Текст книги "По долгу любви"

Автор книги: Мелани Милберн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава одиннадцатая

На следующее утро Никки проснулась поздно. Она повернулась на другой бок и обнаружила, что осталась на большой постели одна. Она обхватила подушку Массимо и глубоко втянула ноздрями оставшийся на ней аромат любимого мужчины. Никки в жизни не ощущала такой полноты чувства. Понежившись всласть, она встала и приняла душ, а после надела самое легкое платье из тех, что у нее были. Убрала волосы в пучок и спустилась вниз.

– Мистер Андролетти попросил передать, что будет какое-то время занят и присоединится к вам позже, – сдержанно проинформировала ее Карин.

– Благодарю, – кивнула Никки и, внимательно посмотрев на молодую женщину, полюбопытствовала: – Давно вы работаете у синьора Андролетти?

– Три года.

– Это не большой срок, учитывая, что бывает он здесь наездами. Откуда вы так хорошо осведомлены о характере хозяина?

– Моя родная тетя долгие годы работала экономкой в его семье, – оживилась Карин.

– И вы пришли ей на смену?

– Вам, успешной модели, это может показаться странным, но мне нравится моя работа… Точнее, она полностью меня устраивает.

– Вы же не думаете, что я осуждаю ваш выбор профессии? – поспешила уточнить Никки. – А что касается моей карьеры модели, то она была очень короткой. И похвастаться мне, собственно говоря, нечем.

– О! Синьор Андролетти! – воскликнула Карин, увидя, как вошел Массимо. – Стол накрыт к завтраку.

– Благодарю, Карин. И известите, пожалуйста, Сальваторе, что мы будем готовы выехать через час.

– Да, синьор, – кивнула Карин и удалилась. Никки с трепетом ожидала этого мгновения.

Она робко подняла глаза на Массимо.

– Что? – спросил он ее.

Она отрицательно покачала головой и приступила к завтраку.

– Думала, что, раз мы спали вместе, тебе не придется работать? Считаешь, что наш брак – вопрос решенный?

– Я вообще не связываю эти два обстоятельства. Брак – это брак, а работа – это работа. Одно другого не замещает.

– Желаешь вновь стать лицом фирмы?

– Меня устроит эта или любая другая хорошо оплачиваемая работа. А вообще-то я не испытываю слишком большой привязанности к карьере модели, – разочарованным тоном произнесла Никки.

– Пожалуй, я продлю контракт с тобой. Твое лицо узнаваемо. Оно уже давно прочно отождествляется с именем Ферлиани. Я подумал, что будет рискованно менять его именно теперь, – деловито проговорил Массимо.

– Посмотри на меня, Массимо, и ответь, похожа я на ту девушку с рекламных плакатов?

Он озадаченно взглянул на Никки.

– Не понимаю тебя… то тебе нужна работа, то ты от нее отказываешься.

– Я не отказываюсь. Но я не чувствую в себе сил, – призналась Никки. – Да ты и сам это видишь.

– Я вижу только то, что ты не накрашена и, пожалуй, не выспалась, – ухмыльнулся он. – Но тебе лучше прочих должно быть известно, как делают идеальные лица моделей.

– Благодарю за понимание…

– Я предлагал тебе дизайнерскую работу в фирме. Ты молчишь…

– Ты знаешь, что у меня нет квалификации. Прежде моя работа носила лишь координирующий характер. Я вносила предложения, обсуждала их с компетентными людьми, налаживала их взаимные контакты, но никогда не работала самостоятельно. Это огромная ответственность.

– Что ты хочешь? Что ты умеешь делать? – прямо спросил ее Массимо.

– Я работала личным помощником Джозефа Ферлиани… до того как стала его женой.

– Хочешь быть моим личным помощником? – поморщился он от собственного предположения.

– Меня гораздо больше волнует то, что со мной станется, когда ты пресытишься своим реваншем, – с тяжелым сердцем сказала женщина, которая в один миг вновь почувствовала себя невероятно одинокой и несчастной.

– Я не собираюсь долго заниматься «Ферлиани фейшнс». Я продам эту компанию, как продал все остальные. Надо только дождаться, когда стоимость акций поднимется на требуемый уровень. Поэтому решай сама, имеет ли для тебя смысл связывать свою дальнейшую судьбу с этой фирмой.

– Я думала, что ты вернул себе дело, которое прежде носило имя твоего отца, для того, чтобы и впредь развивать его, – произнесла она удивленно.

– Мне нужно было добиться справедливости. А все прочее – ненужные сантименты.

Щеки Никки разгорелись от холодности его слов. Она прикрыла лицо руками. Невероятная слабость овладела ею. Она с ужасом сознавала, что вот-вот расплачется от бессилия и обиды…

– Не распускайся, – одернул он ее. – Не забывай, что у нас впереди день напряженной работы.

– Мне обязательно ехать?

– Ты поедешь на фабрику вместе со мной. Для этого ты сюда и прилетела. После работы я покажу тебе город.

– Хорошо…

– Тогда убери эту кислую мину с лица. Я не хочу, чтобы Карин и прочие начали шептаться, – небрежно распорядился он.

– Сейчас нас никто не видит, – сделала попытку возразить Никки.

– Я тебя вижу. И хочу, чтобы ты мне улыбалась. Я заслужил это прошлой ночью.

– Я не марионетка… Не хочу улыбаться по приказу. Я не умею улыбаться тогда, когда ничего не радует.

– Однажды ты добьешься того, что я потеряю всякое терпение, – гневно процедил Массимо. – А когда это произойдет, мне будет совершенно безразлично, сможешь ты оплатить долги своего мужа или нет. Я заставлю тебя это сделать…

Дорога от виллы до фабрики в Палермо заняла полтора часа.

Все это время прошло в ледяной тишине салона автомобиля, где вовсю работал кондиционер.

На фабрике они общались довольно сдержанно. Никки немного оживилась и даже получила огромное удовольствие, оглядывая изысканные набивные ткани и осязая их фактуру. Воображение уже рисовало фасоны и отделку.

Она даже смогла ненадолго абстрагироваться от своих проблем. Никки и прежде испытывала гордость, когда видела надпись «Ферлиани фейшнс» на ярлычках. Она чувствовала свою причастность к большому делу. Хотела бы она, чтобы жизнь сложилась иначе… Но увы…

Однажды она отважилась признаться Джозефу Ферлиани, что не закончила даже среднюю школу. Массимо же про это ничего не знал…

Она пробиралась сквозь многочисленные стойки с одеждой к офису Массимо, за стеклянными перегородками которого он быстро и страстно что-то обсуждал на итальянском с менеджерами фабрики.

Никки остановилась, затаившись за вещами, и некоторое время с любопытством наблюдала за ним. Словно почувствовал ее заинтересованный взгляд, он поднял на нее глаза и окликнул:

– Никки! Что там у тебя?

– Нет, н-ничего… Все нормально, – сбившись, пролепетала она.

– Ладно… Господа, я отлучусь пообедать, – обратился он к служащим. – Идем обедать, – кивнув, он обнял ее за талию и неожиданно ласково спросил: – Проголодалась?

– Немного, – тотчас оттаяв, ответила Никки.

– Утомилась?

– Есть чуть-чуть, – доверчиво произнесла женщина.

– Почти улыбнулась… – удовлетворенно отметил Массимо.

* * *

После ленча Массимо стал показывать Никки город. Они любовались достопримечательностями до заката солнца. А когда стало темнеть, он повел Никки в свой любимый ресторан.

– Поедим, как это делают в Италии. Добродушно и со вкусом. И не будем пикироваться, – предложил Массимо.

– Я не сторонница ругани и брани, – охотно согласилась Никки.

– Посмотрим, надолго ли хватит твоего, миролюбия, – ехидно заметил Массимо.

– Очевидно, твое миролюбие уже иссякло, – констатировала Никки.

– Ты в своем амплуа, Никки, – рассмеялся Массимо. – Ни одной реплики не можешь оставить без ответа.

– А ты как хотел?

Они оба рассмеялись, удивившись тому, как из пустоты возникла причина для очередного конфликта.

– Пожмем друг другу руки? – протянул ей Массимо свою сильную ладонь.

Никки молча пожала ее.

– Хорошая девочка, – похвалил ее Массимо.

– Мир, – иронически подтвердила Никки.

– Ты мне веришь?

– Верить не легко. Я не знала никого, кому бы можно было довериться – вздохнула Никки.

– Никогда?

– Никогда…

– Расскажи о своем детстве, милая.

– Не сейчас, – покачала она головой. – Не стоит.

– Это было так ужасно?

– Я тебе уже достаточно рассказала, – смутилась Никки.

– Да я, в сущности, ничего не понял из твоих слов.

– И не нужно, Массимо. Ты сам говоришь, что слова для тебя ничего не значат. И мой рассказ не способен изменить твоего отношения ко мне. Я не стану тебе рассказывать о своем детстве только потому, что ты проявил к этому интерес.

– Над тобой издевались? – высказал он отчаянное предположение.

Ее лицо изменилось на глазах. Губы задрожали, стараясь сохранить беспечную улыбку, а глаза наполнились влагой.

– Никки? – шепнул он и крепко сжал ее руку.

– Что ты подумал? – нахмурившись, спросила она. – Ты ошибся… Изнасилования не было. Но и без сексуального насилия достаточно способов, чтобы надругаться над душой ребенка…

Глава двенадцатая

Не то чтобы Никки уверовала в его обещание, но в течение нескольких дней они жили весьма мирно. Прошлого никто не вспоминал.

Никки даже почувствовала, что напряжение, постоянно сковывавшее ее, наконец уходит. До полного комфорта было еще очень далеко, но она уже могла получать удовольствие от поездки.

Каждый день Массимо открывал ей что-то новое на сицилийских просторах, каждую ночь он открывал ей что-то новое в ней самой.

Она не задумывалась, как он расценивает ее покладистость. Никки позволила себе, наконец, насладиться этим мнимым счастьем чувственной близости.

По ночам она была всего лишь женщиной, которая отдавала себя мужчине. Она училась в его объятьях. Постигала новую для себя науку страсти. Никки научилась понимать музыку его стонов, танец его тела, невероятную артистичность его ласк…

Для Массимо же в Никки словно воплотилась кроткая женственность, перемешанная с кошачьей грацией. Порой ему недоставало ее дерзких выпадов и гордых отпоров. Но нежность этой хрупкой женщины ценилась им много выше, чем горделивое пренебрежение им.

Они ничего не говорили о любви, предательстве, мести… Оба знали, что однажды эти слова прозвучат вновь и отнимут у них иллюзорную безмятежность. И оба, как могли долго, старались отодвинуть этот миг неминуемой катастрофы…

Накануне их вылета в Мельбурн, в их последнюю ночь на Сицилии, Никки ясно осознала, что этой трепетности суждено остаться на жарком острове. Что взять их слаженное сосуществование в Австралию ни он, ни она не смогут. Но между ними продолжит полыхать страсть, которая скорее обжигает, чем греет.

Сколько раз за последнюю неделю Никки вспоминала о Джейдене, столько же раз она порывалась рассказать обо всем Массимо. Но в последний момент она передумывала. Массимо и ее брат – это два полярных мира, которые никогда не будут вместе.

Несчастный обреченный Джейден, сколь ни был любим ею, все же олицетворял собой ее прошлое, ее кошмары наяву, все то, от чего она бежала безоглядно.

Массимо жил в совершенно ином мире. Пять лет назад она думала, что именно так, как он, должна выглядеть ее мечта. Теперь, почувствовав, какова она – горечь его мести, Никки понимала, как ошибалась. Она не связывала с Массимо своих надежд. И поэтому не желала открывать перед ним тайники своего прошлого.

Но в обоих мирах она чувствовала себя одинаково подсудной, и это чувство стало для нее пыткой, которую никто не мог ни отменить, ни хотя бы облегчить. Мнение Массимо относительно ее поступков, в сущности, не так волновало Никки, как ее собственный суд. И хотя она отказывалась сожалеть обо всем содеянном, понимала, что свою жизнь строила неправильно. А правильного ответа не знала и по сию пору…

– Ты сегодня в какой-то особой задумчивости, дорогая, – заметил Массимо. – Не радуешься нашему завтрашнему отъезду?

– Ты прав. Прости, если своим постным видом порчу твое настроение, – без всякой иронии повинилась Никки. – Я не умею составлять компанию. Должно быть, тебе со мной невыносимо скучно…

– Это не так. И тебе это известно. Поэтому ты со мной. – Массимо обнял ее за талию. Он приблизил к ней свое лицо и шепнул, заглянув в глаза: – Скажи мне, о чем ты задумалась? Я уже долго наблюдаю за тобой и мучаюсь одним вопросом. О чем так сосредоточенно думает эта очаровательная блондинка, к которой благоволит сама судьба? Что может тревожить ее?

Никки принужденно улыбнулась. Осторожность не позволяла ей пуститься в откровения.

– Ты беременна? – предположил Массимо.

– Вот что тебя интересует? – с облегчением рассмеялась Никки. – Нет… Вернее, не знаю.

– Давай посчитаем, – деловито предложил он. – Мы совершили эту оплошность ровно неделю назад… Когда у тебя должны прийти месячные?

– Очаровательная беседа, – не удержалась от иронии Никки. – Массимо, все не так просто. У меня совершенно сбился цикл с тех пор, как Джозеф слег…

– Но все-таки ты же можешь сказать приблизительно?

– Ориентировочно на следующей неделе. Может быть, раньше, может быть, позже…

– Могу я попросить тебя начать принимать таблетки по возвращении в Мельбурн, чтобы этого больше не повторилось?

– Если тебя страшит моя беременность, я ее прерву, – сухо сказала Никки.

– Ты готова пойти на это?

– Ты дал мне понять, что не хочешь иметь ребенка от меня. Растить его самостоятельно у меня нет возможности. Если бы я не находилась в таком безвыходном положении, то и этой близости бы не произошло.

– Мне жутко слышать это даже от тебя! – возмутился Массимо. – Я не позволю тебе убить моего ребенка!

– Моя мать совершила роковую ошибку, когда вышла за моего отца только потому, что ее угораздило забеременеть от него. Таким образом, я стала невольной виновницей ее несчастья. А когда она уже было решилась оставить его, то обнаружила, что беременна моим братом. Мы жили на пособие, отец неустанно унижал и оскорблял нас всех вместе и каждого по отдельности. Наша мать… Она полностью растеряла свое человеческое достоинство из-за его нескончаемых нападок. Но она боялась нашего отца и поэтому всю свою боль изливала на меня и брата. Для ребенка нет ничего хуже, как чувствовать себя нежеланным. А если это чувство усугубляется еще и крайней нуждой, то жизнь становится просто невыносимой. Ты с ранних лет понимаешь, что у тебя нет шансов вырваться. У тебя никогда не будет пропуска в лучшую жизнь, не будет ни образования, ни полезных навыков… А если ты еще и болен, то буквально обречен на постепенное мучительное умирание… Никогда больше не провоцируй меня на такой разговор, Массимо, – прекратила свой рассказ Никки, содрогаясь от нервного озноба.

– Но я обязан был это узнать. И не теперь, а гораздо раньше.

– Это так важно?

– Я хочу понять тебя, Никки. Я знаю, что за твоим молчанием скрывается какой-то секрет. И именно из-за него ты вынуждена идти на то, на что по доброй воле никогда бы не пошла. Я знаю, какая ты, когда над тобой не довлеют твои тайны…

– Откуда ты можешь это знать? Я всегда такая, какая есть.

– Это не так. Когда мы принадлежим друг другу, ты совершенно иная.

– Как всякая женщина.

– В том-то и дело, что не как всякая. Именно это меня к тебе и влечет.

– Может быть, ответ в природе наших отношений? Они не вполне нормальные, и потому они тебя так возбуждают. Тебя вообще возбуждает власть надо мной, моя беспомощность, моя беззащитность. А вовсе не то, какой я человек.

– Но мы могли бы все изменить. Нам же здесь было хорошо. Мы словно заключили перемирие. Пусть оно продолжается.

– А какой срок ты нам отмерил?

– Я не думал об этом. Да и зачем? Пока наше общение приносит радость, пусть все остается как есть.

– Массимо, ты не можешь рассуждать так легкомысленно! – восстала Никки.

– Чем тебе не нравятся мои рассуждения?

– Это безответственно.

– А по-моему, это и есть разумный подход. Но не стоит затягивать эту дискуссию на ночь глядя. Завтра у нас ранний вылет. Следует хорошо отдохнуть… Но для крепкого сна имеет смысл размяться. Что ты об этом думаешь?

Вместо ответа Никки кокетливо поцеловала его.

Они подошли к дверям спальни рука в руке. Он подхватил ее на руки и перенес через порог.

– Разденься красиво, милая, – ласково попросил он Никки и сел на край постели.

За прошедшую неделю Никки впитала все летнее солнце Сицилии, от чего ее фарфоровая кожа зазолотилась, приобретя цвет меда. Итальянская кухня благоприятно сказалась на ее пополневших бедрах, округлившейся груди.

– Что ты хочешь видеть? – спросила она своего мужчину.

– Покажи мне свою аппетитную грудку, милая.

Никки послушно расстегнула пуговку за пуговкой и плавно скинула блузку. Приоткрылась красивая грудь под тонким бельевым кружевом. Она потянулась расстегнуть бюстгальтер, но он поспешил предупредить:

– Подожди, оставайся так. Сними юбку.

Когда юбка упала к ее ногам, обнажив бедра, Массимо сказал:

– Теперь иди ко мне.

Походкой дикой пумы она неторопливо приблизилась к мужчине и остановилась напротив него. Он снял с женщины белье и всмотрелся в ее лицо.

– Почему ты хмуришься?

– Разве? – удивленно приподняла она брови.

– Перестань корчить рожицы, не то морщины появятся.

– Улыбаться намного вреднее. При улыбке мы напрягаем значительно больше мимических мышц, чем когда хмуримся.

– Откуда ты это взяла?

– Прочла в журнале.

– Зато позитивное отношение продлевает жизнь.

– Не жизнь, а существование, – грустно съязвила Никки.

– О чем бы я ни заводил речь, разговор сводится к одной и той же безысходности, – укорил ее Массимо.

– Тогда давай помолчим, – предложила, обхватив его за шею, Никки.

Хотя и пенял Массимо на свое не всегда беззаботное детство, но по сравнению с детством Никки его давнее прошлое следовало бы назвать идиллическим. У него было все, что необходимо ребенку.

Пока не грянул гром.

Пока вероломная женщина не выбрала другого. И тогда газетные заголовки запестрели неправдоподобными подробностями ее жизни с отцом Массимо. Отец не знал, как противостоять всей этой лжи, предательству и человеческой жестокости. Сильный мужчина не выдержал испытания ложью. И Массимо затаил ненависть, которая пересилила все, даже любовь…

Юное красивое женское тело трепетало в его объятьях. Массимо ублажил ее, ублажил себя, но вместо того, чтобы позволить усталости сковать сознание сном, снова набросился на Никки с жаркими поцелуями. Он ловил ее в темноте, словно она могла исчезнуть в любой миг.

Он понимал, что безумие любви овладевает им вновь, но не мог остановиться. Крепко обняв Никки, он прижал ее к себе, не давая ускользнуть.

Никки от страха боялась вздохнуть.

– Что с тобой? – спросила она его.

– Никки… Никки… – прошептал он и наконец отпустил.

Она с недоумением смотрела на Массимо.

– Скажи, где ты родилась, где выросла?

– Не надо, Массимо. Умоляю тебя…

Он зажал ее кисти в своих руках и стал осыпать поцелуями ее пальцы. Потом вновь посмотрел ей в глаза.

– Неужели так сложно ответить?

– Я родилась в горах Шотландии, – пошутила Никки.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, я найму частного детектива, – не то в шутку, не то всерьез пригрозил ей Массимо.

– И он ничего не выяснит, – уверенно произнесла Никки.

– Тогда ты просто обязана пойти со мной в душ, – сказал Массимо.

Но Никки скрылась с головой под простыней.

На следующее утро Массимо присоединился к Никки за завтраком. Он сел за стол со словами:

– Тебе придется лететь бизнес-классом одной. Я не могу вернуться в Мельбурн сегодня. Произошло нечто непредвиденное, и я задержусь здесь по меньшей мере еще на неделю.

Разумом Никки сознавала, что ей, как пленнице, следует радоваться такому стечению обстоятельств, но она расстроилось. Перспектива скорого расставания с Массимо показалась ей зловещей. Она уже успела почувствовать, как прочно они соединились за эту неделю… И не только физически, если учесть все те печальные истории о своем детстве, которые она поведала ему.

– А что случилось? Я бы хотела остаться… Правда, у меня есть дела в Мельбурне…

– Я постараюсь быстро уладить все свои проблемы, а тебе не советую делать глупостей по возвращении в Австралию, – предупредил ее Массимо.

– Боюсь, у меня фантазии не хватит придумать настоящую глупость за время твоего отсутствия, – легкомысленно пошутила Никки.

– Ты знаешь, что я предупредил тебя всерьез. А еще я проинструктировал Рикардо. Я дал ему карт-бланш.

– На что?

– Он будет следить за тобой, – без обиняков ответил Массимо.

– Ты подозреваешь меня в измене? – вспыхнула Никки. – Думаешь, я не понимаю, для каких непредвиденных дел ты остаешься на Сицилии?

– Прошу тебя, Никки. Веди себя благоразумно. Не стоит из-за такой глупости отменять наше перемирие. У тебя не то положение, чтобы ревновать меня.

– Спасибо, что напомнил мне о моем положении. Спи с кем хочешь и сколько хочешь. Мне это безразлично.

– Спасибо. Я непременно воспользуюсь твоим разрешением.

Никки гневно поднялась из-за стола и побежала вверх по лестнице.

– Удачного полета! – крикнул Массимо. – Увидимся через неделю.

* * *

Через некоторое время в комнату Никки вошла экономка Карин, ее послал Массимо, чтобы помочь гостье упаковать вещи в дорогу.

– Брр! – произнесла Карин, входя. – Синьор Андролетти сегодня не в духе. Полагаю, это из-за того телефонного звонка, – глубокомысленно произнесла экономка.

– Из-за какого звонка? – заинтересованно спросила Никки и присела.

– Мне бы не следовало говорить вам об этом, но уж очень мне не нравится эта женщина. Она названивала несколько дней и требовала соединить ее с синьором Андролетти, но его, к счастью, все время не было. А сегодня она его застала.

– И кто бы это мог быть?

– Как кто? Его бывшая… Сабрина Гамбари.

– Что ей нужно от Массимо? – ревниво спросила Никки.

– Она хочет с ним встретиться… Наверное, надеется вернуть, – предположила любознательная экономка. – Чего еще может желать брошенная женщина?

– Понятно… – задумчиво произнесла Никки.

– И она своего добьется, – заверила ее Карин. – Эта женщина не принимает отрицательного ответа.

– Карин, а почему вы уверены, что между ними произошел разрыв?

– Я думала, это очевидно. Ведь теперь вы его женщина… – простодушно сообщила девушка. – Вот я и решила, что он выбрал вас. Но теперь не совсем в этом уверена…

– Расскажите мне все, – требовательно произнесла Никки. Она подошла к двери, проверила, не подслушивает ли кто, и заперла ее.

– Не думаю, что мне стоит это делать, – замялась Карин. – Хозяин не одобряет такие разговоры. Мне бы очень не хотелось потерять мою работу.

– Об этом никто не узнает. Все останется между нами. Я за это ручаюсь, – внушительно произнесла Никки.

– Вам не понравится то, что я могу вам сказать, – шепотом предупредила экономка. – Это может задеть вас.

– Не волнуйтесь об этом, Карин. Меня не так-то просто задеть. Я знаю, что не очень много значу для Массимо Андролетти. Он не любит меня, даже не влюблен. И тому есть причины, но я бы не хотела о них распространяться…

– А вы-то что к нему испытываете? – удивилась Карин.

– Это тоже весьма сложный вопрос. Хотелось бы мне знать самой… У нас с ним с самого начала странные отношения.

Карин ожидала более светлой истории. Она нахмурилась, стоя перед дилеммой, чью сторону принять. Потом озадаченно покачала головой и выпалила:

– Сабрина Гамбари беременна от синьора Андролетти!

– Откуда вам это известно? – недоверчиво произнесла Никки.

Она и предположить не могла, что подобное известие так ее покоробит.

– В деревне уже многие об этом знают. Я услышала об этом в бакалейной лавке… – Карин посмотрела на Никки и продолжила: – Обычно в таких случаях мужчина женится на свой любовнице. По крайней мере, ее семья будет на этом настаивать. А у синьорины Гамбари очень влиятельные родители. Да и сама она не позволит ему сорваться с крючка. В противном случае не забеременела бы…

– И вы считаете, что синьор Андролетти позволит себе указывать, что делать?

– Мы в Италии, – напомнила Никки Карин. – У нас так принято. Можно, конечно, сделать вид, что он тут ни при чем. Но ему это дороже встанет.

– Как Массимо может быть уверен, что ребенок от него?

– Поживем – увидим… – резюмировала экономка.