изысканными полупрозрачными фресками.

Когда отца не стало, Элен думала, что не перенесет его безвременный уход. Тянулись серые унылые будни, жизнь шла закадровым текстом где-то на периферии сознания. А все мысли и переживания Элен сосредоточились вокруг жалости к себе и ощущения полного, безграничного, тотального одиночества и непонимания со стороны окружающих.

Доктору Бергману каким-то чудом удалось вытащить Элен из того затянутого вековыми паутинами угла, в который она сама себя загнала.

Горячие струйки слез на щеках заставили Элен открыть глаза, которые она незаметно для себя успела закрыть.

Доктор Сандерс смотрел на нее, и в его карих глазах было столько нежности, столько понимания, что Элен готова была в ту же секунду броситься в его объятия и разрыдаться на широкой мужской груди.

– Мисс Томпсон, уже шестой час, – медленно произнес он.

Элен удивленно вскинула брови и взглянула на наручные часики. Марк Сандерс был прав. Она даже и не заметила, как быстро пролетело время. Впрочем, она вообще не отвечала за свои поступки.

Судя по понимающему взгляду психоаналитика, она мыслила вслух и выложила ему всю подноготную. Странно, раньше Элен не наблюдала за собой подобных привычек. Уж не околдовал ли ее доктор Сандерс? Впрочем, в психоанализе шаманские штучки принято называть гипнозом.

– Гипноз?.. – спросила она, подняв на него глаза.

– В следующий раз, если желаете. Я еще не до конца разобрался, в чем причина вашего страха перед любовью и браком. Возможно, отгадка таится в глубоком детстве.

– Страх? Вы думаете, я избегаю замужества из-за каких-то детских страшилок?

– Ну, не будьте так жестоки по отношению к себе. Поверьте: вы заслуживаете любви.

Марк бросил взгляд на сплетенные пальцы Элен. Заметив пристальный взгляд психоаналитика, Элен, не отдавая себе отчета, быстро сменила покоившийся сверху левый большой палец правым.

Доктор Сандерс мягко улыбнулся, а Элен растерялась.

– Я что, не прошла какой-нибудь тест?

– Можно сказать и так. Левый палец сверху свидетельствует о том, что в своей жизни вы руководствуетесь в большей степени эмоциями, нежели разумом, а вот правый – напротив, признак рационального подхода к решению жизненных задач.

– И что?..

– А то, что, будучи от природы существом эмоциональным, вы все же пытаетесь обуздать свои страсти интеллектом. Мой совет: не насилуйте себя.

Элен вздохнула.

– Вы сегодня дали мне столько советов, что даже не знаю, запомнила ли я их все.

– Не беспокойтесь. В нужный момент они выползут из вашего подсознания. Вам останется лишь прислушаться к внутреннему голосу. Слышите, Элен? Поступайте так, как подсказывает ваше сердце. Вы удивитесь, насколько приятнее и проще станет ваша жизнь.

– Благодарю, доктор Сандерс. Сколько я вам должна?

Марк расплылся в улыбке.

– Да, мне с вами придется нелегко. Рационализм стал вашей визитной карточкой, верно?

Элен кивнула.

– Все вопросы по оплате обговорите с Карлой. Я ей доверяю, как самому себе. Когда бы вы хотели прийти ко мне в следующий раз и поговорить о вашем детстве и отце?.. – Марк сделал паузу и проследил за реакцией Элен на упоминание об отце.

Однако она уже, похоже, окончательно запрятала свои эмоции на задворки сознания, потому что вместо трогательных дочерних слез Марк увидел лишь вежливую улыбку и кивок головой в знак согласия.

– Вас устроит следующая пятница?

– Через неделю?

– Да. Боюсь, что чаще я не смогу с вами встречаться. Какой бы черной ни была жизненная полоса, но работа есть работа.

– Хорошо. Я согласен. Встретимся в следующую пятницу.

Еле дождавшись лифта, Элен с облегчением вздохнула, обнаружив, что спуск ей предстоит проделать в гордом одиночестве. Никаких бизнесменов, мамаш с сопливыми детьми и… самоуверенных красавчиков. Элен снова вздохнула.

А ее новый психоаналитик хорош собой, и, похоже, медсестричка положила на него глаз. Впрочем, это ее не касается. Даже если доктор Сандерс спит с этой длинноногой куклой, то это их личное дело! И точка. Он всего лишь ее доктор. И если он приглянулся ей в лифте, то это чистая случайность. Досадное недоразумение. Отношения «пациент – доктор» не должны осложняться любовными.

Что это еще за мысли бродят в ее голове! Уж не вздумала ли она закрутить роман с психоаналитиком? Чего доброго он примет ее за извращенку, решившую соблазнить лечащего врача. Возможно, она будет даже не первой. Наверняка другие клиентки доктора Сандерса мечтали о большем, нежели душеспасительные беседы.

Нет, Элен, забудь об этом, приказала она себе. Если тебе потребуется черная повязка на глаза, чтобы перестать видеть в докторе Сандерсе мужчину, что ж, придется ею воспользоваться.

Первый этаж. Лифт остановился, и Элен, гордая и независимая, вышла из кабины и направилась к дверям на улицу.

4

– Эй, дружище, какими судьбами? – Лени Робинсон призывно помахал рукой Марку, только что появившемуся на пороге спортзала. Кстати сказать, впервые за последние три месяца.

– Прекрати, Лени. Мне и без того стыдно показываться на глаза тренеру, – ответил, подойдя к старому приятелю, Марк.

Лени окинул его оценивающим взглядом.

– Я бы не сказал, что все так уж плохо. Поражаюсь, как тебе удается держать одну и ту же форму с университета. Сколько тебя помню…

Марк рассмеялся.

– Боже, ты уже начинаешь говорить, как дряхлый старик. Нам еще рано уходить на покой, не находишь?

– Что касается меня, то я бы уже давно с удовольствием оставил все суетные дела.

– А как же твоя клиника?

– А! – Лени махнул рукой. – Лучше расскажи, как ты? Мы ведь не виделись… дай-ка вспомнить… полгода точно. Ты постоянно был занят в «Линии жизни». Неужели в Сиднее столько людей с психическими проблемами?

– Как и в любом мегаполисе. К сожалению, большой город добавляет в жизнь слишком много стрессов, – констатировал Марк. – Тебе, как кардиологу, это должно быть известно. Уверен, что и неполадки с сердечной мышцей не редкость для жителей Сиднея, разве не так?

Лени кивнул с грустной улыбкой.

– Ладно, хватит сидеть, займемся делом, – предложил Марк, указав в сторону беговых дорожек «Кетлер».

В зале было относительно мало народу: середина недели, восемь вечера. Как сказал бы отец Марка, все нормальные люди уже сидят по домам и стерегут дочерей.

Друзья пошли к тренажеру. Они установили режим спортивной ходьбы и встали на передвигавшуюся резиновую ленту.

– А теперь выкладывай, что случилось? – спросил Лени, загадочно улыбнувшись и подмигнув приятелю.

– Все по-прежнему… с чего ты взял, что в моей жизни произошли какие-то изменения? – неумело солгал Марк.

Лени одарил его укоризненным взглядом.

– Честно говоря, кое-что действительно произошло, – признался Марк. – Пару недель назад… Возможно, сам Бог послал мне тебя. Ты ведь тоже врач… впрочем, я почти знаю, что ты мне посоветуешь… На твоем месте я сказал бы то же самое, но…

– Марк! – не выдержал сбивчивых попыток объяснения Лени. – Говори начистоту! Сколько можно юлить? Я пока и сам не знаю, что тебе отвечу.

– У меня новая пациентка. Ее зовут Элен Томпсон, – медленно начал Марк, однако Лени тут же его перебил:

– Элен Томпсон? Постой, уж не та ли это адвокатша, которую прозвали «акулой»? Она ведь самый кровожадный юрист на свете. У ее оппонентов в суде нет ни единого шанса. Я сотни раз читал о ней в газетах. Крупные шишки, попавшие в какую-нибудь заварушку, становятся к ней в очередь за юридической консультацией. Даже поразительно: девушка добилась всего сама. Если не ошибаюсь, она приехала из какого-то Богом забытого городка в Квинсленде. О, приятель, сочувствую. Если ты сделаешь что-нибудь не так…

Марк с удивлением взглянул на друга.

– Не думал, что ты знаешь ее.

– Дружище, Элен Томпсон знают все!

Марк пожал плечами.

– Кроме тебя, судя по всему, – заключил Лени. – Ну так и что с этой Элен? Передозировка чужой кровью?

– Прекрати! – неожиданно резко оборвал шуточки Лени Марк. – Элен – добрая, нежная, легкоранимая женщина, которая попала в сложную жизненную ситуацию и не смогла выкарабкаться собственными силами, переоценив свои возможности.

Лени уставился на Марка круглыми от изумления глазами.

– Приятель, да ты влюбился в «акулу»?! Да еще и ко всему прочему в свою пациентку? – Он покачал головой. – Выброси это из головы, пока не поздно. Ведь еще не поздно?

– Боюсь, что я уже опоздал.

– А она знает о том, что… Ну-у, у вас уже что-то было?

Марк отрицательно покачал головой.

– Она приходила только на три сеанса. Мы встречаемся раз в неделю, по пятницам, – мечтательно закрыв глаза, ответил он.

– Ты ведь ее психоаналитик, человек, который обязан восстановить ей душевное спокойствие! А чего добиваешься ты? Я уж молчу о врачебной этике. Марк, тебя ведь могут лишить лицензии и ты больше никогда не сможешь помогать нуждающимся в твоей помощи людям! Как ты этого не понимаешь?! Если поднимется шумиха вокруг всего этого… Нет, я тебя отказываюсь понимать. Не забывай, с кем ты имеешь дело. Элен Томпсон сожрет тебя с потрохами, если ты начнешь подбивать к ней клинья. Она ведь наверняка уже выложила тебе все свои секреты, верно? Какую фразу ты любишь всегда повторять? «Главное, чтобы между доктором и пациентом существовало доверие», так?

– Лени, я все это знаю. Однако не могу ничего поделать со своими чувствами. Когда я вижу Элен, то забываю обо всем на свете: о лицензии, о пресловутой этике, о других женщинах…

– Марк, ты не имеешь права даже думать об Элен! – категорично заявил Лени, смахнув со лба выступившие капельки пота.

– Почему?

– Потому что эта страсть погубит тебя. Только представь: Элен доверилась тебе, рассказала о своих проблемах… Заметь: она это сделала вовсе не для того, чтобы вызвать у тебя сочувствие, жалость и тем более любовь… Она искала выход прежде всего для себя самой! Точно так же, как она обратилась бы к дантисту, заболи у нее зуб.

– Но мы ведь обычные люди. Мужчина и женщина…

– Марк, я тебя не узнаю. О чем ты говоришь? Вы – доктор и пациент. Ты обязан оказать ей профессиональную помощь – и все!

– Лени, если я проникся к Элен глубокими и нежными чувствами, то это вовсе не означает, что я забыл о своих врачебных обязанностях.

– Я рад, что ты пока еще об этом помнишь. Однако посмотрел бы я, как ты потом будешь это объяснять разгневанной Элен. Она и в спокойном-то состоянии пускает кровь противникам, а когда обида будет нанесена лично ей… Дружище, беги от нее, не теряя ни минуты. Откажись от сеансов.

– Ни за что. Я мечтаю о том, чтобы видеть ее каждый день, разговаривать с ней, просто смотреть в ее прекрасные зеленые глаза…

– Марк, ты спятил. Однозначно свихнулся. Тебе самому уже нужен психоаналитик.

Марк усмехнулся.

– Знаешь, я много об этом думал и пришел к выводу, что не следует преждевременно ставить крест на своих чувствах. В мире все относительно, а тем более в Австралии. С одной стороны, она является самым маленьким континентом на планете. Однако с другой – самым большим островом. Когда в Европе лето, у нас зима. Да что там говорить?! У нас даже вода в раковину стекает против часовой стрелки, а на подоконниках вместо воробьев попугаи! Почему бы тогда не предположить, что и у нас с Элен есть будущее?

– Потому что.

– Лени, это не ответ. Элен – самая прекрасная женщина из всех, кого я встречал в своей жизни. Разве моя вина, что мы встретились в моем кабинете, а не на художественной выставке?

– Слава Богу, что вы не встретились в зале суда. Хотя тогда ты бы на своей шкуре испытал, что собой представляет «самая прекрасная женщина на свете».

– То, как она ведет дела, меня не касается. Я ни черта не смыслю в юриспруденции. Возможно, жесткость – необходимая составляющая ее работы. Разве можно сюсюкать с преступниками? Они заслуживают порицания и наказания, а не того, чтобы их гладили по головке и кормили пирожными.

– Марк, ты ведь упертый, как баран. Сам не знаю, зачем я начал с тобой спорить, пытаясь переубедить. Ты ведь уже принял решение, верно?

– Верно, – серьезно подтвердил Марк.

– И ты принял правила игры?

– Да.

– Ты хоть понимаешь, что все не может оставаться по-прежнему? Ты не можешь быть одновременно любовником и психоаналитиком Элен.

Марк промолчал и задумчиво потер шею.

– Ты ведь это понимаешь? – с нажимом повторил свой вопрос Лени.

– Понимаю-понимаю, – пробурчал Марк и, нажав на красную круглую кнопку «стоп», сошел с беговой дорожки. – Я пошел в душ. Уже поздно, а мне завтра рано вставать.

– Как знаешь. А я еще немного потягаю гантели, – ответил Лени, с тревогой посмотрев на друга.

Да, Марк наживет себе неприятностей. Тянет же его на приключения! Закрутил бы роман с какой-нибудь медсестричкой – и порядок. Так нет же, он выбрал самую опасную женщину в Сиднее. Будет теперь бродить по минному полю. Обезвредит первую, вторую, третью мину… Все равно взлетит на воздух, подорвавшись на четвертой.

5

– Мисс Томпсон. – Брил лукаво улыбнулась, когда Элен, проходившая мимо, обратила на нее внимание.

– Да?

– Для вас снова оставили… презент.

Элен удивленно вскинула брови.

За последнюю неделю это был уже пятый «презент», принесенный посыльным и не имевший при себе никакой карточки. Элен ломала голову, кому приспичило одаривать ее милыми безделушками и роскошными кремовыми розами. Впрочем, у незнакомца был отличный вкус, это она отметила еще после первого подарка. Курьер принес огромного белого плюшевого медведя с красным сердцем на груди и надписью «Я люблю тебя».

Банально? Ну и пусть. Зато Элен никогда никто не дарил мягкие игрушки. То ли никому из ее знакомых мужчин не приходило в голову, что строгая и неприступная Элен оставалась в душе ранимым ребенком, то ли они сами давным-давно позабыли о радостях детства. Для Элен же все самые прекрасные моменты, самые светлые воспоминания были связаны с жизнью в родительском доме, рядом с мамой и папой, которых она любила больше всего на свете.

Когда Элен навещала мать в позапрошлом году, то с удивлением обнаружила, что ее комната на втором этаже маленького уютного домика осталась в первозданном виде. Такой, какой она ее оставила, отправившись в Сиднейский университет, чтобы стать лучшим адвокатом и защитником всех несправедливо обиженных людей. Хм, как изменяется жизнь. Вернее, изменяет людей. Разве сейчас Элен занимается именно тем, о чем мечтала? Помогает обездоленным, у которых нет денег на хорошего адвоката? Нет, она пошла по иному пути. Добилась больших успехов, стала самостоятельной и независимой. Разве не к этому она стремилась?

– Что на этот раз? – поинтересовалась со смущенной улыбкой Элен.

С одной стороны, знаки, оказываемые тайным поклонником, тешили ее самолюбие, однако с другой… Элен начала прислушиваться, не обсуждают ли ее коллеги. Сплетни распространяются с бешеной скоростью, тем более домыслы, касавшиеся известной персоны. Нет, Элен вовсе не считала себя «звездой» или чьим-то кумиром… Боже упаси. Однако что и говорить, она была довольно заметной фигурой, хотя бы уже потому, что ее клиенты были публичными персонами.

Брил нырнула под стол и появилась через несколько секунд с большим свертком в руках.

– Что это? – еще раз спросила Элен.

Брил пожала плечами.

– Не знаю, но довольно тяжелое. Разверните скорее, иначе я умру от любопытства. Курьер принес это больше часа назад, и я еле дождалась вашего прихода, мисс Томпсон.

Элен улыбнулась.

– Что ж, давайте посмотрим, чем на этот раз меня решил удивить таинственный незнакомец.

Она взяла из рук секретарши сверток и, быстро перерезав ленточки ножом для разрезания корреспонденции, развернула шуршащую оберточную бумагу.

– Боже! – выдохнула она, заглянув внутрь.

Брил встревоженно хлопала ресницами, не отводя глаз от начальницы.

– Часы? – еще больше удивилась Брил, когда Элен аккуратно достала подарок из скрывавшей его упаковки. – Тяжеленные какие. Уж не чугунные ли?

Элен снисходительно улыбнулась.

– Нет, это великолепные каминные часы. Они бронзовые. – Она задумалась, как будто воскрешая в памяти давно забытые воспоминания.

– Они вам нравятся? – с некоторым сомнением поинтересовалась Брил, разглядывая довольно неуклюжий часовой механизм. – Совсем несовременные. Наверное, ваш поклонник немного отстал от жизни, раз предположил, что в доме современной женщины найдется место для такого… уродца.

Элен снова улыбнулась.

– Брил, эти часы стоят того, чтобы изменить ради них весь дом.

– Вы шутите, мисс Томпсон?

– Отнюдь. Часы, подобные этим, стояли на каминной полке в доме моих родителей. Они являлись чем-то вроде семейной реликвии и передавались из поколения в поколение. Мой отец очень гордился ими. А потом… когда он умер, моя мама сказала, что они остановились. И мы решили не отдавать их в ремонт.

– Почему? Разве вы не хотели, чтобы у вас осталось живое напоминание об отце?

Элен молча помотала головой из стороны в сторону.

– Воспоминания о нем и так не исчезли. А часы… они до сих пор стоят над камином. Только теперь они не отсчитывают минуты и часы. Человек, чьим жизненным секундомером они были, покинул наш мир, – печально сказала Элен. – Однако эти старинные часы всегда ассоциировались у меня с семейным теплом, с традициями и уютом. Вот так-то, Брил. Я, наверное, вас утомила. Говорю, как сентиментальная старушка, верно?

– Нет-нет, – поспешила разубедить ее секретарша.

– Ладно, пора за работу. – Элен подняла со стола бронзовые часы и направилась к своему кабинету. Уже открыв дверь, она повернулась к Брил и добавила: – Здорово, что в моем доме есть камин. Удивительно, откуда моему тайному поклоннику это известно.

– Возможно, это кто-то из ваших бывших… Брил осеклась.

В конце концов, какое право она имеет лезть в личную жизнь своей начальницы с какими-то домыслами и предположениями, о которых ее, собственно, никто и не спрашивал?

Элен горько усмехнулась.

– Мало вероятно. Вынуждена признать, как это ни прискорбно, что ни у одного из моих ухажеров и любовников не было ни малейшей фантазии в выборе подарков. У меня скопилась добрая дюжина золотых браслетов и фран-цуз-ских духов. А эти часы… – как бы это сказать? – навевают на размышления о доме, о скоротечности бытия… Этот мужчина, должно быть, философ.

– А возможно, он просто купил их по дешевке на какой-нибудь распродаже, – бросила Брил и тут же прикусила язык, заметив испепеляющий взгляд, который метнула на нее Элен.

– Если мне будут звонить, соедините, пожалуйста. – Элен скрылась за массивной дверью своего кабинета.

– Как же это?.. – растерянно пробормотала себе под нос Брил, собирая разбросанные по столу ленточки и оберточную бумагу. Неожиданно из обрывков вылетела маленькая открытка.

Брил покрутила ее в руках, однако чувство долга и воспитание победили любопытство.

Она поднялась из-за стола и пошла к кабинету мисс Томпсон. Трижды постучала.

– Войдите, Брил, – сказала Элен, угадав по привычному стуку, кто к ней пожаловал.

– Мисс Томпсон… я хотела выбросить упаковку, но… – Брил протянула Элен открытку. – Я не читала, но думаю, что это прилагается к подарку.

– Спасибо, Брил. Не было надобности напоминать о своей порядочности и честности. Я и так о них знаю. В противном случае вы не стали бы моей правой рукой и незаменимой помощницей.

Элен развернула открытку и, отпустив Брил, прочитала:

«Самой великолепной и верной женщине на свете. Пусть эти часы станут свидетелем прекрасных мгновений в вашей жизни и хранителем дома и семьи».

Элен улыбнулась и, выдвинув верхний ящик стола, положила туда новую записку. Четыре предыдущих послания были столь же невинны по содержанию и столь же теплы по интонации и настроению.

В первом незнакомец приносил самые искренние извинения за беспокойство, которое причиняет своими знаками внимания деловой женщине. Во втором послании он уже клялся в любви и вечной преданности. А в третьем обещал заботиться о ней и окружить ее теплом, лаской и вниманием, на какие только может быть способен человек. От Элен требовалось одно: позволить любить и обожать себя.

После белого медведя, букета роз и коробки любимых с детства шоколадных конфет Элен готова была действительно поверить в любовь незнакомого мужчины. Более того, тайна, которой была опутана вся эта история, не только не отпугивала ее, но, напротив, завораживала и интриговала настолько, что Элен пошла бы уже на все, только бы выяснить, кто ее тайный поклонник.

А если порассуждать логично? – подумала она. Цветы и конфеты – самые распространенные презенты. А вот что касается каминных часов… Кто мог знать о том, что в моем доме есть камин? Элен задумалась, перебирая в уме всех друзей и знакомых, бывавших в ее сиднейском доме. Народу набиралось довольно много, поскольку иногда и клиенты приходили к ней. Кому могло быть известно о том, что в родительском доме были подобные часы? Вот этот вопрос уже посложнее. Круг «подозреваемых» сузился настолько сильно, что от него остался один центр в лице самой Элен и ее матери. Были еще школьные друзья… но все они – кроме одного человека – остались в городе ее детства.

Более того, Элен давно порвала все связи с родным городом. Вся ее жизнь в последние десять лет сосредоточилась в Сиднее. К своему стыду, Элен даже мать навещала редко и нерегулярно, ограничиваясь еженедельными телефонными разговорами.

Пронзительный звонок телефона вырвал Элен из паутины мыслей.

– Алло, – подняв трубку, произнесла она.

– Мисс Томпсон, снова приходил посыльный, – прощебетала Брил.

Видимо, все это ее забавляло и веселило. Элен оставалось надеяться, что ее секретарша не станет делиться своей радостью со всеми работниками шестидесятипятиэтажного муравейника.

– Зайдите, – велела Элен и положила трубку.

Не прошло и минуты, как Брил была уже в ее кабинете с новым подарком от незнакомца.

– Посыльный снова не сказал, кто сделал заказ? – деловым тоном спросила Элен, взяв из рук секретарши плоский предмет.

Брил отрицательно покачала головой и с любопытством вытянула вперед шею, чтобы лучше рассмотреть, чем на этот раз решил удивить ее начальницу поклонник.

Элен развернула подарок.

– Сонеты Шекспира, – ответила она на немой вопрос застывшей в изумлении секретарши.

– Стихи? – чуть презрительно уточнила Брил.

– Божественные сонеты, – тихо проговорила Элен, открыв оглавление и проведя пальцем по списку в поисках любимого сонета.

– Я могу идти?

Элен не ответила, и Брил, почувствовав себя лишней, вышла из кабинета, оставив начальницу наедине с великими творениями гения.

 
Когда людьми и счастьем обойден,
Не знаю я, что делать мне с собой, —
………………………………………………….
………………………………………………….
Но стоит лишь мне вспомнить о тебе —
С земли угрюмой сердцем я взлечу
Навстречу солнцу, благостной судьбе,
Как жаворонок, к светлому лучу.
Твоей любви, моей мечты о ней
Я не отдам за троны всех царей.
 

Элен печально вздохнула, уже собираясь закрыть книгу, как заметила рядом с любимым сонетом надпись: «Я всегда буду рядом».

Она вздрогнула и едва не выронила книгу из рук. Откуда мужчина, приславший ей книгу, узнал о том, что она прочитает сначала именно двадцать девятый сонет? Кто он? Маг, волшебник, умеющий читать мысли на расстоянии?

Кто же он, кто?! – готова была кричать во весь голос Элен. Кому могло быть известно о ее одиночестве и мечте о любви?

С кем в последнее время она делилась своими душевными проблемами и невзгодами, поверяла свои тайны?..

Ответ пришел настолько неожиданно, что книга все-таки выпала из дрогнувших и похолодевших пальцев Элен.

Кевин!

Только он знал о том, как ей одиноко после ухода Ричарда. Ведь именно он посоветовал ей обратиться к психоаналитику, следовательно, ее душевное состояние беспокоило его. Он вполне мог предположить, что в своем нынешнем нестабильном состоянии разочарования и растерянности Элен все же уступит его уговорам и решится на любовную связь с ним. Кевин не раз намекал ей, что женитьба на Мелани не остановит его на пороге ее спальни, если Элен все же согласится пригласить его в святая святых.

Однако к чему вся эта таинственность? Кевин ведь сотню раз предлагал ей не отказывать себе в удовольствии. Скромником он никогда не был. Зачем же тогда весь этот спектакль?

Они с Кевином познакомились более семи лет назад и с тех пор встречались и разговаривали практически каждый день, не считая совместных походов на обед или на судебное разбирательство. Он не раз бывал в ее доме. Сначала один, затем с Мелани.

Часто разговор заходил о родителях, о детстве, об учебе в университете. Элен всегда казалось, что Кевин невнимательно слушал, пропуская мимо ушей половину ее слов, хотя сам же и задавал вопросы. Выходит, он не упускал ни единого слова, тщательно анализируя их и пряча в тайники памяти. Для чего? Для того чтобы в один прекрасный день покорить Элен, представ перед ней в образе идеального мужчины.

Элен улыбнулась. Какое точное замечание – идеальный мужчина. Вернее, идеальный по ее представлениям мужчина. Добрый, нежный, заботливый, понимающий, чуткий, любящий, интеллектуальный и мечтательный одновременно… Элен могла бы перечислять его качества до бесконечности. Самое же главное достоинство тайного поклонника – он был так похож на ее отца! Да, именно такому человеку она смогла бы доверить свою жизнь, подчиниться его воле, забыв о собственной независимости. Именно такой мужчина был способен сделать ее счастливой. Именно такого мужчину она смогла бы полюбить всем сердцем.

А почему, собственно, она употребляет прошедшее время? Разве таинственному незнакомцу уже не удалось затронуть струны ее души? Разве не о нем она думала все ночи напролет, мечтая о встрече и страстных поцелуях, которыми он осыплет ее с головы до ног?

Господи, похоже, я сошла с ума! – подумала Элен, пытаясь отогнать от себя безумные мысли о незнакомце.

Что же ей делать, если это Кевин? Элен глубоко вздохнула, приняв решение сегодня же поговорить с ним начистоту. Безусловно, ему удалось поразить ее. Честно говоря, подобного от коллеги Элен не ожидала. Кевин всегда казался ей прагматичным, прямолинейным и сухим, если так можно выразиться. И вдруг такая изобретательность и поэтичность! Интересно, Мелани он покорил таким же способом? Во всяком случае, поженились они довольно быстро. Насколько Элен помнила, они познакомились на Рождество, а в День всех влюбленных уже объявили о помолвке, чем буквально шокировали приятелей Кевина, давно записавших его в число убежденных холостяков и первосортных сиднейских ловеласов.

Что ж, терять напрасно время и изводить себя догадками, сидя в собственном кабинете, бессмысленно. Пора прояснить ситуацию и объяснить Кевину, что он слишком далеко зашел в своих «шалостях». Если ему все это кажется смешным, то он выбрал неподходящий объект для экспериментов.