Текст книги "Снегурочка для олигарха (СИ)"

Автор книги: Майя Бессмертная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава двенадцатая

Мужчина продолжает сверлить меня своими серыми глазищами, и я ёжусь от этого холодного, злого, такого неприятного взгляда. Оказывается, олигарх может быть вовсе даже не милым. Именно таким взглядом он смотрел на надоевшую Катрин, которая пыталась убить его возле беседки, в Новогоднюю ночь.

И вот, порция этого злого взгляда досталась и мне.

– Павел Иванович, это просто мой знакомый. Подвёз до дома.

Я пожимаю плечами, пытаясь придать своему тону как можно более небрежное выражение.

Олигарх поджимает губы. Мне кажется, он в ярости, и с трудом сдерживает себя. Интересно, он способен ударить женщину?

– Ну да, я видел, как этот знакомый прижимался своими губами к твоей руке! Это из-за него ты бросила меня в отеле?

Молчу, опустив глаза себе под ноги, пытаясь рассмотреть отдельные снежинки в каше под ногами. Ну, что мне нужно сказать?

– Это адвокат, которого посоветовал мне твой частный детектив. Помнишь, я тебе говорила, что ищу сына подруги?

Я разворачиваюсь, чтобы открыть дверь подъезда. Ненавижу скандалы и выяснение отношений. Я не из тех женщин, к которым привык Пашка – сцены я устраивать ему не буду. Тем более, уместно ли это в отношениях с олигархом?

Павел Иванович хватает меня за рукав пальто, и, прищурив глаза, выплёвывает:

– Я это проверю. И не дай Бог ты мне соврала!

Сверкнув своими серыми глазищами, он зло фыркает, и уходит прочь, к стоящему неподалёку автомобилю. И как я не приметила его раньше? Если бы сразу заметила его «БМВ» – смогла бы избежать стольких проблем!

Я взлетаю на свой этаж, дрожа всем телом.

Ё-моё, связалась с каким-то бандитом! Нет, не просто так тот таинственный Жорик испугался имени Александрова и приказал своей блондинке молчать и не связываться. Не просто так Пашка сколотил состояние и стал олигархом. А вдруг, он даже убил кого-то для достижения своей цели?

Ох, кто же он на самом деле?

Может, мне вместо того, чтобы опрометчиво ложиться к нему в постель, сначала бы стоило узнать его получше? Хотя, как говорят – постель не повод для знакомства. Ведь нас с Пашкой связывает только секс, и ничего больше.

По крайней мере, я так думаю.

Влетаю в свою квартиру, скидываю верхнюю одежду в коридоре, и, прохожу в гостиную, напряжённо оглядываясь. Что-то здесь не так…

Вроде бы, за время моего отсутствия, ничего не изменилось. Та же старенькая мебель, те же обои, шторы. Даже подушка на диване лежит так, как я её всегда укладываю – бочком. Но… Почему-то у меня есть стойкое ощущение, что в квартире кто-то побывал, пока меня не было.

Интересно.

Кому нужно проникать в мою квартиру? У меня совершенно нет никаких сбережений, даже драгоценностей нет. Вряд ли вор залез ко мне, чтобы просто посмотреть, как я живу. Ну, в таком случае, он бы всплакнул от квартиры бедного библиотекаря, и даже оставил мне что-нибудь в подарок. Например, картину, украденную в одном из музеев.

Расплываюсь в улыбке, представив себе такую ситуацию.

Но, почему же, у меня стойкое ощущение, что здесь кто-то был совсем недавно?

Принюхиваюсь. Вот что меня настораживает. В гостиной – едва уловимый запах мужской туалетной воды. Я сошла с ума? Почему мне чудится запах Александрова?

Прохожу на кухню, и оглядываюсь. Здесь тоже ничего не изменилось. Но, чёрт возьми, почему мне кажется, что во время моего отсутствия, здесь кто-то побывал. Только вопрос – зачем?

Хотя…

Перевожу взгляд на кухонный стол, который ещё совсем недавно пострадал от рук олигарха. Он другой!

На моём столе была трещина, ножка чуть подломлена и скол изнутри – именно поэтому мне сделали на него скидку в магазине. Этот же стол – внешне – точно такой же, но точно не мой! У него нет всех перечисленных дефектов, он сияет чистотой и новизной.

Принюхалась – он даже пахнет иначе, как будто только что из магазина! Просто на него кто-то впопыхах положил скатерть, и поставил вазочку с искусственными цветами.

Я же не сошла с ума?

И на кухне всё тот же запах туалетной воды. Значит, мне не мерещится запах Павла Ивановича. Это, действительно, его рук дело.

Значит, пока меня не было дома, Пашка попал ко мне в квартиру и заменил стол. Ах, ну да, когда он узнал, кто снабжает его жену алкоголем и наркотиками, он психанул, сломал мой стол и пообещал, что купит новый.

И вот, кажется, сдержал своё слово. Но. Он влез в мою квартиру! Для этого человека, похоже, не существует вообще никаких принципов. Он спокойно, посреди бела дня, вскрыл чужую квартиру, похозяйничал в ней, выкинув мои вещи, и спокойно ушёл, даже не предупредив!

Меня трясёт от негодования, и я хватаю мобильный телефон. Чёрт возьми, я сейчас выскажу этому наглецу всё, что я думаю о его поведении! Никто не давал ему права вот так распоряжаться моей собственностью. Пусть это даже и сломанный стол!

Голос олигарха звучит лениво и спокойно. Похоже, он совсем не чувствует своей вины за то, что сделал. Я же просто в бешенстве!

– Алло?

– Ты заменил стол!

– Ага, и стиральную машину. Не благодари, Снегурочка. Я тебя позже наберу.

Пашка отключается, а я в гневе смотрю на свой смартфон. Какого хрена! Я даже не успела сказать ему всё, что я о нём думаю! А, что он там сказал про стиральную машину?

Бросаю телефон на стол, и несусь в санузел. Всё так и есть. Моей маленькой старенькой стиральной машины тут больше нет. Вместо неё стоит огромная, супернавороченная модель, и блестит сенсорными кнопками.

Она уже подключена и готова к работе! Мужчина обо всём позаботился.

Заглядываю в агрегат, и вижу, что он пуст. Нет, я всё понимаю, Павел Иванович, возможно, хотел как лучше. Но, какой ценой он добивается всего того, что хочет!

Мало того, что решив сделать мне приятное, он проник незаконно на чужую жилплощадь. Так он ещё и выкинул старую стиральную машинку вместе со всеми вещами, которые там находились!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я разочарованно сажусь на край ванны.

А там, между прочим, было новое постельное бельё, которое я только что купила и хотела постирать перед тем, как стелить на кровать! И мой любимый пеньюар. И недавно купленный комплект белья. Всё безвозвратно утеряно, и пылится сейчас где-то на мусорной свалке.

Чёртов олигарх! Ну ладно, когда он перезвонит, я ему устрою такую взбучку – мало не покажется!

Тщательно заперев дверь на все замки, я, так и не дождавшись звонка от Павла Ивановича, устроилась в своей постели. Свернувшись калачиком, я ещё раз бросила беглый взгляд на телефон – пусто, выключила звук, и погрузилась в сладкие объятия Морфея.

………………………………….

На следующее утро, немного успокоившись от Пашкиной выходки, я выхожу из дома ровно в одиннадцать. Внедорожник Илларионова уже стоит возле подъезда, а сам адвокат небрежно смахивает щёткой пушистые снежинки, лежащие толстым слоем на крыше автомобиля.

Мужчина выглядит спокойным, и я решаю ему ничего не говорить про Павла Ивановича. Надеюсь, Александров не собирается увозить Максима Максимовича в лес и там пытать его, заставляя признаться, какие нас с ним связывают отношения.

Хотя, может, я фильмов насмотрелась?

Вспомнив в очередной раз слова бабули о том, что вокруг одни бандиты и маньяки, я вздыхаю. Она, конечно, была права. Или, это просто мне так повезло встретиться с Павлом Ивановичем? Но, я надеюсь, что Пашка всё же, не такой опасный тип, каким его все считают и каким он хочет казаться.

– Доброе утро.

Я подхожу к автомобилю и громко здороваюсь с адвокатом, который, кажется, не замечает моего присутствия, мурлыкая себе под нос какую-то незатейливую мелодию.

И точно.

Мужчина дёргается от неожиданности, поворачивает корпус в мою сторону. Но его руки завершают действие – счищают щёткой снег. И, огромная толща пушистого снега летит прямо в меня.

Естественно, отпрыгнуть я не успеваю (не зря по физкультуре у меня, всегда была слабая тройка). Лицо, шарф, пальто – всё усыпано ворохом искрящегося снега.

Взвизгиваю, ощутив колючий снег на своих щеках и подбородке. Чёрт возьми! Я провела у туалетного столика не менее получаса, тщательно накладывая макияж, как учил меня Лерчик. И была так довольна полученным результатом. А теперь…

Теперь я похожа на снежную бабу! И тушь, небось, размазалась.

– Ой, простите.

Адвокат кидается ко мне, и начинает с усердием отряхивать моё пальто. Я же с трудом разлепляю глаза, и отплёвываюсь. Хорошее начало дня, ничего не скажешь. Мне хочется разреветься от обиды, но я закусываю губу – сейчас не время показывать свои женские слабости. Да и Максим Максимович абсолютно чужой мне человек. Нужно взять себя в руки.

– Ничего страшного.

Помрачнев, я забираюсь на переднее сидение автомобиля, и осматриваю свою физиономию в зеркальце. Кожа покраснела, конечно, но, вроде бы, выгляжу нормально. Смахнув с ресничек остатки снега, и аккуратно убрав комочки туши под глазами, я навешиваю на своё лицо приятную улыбочку.

Максим Максимович, смущаясь и извиняясь ещё раз за произошедшее, заводит мотор автомобиля. В дороге мы не произносим ни слова – я слишком расстроена, а мужчина, очевидно, чувствуя свою вину, решает не приставать ко мне с расспросами.

Наконец, мы останавливаемся у полицейского участка, и адвокат первым толкает тяжёлую входную дверь. В нос сразу бьёт какой-то неприятный запах. Может, так пахнет безысходность и отчаяние?

– Мы хотим составить заявление о пропаже человека. Куда обратиться?

Молодой паренёк в форме испуганно указывает нам на коридор:

– Кабинет сто два, там капитан Самойлов сидит, у него, наверное.

Илларионов кивает и направляется по указанному коридору, в поисках нужного кабинета. Я семеню сзади, стараясь не отстать. Наконец, Максим Максимович стучит в дверь, с покосившейся табличкой «102».

– Капитан Самойлов? Добрый день. Я – адвокат Анастасии Игоревны, мы пришли написать заявление о пропаже её сына, Долгова Марата Дмитриевича.

Толстяк, сидящий за столом, сморщивается – наверняка, ему не хочется отрываться от еды. На столе, перед капитаном, стоит банка с жирными шпротами в масле, и лежит кусочек чёрного хлеба.

– Ну, проходите, конечно.

Самойлов тяжело вздыхает, отодвинув от себя нехитрый обед. Ничего удивительного, что капитан обладает формой шара – при таком неправильном питании это совсем неудивительно.

Спустя минут двадцать мы, наконец, полностью пропахнув шпротами, выходим из полицейского участка. После написания заявления, я дала толстяку отсканировать фотографию Марата, описав мальчика. Потом ещё долго объясняла ему, кто я такая и кем прихожусь сыну. И, наконец, недовольно крякнув, полицейский принял заявление.

– Вы же понимаете, что прошло уже очень много времени! Нужно было обращаться в течение сорока восьми часов, тогда раскрываемость – семьдесят процентов. В вашем же случае это, скорее всего, висяк.

Самойлов недовольно скривился, поставив под заявлением печать. Максим Максимович рубанул ладонью воздух:

– Начинайте оперативно-розыскные мероприятия, нечего тут нас пугать. Анастасия Игоревна не виновата в том, что Марата не начали искать ранее. Да, она является кровной матерью мальчика, но не живёт с ним – у Марата были приёмные родители и бабушка.

Толстый полицейский кивнул, и пообещал связаться со мной или Илларионовым, как только ему станет что-нибудь известно.

Вывалившись из полицейского участка на улицу, я не могу надышаться. А говорят, что воздух в Москве очень загрязнён! Да после нахождения в кабинете капитана Самойлова даже воздух возле мусороперерабатывающего завода мне покажется чистейшим!

А просто, может, так пахнет свобода?

На улице идёт мокрый снег. Ну вот, опять вскоре толща под ногами превратится в грязную кашу. В этом году зимы, похоже, совсем не будет – снег то падает, то снова тает. Адвокат смахивает перчаткой насыпавшийся на лобовое стекло снег, и слегка поворачивается ко мне:

– Я сейчас поеду к Боголюбовым. Больше чем уверен, что они что-то знают о местонахождении Марата, но скрывают это. Поедете со мной?

Киваю.

– У меня всё равно больше нет никаких зацепок. Но, если вы считаете, что они могли и соврать – конечно, стоит порасспрашивать их ещё раз.

– Садитесь.

Адвокат кивает на автомобиль, и, подергав дворники – не примёрзли ли к стеклу, садится за руль. Меня не надо приглашать дважды, тем более, что речь идёт о поисках моего сына.

Внедорожник мужчины, мягко шурша шинами, отъезжает от полицейского участка. Я наблюдаю за адвокатом из-под полуопущенных ресниц. Интересно, у него есть семья? За всё то время, что Илларионов находился рядом, ему ни разу никто не позвонил. А ведь сейчас праздники – люди постоянно созваниваются с родными, близкими и знакомыми. Ходят друг к другу в гости, обмениваются подарками.

Максим Максимович же спокойно взялся за моё дело, все праздники он работает на меня, а его телефон молчит. Неужели, он так одинок?

В это так трудно поверить.

Даже Аринка вчера звонила из Парижа, куда, наконец, улетела вместе с Романом Аркадьевичем.

– Как вы думаете, Анастасия, Марат примет вас? Будет относиться к вам, как к матери?

Илларионов решает, наконец, заговорить со мной, пока мы стоим на светофоре, мучительно ожидая зелёного сигнала. При этих словах у меня по телу бежит волна дрожи – это тот самый вопрос, который я боюсь задать сама себе.

– Я не знаю. Я понимаю, что мне придётся долго работать над тем, чтобы Марат смог мне доверять.

– А его отец?

При упоминании о Пашке у меня в висках начинают стучать молоточки. Я не сказала адвокату, что ребёнок родился в результате изнасилования – посчитала это лишней информацией.

– Его отец ничего не знает о его рождении. Он даже не в курсе, что я была беременна.

Максим Максимович удручённо кивает, включая поворотник.

– Понятно. Типичная ситуация. Поиграл с девчонкой – и переметнулся к другой.

Я сжимаю губы. Не собираюсь с мужчиной обсуждать поведение Пашки и всю ту ситуацию, произошедшую десять лет назад. Уж она его точно не касается.

И вообще, мне кажется, что адвокат начинает переходить границу отношений заказчик – исполнитель, пытаясь залезть мне в душу и подружиться. Этого никак нельзя допустить.

Тут у меня в кармане раздаётся вибросигнал мобильного телефона – я отключила звук, когда была в полицейском участке. И вот, теперь, мобильный тихонько вибрировал, касаясь через подкладку пальто моего бедра.

Павел Иванович.

Бросаю беглый взгляд на своего водителя – он всецело занят дорогой. Ладно, разговор с Пашкой отвлечёт меня о том невесёлом разговоре, который начал Илларионов.

– Снегурочка, а ты где? Я хотел пригласить тебя на обед, подъехал к подъезду, а тебя нет дома. Как это понимать?

– Ты опять вошёл в мою квартиру без спроса?

Я взрываюсь, и еле сдерживаюсь, чтобы не заорать неприличными словами.

– Ну да. Должен же был я как-то проверить.

– Проверить что?

– Ну, мало ли…

Пашка замялся. Так, всё понятно. Он решил, что я могу быть не одна в своей квартире, и поднялся ко мне, чтобы это проверить. Интересно, что бы было, обнаружь он меня с другим мужчиной?

Господи, он, и, правда, опасен!

– Хватит меня проверять! Я занята поисками этого несчастного ребёнка, про которого я тебе говорила!

В трубке повисает секундное молчание, а потом Пашка медленно произносит, растягивая каждое слово:

– Я правильно понимаю, что ты сейчас с ним? Рядом с тобой – тот наглый тип, которого я видел вчера у твоего дома?

– Да, чёрт возьми! И мы заняты поисками Марата! Успокойся уже!

Бросаю трубку. Меня слегка потряхивает от нервного напряжения, и я выключаю вибрацию на телефоне – не хочу слышать, что Пашка звонит мне. Неужели, мужчина настолько ревнив? Но, кажется, я ему никто – всего лишь старая знакомая. Или, всё же, нет?

Максим Максимович смотрит на меня озабоченным взглядом:

– Мужчина ревнует?

– У меня нет мужчины. Так, один старый знакомый, который возомнил себя непонятно кем.

Отмахиваюсь, и смотрю в окно на пролетающие мимо автомобили. Не хочу дальше развивать эту тему. И, надеюсь, адвокат поймёт это по моему выражению лица.

– Бывший, значит.

Илларионов многозначительно вздыхает, и поворачивается ко мне. Ну вот, мне ещё этого не хватало! Обсуждать свою личную жизнь с Максимом Максимовичем я точно не собираюсь. Он же со мной не делится.

Хотя, нет, пусть лучше всё останется, как есть.

Наконец, в немом молчании, мы доезжаем до дома Саши Боголюбова. Адвокат паркуется недалеко от подъезда, подхватывает свой чемоданчик, и поворачивается ко мне:

– Я пойду, поговорю с Сашей, его мамой. Ну и заодно попробую попасть внутрь. А вы останьтесь в машине. Во-первых, они вас уже видели и могут насторожиться, а во-вторых, возле их подъезда тоже может случиться что-нибудь интересное.

Киваю. Меня этот план вполне устраивает. У меня тоже нет никакого желания подниматься вновь к Боголюбовым.

Илларионов уходит, закутавшись поплотнее в шарф, и я наблюдаю за мужчиной из машины. Надо сказать, что адвокат припарковал свой внедорожник очень удачно – мы никому не мешаем и стоим всего в нескольких метрах от подъезда.

Приоткрываю окно, чтобы слышать, о чём Максим Максимович будет говорить с жильцами по домофону. До меня доносятся отрывки его фраз, из чего я делаю вывод – он не стал врать, а сразу взял быка за рога, сообщив, что разыскивает Марата Долгова.

Его собеседницей, так же, как и в моём случае, стала мама Саши. Женщина, по всей видимости, не собирается впускать незнакомого мужчину внутрь, задавая разные каверзные вопросы.

– А кто вы?

– Адвокат Анастасии Игоревны. Она хочет найти мальчика.

– Зачем?

– У неё есть на это причины, поверьте. Можно я войду, и вы мне расскажете всё, что знаете о местонахождении Марата.

– Я ничего не знаю. Саша поссорился со своим другом и давно с ним не общался.

Голос женщины звучит громко и грозно – она стоит на своём, отказываясь впустить незнакомца внутрь. Максим Максимович, подав мне знак, что она явно что-то знает и скрывает, решает надавить на собеседницу.

– Хорошо, но я хочу порасспрашивать вас о мальчике. Мы только что были в полиции, подали заявление.

Голос женщины сильно задрожал, было слышно, что она заметно занервничала:

– Заявление? В полицию? Зачем?

– О розыске несовершеннолетнего. Поверьте, совсем скоро полиция будет у вас, а они разговаривать спокойно не умеют, сразу начнут давить. Так что вам лучше впустить меня, и всё рассказать.

– Что рассказать?

Женщина охает, и я понимаю, что, чёрт возьми, Илларионов был прав – она что-то скрывала от меня. А теперь, поняв, что скоро к ней нагрянут стражи порядка, испугалась.

– Всё. Ведь вы знаете, где скрывается Марат Дмитриевич Долгов. А значит, отказываетесь работать со следствием. Вы понимаете, что это преступление?

Женщина молчит. Видно, что она очень напугана и не совсем понимает, что ей делать. Мужчина, конечно, чувствует запах победы, поэтому он настаивает:

– Откройте дверь и я задам вам несколько вопросов.

– Хорошо.

Последняя фраза матери Саши звучит глухо и как-то отстранённо. Тут же дверь домофона противно запищала и распахнулась. Максим Максимович поднял палец вверх, улыбнулся, и исчез в подъезде.

Я откинулась на сидении – для меня потянулись долгие минуты ожидания. Самое противное – это ждать.

Моё сердце бешено стучит, а руки трясутся. Чёрт возьми, надо было бежать вслед за адвокатом. Можно было постоять на лестнице, просто послушать своими ушами, о чём будет идти разговор.

А так, сидеть мне теперь и мучиться в ожидании.

Смотрю на мобильный телефон – прошло только три минуты! Мне показались они вечностью! Значит, пока Илларионов вернётся, я успею поседеть.

Интересно, что известно матери Саши?

Тут дверь подъезда вновь противно запищала. Я затаила дыхание и уставилась в окно – наконец-то, адвокат вернулся! Теперь я всё узнаю!

Но, тут из подъезда выскакивает щуплый мальчишка в синем пуховике, и тёмной шапочке, и направляется в сторону метро. Он оглядывается по сторонам, словно опасаясь кого-то. Наверное, боится, что за ним проследят!

Я смотрю вслед удаляющемуся мальчику, и подскакиваю, как ужаленная. Чёрт возьми! Это, скорее всего, Саша – побежал к Марату, предупредить его о визите Илларионова. Наверное, спустился по лестнице, пока адвокат поднимался в квартиру на лифте.

Мне срочно нужно проследить за ним! Упущу – никогда могу не найти сына!

Выскакиваю из автомобиля, тяжело дыша, и утопаю в вязкой каше – оттепель даёт о себе знать, снег под ногами ужасно рыхлый. Хлопаю дверцей – авось никто не решит проверить – закрыт ли внедорожник, стоящий возле подъезда. Ничего с ним не случится – ключи адвокат забрал с собой.

Мне же некогда возиться с машиной – Саша убежал уже довольно далеко. И, если бы не шарф, ярко – салатового цвета, развевающийся по ветру, я бы уже упустила мальчишку из виду. А так – отлично вижу, что Боголюбов в данный момент, подходит к светофору.

Бегу по рыхлому снегу вслед за мальчиком. Ноги месят снежную кашу, я постоянно спотыкаюсь и замедляю ход. Но, боясь отстать, упорно бегу вперёд. Нет, Саша от меня не уйдёт. Видел бы сейчас меня мой преподаватель по физкультуре – был бы доволен!

Улыбаясь, я выбегаю к светофору, и останавливаюсь на пешеходном переходе – красный. Что ж, придётся постоять и отдышаться. Главное – не упустить мальчика.