Текст книги "Итальянская элегия"

Автор книги: Мелани Милберн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Мелани Милберн
Итальянская элегия

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Анна с ужасом посмотрела на лечащего врача своего сынишки.

– Вы хотите сказать, что он… может умереть?

Доктор был мрачен.

– Вашему сыну необходима индивидуальная страховка, иначе ему придется целый год дожидаться очереди на операцию.

– Но я не в состоянии оплатить индивидуальную страховку, – испуганно сказала Анна.

– Прекрасно понимаю, как нелегко приходится вам, одиноким матерям, – сочувственно произнес врач. – Но ничего не поделаешь. Операцию на сердце необходимо сделать, пока изменения не станут необратимыми. Если бы вам удалось собрать необходимую сумму с чьей-нибудь помощью, можно было бы добиться операции в течение месяца в Мельбурнском кардиологическом центре.

У Анны упало сердце. Ей с трудом удавалось наскрести денег, чтобы добираться до города, что уж там говорить об операции в одной из самых лучших клиник страны.

– А сколько… это может стоить? – спросила она.

Доктор назвал сумму, и Анна едва не упала со стула.

– Так много? – выдохнула она.

– Боюсь, что да. Сэмми придется пробыть в больнице как минимум десять дней, что значительно увеличивает стоимость. А в случае каких-то осложнений…

– Осложнений? – переспросила Анна, глотая подступивший к горлу ком.

– Мисс Стоктон, любая операция сопряжена с. риском. Операция на сердце трехлетнего ребенка чревата негативными последствиями. Может возникнуть инфекция, не говоря уже о побочных реакциях на лекарственные препараты. – Доктор закрыл лежащую на столе папку и улыбнулся Анне ободряющей улыбкой. – Советую вам обзвонить всех ваших друзей и родственников и найти кого-то, кто согласится оплатить ваши расходы.

Неслышно вздохнув, Анна встала. Родственников, помимо сестры, у нее практически не было, а что касается друзей…

Четыре года назад она вернулась из-за границы и меньше всего думала о том, чтобы обзавестись надежными друзьями. Тогда ей хотелось лишь одного: оказаться как можно дальше от семейства Вентресси.

Не проходило и дня, чтобы она не возвращалась мыслями к своему бывшему жениху Лючио и его брату Карло…

Нет!

Она отогнала от себя ужасные воспоминания о тех страшных обвинениях, которые и сейчас продолжали звучать в ее ушах.

Анне захотелось выпить чего-нибудь холодного. У нее был в запасе, по меньшей мере, час до того, когда она должна вернуться к маленькому сынишке и своей младшей сестре Джинни.

Заметив неподалеку кафе, она решительно направилась в его сторону. В горле у нее пересохло, дешевенькая блузка намокла от жары. Незанятым оказался только один столик в самом дальнем углу. В полумраке она заметила мужчину за соседним столиком только тогда, когда было уже слишком поздно. Взгляд его темно-шоколадных глаз был устремлен на нее.

Он поднялся с той томной грацией, которая отличала всех представителей мужской половины семейства Вентресси.

– Привет, Анна.

Его глубокий бархатный голос проникал в душу, будя воспоминания о том времени, когда жизнь, сулившая сплошное счастье, так внезапно и так страшно для нее перевернулась…

– Лючио…

– Можно к тебе присоединиться? – Он выдвинул стул и сел напротив, прежде чем она успела ответить. – Сколько же времени прошло? – Его взгляд скользнул по ней. – Три года? Четыре?

Его небрежный тон привел ее в совершенное смятение. Она могла бы назвать ему точное число дней, почти до минут. Могла бы слово в слово пересказать то, что он в гневе бросил ей в последний момент.

Анна вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Не помню. Это было так давно.

– Да, действительно давно. – Он внимательно всмотрелся в ее зардевшееся лицо. – Как ты? Выглядишь… измотанной.

– У меня все прекрасно, спасибо.

К столику подошла официантка. Лючио заказал большой бокал свежевыжатого апельсинового сока для Анны и ристретто[1]1
  Ристретто − это самый концентрированный, самый крепкий и самый бодрящий кофе, сваренный в меньшем, чем эспрессо, объеме (7 г кофе на 20−25 мл воды). Ристретто получил огромное распространение в Италии, он заслуженно считается «самым итальянским» кофе. С итальянского «ристретто» переводится как «крепкий».


[Закрыть] для себя.

Когда официантка отошла, Анна пристально посмотрела на вазочку со свежими цветами, стоявшую в середине стола, и спросила:

– Что привело тебя в Мельбурн?

– Кое-какие дела, – ответил он. – Корпорация Вентресси расширяется и охватывает теперь рынок и здесь, и в Сиднее. Растущий интерес к недвижимости работает в нашу пользу. Я приехал проинспектировать наше хозяйство.

Анна не могла отделаться от чувства, что он заодно инспектирует и ее.

Воспользовавшись тем, что официантка принесла заказанные напитки, Анна незаметно всмотрелась в его лицо.

Он по-прежнему оставался таким же красивым, как все мужчины семейства Вентресси, включая даже его отвратительного младшего брата Карло. Но в отличие от Карло, расположенного к полноте, Лючио был высоким и подтянутым. Волосы цвета воронова крыла, глаза темные, рот твердо очерчен. Эти губы могли быть нежными – она знала это по собственному опыту, – но в то же время они были способны произнести нечто такое, что могло убить любого человека. И это она тоже знала по собственному горькому опыту.

– Ты долго еще пробудешь здесь? – спросила Анна, чтобы нарушить тяжкое молчание.

– Месяца три, – ответил Лючио, – а может, и больше. Как твой сынишка?

Анна едва не опрокинула стакан, услышав его вопрос. Откуда ему известно, что у нее есть сын?

– Он… – с трудом произнесла она. – он… не очень здоров в данный момент.

– Я огорчен.

– В самом деле? – Она скептически посмотрела на него.

– Это же ребенок, – спокойно произнес Лючио. – Ни один ребенок не заслуживает того, чтобы плохо себя чувствовать.

Повисло неловкое молчание.

– Сколько ему? – спросил Лючио.

– Три года.

– Он виделся когда-нибудь со своим отцом?

Анна стиснула в руке заиндевевший стакан.

– Нет.

– А где он сейчас?

– Сэмми… у моей сестры.

– Я имел в виду его отца.

Анна неуверенно взглянула на него.

– Не имею понятия.

Лючио вздохнул, а у нее по спине снова прошел холодок.

– Ты говорила когда-нибудь его отцу о том, что у него есть сын? – спросил Лючио.

– Нет, но если бы посчитала нужным, то сказала бы.

Ни за что в жизни она этого не сделает. А уж его братцу Карло она бы в последнюю очередь сообщила о существовании Сэмми.

– А как поживает твоя сестра? – спросил Лючио.

Анна обрадовалась, что разговор переключился на другую тему.

– Джинни делает большие успехи. Она окончила первый курс университета с блестящими оценками по всем предметам.

– Впечатляющий результат, – прокомментировал Лючио.

«Ну, давай скажи, – подумала Анна. – Скажи, что это просто подвиг для девушки, которая не слышит даже своего произнесенного вслух имени». Но эти наполненные горечью слова так и не сорвались с ее губ. Ее лицо приняло бесстрастное выражение.

– А как поживает твоя мама?

– Прекрасно. С безмерным наслаждением возится со своими внуками.

У Анны все оборвалось внутри, и она, не удержавшись, спросила:

– Это твои дети?

Он покачал головой:

– Нет, моей сестры Джулии. У нее их уже трое.

Анна вспоминала его сестру с большой теплотой. Джулия всегда с искренней нежностью относилась к ним с Джинни.

– Я думала, ты уже женат, – сказала Анна, пристально разглядывая крошечное апельсиновое зернышко на дне своего бокала.

– Женитьба потеряла для меня былую привлекательность.

Анна вряд ли могла осуждать его за это. Он имел полное право быть циничным после того, что она совершила.

– Ну, мне пора. – Она отодвинула от себя пустой стакан и наклонилась, чтобы поднять сумку.

– Подожди. – Он схватил ее за руку.

От этого прикосновения электрический разряд пронзил ее руку, а сердце едва не выпрыгнуло из груди.

– Я должна вернуться к Сэмми, – сказала Анна. – Мне нужно успеть доехать и…

– Я отвезу тебя.

– Нет, – решительно заявила она, пытаясь высвободить руку. – Я живу слишком далеко и…

– Где ты живешь, Анна?

Она снова опустила глаза и пробормотала:

– В Сент-Килда.

– Не сказал бы, что это так уж далеко, – сухо произнес он.

– Далеко, если приходится идти пешком.

– У тебя нет денег на машину или общественный транспорт?

Анна слегка вздернула подбородок.

– У меня вполне достаточно денег.

– Оказывается, ты успешная деловая женщина, – протянул он, выпуская ее руку.

Анне никогда не приходило в голову, что можно считать успешной карьерой уборку в гостиничных номерах и работу в баре. Но ведь она с таким же успехом не могла себе представить когда-то, что станет матерью-одиночкой.

– Мне нравится быть независимой. – Она искоса взглянула на него и потерла запястье.

– Не помню, чтобы ты высказывалась в этом духе в прежние времена.

Как бы она хотела, чтобы он не упоминал о прежних временах!

– Мне в самом деле пора…

– А мне хотелось бы еще немножко поговорить с тобой.

– Нам не о чем говорить.

Откинувшись на спинку стула, Лючио долго всматривался в ее лицо.

Анна с трудом сдерживалась, чтобы не съежиться под его пытливым взглядом. Все происходящее казалось ей каким-то дурным сном.

– Тебе нечего мне сказать спустя почти четыре года? – спросил он.

Анна насторожилась, уловив в его темных бездонных глазах еле сдерживаемый гнев.

– Извини, мне пора идти. – Она отодвинула стул и встала, обрадовавшись, что он не стал ее удерживать.

Выпрямившись в полный рост, он возвышался над ней, и она снова ощутила, как он высок и каким грозным мог быть, когда хотел.

– Увидимся.

Он бросил на стол несколько банкнот и широкими шагами вышел из кафе.

Сэмми встретил ее с обычным энтузиазмом, но от взгляда Анны не укрылось, что его губы приобрели синеватый оттенок, которого не было утром.

– Здравствуй, мой сладкий. – Она поцеловала его в обе щеки, а потом в пуговку носа. – Ты слушался тетю Джинни?

– Я очень хорошо себя вел, – сказал он. – Нарисовал тебе картинку… видишь?

Сэмми сунул ей под нос свой рисунок, и Анна наклонилась, чтобы посмотреть. Четыре фигуры, три из которых она тотчас же узнала. Она узнала себя и Джинни. А маленькая фигурка изображала, конечно же, самого Сэмми.

– Просто замечательно, а это кто? – Анна показала на высокую фигуру на заднем плане.

– Это мой папа, – заявил мальчик. – Я хочу такого же, как у Дэви. Можно?

Хорошо, что ее трехлетний сынишка был слишком мал, чтобы заметить, как она огорчилась.

Понимаешь, хотелось ей сказать, папа Дэви – достойный человек, хирург, а не какой-то беспринципный тип, который завлек меня в свою постель…

Она содрогнулась от отвращения, но все-таки улыбнулась сыну:

– Мне надо подумать. А пока давай пойдем и посмотрим, что делает тетя Джинни?

Ее сестра была на кухне, где претворяла в жизнь какой-то новый рецепт.

Анна тронула ее за плечо, и Джинни обернулась с улыбкой.

– Как прошла встреча? – спросила она жестами.

Подавив вздох, Анна села и проговорила медленно, чтобы та могла прочитать по ее губам:

– Ему нужна операция, которая стоит очень дорого.

– Сколько? – спросила Джинни слегка искаженным, как у всех глухих людей, голосом, но Анна привыкла к нему и понимала каждое слово.

Анна назвала ту астрономическую сумму, которую насчитал специалист. Джинни вздрогнула.

– Что нам делать?

– Не знаю, – сказала Анна, – просто не представляю.

– Я найду работу! – Джинни так быстро двигала пальцами, что Анна с большим трудом успевала следить за ее движениями.

– Нет, нам в семье необходимо иметь университетский диплом, а ты единственная, кто сможет получить его. Я буду работать в две смены по выходным дням. Как-нибудь выкрутимся…

Городской отель, в котором работала Анна, был в уикенды забит до отказа. Ей приходилось трудиться, не разгибаясь, но она во что бы то ни стало решила накопить сумму, необходимую для операции Сэмми.

Анна начала с уборки постелей. Потом мыла ванные комнаты, меняла полотенца. Она работала как автомат, не позволяя себе ни малейшей передышки, чтобы не думать о Лючио.

Встреча с ним выбила ее из колеи. Она не стала рассказывать об этом Джинни. Слишком больно это было.

Когда всего через два года после смерти их отца умерла и мама, Джинни была настолько подавлена, что впала в глубокую депрессию. Анна решила, что единственный способ вывести сестру из этого состояния – смена обстановки. Поэтому она организовала заграничный тур с посещением Британских островов и большей части Европы.

Невзирая на трагические обстоятельства, поездка проходила великолепно, и Джинни вскоре воспрянула духом. Но в финале их путешествия, когда они прилетели в Рим, произошла катастрофа. Пока Анна договаривалась с администратором отеля, чтобы им предоставили номер, она на мгновенье оставила сумку без присмотра, предполагая, что Джинни все еще стоит у нее за спиной. Когда же она полезла в сумку за кошельком, то его там не обнаружила. Бесследно исчезли также и оба их паспорта.

Анна и всхлипывающая Джинни оказались на улице.

Какой-то высокий мужчина с портфелем шел мимо. Он обратился к ним на безупречном английском языке. Его четкое произношение говорило о том, что этот язык не был его родным.

– Добрый день. Какие-то проблемы?

Первое, на что обратила внимание Анна, был взгляд его темных глаз, устремленный на дрожащую нижнюю губу Джинни и ее залитые слезами щеки.

– Мы только что прилетели, а мой кошелек украли вместе с нашими паспортами, – объяснила Анна. – Не можете ли вы показать нам, где находится ближайший полицейский участок?

– Больше того, я отведу вас туда. – Мужчина протянул руку к их рюкзакам и без усилия поднял их. – Это в нескольких кварталах отсюда, поэтому быстрее дойти пешком.

Они с Джинни старались не отставать от красивого спутника.

Когда они дошли до следующего квартала, мужчина представился:

– Меня зовут Лючио Вентресси. Мой брат Карло и я возглавляем корпорацию «Вентресси дивелопментс». Это ваш первый приезд в Рим?

– Первый. Мы с сестрой возвращаемся домой, в Австралию. Да, кстати, я – Анна Стоктон, а это моя сестра Джинни.

Лючио одарил их обеих неотразимой улыбкой.

Заявление в полицию, на которое ушло бы полдня, заняло всего несколько минут, поскольку Лючио взял на себя роль переводчика. Анна была безмерно благодарна ему за помощь.

Он уладил и все дела с бумагами в посольстве, а когда с этим было покончено, повел их обеих в уютное кафе.

– Просто не знаю, как вас благодарить, – сказала Анна. – Вы так любезны.

– Никаких проблем. У меня самого есть сестра, и я знаю, как волновался бы за нее, если бы она оказалась в чужой стране.

Анна почувствовала, как сильно забилось ее сердце, а щеки запылали, когда их взгляды встретились.

– Ваша сестра не слишком словоохотлива, – заметил Лючио.

– Джинни ничего не слышит с двухлетнего возраста, но умеет читать по губам, если с ней разговаривать медленно. Она может говорить, но немного стесняется… незнакомых людей.

– Понимаю.

Однако к концу дня Джинни настолько преодолела смущение, что довольно охотно общалась с Лючио, и поэтому Анне было трудно отклонить его приглашение остановиться в доме, принадлежащем его семье.

– Там вас будут опекать мои мама и брат. Я бы мог предложить к вашим услугам мой дом, но там сейчас ремонт, и я обитаю у мамы и Карло, чтобы не дышать краской.

Анна повернулась к Джинни и быстро сообщила ей на пальцах о его приглашении. Джинни довольно заулыбалась.

– Моя машина стоит около офиса. Это недалеко отсюда, – сказал Лючио.

Анна заметила, как восторженно улыбнулась ее сестра, и удивленно подняла брови. Она почувствовала в душе неуловимую тревогу.

Лючио Вентресси, безусловно, был самым красивым и галантным мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала. Его готовность решать все возникающие проблемы и чуткое отношение к ее сестре произвели на нее большое впечатление. Обращаясь к Джинни, он не забывал повернуться к ней лицом, чтобы она могла читать по его губам.

Джинни поддалась итальянскому обаянию Лючио, что свойственно юным девушкам. Анна же испытывала гораздо более зрелые чувства, когда взгляд его шоколадных глаз останавливался на ней.

Она чувствовала влечение.

Анна уже собиралась приступить к уборке последнего из роскошных апартаментов на этаже, где располагались номера люкс. У нее ломило спину, от усталости раскалывалась голова.

По обыкновению она коротко и резко постучала в дверь и громко произнесла:

– Уборка помещения.

Поскольку ответа не последовало, она, достав ключ, открыла дверь и вкатила тележку со средствами для уборки.

Это был самый большой номер с живописным видом на город и реку Ярра. Элегантность убранства свидетельствовала о том, что эти апартаменты предназначены для аристократии.

Анне всегда было очень неуютно в этих апартаментах. Вероятно, из-за этой неприкрытой роскоши, напоминающей ей о том, в какой отчаянной нужде живет она сама…

Девушка сняла простыни с широчайшей кровати, убрала их в пакет для прачечной и взяла с нижней полки тележки свежий комплект белья.

Застелив постель, она приступила к наволочкам и вдруг замерла, уловив тонкий цитрусовый запах, который показался ей знакомым. Этот аромат напомнил ей о времени, когда тот же запах обволакивал ее кожу всякий раз, как Лючио ласкал ее, называя своей…

Она внутренне содрогнулась. И тут ее взору предстала пара итальянских мужских туфель и длинные ноги.

– Вот мы и снова встретились, Анна, – протянул Лючио Вентресси, – и снова в моей спальне.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Анна в оцепенении уставилась на него.

– Ты… остановился здесь?

Взгляд его темных глаз медленно скользнул по ее форменной одежде горничной.

– Как видишь.

– Я… сейчас закончу. – Она наклонилась за покрывалом, но он поднял ногу в кожаной туфле и, наступив на покрывало, помешал ей.

– Оставь это.

Она выпрямилась, вытирая вспотевшие ладони о белый передник.

Лючио был разъярен. Несомненно, разъярен. Его глаза горели яростью.

– Какого черта ты взялась убирать номера в этом отеле? – грозно спросил он.

Анна гордо вздернула подбородок.

– Кому-то ведь нужно делать это.

– Ты сказала, что у тебя две работы. А другая какая?

– Я работаю в баре.

Он втянул в себя воздух и выругался.

– Это еще зачем?

– Причина обычная – деньги.

– Разве ты бедная? – Он хмуро посмотрел на нее.

– По сравнению с такими, как ты, да.

– У тебя финансовые затруднения?

Ей не хотелось признаваться в этом. Но неожиданно она увидела перед своими глазами Сэмми и испугалась, что из-за своей дурацкой гордости может потерять малыша.

Анна опустила глаза, чтобы не видеть испепеляющего взгляда.

– Да.

– И какие?

– Сэмми… требуется операция, – сказала Анна. – У него нет индивидуальной страховки, а если ждать операции в порядке общей очереди… можно не успеть.

– А что с ним?

Анна тяжело вздохнула.

– У него заболевание сердца. Ему необходимо сделать операцию, чтобы он смог дожить до взрослого возраста.

– Сколько стоит… эта операция? – спросил Лючио после короткой паузы.

Анна ответила. Лючио даже бровью не повел. Это возмутило ее. Сумма была просто мизерной для таких, как он. Пустяковой. Но она могла спасти жизнь ее ребенку.

– Возможно, я смогу тебе помочь, – сказал Лючио.

– Ты хочешь дать мне в долг? – Нет.

– А что же тогда?

– Я оплачу расходы на лечение Сэмми, но при некоторых условиях. Ты должна сделать кое-что для меня.

– Для спасения жизни сына я сделаю все что угодно, – произнесла Анна.

Уголки его губ тронула улыбка.

– Очень рад слышать это, поскольку я был готов встретить сопротивление с твоей стороны.

Холодок страха пополз по ее спине.

– Что я должна делать?

Он снова задумчиво взглянул на нее.

– Я думал, что ты уже поняла, cara.[2]2
  Cara (ит.) – дорогая. Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть]

– Не представляю, что ты хочешь от меня, – сказала она, чувствуя, как страх все больше охватывает ее. – Я не умею расшифровывать побуждения других людей.

– Зато у тебя достаточно опыта в других областях.

– У меня достаточно опыта, чтобы понять, что твое предложение – не простой акт милосердия, – сказала она.

– До чего же ты проницательна, Анна.

– Представь себе. – Она прерывисто вздохнула. – Какую пытку ты для меня придумал?

– Пытку? – Одна аристократическая бровь выразительно взметнулась вверх. – Мне нравится это слово.

– Только не играй со мной, – остановила она его. – Скажи, чего ты хочешь.

Он долго наблюдал за сменой чувств на ее лице. Как бы Анна хотела взорваться, швырнуть ему в лицо его одолжение, но эту борьбу она вела не за себя. Это была борьба за Сэмми, за его жизнь.

– Пожалуйста, Лючио… – попросила она, – не усложняй все, мне и без того тяжело.

– Вот оно как? – проговорил он жестким тоном. – А мне легко? Ты вырвала сердце из моей груди.

– Я… я не хотела…

– Dio![3]3
  Dio! (ит.) – Боже!


[Закрыть] Ты спала с моим братом!

Как могла она что-то отрицать? Карло располагал фотографиями, доказывающими это, хотя она с трудом могла вспомнить, что произошло.

– Сэмми – его ребенок? – спросил Лючио.

Каждый раз, когда Анна и Лючио занимались любовью, он предохранялся. Лючио настаивал на этом, оберегая ее, утверждая, что все впереди, когда они поженятся…

– Я… я так думаю.

Он снова выругался.

– Это отвратительно с твоей стороны. Отдаться ему в тот момент, когда до нашей свадьбы оставались считанные дни.

– Я раскаиваюсь…

– Будешь раскаиваться потом, когда я расквитаюсь с тобой.

– Ч-что… ты имеешь в виду?

Его глаза горели, твердо очерченные губы были угрожающе сжаты.

– Я оплачу операцию своего племянника, но за это ты должна будешь лечь со мной в постель.

От испуга у нее глаза полезли на лоб.

– Ну нет! Я не могу.

– Прекрасно. – Лючио отступил от нее на шаг. – Заканчивай уборку и уходи.

Он был уже на полпути к двери, когда она опомнилась. Речь идет о Сэмми, не о ней.

– Лючио…

– Да? – Он со скучающим выражением повернулся к ней.

Не выдержав его взгляда, Анна опустила глаза. Ее плечи поникли, она чувствовала себя униженной.

– Я сделаю то, что ты просишь.

– Хорошо. – Он скрестил руки на груди. Можно было подумать, что речь идет о предстоящем ужине, а не о таком поворотном моменте в ее жизни, как возобновление прерванных отношений, которые могут закончиться для нее только новой болью. – Пойдем в гостиную и обсудим все.

Анна вышла вслед за ним из спальни. Какая ирония судьбы! Она только что застелила его постель, а теперь он хочет, чтобы она легла в нее… с ним.

Он пересек комнату и подошел к щедро уставленному бутылками бару.

– Выпьешь что-нибудь?

– Я не пью. – Больше не пью, хотелось ей добавить, но Анна промолчала. Последний раз она пила в компании его брата, и это послужило для нее уроком на всю жизнь.

Лючио налил в стаканы содовой и плеснул в свой немного виски.

Анна взяла стакан нетвердой рукой.

– Что это с тобой, cara – спросил насмешливо Лючио. – Неужели мысль о том, чтобы разделить со мной постель, расстроила тебя?

– Не могу сказать, что я с нетерпением жду этого.

У него хватило наглости засмеяться.

– Зато я жду с нетерпением, которого с лихвой хватит для обоих.

От внезапно вспыхнувшего желания Анне стало жарко.

– Это лишь проституция, – отрезала она.

– Не проституция, а компенсация, – поправил Лючио. – За прошлые грехи.

– Я уверена, что ты успел за это время многократно компенсировать мои «прошлые грехи», – поддела она.

– Да и ты, насколько я понимаю, отнюдь не отказывала себе в удовольствиях, – сказал он. – Люди с такими, как у тебя… потребностями не способны слишком долго воздерживаться.

Анна почувствовала, как краска заливает ее лицо при воспоминании о тех потребностях, которые благодаря ему пробудились в ней.

– Я теперь мать.

– А я нахожу материнство сексуальным. – Его взгляд скользнул по ее полной груди. – Даже очень сексуальным.

– И сколько же, по-твоему, должна длиться наша договоренность?

– Недолго.

Анна посмотрела на него, с трудом скрывая облегчение.

– А все-таки? – спросила она сухо.

Лючио понимающе улыбнулся.

– Я пробуду в Мельбурне три месяца, – сообщил он, – и хочу, чтобы эти три месяца ты была моей любовницей.

Анна почувствовала, как все внутри оборвалось.

– А как же Сэмми и Джинни? – спросила она, отчаянно пытаясь найти выход. – Я не могу переехать к тебе и бросить их.

– Я взял в аренду большой особняк в южной Ярре. Он будет готов к заселению через пару дней. Твои будут жить там с нами до тех пор, пока я не перестану… – он слегка запнулся, подыскивая нужное слово, – нуждаться в тебе.

– Переезжать на новое место не очень благоприятно для ребенка…

– Умирать тоже, насколько я представляю.

Анна побелела от столь неприкрытой жестокости его заявления.

– Как ты можешь? Ведь речь идет о ребенке!

Лючио шагнул к ней, схватил за плечи и притянул к себе. Испепеляя ее взглядом, он прогремел:

– Он мог бы быть моим сыном, но ты лишила меня этой привилегии. Ты хоть раз задумалась о том, через какой ад я прошел, представляя, как ты совращала моего брата в мое отсутствие? Я умирал тысячи раз, представляя тебя с ним. Мне снились сны, в которых ты стонала от удовольствия, которое испытывала в моих объятиях.

– Не надо… – Анна пыталась освободиться из железных тисков его рук. – Отпусти меня!

– Ну нет. – Он еще крепче обхватил ее, прижимая к своей груди. – Не смей говорить мне «нет», раз ты говорила «да» Карло. Ты обязана сказать мне «да». И учти – я не прошу – я требую. Ты будешь моей в течение трех месяцев, в противном случае твой сын не получит помощи.

Как ей хотелось ответить ему! Сэмми был его племянником. Разве мог Лючио отказать в помощи тому, кто был его кровью и плотью, если она не будет делать то, о чем он просит?

Но он откажет, его гордость не позволит ему поступить иначе. Ее предательство убило его чувства к ней, и теперь им руководствовало лишь мщение.

Анна виновато опустила голову и глухо спросила:

– Когда ты хочешь, чтобы я… приступила?

– Прямо сейчас.

Она взглянула на него расширившимися глазами.

– Сейчас?

– А почему бы и нет? – спросил он с холодным "спокойствием. – Мы здесь, и мы одни.

Ей надо было срочно что-то придумать.

– Я на работе, – запротестовала она.

– Неужели я забыл тебе сказать? – Он скривил губы. – Я собираюсь платить тебе за твои… услуги.

Анна не знала, куда деться от стыда. Кровь прихлынула к ее щекам.

– Ты не можешь так поступать со мной. Неужели ты так ненавидишь меня?

Он просверлил ее взглядом темных глаз.

– Я долго ждал этого момента.

– Ты так ожесточился…

– А тебя это удивляет?

– Нет, но… я думала, что ты уже все забыл. Я была всего лишь мимолетным эпизодом в твоей жизни.

– Ты была моей жизнью! – выдавил он. – Я хотел подарить тебе весь мир, а ты швырнула его мне в лицо.

Ей было нечего сказать в свое оправдание.

– Прости…

– Мне не нужны твои извинения.

– Что же тебе нужно? – Она подняла измученное лицо. – Хочешь, чтобы я умоляла тебя?

– Нет, – тяжело выговорил он. – Я хочу, чтобы тебя мучило такое же влечение ко мне, какое чувствовал я, когда смотрел на тебя.

Его слова ошеломили ее.

– Лючио, это неправильно… Разве ты сам не понимаешь?

– Нет. – Его руки сжали ее плечи. – Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Будет ли это из благодарности или из ненависти, мне все равно. И это произойдет, что бы ты ни чувствовала. – Он впился поцелуем в ее губы.

Поцелуй снова всколыхнул ее чувства. Она не ждала от себя подобной реакции, но ничего не могла с собой поделать. Этим обжигающим поцелуем он вернул ее на четыре года назад, к тому времени, когда страстное желание вспыхивало в ней при одном только его взгляде.

– Какая ты красивая, – простонал он. – Я так мечтал об этом моменте…

Его слова одновременно волновали и пугали ее. Ее влекло к нему, но между ними стояло случившееся у нее с его братом. Анна не помнила того, что произошло в постели Карло, но знала, что в результате появился ребенок – ее сын.

– Лючио… – Она оттолкнула его с силой, которой не ожидала от себя.

– Что? – резко спросил он. – Ты отказываешься разделить со мной постель после того, как спала с моим братом?

Она вздрогнула от его резкого тона.

– Карло тут совершенно ни при чем. Это касается только тебя и… меня.

– Карло тут очень даже при чем, – сказал он. – У тебя от него ребенок. Ты променяла меня на него.

– Я не променяла тебя на него, – возразила она. – Я ушла от вас обоих.

– По-твоему, это может служить утешением?

– Нет, но я думала…

– Ты думала! – насмешливо фыркнул он. – Ты соблазнила моего брата, полагая, что выйдешь сухой из воды, поскольку меня не было в городе, но ты недооценила Карло.

О, как она его недооценивала!

– Карло прекрасно разглядел то, что скрывается за таким невинным фасадом, – сказал Лючио. – Иди переоденься, и чтобы через десять минут ты вернулась сюда, – скомандовал он. – Я поговорю с хозяином и сообщу ему о твоей новой работе у меня.

Анна, побледнев, повернулась к нему.

– Ты собираешься ему сказать, что я буду твоей любовницей?

Он равнодушно пожал плечами.

– Ты будешь не только моей любовницей, Анна, ты станешь всем своим видом демонстрировать, что тебе это доставляет удовольствие. Понятно?

Она бросила на него негодующий взгляд.

– А как быть с Джинни и Сэмми? Им-то что я должна сказать?

Лючио долго молча смотрел на нее перед тем, как ответить:

– Сэмми еще слишком мал, чтобы что-то понять. А твоей сестре надо просто сообщить, что мы возобновляем наши отношения на неопределенный срок.

– Неопределенный? – дрогнувшими губами произнесла Анна. – Но ты же говорил, что это только на три месяца.

Его глаза недобро заблестели.

– Здесь командую я, Анна. Советую тебе это запомнить.

Анна в ярости выскочила из апартаментов и направилась к служебному лифту. Она ударила по кнопке вызова с такой силой, словно перед ней была физиономия Лючио.

Какой черт занес ее в это кафе?

Какая сила заставила их дорожки пересечься после всех этих лет?

При первой их встрече он предложил ей свою помощь. Тогда это было бескорыстно. Он отвез их с Джинни в дом своей матери, где их очень гостеприимно встретили.

Мать Лючио была элегантной миниатюрной женщиной. Благодаря ее такту и обаянию обе девушки сразу почувствовали себя как дома. Намерение Анны не задерживаться в Риме больше чем на неделю было отклонено всеми членами семьи Вен-тресси.

И Анна продлила свою поездку. Они с Джинни воспользовались чудесными летними днями, чтобы посетить Неаполь и Помпеи.

Однажды они собрались поехать в поместье Вилла де Эсте, в тридцати километрах к северу от Рима, но в этот день у Джинни разболелась голова, и тогда Джованна, мать Лючио, осталась дома с Джинни. Карло находился в это время в служебной командировке, поэтому в Вилла де Эсте поехали только Лючио и Анна.

Анна не могла без восторга вспоминать о дне, проведенном в обществе Лючио. На протяжении двух недель их знакомства она все больше и больше привязывалась к нему.

– Тебе нравится наша страна, Анна? – спросил он ее, когда они подъехали к монастырю бенедиктинцев.

– Нравится, – ответила она, смущенно взглянув на него. – Мне нравится все: еда, вино, климат…

– А люди?

– Их я просто обожаю.

От его мягкого смеха мурашки побежали по ее спине. Она почувствовала на себе его взгляд.

– Я хочу показать тебе так много интересного, Анна. – Он остановил машину и улыбнулся.

Анна улыбнулась в ответ.

– Ты ничего не имеешь против того, что мы сегодня оказались вдвоем? – спросила она в тот момент, когда он помогал ей выйти из машины.

Лючио взглянул на нежный изгиб ее губ, потом в ее сияющие глаза.