Текст книги "Роман с соседом по комнате (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10
Шейн

После наших неожиданных обжиманий на кухне и неловкой поездки в лифте следующим утром Элли чрезвычайно старательно избегала меня. Когда я приходил домой, она, или была уже в спальне за закрытой дверью, или пробиралась туда после того, как я засыпал на диване. В последние несколько дней мы редко виделись.

К несчастью для нее, добровольное противостояние вот-вот подойдет к концу. Моя сестра приезжает завтра, и я пообещал спросить у Элли, сможет ли она помочь ей с прослушиванием. Ради своей сестры я бы пошел на многое. Даже на разговор с шикарной малышкой, которая не призналась бы, что хочет меня. Это означало, что я проведу день, работая на ноутбуке в квартире, а не внизу в мастерской. Сегодня вечером она не проскочит мимо меня. Наверняка мы способны поговорить, держа руки при себе. Ведь так?

Около десяти входная дверь открылась, и прокралась Элли, очевидно еще не заметив, что горит свет. Я сидел на диване и отвечал на письма.

– Привет, – произнес я, и она подпрыгнула.

Смешного тут было мало, но удержаться я не смог. Было невероятно очаровательно, что она так пугалась меня. Естественно, я надеялся пробудить в ней не это чувство, но буду довольствоваться хотя бы этим. Пока.

– Привет, – ответила она, сразу же направившись в свою комнату.

Однако до того, как она добралась туда, я встал с дивана и преградил ей путь. На ней были ее обычные обтягивающие черные джинсы, обтягивающая черная майка и сексуальные черные ботинки. Она выглядела сексуально. Охренительно сексуально. По мне пробежала волна желания так, что пришлось остановиться и перевести дыхание. Очевидно, мастурбации в душе было недостаточно, чтобы удовлетворить мою потребность в этой упёртой чопорной помощнице режиссера.

– Не переживай. Я не собираюсь целовать тебя.

Она покраснела. Румянец распространился от щек к груди. Ее невероятно сексуальной груди. Я заставил себя не пялиться. Это было непросто. На нее было приятно смотреть. Действительно приятно.

– Конечно же, пока ты сама не захочешь этого, – подмигнул я ей.

Она поджала губы.

Я рассмеялся и продолжил.

– Я должен попросить тебя об услуге.

– Об услуге?

Она посмотрела удивленно, а потом подозрительно.

– Это скорее услуга для моей сестры, – пояснил я, и она немного расслабилась.

– Меган, верно?

Я кивнул.

– Она первокурсница в Нью-Йоркском университете и в театральной программе. Видимо там есть прослушивания для осенних игр, и она продолжает забывать части ее монолога.

Я беспомощно поднял руки.

– А я абсолютно безнадежен, когда дело касается всего этого.

Элли этому не удивилась. Я попытался не принимать это на свой счет. В конце концов, ничего во мне не кричало, что я – «театральный эксперт».

– Я сказал ей, что ты можешь помочь ей с прослушиванием.

Ее брови поднялись.

– Я не актриса, – напомнила она мне.

– Да, но ты – человек театра, – я потер затылок. – Ты должна была присутствовать на прослушиваниях, ведь так? Или, по крайней мере, иметь представление о том, что им нужно?

Я был уверен, что выгляжу отчаянно. Последнее, чего я хотел, – подвести свою сестру. Или дать ей повод бросить школу, за которую я едва мог платить.

Она раздумывала.

– Да, думаю, что немного знаю о прослушиваниях. Я помогала Лиз репетировать для них.

Я сделал мысленный удар кулаком.

– Верно – вы обе ходили в Нью-Йоркский университет, так?

Элли кивнула.

– Меган приедет завтра. Как ты думаешь, ты сможешь уделить час на то, чтобы пройтись по ее монологу?

– Конечно, – ответила Элли. Она сделала паузу, а потом окинула меня медленным оценивающим взглядом. – А ты очень хороший брат, да?

Я пожал плечами.

– Пытаюсь им быть.

Я попытался отмахнуться от этого.

– Уже несколько лет только мы вдвоем. Нам пришлось держаться вместе.

Ее глаза слегка расширились.

– О, прости. Я не знала, – она сделала паузу. – Что произошло? Если ты не против того, что я спрашиваю.

– Автокатастрофа. Но мы справились – сказал я, быстро двигаясь дальше. Последнее, чего я хотел от Элли, – это сочувствие. – У тебя есть братья и сестры?

Она кивнула.

– Трое. Все старше. Две сестры и брат. Все они до сих пор в Небраске, откуда я родом.

Девушка со среднего запада. Сейчас это имело смысл, что я подумал об этом.

Хотя я и знал, что не должен был делать этого, но потянулся и убрал прядку волос за ее ухо. Она закрыла глаза, когда моя рука коснулась ее лица, губы приоткрылись. Все в ней было привлекательным. Все, чего я хотел, – наклониться вперед и прижаться ртом туда. Снова попробовать ее. Снова дотронуться до нее.

Но я не стал этого делать.

– Спасибо, – сказал я ей, отступив назад. – За помощь Меган.

Она распахнула глаза и сморгнула.

– Пожалуйста, – сказала она, ее голос был низким и хриплым. Сексуальным.

Мое сердце взволнованно затрепетало, и мне пришлось засунуть руки в карманы, чтобы не потянуться к ней снова. Она была такой мягкой. Такой теплой. Но я не целовал женщин, которые этого не хотели. Хотя Элли и выглядела как кто-то, кого реально нужно целовать. И целовать. И целовать снова.

Но она отступила назад, и заклинание было разрушено.

– Хорошо, – сказала она, прочистив горло. – Тогда думаю, мы увидимся завтра.

Я кивнул.

– Завтра.

– Спокойной ночи, – сказала она полушепотом.

До того как я успел ответить, она повернулась и скользнула в спальню, за ней закрылась дверь. Я уставился на закрытую дверь и, вздохнув, отправился принимать долгий, холодный душ.

Глава 11
Элли

Меган выглядела совершенно так же, как ее брат. Те же коричневые волосы и невероятные голубые глаза. Она была высокой и спортивной, и вконец великолепной. Если бы она была хоть вполовину такой же талантливой, насколько красивой, то без проблем получила бы работу актрисы. К несчастью, уже после ее первой попытки продекламировать монолог стало совершенно очевидно, что у Меган был ужасный, парализующий случай боязни сцены.

Я села на диван, пытаясь сохранять нейтральное лицо, пока Меган запинаясь и заикаясь, читала один из монологов Кейт из «Укрощения строптивой». Шейн сел рядом со мной, его пальцы барабанили по колену. Казалось, он нервничал даже больше нее, и по тому, как взгляд Меган продолжал возвращаться к нему, я могла сказать, что это ее отвлекало.

Не раздумывая, я потянулась и положила свою руку поверх руки Шейна. Он тут же замер. Прежде чем я успела убрать руку, он быстро сменил положение, переплел мои пальцы со своими, моя ладонь оказалась прижатой к его бедру. Очень мускулистому бедру. Внутри меня вспыхнул жар, распространяясь через грудь вверх к щекам. Я попыталась сдвинуть руку, но хватка Шейна была крепкой.

Я окинула его боковым взглядом, но он смотрел прямо, легкая улыбка играла в уголках его рта. Рта, который я до сих пор чувствовала поверх своего. Рта, который я отчаянно хотела почувствовать на своем снова. И снова. И снова.

«Глупое, шлюховатое тело».

А перед нами Меган тараторила конец своего монолога.

Чем кажемся сильней, тем мы слабей.

Нет в гневе пользы нам; к ногам мужей

Склонитесь, жены; пред своим готова

Я долг исполнить, лишь скажи он слово.

Не дыша, она посмотрела на нас, ее глаза были расширены, в них читалась нервозность.

Отпустив мою руку, Шейн начал хлопать, его лицо светилось братской гордостью.

– Это было здорово, – сказал он и, кажется, так и думал.

Мы с Меган переглянулись. Очевидно, мы обе знали – это было совсем не здорово. Я закусила нижнюю губу, пытаясь сообразить, чем смогу помочь. Правда заключалась в том, что я очень хорошо понимала, что сейчас чувствовала Меган. Она была не единственной, кто страдал боязнью сцены. Как и у многих театральных задротов, я только однажды тешила себя мыслью о том, чтобы стать актрисой. Но ненадолго. Потребовался только один ужасно катастрофический урок театрального искусства в детстве, чтобы доказать мне, что выступление на сцене было плохой идеей для каждого связанного с этим. Мне пришлось прочесть все части без остановки, а потом, поспешив к выходу, я подвернула ногу, упала на декорации и сломала одну из них. И свою ногу.

Но все же, я любила театр. Поэтому мне пришлось долго признавать – и принимать тот факт, что мои таланты найдут лучшее применение за сценой, чем на ней. Это было решение, которое просто отлично подходило мне. Однако я была совершенно точно уверена, что предложить Меган то же самое не будет тем фидбэком, на который она рассчитывала.

– Я не в форме, да? – спросила Меган жалко, скорее всего, воспринимая мое молчание как индикатор своей безнадежности.

– Нет, нет, – быстро сказала я. Я занимаюсь решением проблем. Я бы нашла решение. Всегда находила.

– Все нормально, – сказала она, ее плечи поникли, девушка выглядела абсолютно поверженной. – Думаю, мне следовало ожидать, что я пропащая.

– Я думал, это было отлично, – напомнил ей Шейн, очевидно думая, что помог.

Меган окинула его взглядом и сказала.

– Ты думал, что «Укрощение строптивой» – мюзикл.

Я рассмеялась.

– Я пошутил, – пробормотал Шейн себе под нос.

– Почему бы тебе не оставить нас с Меган наедине? – предложила я.

Было совершенно очевидно, что Меган нуждалась в некоторой доле здравой критики, а она не получила бы ее от брата. Не то, чтобы она не могла. Было к лучшему, что Шейн так оказывал поддержку. Ей в ее жизни была нужна позитивная сила, если она хотела заниматься чем-то вроде этого. Кто-то, кто не скажет ей вернуться в Небраску только потому, что все идет не так, как они планировали. Хорошо. Возможно, я немного проектировала, но я была до сих пор расстроена из-за того, что Джош изменил мнение.

– Да, хорошо, – Шейн схватил пиджак. – Я буду внизу в мастерской.

Мне стало интересно, как там – пахнет ли там еще лучше, чем от Шейна. И какого рода вещи он делает своими руками. Я сделала себе мысленную заметку спросить его об этом, которую быстро отменила, вспомнив, что мне больше не нужно ничего знать о нем. Если уж на то пошло, мне нужно было стереть то, что я знала. Вроде того, как приятно чувствовать его руки, когда они задирают мое платье к талии и скользят по внутренней поверхности моих бедер.

Меган ждала, пока за ним не закрылась дверь, а потом рухнула на диван рядом со мной, зарыв лицо в ладонях.

– Я самая худшая, – доносился ее голос сквозь пальцы.

Я похлопала ее по спине.

– Я могу с полной уверенностью сказать, что ты точно не самая худшая. Однажды я видела прослушивание, которое кончилось тем, то девочку вырвало фонтаном на бедного ассистента, которому пришлось читать с ней.

Меган подняла голову, ее глаза были расширены.

– Ты шутишь.

Я покачала головой.

– А в другой раз парень прочитал весь монолог и песню с расстегнутой ширинкой. Он был без нижнего белья.

– Нет! – Меган разразилась смехом.

– Это было очень неловко для всех нас. Само собой разумеется, роли он не получил, – я улыбнулась ей. – Поэтому верь мне, когда я говорю, что это было не самое худшее прослушивание из всех, что мне доводилось видеть.

Меган немного пришла в себя.

– Но ведь это было плохо.

Я могла сказать, что было важно, чтобы я была честной с ней. Так и было.

– Да, – сказала я ей. – Это было плохо.

Она испустила вдох разочарования и отклонилась назад.

– Наверно мне следует просто сдаться.

– Почему? Потому что ты нервничаешь по поводу своего первого прослушивания? – я похлопала ее по руке. – Все нервничают. Тебе просто нужна практика.

– Я практикуюсь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Это все, чем я занимаюсь. Репетирую этот дурацкий монолог. И все равно я ужасна.

– Может быть, ты позволишь своим нервам завладеть тобой, – сказала я ей. – Что самое ужасного могло бы произойти, когда ты доходишь до этого? – спросила я, думая о своем ужасном прослушивании.

– Я полностью задохнусь, – сказала Меган.

– Ну, когда я нервничаю по поводу чего-то, улучшить мое состояние помогает составление списка всего того, что заставляет меня нервничать. Иногда, когда увидишь все в написанном виде, становится не так страшно.

Обычно становится еще страшнее, но я не стала говорить об этом Меган. В конце концов, это был единственный совет, который, как я думала, я могла дать ей.

– Список? – Меган посмотрела скептически.

Потом я вспомнила, как слышала, что Лиз говорила, когда разговаривала со своими друзьями-актерами.

– Или попробуй так. Попытайся найти способ перестать беспокоиться о прослушивании, просто сфокусируйся на словах, что они значат для твоего персонажа.

– Но прослушивание через две недели! – заплакала Меган.

– Когда? – спросила я.

– В следующую пятницу, – сказала она мне, все еще выглядя жалко.

Я мысленно пробежалась по своему расписанию.

– Не знаю, поможет ли это, но если ты хочешь прийти и порепетировать в настоящем театре, то я занимаюсь сценой в Бродвейском шоу и приглашаю тебя прийти и использовать пространство, пока я буду организовывать репетицию. И возможно некоторые актеры смогут дать тебе советы.

Будем надеяться, они не предложат, чтобы она разделась и прошлась по комнате, привыкая к обнаженному телу.

Лицо Меган озарилось.

– Правда? Ты позволишь мне воспользоваться театром?

– Конечно.

Я схватила кусочек бумаги и написала свой номер.

– Обычно я там в полдень. Просто дай знать, если захочешь приехать.

– Огромное спасибо, Элли.

Меган обняла меня.

– И спасибо, что была честна со мной. Шейн хочет как лучше, но ничего не знает о представлениях.

– Твой брат просто пытается быть полезным.

– Знаю, – она собрала свои вещи. – Но я рада, что он попросил помочь тебя.

Я пожала плечами, надеясь выглядеть обыденно, но блеск в глазах Меган указывал, что она сделала свои собственные выводы по поводу того, почему я оказала Шейну эту услугу. Она не произнесла вслух ни одно из подозрений, но это и не было нужно.

До того, как я смогла поправить ее, она надела пальто.

– Я лучше пойду, попрощаюсь, – сказала она и снова обняла меня. – Еще раз спасибо за помощь. Я, правда, очень, очень ценю ее.

Шейн

Я полировал стол, когда в мастерскую пришла Меган. Улыбка на ее лице указывала, что тет-а-тет с Элли был очень продуктивным. Отложив в сторону шлифовальный станок, я снял защитные очки и направился к ней.

– Ты – ходячая катастрофа, – сказала она, смахнув с моих волос опилки.

В ответ я помотал головой и отправил облако древесной стружки в воздух и на ее плечи.

– Сволочь, – Меган игриво толкнула меня.

– Как все прошло? – спросил я, облокотившись бедром на один из верстаков.

– Хорошо, – ответила она, блеск уже вернулся в ее глаза. – Элли сказала, что я могу прийти на репетицию в театр, и она представит меня тамошним актерам.

– Это здорово, – сказал я ей, совсем не удивленный великодушием Элли.

– Она также сказала мне составить список, – сказала Меган с улыбкой.

– Ну конечно, – ухмыльнулся я. – Она любит списки.

– Знаешь, – Меган быстро скользнула взглядом. – Она действительно милая.

– Она милая, – не колеблясь согласился я. Я знал свою сестру. Знал это выражение. Знал, когда она что-то задумала. Я знал, когда действовать осторожно. И это определенно был один из таких моментов.

– И красивая, – невинно добавила Меган.

«Нда. Вот оно. Вмешательство».

Скрестив на груди руки, я окинул ее взглядом.

– Выкладывай, Меган, – скомандовал я.

– Я просто высказала свои соображения, – Меган стрельнула в меня глазками. – Я видела, как ты держал ее руку.

«Правильно. Конечно моя остроглазая, сующая везде свой нос сестрица заметила это».

– Мы не держались за руки, – поправил я ее. Потому что Элли держала меня за бедро, а это было определенно лучше, чем держаться за руки. Хотя я хотел, чтобы она подержала другую часть моего тела, но и так сойдет.

– Ну конечно, – Меган закатила глаза, не веря мне. – Она мне понравилась.

– Она очень привлекательная.

– Обычно тебе не нравятся привлекательные девушки, – сказала она мне.

– О чем это ты?

Я попытался вспомнить девушек, которых приводил домой, когда Меган была младше.

– Мои девушки были привлекательными.

– Не для меня, – ответила Меган. – Мне они не нравились совсем.

– Подожди, что?

Это шокировало меня. После несчастного случая я постарался свести к минимуму свои свидания, но до этого у меня была насыщенная сексуальная жизнь. Девушки, которые никогда по-настоящему не задерживались. Но думая об этом сейчас, я понимал, что в те времена мои требования к женщинам были не особо высоки. Не то чтобы Меган когда-либо замечала мои привычки неформального общения.

Она сморщила носик.

– Девушки, которых ты приводил, полностью игнорировали меня.

– Ты была ребенком, – напомнил я ей, но все равно почувствовал приступ вины. Когда я был в ее возрасте, мой интерес к женщинам не особо зависел от личности. Но я был глупым, озабоченным подростком. А теперь я поймал себя на том, что надеялся – Меган не будет чувствовать того же по отношению к моим будущим спутницам.

– И что? Они никогда не замечали меня. Все, что они хотели сделать, – сказать, каким милым ты был, и взъерошить мне волосы.

– Я помню это.

Я испустил фальшивый долгий вздох, пытаясь загладить свою вину. Я ненавидел думать о том, какой лишенной внимания она могла себя чувствовать.

– Хорошие были времена.

Меган ткнула меня в грудь

– По крайней мере, твой вкус к женщинам, кажется, улучшился.

– Ай, – я потер то место, куда она ткнула. – Ты все придумываешь. И не имеет значения, милая ли Элли. Я ей не интересен. Не то, что бы я не заинтересован в ней, – быстро добавил я.

– Она отвергла тебя, да? – спросила моя глупенькая-умненькая сестрица.

– Нет, – парировал я.

Меган рассмеялась.

– Она полностью отвергла тебя. И после этого она нравится мне еще больше.

– Спасибо большое.

Я потянулся и взъерошил ее волосы.

– По крайней мере, это значит, что у меня будет больше времени на то, чтобы навещать тебя в Нью-Йоркском Университете.

Она простонала.

– Пожалуйста, нет, – сказала она, а потом стала серьезной. – Смотри, я знаю, что ты от многого отказался, чтобы заботиться обо мне.

– Это то, о чем я никогда не сожалел, – сказал я твердо. Посмотрев на нее, я вдруг увидел, как в ее лице нашли отражение оба наших родителя. Сквозь меня прошла волна печали. Не думать о них было легче, но иногда скорбь удивляла меня. Какой силы она до сих пор была.

– Я знаю, что ты не сожалеешь об этом, – сказала Меган. – Но я уже взрослая.

Я отбросил свою меланхолию.

– Это спорный вопрос.

– Я достаточно взрослая для того, чтобы видеть, когда людей тянет друг к другу.

Я покачал головой, но она не закончила.

– Просто не сдавайся, ладно? – попросила она. – Ты – мой надоедливый старший брат, но ты тоже достоин быть счастливым.

Глава 12
Элли

Я готовилась к репетиции, когда в театр вошла Джоанна. Она выглядела как всегда идеально и безупречно, ее волосы были собраны в причудливый пучок, а вездесущий белый костюм был тщательно выглажен, на нем не было не единой складки. Как ей удавалось сохранять свою белую одежду чистой в таком городе, как Нью-Йорк, для меня было загадкой. Риган утверждала, что это было колдовство, но она шутила. Наверно.

– Как идет репетиция? – спросила Джоанна, оглядывая пустой театр.

После первой обнаженной репетиции, она по-умному ускользнула. К счастью, актерский состав так быстро сдружился, что Риган больше были не нужны упражнения, которые требовали обнажения. Не то что бы я боялась за жизнь. Мне до сих пор снились ночные кошмары, в которых меня преследует грудь.

– Все хорошо, – ответила я ей.

Так и было. Риган собрала воедино группу чрезвычайно талантливых девушек, все они были очень профессиональными и расторопными – чего было не так просто добиться от актеров. Сказать, что я была впечатлена самоотверженностью и работой, которую они делали – было бы преуменьшением. Я привыкла к группам, которые, будучи талантливыми, на протяжении нескольких месяцев показывали одно и то же. Все мы впали в рутину. Даже я, хотя и не осознавала этого. Много времени прошло с тех пор, как я была частью чего-то свежего, нового и волнительного. Это было одновременно ужасающе и захватывающе. Я все еще привыкала нормально относиться к захватывающей части.

– Хорошо, – сказала Джоана, но она задержалась, держа руки в карманах.

– Все нормально? – спросила я, чувствуя, что она что-то задумала.

Она посмотрела на меня и выдохнула. Внезапно она перестала выглядеть как идеальная, собранная Джоанна. Она выглядела как обычный человек – обычный шикарный человек – который, кажется, испытывал сильный стресс.

– Оно просто обязано пройти хорошо, – сказала она, в ее голосе сквозило явное напряжение. – Это выступление. Оно должно пройти хорошо.

Я кивнула. По своим исследованиям я знала, что она вложила кучу денег в этот театр, полностью отремонтировав захудалое помещение и заплатив за рекламу во всю полосу для продажи билетов. В финансовом плане тут многое зависело от нее. Но я не думала, что деньги – это то, что на самом деле беспокоило ее.

– Родители считают меня сумасшедшей, – сказала она мне.

Джоанна немного говорила о своей семье, но я могла списать это на чувство разочарованности в родителях.

– Думаю, они просто переживают.

– Конечно, – сказала она, смахнув несуществующую соринку. – Но не обо мне. О своей репутации.

Я не знала, что сказать. Я не вращалась в богатых, элитных кругах, где выросла Джоанна, но я представляю – на нее было оказано большое давление, чтобы она оправдала определенные ожидания. Особенно учитывая, что ее семья была одной из известнейших в Нью-Йорке. Джоанне нужно было заботиться не о том, как она выглядела, а о том, как это отразится на ее семье. Я представляла, что это должно быть, сдерживало.

– Шоу будет классным, – решительно заявила я. Это единственное обещание, которое я могла дать ей. И единственное, которое я смогу выполнить.

– Хорошо, – сказала она, и вот так просто, снова вернулась продюсер Джоанна – вся такая деловая.

Спокойная, холодная, собранная. Однажды я спрошу у нее, как ей это удается. Если это колдовство, возможно, мне удастся получить заклинание. Я бы с радостью прибегла к черной магии, чтобы выглядеть так же хорошо, как она. Она ушла, и я закончила подготовку к репетиции. Я посмотрела на часы – скоро придут люди – и подошла к своей сумке, чтобы взять папку с постановочным материалом.

Но ее там не было.

Нет. Это было невозможно. Я никогда не забывала свою папку. Она была практически привязана к моей руке. Она была частью меня. Как я могла забыть часть себя?

«Нет, нет, нет, нет».

Меня поглотила тревога. Я вывалила содержимое своей сумки, как будто четырехфунтовая папка могла затеряться в курьерской сумке. Конечно же, я не нашла ее. Мое сердце бухало, ладони вспотели, и я была совершенно точно уверена, что на полпути к приступу паники, если не успокоюсь. Сделав глубокий вдох, я села и мысленно прокрутила свои шаги, будучи впервые благодарной за то, что этим утром не остановилась, чтобы выпить кофе. Это значило, что моя папка – самая важная вещь в мире для помощника режиссера – или ехала в поезде, или я оставила ее в квартире.

Потянувшись за своим телефоном, я стала искать среди контактов номер Шейна, радуясь тому, что у нас хватило ума, чтобы обменяться ими, пока мы разбирались с жилищными проблемами. Как только пошли гудки, я стала молиться, чтобы он поднял трубку и был достаточно близко для того, чтобы проверить, там ли блокнот.

– Пожалуйста, скажи, что ты в моей спальне, – выпалила я, как только он поднял трубку.

Последовало молчание, а потом его голос, низкий и сексуальный, раздался в трубке.

– Дай мне пять минут, и я буду там, – сказал он.

Я стукнула себя по лбу ладонью, раздраженная тем, что все мое тело напряглось при мысли о нахождении Шейна в моей спальне. «В моей постели. Не сейчас, тело! Это было ТАК не вовремя».

– Ты что-то забыла дома? – к моему величайшему облегчению спросил он. В его голосе был легкая нотка юмора. Очевидно, он думал, что я странная. Он не ошибался.

– Надеюсь, – сказала я и услышала в своем голосе назойливость. – Ты неподалеку? Можешь посмотреть?

Я скрестила пальцы.

– Я внизу в мастерской, – ответил он.

«Слава Богу». Я выдохнула после долго сдерживаемого дыхания.

– А ты можешь пойти наверх и посмотреть, не оставила ли я в спальне большой черный блокнот?

– Конечно, – ответил он. – Я позвоню, когда буду там.

Я повесила трубку и услышала шум голосов в лобби, подняла глаза и увидела, что актрисы начали прибывать на репетицию.

– Дерьмо, – пробормотала я. Даже если блокнот и был в квартире, я никак не смогу съездить туда и обратно, не задержав репетицию. И я, правда, не хочу этого делать. Это раздражало. Это было непрофессионально.

Я никогда, никогда не забывала свой блокнот. Это была ошибка любителя, а я гордилась собой, потому что всегда была готова ко всему.

Риган пришла, одетая в черное вязаное платье, и поприветствовала группу. У меня горело лицо от разочарования в себе, я вытащила из сумки ноутбук и молилась, чтобы никто этого не заметил.

– Думаю, сегодня мы начнем с актерских упражнений, – сказала Риган, бросив пальто через стул. – Разомнемся.

Она потерла руки – осенняя прохлада особенно остро чувствовалась этим утром.

– Одновременно и буквально, и фигурально.

Они приступили, но я только вполовину обращала на это внимание. Я продолжала проверять свой телефон, ожидая услышать Шейна, но когда прошло двадцать минут без ответа, я смирилась с тем, что вечер посвящу восстановлению папки с нуля.

Если мне повезет, Риган будет делать актерские упражнения всю репетицию, но хотя это способствовало мне, это не было признаком хорошего директора. А так как Риган была молодой и неопытной, я знала, что она была очень хорошим директором.

Всю репетицию я провела в состоянии фрустрации и стресса. Я была, как будто обнажена без своей папки, и не могла избавиться от ужасной боли в груди, которую чувствовала, когда представляла, что моя тетрадь потерялась где-то в Манхеттене или Бруклине. Я никогда не плакала, но была так близка к этому. К счастью, мне удалось сдержаться, сделав несколько глубоких вздохов и запланировав свою дорогу домой, включив в маршрут поход в Кинко и ряд других мест, чтобы пополнить запасы. Мне просто придется начинать заново. С нуля.

Через час Риган объявила перерыв, и все разбежались проверять почту, на перекур или поболтать друг с другом. Я пошла за кулисы, нуждаясь в тишине и покое. Мне нужно подобрать нечто напоминающее мою папку, что я могу использовать, когда актрисы начнут репетировать. Вдруг Риган просунула свое лицо через занавеску.

– Эй, – сказала она с игривой ухмылкой на лице. – Тут кое-кто хочет повидаться с тобой.

И потом, до того как я успела выпытать дополнительную информацию, она исчезла.

Сердце мое упало от мысли, что Меган не могла выбрать худшего времени, чтобы воспользоваться моим предложением, но не она вышла из-за угла. Это был Шейн. И он держал мою папку.

– Думаю, ты искала это, – сказал он, протягивая ее мне.

Я уставилась сначала на нее, потом на него, меня переполняли облегчение и благодарность. Я этого совсем не ожидала. Не только того, что Шейн нашел мою папку, не задав ни единого вопроса, но и того, что он пронес ее через весь город. Для меня. Я не могла вспомнить последний раз, когда кто-то поступал так же мило и проявлял заботу. А потом, еще не осознав того, что делаю, я бросилась в объятья Шейна и поцеловала его.