Текст книги "Летопись Зарефа: Пасынок Судьбы; Начало (СИ)"

Автор книги: Мефодий Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Искусство владения холодным оружием, сердцеедкой, боевые искусства, управление внутренней энергией, скрытность, преодоление препятствий, растворение в толпе, слежка, перевоплощение и, куда же без этого, прямой обман – это далеко не главное, чему учат в подобном месте. Военная тайна не позволяет мне сильно разглагольствовать на эту тему, но скажу одно – невнимательные, ленивые или просто неспособные Братья на заданиях часто погибают, а то их и вовсе не допускают к Заказам, используя в качестве стандартных наемников для медовых ловушек, пустяковых, грязных, или подставных заданий, что, надо сказать, весьма позорное и удручающее зрелище. Выживает сильнейший, а самый слабый – истлел, – постоянно, как святую истину повторял нам каждый учитель, с кровью вдалбливая в нас эти строки. Но на чем это я?.. Искусство владения холодным оружием, боевые искусства... А так же многое другое, что поможет выжить не только до и после выполнения задания, но и в житейской обыденности. Гилим хоть и большой красивый портовый город, но, в семье не без урода, и тут найдется тот, кто захочет себе твой плащ, либо кошелек.

...Узкий переулок в конце концов оказался тупиком, но, разве это препятствие на пути у мастера делать ноги – Каруша?.. И да, меня, как и большинство Братьев, взяли сиротой, но если остальных принимали из приютов или случайно находили на улице беспризорников Убийцы, то со мной нечто другое. До сих пор неизвестно, кем был тот странник, знающий о том, где, и главное, КАК найти головной развед-штаб Гилима, возле тайных дверей которого меня и нашли. Я, признаюсь, и сам порой задаю себе этот вопрос, но все-таки остаюсь благодарен тому, кто дал мне новую жизнь и возможность встать на ноги. Итак, сейчас мне уже 18 и в течении целых двух яров я убеждаюсь на собственной шкуре, что все те изнуряющие тренировки меркнут в жестокости по сравнению с реальными Заказами...

Воровато оглянувшись и прислушавшись к шорохам за стенкой, я выбрал момент и, насколько это было возможно, бесшумно срезал путь, приземляясь на четвереньки в совсем уж липкой тьме, в которой увязло мое тело, словно в объятиях любвеобильной девушки. Недвижно я прислушивался с затаенным дыханием, но в очередной раз убедился, что никто не следовал за нами. Ну, уж теперь-то точно отвязался от крохоборов! Однако... пары мгновений осмотра хватило, чтобы поджать губы – Одинокий Пустырь, не иначе! Худое место, откуда мало кто уходит живым, или, по крайней мере одетым, а именно туда, где правят воры, душегубы (к коим относится ваш покорный слуга) и мошенники. Следовало бы последить за градоначальником, который так сильно запустил собственный город. Шибко он обнаглел, сидя на нагретом месте!..

Осмотревшись еще раз, я проверил оружие и вскоре лишь седой серп способен был углядеть нашу тень, ночь – это, все-таки, прекрасно для таких как я. Улыбнувшись одними уголками губ, представил удивленное лицо Рига, когда он узнает, что на него, предателя, Заказ и пришел один из представителей спецслужбы. Строго говоря, Гильдия действует непосредственно от лица монарха Анкахета, а значит агенты по воле государя одновременно выполняют роль следопыта, судьи и палача. Обычные рядовые, к которым отношусь и я, заработавшие Заказами определенную репутацию, имеют право выходить на задания государственной и межгосударственной важности. Сержанты, офицеры и другие высшие представители спецслужбы империи по собственному желанию более могут не утруждать себя рутинными грязными заданиями, ведь, получая более высокое звание, чем обычный рядовой, разведчик может стать Главой Гильдии, министром иностранных, внутренних дел, министром обороны, да, в общем, кем угодно! И да, вы правильно поняли, наш государь точно также является отставным генералом СЕВ – генералом Спецслужбы Его Величества. Однако, люди ведь разные, поэтому каждый преуспевает в том, что ему по нраву. Подобное даже можно было бы назвать квалификацией, если бы такое понятие вообще существовало в нашей среде. Это скорее условность, нежели необходимость. В Гильдии все упирается в то, насколько чисто агент выполнял задания различной сложности, то есть, как я уже сказал – в репутацию. К примеру, большинству Братьев по душе скрываться, добывать информацию, сливаться с толпой, таких мы именуем Тенями и к счастью, я не Тень. Вот представьте, что необходимо сутками напролет сидеть неподвижно в кустах или на пыльном чердаке, ожидая, когда цель встретиться с каким-нибудь предателем и они не договорятся о заговоре. Или следить за кем-то несколько дней кряду, запоминая что он делает и с кем общается на какие темы. Так ведь еще и запомнить надо дословно! А читать послания? А расшифровывать, запоминать шифры и потом класть в исходное положение послания, чтобы никто ничего не заметил... Не-е-е, такие скучные и ответственные задания не для нас! Собственно, таких как я обычно кличут не самыми лестными словами, а именно – имбицилы, мордовороты, ну, или совсем уж просто – рукопашники и душегубы. Специализируясь на ближнем бою и холодном оружии, думаю, не стоит подсказывать, какие обычно задания вешают на нас. А что касается тех стражей... ну не буду же я объяснять каждому блюстителю порядка, что я разведчик и мы с ними выполняем одно дело? А убивать или калечить своих союзников – с головой не дружить.

Впрочем, мы отвлеклись – помимо Теней и мордоворотов, существуют еще Тактики, которые обычно действуют командой с другими Тактиками, рукопашниками или Тенями, но это я считаю совсем уж скучной квалификацией!

Убедившись в отсутствии лишних наблюдателей, я тревожно косился на цвета чистого серебра стареющей луны, лучи которой изредка и вскользь, на мгновение, вычерчивали то тут, то там серый силуэт, приближавшийся к казармам. Освещенная преимущественно лунным светом улочка наверняка стала бы спасением случайно заплутавшему прохожему, но... сейчас бледная морда лишь усложняла Заказ. Проверив все на десятый раз по третьему кругу, я нервно выдохнул и опрометью кинулся в полумрак узкого проулка напротив места, где какое-то время меня скрадывала любимая смоль. Ровно четыре длинных шага, точно прыжка, понадобилось, чтобы скользнуть по зоркому глазу ночного светила. Бьющееся в груди сердце так и вырывалось наружу, гоняя кровь по телу со скоростью полета стрелы. Несколько глубоких, но бесшумных вдохов и вскоре тело успокоилось, а я уже рванул к окну офицерской комнаты. Заглянув одним глазком, тут же вжался в стену, заметив приближавшийся силуэт на фоне ярких масляных ламп. Створки окон распахнулись, сердце бешено заколотилось, дыхание замерло на целую вечность, а дрожащая левая рука уже держала наготове кинжал, кое-как сдерживаясь от преждевременного убийства. Моя цель не просто убить, а инсценировать ограбление с убийством, подставив заранее пойманного воришку. Зачем оставлять следы и наводку на спецслужбы? Тем временем мужчина вдохнул свежий воздух, а духота из помещения вырвалась наружу, окатив притаившегося под окном душегуба теплой струей. Так и не заметив нас, он подошел к столу и взял в руки некое письмо. Я же, облегченно выдохнув, судорожно нашарил кончиком кинжала чехол и теперь мой левый глаз можно было заметить, если внимательно посмотреть в нижний левый угол окна. Риг, стоявший ко мне правым боком, бегал глазами по строкам короткого послания, то и дело ругаясь и скрипя зубами. После третьего прочтения, защищенный прочной кольчугой с красивым белым львом на красном фоне, высокий черноволосый полковник тридцати-сорока лет скомкал в гневе послание и забросил глубоко в ящик стола, не переставая ругаться. Наконец, он сел и схватился за голову, бормоча что-то под нос, словно успокаиваясь. Однако вскоре пришел в норму и снова полез в ящик, куда закинул письмо ранее. Отвлекшись на мгновение, я оглянулся, и снова продолжил следить, внутренне немного закипая. Я тут и ночи не наблюдаю, а терпение уже на исходе! Нет, слежка однозначно не для нас!.. Еще раз оглянувшись, рукавом вытер внезапно выступивший пот, но неизвестно откуда возникшая тревога не собиралась исчезать, и я не на шутку разволновался – своим чувствам я привык доверять, но такого еще не приходилось испытывать! Это подобно тому, как кто-то незримый наблюдает за вами, словно чей-то взгляд впивается тебе меж лопаток... То и дело отвлекаясь неизвестно на что, я чуть не проморгал момент, когда вояка закрыл окно прямо перед моим носом, следом потух светильник и хлопнула дверь. И внезапно мертвенная тишь обрушилась на хрупкие плечи ночного скитальца, затаившего дыхание и словно бы боявшегося сделать лишнее движение. Однако недолог был момент забытья и словно по команде началась гонка со временем – отсчитав три шага вояки (мое счастливое число), я отковырнул щеколду маленькой отмычкой, и в мгновение влез в комнату, прикрыв за собой створы. Пригнувшись, мне понадобилась пара шагов на цыпочках, чтобы добраться до стола, найти довольно банальный секретный отдел, в котором лежало единственное письмо и спустя пару движений мое тело слилось с тенью за окнами, исчезнув из поля зрения обычного человека...

Изредка мелькая на фоне яркой луны, перебегая от одного угла дома к другому, я довольно долгое время преследовал полковника, покидающего военную часть. Одетый в темный плащ, мужчина оглянулся лишь пару раз, словно чувствовал голодного хищника, выслеживающего свою жертву в сумерках, а я тем временем нашарил кинжал на левом бедре одноименной рукой и бесшумно вытащил оружие воришки. И, уличив удобный момент, молниеносно оказался у широкой спины военного, познакомив его довольно мощную шею с узеньким стилетом. Однако полковник оказался не из робких и хоть и упал на одно колено, но успел схватить меня за руку, что-то булькая с пораженным горлом. Не теряя времени, наношу еще один, последний, смертельный выпад и разрубленная артерия оросила кровью темную подворотню под обмякшим телом предателя. Воровато оглядевшись с абсолютным хладнокровием на лице, вытер стилет о плащ трупа и улыбнулся, когда похлопал по новехонькому увесистому мешочку золота на поясе. Но долго радоваться не стоит, надо приступать к заключительному и самому важному этапу Заказа. Достав две монетки, аккуратно кладу оных на закрытые веки мужчины, инсценируя "обряд" того самого воришки, обожавшего оставлять подобные следы.

Еще раз оббежав взглядом пустырь, скользнул в ближайшую подворотню, преодолел парочку улиц и, наконец, избавился от кинжала, кинув тот в сточную канаву. Свернув в очередную подворотню, мое тело вжалось в стену, и прислушавшись, я мельком выглянул из-за угла с бешено колотящимся сердцем. Несмотря на отсутствие видимых причин для моих волнений, я непроизвольно сглотнул, остервенело бегая глазами вокруг, даже не замечая, как хрустит шея, когда я в очередной раз резко поворачивал ее в противоположную сторону, долго всматриваясь в любую мало-мальски подозрительную тень. Сглотнув еще раз, я неожиданно почувствовал дрожащие пальцы, сжимавшие до боли рукоятки кинжалов. Сердце все грохотало в груди, и, казалось, что именно оно выдавало меня в кромешной тьме, а дышать я начал через нос, что стало последней каплей и ноги, словно сами собой, кинулись прочь, во тьму, петляя еще долгое время, путая следы неизвестной напасти. А через какое-то время паранойя исчезла, но я все так же обеспокоенно какое-то время всматривался в звездное небо, поверх крыш домов, откуда и ощущал странную тревогу. Вокруг стояла тишина, казалось, можно даже услышать двигавшуюся по сосудам кровь. Но студеная, неизвестно откуда взявшаяся в проулке заверть словно разбудила нас, а ее холодное дыхание, которое морозило кости, не предвещало нам ничего отрадного...

Столь яркий насыщенный мир, в который с блаженством погрузилось мое тело после трудного рабочего дня, никак не хотел расставаться со мной, да и, что греха таить, меня тоже совершенно не радовала мысль о пробуждении... Но нас никто не спрашивал. Втертые с кровью за много лет обучения привычки сработали на славу, и едва первые лучи Солнца лизнули продрогшую с ночи землю, мои не выспавшиеся глаза распахнулись, словно и не было только что столь прекрасного сна. Ало-золотистые пылинки в моей комнате отчетливо виднелись на фоне утренней зорьки, что не прибавляло хорошего настроения. С уборкой мы были на вы, а значит придется либо снова договариваться с девчонками, либо мозолить руки шваброй... Разочарованно вздохнув, я-таки с кряхтением поднялся с кровати. Ото сна не осталось и следа, мы были бодры и готовы ко всему. Покосившись на пару новеньких мешочков с желтым металлом, уголки губ сами собой приподнялись и ваш покорный слуга довольно быстро оделся, оставив все оружие в своей 329 одноместной комнате на третьем этаже и закрыл за собой дверь. Едва ноги мои ступили за порог, звуки проснувшейся общаги впились острым стилетом в еще не готовые к таким нагрузкам уши и я поморщился. Поправив капюшон, который нельзя было одевать на административных, то есть, втором и первом этажах, я довольно быстро преодолел лестницу и уже взял точный курс на кабинет Отдела Кадров. Если внешне я выглядел более-менее собран, то, признаться, сердце немного пошаливало, как и всегда перед очередным заданием. И тут, как назло, я вовремя не заметил проходившего мимо офицера и запоздало вытянулся в струнку перед ним.

– Здравия желаю, товарищ...

– Вольно, – махнуло начальство, даже не дослушав нас до конца.

Облегченно вздохнув, это, как ни странно, прибавило мне уверенности и сейчас я уже переступал порог кабинета, предварительно постучав.

– Разрешите войти?..

Тут же в нос врезался запах пергамента, чернил, новых переплетов фолиантов и пожухлых свитков. И, как и всегда занятая, из-за горы книг на мгновение вынырнуло лицо женщины. Вот Саггот меня задери, постоянно забываю ее имя!

– Рядовой Каруш?

Я кивнул, запоздало ответив по уставу старшему по званию:

– Я!

Но тут же личико восемнадцатилетней девушки с десятилетним стажем утонуло в рукописях, а чернильный палец указал на небольшой письменный столик у двери:

– Взял Заказ и шагом марш!

– Есть!

Схватив свиток, я зачем-то козырнул и выпорхнул из кабинета, словно испуганный, оставшись стоять перед закрытой дверью с недоуменной рожей. Все-таки, начальство – это страшно...

Глянув, наконец, на синюю пломбу свитка, я скривил бровь, честно-честно пытаясь припомнить из теоритического курса, что же означает этот цвет... Все эти два яра мне вручали однотипные бледно-серые Заказы, но, хоть убейте, не помним мы, что сие значит. Вздохнув, нашел свитку место за пазухой и поторопился в комнату. На третьем этаже за такое короткое время прибавилось народу, но ранним утром обычно встречается мелочь пузатая, до 14 лет, пока что не понимающая, что от нее хотят. Ну а когда им стукнет 14-19, тут по усмотрению преподавателей и Тиэсая с заместителями, будущий Брат должен пройти обряд посвящения. Несколько Тактиков придумывают головоломку, и в конце всегда одно и тоже – очищение души. Следует упомянуть, необходим довольно пытливый ум, чтобы разгадать все загадки этих Тактиков... Я, к примеру, сдал последним, и то, едва ли не случайно. Наверняка мне подсунули самую сложную головоломку!.. Хотя, наиболее вероятно, все из-за того, что я предпочитаю действовать не думая, наобум. С раннего возраста пузатикам преподают строение тела и другие отвратные предметы, чтобы медленно, по крупинкам, избавить от отвращения к убийствам, трупам и другой пакости. Так, на курсах выживания в диких условиях, когда нас десять и более лет подряд оставляют с одним ножом в диких местах на седмицу четыре раза в яр, чтобы выжить, мы обязаны стать хладнокровными и каким-то образом добывать еду. Так что отвращение от убийства человека в обряде посвящения не испытывает никто в силу хладнокровия и простой привычки, выработанной с годами.

Как я уже сказал, по утрам в коридорах встречаются либо детишки, либо эхо твоих одиноких шагов, а Братья или отсыпаются с разведок и заданий, или практикуются на улицах города. Иногда попадаются, конечно, редкие "прохожие", однако даже издалека можно понять, что это Тени, так как они настолько привыкли ходить бесшумно, что даже в повседневной жизни ходят не так, как остальные, а что уж говорить об их безупречных перетекающих движениях!

Невольно позавидовав и мельком оглянувшись на плавно перемещающуюся темноволосую девушку, я свернул за угол, чуть не встретившись носом с другим членом Гильдии. Разойдясь миром с Братом, я заторопился в комнату, закрыл дверь на щеколду и свиток за пазухой сам лег в мою ладонь. Зевнув так, что чуть не заработал вывих суставов, я развернул послание, быстро пробежал по строкам и недоуменно, уже в который раз за утро, поднял бровь.

– Я вам кто, посыльный?!?!

На этот раз тщательней прочитав письмо, поискав точки над буквами, используя расшифровку разных типов, переставляя слова кодом Кифу, поставив письмо на просвет лучей, я так ничего и не смог обнаружить. Даже, стыдно признаться, к верх ногами читал...

Нет, ну это не смешно! Встретить какого-то курьера, взять письмо и принести в отдел кадров!!!! Да еще и срочное, выполнить до заката! Скомканное послание полетело куда-то в пыльный угол комнаты, а я нервно стал распихивать кинжалы и метательные ножи как-нибудь поменьше и незаметнее. Очищать души нам сегодня не предстоит, так что подготовка минимальная. Хотя, вечерком я оторвусь по полной, так что по приходу надо будет хорошенько наточить клинки!..

Прихватив золото, с мыслями приобрести что-нибудь вкусное после задания, дабы успокоиться, я со злостью хлопнул дверью так, что некоторые Братья обернулись. Однако я не обратил на них никакого внимания и быстро спустился на первый этаж, устремившись к одному из выходов.

Не нравятся мне эти тайные коридоры... – то и дело ругаясь, я поднимался по витой лестнице в полной темноте. Это, якобы, объяснялось тем, что даже если кто-то проникнет в тайную дверь, сперва потеряется во мгле, а потом нарушителя и повяжут, словно крота в норе. Хотя как по мне, при строительстве просто запамятовали об освещении, всего-навсего... Найдя по привычке дверь на ощупь, воткнул в щели между камнями кладки нож в определенной последовательности и тотчас небольшая щелочка, толщиной менее локтя, подарила темному коридору столь яркий свет, что ваш покорный слуга некоторое время привыкал к нему. Наконец, зачем-то по привычке оглянувшись, я протиснулся в щелочку и тыкнул ножом один раз близ двери, которая сразу же заперлась и стала самой обычной каменной стеной в переулке. До сих пор не понимаю, как работает эта ворожба... За каждым таким тайным выходом круглосуточно дежурят Братья и Сестры, и если дверь оказывается в поле зрения редкого прохожего, та волшебным образом не открывается до тех пор, пока сектор не будет чист. Поэтому появиться из стены словно заправский чародей на глазах у подвыпившего матроса не выйдет.

Посмотрев по сторонам, прогулочным, но каким-то несдержанным от негодования шагом направился к ближайшей улице. Раннее утро гоняло теплый морской бриз по городу, но холод все-таки порой заставлял поежиться, с чем были согласны и окружающие. Влившись в толпу, я вдруг почувствовал некую неловкость, словно диковинные существа окружают меня, или это я какой-то не такой?.. Да нет, давно не чесаный ежик черной копны, темная рубаха с длинными рукавами, обычные подпоясанные тугим кушаком штаны да сапоги. Не считая, конечно, метательных ножей в кишенях да того же кинжала, удобно прикрепленного вдоль левого бедра. Но ответ нашелся довольно скоро – ваш покорный слуга словно только что снял с себя пелену, осознав, что, наконец, ходит по улице как самый обычный человек, да еще и в светлое время суток, практически без снаряжения! В недоумении почему-то приподнялись уголки губ, и вдруг я решил по-другому посмотреть по сторонам. Резвящиеся детишки, бегавшие вокруг матери, которая то и дело норовила поймать за руку каждого и в спокойной обстановке пойти с ними по делам. Крепкие портовые мужики либо что-то таскали в сторону причала, либо занимались починкой таверны, в которой минувшей ночью хорошенько повеселились. Тут мимо прошла, точно порхая, миловидной внешности девушка, с которой мы встретились взглядами и тотчас смущенно отвели глаза. Вот это да! Я настолько проникся нынешней атмосферой, вжившись в роль обычного горожанина, что невольно стал испытывать некий страх перед теми же более крепкими на вид мужчинами и неловкость с противоположным полом!.. Однако мысли мои резко оборвал набат, разорвавший нить между обычным человеком и окружающей средой. В дело вступал рядовой Каруш.

К сожалению, не до конца в нас вдолбили навыки скрытности, и я сразу же допустил ошибку, машинально обернувшись. Удостоившись лишь несколькими удивленными взглядами прохожих, я ругнулся сквозь зубы, так никого и не заметив, и зло зашагал дальше. Чуть замедлив шаг, останавливаясь едва ли не перед каждой лавкой с товарами, разведчик делал вид, словно ему интересна искусно сделанная серебряная чаша или вон та рыба со смешно выпученными глазами, а на самом деле пристально изучая всех прохожих, запоминая каждую деталь. Вот, бестолочь! – в который раз уже я проклинал себя. Вот надо же было обернуться и недвусмысленно намекнуть преследователям, что я заметил их. Долго проклинать себя не пришлось. Подавив в себе стыд и злобу, я стал действовать: вдруг сворачиваю на другую улицу и неожиданно встаю перед лавкой торгаша, боковым зрением пытаясь выследить того, кто несколько раз подряд засветится на моих маневрах. И вот я возликовал, словно голыми руками завалил исполинского тролля, когда краем бокового зрения углядел второй раз тот же самый силуэт, что появлялся на предыдущем повороте. Разумеется, внешне я оставался скучающим покупателем в глазах как обычных людей, так и торгашей, чей товар я вертел в руках, а после небрежно кидал, прерывая торговца на полуслове и брел дальше. При следующем маневре я смог уже четче разглядеть силуэт, но кто это, так и не успел определить, поэтому обрадовавшись, окольными путями принялся плутать по центральному району, старательно обходя многолюдные площади, уводя незнакомца поговорить один на один. Улица за улицей, переулок за переулком, арка за аркой, а преследователь следовал по пятам, однако на почтительном расстоянии, и просто обернувшись, невозможно было обнаружить слежку, если бы не предчувствие, которое наши учителя называют внутренней энергией. Не видя, не слыша, не зная о притаившемся преследователе, я чувствовал, как он следовал за мной, старательно скрадывая свое присутствие. Но как бы не так! Я хоть и недалекий ученик, но мордовороты умеют "чувствовать" много лучше остальных, поэтому у нас в считанные мгновения созрел план и я ускорился, заставив преследователя смазать жиром пятки, устремляясь за мной. Сделав небольшой крюк, мне удалось обвести того вокруг пальца, хотя при последнем повороте я чуть не споткнулся, но все шло успешно, и я продолжал чувствовать энергию чужого уже перед собой, на которого ринулся из-за угла. Он словно чем-то почувствовал за пару мгновений и успел обернуться, но мы успели одним локтем пригвоздить того к стене, схватив за ворот, а другой рукой недвусмысленно приставить к горлу нож. Воздух вырвался из легких чужого с чуть приглушенным вскриком, а серые глаза на короткое мгновение налились страхом. Преследователем оказалась девушка, по лицу – одногодка.

– Кто ты? Что тебе надо?

Испортившееся еще с сегодняшней ночи настроение дало о себе знать, подкрепляясь недосыпом и злобой на такое глупое новое задание, поэтому нам ой как хотелось отыграться хоть на ком-то. Хищник, пойманный в ловушку собственной жертвы, учуял мой гнев, бегая взглядом по моим сдвинутым бровям, черным глазам и поджатым губам, за которыми скрипели стиснутые зубы, в то время, как лезвие коснулось кожи близ пульсирующей артерии на шее.

– Говори!

Еще сильнее вжавшись в стену, стараясь избегнуть острейшего клинка, она прошептала одними губами:

– Мы живем в тени.

Некоторое время я молчал, бегая глазами по ее черным волосам, чуть-чуть не достававшим плеч, серым глазам, по которым можно было с уверенностью сказать, что если она и не боялась, то опасалась нас, а после резко разорвал дистанцию между нами, все еще осматривая ее.

– Воистину, Сестра.

Она медленно, чтобы не вызвать моих подозрений прикоснулась к шее, покосившись одними глазами на кинжал, который я все еще сжимал в руке. Но убирать я не собирался, а сперва оглянулся, прислушался к чувствам, и только тогда спрятал стилет в ножнах на бедре.

– Из какого корпуса? Зачем следила за мной?

– Корпуса? – искренне удивилась она, слово не понимая, почему я задаю такой вопрос. – Из четвертого.

Я снова потянулся к кинжалу, ведь в Гилиме существовало только три корпуса: первый и второй корпуса совмещали в себе учебные комнаты с тренировочными залами и общежитиями на шестьдесят и более трех-четырехместных комнат для пузатиков, в третьем же корпусе небольшое общежитие с одно-двуместными комнатами для Братьев, отдел кадров и парочка дополнительных учебных аудиторий и административных кабинетов.

– Постой-постой!

Успев достать кинжал почти наполовину, я все-таки остановился, но лишь для того, чтобы удобнее перехватить верного друга.

– Мне велено передать тебе послание.

Она полезла рукой за пазуху, а я как раз удобнее перехватил кинжал и уже был наготове к броску. Но это действительно оказался свиток и я осторожно развернул его.

Получатель : рядовой Каруш, позывной – Болт.

Цель : Доставить послание в штаб, сопроводив младшего сержанта Мираэль, позывной -Гончая, в отдел кадров.

Конечно же, ничего подобного не было написано черным по белому, каждое такое послание зашифровывалось методом Геварта, поэтому подобные послания напоминали письма внуку от старенькой бабули: "Милок, как твои дела? Мы с дедушкой так по вам соскучились, когда же вы навестите нас, родненькие?..". И так далее. Поискав какое-нибудь очередное тайное послание, я покосился на девушку, осмотрел темное одеяние Душегуба со скинутым капюшоном, заглянул за плечо на сумку, насчитал по меньшей мере с десяток метательных ножей, да два узеньких стилета на бедре. По ее внешнему виду я с уверенностью мог предположить, что она сапоги ее видели лучшие годы и она какое-то время путешествовала, не имея возможности починить порванный плащ и штаны. Однако стоит отдать должное ее навыкам – оружие она прекрасно скрывала за робой, а клинки углядел я лишь по воле случая и внезапного нападения.

– Гончая, значит?..

Она медленно кивнула. Но нас так просто не проведешь, и я перехватил нож за лезвие для броска таким образом, чтобы это было как можно более заметно.

– Здесь ни слова о слежке.

Возможно, я перегибал палку, любой другой на моем месте пожал бы плечами и недолго думая сопроводил бы агента по обмену в штаб, накормив по ходу вкусными местными пирожками тетушки Лейлы, а тут еще и старший по званию! Однако, похоже, она никогда еще не сталкивалась с так называемым "псом государя", выполняющим свое дело по уставу, спасибо еще на том, что с утра настроение ни к черту! И Мираэль, отошедшей от небольшого шока, это стало надоедать.

– Рядовой! Не забывайся!

Ее глаза сверкали сталью, она знала, что пёс обязан повиноваться, вот только устав не был согласен с ней... Спрятав свиток, я столь же грозно посмотрел прямо в глаза агенту, которая немного расслабилась, когда я убирал Заказ.

– Руки за спину, лицом к стене.

Несмотря на свой спокойный голос, я внимательно следил за ее движениями, в особенности за руками, но так же заметил негодование на ее лице, связанное с неподчинением какого-то пса.

– Знай свое место, рядов...

Дальнейшие слова остались в ее легких, так как она рефлекторно увернулась от просвистевшего у плеча клинка. Не успев удивиться такому повороту событий, Гончая запоздало перевела взгляд на бросившегося на нее рядового и все, что она успела сделать, так это разбить колбочку с белым порошком под собой, но мы были готовы к этому, заранее задержав дыхание. Однако прежде, чем удушливый дым окутал нас, я успел схватить ее за робу, а мордоворот не упустит своего шанса, коль сумел перейти в ближний бой. В следующее мгновение нас обволок ядовитый дым, и тотчас из открытых глаз брызнули слезы и пришлось их смежить, как тут же мое левое плечо прожгла боль. Разозлившись еще больше, открытой ладонью поврежденной руки как бы толкнул вверх и назад подбородок младшего сержанта, тотчас же повалившегося наземь. Этот прием способен сломать шейные позвонки крепкому мужчине, а что уж говорить о девушке? Но силу я размерил, однако у нее в руках было оружие, поэтому тотчас же схватил вооруженную кисть, провел болевой прием, повернул девушку на живот и сел сверху, крепко зажав ее руки. Она какое-то время еще пыталась бороться, пыхтя, но вскоре сдалась, а я ждал, пока рассеется дым. Однако прождав совсем чуть-чуть, я понял, что сия затея бесполезна, и наскоро перевязал ей руки самым надежным узлом для конвоирования, потом встал на ноги, поднял кашлявшую девушку и отвел ее подальше от дыма. Несмотря на то, что женщин бить я отказывался на тренировках и не брал Заказы на слабый пол, она почему-то была обижена столь галантным отношением к ней. Будь на ее месте мужчина, разговор был бы куда короче и ваш покорный слуга не поскупился бы и парой тумаков. На ней же не было и пятнышка, в то время как с моего левого плеча довольно обильно сочилась кровь.

Откашлявшись, младший сержант столь гневно смотрела на меня, что мысли ее прямо-таки можно было прочесть по глазам и она помаленьку начинала ругаться, то и дело продолжая кашлять. Вскоре туман рассеялся, я заставил ее сесть на землю, а сам подобрал торбу на месте небольшой стычки.

– Не смей трогать, рядовой!

Я лишь смерил взглядом девушку и перевязал рану нетугим узлом какой-то тряпкой из сумки:

– Ты не в том положении, чтобы приказы отдавать.

Мираэль лишь скрипнула зубами и отвела взгляд, поняв, похоже, что придется играть по моим правилам. Поэтому, придерживая за локоть недовольную девушку, то и дело сыпавшую проклятиями в наш адрес, я довел ее окольными путями ко входу в тайные коридоры головного развед штаба и недолго думая показал последовательность. Гончая нисколько не удивилась, а только поглядывала по сторонам, пока мы едва ли не втащили ее в темноту. Пройдя вдоль стенки в темноте, я нашел дверь, дернул, и яркий свет впился в глаза так, что некоторое время мы сильно щурились, а пленную созерцал дневальный. Едва возвратилось нормальное зрение, подоспевшие дежурные взяли под руки не сопротивлявшуюся Гончую и повели куда следует. Я же козырнул дневальному, а ноги по привычке направили хозяина сдавать самый глупый Заказ в своей жизни, при мысли о котором так и негодовало все мое нутро. В главном, то бишь, третьем корпусе, уже наплыл с ночных заданий народ, а кое-кто вон, видно, только позевывает и потягивается. По сравнению с ранним утром вдруг стало тесно и приходилось пропихиваться бочком, выискивая слабости в толпе, а то и прижиматься к стенке в местах с наибольшей "населенностью". Однако не суждено мне было незамеченным пробраться к комнате, чтобы там уже излить всю свою ярость и негодование. Активно работая локтями, показывая чудеса ловкости, меня вдруг нагло вырвали чьи-то крепкие руки, а скрипучий голос, который я так недолюбливал еще с учебной скамьи, запричитал: