Текст книги "Шалая любовь моя"

Автор книги: Мэгги Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Да вдобавок Лейси абсолютно ничего не знает о черном кугуаре, абсолютно ничего. Не знает даже его имени, так что невозможно хотя бы по почте вернуть деньги! При виде их Лейси всякий раз обращалась к воспоминаниям, которые хотела выбросить из головы, – например, крахмальная рубашка, рукава которой она связала сзади узлом, съехавшие до колен брюки, а на лице – озадаченно-мечтательное выражение. И как он красив в постели, когда его могучие руки ласково обнимают ее, а глаза напоминают расплавленное серебро. И все остальное. Лейси даже застонала, чувствуя, что вот-вот расплачется. Может, к старости все это сотрется из памяти.

Лейси только успела сунуть свиток купюр обратно в жестянку, когда раздался стук в дверь. Она со вздохом поставила жестянку обратно в шкафчик над мойкой и пошла открывать.

На пороге двери стояла высокая рыжеволосая Кэнди О'Нил, модель агентства Леонарда Торнтона, живущая чуть дальше по коридору. Кэнди держала на поводке крупного свирепого добермана по кличке Барон Раттхаузен фон Моргед-Шальфштейн. Но эта кличка числилась лишь в его родословной; никто никогда не называл его иначе как Тошнилкой, поскольку это единственный в мире бойцовый доберман, страдающий неврастенией, которая выражалась в том, что его начинало тошнить при виде человека. Лейси опасливо попятилась назад, торопливо проговорив:

– Пожалуйста, придержи его, Кэнди. Я только что вычистила ковры.

– Ах, Лейси, – протянула подружка своим гортанным голосом. – У меня сегодня вечером такое свидание! Не будет ли слишком большой наглостью с моей стороны просить тебя посидеть с Тошнилкой? – Увидев выражение лица Лейси, она торопливо добавила: – Доктор Маг-рудер, Тошнилкин психиатр, говорит, что он на девяносто процентов социально реабилитирован – он больше не жует шторы и почти не трогает ковры.

– Ну, не знаю, – с сомнением произнесла Лейси. Кэнди О'Нил – хорошая подруга; они частенько оказывали друг другу мелкие услуги, а порой и одалживали друг у друга одежду, если это было необходимо для показа моды. Но присмотреть за больной собакой – поручение не из легких. Если даже Тошнилка находится в спокойном состоянии, то у него отвратительная привычка забиваться под кровать, где он то скулит, то рычит. Присутствие такого злобного существа ужасно раздражает. Лейси лихорадочно пыталась придумать какой-нибудь благовидный предлог для отказа.

– Кэнди, если можно, я на этот раз тебе откажу, – сказала она. – Мне действительно только что удалось закончить уборку, я выжата как лимон после первой недели на новой работе, и… э-э… ты же знаешь, как Тошнилка ведет себя, когда на него нападает агрессивное настроение. Он в самом деле очень мил, но иметь с ним дело совсем несладко.

– Более чем согласен, – раздался басистый голос из-за спины рыжеволосой красотки. – Он угробил мои штиблеты от Л.-Л. Бина при нашей первой встрече с Кэндикейн.

– Кэндикейн?! — Лейси испуганно воззрилась на подружку.

– А, это мой приятель Поттси, – пояснила Кэнди, заталкивая упирающегося добермана в дверь квартиры Лейси. – Вообще-то его зовут Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV. – Поверх ее плеча просунулась для рукопожатия огромная мужская ладонь, а Кэнди продолжала: – Поттси сегодня надел костюм. Я хочу пойти с ним в кино, вместо того чтобы снова возиться с пятновыводителем и губкой.

– Очарован, – пророкотал стоящий в коридоре, крепко сжав руку Лейси.

Вцепившись в ошейник Тошнилки, Лейси пыталась разглядеть этого Поттса IV, но увидела лишь мужской силуэт позади Кэнди. Та продолжала взволнованным голосом:

– Леонард Торнтон заметил Поттси во время игры на переднем крае Гарварда и пригласил Поттси у него работать. По правде, Поттси имеет диплом магистра по бизнесу и администрации, но в настоящее время он модель.

«Модель, вот оно что», – мысленно отметила Лейси, надавив коленом на спину добермана, чтобы помешать псу ринуться из дверей в сторону Гаррисона Солтстоунстолла Поттса IV. Модели в качестве кавалеров ничего собой не представляют. Эти роскошно сложенные парни зарабатывают на жизнь, позируя для рекламы нижнего белья в «Джентльмен Квотерли» и «Плейбое», это самодовольные типы; их внимание невозможно привлечь даже в темноте кинотеатра. Но модель из Гарварда? Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV осторожно вышел на свет. Лейси пропутешествовала взглядом от мощных мужских ног в весьма стильных брюках, далее к груди в такой же стильной вельветовой рубашке и, наконец, к классическому лицу. Словом, выглядел Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV так, будто только что принял из рук Бетси Росс[2]2
  Согласно легенде, Бетси Росс в 1776 году изготовила для Джорджа Вашингтона самый первый звездно-полосатый флаг.


[Закрыть] изготовленный ею флаг. Такая красота производит сильное впечатление на тех, кому нравятся густые каштановые волосы со здоровым блеском, светло-голубые глаза и крупные губы, изогнутые в льстивой улыбке.

– Собак надо воспитывать, даже в городских условиях, – гнусаво заявил университетский хлыщ; гласные выскакивали из его рта, будто сухие бобы. – Я то и дело твержу Кэнди-кейн об этом.

– Разумеется, – поддержала его Лейси, когда доберман издал злобное рычание. – Кэнди, я даже не знаю, смогу ли я. Понимаешь, сегодня вечером я ужасно занята. Мне надо… мне надо… мне надо поработать над рекламой для одного фабриканта! – воскликнула она в порыве внезапного вдохновения. – Почему бы вам с Поттси не взять Тошнилку с собой на Бродвей?

– Реклама? – заинтересовался огромный кавалер Кэнди, забыв о страхе перед привычками добермана и подступая еще ближе. – Очень любопытно. Ведь моя степень магистра касается прежде всего сферы общественной информации.

– Боже мой, Лейси, неужто ты теперь в прессе? – удивилась Кэнди. – А я-то думала, ты просто получила работу в «Капризе»!

– Так и есть, – пропыхтела Лейси, удерживая коленом содрогающегося в конвульсиях Тошнилку. – На самом деле я вовсе не занимаюсь рекламой для мистера Фишмана. Я… э-э… подыскиваю кого-нибудь, кто займется его делами. Ему нужно… э-э… устроить показ мод в ресторане или отеле, – выдавила из себя Лейси, отодвигая ногу подальше от слюнявой пасти Тошнилки. – Да, ну, может, устроить пресс-конференцию. Мистер Фишман выставляет весьма многообещающую коллекцию в стиле диско.

Не успела Лейси настоять на том, чтобы Кэнди увела домой своего добермана, пока он еще не проявил себя во всей красе, как тот же гнусавый бас сообщил:

– Пресс-конференции – моя истинная теtiet[3]3
  Специальность (фр.).


[Закрыть], драгая лейди.

– У него нет средств, – воскликнула Лейси. – А у нее самой хватает осложнений и без моделей с магистерской степенью по общественной информации. Придется из двух зол выбрать меньшее.

Изнуренный доберман вдруг рухнул на пол и перекатился на спину.

– Ладно, пусть Тошнилка останется на ночь, только утром сразу его забери.

Слишком поздно. Гарвардский образчик мужской красоты уперся в дверь Лейси огромной ладонью, способной вместить футбольный шлем, как детский леденец.

– Драгая лейди, – зарокотал он, – средства не проблема, когда к делу приложит руку истинный творец. Имеется ли у мистера Фишмана адрес, по каковому я могу его отыскать?

– У него ни гроша! – выкрикнула Лейси. Тошнилка закрыл глаза, вытянул все четыре лапы и довольно убедительно изобразил предсмертный хрип. – Ой, Кэнди, ты и твой пес… Нет денег! – еще громче сказала она, глядя прямо в голубые глаза Гаррисона Солтстоунстолла Поттса IV. – Я имею в виду, что вам не оплатят работу, слышите?

Лицо красавца расплылось в радушной улыбке.

– Четко и ясно, драгая лейди, – произнес он с бостонским акцентом. – К счастью, я располагаю кое-какими собственными доходами.

6

Под скромными собственными доходами гарвардское дарование по части общественной информации подразумевал приблизительно сто тридцать миллионов долларов, доверенных Бостонскому банку. Так что Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV действительно может считать свой диплом «приложением руки истинного творца». Лейси не без изумления узнала, что Поттси повидался с Ирвингом Фишманом, и фирма «Платья и элегантная спортивная одежда братьев Фишман» предоставила ему все полномочия по своей коллекции диско.

– Что твой чокнутый кавалер наобещал бедному мистеру Фишману? – с упреком обратилась Лейси к подруге. – Ты разве не знаешь, что я не имею права заниматься подобными делами? Я не консультант по стилю, я журналистка. Мне не полагается натравливать холеных моделей-миллионеров на тех, кого я интервьюирую! Это связано с риском лишиться рабочего места.

– Поттси не позволит, чтобы такое случилось, – с укором возразила рыжая Кэнди. – Он тогда просто откупит журнал. Поттси вполне серьезно хочет заняться издательским делом, поскольку это та же общественная информация. Он даже сейчас работает над романом.

– Издательским делом? Пишет роман? – У Лейси вырвался сдавленный вопль. – Ну, теперь я уверена, что попала в беду!

На следующее же утро Лейси поспешила выложить Джемми Хэтуорт всю историю о рекламе коллекции диско братьев Фишман и как в нее впутался Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV. К великому облегчению Лейси, Джемми даже отложила важный разговор, чтобы внимательно выслушать ее.

– Он жутчайший пресс-атташе на свете, – созналась Лейси, радуясь, что нашла жилетку, чтобы поплакать, хоть эта жилетка и принадлежит ее непосредственному начальству. – Я боюсь потерять работу, она значит для меня куда больше, чем это можно выразить словами. Но именно я во всем виновата, – честно добавила Лейси. – Порой мне кажется, что я сумасшедшая, раз не могу держать рот на замке, когда это необходимо.

– Ты не потеряешь работу, – заверила ее Джемми. – Что уж такого ужасного учудил этот тип, детка? Начни с начала.

– Я хочу сказать, – вздохнула Лейси, – о модели, живущем в мансарде в Сохо с двумя помешанными художниками, который позирует им в свободное время вместо платы за квартиру. Что с того, что он миллионер, единственное заведение, куда он водит Кэнди, – это Музей естественных наук в дни бесплатного посещения и на Центральный вокзал, чтобы посмотреть биржевые сводки на большом экране.

– Так, – задумчиво произнесла Джемми. – Продолжай, продолжай.

– Это из-за меня Поттси впутался в это дело. – Лейси подсознательно ощутила чувство вины. Она с волнением вспомнила о том, что случилось в некоем гостиничном баре на западе всего пару недель назад благодаря ее способности сразу говорить все, что взбредет в голову. – Порой мне кажется, что я должна пройти школу антисамоуверенности, которая учит быть необщительной и робкой.

Джемми Хэтуорт лишь улыбнулась.

– Так, значит, это в твою голову пришла светлая идея для Ирвинга Фишмана о новой коллекции диско? Сегодня мы получили тонну пресс-релизов о ней. Ладно, тут творились вещи и похуже. – Она помолчала. – Я бы сказала, что именно, но не хочу тебя поощрять.

Лейси снова вздохнула, отнюдь не чувствуя себя поощренной.

– Я понимаю, что с моей стороны это было своего рода нарушением профессиональной этики. Мне не следовало давать никаких консультаций по стилю, но мистер Фишман так носился со своими тряпками, что я тоже увлеклась этим. И тогда мне просто вспомнилось, как поступают пресс-атташе, когда зависают с каким-нибудь хламом. Они устраивают большой рекламный прием – со щедрым угощением, с приглашением средств массовой информации, а модели в коротеньких платьицах раздают пресс-релизы. Но я вовсе не думала, что этим должен будет заниматься Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV!

Лейси, поставив локти на стол Джемми Хэтуорт, заваленный мартовскими гранками «Каприза», подперла ладонями щеки и продолжила:

– На самом деле я была уверена, что, увидев Поттси, мистер Фишман откажет ему в проведении рекламной кампании, и на том все закончится. Однако, к несчастью, мистер Фишман вспомнил, что пару лет назад Поттси играл на переднем крае Гарварда, и теперь считает меня гениальной за то, что я нашла его!

– Да, дело несколько запутанное, – согласилась Джемми. – Итак, твоя подруга, торнто-новская модель, в то же время и подруга вольного «художника» от общественной информации, который заявился к Ирвингу Фишману и предложил провести рекламную кампанию? А вдобавок к тому, что ты уговорила Ирвинга Фишмана на демонстрацию коллекции диско, он еще загорелся идеей грандиозной рекламы, подкинутой ему этим психом из Гарварда?

– Тогда мне это казалось хорошей идеей. – Лейси съежилась. – Когда-то я участвовала в массе рекламно-информационных шоу. Мне приходилось выступать в тигровом бикини и разносить на собраниях акционеров график динамики прибылей-убытков. А еще я порядком поработала на торговых совещаниях в Банни-клубе Атлантик-сити, когда нуждалась в деньгах; ходила в корсете, с кроличьими ушками на голове и читала стишки о хорошем настроении. Но я ни разу не встречала никого похожего на Поттси. Он работает почти бесплатно, потому что считает общественную информацию весьма «творческой» деятельностью!

Джемми Хэтуорт смотрела на Лейси уже более внимательным взглядом. И вдруг спросила:

– Можно тебе задать один вопрос, детка? Ты хоть изредка ходишь на свидания?

– Нет, – ответила Лейси, поморщившись. Эту тему она как раз предпочла бы обойти. – Честное слово, мне не хочется ни на что отвлекаться. Я очень хочу добиться успеха в работе. А почему вы спрашиваете?

Ее собеседница пожала плечами.

– Просто так. Меня озадачивает, откуда берется… вся эта… энергия. – Джемми Хэтуорт сделала какие-то пометки на лежащем перед ней месячном графике местных командировок. Потом, немного поразмыслив, пробормотала: – Мне нравится эта идея, особенно, если будет показ мод и пригласят представителей и обычной, и электронной прессы.

– О, да, – подтвердила Лейси, толком не зная, что затевает Поттси и К°, но догадываясь о кое-каких планах со слов Кэнди. – Несомненно, и те и другие будут приглашены.

– Что ж, кто знает? – вздохнула Джемми. – Быть может, для разнообразия «Капризу» и нужно что-нибудь экзотическое. В прежние времена это называли «оригинальностью». – Не подымая головы, она пододвинула график назначений и записала «Братья Фишман – Кингсли».

– Вы хотите, чтобы я продолжала освещать эту тему?! – спросила Лейси.

– А почему бы и нет? – Джемми Хэтуорт сняла телефонную трубку, чтобы снова связаться с домашними. – Это ведь куда больше, чем доверено любому другому из младших обозревателей, не так ли?

Истинное значение слов ответственного редактора дошло до Лейси минут через пятнадцать, когда она пристроилась у заваленного хламом стола в художественной редакции – совместного достояния младших обозревателей, – чтобы переписать заметку о швейцарских лыжных ботинках с вязаным верхом.

«Я конкурентоспособна», — осознала вдруг Лейси, уставившись на экран компьютера, где было написано, что вязаный верх защищает от снега ваше швейцарское снаряжение. А ведь она всего пару недель работает бок о бок с остальными четырьмя младшими обозревателями – и все они соревнуются за единственную постоянную должность!

Лейси обнаружила, что все младшие обозреватели интересные в разном смысле люди. И сойтись с ними оказалось легко – главным образом потому, что, работая за импровизированным рабочим столом, втиснутым в художественную редакцию, всегда чувствуешь локоть соседа. За компьютером, естественно, приходится работать по очереди. Так что скоро все познакомились с новенькой сотрудницей.

Ариана Локуорт – высокая, худощавая и мрачноватая – специализировалась на истории искусств в колледже Веллсли. По ее собственному признанию, она работает в журналистике мод лишь для того, чтобы разобраться в исследовании влияния исторических и социологических факторов на смену стилей женской одежды.

– Ты имеешь в виду турнюры и широкополые шляпы? – заинтересовалась Лейси. – Они что, отражают настроения женщин того времени?

– Лишь отчасти. Но они отражают отношение общества, что гораздо важнее. Сегодня мы входим в открытый декаданс. – Ариана окинула взглядом розовую облегающую жилетку Лейси, надетую поверх длинной черной водолазки, подчеркивающей грудь, всю фигуру и стремление современных женщин быть доступными. – Помолчав, она добавила глуховатым голосом: – Это умаляет их достоинство.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – задумчиво произнесла Лейси. С мнением относительно декаданса она определенно согласна; до сих пор у нее бродят в голове воспоминания об ужасном вечернем туалете от Клода Монтана и впечатлении, произведенном в баре Талсы. Двух остальных девушек из группы младших обозревателей мод звали Нэнси и Клоринда. Нэнси была моделью, растратившей себя на мелкие роли в видеоклипах, особенно в массовых сценах «Би-Джиз», а Клоринда оказалась безработной джаз-певицей.

– Джаз возвращается, – чуть воинственно заявила эта холеная негритянская девушка. – Он обязательно вытеснит этот мерзкий рэп-рок.

– А я и не знала, что джаз куда-то уходил, – озадаченно отозвалась Лейси. – Мой отец только его и слушает.

Все девушки единодушно недолюбливали пятого члена группы, Кейта – симпатичного, атлетически сложенного парня, носящего черные костюмы и красные подтяжки. Он занялся журналистикой совсем недавно, после того как его славная карьера на Уолл-стрит безвременно оборвалась из-за биржевого краха.

– Девчонки, не обращайте на меня внимания, – самодовольно заявлял он. – Я вам вовсе не конкурент. Я учусь быть администратором.

Они знали, что Кейт говорит правду. Пока девушки из кожи вон лезут ради единственной постоянной должности, он спокойно и уверенно движется к вершинам руководства. Где, как заметила Нэнси, место лишь для мужчин.

Так что новый поворот событий оказался для Лейси полнейшей неожиданностью; ни на что подобное она и надеяться не смела. Ей даже пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. С эксклюзивным материалом об успешной рекламной акции «Братьев Фишман» у нее есть шанс написать прекрасную статью, которая сможет пробиться на первые полосы одного из весенних номеров «Каприза». «А после того, как редакционный совет одобрит ее статью, – грезила Лейси, – главный редактор Глория Фарнхэм, естественно, представит ее на соискание ежегодной премии нью-йоркского Института моделей одежды. Она получит первую премию и предложение от „Вог“ перейти работать в „Конде Нэст пабликейшнз“. Или даже в „Нью-Йорк тайме“. Всякое может быть», – мечтала Лейси, и голова ее от счастья шла кругом.

И вдруг с самой вершины этих честолюбивых мечтаний ее низвергло в пропасть отчаяния известие о том, что Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV планирует провести свою буффонаду и показ мод в отдаленном от Бродвея ночном клубе на Сорок седьмой улице, прежде называвшемся «Мятным пятачком» и известном в прошлые десятилетия, еще до исков и банкротств как родина твиста. Теперь его переименовали в танцзал «Зебра».

– Нет-нет, тебе нужна «Уолдорф-Астория», – отчаянно старалась втолковать она Поттси, вспоминая свои нелегкие деньки в качестве модели на рекламных шоу. – «Нью-Йорк Хилтон» тоже неплох. Подготовь гостевой список всех закупщиков от крупных сетей магазинов, а также всех газет и нью-йоркских телестанций и пригласи широко известных художников, скажем, Мель Торм и Лэйни Казан, и подумай, чем их можно занять. Нужна не одна неделя на организацию этого мероприятия, и потом, существуют такие вещи, как рассылочные листы…

– Несомненно, драгая мечтательница, – радушно улыбаясь, сказал Поттси, – но у меня на уме другие планы, поскольку братья Фиш-ман твердо верят в мою творческую жилку и располагают отнюдь не бездонным рекламным фондом. Так что будет тенденциозный, яркий показ весенней коллекции совершенно бесплатно.

– Как бесплатно?! – вспылила Лейси. – Я никак не уясню, о чем ты толкуешь. Ты хочешь сказать, что намерен устроить все на дармовщинку?!

– Почти. В четверг вечером не стоит плевать на танцзала «Зебра», драгая лейди, даже если его владелец считается моим личным другом. А мои коллеги-модели, самые привлекательные мужчины Нью-Йорка, внесли щедрый вклад в гостевой список. Мой гениальный план заключается в том, дабы продемонстрировать великолепные творения братьев Фишман для haul monde[4]4
  Высший свет (фр.).


[Закрыть] кафе, изобразив le dernier cri[5]5
  Последний крик (фр.).


[Закрыть] их модельно-производственного гения. Затем мы подождем, пока пресса завалит нас требованиями прокрутить все на «бис». Что же до приглашения художников, – он погладил Лейси по голове, – мой сосед по комнате, парень из Лиги студентов-художников, пригласит все старшие курсы. Мы твердо убеждены, что Крошка Тим и его женский оркестр Укулеле займут их время, последовав за сценическими откровениями на подиумах.

– Ты безумец, безумец, – в глубоком отчаянии простонала Лейси. К сожалению, ей не удалось переубедить даже Кэнди, которая должна была пригласить моделей-подростков из школы йогов в Байонне, штат Нью-Джерси, частично принадлежащей фирме «Поттс индастриз» из Маблхеда, штат Массачусетс.

– Ну, пожалуйста, прислушайся к голосу разума, – молила Лейси свою подругу. – Никому не дано устроить рекламный показ мод задаром, даже твоему рехнувшемуся дружку. Невозможно привезти в Манхэттен толпу совершенно неопытных девочек и выпустить их на подиум даже без репетиций. Невозможно устроить показ мод в четверг вечером, да еще в дискотеке рядом с Таймс-сквер, о которой понятия никто не имеет! Сомневаюсь, что мистер Фишман уже успел сшить демонстрационные модели. Впрочем, он получил авторские права на портреты знаменитостей, – добавила она, подумав. – Это ведь мой материал, материал, который должен прославить меня! Понимаешь? Если только этот шизофреник из Бостона не добьет его окончательно! – чуть не плача, сказала Лейси.

Рыжая Кэнди лишь вздохнула и попыталась утешить подругу.

– По правде, я верю в успех, потому что доверяю Поттси. Он говорит: «Только молись, чтоб не было дождя».

Однако в четверг вечером, когда Кэнди с Лейси ехали по городу в такси с охапками коробок новых моделей «Королева диско» от братьев Фишман, над Манхэттеном разразилась гроза. Даже в театральном районе не было видно пешеходов. Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV ожидал их перед входом в танцзал «Зебра» под зонтом. При виде девушек он расплылся в улыбке.

– Привезли костюмы, драгие чаровницы? – прокричал он. – Показ произведения искусства только что начался!

– О, нет! – вздохнула Лейси, уставившись на транспарант над входом, рекламирующий панк-рок-группу «Язва желудка». Жуткий рев, доносившийся из танцхолла «Зебра», заглушал даже раскаты грома. – Диско – это не то! – пыталась растолковать Лейси, пока они входили в танцзал. Из похожего на туннель коридора с бледно-розовыми стенами, украшенными блестками, на них обрушилась лавина звуков. – Миниатюрные шляпки, пикантные черные чулки-сетки… Это не панк-рокеры! Тебе нужен Билли Джоэл, Барбара Стрейзанд, Виктория Принсипал…

Сквозь плотную стену тел – несомненно, в этот дождливый вечер здесь собралась самая большая толпа на Таймс-сквер – к ним пробился высокий бледный человек в очках в роговой оправе.

– Я Леонард Бирнбаум, – хрипло прокричал он, пока толпа юнцов с бритыми головами и английскими булавками в носах не оттеснила его. – Мои платья! Мое искусство!

Лейси на миг закрыла глаза. И представила себе, как добрые феи ринутся в ревущий людской водоворот танцзала «Зебра» и унесут ее отсюда. Куда угодно – в Батт, в Монтану, Нью-Дели или даже в Индию. Потому что она ясно поняла, что это и есть фотограф-кутюрье, зять мистера Ирвинга Фишмана из Квинса.

Даже Кэнди О'Нил, путающаяся среди коробок с платьями диско, заметно побледнела. А когда гарвардский специалист по общественной информации наклонился и что-то гаркнул ей в ухо, после чего оставил их в одиночку пробиваться сквозь толпу к эстраде, ее лицо стало белее мела.

– Случилось нечто ужасное! – прокричала она, стараясь заглушить ревущие звуки песни «Возьми меня». – Поттси мне только что сказал!

Лейси тряхнула головой. Она видела, как губы Кэнди шевелятся, но не слышала ни слова. Казалось, теперь никуда не спрячешься от безумной толпы, собравшейся в стенах танцзала; если верить Поттси, здесь добрая половина мужчин пришла по его приглашению. То тут, то там встречаются знакомые лица: известный всей стране ведущий телепрограммы, пытающийся спрятаться за украшенной блестками перегородкой, бывший губернатор штата Нью-Йорк и армейский генерал в гражданской форме. Нельзя не заметить людей команды «Джетс», несколько звезд из «Нью-Йорк рейнджере», второй состав «Радио-сити рокетс», студентов из Лиги художников и завсегдатаев танцзала «Зебра», украшенных хромированными мотоциклетными цепями, петушиными гребнями всевозможных цветов и оттенков, а также обутых в кожаные сапоги до колена с огромными шпорами. Но в этой бурлящей и вопящей толпе не видно было ничего, хотя бы отдаленно похожего на экстравагантные, вызывающие восторг, сияющие наряды диско.

– Поттси сказал, – проверещала Кэнди, наклонившись к самому уху Лейси, – что модели из школы йогов не явились!

Утром было вовсе незачем нести лишние экземпляры «Нью-Йорк тайме» и «Нью-Йорк дейли ньюс» в редакцию журнала «Каприз». Когда Лейси, выйдя из лифта, миновала корректорскую, там уже собралось полдюжины человек вокруг обеих газет, с интересом разглядывая первые полосы.

Через секунду Лейси уже стояла в дверях кабинета Джемми Хэтуорт; та подняла глаза от собственного экземпляра «Нью-Йорк дейли ньюс» и ласково сообщила:

– В утренней программе «Сегодня» тоже был хороший репортаж. Но у меня сложилось впечатление, что бригада «Новостей» поспела туда уже после того, как начался пожар. Это ты? – Она указала на первую полосу «Дейли ньюс», где был помещен неясный снимок очаровательной девушки в атласном платье, украшенном бисерным портретом Элтона Джона. Длинноногая красавица шагала за двумя пожарными. Те тащили из розово-блестковой утробы «Зебры» извивающегося панка в кожаных брюках и маске висельника.

– Господи, хоть бы меня никто не узнал, – прошептала Лейси, швыряя принесенные с собой газеты в мусорную корзину для бумаг, весьма довольная тем, что ее тут же не уволили. К ней даже вернулся нормальный голос. – Я так устала! Я вообще не ложилась спать, поскольку вынуждена была бог знает сколько времени проторчать в душе, отмывая голову от сажи и запаха дыма, насквозь пропитавшего волосы. Но меня же никто не предупредил, что показ мод должен завершиться светозвуковым представлением, устроенным модельером «Братьев Фишман» мистером Бирнбаумом. Тогда-то и начался пожар.

– Наверное, это самая дорогостоящая на Седьмой авеню кампания по освещению коллекций одежды в прессе, – проговорила Джем-ми. – Быть может, этот бостонский пресс-атташе все-таки действительно гений. Ты заметила, что русские позволили нашим проинспектировать свое вооружение, а «Тайме» задвинул этот материал на вторую полосу, чтобы на первой поместить огромный фотоснимок дамы из «Рокет», выносящей Джо Нэмет прямо из огня и дыма?

– Это моя подруга Кэнди, а вовсе не дама из «Рокет», – возразила Лейси. – К тому же, надеюсь, вы заметили, что на ней платье «Королева диско» от братьев Фишман, покрой «принцесса». Кэнди была на подиуме, когда в проводах произошло замыкание. Как сказали пожарные, это случилось из-за дождя и протекающей крыши. Никто не пострадал, – поежившись, добавила она. – Зато дома меня прямо трясло, как подумаю, сколько там было народу.

– Так ты выступала в роли модели? – Джемми Хэтуорт приподняла брови. – Потому-то на тебе и оказалось платье диско от братьев Фишман на фотоснимке в «Дейли ньюс».

Смахнув груду старых номеров «Мари-Франс» на пол, Лейси устало опустилась в кресло.

– Ну, видите ли, – она принялась легкими движениями массировать виски, в которых ощущалась тупая боль, – не приехала ни одна девочка из принадлежащей Поттси школы йогов, потому что водитель их автобуса не хотел ехать в грозу. Так что остались лишь мы вдвоем с Кэнди. Не могла же я заставить Кэн-ди все делать самой, правда ведь? Это же был мой материал, – заявила Лейси, собрав в кулак всю гордость. Затем, помолчав немного, добавила: – На самом деле никто не обращал внимания на моды, пока на подиум не посыпались каскады искр из-за короткого замыкания в проводах светового шоу. Публика пришла в восторг. Люди аплодировали, вопили, топали ногами, пока, конечно, не поняли, что танцзал «Зебра» начал гореть по-настоящему. Репортеры «Нью-Йорк таймса», – Лейси вздохнула, – и «Дейли ньюс» подоспели только вместе с пожарными машинами. «Сельский вестник» и «Роллинг Стоун» были единственными свидетелями событий. Я была так занята, направляя людей к запасному выходу, где образовался настоящий затор, что даже не заметила прибытия сотрудников телевидения.

– Фантастика! – проронила Джемми. – Абсолютная фантастика! Я не видела столь подробного освещения событий в газетах «Сегодня» и «Доброе утро, Америка» со времени ситуации с иранскими заложниками. Ирвинг Фишман будет в экстазе. Теперь гарвардский псих заслужил отличную репутацию в сфере общественной информации. Хотя, – Джемми подняла глаза и устало улыбнулась, – похоже на то, что большую часть работы проделали вы с подругой.

– Бедная Кэнди! – с искренним сочувствием промолвила Лейси. – Для нее это оказалось вовсе не так уж замечательно – и это после того, как она вложила в рекламу Поттси столько труда. Когда произошло замыкание проводов под крышей и появились целые фонтаны искр, две фигуры выползли из… э-э… – Лейси в замешательстве ощутила, что заливается румянцем. – В общем, Поттси развлекался с певицей из панк-рок-группы в той крысиной норе под подиумом, когда доски задымились. Я как раз демонстрировала суперэкстравагантную модель от братьев Фишман. А когда обернулась, обнаружила перед собой совершенно голого Поттси. Противно говорить, но эта нелепая публика приняла увиденное за часть шоу и только раззадорилась. Они верещали, аплодировали и бисировали, а пока Поттси метался в разные стороны, пытаясь натянуть штаны, заявились пожарные и вклинились в толпу на танцплощадке со своими огромными брезентовыми шлангами.

– А как же твоя подружка? – осведомилась Джемми.

– Не хочет и слышать о Поттси, – вздохнула Лейси. – Кэнди определенно сыта Гарвардом по горло.

– Ну, что ж, – Джемми потерла веки, словно у нее болели глаза, – строго говоря, подобная статья не для «Каприза». Но, по-моему, Глория может ее пропустить. Я подам это как отчет самого непосредственного свидетеля, но никоим образом не участника событий. Тем более модели, демонстрировавшей коллекцию Ирвинга Фишмана. Хотя при сложившихся обстоятельствах вряд ли кого-нибудь это будет интересовать.

– Вы хотите сказать, что такой материал пойдет?! – ощутив нервный ком в горле, с трудом проговорила Лейси. – Вы хотите, чтобы я написала… после всего, что произошло?! Но… мне казалось, что… это мой полный провал?!

– Все зависит от того, что ты напишешь в своей статье, – закрывая глаза, сказала ответственный редактор.