Текст книги "Музыка любви"

Автор книги: Мелани Рокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 10

Кэролайн заказала в баре, расположенном в холле «Даймонд голден файв», бокал красного вина. После тяжелого дня, проведенного в беготне, да еще на высоких каблуках, хотелось утонуть в мягком глубоком кресле и расслабиться. Поэтому Кэролайн отошла от барной стойки и двинулась в противоположный угол холла, где стояли диваны и кресла для отдыхающих. Внезапно она вздрогнула и резко остановилась, будто через нее пропустили электрический ток.

Что это?

Галлюцинация или она действительно слышала это?

Так и есть. Она сошла с ума.

Музыка.

Та самая музыка, Мелодия, покорившая ее в "Рандеву". Божественное сочетание звуков, порожденных фантазией талантливого человека. Майкла.

Кэролайн закрыла глаза, боясь, открыв их, оказаться в полной тишине. Пусть это лишь ее фантазия, игра больного воображения, но хоть так она снова услышала эту мелодию.

Страдание и счастье, боль и радость, тайна и прозрение – все чувства всколыхнулись в Кэролайн, словно по мановению волшебной палочки.

Мимо нее проходили люди. Разговаривали, смеялись, обсуждали планы на следующий день, спешили на вечернее шоу в "Хилтон", а Кэролайн стояла как зачарованная посреди холла и наслаждалась музыкой. Неужели никто, кроме нее, ее не слышал?

Кэролайн открыла глаза и двинулась в том направлении, откуда журчащими потоками лилась музыка.

Она пересекла холл, прошла мимо нескольких колонн и неожиданно увидела справа от себя небольшую нишу в стене. И как она не заметила ее раньше?

В таинственном полумраке, создаваемом несколькими горевшими свечами, пламя которых отражалось от лакированной поверхности рояля, сидел Майкл.

– Господи, спасибо, – прошептала Кэролайн, не в силах двинуться с места.

Майкл, сидевший к ней спиной, продолжал играть.

Это чудо! Чудо! – думала Кэролайн. Майкл снова играет!

Поставив бокал на ближайший столик, она на цыпочках подошла к пианисту и закрыла ему глаза ладонями.

Майкл вздрогнул.

– Кто это?

Вместо ответа. Кэролайн наклонилась к нему и нежно поцеловала около мочки уха.

– Не может быть… – прошептал он, продолжая играть.

– Может, любимый.

Кэролайн опустила руки. Майкл перестал играть, встал и развернулся к ней.

– Кэролайн… – вот и все, что он смог сказать, увидев хрусталики слез, застывшие в ее глазах.

– Майкл! – Она бросилась ему на шею. Майкл, это и правда ты?!

– Как ты здесь оказалась?

– Боже мой, Майкл, ну какое это имеет теперь значение! Главное, что я снова встретила тебя! Я больше никогда тебя не отпущу! Слышишь? Никогда!

Кэролайн покрывала его лицо поцелуями, а по ее щекам лились слезы радости и обретенного счастья.

– Ты искала меня?

– И да, и нет. Сама судьба привела меня в этот отель. А где Синтия?

Майкл пожал плечами.

– Наверное, снова на каком-нибудь рауте или шоу.

– А ты?

– А что я? Я ей нужен лишь как необходимый атрибут современной успешной женщины – наравне с банковским счетом, личным парикмахером и бизнесом.

– Майкл, но почему ты уехал из Филадельфии?

Кэролайн и не думала выпускать его из объятий. Она слишком долго ждала этого момента.

– Ты не поймешь меня, Кэролайн. – Он вздохнул.

– Майкл, я так скучала по тебе. Я не могу… не могу без тебя жить… Все время думаю о тебе, о нас.

– Можешь, Кэролайн. Ты сильная. Пойми, мы не будем вместе…

– Почему?

– Потому что… нет, Кэролайн, это слишком тяжело. Ты возненавидишь меня.

– Никогда. Майкл я никогда не буду ненавидеть тебя..

– Ты так говоришь, потому что не знаешь всей правды.

– Я все знаю, – твердо сказала Кэролайн. – О гибели Сэма.

Он с удивлением посмотрел на нее.

– Ты не виноват, Майкл.

– Тебя там не было, ты не можешь об этом судить. Ты не держала за руку лучшего друга, который сорвался со скалы…

– Майкл, нельзя спасти человека, если он сам не цепляется за жизнь.

– О чем ты говоришь, Кэролайн?! – воскликнул Майкл, чем привлек внимание двух расфуфыренных дамочек, медленно прохаживавшихся по холлу.

Они укоризненно посмотрели в сторону Кэролайн и Майкла, которые по-прежнему держали друг друга в объятиях. Кэролайн подождала, пока они пройдут, и сказала:

– Сэм отправился в горы, чтобы покончить с собой.

– С чего ты это взяла? – Майкл снова не справился с нервами.

Две любопытствующие напудренные особы возникли рядом с нишей.

– Добрый вечер, мистер Льюис. А почему вы не сопровождаете вашу очаровательную супругу в "Хилтон"? – скрипучим голосом поинтересовалась одна из дам.

Вторая одарила Майкла испепеляющим взглядом, словно мечтала стереть в порошок коварного изменника.

– Не хотел портить настроение всему высшему обществу, – съязвил Майкл.

– Давай уйдем отсюда. Поговорим в более спокойной обстановке, – предложила Кэролайн.

Он кивнул.

– Может быть, погуляем по пляжу? Наверняка там никого нет в такое время.

– Хорошо, – согласился Майкл. Он с трудом контролировал собственные чувства и мысли.

Неужели Кэролайн известна правда? Откуда? Ведь из них троих, кто был в тот злополучный день в горах, остались только он и Синтия.

Представить себе, что его жена откровенничала на эту тему с Кэролайн, невозможно. Следовательно… следовательно, он сошел с ума.

– Ну вот, пожалуй, здесь мы сможем спокойно поговорить, – сказала Кэролайн, опустившись на шезлонг, находившийся в самом темном уголке пляжа.

Она жестом пригласила Майкла присесть рядом с ней.

Минуту или две они молча сидели, не решаясь начать трудный, но неизбежный разговор. Наконец Кэролайн собралась с духом и сказала:

– Майкл, ты не виноват в смерти Сэма.

И это был не несчастный случай. Он сделал это намеренно. Сэм искал в горах свою смерть.

Вспомни, возможно, ты оказался рядом с ним в тот момент случайно. Быть может, Сэм отговаривал тебя подниматься с ним.

Майкл задумчиво кивнул.

– Да, теперь я припоминаю, что тогда… тем утром… Вернее, лучше начать с вечера. Когда мы добрались до места и разбили вечером лагерь, Сэм предложил отметить наш приезд. К нашему с Синтией удивлению, он достал из рюкзака две бутылки вина и предложил приготовить глинтвейн. Нам эта идея показалась заманчивой. Сэм вызвался приготовить его сам. Мы сидели у костра, болтали и потягивали горячий ароматный напиток. Все было великолепно. Мы ни о чем не думали, а только наслаждались красотой гор, чистотой воздуха и обществом друг друга. Как ни странно, Сэм почти не пил, сославшись на какие-то проблемы с желудком. Мы с Синтией не стали настаивать, напротив, заметили, что тогда нам больше достанется. С утра у меня трещала голова так, что я с трудом дополз до умывальника. Синтия еще спала, а Сэм был уже полностью экипирован для восхождения. Думаю, приди я двумя минутами позже, он бы уже ушел один.

– Возможно, он на это и рассчитывал.

– Нет, просто из нас троих он был самым увлеченным и профессиональным альпинистом.

Мы с Синтией поехали за компанию. Я, можно сказать, баловался. Никогда всерьез не занимался альпинизмом, но и отпустить Сэма одного не мог. Разве он виноват, что я накануне надрался? У меня болела голова, но он-то был здоров и полон сил для подъема в горы. Собственно, только ради этого он и отправился в горы. С какой стати он должен был торчать в лагере вместе с двумя мучившимися похмельем друзьями? Ничего странного в его поведении я не заметил. Он был как всегда весел, шутил, говорил, что не намерен тащить меня на себе всю дорогу… – Майкл вздохнул.

– Однако ты согласен с тем, что Сэм не хотел, чтобы ты сопровождал его?

– Кэролайн, он не хотел этого потому, что я еле держался на ногах.

– Нет, Майкл, ты ошибаешься.

– Откуда такая уверенность?

– Я читала прощальное письмо Сэма.

Напряжение в воздухе нарастало.

– Кэролайн, ты меня обманываешь. Никакого письма не существует. Зачем ты ворошишь прошлое?

– Майкл, я хочу помочь тебе.

– Если бы ты хотела мне помочь, ты бы оставила меня в покое!

– "Оставила в покое"? Ты называешь покоем брак с нелюбимой женщиной, которая пятнадцать лет обманывала тебя? Это ведь она убедила тебя, что ты виноват в гибели ее брата, ведь так?

– Нет, нет. Синтия мне очень помогла. Она сказала полиции, что это был несчастный случай, а на самом деле… на самом деле, это я… я не удержал его.

– Майкл! Прекрати винить себя! Сэм не хотел жить. Спаси ты его в тот день, он бы все равно свел счеты с жизнью.

– Откуда ты знаешь, Кэролайн? Об этом он тоже написал в своем мифическом письме?

– Письмо не мифическое. – Кэролайн порылась в сумочке и протянула Майклу сложенный вчетверо листок бумаги.

– Что это?

– Возьми. Не бойся.

Майкл неохотно взял листок. Развернул его, но, не прочитав, тут же вернул Кэролайн.

– Это же факс. Неужели Сэм послал тебе свое последнее письмо по факсу? Прямо с того света?

– Нет, – спокойно ответила Кэролайн. – Друг Сэма Курт Саймон передал мне его по факсу из Буффало. Он, как и ты, пытался бежать от воспоминаний. Однако ты выбрал внутреннее бегство, ушел в себя, а Курт предпочел навсегда покинуть Филадельфию. Пятнадцать лет назад он переехал в Буффало.

– Другом Сэма был я. Мы проводили с ним большую часть свободного времени. Я знал всех его друзей и приятелей. Никакого Курта Саймона среди них не было.

– Майкл, прочитай, пожалуйста, письмо.

Возможно, тогда тебе многое станет понятнее.

Он снова развернул листок и принялся читать. Боже, знакомый почерк. Эти каракули и впрямь принадлежали Сэму Николсону. Сэм писал как курица лапой, но при поразительной неаккуратности его почерк оставался столь же поразительно разборчивым.

Через несколько минут Кэролайн заметила, что руки Майкла дрожат, словно он держит в них не тонкий лист бумаги, а чугунную гирю.

Майкл продолжал сидеть, низко опустив голову и не произнося ни слова.

Кэролайн замерла. Что сейчас будет? Поверит ли Майкл этому письму? А вдруг он обвинит ее в подделке? Насколько глубоко в нем укоренилась уверенность в собственной вине? Насколько Синтии удалось подчинить его своей воле?

– Боже, неужели Сэм мог так поступить?

Почему… почему же он не пришел ко мне? Мы были так близки… Обсуждали тысячу мелочей каждый день, а… самое главное осталось для меня за семью печатями. Ну почему?..

Скупые мужские слезы покатились по щекам Майкла. Кэролайн обняла его за плечи. Он опустил свою голову на ее грудь, словно маленький беззащитный ребенок, укрывшийся в объятиях матери.

– Давай сбежим, – неожиданно предложила Кэролайн, взглянув на отходившую от берега яхту.

Мачты темнели на фоне сизовато-лилового неба. Вода была спокойной. На палубе суетились несколько матросов, давая друг другу условные сигналы, чтобы не нарушать ночную тишину.

– Кэролайн…

– Майкл, тебе нечего бояться. Синтия блефует.

– Пусть так, но я должен с ней поговорить, выяснить, зачем она так жестоко поступила со мной.

– Влюбленная женщина способна на многое.

– Но неужели она не понимала, как я страдал, мучился укорами совести, изнывал под тяжестью вины. Я каждым днем брака с ней словно искупал свою вину перед Сэмом.

– Господи, Майкл, мне так жаль. – Кэролайн притянула к себе Майкла и обняла его.

– Жаль. – Майкл горько усмехнулся. – Жаль – это не совсем подходящее слово для пятнадцати лет, проведенных в ежедневном осознании собственной вины.

– Майкл, не стоит смотреть назад. Прошлое не исправить. Сейчас главное думать о будущем. У тебя еще много возможностей получить от жизни все. Ты снова можешь играть. Я нисколько не сомневалась, что ты снова вернешься к роялю, но не рассчитывала, что это произойдет раньше конца осени, – призналась Кэролайн.

– Я старался, – смущенно ответил Майкл. – К тому же сегодня я впервые решился подойти к роялю. Вернее просто не смог удержаться и пройти мимо. Так что можно сказать, ты застукала меня с поличным.

– Наверное, ты днями и ночами разрабатывал пальцы.

– А что мне еще оставалось делать? Синтия вечно бегала по своим салонам и клубам. Затем ей приспичило съездить на озера. А здесь мне и подавно нечем было заняться.

– Ты скучал по мне? – спросила Кэролайн и затаила дыхание.

Она прекрасно знала ответ, но ей хотелось услышать вновь слова любви от Майкла.

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.

– Да, глупая, конечно, я с ума сходил без тебя.

– Тогда почему ты не позвонил и не попросил меня приехать?

– Кэролайн, ты ведь и сама хорошо понимаешь, в каком положении я находился. Синтия и так бушевала из-за того, что у меня появилась женщина. Скрывать это было бесполезно.

Он снова ее поцеловал. На этот раз поцелуй оказался куда более длительным и чувственным.

Майкл откинул шезлонг и осторожно опустил на горизонтальную поверхность Кэролайн.

– О, Майкл… Я люблю тебя, – прошептала она, – Я тоже люблю тебя, Кэролайн. Как никого никогда не любил.

– Это правда?

Ответом ей был еще один поцелуй.

– Если нас застукают на пляже, придется заплатить штраф за нарушение общественного порядка, – с улыбкой предупредила Кэролайн.

– Ты предлагаешь нам встать и разойтись по своим комнатам? – Майкл и в самом деле сделал рывок, будто собирался уйти и оставить Кэролайн одну.

Она обняла его за шею и притянула к себе.

– Никуда ты от меня не уйдешь. Теперь уж я тебя не отпущу никогда.

Майкл улыбнулся.

– Нет, Кэролайн.

Она вскинула брови.

– Что значит "нет"?

– Это я тебя никуда не отпущу. Я вообще удивляюсь, что тебя не перехватил на пути ко мне, в Мичиган, какой-нибудь красавец миллионер.

– Ну-у-у, – Кэролайн улыбнулась, – парочка претендентов сыскалась. Однако меня не так-то просто завоевать.

– Ума не приложу, как мне это удалось.

– Тебе помогла музыка. Едва я услышала первые аккорды, сразу же поняла, что мужчина за роялем должен быть моим.

– О, так, значит, если бы я перестал играть, ты бы разлюбила меня? – Майкл наигранно насупился.

– Нет, нет, нет. Я люблю, люблю, люблю тебя. – Кэролайн обняла его так крепко, как только смогла.

Они лежали на шезлонге и целовались бесконечно долго, как юные влюбленные, впервые нашедшие удовольствие в поцелуях.

Глава 11

Услышав легкий щелчок дверного замка, Синтия вскочила с кресла, в котором дремала последние несколько часов в ожидании мужа.

Не успел Майкл переступить порог, как она язвительно спросила:

– Интересно было бы узнать, где ты пропадал всю ночь? Вчера вечером ты сослался на головную боль и отказался меня сопровождать на ужин в ресторан. В общем-то мне не привыкать, однако я специально ушла до окончания представления, чтобы составить тебе компанию.

Прихожу – а тебя и след простыл.

– Я был с любимой женщиной на пляже.

Синтия едва не захлебнулась в собственной ярости.

– Что?!. Да как ты… У тебя хватило наглости заявить мне такое?! Мне, твоей законной жене!

Кто ты после этого, Майкл?!

Он спокойно прикрыл за собой дверь и прошел в просторную гостиную. Подойдя к дивану, Майкл опустился на него и ответил:

– Синтия, я поражаюсь твоему лицемерию.

– Что?! – взревела она, подскочив в два шага к нему.

– Удивительно, насколько разными людьми могут вырасти дети от одних родителей.

– Майкл, если ты говоришь о Сэме, то…

– Да, милая, я говорю о твоем брате. Он был потрясающим человеком. И в отличие от тебя страдал, когда ему приходилось лгать.

– Сэм не лгал. – Синтия помедлила, прежде чем спросить:

– Почему ты снова завел о нем разговор?

– Ты ведь обо всем знала, да? Знала, как он несчастен и одинок.

– Сэм не был одинок. У него была толпа друзей, разве ты не помнишь? Одинока была я!

– Синтия, ты не только лицемерна, ты еще и эгоистка, каких свет не видывал.

– Майкл, ты не смеешь оскорблять меня!

– А вот это спорный вопрос. После пятнадцати лет твоей лжи я заслужил это право.

– Право унижать женщину?

– Ты не женщина, а ведьма, Синтия. Ты заставила меня поверить в то, что это я виноват в смерти Сэма. Многие годы ты подпитывала эту веру своими намеками, укорами и прямыми обвинениями. Однако тебе показалось мало того, что я страдал от чувства вины, ты пожелала большего. Захотела подчинить меня себе. Неужели тебе было наплевать на то, что я не любил тебя? Ты не постояла за ценой. Готова была использовать даже самые беспринципные и недостойные средства, чтобы заполучить меня в мужья.

Синтия расхохоталась.

– Майкл, неужели ты настолько уверен в собственной неотразимости? Полагаешь, что любая женщина пойдет за тебя на костер?

– Тогда зачем? Объясни, зачем ты хотела, чтобы я поверил в то, что Сэм погиб по моей вине?

– Потому что так оно и было, дорогой!

– Нет! – крикнул Майкл. – Это не правда!

Ты даже сейчас продолжаешь мне лгать.

Синтия оскалилась в улыбке.

– Нет, дорогой, это правда. Не знаю, кто тебя пытался разубедить в этом и тем самым снять с тебя грехи… Наверное, Кэролайн. Кажется, так звали твою последнюю любовницу?

– Синтия, ты не достойна даже произносить ее имя.

– О боже! Майкл, ты влюблен! Возможно, теперь ты поймешь, что чувствовала я, когда не могла быть с любимым человеком. В те годы, когда я мучилась и не смела подойти к другу старшего брата.

– Синтия, прекрати! Сэм всегда брал тебя в свою компанию.

– Конечно, однако ты не задумывался, каково мне было в его компании. Все были значительно старше меня и относились ко мне, как к сопливой девчонке, которую Сэм вечно за собой таскает.

– Это не так…

Синтия усмехнулась.

– Майкл, я слышала, как ты сам произносил эти слова.

– Не может быть.

– Короткая же у тебя память. Что ж, могу тебе ее освежить. Ты говорил это своей подружке Люсии. Причем тебя абсолютно не волновало, слышу ли я!

– Я всегда к тебе хорошо относился и понимал, почему Сэм не оставлял тебя дома одну. Возможно, тот момент, который… мм… запал тебе в душу, был единственный. Нельзя относиться к нему всерьез. Я был с девушкой, хотел произвести на нее впечатление…

– Вот именно, Майкл! Ты никогда… никогда не воспринимал меня как девушку.

– Синтия, не уходи от темы. Мы сейчас говорим не о тебе, а о твоем брате.

Синтия медленно опустилась в кресло и, вздохнув, устало спросила:

– Если ты не хочешь оставить Сэма в покое, то продолжай… Давай, Майкл, беспокой его дух.

Тебе ведь наплевать на всех.

– Синтия, ты снова перевернула все с ног на голову. Уж кому-кому, а тебе следовало бы помолчать. Единственная мастерица выворачивать наизнанку любое слово и положение в нашей семье – ты.

Она кивнула.

– Да, согласна. Майкл, я вообще больше не буду с тобой спорить. Это бессмысленно. Я лишь окончательно расстрою нервную систему.

– Не увиливай от разговора, дорогая.

– Нам не о чем с тобой разговаривать, Майкл. Ты ведь пытаешься меня убедить, что тебе все известно.

– Нет, есть еще одна маленькая неясность.

– Интересно, какая? Дам ли я тебе развод?

Мой ответ остался прежним – нет!

– О, Синтия, как раз здесь для меня все яснее ясного. Я разведусь с тобой, даже если мне придется нанять целый полк адвокатов и потратить на их услуги все свое состояние. По крайней мере, тогда в суде нам не придется обсуждать вопрос раздела имущества.

– Майкл…

– А сейчас я хотел бы все-таки услышать от тебя, зачем ты это сделала? Хотя теперь я сильно сомневаюсь, что у тебя был какой-то хитроумный план или расчет. Скорее всего ты в очередной раз поступила по наитию, поддалась внезапному импульсу, мимолетному желанию. Тебе и в голову не пришло, что ты ломаешь жизнь другого человека, так, Синтия? Отвечай же!

– Я уже тебе все рассказала. Пятнадцать лет назад, – отчеканила она каждое слово.

– Лжешь! – рявкнул Майкл. – У меня нет времени на то, чтобы выяснять с тобой отношения. Так что не задерживай ни меня, ни себя.

Наверняка у тебя уже назначен десяток встреч с "нужными", как ты выражаешься, людьми.

Синтия гордо вскинула голову и ухмыльнулась:

– Что, Кэролайн поджидает тебя за дверью?

Подслушивает наш разговор? Страхует тебя на случай, если сумасшедшая Синтия решит снова тебя искалечить? Не удивлюсь, если ты описал ей свою жену как ненормальную истеричку и стерву. Все неверные мужья возводят поклеп на обманутых жен.

– Я рассказал Кэролайн о тебе правду.

– Да, интересно, какой из ее вариантов: мой или свой?

– Правда может быть только одна.

Синтия улыбнулась.

– Однако в нашей семейной жизни их неизменно оказывалось несколько. Не кажется ли тебе это подозрительным?

– Возможно, это потому, что нашу семейную жизнь даже с очень большой натяжкой нельзя назвать нормальной. Счастье и любовь нельзя построить на лжи. Именно это ты и пыталась сделать.

– Я? Майкл, почему ты винишь только меня?

Разве ты сам не лгал мне каждый день и каждую ночь в течение этих лет? Даже перед алтарем ты лгал, говоря о вечной любви!

– Я ошибся.

– Ошибся? Почему же тогда ты отказываешь мне в праве на ошибку?

– Потому что твоя ошибка лишила меня пятнадцати лет счастливой жизни.

– Значит, я не принесла тебе ни дня счастья? – Синтия с грустью вздохнула. – Знаешь, Майкл, очень горько слышать подобные слова от мужа.

Похоже, Синтия и впрямь готова была разрыдаться. По-настоящему, не в пример тем слезам, к которым, она множество раз прибегала как к стопроцентно действующему на Майкла средству.

– Возможно, все было бы не так… Синтия, я ведь мог тебя полюбить, если бы… если бы…

– Если бы что? Говори, Майкл, чего во мне не доставало? Я была молода, красива, умна. – Она горько усмехнулась.

– Чувство вины. Я ни на секунду не забывал о Сэме, о том, что я повинен в смерти твоего брата! Ты же полагала, что я давным-давно обо всем забыл. Теперь я знаю правду, и меня ничто не держит рядом с тобой. Ничто.

– Майкл, ты не посмеешь меня оставить!

– О, дорогая, еще как посмею.

– Но я… я заявлю на тебя в полицию! – взвизгнула Синтия, хватаясь за последнюю соломинку.

– Дрянь! Лживая дрянь! – крикнул Майкл и, достав из кармана лист бумаги, швырнул его жене. – На, почитай. Сомневаюсь, правда, что ты найдешь для себя что-то новое в письме брата.

Ты ведь все знала. Знала с самого начала.

Он резко поднялся с дивана, и через несколько секунд за ним закрылась дверь.

– Майкл!.. – крикнула Синтия вслед ушедшему мужу, и крик утонул в глухих рыданиях.

Она осталась одна. Больше всего на свете Синтия боялась одиночества. Родители погибли, когда ей было всего девять. Синтия смутно помнила события тех лет, но впечатление ужаса, потери и страшного, невыносимого одиночества не оставляло ее до сих пор. Одиночество, казалось, поглощало ее, лишало воли и способности действовать. Вся ее жизнь с Майклом была лишь попыткой убежать, спастись от гнетущего чувства.

Да, безусловно, Сэм понимал сестру и пытался как-то ей помочь. Он делал все, что было в его силах. Все, что мог сделать нежно любящий брат… Да, он был лучшим братом на свете.

Однако даже Сэм не был способен заменить ей мать и отца.

Синтия полюбила Майкла. Впервые в жизни она ощутила тягу к мужчине. Майкл казался ей полубожеством, которому она готова была поклоняться день и ночь. Синтия убедила себя, что именно Майкл способен избавить ее от одиночества. Да, став с ним единым целым, она наконец обретет внутреннюю гармонию.

От Сэма не укрылась любовь сестры. Что он должен был предпринять? Он конечно же был на стороне сестры и решил помочь ей завоевать сердце Майкла, Сэм стал для него лучшим другом, проводил с ним дни напролет. При этом Синтия всегда находилась вместе с братом. Сэм нарочно сталкивал Майкла и сестру, надеясь, что двое красивых молодых людей заметят и полюбят друг друга.

Однако Майкл, как нарочно, не обращал на Синтию ни малейшего внимания. Более того, все намеки Сэма, казалось, оставались непонятыми. Майкл приходил в дом друга с другими девушками, чем доставлял Синтии еще большие страдания. Сэм винил и проклинал себя за слезы сестры. Ведь его благие намерения обрекли Синтию на еще большие муки. Он хотел, чтобы они чаще встречались, – и Майкл приходил ежедневно. Сэм мечтал сделать сестру счастливой, а в результате просыпался по ночам от ее плача, доносившегося из соседней комнаты.

А теперь Майкл требует объяснить причину ее обмана. Разве он сможет понять? Разве кто-либо на свете способен оценить силу ее любви и величину одиночества? Даже Клара, ее лучшая подруга, ни за что бы не поверила, признайся ей Синтия в истинном положении вещей. Клара, как, впрочем, и все изысканное общество, в котором вращалась Синтия, дала бы руку на отсечение, что Синтия счастлива.

А чего ей еще желать? Муж, конечно, со странностями, но кто в наше время без тараканов в голове? Рояль – не самое худшее увлечение мужчины. Тем более такого мужчины, как Майкл. Привлекательный, богатый, умный…

Дом – полная чаша. Льюисы имели один из самых роскошных особняков в Филадельфии.

Дети? Так разве сама Синтия не рассказывала всем подругам со смехом, что весьма довольна их отсутствием? По крайней мере, она избавлена от тягостных материнских хлопот.

Кто знал, какая пустота образовалась в ней после третьего выкидыша, когда Синтия решила раз и навсегда отказаться от мечты стать матерью? У нее не осталось сил на что-то надеяться, а затем терять эту надежду. С каждым неродившимся ребенком умирала часть ее души.

Кому она могла пожаловаться на свою долю?

Майклу? Но Майкл был слишком далек от нее.

Они никогда не были настолько близки, чтобы делить все радости и горести, а после смерти Сэма Майкл ушел в себя, в собственные переживания и треволнения, окончательно потеряв интерес к ее проблемам. Казалось, ему вовсе безразлично, будет у Синтии ребенок или нет.

Верно, что мужчина хочет детей только от любимой женщины. Как ни горько это признать, Синтия так и не стала для него таковой.

Майкл никогда не любил ее. А любила ли его она? Сейчас Синтия с трудом ответила бы на этот вопрос. Да, в молодости она готова была жизнь отдать за Майкла, но было ли это чувство любовью? Быть может, она ошиблась, приняв юношескую влюбленность, увлечение за любовь?

В любом случае юношеская страсть давным-давно прошла. Когда это произошло? Сколько лет назад Синтия перестала испытывать к Майклу какие-либо чувства? Как давно ее душа окончательно омертвела и опустела?

Синтия по-прежнему сидела в кресле роскошно обставленной гостиной номера "Даймонд голден файв". Одна… в просторной комнате с видом на широкую водную гладь Мичигана. Она снова, как и много лет назад, осталась одна.

Впрочем, к одиночеству ей не привыкать. Даже в браке с Майклом одиночество не отступало от нее ни на шаг. Оно подкрадывалось даже в самые немыслимые для супружеской пары моменты – мгновения близости. Даже супружеское ложе не спасало Синтию от гнетущей тоски.

Однако теперь все узнают о ее одиночестве.

Это представлялось Синтии немыслимым унижением и наказанием. Дамы будут сочувственно кивать ей при встрече и интересоваться делами, а за спиной шушукаться о том, что ее бросил муж, променял на другую женщину.

"Бедняжка Синтия" звучало куда унизительнее, нежели: "Она это заслужила. Я всегда знала, что этим и кончится. Какой муж будет терпеть ее возле себя?.."

По щекам Синтии текли слезы. Горькие слезы одиночества.

Она вспомнила о листке, оставленном Майклом. Сквозь пелену слез Синтия начала читать неровные строчки. Боже, это и в самом деле почерк Сэма. Откуда? Кому адресовано это послание? Почему она узнала о нем через столько лет?

Имя адресата – Курт – показалось ей смутно знакомым, но она так и не смогла вспомнить внешность этого человека. Синтия стала читать письмо, и, когда добралась до последнего абзаца, слезы превратились в рыдания.

Сэм до последней минуты оставался все тем же милым, тактичным и добрым парнем. Он вечно боялся кого-то обидеть, причинить боль, уязвить самолюбие. Сэм извинился даже за прощальное письмо, за то, что позволил себе выговориться. Именно роскоши выговориться, облегчить душу, поделиться с близким человеком своими переживаниями столько лет лишала себя Синтия. А был ли у нее близкий человек?

Сэм просил лишь о понимании и прощении.

Он полагал, что его сестра все знает. Да, она действительно знала о том, что ее брат не такой, как все. Однако Синтия и представить не могла, насколько Сэм страдал от своей "непохожести". Она была так поглощена собственными переживаниями, что абсолютно не думала о том, что и ее брат может быть на грани срыва.

Они оба были одиноки. Каждый по-своему. Сэм был более чуток и добр, Синтия же родилась эгоисткой. Он заботился о сестре – она принимала его опеку как должное. Он погиб – и вместо того, чтобы винить себя, она нашла другого виновника, Майкла.

Сэм никого не винил. Он был слишком добр, чтобы заставить другого человека страдать. Синтия же оказалась менее мягкосердечной.

Господи, помоги мне! Помоги справиться с этим одиночеством! – взмолилась Синтия. Я не переживу. Я не могу остаться одна. Мне так нужен был Сэм, но он оставил меня и его не вернуть. А Майкл… Можно ли вернуть его?