Текст книги "Неожиданный подарок (ЛП)"

Автор книги: Мелани Морлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Я подобрал пару рождественских фильмов, чтобы посмотреть и что-нибудь перекусить, пока был в небольшом продуктовом магазине. Мысль провести вечер на диване с Холли, свернувшейся калачиком рядом со мной, делала меня безмерно счастливым. Я с нетерпением ждал вечера, чтобы хорошо провести его вдвоем. Двое одиноких людей, наслаждающихся совместным времяпровождением в то время года, когда одиночество кажется намного темнее, чем обычно. Я проигнорировал маленькую часть мозга, которая твердила мне, что после сегодняшнего дня я уже не смогу жить в одиночестве. Что я буду не в состоянии уйти от Холли. Мне понравилось, как я чувствовал себя рядом с ней, она прогнала печаль, что словно парила надо всем, что я делал.

Я покачал головой, чтобы остановить эти мысли.

«Мы вместе только до завтра».

Я проверил ужин в духовке и убедился, что вино остается холодным. Мне хотелось, чтобы она наслаждалась ужином, который приготовил для нас. Я не шеф-повар, начинка была из пакета, но моя жареная курица обычно получалась довольно удачной. Я надеялся, что Холли поможет мне сделать подливку. У меня всегда получалась темная жижа, как правило, с комочками.

Фары осветили окно, заставив меня поспешить к двери. Я открыл  дверь даже прежде, чем она дошла до нее, и втянул ее в теплый дом и свои объятия. Мы оба вздохнули, когда наши тела встретились. Я уткнулся носом в ее макушку, а затем поднял ее подбородок, чтобы поцеловать.

Слишком много времени прошло с тех пор, как я ощущал вкус ее губ.

Сумки, которые она держала, упали на пол, и она прижалась ближе ко мне. Со стоном я властно накрыл ее губы. Обхватив рукой ее  затылок, прижал ее еще ближе к себе, мой язык кружил и ласкал, приветствуя  дома. Было так замечательно чувствовать ее в моих руках.

– Привет, – пробормотал я в ее губы. – Как прошел твой день?

– Не так хорошо, как моя ночь.

Мне понравилось это.

Я потянул ее дальше в дом, улыбаясь ее реакции на небольшую елку, что я купил.

– Ты можешь… эм… посадить ее позже, – объяснил я.

– Почему под елкой лежат подарки, Эван?

– О, эм... какой-то толстяк в красном костюме приходил сюда. Я не смог остановить его.

Она, смеясь, наклонилась и добавила пару коробок в небольшую кучку.

– Очень смешно. Он заскочил в закусочную и оставил кое-что.

– Ничего себе, а он шустрый малый.

Она встала, и я обернул руку вокруг ее талии. Рождественская музыка тихо играла в фоновом режиме. Огни светились в темноте, отражаясь от шаров и блестящей подарочной бумаги под деревом. Свечи мерцали и танцевали в темноте, отбрасывая тени на стене. Все было мирно и прекрасно.

Холли вздохнула, прижимаясь ко мне.

– Спасибо.

Я поцеловал ее голову.

– Пожалуйста.

Холли откинулась на спинку стула, улыбаясь мне. В доме не было столовой, поэтому мы ели бок о бок за стойкой, наши руки часто соприкасались, иногда мы целовались, пока ели наш ужин вместе. Холли действительно сделала подливку и  терпеливо, шаг за шагом, объяснила мне весь процесс – как перемешивать, заправлять и дегустировать, пока не получилось то, что нужно. Я сомневался, что когда-либо буду настолько искусным, как она, но позволил ей думать, что это так.

– Это было потрясающе.

– Твоя подлива сделала всю работу. Мы хорошая команда.

Она наклонилась вперед, прижимаясь ко мне губами.

– Мы сделали. Это был чудесный рождественский ужин. Спасибо.

Осознание ударило меня.

Этот вечер, этот простой ужин, таким я запомню это Рождество. Не встреча с моей семьей. Не разочарование от неудачной попытки вписаться в круг людей, которые, казалось, никогда не хотели меня.

«Нет, я запомню Холли. Ее тепло. Ее заботу».

Печаль заполнила меня, и я встал, чтобы развеяться. Я взял наши тарелки и отнес их в раковину. Минуту спустя Холли присоединилась ко мне, обнимая меня сзади. Я накрыл ее руки своими на моей груди, ее тепло успокаивало. Мгновение мы  молчали, оба чувствовали что-то в воздухе вокруг нас.

– Хочешь прогуляться по городу и посмотреть на огни, прежде чем съесть десерт и  посмотреть фильм? – тихо спросила она.

Я повернулся и взял ее за руки.

– Да.

Взявшись за руки, мы гуляли по улицам, глядя на огоньки, часто останавливаясь, чтобы прокомментировать красивые дома или подшутить над некоторыми, плохо оформленными. Ночь была темной, полная луна и звезды в ясном небе мерцали над нами, пока мы гуляли среди других семей и пар. Воздух был холодным, но не таким, как раньше. Тем не менее, это был хороший предлог, чтобы прижимать Холли ближе к себе.

В один момент мы остановились возле дома, который был ярко освещен разными гирляндами и огнями. В окне было видно большую елку, переливающуюся разноцветными огоньками, и  семью внутри – маму, папу и двоих маленьких детей, бегающих по комнате. Мы наблюдали, как они вместе повесили свои чулки, прежде чем  родители подняли их и, смеясь, понесли по коридору, несомненно, чтобы уложить на ночь. Мое горло сжало чувство внезапной тоски. Взглянув вниз, я увидел выражение на лице Холли. Печаль, которую я увидел, заставила меня поморщиться, и я знал, что она чувствует то же самое. Казалось, у нас никогда не будет подобного.

– Ты хочешь этого, Холли? Дом... детей?

Она вздохнула, ее голос звучал неуверенно и печально.

– Я не знаю, как быть... такой, – прошептала она, рукой указывая на теперь уже пустое окно.

– Почему?

– Я никогда не задерживалась где-либо, всю мою жизнь один город сменял другой. Даже здесь я остановилась лишь потому, что так устала от переездов, но и сейчас знаю, что не собираюсь здесь оставаться. Я пойду учиться и потом еще куда-то… – Ее голос дрожал. – Я не хочу подвергать ребенка такому. Особенно моего собственного. Это просто... слишком сложно. Ты никогда не чувствуешь себя... в безопасности.

Я покачал головой. Она будет удивительной матерью и женой. Забота и нежность заложены в ней природой. Она не могла видеть этого, потому что  не видела себя ясно.

Я прижал ее к себе.

– Я думаю, ты ошибаешься. Думаю, ты найдешь свое место. И ты будешь процветать. В тебе слишком много неистраченной любви.

Она оглянулась на окно и вздохнула.

Обняв ее покрепче, я уткнулся носом в ее волосы. Я больше ничего не мог сказать.

Глава 6

Эван

Фильм почти закончился. Холли свернулась рядом со мной, в комнате было темно, за исключением огоньков на нашей маленькой елочке и тусклого света от телевизора. Моя рука была обернута вокруг Холли, пальцами я гладил ее длинные волосы, пока мы посмеивались над нелепыми выходками Чеви Чейза. Мы уже смотрели «Рождественскую историю» и решили, что нам нужно что-то повеселее для второго фильма. Она была тихой последние несколько минут, и, посмотрев вниз, я увидел, что ее глаза были закрыты, дыхание глубокое и ровное. Она так устала. Она не спала прошлой ночью из-за меня, а потом опять работала. Улыбнувшись, я выключил телевизор и, осторожно подняв на руки, понес ее по коридору и положил на кровать. Она зашевелилась, ее глаза распахнулись, и она сонно посмотрела на меня.

– Привет.

Я прижался губами к ее голове.

– Уже поздно. Ложись спать.

Она протянула ко мне руки.

– Останься.

Я выключил свет и скользнул рядом с ней, сняв свою одежду. Обняв ее,  вздохнул. Единственное место, где я хотел сейчас быть.

Хотя часть меня хотела, чтобы так было всегда.

Первое, что я увидел на следующее утро, были голубые глаза Холли, широко и взволнованно смотрящие на меня. Между нами лежал пушистый чулок, который она подтолкнула ко мне. Усмехнувшись, я сел.

– Это для меня?

Она кивнула.

– У меня никогда не было чулка до этого.

– Никогда?

Я покачал головой.

– Нет. Всегда много подарков, но чулки никогда. – Я печально посмотрел на нее. – У меня нет чулка для тебя.

Она улыбнулась.

– Я получала такой один раз. Это было мое любимое Рождество. Я... я просто хотела сделать один для тебя. – Она подтолкнула чулок ко мне. – Открывай!

Он был полон. Я доставал из него шоколад, носки, небольшие головоломки, конфеты и другие маленькие вещички. Каждая заставила меня улыбнуться. Каждая заслужила поцелуй. Когда он был пуст, я притянул Холли на колени и показал ей свою версию полного Рождественского чулка. Я не мог насытиться ее губами или теплом. Соединение с ней было совершенством. Я застонал в ее шею, когда оргазм настиг меня, в то время как она громко кричала от удовольствия.

Веселые и удовлетворенные, мы разделили бублик, сидя за столешницей, затем взяли кофе и пошли в гостиную. Холли пыталась скрыть свою радость, но ее глаза танцевали, когда мы сели у елки. Мне нравилось наблюдать выражение волнения на ее лице, зная, что я был причастен к этому. Я вручил ей подарок, с трудно сдерживаемым удовольствием наблюдая, как она открыла его. Холли медленно распаковывала коробку, наслаждаясь процессом. Ее улыбка восторга на темно-синий кашемировый шарф и варежки была трогательной. Ее поцелуй еще более.

Она хихикнула от удовольствия, разглядывая серию косметических средств, которые Лесли помогла мне выбрать, уверяя, что это любимые ароматы Холли. Холли сразу же достала лосьон для рук, настаивая на проверке его не только на себе, но и на мне. Я подразнил ее, говоря,  что на ней он пахнет гораздо лучше.

Я нервно сглотнул, протягивая ей последний подарок. Тот, который действительно хотел подарить, и надеялся, что она согласится его принять.

Она взяла его, с опаской поглядывая на маленькую узкую коробочку.  И медленно открыла ее.

– Эван… – выдохнула Холли.

Улыбаясь, я поднял изящное аквамариновое ожерелье ручной работы, которое, по словам  Лесли, «Холли страстно желала», и застегнул на ее шее. Цвет камня напомнил мне ее глаза, и я хотел бы увидеть, как она его носит. Оно было прекрасно, уютно расположившись на ее ключицах.

– Оно такое красиво. – Ее поцелуй был теплым и страстным. – Я буду носить его каждый день. – Еще один поцелуй. Ее голос стал печальным. – Я буду думать о тебе, когда буду носить его.

Прежде чем я успел ответить, она вложила мне в руки коробку. Та была довольно большая, и я был переполнен любопытством. Я неторопливо снял крышку и замер, когда увидел содержимое. Мои пальцы пробежались по гладкой поверхности красивых резных крыльев ангела, удобно расположенных на тонкой бумаге. Я видел и восхищался ими в магазине Лесли накануне. Я даже поболтал недолго со стариком, который вырезал их, наблюдая за тем, как он работает в углу магазина над другим изделием. Недавно я начал заниматься резьбой по дереву, но мои изображения были далеки от этой нежной красоты. Я держал крылья и думал, как здо́рово они будут смотреться над моим камином, а затем отложил. Холли, должно быть, видела, как я смотрел на них в магазине, и вернулась, чтобы купить. Я вспомнил ее случайное замечание о необходимости завершить какие-то дела во второй половине дня. Теперь я могу взять крылья с собой и помнить о той, с кем предпочел бы остаться навсегда.

«Мой Ангел. Холли».

Я улыбнулся ей.

– Они совершенны.

Она вернула мне сладкую улыбку, которая не коснулась ее глаз.

– Я видела, как ты вчера смотрел на них, – подтвердила она мою догадку. – Я подумала, что возможно они помогут тебе запомнить это Рождество.

У меня перехватило дыхание. Я обхватил ее лицо ладонями и притянул  ближе к себе.

– Я никогда не забуду это Рождество. Я никогда не забуду тебя, Ангел.

Я накрыл ее губы своими, вкладывая в поцелуй все эмоции, которые  сейчас чувствовал. Она ответила на поцелуй с такими же сильными эмоциями. Не разрывая поцелуй, я пересадил ее к себе на колени. Она потянула меня за волосы и тихонько захныкала. Когда мы оторвались друг от друга, я почувствовал потерю ее тепла.

– Там еще один, – прошептала Холли, потянулась под дерево и протянула мне длинную тяжелую коробку.

Я откинулся на диван, разворачивая подарок, и нахмурился.

– Холли, это слишком много.

– Нет, – прошептала она. – Я слышала, как ты разговаривал с Лионелем о резьбе. Когда я вернулась, он сказал, чтобы я взяла именно эти долота. Они, похоже, лучшие. У него оказался дополнительный набор, так что я его купила.

– Холли…

– Пожалуйста, прими их, – сказала она тихо. – Это много значит для меня. Я слышала ваш разговор с Лионелем, как сильно тебе нравится резьба по дереву, и я хотела подарить тебе что-то полезное для твоего хобби. – Ее улыбка была неуверенной. – Может быть, ты сделать что-нибудь и для меня.

Я посмотрел на нее.

– Отправишь почтой, – прошептала она.

Я отложил подарок в сторону и снова притянул ее в свои объятия. Поцеловав,  поднял  на руки и понес по коридору, уже чувствуя боль от необходимости оставить ее.

Утро наступило слишком быстро.

И я ничего не мог сделать, чтобы остановить его.

Было так правильно держать ее в моих объятиях. Мы прекрасно дополняли друг друга, и мне хотелось раствориться в ней навсегда. Рот и руки запоминали ее вкус, ощущение ее шелковистой кожи. Мое имя, произнесенное ее хриплым, полным тоски шепотом, навсегда врезалось в мою память.

Погрузиться в ее тепло было экстазом. Не разрывая поцелуя, я медленно раскачивался, отдавая себя без остатка. Ее имя, словно молитва, сорвалось с моих губ, когда оргазм сокрушил меня, словно теплая приливная волна, и оставил без костей.

Я крепко прижал ее к себе, сдерживая неожиданные слезы. Это был последний раз, когда я занимался с ней любовью.

Мой Ангел.

Как я мог уйти от нее?

Время пришло. Я сидел на краю кровати и завязывал кроссовки, мой желудок сжимался, а горло болело от сдерживаемых эмоций.

Холли уже была в гостиной, дожидаясь меня. Я знал, что она отнесла мои подарки в багажник машины, пока я принимал душ.

Наше отдаление уже началось.

Вздохнув, я надел куртку. Я не хотел уходить, но знал, что чем дольше я остаюсь и оттягиваю наше прощание, тем тяжелее оно будет для нас обоих.

Я не планировал этого.

Мое путешествие, чтобы увидеть  семью, приняло неожиданный поворот, и теперь я не уверен, что хочу вернуться на дорогу и продолжить то, что начал несколько дней назад. Я чувствовал, что это было неправильно.

Но Холли была права. Я должен был увидеть свою семью, закончить то, что начал. Как только это будет сделано, независимо от результатов меня будет ждать моя жизнь. А она по-прежнему ищет свою. У нас были разные пути.

Настало время уезжать.

Я бесшумно зашел в гостиную. Холли стояла у окна спиной ко мне, ее поза была напряженной.

– Погода хорошая. Снега нет, – хрипло прошептала она.

Я встал позади нее, мое горло болело.

– Холли…

– Не надо. Спасибо... за все. Ты сделал это одинокое время года таким... неожиданно прекрасным для меня.

Я развернул ее к себе лицом.

– Ты сделала то же самое для меня, Ангел.

Наши глаза встретились. Ее тепло и забота светились сквозь слезы, которые  я там увидел. Я притянул ее в свои объятия, нуждаясь в ее близости. Мы молча стояли, обняв друг друга. Я не хотел двигаться.

Я не хотел уезжать.

– Тебе пора, – пробормотала она.

Я покрепче сжал свои руки.

– Отправляйся к своей семье. Покажи им, какой ты замечательный.

Я покачал головой.

– Я сомневаюсь, что это произойдет. Надеюсь на визит вежливости в лучшем случае.

Ее взгляд был интенсивным, когда она отступила назад.

– Попробуй, Эван. Ты такой особенный. Заставь свою семью увидеть это. Если они не смогут, это их потеря. Но, по крайней мере, ты попробуешь. А затем  сможешь вернуться к своей жизни и идти дальше. Но попробуй.

– Холли, я...

– Могу я попросить об одолжении? – прервала она меня.

Я знал, что она хотела отправить меня с улыбкой. Я знал, что она не хотела, чтобы я сказал или сделал что-либо, что усложнит наше расставание еще больше. Поэтому я улыбнулся и кивнул ей, маскируя свою печаль.

– Что угодно.

– Ты можешь позвонить или написать мне… просто дать мне знать, что ты в порядке?

Я притянул ее ближе.

– Да.

– Эван…

Я поцеловал ее. Долго, медленно, глубоко. Я хотел, чтобы вкус ее губ остался со мной на много миль вперед. Я хотел, чтобы ее прекрасный аромат остался на моей коже. Я хотел навсегда выжечь в моем мозгу память о ее глазах и то, как они смотрели на меня. Никто не смотрел на меня так, как Холли. И я сомневался, что кто-либо будет.

Когда мы оторвались друг от друга, воздух был тяжелым. Ее глаза блестели, и я почувствовал, как слеза бежит по моей щеке.

«Как я мог испытывать такие сильные чувства к тому, кого только встретил?»

Холли отступила.

– Ты должен ехать.

Я потянулся и снова обнял ее. Прижал  к себе, целуя в макушку, не в состоянии говорить. Наконец, она отступила назад.

– Напиши мне, – приказала она.

Я улыбнулся, несмотря на грусть, которую ощущал. Мисс Командирша вернулась.

Мой голос дрожал, когда я говорил.

– Холли…

Она покачала головой, ее голос был тверд.

– Будь счастлив, Эван.

Я коснулся ее в последний раз. Один последний поцелуй. Один последний взгляд.

– Ты тоже, Ангел.

Я не смог оглянуться, когда закрыл за собой дверь.

Глава 7

Эван

Я остановился перед домом моих родителей. Он был украшен со сдержанной элегантностью, которая говорила о деньгах и классе. И все это сделала компания по найму. Все дело было во внешности, а не в любви к сезону. Я даже представить себе не мог, как мой отец на стремянке развешивает гирлянды или как мама помогает ему.

Мужчины с фамилией Брукс просто не занимались физическим трудом.

Они нанимали для этого других.

Неудивительно, что они разочаровались во мне – я любил физический труд.

Я покачал головой, пытаясь избавиться от меланхолии, поселившейся во мне с тех пор, как я покинул Холли. Она была права – мне нужно было приехать повидаться с семьей и попытаться восстановить с ними отношения – хоть с кем-то из них. Учитывая тот факт, что у моей сестры теперь есть ребенок, возможно, она будет более открыта для общения. Может быть, она будет рада меня видеть, и мы сможем наладить какую-то связь.

Я проигнорировал тихий голос в голове, который сообщил мне, что быстрее свиньи научатся летать.

Я вышел из машины, схватил сумку с подарками из багажника, расправил плечи и подошел к входной двери. Не знаю, кто удивился больше: моя мать, когда увидела меня на пороге, или я, когда она сама открыла дверь – для этого у нее была прислуга.

Ее приветствие, однако, не разочаровало.

– Эван, – сказала она, нахмурившись. – Что ты здесь делаешь? Мы тебя не ждали.

Я выдавил из себя улыбку.

– Счастливого Рождества, мама. Сюрприз!

Она раздраженно подняла брови. Не было ни улыбки, ни ответного приветствия, ни объятий.

Мама отступила назад.

– Что ж, ты можешь войти. Я не хочу впускать слишком много холодного воздуха внутрь.

Я подавил свое разочарование. В доме, возможно, было теплее, но атмосфера была такой же морозной, как и зимняя погода, которую я оставил позади, когда дверь закрылась.

– Что значит, у тебя нет смокинга? – потрясенно спросила моя мать. Я заметил, что выражение ее лица не сильно изменилось, и это навело меня на мысль, что ботокс работает под ее кожей сверхурочно.

Я заерзал на стуле, чувствуя себя неловко и напряженно.

– Как я уже говорил, мой образ жизни не требует особых нарядов, мама.

– У тебя нет костюма? – Ее голос повысился в конце фразы, как будто отсутствие костюма было преступлением.

– Нет. Но, как я уже говорил, это решение было принято в последнюю минуту, и я не подумал его упаковать. Я просто пытался приехать сюда, чтобы провести с тобой каникулы. Мысль о том, чтобы взять костюм, никогда не приходила мне в голову.

Она фыркнула.

– Если ты появляешься на Рождество, то это довольно очевидно. Ты мог бы придумать что-нибудь получше, Эван. Ты всегда плохо умел распределять время.

Я досчитал до десяти.

– Я же говорил, что у меня были проблемы с машиной.

Келси посмотрела в окно.

– Какого года выпуска твой «Бьюик»? Может быть, тебе нужна новая, лучшая машина? – Ее голос сочился сарказмом. – Конечно, ты можешь себе это позволить.

Я сдержал вздох. Мое неожиданное появление было встречено только раздражением и едва скрываемым презрением. Как я и подозревал, мои подарки были открыты, а затем выброшены. В какой-то момент они исчезли, и я понятия не имел, куда они делись.

Хотя я ожидал этого, но все же был ошеломлен уровнем безразличия к вещам, которые я выбрал для них. Уверен, Холли была бы опустошена, увидев, как их приняли.

Мои надежды на то, что Келси смягчилась с материнством, быстро развеялись. За моей племянницей Мией присматривала няня, и после нескольких постановочных фотографий семьи у рождественского дерева ее унесли в другую часть дома. Мне разрешили подержать ее, но ненадолго. Я сидел, держа ее на руках, восхищаясь ее нежностью, и тихо разговаривал с ней, пока ее не забрали. Не было никаких сомнений, что они не хотели, чтобы ее странный дядя много общался с ней.

– Моей машине два года, Келси, и мне пока не нужно ее менять. Для перевозки мебели мне нужен автомобиль побольше, поэтому я чаще использую грузовик.

Они с мамой поморщились, услышав мое заявление. Не уверен, что больше им не понравилось – мысль о том, что я управляю рабочим грузовиком или сама работа, которую я выполняю. Ни то ни другое не соответствовало их стандартам.

– Тебе придется надеть один из пиджаков твоего отца к обеду, – объявила мама и встала. – А теперь мне нужно посмотреть, как рассадят гостей. Твое присутствие делает количество мест за столом нечетным, Эван. Это очень неудобно.

Она вышла из комнаты, качая головой и что-то бормоча себе под нос. Келси смерила меня холодным взглядом и последовала за ней.

Я потер лицо руками.

Неудобство – вот кем я был для них. Если не считать краткого приветствия, отец игнорировал меня, лишь еще раз напомнив, что я трачу свою жизнь впустую. Мой брат сидел в углу, с бокалом в руке, наблюдая за всем этим разгромом с ухмылкой на лице. Интересно, кто-нибудь еще заметил, сколько алкоголя он пьет? Удивительно, но мой шурин, Саймон, казался вполне приличным парнем, но Келси перебивала его каждый раз, когда мы начинали разговор. Он продолжал пытаться, но когда сестра рассердилась, он сдался и с покорным видом вышел из комнаты. Я не видел его до самого ужина, и мы сидели на противоположных концах стола. Я на мгновение задумался, почему такой хороший парень, как он женат на Келси, но знал, что на этот вопрос у меня никогда не будет ответа. По крайней мере, он, казалось, заботился о своей дочери. Кроме меня, он был единственным, кто держал ее и выглядел расстроенным, когда ее унесли из комнаты. У меня было такое чувство, что там была какая-то история.

Отец с братом исчезли в кабинете отца, как только обменялись подарками. Меня не пригласили присоединиться к ним. Я сидел, только как наблюдатель и смотрел, как они открывают свои подарки, с интересом отмечая, что Саймон тоже не участвует. Для меня, конечно, ничего не было, так как меня никто не ждал, и меня проигнорировали, когда они открывали свои чрезмерно дорогие подарки, восклицая над круизными билетами, сшитыми на заказ костюмами, дорогим ликером и драгоценностями, в которых никто из них не нуждался, но хотел иметь – просто для галочки. Я старался не поддаваться обиде, вспоминая, что все, что я каждый год, включая нынешний, получал на Рождество – открытка, даже не подписанная лично.

Я потер рукой усталые глаза.

Приехать сюда было ошибкой эпических масштабов.

Я встал и поднялся по ступенькам в отведенную мне комнату для гостей, хотя и неохотно. Мне нужно было поспать и принять душ. В своей комнате я проверил телефон, а затем написал Холли, что приехал, и надеялся получить от нее весточку. Через мгновение пришел ответ.

Рада, что ты в безопасности. Помни, что я сказала, Эван. Покажи им кто ты такой.

Я покачал головой. Они не хотели меня знать, и им было наплевать на то, кем я был. Я никогда не вписывался в их мир, а в моем им было неуютно.

Я лег, не в силах совладать с печалью, охватившей меня. Грудь сдавило от желания оказаться рядом с Холли. Мысль о ней наполнила меня тоской, которую я никогда не испытывал. Мне не следовало оставлять ее одну.

Ужин было неловким, если не сказать больше. Я сидел в одолженном пиджаке, слушая разговоры, которые кружились вокруг меня в полной незнакомых людей комнате. Я редко включался в разговор, вместо этого все думал об огромном отличии ужина с семьей и их друзьями от того, что я накануне вечером разделил с Холли в ее крошечной кухне. Та маленькая комната была наполнена теплом и смехом. Большой роскошный зал в доме моих родителей, освещенный свечами и смердящий сильно-пахнущими комнатными цветами, был таким же холодным и лживым, как и люди в нем. Здесь я был никем, всего лишь сыном, которого постоянно нет дома, но с присутствием которого приходится мириться. Прошлой ночью с Холли я был центром ее маленького мира. И я предпочел бы быть с ней. Но я сдержал обещание, данное ей и самому себе – я попытался прорваться к ним, но мне это не удалось.

Следующий день был напряженным, и независимо от того, насколько невинно начался разговор, он быстро стал враждебным и превратился в спор. В итоге мы с отцом обменялись бранными словами из-за моего выбора жизни, и впервые я противостоял ему. Я использовал слова Холии, сообщив ему, что это моя жизнь – не его. Я был счастлив, наслаждаясь своей работой и спокойной жизнью. Он позаботился о том, чтобы я точно понял, что он чувствует, и каким полнейшим ничтожеством я был в его глазах.

После того, как они отправились спать, я схватил свои вещи и вышел через кухню на задний двор, где меня просили припарковать машину. Что-то яркое привлекло мое внимание, и я с ужасом обнаружил пакет с моими подарками рядом с мусорным баком. Символизм не ускользнул от меня. Мои подарки ничего не стоили для них. Я взял их с собой, зная, что дома найдется много людей, которые оценят их по достоинству.

Потому что мой дом теперь был в Новой Шотландии, а не здесь. А родительский особняк на самом деле никогда и не был домом. Покинув его, я почувствовал только облегчение, и знал, что они будут чувствовать то же самое, когда проснутся и обнаружат, что меня нет. Мне больше не нужно было пытаться навести мосты или думать о них. Единственное, что огорчало – это то, что Миа будет расти среди таких холодных людей. Я боялся, что она станет такой же, как они, но я ничего не мог сделать, чтобы это предотвратить. Я знал, что ей не позволят общаться со мной. Я мысленно пожелал малышке удачи, и решил про себя, что если ей когда-нибудь понадобится моя помощь, я буду рядом.

Я поехал прямо домой. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не свернуть с шоссе, когда я проезжал мимо города, где жила Холли. Мне пришлось крепко обхватить руками руль и не смотреть в зеркало заднего вида. Я подавил в себе отчаянное желание поехать к ней.

Холли не просила меня остаться. Не уверен, что она захотела бы, чтобы через пару дней я снова появился у нее на пороге, желая поделиться своей печальной историей. Я не думал, что смогу выдержать еще один отказ – особенно от нее. Мне нужно было признать, что она была права – время, проведенное с ней, было лишь моментом в моей жизни. Не будущим.

Так или иначе, с этой реальностью было гораздо труднее справиться, чем с катастрофическим финалом с моей семьей.

Холли постоянно была в моих мыслях, словно выжжена в моей голове. Я сравнивал с ней все, что происходило с моими родителями. Ее тепло и их холод. Ее щедрая, великодушная натура против их осуждающих жестких взглядов. Ее сладкое принятие. Их полный отказ.

Устало вздохнув, я въехал на подъездную дорожку, ведущую к моему дому. Свет манил меня, его теплое сияние представляло райскую картинку после долгой дороги. Машина Дана была припаркована возле дома, и я знал, что они с Кэрол ждут меня там. Я печально улыбнулся. В отличие от моей семьи, они всегда рады меня видеть.

Я с облегчением открыл дверцу автомобиля и пошел домой. Войдя, я тут же оказался в материнских объятиях Кэрол, в которых нуждался больше, чем думал. Окруженный ее ароматом ванили и печенья, я обнял ее в ответ и позволил вести меня в мой дом, где меня ждали кофе, бутерброды и теплый огонь.

Как и их терпение и понимание.

– Эван, мне так жаль. Я надеялась, что все пройдет гораздо легче для тебя. – Голос Кэрол был пропитан болью. Боль, которую, я точно знал, она испытывала за меня.

Я положил голову обратно на диван, наслаждаясь чувством простого комфорта в окружении моих вещей.

– Практически с самого начала это было катастрофой. Может быть, моя машина сломалась не случайно. Думаю, надо было лучше прислушиваться к божественным знакам, – Я улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, в то время как мой мозг осмысливал, как просто мне было поделиться с Даном и Кэрол.

Я рассказал им все о времени, проведенном с родителями, ничего не скрывая об их неудовольствии или о том, как я пытался быть тем, что они хотели. Двигаясь вперед, я жил так, как хотел – без всяких извинений.

– Ты в порядке, Эван? – Голос Кэрол прорвался сквозь мои размышления.

Я кивнул.

– Я просто устал.

– Тебе следовало остановиться где-нибудь. Это была долгая дорога.

Я покачал головой. Если бы я это сделал, то развернулся бы и поехал искать Холли. Желание было слишком сильным.

– Я хотел вернуться домой.

– Мы рады, что ты вернулся. – Дан улыбнулся. – Кэрол запланировала для тебя большой ужин. Мы дадим тебе завтра отдохнуть и придем на следующий день. Это будет наше собственное маленькое Рождество.

– Я с нетерпением жду этого.

Кэрол подалась вперед, сложив руки на коленях.

– Ты собираешься с ней связаться? С Холли?

– Кэрол, – мягко пожурил Дан. – Это не наше дело.

– Тише! – она повернулась ко мне. – Ну?

Да, я рассказал им о Холли. Кэрол была очарована историей о том, как мы встретились и провели время вместе. Я показал ей крылья, которые мне подарила Холли, и инструменты для резьбы по дереву. Было таким облегчением иметь возможность рассказать кому-то о ней. Я  не поднимал эту тему при родителях, позволяя им думать, что  ехал меньше, чем на самом деле. Было бы кощунством произносить имя Холли там. Могу только представить едкие комментарии, которые бы непременно последовали. Я не хотел делить с ними память об этом, только чтобы она была замарана.

Я пожал плечами.

– И что мне ей сказать? Хей, спасибо за интерлюдию (п.п.: небольшой промежуточный эпизод). Я заеду к тебе в следующий раз? Это была, как она сказала, «остановка» в моей жизни. То, в чем мы оба нуждались в то время.

– Чушь собачья, Эван. – Кэрол нахмурилась. – Это полная херня.

Моя челюсть упала. Кэрол никогда не ругалась.

– Она не просила меня остаться, – настаивал я тихо.

– А ты и не спрашивал.

Я уставился на нее, не зная, что сказать.

Дан усмехнулся и встал.

– Думаю, нам пора. Не забудь про ужин. Приходи во второй половине дня. – Он вытащил Кэрол со стула. – Мы идем сейчас. Поспи, Эван.

Кэрол остановился рядом с моим диваном.