Текст книги "Притворяйся, пока не сломаешь его"

Автор книги: Меган Бренди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Так вот что это такое? Способ добраться до Алекса за то, что он трахнул единственную девушку, которая нравилась Нико?

– О, нет, – Криста выпрямляется. – Очевидно, что он к тебе неравнодушен. Я не пыталась на что-то намекать, клянусь, но я должна была тебе сказать. Просто, вдруг, он узнает, что ты была влюблена в Алекса до него, он бы разозлился или нервничал, думая, что это может случиться снова.

– Да, – я выдаю свой лучший фальшивый смешок. – Хорошо, что он об этом не знает.

Потрясающе, Деми. Продолжай лгать.

Остаток обеда я погружена в свои мысли.

Я перевожу взгляд на Нико, который разговаривает с Томпсоном. С какой стати Нико хочет фальшиво встречаться со мной, когда его бывшая изменяет ему с парнем, которого он должен мне помочь заполучить?

Через мгновение глаза Нико скользят в мою сторону, и, как будто чувствуя напряжение, нарастающее в моем животе, выражение его лица напрягается, и он вопросительно кивает подбородком.

Я слегка улыбаюсь в ответ, и через мгновение он кивает, оглядываясь на своих друзей.

Меня не должно успокаивать то, что мой ненастоящий парень чувствует, что мне не по себе. И все же, по какой-то причине… Так и происходит.

***

– Можно тебя кое о чем спросить?

Трент поднимает взгляд от блендера, кивает подбородком, как бы говоря «давай», прежде чем снова сосредоточиться на коктейле, который его попросили помочь сделать. Каждый раз, когда Томпсон устраивает вечеринку, он сажает Трента за стойку бара своих родителей.

– Джози правда спала с Алексом?

Взгляд Трента падает на кухонный стол, за которым сидит Криста, и он чертыхается, наконец-то оглядываясь на меня.

– А если и так, то какая разница?.

– Трент, перестань, – я скрещиваю руки на груди.

Сегодня вечер понедельника, так что прошло три дня с тех пор, как Криста рассказала мне об Алексе и Джози, и мне нужно дополнительное подтверждение.

Трент выключает блендер, быстро наливает чашку и протягивает ее мне.

– Да, это так.

– Она разбила ему сердце?

Трент издает тихий смешок.

– Нет, Дем. Ни сколько.

Когда я хмурюсь, он вздыхает, бросает быстрый взгляд в сторону гостиной, где сидит Нико, затем наклоняется ближе.

– Нику очень нравилась Джози. Они долго встречались, но это была не столько любовь, сколько комфорт. Кто-то, с кем можно потусоваться, – он поднимает плечо и добавляет. – Секс под рукой.

Я закатываю глаза, и он поднимает ладони.

– Так… он не пострадал от этого? – спрашиваю я

Он изучает меня с любопытством в глазах.

– Ты что, влюбилась в него? – его тон подозрительно полон удивления.

Мои мышцы напрягаются.

– Мы же… встречаемся, Трент.

– Нет, конечно. Я ничего такого не имел в виду. Извини.

Я смотрю на него, и через некоторое время Трент облизывает губы, глядя на Нико долгим взглядом.

Он опускает голову, глубоко выдыхает, когда его внимание возвращается ко мне.

– Ему было больно, Дем, да, но не так, как ты думаешь. Все гораздо сложнее, это был удар ниже пояса. Не спрашивай меня больше ни о чем, хорошо? Пожалуйста.

– А почему нет?

– Потому что это не твоё дело, и когда ты смотришь на меня вот так, с искренним любопытством и заботой, мне чертовски трудно отказать тебе, – его глаза расширяются. – Так было всегда.

Я смеюсь и опускаю взгляд на свою чашку.

– Знаешь, мне всегда казалось, что ты немного болтун, как и твоя девушка.

Он добродушно смеется, подмигивает и уходит, держа в руках поднос с пластиковыми стаканчиками с напитками.

Мое внимание переключается на гостиную, где Нико сидит на диване напротив Карли, но не могу встать отсюда и пойти к остальным.

Нико

Мы не встретились сегодня в семь, потому что она уехала на экскурсию со всякими старостами из школы. Я написал ей дважды, но когда она отвечала мне на отвали, я выключил свой телефон и сделал все возможное, чтобы забыть тот факт, что она два часа едет на автобусе вместе с придурком Хэммонсом.

Сейчас мы отдыхаем у Томпсона, а Деми всю гребаную ночь только и делала, что молчала. По крайней мере, в том, что касается меня. А с остальными она болтает и хорошо проводит время.

– На что ты злишься?

Зовет Карли, и я ловлю ее взгляд.

– О чем ты говоришь?

– У тебя на лице такое выражение, будто ты сейчас кого-то убьешь, – она закидывает ноги на спинку стула.

Нахмурившись, я отвинчиваю крышку своего «Маунтин Дью».

– Нет, я просто прохлаждаюсь.

– Лжец.

Бутылка застывает у моих губ, и я смотрю ей в глаза. Я медленно делаю глоток и пододвигаюсь к ней.

– Почему ты так говоришь?

– Ты корчишь рожи, как будто сердишься, но твои резкие движения – явный признак разочарования, – Карли прищуривается. – Ты мне нравишься, и я думаю, что ты ей подходишь, но я вижу, что ты что-то скрываешь.

– Ах, да? – я бросаю на нее скучающий взгляд. – Что я скрываю, Карли?

– Не знаю, но я знаю Деми. Не все вокруг нее так черно-бело, как может показаться… – она замолкает.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не делай так, чтобы за пределами дома ее жизнь тоже была отстойной.

Что, черт возьми, это значит?

Карли смотрит на мгновение, только отводя взгляд, когда Деми подходит и опускается рядом со мной, не говоря ни слова.

Какого хрена?

Она была игривой, уверенной в себе – чертовски сексуальной – несколько дней назад, но вдруг сегодня, после пары часов с этим придурком, она приняла обед молчания?

К черту все это.

Я с глухим стуком ставлю стакан на стеклянный кофейный столик и вскакиваю на ноги.

– Я ухожу, – объявляю я, и мой взгляд падает на нее. – Ты всё или тебя подвезет кто-нибудь другой?

Она хмурится.

Да, мы здесь всего лишь чуть больше часа. Мне на это наплевать.

– Я собиралась поехать с тобой.

Тогда вставай. Уходи со мной.

Она пристально смотрит на меня, и как раз в тот момент, когда я уверен, что она сейчас попрощается со мной, она поворачивается к Карли.

– Напиши мне утром, когда пойдешь в школу, если захочешь, чтобы я принесла тебе кофе, – улыбается Карли.

Деми кивает и встает. Она легко могла пройти мимо меня и выйти через парадную дверь, но нет. Она хватает меня за руку, осторожно переплетая свои пальцы с моими, и мою кожу покалывает. Ее усталые глаза встречаются с моими.

Блять, мои грудные мышцы напрягаются, и я осторожно сжимаю зубы. Карли ушла, и я не могу остановить свои ноги. Я поднимаю правую руку, мизинцем убирая волосы с ее лица.

– Что ты хочешь? – она шепчет.

Она садится на краешек дивана и смотрит на меня снизу вверх пьянящими глазами. Мои руки опускаются, скользя вверх по ее бокам, и она поднимает подбородок, чтобы наши глаза встретились.

– Ты злишься на меня, Ди?

Она отрицательно качает головой.

– Ты сегодня сидела с Алексом в автобусе? – спрашиваю я, не в силах скрыть раздражение в своем голосе.

Она снова качает головой.

– А ты хотела этого?

– Так вот почему ты весь вечер сердито смотришь на меня? – она облизывает губы.

– Да.

Мой мгновенный ответ заставляет ее усмехнуться, но так же быстро на ее лице появляется вопрос.

Держу пари, она спрашивает себя, что это значит, почему я злюсь или говорю, что злюсь, потому что она уже почти достигла своей цели в этой сделке.

– А что, если… – она шепчет.

– Что, Пикси? – я наклоняюсь, и она делает глубокий вдох. – Что «если»?

Ее губы слегка приоткрываются, и я целую их.

Я опускаю свой рот к ее, мой член дергается в джинсах, пытаюсь прорваться к ней языком, но наш пузырь лопается, когда смех и издевательские звуки эхом раздаются вокруг нас.

Она отстранилась, слегка нахмурившись, посмотрела на меня и вынужденный смешок сорвался с ее губ. Некоторые из моих товарищей по команде проходят мимо, хлопая меня по спине, но не Алекс и на его лице и глупая гребаная ухмылка.

Я оглядываюсь на Деми, которая смотрит на свои ногти, пока несколько парней не здороваются с ней, проходя мимо. Деми коротко машет им рукой, затем медленно проскальзывает мимо меня и выходит за дверь.

Я жду, пока парни скроются за углом, и откидываю голову назад, вздыхаю и выхожу на улицу за ней.

Я так и не получил ответа.

Что «если»?

========== Глава 17 ==========

Нико

Я делаю быстрый пас вправо, а затем тренер дает свисток.

– Хорошо, хорошо. Ладно, синие всё, белые выходим, – кричит он, поднимая руки, чтобы я передал ему мяч.

Кроме одного парня, остальная часть команды уходит с поля, чтобы вышли запасные. Я хватаю бутылку с водой, брызгаю немного в рот, прежде чем передать ее Тренту.

Он наблюдает, как его запасной квотербек выходит на поле и тут же упускает свой мяч.

Трент усмехается, глядя в мою сторону, возвращая воду.

– Надеюсь, что я не пострадаю. Этот дурак не умеет бросать. Жаль, что Джохо выгнали, вместо него не пойми кого поставили.

– Это потому, что он сука.

Трент усмехается, его взгляд перемещается на трибуны.

– Кстати, о сучках.

Джози сидит там со своими друзьями.

– Деми спросила меня, почему мы расстались.

– Когда? – Трент хмурится.

– Пару дней назад.

– Черт, – ругается он, глубоко вздыхая и поворачиваясь ко мне лицом.

– Что? – я поднимаю ногу на скамейку, чтобы завязать бутсу.

– Она знает.

– В смысле? – моя голова резко поворачивается в его сторону.

– Она знает, почему вы с Джози расстались.

– Ты ей сказал?

Он облизывает губы, глядя в сторону.

– Трент.

– Нет, мужик. Я ей ничего не говорил, – говорит он. – Но я подтвердил это, когда она спросила.

– Какого хрена, чувак?!

– Не подтвердить было бы таким же подтверждением. Что я должен был сказать?

– Нет. Сказал бы «нет», придурок, или лучше сказал бы ей, чтобы она поговорила со мной, и я сам сказал бы «нет».

– Я уже пробовал. Она спрашивала меня до этого, и я сказал ей, чтобы она спросила тебя. Да и какое это имеет значение? Она бы в конце концов узнала, верно?

– Я еще не был готов к тому, что она узнает, – я хмурюсь. – Вот почему она вела себя так.

– Почему ты не хотел, чтобы она знала? – Трент смотрит на меня.

– Почему ты прикидываешься дебилом? – спрашиваю я его.

– Тебе не кажется, что ты чересчур торопишься? Я слышал, как ты целовал ее на уроке, и видел, как ты целовал ее в понедельник вечером.

– А тебе то что? – я свирепо смотрю на него. – Она, блять, позволила мне это. Она не замужем, Трент. Ей это нравится.

– Нравится притворяться?

– Нравится игривость, внимание, отсутствие давления. Ты думаешь, что она школьница, которая любит учиться, и иногда гулять с подружками. Ей скучно.

– Ты ее почти не знаешь, Нико.

– А ты знаешь? – я поворачиваюсь к нему. – Потому что ваши мамы подруги? Это ни хрена не значит.

Кажется, он хочет что-то сказать, но передумывает и отводит взгляд.

– Нет, ты прав. Я не знаю.

Я вздыхаю, снова надеваю шлем и пристегиваю его.

– Слушай, сейчас все запутано, так что не надо усложнять ситуацию еще больше. И я знаю эту девушку лучше, чем ты думаешь.

– Я просто говорю, будь осторожен, она уже давно влюблена в Алекса. Как ты думаешь, что произойдет, когда она узнает правду, всю правду?

Свисток тренера прерывает наш разговор. Я бегу обратно на поле и занимаю позицию. Я не сержусь на него за это, потому что он прав.

Что бы я сделал, если бы она узнала об этом сейчас, прежде чем я буду готов к этому?

Чертовски хороший вопрос.

Тот, который повторяется до конца тренировки, пока я, наконец, не выхожу с поля. Я задерживаюсь, когда все уходят, принимаю долгий душ, чтобы попытаться очистить голову, прежде чем сесть в свой грузовик и поехать в дом, который я ненавижу.

Здесь, как всегда, кромешная тьма, шторы задернуты так же плотно, как и в последние месяцы, свет выключен, поэтому мне приходится пользоваться телефоном, чтобы добраться до кухни за водой.

Рядом с плитой валяется пузырек с таблетками, стоит кастрюля с переваренной лапшой, сырое мясо в сковороде, как будто она уже наполовину приготовила поесть, прежде чем подействовали лекарства.

Вздохнув, я убираю беспорядок и кладу таблетки обратно в контейнер. Таблетки, из-за которых мне пришлось спешить домой с пляжа, потому что моя мама решила принять их слишком много после ночного визита отца.

Я знаю, что он узнал, что я уехал с друзьями, и он пришел сюда той ночью. Я еще не решил, было ли это сделано назло, чтобы испортить мой единственный уик-энд, или он просто воспользовался моим отсутствием.

Он больной кусок дерьма, не имеющий никакого отношения к женщине, которую когда-то любил, на которой женился и которая родила от него. Если она умрет, он унаследует все ее состояние, потому что, хотя они разведены, он все еще находится в ее завещании, и я не могу убедить ее изменить его.

Нахуй.

Я наклоняю руку, высыпая таблетки в раковину, включаю воду, чтобы смыть их. Я поплачусь за это, но да ладно.

На полпути к консервной банке, голос Деми прорывается сквозь тишину вечера, и я останавливаюсь на месте.

– Ты что, шутишь? – Деми презрительно смеется.

– Не понимаю, из-за чего ты так расстроилась, – огрызается ее мама.

– Сегодня седьмое число, мам.

– Я в курсе, спасибо.

– Как ты успела потратить все алименты? Ты уже полгода просишь у меня денег. Папа приедет в гости на следующих выходных. Он спросит меня, куда делись все деньги. Мы всегда обсуждаем мои финансы, когда он приезжает. А теперь я не знаю, как мне это объяснить. Он уже звонил мне, когда ты своровала мою карточку в прошлый раз.

– Ты не скажешь ни слова, Деми. Скажи, что ты типичный подросток, который любит ходить по магазинам, кафешкам и все такое. Скажи ему, что ты хочешь жить той жизнью, которую он обещал нам, когда тебе было пять лет.

– Ты имеешь в виду ту жизнь, которой ты живешь? Жизнь, которую он обещал тебе, для которой он надрывался изо всех сил, пока ты сидела и постоянно твердила ему, что этого недостаточно?! – крикнула Деми, но я бы даже сказал, что в ее голосе нет злости. – Я не хочу жить, как ты. Мне это не нужно.

– Ты понятия не имеешь, что такое жизнь. В один прекрасный день ты увидишь все это моими глазами, – наступает долгая пауза, прежде чем ее мама продолжает. – Неудивительно, что ты потеряла мальчика из-за своей подружки-шлюхи.

Ого, что?

– Не начинай.

– Тогда проснись, пока не поздно, чтобы она не забеременела или еще что-нибудь в этом роде!

– Я не понимаю, во что ты играешь, мам. Ты начинаешь читать мне эту лекцию после каждой прогулки с Кларой, а потом намекаешь на Нико, зачем? Чтобы убедиться, что у меня есть запасной план, в который ты не можешь сунуть свой нос? – сарказм сочится из ее слов, но более того, она говорит устало.

Сыта по горло… может быть, жизнью. Как и я.

– Я имею полное право беспокоиться о благополучии моей дочери. Если мне придется вмешаться, я это сделаю. Я разговаривала с отцом Кристы перед вечеринкой, и он сказал, что часто видит этого молодого человека, – говорит ее мать сладким голосом. – Я и не знала, что Нико с Трентом такие хорошие друзья.

– Что?

– Ничего особенного, я любезно попросила его убедиться, что комната Нико находится рядом с твоей, вот и все.

– Ну конечно, – монотонно говорит Деми. – И что ты сказала Нико, мам? Что твоя дочь слабачка и не может жить без присмотра мамочки?

– Ты ведешь себя так, словно не наслаждаешься своей свободой.

– Что ты ему сказала?

– Чтобы он за тобой присматривал, так как ты уехала одна.

– Это просто ужас какой-то.

– Да я просто сказала это ради забавы, чтобы посмотреть, будет ли ревновать Трент.

– Ты… Что?!

– Дорогая, мы должны начать действовать.

– Этого никогда не случится. Ты сошла с ума и не слушаешь, что я говорю!

Я откидываю голову назад. О чем, черт возьми, они говорят?

– Знаешь что, – добавляет Деми после долгой паузы, чувствуя себя побежденной. – Мне следовало бы поблагодарить тебя.

– Именно это я и пытаюсь тебе сказать, – самодовольная улыбка в голосе ее матери легко уловима.

Она вообще не обратила внимания на боль дочери. Она вообще ее знает?

– Нет, я хочу сказать, что должна поблагодарить тебя за то, что поговорила с Нико.

На мгновение воцаряется тишина, и я подхожу ближе к забору, чтобы заглянуть внутрь. В уголках маминых глаз залегла тонкая морщинка.

– В смысле?

– Мы с Нико повеселились на вечеринке у Кристы и с тех пор «веселимся».

Мама поднимает голову, расправляет плечи.

– Что… тогда это здорово. Он прекрасный мальчик, многообещающий спортсмен.

Деми качает головой, и они смотрят друг на друга, прежде чем ее мама снова говорит.

– Ладно, хорошо, я-

– Ты вернешься через несколько дней, хотя я впервые вижу тебя со вчерашнего вечера? – Деми заканчивает за нее. – Да, мам, я знаю правила игры.

Она пристально смотрит на Деми, прежде чем слегка кивнуть.

– В холодильнике есть продукты, из которых можно что-нибудь приготовить. Я заберу твою карточку из кошелька, когда буду уходить.

Ее мама исчезает в доме, а Деми запрокидывает голову, чтобы посмотреть на небо. С сокрушенным вздохом она кладет телефон на шезлонг и идет к краю бассейна. Она входит в воду полностью одетая, погружаясь с головой.

Я жду, когда она вынырнет, почти готов перелезть через гребаный забор и нырнуть за ней, когда, наконец, появляется копна волос. Затем следует глубокий вздох, но она не вылезает. Она лежит на спине, плавая с закрытыми глазами.

Я тихонько открываю соединяющиеся ворота, видя, что там до сих пор нет замка, и прохожу внутрь. Ее глаза тут же распахиваются, и она хмурится, когда замечает, что я смотрю на нее сверху вниз, снимая кроссовки.

Она плавает на месте, только голова торчит из воды, ее глаза следят за моими руками, когда я стягиваю кофту через голову. Ее взгляд падает на мои джинсы. Я сбрасываю их, быстро снимаю носки, а затем опускаюсь на край бассейна, медленно позволяя своему телу соскользнуть в воду.

Мне даже не нужно двигаться. Деми сама подплывает ко мне, погружая рот в воду, так что видны только ее глаза с размазанным макияжем, темно-синяя вода отражается в ее взгляде. Наши ноги слегка ударяются друг о друга, и как только я достигаю дна, я вытягиваюсь, хватаю ее за толстовку и притягиваю к себе.

Деми уже знает, что делать – чего я хочу, – и ее длинные ноги обхватывают мою талию.

Ее дыхание ускоряется, теперь она делает короткие, быстрые вдохи, ее глаза перемещаются между моими несколько раз, прежде чем она, наконец, смотрит на мои губы.

– Ник… – ее голос – хриплый шепот, и ее пальцы скользят по моей шее. – Я не хочу разговаривать.

Я сдерживаю стон, но мой член дергается под ее бедрами. Ее глаза устремляются на меня, она кладет руки мне на голову. Медленно, мучительно медленно, приближает меня к себе. Мой пах напрягается, когда жар ее рта касается моего.

Ее глаза закрываются.

– О, черт, простите.

Деми резко дергается назад, ее голова резко поворачивается в сторону голоса. Трент стоит там, прямо в ее доме, с затуманенным выражением лица. Я свирепо смотрю на него, но тут из-за его спины появляется голова Кристы, и ее лицо расплывается в широкой улыбке.

– Эй, девочка! – она озорно смеется. – Нам присоединиться к вам, или вы уже всё?

Мы собирались, блять, поцеловаться.

Деми вырывается из меня, и она падает обратно в воду, чтобы плыть к лестнице.

– Черт возьми, подруга! – Криста дразнится. – Прям в одежде?

Деми смеется, стягивая через голову промокшую толстовку и кидая ее на землю, прежде чем обернуть вокруг себя полотенце. Мой член уже почти обмяк, так что я иду прямо за ней, и она протягивает мне полотенце.

– Что вы тут делаете? – спрашивает она их. – А как вы вошли, мама оставила дверь открытой?

– Да, она была открыта. Не хотели вам мешать, я думала, ты захочешь пойти поесть с нами или еще что-нибудь?

Я хватаю свою одежду с цемента, обнаруживая, что Деми смотрит на меня, как только я оборачиваюсь.

– Хочешь? – она меня спрашивает.

Я изучаю ее мгновение, почти ожидая, что она заберет свои слова назад, но она даже не ерзает, поэтому я соглашаюсь.

– Сейчас вернусь. Мне нужны сухие боксеры.

Она потирает губы и кивает. Хриплый смешок покидает меня, и я наклоняю подбородок к Тренту, прежде чем выйти во двор.

И только когда я захожу в свою комнату, чтобы переодеться, до меня доходит то, что говорила ее мама.

Первый выбор Мисс Дэйвенпорт для своей дочери – это мой гребаный лучший друг.

Золотой мальчик, как внешне, так и внутренне – высокий средний балл, стипендии, успешный семейный бизнес, который он возьмет на себя.

Трент и тот придурок Алекс идеальны для нее.

Я натягиваю одежду и возвращаюсь в дом Деми. Когда я вхожу, она уже ждет меня, и в ее глазах светится что-то новое.

Ее мама не понимает, – быть просто идеальной и быть идеальной для Деми – это две очень разные вещи.

Будет ли она счастлива с копией самой себя?

Я думаю, что нет.

========== Глава 18 ==========

Деми

Я не могу перестать пялиться на его рот.

– Ты не перестаешь пялиться на его рот, – шепчет Криста, как только мальчики уходят.

Я смеюсь, закидывая ноги на сиденье и обхватывая руками колени. Она читает мои мысли.

– Ну честно, вы еще не трахались, да? – она кладет телефон на стол.

Я бросаю быстрый взгляд на Трента и Нико, когда они заказывают пиццу и напитки.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что вы оба почти синие.

У меня отвисает челюсть, и она смеется.

– Я шучу, но это мило. Вы, как будто, готовы наброситься, но оба сдерживаетесь.

Недостаточно сдерживаемся.

Не могу поверить, что чуть не поцеловала его. Я прямо на него залезла, сделал первый ход и все такое, без зрителей, а он был не против! Я бы даже сказала, что он этого хотел.

Но дело было не только в этом.

Я знаю, что он слышал наш разговор с мамой, так же как я слышала их разговор с отцом. Вот в чем проблема соединенных дворов, драму слышат все вокруг, но Нико не судил меня. Он пришел, зная, что мне нужно отдохнуть от собственных мыслей, так же как и ему, когда у него проблемы дома.

Мои глаза ищут его, и, словно почувствовав это, Нико оглядывается через плечо, его взгляд останавливается на мне.

Я была несправедлива, осуждая тебя.

На его лице медленно появляется хмурое выражение, но Трент привлекает его внимание, и оно исчезает. Через несколько секунд они возвращаются к нашему столику.

– Я предлагаю тебе отвезти его домой и запереть там, – Криста отрывает меня от моих мыслей своим шепотом, когда возвращаются мальчики.

Я качаю головой, борясь с улыбкой, когда Нико падает рядом со мной и смотрит вперед.

– Извини, не смогла найти свою карточку, – говорю я Тренту, не упуская из виду, как голова Нико поворачивается в мою сторону.

Мы оба знаем, что это ложь, но он ничего не говорит.

– Дай мне чек, или я отдам тебе свою порцию в школе или еще что-нибудь.

Трент усмехается, а Криста закатывает глаза.

– Ох, нет, – она отпивает из своей соломинки. – Мы пригласили вас, ребята. Мы платим.

– Мне все равно, я не хочу, чтобы твой парень платил за мою еду.

– Да, но Нико все равно не разрешил мне платить, так что если ты кому-то и должна, так это своему парню, – говорит Трент, опуская руку на спинку стула Кристы.

– Оооо, – поддразнивает Криста. – Я могу дать вам несколько идей, как расплатиться с этим долгом.

С легким смешком я смотрю на Нико и просовываю язык между зубами. Его губы сжимаются в усмешке, а рука опускается на мое бедро.

Мы раскачиваем эту ролевую игру.

Остальная часть ужина проходит в разговорах обо всех забавных и неловких вещах, которые произошли за выходные. Проходит час или два, и мы едем домой. Мои глаза продолжают смотреть на Нико, и, наконец, он поворачивает голову в мою сторону, поднимая бровь.

Я смеюсь, глядя в сторону, когда мы подъезжаем к моему дому.

Криста выскакивает, чтобы быстро обнять меня, и шепчет на ухо:

– Подробности завтра. Всё до единого.

– Заткнись и иди, – шепчу я в ответ, заставляя ее хихикать.

– Ник, позаботься о моей девочке, ладно?

– Я позабочусь о своей девочке, не волнуйся, – он хватает меня за руку и ведет к моему дому. – Спокойной ночи, Криста.

Я открываю дверь и тогда мы с Нико остаемся вдвоем. Я веду его на кухню, вытаскиваю две банки содовой и протягиваю одну. Он кивает, и я иду к шкафам, чтобы достать стаканы.

– А где твоя мама? – спрашивает он.

– Ушла, – я возвращаюсь к холодильнику, наполняя чашки льдом. – А где твоя?

– Спит.

– А отец? – мои глаза скользят в его сторону.

Он качает головой, не желая говорить об этом, не то чтобы я ожидала этого, но стоило попытаться. Я открываю банку, слегка надавливаю на нее, и крышка выскакивает, кончик вонзается в мой большой палец, оставляя небольшой порез.

– Черт, – шиплю я, тряся рукой.

– Что случилось? – Нико подходит ближе.

Я включаю раковину и запускаю руку под холодную воду.

– Порезалась.

– Покажи мне.

– Я в порядке.

– Деми, – он не ждет, пока я покажу ему, а хватает меня за запястье и тянет мою руку к своему лицу. – Да, неглубоко, но нужен пластырь.

Я борюсь с ухмылкой.

– Я же сказала, что все в порядке, но раз уж ты настаиваешь, достань мне что-нибудь из шкафчика над микроволновкой.

Он подходит и открывает ее.

– Пластиковый контейнер справа, – говорю я ему.

Он делает это и начинает копаться в нем.

– У тебя есть Неоспорин или еще какая-нибудь мазь?

Я вытаскиваю большой палец из воды и промокаю его бумажным полотенцем.

– Даже не знаю. Может быть, в ящике стола? Если нет, то у меня в машине есть еще одна аптечка.

Нико выдвигает ящик и начинает рыться в нем, но внезапно останавливается. Я переступаю с ноги на ногу, он стоит там, не двигаясь, прежде чем медленно посмотреть на меня через плечо.

Я смотрю на его лицо, прежде чем вспышка оранжевого света привлекает мое внимание, и мой взгляд летит к его руке и маленькой бутылочке с таблетками, которую он держит.

Я бросаюсь вперед, пытаясь вырвать ее, но он заворачивает руку за спину, и встает во весь рост, – пустое выражение лица скрывает его мысли.

– Это твои? – спрашивает он, хотя я знаю, что он прочитал имя, напечатанное на этикетке.

– Я их не принимаю.

– Не ври, – бросает он в ответ, маленькие таблетки стучат о контейнер, когда он встряхивает бутылек за спиной. – Тут половины нет.

– Я не принимаю их в последнее время.

Нико не отводит взгляда, и чем дольше мы стоим здесь, тем больше меня гложет чувство вины.

– Моя мама… она ненавидит безделье, – я пожимаю плечами. – Именно так она убедилась, что я всегда буду заниматься чем-то.

– Они нужны тебе для повышения энергии или по какой-то другой причине?

– Помогли ли они мне? Да. Нужны ли они мне? Нет.

– Тогда не принимай их. Ты не ребенок, не позволяй никому контролировать то, чем ты пичкаешь свое тело, – он хватает меня за руку и кладет пузырек с таблетками в руку. – Выброси их.

Я откидываю голову назад, и тут меня осенило.

Таблетки.

В ту ночь, когда он спорил с отцом во дворе, он обвинил его в том, что его мама подсела на таблетки. Так вот почему она сейчас спит? Она всегда спит?

Его охватывает злое чувство беспомощности, которое он не может контролировать или скрыть. То самое чувство, который заставляет меня снять крышку с пузырька и выбросить таблетки в раковину. Я заливаю их содовой, о которую порезалась, беру другую, открываю крышку и наливаю.

Потом поворачиваюсь к Нико и протягиваю ему кружку.

– Я не принимала их с выпускных экзаменов в прошлом году, – тихо говорю я. – У меня не было никакой зависимости. Просто, чтобы мама успокоилась.

Кажется, он смотрит на меня целую жизнь, но в конце концов делает маленький глоток. Его плечи опускаются вместе со стаканом. В воздухе что-то меняется, и напряжение в комнате становится совсем другим.

Я мысленно вспоминаю нас в бассейне, и у меня такое чувство, что он тоже вспоминает. Его глаза темнеют, кончик языка высовывается, слегка облизывает нижнюю губу. Я сосредотачиваюсь на своей кружке, его близость настолько ошеломляет, что я веду нас в мою комнату.

Скажите, почему я нервничаю?

– Потому что твое тело ведет твой разум.

Я поворачиваю голову к Нико, и он хихикает.

– Да, ты сказала это вслух.

Я тревожно смеюсь.

– Прости, я просто устала от двойных тренировок, и от всей этой истории с моей мамой… – я замолкаю, глядя на него. – Спасибо, что ничего не сказал ребятам.

– Они не знают? – его глаза вопросительно сужаются.

– Что моя мама тратит больше, чем большинство людей зарабатывает в месяц за неделю? – из меня вырывается унылый смешок. – Нет, они не знают. Они знают, что она всегда уходит, и всё… – я пожимаю плечами.

Мои друзья не должны любить мою маму, но они не ненавидят ее, и мне бы хотелось, чтобы так и оставалось. Зная, что она забирает у меня деньги, они разозлятся, и как только ты теряешь уважение к кому-то, очень трудно вернуть его обратно.

Нико оглядывается вокруг, рассматривая стену с картинами.

– Как часто она уезжает?

– Сколько обычно бывает дней в месяце? Тридцать, да? Ну, значит, двадцать два, двадцать пять дней в месяц ее нет дома.

– Ты более чем одинока, – он хмурится.

Я поворачиваюсь, сосредотачиваясь на тусклых картинах вдоль стены.

– Мне все равно на это.

– Не правда.

Это заставляет меня оглянуться через плечо.

– Почему ты так говоришь?

– Ты проводишь большую часть времени на улице, – говорит он, щелкая уродливыми кисточками из ниток, свисающими с края диванной подушки. – Держу пари, это потому, что ты ненавидишь быть здесь одна.

Как и ты?

Неужели он так же одинок?

Я пожимаю плечами, идя вдоль камина, прежде чем развернуться.

– Я привыкла.

– Это дерьмово.

– Возможно, – я киваю, пытаясь сменить тему. – Но я же сказала тебе, что не хочу говорить об этом, помнишь?

Его смешок полон намеков, он наклоняет голову, опираясь на край кресла.

– Да, малышка Ди, я помню.

Я быстро поворачиваюсь и включаю телевизор. Легкого шарканья ног Нико следовало ожидать. Волосы у меня на затылке встают дыбом, моя твердая рука начинает дрожать на пульте.

Неужели я действительно так сдерживаюсь?

Пальцы Нико обхватывают мои, и он нежно забирает у меня пульт. Он не делает никаких других движений, его дыхание целенаправленно струится по обнаженной коже на моих плечах, поэтому я пытаюсь успокоиться и повернуться к нему лицом.

Должно быть, это то, чего он хотел, мое внимание полностью на нем – мой ненастоящий парень, которого я почти по-настоящему поцеловала.

Его волосы падают ему на глаза, закрывая самую маленькую часть его лица от меня. По какой-то причине меня это совсем не устраивает. Я втягиваю губы между зубами, протягивая руку, чтобы смахнуть волоски, но мое прикосновение слишком нерешительно, поэтому он помогает мне, удерживая свои пальцы на моих, ведет их к своей шее, потом отпускает меня, и моя рука падает.

– Ты ведь моя девочка, правда? – он хрипит.

– Именно об этом мы и договорились…

Его взгляд резок, и он делает паузу.

– Ответ – да, Деми, и поскольку ответ – да, это означает, что, когда ты прикасаешься ко мне, прикасайся как следует.

Мой пульс тяжело бьется в горле, и я киваю.

– Знаешь, что еще это значит? – он придвигается ближе, одна темная бровь приподнимается. – Ты можешь прикасаться ко мне в любое время, как захочешь, и я не стану тебя останавливать.