Текст книги "Роман с соседом по комнате (ЛП)"

Автор книги: Мэгги Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 27
Элли

– Сосед, говоришь? – я подпрыгиваю вверх от неожиданности, когда слышу вопрос Джоша.

Я искала необычные костюмы для Эмили в другой комнате и не слышала, как он пришел.

– Иисусе.

Я положила руку на колотящееся сердце.

– Ты такой же, как Риган.

Кому-то нужно повесить колокольчик на шею.

Услышав это, Джош нахмурился, но не оставил свою миссию по выбешиванию меня, чтобы подтвердить подозрения, которые очевидно имел. Подозрения, которые вероятно были верными. Джош был умным, я не сомневалась, что он точно догадывался, как хорошо Шейн и я знали друг друга.

– Как долго вы… друзья? – спросил он, не особо пытаясь быть деликатным.

Я проигнорировала его.

– Где Эмили?

– Риган вернулась и показывает ей марионеток.

Джош скрестил руки.

– Тебе плохо удается отлынивать от вопросов. Мой совет? Не иди в политику.

– Спасибо за профессиональный совет.

Я оттолкнула его, но он схватился за воротник моей рубашки.

– Будет не так больно, если ты просто расскажешь мне. Ты знаешь, что я буду дразнить тебя, пока ты не расскажешь, что происходит.

– Великолепно.

Я выкрутилась из его хватки.

– Я буду рада поговорить об этом, как только ты будешь готов рассказать, что планируешь делать со своей жизнью сейчас, когда покончил с бейсболом.

Удар ниже пояса, но это сработало. Лицо Джоша было как камень, он вспылил, а я вздрогнула, когда он захлопнул за собой дверь служебного входа.

«Отличная работа, Элли, – сказала я себе. – Одновременно оттолкнула и своего брата, и Шейна. Если поторопишься, можешь ранить чувства Риган и доведешь до слез Эмили».

Я села на какую-то декорацию, чувствуя себя ничтожеством.

Почему я замерла, когда пришел Шейн? Почему не представила его как… как кого? Я поняла, что у меня даже нет ярлыка. Он был парнем, с которым я сплю. Парнем, с которым я живу и сплю.

Но большинство людей назвали бы его моим парнем. А Шейн определенно не был моим парнем. Ни за что.

Тогда почему мне было так паршиво, когда я думала о разочаровании, которое появилось в его глазах, когда я уклонилась от его представления? И почему у меня в груди эта раздражающая боль? Похоже на изжогу, но не столь острая. Я прижала ладонь, как будто можно было сделать сквозной массаж, хотя знала, что это невозможно. Потому что я хорошо знала, что это было, а у меня не было времени на подобные чувства.

*** 

Оставшуюся часть дня мы с Джошом практически не разговаривали. Нам удавалось вести себя цивильно ради Эмили, которая, кажется, ничего не замечала, но как только ее уложили, Джош опять закрылся. Это было, как будто у тебя перед лицом хлопнули дверью. Полный отстой.

Он пошел в другую комнату, и мне было слышно, как он наливал себе выпить, звон льда по стакану. Некоторое мгновения я сидела, подумывая о том, чтобы вернуться в Бруклин, но потом поняла, что мне предстоит похожий разговор с другим раздраженным мужчиной.

День был отстойным. И в этом была моя вина. Я даже не могла винить в этом кого-то другого, от чего было еще отстойнее. Я знала, что мне придется заглаживать свою вину, и лучше начать с моего брата, чем с моего… сожителя-любовника. Мальчика для утех? Не важно, как бы я ни пыталась определить Шейна, все звучало неподобающе.

Сделав глубокий вдох, я пошла в другую комнату и нашла Джоша на одном из кресел, с поднятыми ногами и стаканом, наполненным виски. Я подошла и забрала его у него из рук.

– Если так ты начинаешь извиняться, должен сказать – ты уже все испортила, – сказал мне Джош, но не попытался забрать назад свой стакан. Вместо этого он, кажется, поглубже сел в кресло.

– Почему ты хочешь знать о Шейне? – спросила я, сделав глоточек, но решила, что виски мне не нравится, и отставила его в сторону.

Джош пожал плечами.

– Не знаю. Почему ты не хочешь рассказывать мне о нем? Потому что очевидно, что между вами двоими что-то есть, и я не понимаю, почему ты не хочешь признать это.

– Но почему тебя это волнует?

– Потому что я – твой брат, – негодующе ответил он. – И я забочусь о…

Он затих и бросил на меня взгляд.

– Я вижу, что ты делаешь. Хорошая работа. Очень коварно.

– Если я расскажу о Шейне, будь добр рассказать, что происходит с тобой, хорошо? – спросила я его нежно.

– Я уже говорил тебе, что происходит.

Джош уставился в потолок.

– Мне не хватает бейсбола. И я не умею делать что-то другое.

Когда он говорил, казался таким несчастным, что у меня защемило сердце.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Звучит хорошо, – он рассмеялся невеселым смехом и закатил глаза. – Дай знать, когда найдешь того, кто захочет взять на работу бейсболиста низшей лиги с травмой, который только-только закончил колледж.

Он вздохнул.

– Слушай, Элли, я в порядке. Финансово я твердо стою на ногах. У меня достаточно средств для того, чтобы остаться в Небраске и наблюдать за взрослением моих племянников.

Это был подкол, но я не отреагировала.

– Я не могу позволить тебе остаться в Небраске и целыми днями играть в видеоигры.

– Я не играю в игры целыми днями, – парировал он. – Я… занимаюсь другими вещами…

Он затих, и на его лице появилось разочарование.

Встав, он метнулся ко мне, схватил стакан виски и сделал большой глоток.

– Твоя очередь, – прокомандовал он. – Шейн. Рассказывай.

Наш разговор о нынешней бесцельности Джоша еще даже близко не подошел к концу, но я понимала, что он расстроен. А справедливость есть справедливость. По крайней мере, он был честен со мной. Я должна поступить так же.

– Он – парень, – начала я, пытаясь понять, как же говорить старшему брату о моем друге для секса.

– Да, это я и сам понял, – Джош жестом показал, чтобы я продолжала.

Я вздохнула и стала объяснять, как Лиз напортачила с арендой, и мы жили как соседи последние несколько месяцев или около того.

– Очевидно, не просто как соседи, – отметил Джош.

Покраснев, я кивнула.

– Но это без обязательств. Ничего серьезного.

– Для кого? – спросил Джош, снова расположившись в кресле. – Потому что выражение лица этого парня говорит об обратном.

– Ты ошибаешься, – спорила я, хотя понимала, о чем он говорит. – Мы мыслим одинаково. Я проверяла.

Джош закатил глаза.

– Ну да, хорошо. Тогда что не так с этим парнем?

Я не поняла.

– О чем ты?

– Почему для тебя это «без обязательств». Что с ним не так?

– С ним все так, – взвизгнула я. – У меня просто нет времени на отношения.

– Не хочу тебя расстраивать, сестренка, – Джош вытянул руку и похлопал меня по ноге. – Но ты уже в отношениях.

Я отмахнулась от него.

Он поднял руки, показывая, что сдается.

– Просто я называю это так.

– Ну да, ты же спец в отношениях.

От этих слов его уши порозовели. Если уж на то пошло, мой братец был профи в том, у него было несерьезно со всеми женщинами, с которыми он встречался.

– Просто сейчас мне нужно сосредоточиться на карьере. Я не могу позволить себе отвлечься от следующей постановки. Слишком многое зависит от загородных выступлений. Если постановка не выйдет на Бродвей, и я никуда не поеду.

Джош нахмурился.

– Загородных? О чем ты говоришь?

Я начала грызть ногти.

– Меня взяли на работу в постановку, у которой есть шансы выйти на Бродвей. Но сначала им надо сделать прогон вне города.

Джош нахмурился еще сильнее.

– А как же «Дыра в стене»? Риган вроде бы что-то говорила о следующей постановке. Почему ты не помогаешь там?

Я опустила глаза на руки.

– Я думал, тебе нравится работать в театре.

Джош казался сконфуженным, и я не винила его за это.

– А Риган выглядит как совершеннейшая чудачка, но чудачка твоего типа!

Я стрельнула в него глазами.

– Что? – требовательно спросил он. – Это ты прячешься от них.

– Я не прячусь, – выдохнула я. – У меня был контракт только на одну постановку.

– И они не хотят, чтобы ты осталась?

– Нет, – медленно сказала я. – Они хотят.

Я опустила голову на руки.

– Они, вероятно, думают, что я остаюсь, – признала я сдавленным голосом.

Джош ничего не ответил, и я взглянула на него. На его лице было странное выражение. Неодобрение. Мне это не понравилось.

– Тебе известно, что я всегда хотела работать в Бродвейском шоу, – поспешно стала объяснять я. – И это наилучший случай для этого. И этот театр великолепный, но ты прав, это странно, и не на Бродвее, что звучит действительно, действительно высокомерно, я знаю, но мне кажется, что после рецензии на шоу, это поможет мне получить работу в другом театре, а Риган и Джоанна найдут кого-нибудь другого для следующего шоу. Есть куча помощников режиссера, и люди выстроятся в очередь, чтобы работать с ними.

В конце своей речи я уже выдохлась и сделала глубокий вдох.

И все равно Джош ничего не ответил.

– Что? – вышла из себя я. – Или скажи что-нибудь или перестань пялиться на меня.

Он медленно покачал головой.

– Вау. Никогда бы не подумал, что у тебя такие проблемы с обязанностями.

– У меня их нет! Это нелепо, – взвизгнула я.

Джош скрестил руки.

– Так ли? Звучит так, словно ты уже распрощалась и с работой, и с Шейном. Как будто ты уже спланировала следующий шаг еще до того, как начала предыдущий.

– Это неправда, – спорила я, хотя и понимала, что это было не так. Я откинулась назад. – Дерьмо, – пробормотала я.

Я боялась обязательств, связанных с работой и отношениями. И поставила свое желание работать на Бродвее превыше всего. Но ведь одно понимание не изменит всего, так? Я все равно хочу работать на Бродвее. И ничего не могу с этим поделать.

Но возможно я несправедлива по отношению к Шейну. И Риган с Джоанной. Очевидно, мне придется поговорить с ними.

– Дерьмо, – повторила я.

– Ага.

Джош протянул мне виски, и на этот раз я сделала хороший глоток.

– Дерьмо.

Глава 28
Шейн

На этот раз, меня разбудила возня в кровати, кто-то был очень, очень пьян. Некто хихикал и чуть не упал на меня, запутавшись в одеялах. Все еще полусонный, я сел и, прищурившись, посмотрел на Элли, которая боролась с пуговицами на своей рубашке. Она оторвалась от рубашки и одарила меня пьяной ленивой улыбкой, которой я был сражен прямо в самое сердце.

– Прив-вет, – промурлыкала Элли, протянула руки и положила их на мою шею.

– Ну привет.

Мне следовало отстраниться, но прежде чем я смог это сделать, Элли забралась мне на колени. И я ничего не сделал, чтобы остановить ее. Как я мог? Ее всегда было так приятно держать в руках.

Элли замерзла, ее холодные волосы коснулись моего лица, когда она меня поцеловала. Сама Элли может быть едва стояла на ногах, но ее поцелуй был очень настойчивым. Я не мог не отрегировать на него. Я стал твердым сразу же, как только она прижалась своим мягким телом к моему, опрокинула на кровать и распласталась сверху.

Пока ее язык играл с моим, руки изучали. Но прежде чем Элли смогла зайти слишком далеко, я поймал ее руки и расставил по сторонам. Выражение ее лица сменилось с лениво возбужденного на ярко-красное.

– Мммм, – простонала Элли, раскачиваясь на мне. – Мне это нравится.

Мне тоже. По сути, мне нравилось все, что она делала. Нравится настолько сильно, что я совершенно забыл, как был раздражен днем. Потому что сейчас она была здесь. Вся в моем распоряжении. Неважно, как сильно я хотел подмять Элли под себя, затеряться в ее сладости и мягкости, я так же знал, что не могу. Это неправильно.

– Ты пьяна, – сказал я ей.

Элли сонно кивнула.

– Но я полностью контролирую свои возможности, – возразила она.

– Контролируй хотя бы свои громкие слова, – подметил я.

– Ну же, Шейн, – она толкнулась своими бедрами. – Я знаю, что ты хочешь меня. Я чувствую это.

О да. Она не могла не чувствовать. Я практически разрывал простыню своим членом. Те вращающие движения, которые она проделывала бедрами, только все усугубляли. Отпустив ее руки, я зажал руками бедра Элли в попытке угомонить.

Я практически услышал, как она надула губки.

– Ты скучный.

– Почему бы нам не предложить тебе воду и несколько часов сна.

Я нежно развернул ее на спину, выскользнув из-под нее.

– Я буду веселым, когда ты протрезвеешь.

Не дожидаясь ответа, я пошел на кухню и принес стакан воды. Когда я вернулся в спальню, Элли так и сидела поверх покрывал, ее рубашка была расстегнута только наполовину, что выглядело жалко.

Я расположился рядом с ней и протянул воду. Элли попила, а потом вздохнула.

– Я – сволочь, – проинформировала меня она.

– Кто сказал? – спросил я, гадая, поругалась ли она с Джошем, и пытаясь удержаться от разглядывания того, как маняще была распахнута ее рубашка. Ее грудь была готова вот-вот вырваться из рубашки.

А потом Элли покачала головой. Или скорее всем телом, включая грудь, от чего она заколыхалась. Я сжал руки в кулаки, чтобы удержаться и не дотрагиваться до нее. Потому что знал, если сделаю это, то мы не ограничимся просто касаниями.

– Я была груба сегодня, – сказала Элли, и я выкинул грязные мысли из головы и заставил себя сосредоточиться на ее лице. Ее очень раскаивающемся лице. – Мне следовало представить тебя своей семье, – вздохнула она. – Надо было сказать тебе, что они придут.

– Все нормально, – сказал я ей, зная, что все было ненормально. Но это было нечестно по отношению к ней. Потому что мои чувства – мое дело и моя собственная вина. – Ты всегда говорила, что это несерьезно, – напомнил я ей. И себе. В который раз. – Случайная связь не подразумевает представление членам семьи, которые приехали из другого города.

Элли положила руку мне на щеку. Это было приятно. Даже слишком. Взяв Элли за запястье, я убрал ее руку, положив ей на колено. Если этот жест и расстроил ее, на лице это никак не отразилось.

– Это не единственная причина, по которой я сволочь, – сказала она. – Я получила работу.

Я ничего не ответил.

– И из-за нее мне придется уехать из Нью-Йорка.

Она крутила край рубашки, и я осознал, что затаил дыхание.

– Но ненадолго. А когда я вернусь назад, то буду на Бродвее, – она сжала руки. – Как и хотела.

– Как ты и хотела, – повторил я, чувствуя себя еще хуже, чем раньше. – Элли, это здорово, – выдавил я.

– Я не сказала об этом ни Риган, ни Джоанне. Вот почему я – сволочь.

– Ты можешь сказать им завтра. Они порадуются за тебя.

– А ты? – Элли прищурилась. – Ты рад за меня? Рад, что я получила эту работу?

Я не знал, что ответить. Знал, что это было ее мечтой – Элли хотела работать на Бродвее, что сделала все возможное, чтобы попасть туда. И эта работа для нее была как шаг вперед. Последнее, что я хотел, – мешать и удерживать ее.

– Я рад, что ты получила эту работу, – сказал я, мечтая, чтобы это на самом деле радовало меня.

Кажется, она расстроилась, но я не понял, почему.

– Я хочу сказать тебе кое-что еще, – шепотом сказала она. – Кое-что об этом.

Она показала на себя, а потом на меня.

Но последнее, что я хотел, – повторить, что это несерьезно. Я знал, что это было именно так. А теперь она уйдет. И это закончится. Все будет кончено.

– Тебе нужно поспать. Завтра у тебя будет чертовски болеть голова.

Она кивнула и зевнула. Видимо она потеряла ход мыслей. Хорошо. Я встал, потому что внезапно подумал, что не смогу спать с ней в одной постели, не испытывая желания дотронуться до нее, поцеловать, взять ее. Она это заметила.

– Куда ты? – спросила она, забравшись под одеяло.

– Думаю, сегодня я посплю на диване, – сказал я ей, стоя там и чувствуя себя нагим, – и буквально, и фигурально.

Элли нахмурилась, и ее пьяная дымка, кажется, начала рассеиваться.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она. – Останься здесь.

Элли похлопала по месту рядом с собой.

Это было плохой идеей, но когда она подняла на меня глаза, я знал, что не смогу сказать ей нет. Хотя завтра утром, скорее всего, она снова будет держать меня на расстоянии вытянутой руки или хуже. Элли хотела меня ночью. Когда мы были одни. Я думал, что этого достаточно. Так обычно было с другими женщинами – или должно было быть. Но не с Элли. Я хотел большего.

А она нет. Элли совершенно ясно дала понять, что сделает все, чтобы избежать знакомства с семьей. Она даже не сказала мне, что они в городе. Поэтому будет лучше, если я закончу все это сейчас.

Но посмотрев на нее, на ее большие выразительные глаза, я продолжал хотеть ее. Хотеть прикоснуться к ней, глубоко погрузиться внутрь нее.

Поэтому я примостился рядом с ней, взяв себя в руки. Через несколько секунд ее дыхание стало ровным, и я понял, что Элли уснула. Я мог бы встать с кровати. Мог бы высвободиться из ее объятий. Но не стал. Вместо этого я уснул, осознавая, что целиком и полностью облажался.

Элли

Я проснулась с убийственной головной болью, сухостью во рту и очень твердым, теплым телом рядом. Подняв голову, я обнаружила, что распласталась у Шейна на груди, его руки обнимали мою талию. Вдруг головная боль перестала казаться мне такой ужасной, я не возражала против сухости во рту, потому что у меня был лучший вид во всем штате Нью-Йорк.

Боже, Шейн был таким красивым, когда спал. И когда не спал тоже. Все время. Все чертово время. Еще он был милым, забавным и добрым и целовался как Бог.

Так почему у меня мысли о расставании? Почему не даю шанс этому стать чем-то большим? Я уехала из отеля с намерением рассказать Шейну, что хотела сделать только это. Но я была настолько пьяна, что не могла вспомнить, что было, когда я вернулась в квартиру.

Возле меня Шейн простонал и открыл глаза.

– Доброе утро, – я откинула волосы с лица.

– Привет.

Голос Шейна был грубым, низким. Сексуальным. Но во взгляде, которым он одарил меня, не было желания или похоти. Была настороженность.

– Спасибо, что позаботился обо мне прошлой ночью.

Он пожал плечами.

– Все, что я сделал, – принес воду.

Он не смотрел на меня, и стало ясно, что за последние двенадцать часов что-то изменилось. Между нами встала огромная стена, и я не знала, почему. Из-за вчерашнего дня? Из-за всего того, что произошло в театре?

Мы не разговаривали об этом? Мои воспоминания о прошлой ночи начали возвращаться. Я вспомнила, что оставила Джоша в отеле, намереваясь поговорить с Шейном. Объясниться. Извиниться. У меня было смутное воспоминание о том, как он говорит, что все в порядке. Что он не расстроен. Я все выдумала? Внезапно я почувствовала неловкость нашей нынешней ситуации. Я выкатилась из-под него, и он отпустил меня, его руки тут же освободили меня. Я поняла, что полностью одета, даже в обуви.

Выбравшись из постели, я заметила, что моя рубашка наполовину расстегнута. Я быстро застегнулась, поправила растрепанные волосы, сделав из них нечто, как я надеялась, презентабельное. Воздух был густым от неловкости. Неловкости, которую я не понимала.

– Прошлой ночью что-то произошло? – спросила я, мои воспоминания до сих пор были мутными.

Шейн сел, простыни сбились у его талии. Я заставила себя смотреть на его лицо, хотя мне никогда не надоест смотреть на его гладкую грудь, плоский живот и мускулистые руки.

– Ничего не случилось.

Я стояла, скрестив руки.

– Ничего?

Моя голова пульсировала.

– У нас был очень короткий разговор, – проинформировал он меня. – Ты использовала довольно длинные слова для кого-то настолько пьяного.

– Длинные слова вроде «Высокомерный»?

Шейн поднял брови.

– Не совсем. Ты сказала, что контролируешь все свои действия.

– Ой, так я соврала, – попыталась я сказать игриво.

Он кивнул. Но на его лице не было улыбки.

– Я сказала что-то еще?

Я призналась ему, что возможно имею чувства, которые были определенно не случайными? Что возможно открыта для чего-то серьезного?

– Шейн…

В моем голосе была почти мольба. Я знала, что сказала что-то, но не могла вспомнить, что именно.

Он поднял на меня глаза.

– Ты говорила о новой работе.

Он улыбнулся.

– Я, правда, очень счастлив за тебя, Элли.

– Но мы разговаривали о… нас? – удалось сказать мне.

Шейн посмотрел на меня.

– Мы просто согласились, что между нами до сих пор случайная связь, – сказал он, и мое сердце упало.

Да? А что случилось с моим планом сказать ему полностью противоположное? Я начала действительно ненавидеть виски. Кажется, оно начисто стерло мою память. Сейчас, даже если бы было возможно, я не была уверена, что хочу вспоминать прошлую ночь. Особенно если я так блестяще все испортила.

– Ох, – я почувствовала, что у меня во рту стало еще суше. – Ок. Если это то, к чему мы пришли…

Шейн встал и натянул джинсы, а потом повернулся ко мне.

– Так лучше, да? – спросил он. – В конце концов, ты получила новую работу. Тебя не будет рядом. А я занят в мастерской и остальным. Может быть так будет лучше.

Я кивнула. Все, что он говорил, было правдой: мы согласились, чтобы все было несерьезно, у меня была другая работа – такая работа, с которой я была бы занята все время. Так почему тогда я не чувствовала радость? Почему мне было так больно? Почему я чувствовала себя так, словно внутри меня что-то сломалось?

Он наклонился и поцеловал меня в щеку. Это было похоже на прощальный поцелуй. Это было ужасно.

– У меня много работы, – сказал он, сжав мое бедро. – Увидимся позже.

Я через силу кивнула и еле сдержала слезу, когда услышала, как за ним закрывается дверь.