Текст книги "Неожиданный подарок (ЛП)"
Автор книги: Мелани Морлэнд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Данный файл предназначен только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить его с жесткого диска после прочтения и не распро странять на отечественных и зарубежных сайтах .
Спасибо!
Название: Неожиданный подарок
Автор: Мелани Морленд
Вне серии (12 глав и эпилог)
Рейтинг: 18+
Жанр: СЛР
Переводчик: Аня Коробко
Редактор: Анка72
Обложка: Светлана
Переведено для группы https://vk.com/rom_com_books
Распространение на сторонних ресурсах без разрешения переводчика, редактора и ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО !
Аннотация:
Незапланированное путешествие. Смена маршрута. Встреча двух потерянных сердец.
Когда Эван Брукс отправляется к родителям, чтобы восстановить с семьей разрушенные отношения, сломанная машина и незапланированный объезд приводят его к Холли Коул.
Ее глаза завораживают его. Ее слова успокаивают его. Ее сердце согревает его.
Неужели это тот самый неожиданный подарок, о котором он так мечтал?
Это просто объезд или дорога к счастью?
Узнаете в этой трогательной Рождественской истории «Неожиданный подарок».
Глава 1
Эван
Ночь казалась беспросветной. Когда не видно ни уличных фонарей, ни других машин, чернильная пелена ощущалась глубже – снег, падающий в холодную зимнюю ночь, ярко блестел в свете фар. Он быстро накапливался, дорога обледенела и становилась скользкой. Мне нужно было сосредоточиться на вождении, и руки устали сжимать руль.
Зашипев и фыркнув, машина медленно остановилась на обочине дороги. В отчаянии я хлопнул рукой по рулю.
– Проклятье!
Откинувшись на подголовник, я пытался обуздать гнев.
Я знал непредсказуемость канадской зимы. Когда прогноз погоды обещает вероятность снега – значит, так оно и будет.
Какого черта меня дернуло ехать через всю страну зимой за два дня до Рождества, чтобы увидеть свою семью? Что за глупое чувство долга побудило меня это сделать?
Я рассмеялся.
«Вот тебе и сюрприз! Шутка действительно удалась».
Родные не знали, что я приеду, а сейчас я не был уверен, что вообще окажусь там. И из-за странного звука, который издала моя машина перед смертью, я не был уверен, что смогу вернуться домой. Я снова попытался завести двигатель, но он не издал ни звука, и я в отчаянии хлопнул рукой по рулю.
Я с беспокойством осмотрел унылый пейзаж вокруг. Порывшись на заднем сиденье, я схватил GPS, который в гневе бросил через плечо, когда проклятая штуковина в который раз говорила повернуть направо, из-за чего я почти оказался в сугробе. Я перезагрузил его и получил то же сообщение, которое мигало последние десять минут: «Загрузка...».
Я отшвырнул GPS в сторону.
«Тупая развалина!»
Я не имел ни малейшего понятия, где был, но знал, что находился примерно в трех часах езды от крупного города. Оттава осталась далеко позади, а до дома моих родителей около четырех часов, может, и больше. Я в отчаянии покачал головой. Мне следовало набраться терпения и не делать этот крюк, но авария на шоссе спутала все карты. Вместо того чтобы ждать, пока дорогу откроют, я последовал за вереницей машин, съехавших с шоссе, но все они исчезли примерно в то же время, когда мой навигатор сдох. Вскоре за ним последовал и мой мобильный телефон. Я как всегда забыл зарядить эту чертову штуку.
Мимо меня пролетел автомобиль, и, прищурившись, я проводил его взглядом вниз по дороге. Я поджал губы, когда увидел тормозные огни, а затем они исчезли за углом дальше по дороге. Это было далеко, но я уверен, что видел свет.
«Что там? Дом? Офис?»
Я пожал плечами. Понимая, что выбора у меня нет.
Есть только один способ это выяснить.
Я наклонился, схватил шапку и перчатки, проклиная, что кожаная куртка не защитит меня от холода. Равно как и кроссовки. Но либо мне нужно попытаться найти телефон, либо сидеть в машине и ждать, что кто-то остановится. Учитывая движение на дороге в столь поздний час, этот вариант был не приемлем. Я любил бегать и мог преодолеть большие расстояния за короткое время, так что был уверен, что смогу быстро добраться до места, где заметил свет. Но когда вышел из машины, то понял, что есть третий вариант – замерзнуть.
Черт, снаружи было холодно. И благодаря свежему снегу, слишком скользко, чтобы бежать.
Застонав, я поплелся вниз по дороге, втянув голову в плечи и засунув руки в карманы. Когда я добрался до места, где повернула машина, то стучал зубами и дрожал от холода. К счастью снегопад прекратился, так что мне не пришлось бороться хотя бы с ним. Я повернул за угол и облегченно выдохнул. Впереди было небольшое здание, освещенное огнями. Я бросился вперед и почти застонал, поняв, что это причудливая маленькая закусочная. На стоянке было около полутора десятков машин, и я с благодарностью толкнул массивную деревянную дверь и шагнул в нее.
Тепло внутри закусочной поразило меня, я плюхнулся на стул за ближайшим столом и тяжело вздохнул. Воздух вокруг казался слишком горячим по сравнению с моей ледяной кожей. Я стащил шапку с головы и сорвал перчатки, сгибая и разминая холодные пальцы, пытаясь вернуть в них чувствительность. Мои очки настолько замерзли, что на линзах был лед, так что я снял их и бросил на стол. Надо было оставить их в машине – после лазерной операции я нуждался в них только для чтения, и носил по привычке.
Я закрыл глаза, медленно глотая теплый воздух
– Привет. – Раздался рядом с моим ухом тихий голос.
Я открыл глаза и встретился взглядом с самыми светлыми льдисто-синими глазами, которые когда-либо видел. Они были полны беспокойства, эмоции в них так легко читались. Я не мог вспомнить, когда в последний раз на меня смотрели с такой тревогой. Это было необычное ощущение. Не имея возможности оторвать взгляд, я моргнул.
Незнакомка с прекрасными глазами нахмурилась.
– Ты можешь говорить?
Я прочистил горло и сел.
– П-простите. Да. – Мой голос звучал грубо, как будто я не разговаривал несколько дней, а не часов. – З-замерз, я так замерз.
Передо мной появилась чашка. Я с благодарностью схватил ее, но она выскользнула из моей холодной руки и с грохотом приземлилась обратно на блюдце.
Я тихо выругался и посмотрел в теплые глаза, наблюдающие за мной. Обладательница прекрасных глаз понимающе улыбнулась и поднесла чашку к моим губам. Она села и обхватила ладонью мой затылок, помогая пить теплую жидкость. Жар ее прикосновения обжигал мою ледяную кожу, пока я с жадностью глотал кофе. Она опустила чашку, и слегка улыбнулась, заметив, что та пуста.
– Лучше?
Я кивнул, чувствуя, как в меня просачивается тепло.
– Намного. Спасибо.
– Откуда ты взялся?
– Моя машина… – я сделал паузу и сглотнул, – моя машина сломалась.
– Ты шел сюда от шоссе? – ужаснулась она.
– Нет. Шоссе перекрыли. Я попытался объехать аварию и заблудился. Мой автомобиль начал издавать какие-то странные звуки, а потом просто заглох. Я шел около двадцати минут.
– Это очень долгий путь при таком холодном северном ветре. Неудивительно, что ты замерз. У тебя даже ботинок нет! – она громко цокнула и встала. – Сними куртку. Она удерживает холод. И оставайся здесь.
Она ушла.
Я усмехнулся, глядя на ее удаляющуюся фигуру, почему-то находя ее властный тон забавным. Она была просто крошечной, чтобы быть такой требовательной. Я посмотрел в окно и поморщился.
«Оставайся здесь. Куда, она думала, я пойду? Обратно в такой холод? Я так не думаю!»
Она вернулась и поставила передо мной дымящуюся миску супа. Потом накинула мне на плечи одеяло.
– Ешь. Я вернусь. – Ее тон не терпел возражений.
Я взял ложку и сделал глоток. Восхитительно! Густой овощной суп и самое главное – горячий. Я медленно ел, радуясь теплу.
Я смотрел, как она двигается по закусочной, разговаривая с клиентами, очевидно, чувствуя себя здесь как дома. Она была невысокого роста, примерно метр шестьдесят. Волнистые волосы буйным каскадом струились по плечам. Она была милой. Озорной. Потрясающей, на самом деле. В ее ушах блестели сережки с рождественской символикой, которые отражали свет и звенели, когда она поворачивала голову. Соблазнительные изгибы ее фигуры были заключены в симпатичную униформу, обтягивающую пышную грудь. Она двигалась с легкой грацией, порхая от одного столика к другому, и у меня сложилось впечатление, что она из тех людей, которые любят быть активными.
Она улыбалась и смеялась, наполняла кофейные чашки, нарезала пирог и вытирала столы, дразня посетителей. Я улыбался, слыша ее смех. Этот звук – высокий и женственный – был странен для моих ушей, привыкших к тишине и одиночеству. Несколько раз мы на мгновение встречались взглядами, а затем она возвращалась к своей работе. Она как будто меня проверяла. Было странно, что она беспокоилась, но мне это нравилось.
Согревшись, я огляделся вокруг, осматривая помещение.
Это была старая закусочная с пластиковой столешницей и несоответствующими столами и стульями, хаотично расставленными вокруг. В проходе я увидел единственного повара, занятого готовкой. Здесь пахло жиром и гамбургерами, а в воздухе чувствовалась сладость, несомненно, от тортов и пирожных, выставленных в витрине. Табличка на стекле гласила, что все десерты сделаны здесь.
Окна были украшены рождественскими огнями, а рядом со мной стояла довольно ветхая елка, с гирляндами из попкорна и украшениями, сделанными из соломок для питья и гнутой посуды, придававшие ей причудливый вид. Это заставило меня улыбнуться. Вся атмосфера закусочной кричала о том, что это место для встречи старых добрых друзей.
Сейчас здесь было не очень людно, но судя по табличке снаружи, заведение открыто двадцать четыре часа.
«Интересно, до которого часа работает моя властная официантка?»
Она появилась снова, с улыбкой глядя на пустую миску передо мной.
– Согрелся?
– Да. Еще раз спасибо. – Я взглянул на часы – время было уже после десяти. – Не думаю, что здесь есть круглосуточный автосервис?
Она покачала головой.
– Мне жаль, но нет.
– Гостиница поблизости?
Снова отрицательно.
– Только в городе. И не гостиница, а мотель.
Я поморщился.
– Как далеко это?
– Приблизительно в двадцати минутах езды.
– Ах.
– Еще кофе?
– Ты поможешь мне его выпить? – подразнил я, удивившись собственным словам. То как непринужденно я чувствовал себя с этой женщиной, не было типичным.
Ее улыбка была красивой. Она сделала нежные черты ее лица прекрасными. На одной щеке появилась ямочка, а в глазах – озорной блеск.
У меня перехватило дыхание.
– Первый раз за счет заведения. Следующий – от меня. – Она наклонила голову и подмигнула.
– Заметано. – Мой голос стал тише и глубже. – Спасибо за помощь. Это было более чем любезно.
Румянец, заливший щеки, лишь усилил ее утонченную красоту. Она опустила глаза.
– Я принесу твой кофе.
Повинуясь внезапному порыву, я протянул руку.
– Я Эван Брукс.
Ее теплая ладонь обхватила мою.
– Холли Коул.
Я посмотрел вниз на наши руки, а затем обратно на нее.
– Привет, Холли. Очень приятно познакомиться с тобой.
Передо мной появилась чашка свежезаваренного кофе. Я сделал глоток и ахнул.
– Ничего себе. Горячо.
Холли улыбнулась и кивнула.
– Я добавила холодной воды в первую чашку, чтобы ты мог быстро его выпить и начать согреваться. Кстати, ты до сих пор дрожишь. Вот держи.
В ее протянутой руке был комплект полотенец. В замешательстве я взял их и только тогда понял – они теплые.
– Твои руки по-прежнему холодные, поэтому ноги, должно быть, замерзли. Полотенца влаговпитывающие, – тихо объяснила Холли. – Сними свою обувь и можешь обернуть ими ноги.
– О... прямо здесь?
Она кивнула.
– Да.
Я замялся.
– Твои ноги, – сказала она многозначительно. – Снимай. Мокрые носки не помогают согреться.
Я оглядел почти пустую закусочную, не желая, чтобы у нее были неприятности. Она улыбнулась мне.
– Все хорошо, Эван.
Я неуклюже снял мокрые кроссовки и носки и обернул полотенце вокруг ног.
Холли была права. Они замерзли.
– Спасибо, – сказал я снова.
Я задрожал, когда тепло окутало мою холодную кожу.
– Я… эм… позвонила в город другу, которому принадлежит гараж. Он пошлет один из своих эвакуаторов, чтобы забрать твою машину. Утром он осмотрит ее. Он также может подбросить тебя до мотеля. Но ему понадобится некоторое время, чтобы добраться сюда, поэтому я кину твои носки и кроссовки в сушилку в подсобке.
Я был удивлен ее добротой.
– Холли… спасибо.
– Это не проблема.
Я потянулся к ней. В очередной раз, когда наши руки соприкоснулись, где-то глубоко я почувствовал тепло.
– Ты действительно, – я колебался, – ангел. Спасибо тебе.
– Пей свой кофе, Эван, – предупредила Холли.
Но она улыбалась, когда ушла.
– Ты уверен? – спросил Том, когда мы вернулись обратно на парковку у закусочной.
Моя машина была пристегнута на лебедке позади его грузовика. Том забрал меня, отвез к моей машине, но вместо того чтобы ехать с ним в город, я почувствовал острую потребность вернуться в закусочную.
Вернуться к Холли.
Она выглядела такой же печальной, каким чувствовал себя я, когда Том приехал, чтобы отвезти меня к заглохшей машине, хоть и улыбнулась, протягивая мне мои теперь сухие кроссовки и носки. Холли пожелала мне хорошего и безопасного пути и отвернулась, а я почувствовал странную пустоту внутри себя.
С тех пор, как ушел, я хотел вернуться.
Холли болтала со мной, пока я ждал Тома, и я наслаждался ее мягким голосом и сладким смехом. Моя обычная застенчивость, казалось, исчезла рядом с ней. Она умела дарить тепло, и от этого хотелось большего.
Больше времени с ней и ее улыбок. Больше ее самой.
– Да. Я оставил свои очки.
– Я могу подождать.
– Я, э-э, проголодался. Поем, а потом вызову такси.
Том усмехнулся.
– Это небольшой город, Эван. Таксисту, возможно, будет трудно найти тебя в это время ночи здесь.
– Я попрошу кого-нибудь меня отвезти.
Том глянул в сторону закусочной.
– Хорошая еда. – Он усмехнулся. – Так же, как и обслуживание или лучше сказать – персонал.
Я прищурился, глядя на него. Он выдержал мой взгляд.
– Холли – подруга моей жены, Эван. Мы оба любим ее. Так что поосторожнее.
– Я просто хочу чизбургер, Том.
Он рассмеялся.
– У нас есть «Венди», если дело только в этом.
– Хм ...
– Поосторожнее, Эван. Просто предупреждаю. – Он помолчал. – Я позвоню, когда узнаю, что с твоей машиной.
Я кивнул и вылез из кабины грузовика.
– Спасибо. Спокойной ночи.
Я смотрел, как он уезжает, размышляя о том, какого черта я делаю. Затем направился обратно в закусочную.
Глава 2
Эван
Когда я вошел в закусочную, до меня донесся сладкий запах, насыщенный корицей и сахаром – было очевидно, что пироги готовятся на следующий день. Запах был дразнящим. Закусочная еще больше опустела. Я пробрался к столу и сел, поставив рюкзак на стул рядом с собой. Холли вышла из кухни и, увидев меня, улыбнулась. В очередной раз я был поражен ее красотой.
– Я собиралась завезти их утром в гараж. – Она показала мои очки, затем нахмурилась. – Почему Том уезжает? Что он делает? Тебе нужно ехать в отель!
Я остановил ее, прежде чем она заспешила к двери.
– Все нормально. Это я отправил его назад в город.
– Зачем? Я позову его обратно. Ты вернулся за своими очками, и теперь они у тебя!
Я покачал головой и сделал глубокий вдох.
– Я пришел не только за очками. Я хотел провести больше времени с тобой.
Ее глаза расширились.
– О.
Я колебался, волнуясь о ее реакции.
– Это нормально?
Ее щеки порозовели.
– Да, конечно.
– Хорошо.
– Я могу тебе что-нибудь принести?
Я улыбнулся. Я не совсем лгал Тому, потому что и правда проголодался.
– Можно мне чизбургер и картошку фри?
Холли рассмеялась.
– Конечно.
– Может, ты сядешь со мной?
– Да.
– Ладно. Хорошо.
Она кивнула, выглядя при этом застенчивой.
– Хорошо.
– Тебе не нужно позвонить своей семье?
Я покачал головой, заканчивая жевать свой бургер.
– Они, э-э, не знают, что я в дороге.
– Ах, ты решил сделать им сюрприз? Я уверена, что Том быстро починит твою машину, и ты успеешь к ним приехать. Они будут в восторге.
Я фыркнул.
– Сомневаюсь, что «в восторге» – это верное слово.
– Тогда какое правильное?
– Удивлены. Может быть немного недовольны.
Холли нахмурилась.
– Это была бы странная реакция, когда сын приезжает в гости на Рождество.
– Они не… – я глубоко вздохнул, – как большинство семей.
Склонив голову набок, она молча разглядывала меня.
– Почему ты так говоришь?
Я вздохнул.
– Я не очень хорошо ладил со своей семьей. – Я сухо усмехнулся, потому что это было преуменьшение века. – Когда моя машина сломалась, я подумал, возможно, это знак и поездка была глупой затеей.
– Тогда почему ты поехал?
Я пожал плечами.
– Я не праздновал с ними Рождество уже много лет. Моя сестра родила ребенка пару месяцев назад. Я подумал, что может быть должен... попробовать восстановить с ними связь. Прошло уже много времени, и я подумал, что, возможно, мне нужно приложить усилия.
– Что случилось, Эван? – тихо спросила Холли. – Ты можешь мне рассказать?
Ее глаза были нежными и добрыми. В них не было любопытства, только беспокойство. Впервые я хотел кому-нибудь довериться. Хотел поделиться этим. Неосознанно я потянул к ней руку, и она встретила ее на полпути, соединяя наши пальцы. И снова я почувствовал прилив тепла.
Я заметил контраст между нашей кожей. Загар на моей коже все еще был заметен после долгой работы на улице. Моя кожа была грубой и мозолистой. Кожа Холли – бледной, нежной, а ее руки казались маленькими, когда она держала мою большую руку.
Я огляделся по сторонам. Закусочная была пуста, если не считать пары дальнобойщиков, сидевших за столиком в углу. Они уже оплатили счет, и теперь допивали кофе. Повар возился на кухне. Никто не смотрел на нас и не обращал внимания на наш разговор.
– У меня есть брат и сестра. Они совершенны в глазах моих родителей. Популярные в школе, получающие все, что только задумают. Разносторонние студенты, а ныне успешные взрослые. По крайней мере, по их версии успеха. Сестра замужем, брат – вечный холостяк. У обоих отличная, выдающаяся карьера. – Я печально улыбнулся и пожал плечами. – И есть я. Младший ребенок в семье.
Холли улыбнулась.
– Я думала, что младшенькие самые избалованные, самые любимые.
Я покачал головой.
– Только не в моей семье. Я никогда не... мог сравниться с ними. Всегда был застенчивым и тихим. Я неплохо учился в школе, но не так, как брат с сестрой. Никогда не участвовал в мероприятиях, которые они устраивали. У меня были хорошие оценки, и я любил учиться и читать. Мне нравилось чинить вещи и быть одному.
Воспоминания теснились на краю моего сознания.
Мать приказала мне выйти из гаража, сказав, чтобы я перестал работать над поврежденным столом, который нашел и хотел починить для своей комнаты.
– У нас в доме не будет мусора.– Она в ужасе поморщилась. – Выбрось его обратно на помойку, где ему и место.
Она отказалась слушать мои просьбы.
Отец нахмурился, услышав наш разговор, и пробормотал, что у меня нет амбиций.
– Вытащи голову из задницы и сосредоточься, Эван. С такой скоростью ты никогда ничего не добьешься. Мужчины семьи Брукс работают не руками, как простые рабочие, а головой. Мы используем наши мозги.
Это никогда не менялось. У меня постоянно возникали проблемы из-за желания чинить и восстанавливать то, что мне нравилось. В конце концов, я перестал таскать вещи домой – вместо этого использовал гараж дружелюбного соседа, человека, который так же любил возиться и чинить вещи. Он научил меня многому, и я использую это до сих пор. День его смерти был одним из самых печальных дней в моей жизни. Я чувствовал себя так, словно потерял единственного друга, и мне не с кем было поделиться своим горем. Моя семья не замечала, сколько времени я проводил с ним. Пока я не беспокоил их и не делал ничего такого, что могло бы смутить фамилию Брукс, они не обращали на меня особого внимания.
Я тряхнул головой, чтобы прояснить ее. Встретившись взглядом с Холли, снова вернулся в настоящее.
– Я никогда не был популярен, хорош в спорте или общителен, как они. Я просто был обыкновенным. Ничего такого исключительного, как они. Я был, как много раз говорил мне отец, неудачником.
– Все люди разные. Это то, что делает нас особенными.
Я кивнул. Она была права. Только не в моей семье. Это только подчеркивало наше различие. Разные – не значит хорошо.
Я изучал наши сложенные руки, отмечая, как хорошо пальцы Холли переплетаются с моими.
– Мой отец – юрист. Мой брат – партнер в его фирме. Сестра владеет собственной студией дизайна. А у мамы элитный бутик. Все они живут в очень больших домах, ездят на дорогих машинах и ведут экстравагантный образ жизни. Они много путешествуют, посещают дорогие рестораны и магазины и живут жизнью, в которой мне некомфортно. Я никогда таким не был. – Я помолчал. – Такой вот я странный человек.
Я издал низкий смешок.
– Единственное, что у меня есть общего с братом и сестрой – это наши трастовые фонды. И даже в этом у нас разногласия.
Я запнулся.
«Какого черта я упомянул о своем трастовом фонде?»
Я никому не говорил об этом. Никогда.
Но Холли не стала комментировать мой трастовый фонд. Она даже не выглядела заинтересованной, когда я упомянул об этом
– Расскажи мне о себе. Каков настоящий Эван? – тихо попросила она, сжимая мою руку.
Я посмотрел на наши сцепленные руки и наклонился, обернув вторую руку поверх ее, чтобы мы были полностью связаны.
– Я специализируюсь на реставрации антиквариата. Живу один в доме около воды в маленьком городке на восточном побережье. Мой мир спокойный. Моя мастерская находится во дворе моего дома, поэтому я сам себе хозяин, и немного общаюсь с людьми. Я живу простой, незамысловатой жизнью. Я почти не использовал свой трастовый фонд, за исключением покупки дома, чтобы не быть обремененным ипотекой. Я не живу, как моя семья. Мне не нравится роскошь.
– Тебе одиноко?
Я помолчал. Я был одинок, пока не взялся восстанавливать старинный стол для Кэрол Уиттакер. Я и не предполагал, насколько был одинок, до тех пор, пока Уиттакеры не вошли в мою жизнь.
– Сейчас уже не так, как когда был моложе. У меня есть несколько хороших знакомых, которые воспринимают меня как часть их семьи.
Я улыбнулся, думая о Дане и Кэрол. Как они почти усыновили меня, привели в свою семью, показывая, каково это быть частью единого целого, когда тебя принимают таким, как есть, а не относятся, словно к чужаку. Потребовалось много усилий с их стороны, чтобы мне было достаточно комфортно принимать их заботу и дружбу, так как я не привык быть нужным. Но они никогда не сдавались, и теперь я больше не одинок, хотя было много моментов, когда я по-прежнему чувствовал себя одиноким.
Их сын Эндрю и я стали близкими друзьями, и я хорошо ладил с его женой Тарой. Она относилась ко мне как к брату, которого у нее никогда не было, что означало, что мы довольно много общались. Привыкший к невниманию родных, я вынужден был признать, мне это понравилось.
– Ты ремонтируешь сломанные кусочки истории, Эван? Восстанавливаешь их красоту? Снова делаешь их полезными и яркими?
Мне нравится, как Холли это назвала.
– Полагаю, что во многих случаях – да.
– Я думаю, что это замечательно. Что еще? – спросила она.
– В свободное время я преподаю уроки игры на фортепиано и люблю вырезать всякие вещи. Я много фотографирую местность вокруг моего дома – там красиво, независимо от сезона. – Я сделал паузу, пытаясь упорядочить свои мысли. – Мне нравится смотреть исторические передачи и каналы о животных. А зимой я тренирую маленьких детей по хоккею.
Холли подняла мои руки, изучая их.
– У тебя длинные пальцы – идеально для игры на фортепиано.
Я усмехнулся.
– Я никогда не могу их очистить. Независимо от того, как сильно скребу, всегда остается морилка или краска под ногтями после работы.
Она застенчиво улыбнулась.
– У тебя все еще красивые руки, Эван. Способные, сильные, талантливые руки.
Я перевел на них удивленный взгляд. Она думала, что они были прекрасны? Способные и талантливые? Уверен, еще никто и никогда не использовал такие слова для описания какой-либо части меня.
Я посмотрел на ее маленькие, крошечные пальцы, которые почти не доходили мне до суставов, когда я прижимал их к своим. Однако мне понравилось, как они ощущались в моих руках. Казалось, они принадлежат этому месту.
– А ты? – спросил я. – Чем ты любишь заниматься?
– Я спасаю застрявших людей. Как сенбернар, только у меня меньше шерсти. И никакого бренди.
Я усмехнулся.
– Такое часто случается, не так ли? Странные люди, вползающие сюда полузамерзшие, ищущие тепла?
Холли кивнула.
– Обычное дело в среду вечером. – Она подмигнула. – По крайней мере, раз в месяц.
Я рассмеялся над ее шутливостью.
– Чем ты занимаешься, кроме подражания большой пушистой собаке?
Она замолчала. Из-за нерешительности складывалось впечатление, что она не знает, как ответить. Я подумал, что, возможно, никто никогда не задавал ей этот вопрос.
– Я люблю рисовать. Акварелью.– Она пожала плечами. – Я не очень хороша в этом, но мне нравится процесс.
– Ты удивительная.
– Почему ты так говоришь?
Настала моя очередь пожимать плечами.
– Понятия не имею – наверное, просто так чувствую. Я думаю, ты великолепна во всем, что бы ни делала.
Она отвела взгляд, и я понял, что был прав. Никто не спрашивал, и она никогда не говорила об этом. Это было что-то личное. Но она сказала мне.
– Что ты рисуешь?
– Я гуляю и рисую животных в лесу. Иногда закаты. Я просто наслаждаюсь этим.
– Тебе бы понравилось там, где я живу. Там так много красоты, что ты бы все время рисовала.
Она слегка улыбнулась мне, ее взгляд был рассеянным, когда она смотрела мимо моего плеча в ночь. Я не был уверен, почему сказал это, но по какой-то причине, мне хотелось, чтобы она знала о красоте места, которое я называл домом
– У тебя есть, эм, девушка? – спросила она, смущенно глядя на меня из-под ресниц, а затем, будто поняв, каким может быть ответ на вопрос, начала убирать свои руки.
– Нет, – поспешил я заверить, крепче удерживая ее пальцы. – Я, ах, не так хорош с... девушками. Хм, женщинами. Я имею в виду, у меня они были. Подруги, в смысле. Несколько. Но, да. Нет. Сейчас нет девушки. Стеснительность, от которой я страдал в детстве, никогда полностью не исчезнет. Иногда у меня возникают проблемы с общением.
«Боже, я жалок».
– Мне кажется, ты хорошо это делаешь. Ты говоришь со мной.
– Ты другая почему-то, – прошептал я. – С тобой легко говорить.
Румянец, который я находил столь очаровательным, появился снова.
– Спасибо.
Я сжал ее руку.
– Расскажи мне еще о своем доме, – попросила она.
– Я живу в бревенчатом доме. Семья купила его как место для отдыха, а потом устала от него. Я увидел его однажды, когда путешествовал, и влюбился. Купив его, я потратил год на то, чтобы построить свою мастерскую и переделать его как мне нравится.
– Ты путешествовал?
Я уставился в окно, погруженная в свои мысли.
– Я знал, что моя жизнь никогда не удовлетворит моих родителей. После окончания школы я понял, что не хочу работать с девяти до пяти. Я тайно посещал курсы по деревообработке и знал, что именно этим хочу заниматься. Я покинул дом и путешествовал, узнавая все больше и больше об антиквариате и реставрации. Я был в Новой Шотландии (п.п.: провинция на юго-востоке Канады), когда увидел этот дом. – Я пожал плечами. – Когда шел по подъездной дорожке, мне казалось, что я возвращаюсь домой, поэтому остался.
– Это удивительно.
– Мое любимое времяпровождение – сидеть на крыльце, наблюдая за закатом над водой, – продолжил я спокойно. – Это так умиротворяет. Я люблю жить там.
– Звучит довольно хорошо для меня.
Я фыркнул.
– По словам моего отца, это пустая трата времени.
Она пренебрежительно пожала плечами.
– Это не его жизнь. Он живет своей жизнью, как нравится ему. Ты имеешь право жить своей жизнью. Ты им ничего не должен. Твоя жизнь – только твоя.
Ее слова поразили меня.
Просто. Точно.
Моя жизнь.
Не его.
Я в шоке уставился на нее из-за простоты и ясности ее заявления.
– И все-таки они твоя семья, Эван. Ты должен попробовать быть частью и их жизни. Семья – это важно.
– У тебя есть семья, Холли?
Она задумчиво смотрела куда-то за мое плечо. Закусочная сейчас была пуста, кроме нас, единственные звуки доносились из кухни. Было начало третьего, и я узнал, что она работала до трех. Я не хотел, чтобы время заканчивалось.
Я ждал, пока она соберется с мыслями.
– Я потеряла своих родителей пару лет назад в автокатастрофе. Они уехали в одну из своих поездок и погибли, когда автобус, на котором они ехали, разбился в горах Бразилии. У меня нет братьев и сестер. Так что, нет семьи – я одна, – она замолчала, словно подыскивая слова.
– Одна из поездок? – спросил я.
– Мои родители были свободолюбивы. Мы много переезжали, нигде не останавливаясь надолго; всегда двигались к новым приключениям, они хотели чего-то нового. Они перебивались случайными заработками, никогда не экономя на будущее, и когда они погибли, для меня ничего не осталось. Я не поехала с ними в ту поездку. На самом деле, я не ездила уже пару лет. Честно говоря, я устала от путешествий. Когда их не стало, я осталась здесь. Я устала от переездов с места на место. У меня была работа и несколько друзей. Мне нужно было остаться на одном месте на некоторое время и выяснить, чего я хочу достичь в своей жизни.
Я нахмурился. Не похоже, что у нее было очень хорошее детство.
– Так вот почему ты любишь рисовать?
Она кивнула.
– Блокнот и карандаш легко носить с собой. Я могла запечатлеть на память какое-нибудь место, которое понравилось. – Холли вздохнула. – Мы никогда нигде не задерживались надолго, и я знал, что мы, вероятно, никогда не вернемся. Мои родители верили, что нужно что-то где-то пережить и идти вперед. – На мгновение воцарилась тишина. – Я часто думаю, что была одним из таких вещей.
– Звучит одиноко.
Она встретилась со мной взглядом.
– Так оно и было.
– Сколько тебе лет, Холли?
– Двадцать три.
– Мне тридцать.
– Это всего лишь цифры, Эван.
– Верно. Ты живешь одна?
– С моим котом Честером. У меня есть соседка, которой практически никогда нет дома. Конни путешествует, чтобы зарабатывать на жизнь и приходит домой только поменять одежду, помыться, и снова уходит. Это ее дом, сейчас она уехала.
– Тебе нравится здесь?
Она пожала плечами.
– Я так устала от того, что у меня никогда не было ничего, что я могла бы назвать своим... я никогда в действительности не чувствовала себя как дома. Я хотела иметь место, которому могу принадлежать.
– Ты нашла его?
Ее голос был настолько тихим, что я почти не услышал ее.
– Пока нет.
Желание наклониться вперед и сказать ей, что я хотел помочь ей с этим, было поглощающим. Вместо этого я сжал ее руки.
