Текст книги "Железные аргументы. Победа, даже если ты не прав"

Автор книги: Мэдсен Пири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Экзистенциальный софизм

У логики существует любопытная особенность, которая заключается в том, что утверждения, относящиеся к целому классу, фактически не сообщают нам, имеется ли в этом классе хоть один член.

Все кошки самолюбивы.

(Это утверждение говорит нам, что если такое явление, как кошки, действительно имеет место, то они обладают самолюбием. Оно не утверждает факта существования кошек – точно так же, как из схожего утверждения относительно единорогов нельзя вывести заключение об их существовании.)

В противовес этому утверждения, касающиеся лишь части какого-либо класса, подразумевают, что в данном классе имеются члены.

Некоторые кошки самолюбивы.

(Здесь нам сообщается, что существует такое явление, как кошки, и что некоторые из них обладают самолюбием.)

Экзистенциальный софизм возникает, когда мы выводим заключение, подразумевающее существование явления, из предпосылок, которые этого вовсе не предполагают. Если предпосылки универсальны, то есть в них речь идет про всёили ничто из,а наше заключение является частным (в нем говорится о некоторых) – мы допустили эту ошибку.

Все НЛО – космические корабли, и все космические корабли – внеземные, следовательно, некоторые из НЛО являются внеземными.

(Такое утверждение кажется довольно безобидным, однако оно недопустимо. Мы могли бы сказать, что всеНЛО являются внеземными, но, ограничивая их до некоторых,мы подразумеваем, что они действительно существуют.)

Кажется странным, что нам более позволительно говорить обо всех,нежели утверждать что-либо относительно некоторых.Мы можем утешиться таким соображением: очевидно, чтобы говорить о чертах, присущих некоторым в отличие от всех остальных, мы должны знать этих некоторых. При универсальных утверждениях такого отбора не ведется и соответственно ничего подобного не подразумевается.

Ошибочность данного утверждения заключается в том, что мы принимаем к рассмотрению нечто, для чего не было представлено никаких доказательств, – а именно предполагаем, что то, о чем мы говорим, на самом деле существует. В момент выхода за пределы доказанного мы вступаем на территорию ошибки.

Все полицейские высокого роста, а ни один честный валлиец не бывает высоким, следовательно, некоторые честные валлийцы не служат в полиции.

(Увы, здесь не было представлено никаких доказательств, что в мире существует такое явление, как честный валлиец.)

Если бы заключение касалось всехчестных валлийцев, оно было бы приемлемым, поскольку относилось бы к тем, кто только можетсуществовать.

Экзистенциальный софизм, как легко понять, – епархия тех, кто хочет поддерживать рациональный дискурс относительно астральных сил и демонических сущностей, но страдает от некоторого неудобства, связанного с отсутствием каких-либо доказательств существования чего-то подобного. Сначала высказываются утверждения относительно того, каковы могли быть эти явления, если бы они существовали; затем постепенно начинают встречаться заявления, касающиеся лишь некоторыхиз них. С этого момента незаметно для аудитории ей подсовывают предположение об их действительном существовании, подобно тузу, украдкой вытащенному из рукава.

Все психические сущности подвержены влиянию человеческих эмоций, но некоторые из них более чувствительны, чем другие; как правило, их возбуждают человеческие страх и ненависть.

(То же самое касается невидимых жаб, пятнистых жителей Сатурна и приветливых шведов. Прежде чем начинать раскладывать их по категориям, попробуйте сперва поймать хотя бы одного.)

Использовать экзистенциальный софизм на практике на удивление легко. Почти любая аудитория с уважением отнесется к вашим скромным притязаниям, если вы откажетесь от утверждений относительно всех существующих вещей, ограничившись высказываниями лишь о некоторых из них. Эта готовность и является теми воротами, через которые вы сможете впоследствии протащить целую повозку, до краев нагруженную эльфами и хоббитами, эктоплазмой и природными духами. Приспособляемость человеческой природы и способность человека к самосовершенствованию еще много лет назад прошли через эти же ворота.

Неформальные софизмы лингвистические

Амфиболия

Амфиболия, или двусмысленность, – это софизм, основанный на неоднозначном построении фразы. Он встречается всюду, где общий смысл утверждения может быть понят более чем одним способом, и, как правило, является следствием небрежного обращения со словами.

Герцогиня приплыла на своей яхте, но, увы, по пути она дала течь.

(Не спешите приглашать эту герцогиню на светские приемы – она может вас оконфузить!)

Эта ошибка встречается в бесчисленных вариациях. Много превосходных образчиков амфиболии основываются на неоднозначности употребления местоимения, как это произошло в случае выше: местоимение «она» относится к яхте или герцогине? Такая же путаница может произойти при упоминании животных.

Я встретил посла, который ехал верхом на своем жеребце. Он фыркал и мотал головой, но я дал ему кусок сахару, и он успокоился.

(О, если бы всех дипломатов было так легко умилостивить!)

Неверное употребление слова «который» или его пропуск для краткости также дают множество классических примеров.

Я подробно описал в своей жалобе полученную мной травму позвоночника, которую и прилагаю к этому письму.

Бесчисленные варианты амфиболий можно найти в рекламных объявлениях:

ПРОДАЕТСЯ машина, принадлежащая пожилой даме со свежепокрашенным корпусом и запасным колесом.

Эта ошибка, как правило, допускается теми, кто не замечает, что в данном случае возможно другое прочтение. Иногда виновата неверная расстановка знаков препинания, в других случаях их не хватает, чтобы избавиться от двусмысленности. Газетные заголовки, требующие одновременно броскости и краткости, дают особенно богатую почву, из которой порой прорастают совершенно замечательные амфиболии. Среди легендарных шедевров подобного рода времен Второй мировой войны встречаются, например, такие:

ПОСЛЕ УДАРА ЯПОНЦЕВ МАКАРТУР ВЫЛЕТЕЛ НА ЛИНИЮ ФРОНТА [1]1
  Английская фраза звучит как MACARTHUR FLIES ВАСК ТО FRONТ(«Макартур летит обратно на фронт»), что может быть прочитано как «Макартур летит задом наперед»; кроме того, слово flies может быть понято как существительное, а Macarthur как прилагательное, и тогда фразу можно перевести как «Макартуровы мухи задом наперед».


[Закрыть]

(Не каждый футболист может похвастать таким ударом.)

НАТИСК ФРАНЦУЗОВ ВОГНАЛ КЛИН В НЕМЕЦКИЙ ТЫЛ [2]2
  Английский заголовок FRENCH PUSH BOTTLES UP GERMANS(«Французский натиск сдерживает немцев») может быть прочитан как «Французы запихивают бутылки немцам в задницы», что, как иронически замечает автор, несколько превосходит привычные представления о рукопашной схватке.


[Закрыть]

(Рукопашная схватка – дело жестокое. Хотя иной раз получается смешно.)

Использование амфиболий в целях обмана – излюбленный метод оракулов и прорицателей. Уместно употребленная двусмысленность дает прорицателю возможность подстраховать свое предсказание, позволяя повернуть сказанное как в ту, так и в другую сторону. После того как станет ясен исход событий, он всегда сможет прибегнуть к тому из значений, которое оказалось исполненным. Царь Крез спросил оракула, что случится, если он нападет на Персию. Ответ, поистине пророческий, гласил: «Великая империя будет разрушена». Однако это оказалась его собственная империя!

Чтобы стать настоящим мастером в применении амфиболии, вам необходимо выработать достаточно небрежное отношение к пунктуации, в особенности к запятым. Вы должны научиться без запинки выдавать фразы наподобие «Я слышал, как звонили церковные колокола, бродя по узким улочкам», как если бы вас совершенно не беспокоило, кто бродил по улочкам: вы или колокола. Вы должны включить в свой словарь существительные, которые могут быть приняты за глаголы, и выработать стиль речи, в котором местоимения будут с легкостью становиться на любое место, а подлежащее меняться местами со сказуемым. Астрологические колонки в популярных газетах предоставят вам множество превосходных примеров того, как это делается.

Омонимия

Омонимия означает двусмысленное использование слов. К ней часто прибегают с целью обмануть собеседника, но этот софизм способен обвести вокруг пальца и самого обманщика. Омонимия возникает, когда одно и то же слово используется не в одном, а в разных значениях, несмотря на то что для безупречного доказательства необходимо, чтобы на всем протяжении рассуждения значение понятий оставалось прежним.

Счастье есть то, к чему стремится любая жизнь.

То, к чему стремится любая жизнь, есть смерть.

Следовательно, счастье есть смерть.

(Форма доказательства корректна, однако выражение «то, к чему стремится любая жизнь» в первом случае означает ее цель, а во втором – конечный результат. Сделав это открытие, мы одним махом решили миллион школьных головоломок.)

Немного денег лучше, чем когда нет ничего.

Нет ничего лучше, чем хорошее здоровье.

Следовательно, немного денег лучше, чем хорошее здоровье.

Неоднозначное употребление слов является ошибкой, поскольку это подразумевает, что мы переносим те качества, которые согласны принять относительно одного понятия, на другое, носящее по случайности то же имя. Логика, имеющая дело с отношениями между понятиями, бесполезна, если значение этих понятий меняется.

Слоны в Англии не водятся, так что если у вас есть слон, не вздумайте водить его по улицам иа веревке.

(Здесь слово «Водятся» обозначает два различных понятия.)

Многие неоднозначные высказывания легко заметить сразу же; другие обнаружить гораздо сложнее. Ясновидцы специализируются на неоднозначных выскаэываниях, чтобы иметь прикрытие на случай различных исходов дела. Политика была бы совершенно другим искусством, если бы ей пришлось отказаться от неоднозначных высказываний. То же относится и к деловой корреспонденции:

Вы можете не сомневаться в том, что к вашему письму отнесутся с тем вниманием, какого оно всецело заслуживает.

(И письмо отправляется в мусорную корзину.)

Любой, кто сможет добиться, чтобы мистер Смит согласился на него работать, может считать себя счастливчиком.

Нa этой ошибке основано множество каламбуров и эстрадных номеров.

Мы с другом ухаживали за одной девушкой. Он оказался проворнее, и я остался с носом. А мой друг – без носа… Итак, тема сегодняшней лекции: «Сифилис и его последствия».

Джона Леннона спросили: как вы находите Америку?»

(Он ответил: «Летим в сторону Гренландии, а потом сворачиваем налево.)

Кандидату на политическую должность, стоящему перед избирательной комиссией, можно дать лишь один совет: «Когда в чем-то сомневаешься, говори двусмысленностями». Будем откровенны: у вас не получится сделать так, чтобы вами были довольны все и постоянно, но зато есть хорошие шансы дурачить значительную часть людей продолжительное время. Кандидат заверяет избирателей, поддерживающих смертную казнь, что станет добиваться «реальных наказаний» за убийство. Тем, кто выступает против, он говорит, что собирается «подходить к людям по-человечески». Однако это может значить, что он будет предлагать для убийц реальные несколько лет тюрьмы или же чисто но-человечески относиться к потерпевшим и голосовать за смертный приговор.

Особенно хорошо двусмысленности исполняют роль клея для заполнения трещин в международных отношениях. Они соединяют непримиримые разногласия, создавая безупречно гладкую и ровную поверхность. Многие жаркие и откровенные споры заканчивались счастливо с появлением совместного договора, слова которого были настолько искусно подобраны, что означали для каждой из подписывающих сторон абсолютно разные вещи.

Если вы хотите как следует изучить практическое применение омонимии, ступайте на галерею для публики в Палате общин. Ну а если у вас есть в парламенте свое кресло, значит, вам уже нечему больше учиться.

После того как вы приобретете некоторую сноровку и будете без запинки произносить фразы наподобие «имея должное отношение к…», вы можете двигаться дальше, к более завуалированным проявлениям этого софизма.

Разделение

Разделение является двойником софизма сложения. Мы совершаем эту ошибку, когда приписываем отдельным членам какой-либо группы качества, присущие лишь группе в целом:

Носители валлийского языка постепенно исчезают. Дэйвид Уильямс говорит по-валлийски, следовательно, он тоже постепенно исчезает.

(Увы, это не так. Исчезает лишь класс говорящих по-валлийски, но не люди, которые его составляют.)

Мы допускаем этот софизм, когда применяем характеристики, описывающие целое, к членам, из которых оно состоит:

Исландцы – старейший народ на земле. Значит, Бьорк должна быть старше других звезд эстрады.

(Прежде чем вы соберетесь ее навестить, вспомните, что исландцы живут среди горячей грязи и действующих вулканов.)

Так же как и в случае со сложением, источник ошибочности софизма разделения кроется в неоднозначности собирательных существительных. Оба этих случая являются разновидностями другого софизма – омонимии, когда причиной недопустимости доказательства выступает разница значений одного и того же существительного. Любое утверждение может быть допустимым только в том случае, если употребляемые понятия сохраняют одно значение.

К этому софизму часто прибегают, чтобы наделить того или иного индивидуума толикой авторитета группы или класса, к которым он принадлежит.

Французы – отличные регбисты. Марсель – француз, а значит, ондолжен быть превосходным регбистом.

(Если вспомнить, что еще французы в больших количествах производят молоко с пониженной жирностью, становится очевидно, что у Марселя также должно иметься много других интересных свойств.)

Калифорния – очень богатый штат, так что, поскольку Смит родом оттуда, у него явно должно быть что-то за душой.

Мы часто совершаем такую ошибку бессознательно, разделяя людей на типы взависимости от групп, из которых они произошли. Это может говорить в их пользу («Преподавание в Эдинбургском университете поставлено на высший уровень; Джонсон читает там лекции, должно быть, он действительно блестящий преподаватель») или служить доводом против них («Швейцарцы – очень пассивная нация, так что от наших швейцарских руководителей вряд ли следует ожидать какихлибо энергичных действий»).

Существует интересная разновидность этого софизма, которая называется сложным разделением. В данном случае предполагается, что подклассы обладают теми же характеристиками, что и класс, к которому они принадлежат. Так, мы можем встретить среднюю английскую семью, которая вместе с 2,2 детей выгуливает 0,7 кошки и четверть собаки. Она имеет 1,15 машины, которые каким-то образом умудряется впихнуть всего лишь втреть гаража.

В мире сложного разделения семейная пара с двумя детьми в ожидании третьего ужасно нервничает, поскольку знает, что каждый третий ребенок на земле рождается китайцем. Разумеется, в настоящем мире все наоборот – различные подклассы предоставляют средние значения, чтобы описать класс вцелом. («Лечики-испытатели часто гибнут, так что, по всей видимости, капитану авиации Робинсону время от времени доводится погибать, разбившись в самолете».)

К этому софизму можно прибегать, чтобы завоевать незаслуженное доверие благодаря вашей причастности к одобряемым классам:

Позвольте мне уладить это дело. Мы, британцы, имеем больше опыта в улаживании разногласий, чем кто бы то ни было в этом мире.

(Правда, в основном он был получен еще до того, как кто-либо из участников данного спора родился на свет.)

Также этим приемом можно пользоваться, чтобы возбуждать недоброжелательность к вашим противникам, подобным же образом подчеркивая их вовлеченность в группы, не завоевавшие всеобщего уважения.

Мой оппонент приехал из Глазго, а этот город не славится интеллектуалами.

(Если это и так, то причина, возможно, в том, что наиболее одаренные, подобно вашему оппоненту, уже уехали оттуда.)

Реификация

Реификация, или овеществление, – это софизм, который состоит в предположении, что слова всегда обозначают реальные вещи. Если мы восхищаемся золотым закатом, наличие слова «золотой» не должно приводить нас к предположению, что в нем действительно присутствует золото. Когда мы видим красный мяч, красный стол, красный карандаш и красную шляпу, мы допустим ошибку реификации, если предположим, что кроме мяча, стола, карандаша и шляпы здесь присутствует еще некий пятый объект – краснота.

Для SKYROS мы собрали всю голубизну июльского неба, поместив ее в кусок небесного мыла.

(Поскольку «голубизна» июльского неба не является объектом, с ней невозможно обращаться как с чем-то материальным.)

Обращение описательных качеств в материальные объекты – только одна форма реификации. Мы можем также ошибочно предполагать, что абстрактные понятия являются реальными объектами.

Он понял, что только что выбросил собственное будущее, и потратил целый вечер, пытаясь отыскать его.

(Если вам кажется, что это звучит глупо, вспомните Платона с его поисками справедливости.)

Порой объекты имеют весьма существенные атрибуты, допустим, касающиеся их компоновки. Мы допускаем ошибку реификации, если предполагаем, что эти атрибуты так же реальны, как объекты, которым они принадлежат.

Он [Чеширский кот] исчез – на этот раз очень медленно. Первым исчез кончик его хвоста, а последней улыбка; она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало. [3]3
  Кэрролл Л.Приключения Алисы в Стране чудес / Пер. Н. Демуровой. – Примеч. перев.


[Закрыть]

(Алиса могла увидеть это благодаря очень острому зрению. В конце концов, она же смогла увидеть на дороге никого, в то время как Белая Королева с трудом видела там даже кого-то.)

Эта ошибка возникает из-за того, что наши слова не имеют власти наделять вещи реальным существованием. Мы можем говорить о вещах, которые не существуют вообще, или говорить о вещах в одной форме, которые, возможно, в действительности существуют в другой. Когда мы говорим «багрянец залил полнеба», это означает приблизительно то же, что и половина неба окрасилась в багровый цвет, но употребленные нами слова иллюстрируют различные действия. Наши слова не являются свидетельством действительного существования вещей, это только инструменты для выражения того, что мы переживаем.

Одно из философских направлений предполагает, что если мы можем говорить о чем-либо, то оно в каком-то смысле существует. Исходя из того, что мы способны составлять фразы о единорогах и нынешнем короле Франции, делается вывод, что единороги и нынешний король Франции имеются в наличии (последний, очевидно, должен выезжать на спине первого).

Есть и еще одно направление, возводящее этот софизм в ранг искусства, говоря о сущности вещей. Такие философы утверждают, что имеется нечто, делающее яйцо яйцом, а не чем-то другим, – а именно его «яйцевость», или «сущность яйца». Эта сущность более реальна и более надежна, нежели настоящее яйцо, поскольку реальные яйца идут в пироги и там пропадают, а идея яйца остается вечно. Здесь можно привести одно очевидное возражение, и его более чем достаточно: это попросту глупо. Мы пользуемся словами как ярлыками, которые привязываем к объектам, чтобы не приходилось постоянно показывать на них пальцем и общаться друг с другом на языке жестов. Из этого можно вывести немногое, кроме того, что мы договорились использовать слова определенным образом. Если кто-то будет пытаться вложить в ваши слова какую-то «сущность», чтобы доказать вам, что в действительности вы имели в виду нечто совсем другое, просто поменяйте слова.

– Вы утверждаете, что выступаете за свободу, но ведь вся либеральнодемократическая система по своей сущности рабовладельческая.

–  Очень хорошо, давайте будем называть это рабовладением. Однако уточним, что под словом «рабовладение» мы в данном случае понимаем, что люди способны голосовать на выборах, как они хотят, пользуются свободой печати, имеют независимое судопроизводство и так далее.

(Такая тактика сбивает оппонента с толку. Он-то надеялся вызвать у публики старые образы избиваемых плетьми рабов на плантациях и перенести их на новую почву, описывая таким образом западную демократию.)

Вы можете использовать этот софизм, чтобы доказывать людям, поддерживающим какое-либо положение, что тем самым они одновременно разделяют и вашу точку зрения. Вы попросту выбираете из их рассуждений все абстрактные концепции, превращаете их в реальные сущности и начинаете демонстрировать, что по своей истиннойприроде они согласуются с тем, что вы хотите доказать.

Вы говорите, что Бог существует, но давайте взглянем поближе на эту идею существования. Мы можем говорить о том, что существует стол, существует стул и так далее, но чтобы понять, что такое существование в чистом виде, вам придется отказаться от столов, стульев и всех прочих существующих вещей – и тогда вы останетесь с существованием самим по себе. Однако после того как вы откажетесь от всего, что существует, у вас не останется ничего существующего. Итак, вы сами можете видеть, что существование вашего Бога ничем не отличаетсяот несуществования.

(Они никогда не замечают, что существование не существует. По крайней мере, Гегель не замечал.)