Текст книги "Альтер эгоисты"
Автор книги: Майя Юн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Ответь тогда, зачем меня поцеловала? – Он подошёл ближе, и я смогла учуять резкий запах алкоголя. Я подавленно молчала, не зная, что ответить ему. – Я знаю, почему, – произнёс он уже тише, – чтобы заставить своего парня ревновать. Угадал?
– Нет, – возразила я, отчаянно мотая головой.
– А потом рассказала всё Ларисе, чтобы я снова остался при тебе!
– Нет!
– Да!
– Ты не в себе, Матео! – Глаза защипали от слёз. – Я не манипулировала тобой. Ты мой друг. Наша дружба настоящая, – уверяла я.
– Нет, я тебе не друг.
– Ты серьёзно? – не веря своим ушам, спросила я.
Отвратительная мысль, вспыхнула в моей голове: Неужели, он дружил со мной лишь для того, чтобы стать ближе? Неужели решил, что я должна ему что-то за его нереализованный романтический интерес?
– Мы были друзьями, – поправил себя Матео. – Какое-то время я даже думал, что так гораздо лучше. Но ты как обычно запудрила мне мозги!
– Нет, всё совсем не так!
– А как же?! – развёл руками Матео. – Ты знаешь, что нравишься мне с пятнадцати лет, и пользуешься этим, когда тебе выгодно!
Из моих глаз брызнули горькие слёзы и побежали ручьём по лицу. Я ненавидела, когда на меня кричали – не могла терпеть.
– Прости, – сразу же понизил он голос, – но тебе лучше держаться подальше от меня, потому что я видеть тебя не могу больше. Иди домой.
– Я не хочу, – всхлипнула я.
Он отмахнулся и развернулся ко мне спиной:
– Потому что думаешь только о себе.
Я так и не довела его до дома в тот день.
Все две недели перед церемонией вручения аттестатов Матео даже не смотрел в мою сторону. Я тоже, но лишь потому, что боялась увидеть разочарование в его взгляде. Однако во мне всё ещё теплилась надежда на то, что всё уладится и забудется. Затем я узнала, что Матео отправляется учиться за две тысячи километров, и поняла, что это конец.
Мы пересеклись взглядами во время общей фотосессии выпускников, но после церемонии Матео ушёл домой.
Это был последний раз, когда я видела его. Вплоть до сегодняшнего дня.
Глава 3
Дом. Чу́дное слово – такое короткое, но такое значимое.
Щелчок выключателя – и свет в прихожей зажегся.
Дом Пич – это небольшая уютная квартира с видом на зелёный парк. Именно эта квартира, что не приглянулась ей изначально, сейчас являлась для неё тем самым безопасным местом, спасающим ото всех невзгод своей уютной тишиной. Пич переделала в квартире почти всё: мебель, двери, подоконники, заменила унитаз и пол. Она копила на свою квартиру с шестнадцати лет (не без помощи родителей, разумеется), и как только ремонтные работы в квартире были закончены, она нашла себе соседку по объявлению.
Они с Лидией жили под одной крышей уже два года. И, честно говоря, лучшей соседки для себя Пич и не представляла.
– Отвратительный вечер, – ворчала она себе под нос.
Стащив с ног неудобные туфли и отбросив их в угол, Пич зашагала прямиком в гостиную. Но учуяв сладкий запах выпечки, ноги сами потянули её на кухню.
– Я вернулась! – объявила она на всю комнату.
Из-за высокого обеденного стола высунулась Лидия, а точнее, её черноволосая круглая голова.
– Ты вернулась?
– Это была просто скука смертная!
– Лукас был?
– Конечно. Ещё бы он пропустил день рождения любимой кузины, – отозвалась Пич, закатив глаза.
Лидия вытащила на стол поднос со свежеиспечёнными кексами. Запах был изумительный.
– Про Арден, кстати, ни слова не сказал, – заметила Пич, хватая рукой кекс.
– Эй!
Кекс оказался слишком горячим, и она вскрикнула, одёрнув руку и бросая его обратно на поднос. Лидия подвинула кексы подальше и укоризненно пригрозила подруге пальцем. На ней был розовый фартук и цветастые прихватки – Пич всегда умилялась тому, с каким вниманием Лидия относится к готовке.
– Кстати, о днях рождения! Моё ведь через неделю.
– И? – отозвалась Лидия. – Хочешь, чтобы я испекла торт?
– Нет-нет, – поспешила разочаровать её Пич. – У меня есть неординарное предложение…
Лидия от предвкушения немного подпрыгнула на месте. Однако радость её прервал телефонный звонок. Лидия руками пощупала карманы, но только потом вспомнила, что оставила телефон в своей спальне. Звук шёл из сумки Пич.
– Арден звонит, – сказала та, глядя на изображение подруги, высветившееся на экране. – Алло?
Пич молчала полминуты, обеспокоенно нахмурив брови. До Лидии доносился лишь приглушённый голос из телефона.
– Ты серьёзно? – Пич вскочила на ноги. – Я виделась с ним сегодня, но об этом вообще не упоминал….
Зажав телефон между плечом и ухом, она вышла из кухни и скрылась в своей комнате.
– Что случилось? – в полголоса произнесла Лидия ей в след.
Пич не услышала, да и та скорее просто озвучила вслух то, что было в голове.
На самом деле, Лидия была первой, кто откликнулся на объявление о поиске соседки – Пич не пришлось долго выбирать. Их обязанности по дому варьировались от шкалы их настроения, но чаще всего Лидия занималась готовкой и растениями, а на Пич лежала уборка и мелкие финансовые задачи. Такой расклад был довольно приятен, учитывая то, что Лидия всю жизнь прожила в большой семье с кучей маленьких братьев, за которыми вечно приходилось носиться, пока отец на работе. Вскоре пришлось носиться и за отцом тоже.
Теперь Лидия работала по утрам флористом в небольшом цветочном магазине неподалёку от их дома, а по вечерам обожала печь, в то время как Пич терпеть не могла готовку, но с радостью мыла за ними обеими посуду – идиллия.
Однако всё существенно поменялось, когда к ним заселилась Арден, которую Лидия в жизни видела пару раз, не больше. И хотя Лидия не испытывала особой неприязни к новоиспечённой соседке, а даже считала её довольно приятной девушкой, всё же что-то в ней её настораживало.
Арден не общалась с Пич полгода, а как только понадобилась помощь, сразу же объявилась – это не могло её не возмущать. Теперь Лидия проводила гораздо меньше времени со своей подругой. Она даже немного ревновала, но ни за что не призналась бы в этом, чтобы не быть врединой.
На часах была уже полночь. Лидия всё ещё слышала голос Пич, доносящийся из дальней спальни. Она взяла один кекс с клубничной начинкой, а остальные накрыла, чтобы не засохли. Затем снова взглянула на часы: завтра ей рано вставать.
Но она продолжала сидеть за столом и жевать свой кекс, когда ей пришло сообщение: «Я соскучился».
***
Я проснулась рано утром, за пятнадцать минут до будильника, и совершенно не чувствовала ни капли усталости, что удивительно, ведь я почти два часа разговаривала с Пич по телефону, пока не заснула. Рассказала ей обо всём: о Лукасе, о Доре и о своём театральном фиаско, но, естественно, не упомянула о Матео ни слова. Иначе пришлось бы объяснять всё с самого начала, а делиться подобными воспоминаниями не слишком хотелось.
После вчерашней незаконченной сцены мы отправились в особое место – длиннющий мост, по которому очень редко ходили, и висел он над водным каналом в получасе езды от места съёмок. Канал этот был довольно широкий, словно маленькая река, а мост смотрится почти смешно на фоне маленьких деревенских домиков, расположенных в округе. Таких мест загородом полным-полно.
Смысл сцены на мосте мне был непонятен, но Грегори назвал воду ключевым образом во взаимоотношениях моей героини и героини Нины. Сцена у нас была такая: Нина (то есть, Вероника) в одиночестве сидит на маленькой лодке и плывёт по течению, а я (то есть, Марго) кричу ей с моста, а потом спускаюсь вниз, пытаясь догнать, но она старается уплыть от меня подальше. Затем Марго и Вероника мирятся.
Видимо, у шестнадцатилетней Вероники хобби – плавать на лодке, а у Марго – тусоваться на мостах.
– Как же я терпеть не могу эти места, – произнесла Нина, оглядывая заросшие травой берега. – Тут столько насекомых.
Я согласилась, но она всё равно выглядела обеспокоенной – неужели, так боялась жуков?
Нину посадили на лодку, а я поднялась на мост. Люди вокруг суетились, напоминая шайку обеспокоенных старост на школьной поездке. Грегори в эту минуту что-то выразительно объяснял Матео, пока тот внимательно разглядывал мост. Солнце откровенно пекло, и я уже жалела о том, что не нанесла на кожу крем от загара.
Я пару раз медленно и задумчиво прошлась по мосту. На солнце я обычно не краснею, а сразу темнею. Голову знатно припекло, но хотя бы короткие шорты спасали от жары.
– Арден, ты машешь ей отсюда, а затем громко зовёшь…. Нам нужно поставить тебя прямо посередине, вот так.
Грегори сегодня был в кепке и хлопковых шортах, оголяющие его худые загорелые колени. Напоминал он скорее женатого туриста на семейном отдыхе, чем нашего режиссёра – не хватало только цветастой рубашки и солнцезащитных очков на затылке.
Я встала у парапета и взглянула на Нину, медленно отплывающую от берега. Как только лодочка устроилась в середине, Нина вдруг резко дёрнулась.
– Вероника! – крикнула я, но поняла, что что-то идёт не по плану.
В воздухе я заметила маленькую точку, вьющуюся вокруг лодки кругами. Нина начала визжать и размахивать руками.
– Не дёргайся! – выкрикнул Матео.
Но она словно не слышала, в панике отбиваясь от надоедливой пчелы. Тогда-то лодка и перевернулась, а сама Нина упала в воду.
Я услышала всплеск воды и тихо рассмеялась, качая головой. У всех вокруг была точно такая же реакция. Но через пару секунд осознание ударило в голову: Нина почему-то не хочет выплывать к берегу. И тогда до меня дошло, что она не умеет плавать.
Я взглянула на Матео, но он стоял, выжидающе и недоумённо глядя на воду. Грегори раздражённо потирал свой лоб, а остальные тихо посмеивались над ситуацией. И всё бы ничего, но Нина не плыла: она барахталась в воде, словно лягушка, и не издавала ни звука.
Я миллион раз видела по телевизору, как тонущие громко вопят и зовут на помощь, пока однажды папа не рассказал мне, что очень часто людей, уходящих под воду, и вовсе не слышно.
– Она не умеет плавать! – выкрикнула я и, не особо задумываясь, перелезла через парапет и прыгнула в воду.
Вслед до меня донеслись громкие голоса, но уже не разбирала их. Я просто быстро летела вниз, стараясь сгруппироваться и не нырнуть головой на дно.
Пару мгновений – и я в воде. Удар был не сильным, но ощутимым. Вокруг темно, и вода восхитительно прохладная, по сравнению с нагретым воздухом. Я вынырнула на поверхность и увидела Нину. Она тщетно пыталась уцепиться за скользкую лодку, но та шаталась и отплывала всё дальше вперёд.
– Нина!
Она больше не карабкалась – её голова медленно скрывалась под водой. Я схватила её обеими руками и со всех сил постаралась вытолкнуть наверх. Она уже почти без сознания, но цеплялась в меня мёртвой хваткой – так крепко, что мне стало больно.
Вся съёмочная команда сбежалась к берегу. Я видела Матео: он махал мне и звал по имени, а я продолжала плыть к ним, таща за собой перепуганную Нину. Она была тяжёлой, как чёртов слон.
– Я не могу! – сказала я, когда до берега оставалось пара метров. – Я не могу плыть с ней!
Силы начали покидать меня. Я уже давно не спортсменка, и плаваньем занималась в начальной школе. Но я продолжала держать Нину, чтобы голова её оставалась на поверхности.
Матео тут же кинулся в воду, даже не снимая брюк. Он медленно подплыл ко мне – ему наверняка было тяжело из-за одежды.
– Давай, – пропыхтел он, а затем схватил Нину и закинул её руки себе за плечи.
Я с радостью отпустила её бездвижную тушу и тут же ощутила райское облегчение.
Мы выплыли на берег, и в голове у меня звенело от шока.
Кто-то сразу же кинулся помогать Нине прийти в себя. Матео принялся стаскивать с себя промокшие джинсы и футболку, но я не могла, будто конечности мне отказали. Поэтому я просто легла на траву.
Земля была тёплой, а солнце ярким. Я неподвижно лежала на спине, ожидая, пока звон в ушах исчезнет, а перед глазами перестанут плавать цветные круги. Мои глаза были закрыты. Ощущения были такие странные, словно всё моё тело стало невесомым в один момент, и я лежу здесь, будто бы просто греюсь на солнышке.
– Арден, – донёсся до меня голос словно сквозь толщу воды. – Ты в порядке, Арден?
Это был Грегори – пытался убедиться в моём адекватном самочувствии. Я открыла глаза.
– Зачем вы посадили её в эту чёртову лодку, если она плавать не умеет? – я была вне себя от негодования.
– Я не знал, – ответил он. – Честное слово, она ни разу не упоминала, что не умеет плавать.
Я пришла в сидячее положение и взглянула на него недоверчиво.
– Но её спрашивали, – добавила вдруг ниоткуда появившаяся Дора, – она утверждала, что умеет плавать.
Я не могла на неё смотреть – зло берёт, поэтому не обратила внимания. Но если это было правдой, то у Нины были большие проблемы, и теперь стало понятно, почему она так нервничала.
Дора протянула мне полотенце, и я взяла его, но благодарить не стала. Она, поджав губы, развернулась и отошла от меня подальше.
Грегори сообщил команде, что пора сворачиваться и ехать обратно в студию. Я задумалась, станет ли этот случай той весёлой историей со съёмок, которой я буду делиться на каком-нибудь интервью? Такое я бы с удовольствием рассказала людям.
Я мысленно вообразила себя на мягком кресле в какой-нибудь студии: На меня направлен свет ярких софитов, аудитория с интересом слушает мою историю, а ведущий вечернего шоу смеётся и нахваливает меня зрителям.
– Спасибо тебе, – вдруг кто-то наглым образом прервал мои фантазии.
Я повернула голову и увидела Нину, присевшую рядом со мной на траву. Вид у неё был неважный: лицо бледное, а волосы мокрые и серые, как у кошки.
– Пожалуйста, – ответила я с улыбкой.
– Ты мне жизнь спасла…
– Ну, не совсем.
Всё же на берег её вытащила не я.
– Если бы не ты, то я бы точно утонула, – сказала Нина со всей серьёзностью. – Спасибо.
И она обняла меня своими мокрыми холодными руками, и, должна признать, это было приятно – почувствовать себя героиней.
Через десять минут мы уже выехали обратно. Меня посадили в первый микроавтобус, рядом с Ниной и Матео, который сел прямо между нами. Сиденье было довольное широкое, но я всё равно слегка касалась его ноги своим коленом.
Стараясь не обращать на это внимания, я сосредоточилась на виде за окном: Перед моими глазами пролетали высокие электрические столбы, зелёные деревья и стелящаяся асфальтированная дорога. Я расслабленно прикрыла глаза, слушая, как Грегори спорит с кем-то на переднем сиденье.
– Знаешь, это было очень глупо, – вдруг сказал мне Матео.
Я медленно открыла глаза:
– Что?
– Глупо было прыгать прямо с моста.
– Не волнуйся, я умею прыгать в воду, и плаваю тоже отлично.
Матео усмехнулся, и я ощутила укол раздражения: «Неужели, он и сейчас будет меня осуждать и называть эгоисткой? Я ведь буквально спасла Нине жизнь!»
– Это было совершенно необязательно, ты ведь понимаешь, – сказал он, но даже не взглянул на меня.
– Неужели? И кто бы тогда ей помог? Вы все стояли как истуканы!
Все, находившиеся в автомобиле, мгновенно обернулись на меня.
– Я просто говорю, что это было глупо – прыгать с моста, – полушёпотом повторил Матео.
– Спасибо, но я не спрашивала твоего мнения.
Матео замолкнул и отвернулся, так, словно ему надоело со мной спорить. Забавно – ведь он первый начал. Конечно, я не ждала никакой похвалы, но небольшое поощрение за смелость было бы приятно услышать. Всё внутри меня клокотало от обиды.
Дорогу до студии мы провели в абсолютном молчании.
***
В целом, прожив в старомодном трейлере уже несколько дней, он уже перестал мне казаться таким уж уродливым. Конечно, внешнего лоска ему не хватало, но небольшая перестановка – и трейлер уже более-менее был пригоден для жилья. Однако я так и не решилась избавиться от отвратительного вязаного покрывала на диване, потому что боялась к нему прикасаться.
Съёмочная неделя подходила к концу, и это в какой-то мере даже радовало. Оказывается, я до ужаса сентиментальный человек, и безумно скучаю по своим соседкам. Скучала я чаще, как правило, пока жевала жёсткие сэндвичи и питалась пастой в пластиковых коробках, с тоской вспоминая восхитительную стряпню Лидии. За полгода я сильно привязалась к ней с Пич. Да и жить с девушками было гораздо приятней, думалось мне, когда я с содроганием вспоминала совместную жизнь с Лукасом.
И всё же на съёмках тоже были свои плюсы – наша команда была небольшой, но довольно приятной: Братья-брюнеты оказались индусами (не то, чтобы это имело значение, но я по глупости всё это время считала их пакистанцами), Грегори был как обычно нервным, но поддерживающим, а Нина стала мне настоящей подругой.
В один день, после долгих и изнурительных съёмок на велосипедах, мы с ней прилично разговорились в её трейлере. И должна отметить: её трейлер был немного лучше моего. К тому же, у неё был собственный агент.
Нина призналась, что занимается актёрской деятельностью с самого детства, и даже пару раз получала эпизодические роли в телешоу. На моём же опыте были лишь печальные рекламные ролики, поэтому я быстро сменила тему разговора на что-то более приятное.
– Не могу поверить! – изумилась Нина, после моего продолжительного рассказа о моей личной жизни. – Столько серьёзных отношений…
Честно говоря, я не понимала, что именно её так удивило.
– Технически, одни из них длились не больше двух недель, но да…. И последним был Лукас, – сказала я.
Признаваться в том, что ты встречалась с исполнительным продюсером – довольно опасное дело, но Нине я доверяла: она не осуждала меня и не сплетничала за спиной, в отличие от Доры, чьё существование я показательно продолжала игнорировать.
– Просто для меня это немного удивительно. Я привыкла встречаться лишь с теми людьми, в которых влюблена, понимаешь?
– Я и была влюблена.
– Шесть раз? – недоверчиво поинтересовалась Нина.
– Да!
– Все шесть раз?
– Да! – Я ощутила маленький укол раздражения, но быстро отмахнулась от него, как от комара. – Не понимаю, что тебя так шокирует – это вполне нормально.
– Извини, – стушевалась Нина. – Просто, обычно говорят, что любить можно лишь однажды.
– Полная чушь. Могу заверить тебя, что все шесть раз я была по уши влюблена. С каждым из них я была готова связать жизнь, если бы выдался шанс. Серьёзно говорю.
Нина была под впечатлением и слушала с приоткрытым ртом. Но я действительно искренне не понимала, почему все вокруг всё так усложняют. Одна любовь на всю жизнь – это полный абсурд.
Иногда мне кажется, что все мы слишком серьёзно относимся к выбору спутника жизни, к любви, к отношениям, к своей же девственности, в конце концов. Я, конечно, верю в родственные души, но всё же уверена, что их гораздо больше, чем одна. Мир слишком огромный, чтобы считать, что наша любовь должна быть предназначена всего лишь для одного человека.
***
Последний день на съёмочной площадке выдался пасмурным. Меня порадовали эти перемены в погоде: я до ужаса устала от съёмок под солнцепёком. Но ещё больше я устала от Матео и его постоянных косых взглядов в мою сторону, потому что он находил любую возможность, чтобы ко мне придраться. Даже Грегори не был настолько назойливым. Радовать могло лишь одно: Лукас не объявлялся практически всю неделю. Должно быть, решил оказать мне услугу и избавить от своего неприятного присутствия.
Я стояла в коридоре у заднего выхода и наблюдала за тем, как кучка подростков выходит из павильона. Вид у них был донельзя важный, пока они покидали помещение. Массовка почему-то всегда вела себя так, будто они здесь самые главные.
Я провожала их безразличным взглядом, хотя внутри меня всё трепетало от тревоги. И нет, школьники из массовки отнюдь не были причиной моих нервных тиков.
В воздухе пахло деревом. Я вышла на площадку, и передо мной замелькал свет.
Вокруг аккуратные декорации в виде просторной спальни: большая кровать с балдахином, дорогой ковёр, кресло, белый комод и окно, за которым находится ядовито-зелёный фон. Свет был не яркий, что привело меня к выводу, что действие происходит в ночное время.
Передо мной стоял мой партнёр Виктор – приятный худощавый парень, младше меня на год. Он был довольно застенчивым, и мало разговаривал с остальной командой, а со мной и тремя словами не перемолвился. Виктор явно был новичком, как и я, однако природной уверенности в нём было гораздо меньше.
У нас уже была одна совместная сцена, но особого взаимодействия между нашими персонажами было немного. Возможно, в этом и было всё моё затруднение: всё-таки это постельная сцена, а я ещё ни разу не изображала секс на камеру, и что-то подсказывало мне, что Виктор тоже.
От нервов я принялась нервно потирать ладони. Но щёлкнула хлопушка, раздалась команда «мотор», и запись началась.
Моё зрение вместе со всеми моими чувствами сузились в один кадр – тот маленький квадратик на экране. Теперь я видела лишь то, что должна была видеть. Я видела то, что видит Марго и старалась почувствовать то же самое.
– Ты пришла, – говорит не-Виктор, глядя на меня исподлобья.
Он сидел на кровати в одних шортах, и волосы у него были растрёпанные, как у цыплёнка. Они казались на вид такими мягкими, что мне захотелось до них дотронуться.
Я стояла в дверях где-то пару секунд, а затем зашла в комнату и закрыла за собой дверь в никуда. Я нервничала, и руки немного тряслись, но это, скорее всего, даже неплохо.
На площадке царила такая тишина, что я словно кожей ощущала, как все следят, затаив дыхание. Но я не должна была думать об этом, поэтому мгновенно выбросила эту мысль из головы. Я ведь Марго.
– Как дела? – спрашивает он спокойно.
Я слегка улыбаюсь и аккуратно присаживаюсь на кровать рядом с ним.
– Хорошо.
Он смотрит мне в глаза, а я смотрю на него. Наверное, я влюблена в него. А может, просто использую.
Наши лица снимали крупным планом, но я сосредоточилась на взгляде – том, которым Марго смотрит на и понимает, что он нужен ей, чтобы справиться со всем, что навалилось. Я опустила взгляд на его губы и потянулась для поцелуя. К моему удивлению, Грегори не сказал стоп. Все продолжали молчать, поэтому я продолжала играть.
Мы должны целоваться, но всё должно быть быстро и динамично: я целую его ровно пять секунд, а затем он обнимает меня, и я мгновенно оказываюсь прижатой к постели.
– Отъезд, – скомандовал Грегори. Теперь камера смотрела на нас сверху.
Он снимает с меня футболку, а я быстро стаскиваю шорты. Удивительно, что без единой запинки. Мы снова влажно и страстно целуемся, но я краем глаза замечаю кого-то ещё: того, кого здесь быть не должно – того, кого в сценарии нет.
Матео стоял слева и наблюдал, как и все, но взгляд его чем-то отличался. Он смотрел на меня серьёзно и безотрывно, отчего вдруг по моей спине пробежали сотни мурашек. Приятное тепло наполнило каждую клеточку моего тела, словно крошечные электрические импульсы. Мне просто нравилось, что сейчас он не смотрит осуждающе и косо, а совсем иначе. Мне приятно, что он смотрит. Я хотела, чтобы он смотрел на меня.
Виктор дышал мне в лицо, и зрачки у него были такие чёрные и большие. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо, и думала о Матео. Я была уверена, что взгляд его прикован ко мне – из моей груди вырывается стон удовольствия.
Он снова целует меня, и я отвечаю ему так страстно, как только могу. Его руки сжимают мои бёдра, и я выгибаюсь, тяжело дыша. Интересно, как это выглядело со стороны?
На площадке же царила такая гробовая тишина, что мне начало чудиться, будто я слышу звон в своих ушах. Казалось, что прошло уже полчаса, но умом я понимала, что прошло минут пять, не больше.
– Снято! – вдруг скомандовал Грегори.
Я распахнула глаза, и Виктор слез с меня весь взъерошенный и слегка румяный. Я бросила на него беглый взгляд и заметила, что он такой худой, что аж рёбра торчат, а выражение лица у него донельзя забавное.
– Превосходно! – воскликнул Грегори, пару раз хлопнув в ладоши. – Арден, ты превосходна! И это с первого раза!
Я смущённо улыбнулась ему. Все вокруг так же выглядели впечатлёнными, даже Дора, притаившаяся за углом, как мышонок.
– Я так боялся, что вы начнёте смеяться, но вы меня порадовали, ребята.
Отечески-снисходительный тон Грегори меня раздражал. На самом деле, я тоже была удивлена, что ни разу не рассмеялась. Хотя, возможно, моя новая техника сосредоточения помогла.
Я вновь взглянула на Матео, но он, отвернувшись, что-то обсуждал с оператором.
– К тебе претензий нет, душа моя, – проворковал Грегори, – но ты, молодой человек, соберись! Тебе нужно расслабиться, Виктор.
Он принялся раздавать ему рекомендация; ну, а я просто вздохнула от облегчения: сыграть постельную сцену, да ещё и с первого раза? Это явный повод для гордости, я считаю!
Каждую сцену мы снимали как минимум с трёх ракурсов, по шесть дублей. Но в этой сцене мне казалось, будто камера кружится вокруг нас, и я сама верчусь, как балерина на сцене, демонстрируя свои лучшие навыки.
– Ну что ж, давайте попробуем ещё раз. Виктор, ты готов? Арден?
– Да ещё хоть сто раз.
***
Съёмки закончились поздно, и вся съёмочная команда была вымотана. Грегори задвинул долгую и сентиментальную речь о том, какую хорошую работу мы проделали, но теперь нам остаётся лишь надеяться на лучшее. Нина, близнецы, Дора, Виктор и прочие – все глядели на Грегори с неподдельной скукой. Конечно, все слушали его из вежливости, уже предвкушая долгожданный сон, но я всё же прониклась его словами. Было в этом моменте что-то грустное, ведь мы расстаёмся на неизвестное количество времени, не зная, встретимся ли снова.
Однако вся команда разошлась так быстро, что я даже не заметила. Павильон опустел за пять минут, основной свет погас. Тем временем я продолжала сидеть посреди потускневших декораций, предаваясь своим расстроенным чувствам.
Но он подкрался ко мне сзади, выполз из темноты, словно ползучий гад, и напугал меня до чёртиков своим будничным тоном:
– Не думал, что ты ещё здесь.
Я вздрогнула, но не обернулась. От звука его голоса мне становилось не по себе. Наше удивление было взаимным.
Лукас стоял чуть позади, и я понятия не имела, что он делает и куда смотрит, но была уверена, что просто так от него не отделаюсь.
– Что ты хочешь? – сразу спросила я, чтобы избежать утомляющих разговоров.
– Мне просто захотелось тебя увидеть – вот и всё.
Я кивнула, но не взглянула на него. Всё внутри меня сжалось от дискомфорта. Лукас стоял достаточно близко, чтобы я почувствовала его запах. Он пах автомобилем, дождём и одеколоном.
– Арден, ты ведь заблокировала меня везде, забыла? Как ещё я с тобой поговорю?
Удивительно, что такой сообразительный человек, как Лукас Хилл, никак не может понять такого простого намёка. Я не хотела с ним разговаривать, да и слышать его жалкие обвинения не желала: боялась, что поведусь, прощу и снова позволю залезть себе в душу (и под юбку). Конечно, всё было не настолько плачевно, но мы всё же были вместе полгода, и я не знала, смогу ли удержаться от такого сомнительного соблазна. Мне было проще не видеть его вообще.
– Лукас, пожалуйста, оставь меня уже в покое, – вздохнула я. – Серьёзно, что тебе от меня нужно?
Я искренне не понимала его мотивов, и уж точно не собиралась верить в то, что он гоняется за мной из чувства любви.
– Хочу, чтобы всё было как раньше, – ответил Лукас.
Он встал передо мной, сложив руки в карманы брюк. Я послала ему косой взгляд в ответ и отвернула голову в сторону. Тогда Лукас сел на корточки напротив меня, так, чтобы наши лица были друг напротив друга. Я рефлекторно отодвинулась назад, с отвращением поморщив нос.
– Арден, пора бы уже перестать, – сказал он мне так, как обычно говорят с маленькими детьми. – Ты же понимаешь, что твоя глупая обида ни к чему хорошему не приведёт.
– Почему это?
Его снисходительный тон вызывал у меня отвращение и злость. Он всегда считал себя умнее.
– Потому что мы всё равно будем вместе. Поэтому нам нужно держаться друг за друга, любимая, – сказал он с такой поразительно наглой уверенностью, что я даже сразу не нашла, что ответить.
– И с чего это ты так решил, любимый?
Глаза Лукаса потемнели, став ещё черней, чем обычно. Я надеялась, что хотя бы немного заставила его поубавить спеси.
– Мы с тобой очень похожи, – сказал он, медленно наматывая прядь моих волос на свой палец, – все это знают: твои родители, и мои, и ты сама. Так что не думай, что ты лучше меня, Арден.
– Как скажешь, – я поднялась с места и пошла от него прочь.
Лукас пошёл за мной:
– Стой!
Я ускорила шаг, но он схватил меня за руку и сжал сильно, заставляя замедлиться.
– Я тебя ненавижу! – воскликнула я, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. – Ты хоть отдаёшь себя отчёт в том, что говоришь? Да я даже смотреть на тебя не хочу!
Я выдернула свою руку из его цепких пальцев, и зашагала в сторону Комнаты «А».
– Ты тоже не святая, – Лукас понёсся следом. – Забыла, как разбила мне машину?
Конечно, я не забыла. Честно говоря, это был самый приятный момент наших отношений. Такого удовлетворения я ещё ни разу не получала – так я ему и ответила. Лукас в ответ на это взбесился и снова попытался меня схватить, но я вывернулась и почти бегом бросилась в комнату.
На секунду мне даже показалось, что он хотел меня ударить. Но даже это не сравнилось бы с тем чувством, которое я испытала, ворвавшись в Комнату «А» и увидев то, к чему, мягко говоря, была совершенно не готова.
Сердце пропустило удар, и я застыла у открытой двери, уставившись перед собой. На гримёрном столике, распластавшись, расположилась Нина: ноги задраны, блузка расстёгнута и свисала с плеча, словно белый флаг.
Как только я открыла дверь, Матео обернулся, оторвавшись от поцелуя, и наши взгляды встретились. Его лицо вытянулось от удивления, а Нина, тяжело дыша, уставилась на меня большими глазами.
Мне было дано всего пару секунд, чтобы оценить ситуацию, и я её оценила. Затем, преодолев чувство свинцовой тяжести в ногах, я развернулась и молча закрыла за собой дверь.
