Текст книги "Снегурочка для олигарха (СИ)"
Автор книги: Майя Бессмертная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава шестая
– Ты где была?
Дед Мороз, шипя, налетает на меня, тряся своей белоснежной бородой прямо над моим ухом.
– Имей в виду, если заказчик пожалуется Роману Аркадьевичу на пропажу Снегурочки, он тебе оплату урежет!
Молчаливо киваю, проходя мимо «дедушки». Уж я-то точно знаю, что Павел Иванович на меня жаловаться, точно не будет. По крайней мере, сейчас. Ведь я только что спасла ему жизнь.
– Быстро помоги собрать реквизит! До полуночи пять минут осталось! Тут такой бардак, а у меня радикулит – не нагнуться, спину прихватило!
Я оглядываю гостиную. Тут что, было ледовое побоище? Тут и там валяются пластиковые ёлочные игрушки, порвана мишура, а несколько мягких игрушек буквально выпотрошено на пол.
– Что тут было?
– Играли. Не видишь, что ли?
Да нет, прекрасно вижу.
Дед Мороз суёт мне в руки красный мешок, и я начинаю быстро собирать туда остатки бедных игрушек.
Это во что надо играть, чтобы порвать игрушку на две половинки? Изверги какие! А была весьма симпатичная розовая хрюшка.
Один пластиковый шарик закатился под стул, и мне приходиться встать на четвереньки, чтобы подцепить его своими длинными пальцами. Тут же я ощущаю на себе чей-то горячий взгляд.
Чёрт! Короткая шубка, наверняка, оголила мою филейную часть. А там кто-то стоит и пялится на интересный вид.
Выпрямляюсь, и поворачиваюсь – сзади стоит олигарх, и внимательно смотрит на меня каким-то масленым и грустным взглядом.
Опустив глаза в пол, я одёргиваю полы шубки, и бесшумно двигаюсь дальше. Может, мне показалось? Или, Павлу Ивановичу и впрямь понравился мой вид сзади?
– Василиса, проводи своих гостей наверх! Подарки от Деда Мороза и Снегурочки ты получишь завтра!
Лилия Иннокентьевна, пьяно взмахнув рукой, указывает девочке на дверь. Малышка сдвигает брови на переносице. Но, видимо, не решается спорить с мачехой, и убегает.
Я смотрю вслед девочке. Почему отец не заступился за неё? Или, ему не хочется ссориться с женой, на глазах у всех?
Наконец, начинают бить куранты, и все присутствующие собираются в кучку возле пушистой ёлочки, подняв бокалы вверх. Дети уже убежали наверх, в игровую комнату Василисы. Там Ирина накрыла сладкий стол, чтобы они смогли встретить праздник по-своему, без присутствия взрослых.
Неужели, они тоже будут играть до утра?
– Раз, два, три!
Гости начинают считать секунды до нового года присутствующие. Мы с Дедом Морозом тоже присоединяемся к всеобщему веселью, и берём бокалы с игристым вином со столика.
– Четыре, пять, шесть!
Лилия Иннокентьевна, уже изрядно выпив, бойко орёт, как торгашка на рынке, перекрикивая шум гостей:
– Загадываем желания! Все-все, быстренько! Самые сокровенные! Всё сбудется! Это же Новый Год!
Она нежно прижимается к супругу, и, чмокая его в щёку, жарко шепчет ему на ухо своё желание. Я, стоящая неподалёку, прекрасно слышу, что именно она говорит:
– Я хочу от тебя ребёнка!
По моему телу пробегает волна дрожи, и я закусываю губу, чтобы ничем не выдать своё вмиг испортившееся настроение. Александров в ответ нежно похлопывает жену по плечу. Значит ли это, что он тоже этого хочет? Что-то на лице мужчины не читается никакой любви к супруге. Хотя. Может, я просто вижу то, что хочу видеть?
– Семь, восемь, девять!
Я судорожно прокручиваю в уме желание, которое бы я хотела получить в следующем году. Впрочем, оно, как и десять лет назад, одно и то же. Из года в год я только одно прошу у Новогодней ёлки, но оно всё никак не сбывается, оставляя меня с носом.
– Десять, одиннадцать!
Я смотрю на Павла Ивановича из-под полуопущенных ресниц. Он стоит рядом с женой, предавшись всеобщему веселью. На его лице нет озабоченности или груза переживаний. Наверное, мужчина всё же, по-своему счастлив.
– Двенадцать!
Я закрываю глаза и, пытаясь не думать об олигархе, шепчу своё самое сокровенное желание.
Гости начинают звенеть бокалами, и поздравлять друг друга с наступившим Новым Годом.
………………………….
В четыре утра, полностью измученная, я захожу в комнату для гостей, и падаю совершенно без сил.
– Господи, неужели, я выдержала эту гонку?
Но, ещё не всё. Отпустят меня только в полдень. А до этого мне обязательно нужно исхитриться пообщаться с Павлом Ивановичем.
Я скидываю сапожки и шубку Снегурочки, оставшись в костюме феи. Вскоре освобождаюсь и от него, блаженно облачившись в трикотажную ночную сорочку, которую я предусмотрительно взяла с собой.
Разметав свои волнистые волосы по подушке, я блаженно закрываю глаза. Уф, наконец-то можно поспать!
Стук в дверь.
Какого чёрта? Или, прошла уже ночь, а я не заметила?
Я с раздражением смотрю на мобильный телефон, и понимаю, что прошло только десять минут. Неужели, от меня снова что-то понадобилось? Может, Дед Мороз ищет свою бороду? Он так напился под конец вечера, что снял её и закинул на верхушку ёлки.
Ну, уж нет, ни за что ему не скажу, где она, пусть помучается. С раздражением открыв дверь, я собиралась сказать всё, что я думаю о напарнике, но натыкаюсь взглядом на усталый взгляд олигарха.
– Вы ещё не спите? Можно войти?
– Ээээ. По правде говоря, уже сплю.
Но мужчина, не слушая моего бормотания, уже входит в спальню. Я послушно отступаю к стене, чтобы он не снёс меня своим мощным телом. Блин, похоже, поспать сегодня мне вообще не удастся.
– Простите.
Я прикрываю руками свою грудь, выступающую из-под тонкого трикотажа ночной сорочки, и ищу, чем бы накрыться. Не найдя ничего лучше, я накидываю сверху шубку Снегурочки.
Хозяин дома смотрит на меня тем самым наглым, похотливым взглядом, как и много лет назад. Неужели я ничуть не изменилась с того времени? Нет, не нужно тешить себя такими мыслями, это не так.
– Анастасия, вы сказали мне, что вам нужна моя помощь. Я готов вам её предоставить. Абсолютно любую.
Понимая, что мы снова отдалились друг от друга, так как мужчина перешёл на официально-вежливое «вы», я убираю прядь волос со лба, и осторожно говорю:
– Мне очень нужно найти одного мальчика.
Замолкаю, не зная, что сказать дальше. Мне вовсе не хочется вываливать на этого мужчину всё – это его не касается и, я уверена, абсолютно его не интересует.
– Если вы будете так медленно рассказывать, мы встретим вместе рассвет. Я понимаю, что любая женщина будет счастлива, встретить утро рядом со мной, но всё же, я очень устал.
Морщусь от его ироничного тона. Как же он себя любит, чёрт возьми! Ему, естественно, и дела нет до моих душевных терзаний! Тогда он узнает только часть истории.
– Ребёнка сдали в детский дом сразу после рождения. Мать написала отказную, но спустя пару лет опомнилась, стала искать сына. Но не нашла. И ищет, по сей день.
– Вы уверены, что этой кукушке нужна помощь? Как мать может сдать своего ребёнка в детский дом?
– У неё были сложные жизненные обстоятельства, она не могла поступить иначе.
Я закусываю губу и сжимаю кулаки, смотря прямо в серые глаза олигарха. Господи, только бы он не понял, что я от него скрываю!
– И как вы собираетесь ей помочь?
– Мальчика отправили в дом малютки, номер десять. При рождении мать дала ему имя Сергей. С этим именем мальчик и жил в доме малютки. Но вскоре его усыновила какая-то семья, и следы ребёнка теряются.
– Тайну о неразглашении усыновления ещё никто не отменял. С чего вы взяли, что я смогу найти мальчика? Он может быть даже не в Москве.
– Он в Москве. Это единственное, что матери удалось узнать.
Я замолкаю, не считая нужным сообщать мужчине, каким образом мне удалось выяснить хоть что-то о своём ребёнке. Ведь тогда, после разговора с заведующей домом малютки, я чувствовала себя совершенно разбитой и потерянной. И, за большую сумму денег, мне удалось узнать о сыне только это – его усыновила одна бездетная пара, и они живут в Москве.
После этого я постоянно вглядывалась в лица проходящих мимо детей, в надежде узнать своего ребёнка. Эти поиски настолько морально утомили меня, что я даже отказалась от престижной работы, и осела в библиотеке.
Тут я нашла спокойствие и много свободного времени. Я просматривала журналы и газеты, пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться. Но, увы, всё тщетно.
– Сколько сейчас лет малышу?
– Девять.
Мужчина присвистывает, и закатывает глаза. А у меня бешено забилось сердце. Только бы он не произвёл в уме нехитрые подсчёты, и не понял, что эта кукушка, на самом деле – я.
– Это почти нереально. Даже, если предположить, что мальчика по-прежнему зовут Сергей. Вы представляете, сколько девятилетних мальчишек с этим именем в Москве?
Киваю головой. Прекрасно понимаю, ведь я наводила справки. Но, самой мне с этим не справиться. Не могу же я искать по всем квартирам своего сына. А у Павла Ивановича связи, деньги и хитрый ум. Он может что-то придумать.
А мужчина вскакивает со стула и продолжает ходить по комнате.
– Но, скорее всего, мальчика зовут совсем по-другому. Так что, шансы найти мальчишку у вас равны нулю, Анастасия. Придумайте какое-нибудь другое желание.
Олигарх качает головой, и направляется к двери. Понимая, что он сейчас просто уйдёт, я в панике кричу:
– У мальчика есть приметная отметина!
Павел Иванович тормозит в шаге от двери, и оборачивается на меня:
– Какая? Надеюсь, у него не три руки?
Его ироничная самоуверенность начинает меня раздражать. Но, делать нечего – мне необходимо взять себя в руки, и не поддаваться на провокацию. Пусть поможет мне найти ребёнка.
– У него родимое пятно. На лице, прямо возле правого уха. Не очень большое, но его прекрасно видно.
– Ну, это уже хоть что-то.
Олигарх смотрит на меня в упор, раздумывая о чём-то. Я вся покрываюсь липким потом, и трясусь от страха. Что он скажет в следующую минуту?
– Можно поговорить с детскими дерматологами. Наверняка, они запомнили такого малыша. Если, конечно, его приёмные родители обращались ко врачам. Ладно, я найму частного детектива. Пусть поищет по детским поликлиникам. Что вы ещё знаете о ребёнке? Дату рождения?
Я радостно киваю.
– Отлично. Дайте мне свой номер телефона, я наберу вас после второго числа, и мы обо всём поговорим. Думаю, детектив быстро найдёт этого мальчика. Вот только зачем? У него уже давно другая семья. Что хочет эта женщина?
Я пожимаю плечами. Что я хочу? Я хочу забрать ребёнка, и жить вместе со своим сыном. Я уже девять лет мучаюсь от того, что натворила. Как я смогу забрать его? Неважно. Главное – найти. Может, ему там плохо? Его обижают или просто не любят.
Только бы найти.
Я диктую мужчине одиннадцать цифр, и замечаю, что шубка Снегурочки распахнулась, и Павел Иванович без зазрения совести пялится на мою аккуратную грудь второго размера. Поймав на себе его жаркий взгляд, я смущённо запахиваю шубку, а мужчина, неожиданно произносит:
– Анастасия, а может быть, нам повторить ту ночь? Тогда я был очень груб, и, скорее всего, вам не понравилось, но поверьте, я умею быть очень нежным.
Что? Я не ослышалась?
– Вы уже сообщили мне, что очень устали, Павел Иванович. Поэтому не стоит так себя утруждать!
Я с вызовом смотрю на мужчину, вздёрнув подбородок. И пусть я уже десять лет не могу найти мужчину, который бы затмил Пашку в сексе, ему об этом знать совершенно не нужно.
– Ну что ж, хорошо.
Мужчина шумно вздыхает, и подходит к двери, ещё раз обернувшись на меня. Скорее всего, он раздумывает, а не взять ли меня силой, как тогда, десять лет назад?
Но, здравый смысл побеждает. Он, всё-таки, уже не тот горячий юнец, хватающий всё, что хочет. Мужчина кивает и уходит, оставив после себя только шлейф дорогих духов.
Я поспешно закрываю дверь, и выдыхаю – теперь, совершенно точно, мне нужно поспать. Я юркаю под одеяло, но никак не могу себя заставить провалиться в сон – от запаха парфюма олигарха у меня внутри всё сладко сжимается, а фраза с его сексуальным предложением до сих пор звучит в ушах.
Может, я зря отказалась?
Наконец, вымотавшись, я закрываю глаза и засыпаю, представляя себя в жарких объятиях Александрова.
………………………………..
– Доброе утро!
Измученная, я захожу на кухню, и устало киваю Ирине и Асмик, сидящим за столом на кухне.
– И тебе. Садись, сейчас налью тебе кофе!
Асмик подходит к турке, стоящей на плите, и я ощущаю ароматный свежесваренный напиток.
– Устала за эту ночь?
В голосе Ирины я ощущаю какое-то ехидство. Киваю.
– Смотри, Лилия Иннокентьевна узнает, что ты с её мужем переспала в новогоднюю ночь – убьёт нафиг! Хоть постеснялись бы!
– Что ты несёшь!
Асмик сурово сдвигает брови, и шлёпает полной ладонью по столешнице:
– Сама слухи разносишь! Лучше попридержи язык! Допивай кофе, да иди, уборку делай. Там, на заднем дворе, столько окурков! Шагу не ступить!
Ирина, пожевав губами, быстро отправляет в рот кусочек пряника, и подскакивает с места:
– И пойду! Да только это не слухи! Сама, своими глазами видела, как Павел Иванович ночью выходил из комнаты для гостей, которую занимала она!
Я решаю прекратить эту дискуссию, и примирительно поднимаю руки вверх:
– Ирина права, хозяин заходил ко мне после праздника, но лишь для того, чтобы обсудить мой отъезд. Павел Иванович женат, а я не охотница за чужими мужьями.
Обе женщины почтительно замолчали, а Ирина, поставив чашку в раковину, удалилась. Асмик не стала продолжать разговор, а принялась составлять посуду в посудомойку.
Ну и ладно. Это их дело – верить мне, или нет. Я ничего им больше сообщать не собираюсь, это не их дело.
Не успела я с наслаждением попить кофе, приготовленное кухаркой, как на кухню, держась за голову, вошла Лилия Иннокентьевна. Женщина выглядела мёртвенно-бледной, а её обычно гладко зачёсанные волосы были всклокочены.
– Асмик, где всё шампанское, купленное для Нового Года?
– Всё закончилось.
– Не ври!
Женщина мигом багровеет, подскакивает к кухарке, и заносит руку над её головой. Армянка закрывает глаза, охает, и чуть пригибается. Но я вмиг среагировала. В два прыжка я преодолеваю расстояние до хозяйки особняка, и хватаю её за рукав халата.
– Не смейте!
Лилия Иннокентьевна затряслась от злости. Глаза её прищурились, и она прошипела:
– А ты кто такая? Давай, убирайся отсюда!
– И не подумаю! Мой договор заканчивается в полдень. Я ничего не нарушила, и я не уйду отсюда без денег!
– Ах ты, мерзавка! Никто не смеет мне перечить!
– Где Павел Иванович? Вы не в себе. Я буду разговаривать только с ним, он меня нанимал!
– Мой муж на работе! Убирайся из моего дома! Дрянь!
Я стою и смотрю в полные ненависти глаза Лилии Иннокентьевны, и понимаю, что проиграла. Если Пашка и впрямь уже уехал на работу, меня никто не защитит, и никто не сможет остановить эту алкоголичку.
– Я сейчас вызову охрану, чтобы тебя выкинули из особняка. Не уйдёшь сама, скажу, что ты что-то украсть хотела. Поедешь в полицейский участок!
– Сейчас, я только возьму свои вещи.
Женщина хватает меня за рукав шубки Снегурочки, и насмешливо произносит:
– Так вали! Ну, живо!
Понимая, что в комнате ничего особе ценного не осталось, кроме моей не слишком дорогой косметики и костюма феи, я соглашаюсь. И, подталкиваемая в спину рукой женщины, выхожу за дверь.
Ладно, в конце – концов, в доме ещё остался Дед Мороз. До полудня, как написано в договоре, авось продержится. Я сделала всё, что могла.
На улице стоит тишина. Вывалившись в сугроб с чёрного хода, я с наслаждением потягиваюсь и вдыхаю морозный воздух. Мобильный телефон у меня с собой, в кармане шубки. Сейчас вызову себе такси до дома и, наконец-то, смогу отдохнуть.
Я иду вдоль заснеженной дорожки, и вдруг слышу какой-то приглушённый шёпот, раздающийся от главной двери особняка.
Так-так. Кто это там?
Подгоняемая любопытством, я устраиваюсь возле стены, и обращаюсь в слух, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Катька, это я. Мне очень нужна твоя помощь!
Голос принадлежит Лилии Иннокентьевне. Интересно, с кем она разговаривает?
– Мой всё спиртное опять спрятал. А мне плохо, аж всю наизнанку выворачивает. Выручай, а?
Так-так, похоже, я понимаю, откуда женщина постоянно берёт спиртное – её им кто-то щедро снабжает.
– Вы утром от нас уехали? Ничего не помню. Короче, дуй ко мне, захвати тот вкусный коньячок и немного порошка. Я заплачу!
Я аккуратно выглядываю из-за угла. Я не ошиблась – хозяйка особняка стоит на крыльце, и с наслаждением затягивается сигаретой, пряча мобильный телефон в карман халата.
Всё понятно. А милая супруга Павла Ивановича ещё и наркоманка. И снабжает её всем какая-то Катерина, которая, видимо, тоже присутствовала сегодня на празднике.
Ох.
Катерина – это же, возможно, Катрин. Та самая девушка, которая была любовницей олигарха, и которая пыталась его зарезать этой ночью. Неужели?
Ну, так-то, всё сходится. Катрин снабжает Лилию Иннокентьевну алкоголем и наркотиками, а когда та, наконец, умрёт, хочет занять её место. Что ж, хитро придумано. Значит, что женщина ещё и наркоманка.
Знает ли об этом мужчина? И как он не боится оставлять её одну дома со своей дочерью?
Подумав о Василисе, у меня защемило сердце. Бедный ребёнок. Она-то надеется на продолжение праздника. А тут, мало того, что Снегурочку выгнали из дома, так ещё и отец уехал на работу.
Мда.
Ладно, у Павла Ивановича есть мой номер телефона. Он обещал мне позвонить. Там я ему обо всём и расскажу. Пусть сам решает, что ему делать с женой.
Но, не успеваю я добраться до дома, как раздаётся телефонный звонок разъярённой Аринки:
– Ты чего учудила? Роман рвёт и мечет!
– А что случилось?
– Ему только что звонила супруга заказчика. Сказала, что она выгнала тебя. Что ты аморально себя вела и к тебе куча претензий. Что она в суд подаст на Ромкино праздничное агентство, с пылью его смешает и так далее.
Я удручённо вздыхаю:
– Всё было совсем не так.
Я быстро рассказываю подруге в двух словах обо всём, что произошло, подходя к своему дому. Хорошо хоть, мне удалось выбраться с Рублёвки. Правда, таксист заломил бешеную цену за поездку первого января. Но, что делать? А теперь я ещё вынуждена оправдываться перед подругой. Что-то Новый Год не задался с самого утра.
Аринка вздыхает:
– Роман сейчас в агентство поехал, оттуда будет Александрову звонить. Всё зависит только от него. Он – заказчик, пусть сам всё решает. Говоришь, его жена – алкоголичка? Бьёт и издевается над прислугой? Зачем же он с ней живёт?
– Не знаю.
– А может, ты уже сама метишь на её место? Признавайся, понравился олигарх? Всё-таки, вы с ним уже трахались несколько лет назад.
В голосе подруги звучат ироничные нотки, но я не собираюсь ей открываться. По крайней мере, пока. Я ещё сама не понимаю, что чувствую к Павлу Ивановичу.
– Не придумывай!
– Ага! Я знаю этот раздражённый тон! Ты влюбилась, дорогая моя! Сама же признавалась, что лучше него в сексе никого нет. И он плодовитый. Вон, с первого раза тебе тогда ребёнка сделал. Смело прыгай к нему в койку, беременей и рожай. Тогда он непременно разведётся со своей алкоголичкой женой!
– Ты же знаешь, что я на это не пойду.
Я закусываю губу, понимая, что Арина не в курсе, что мой сын не умер. Хотя, именно такую версию я ей озвучила девять лет назад.
Когда я поняла, что беременна – было уже поздно делать аборт. Ребёнок вовсю рос и шевелился во мне. Бабушка была в ужасе, когда я рассказала ей о своём интересном положении. Она была тверда в своём решении:
– Аборт!
Но, на таком сроке это было уже невозможно. Я же, как раз училась на первом курсе медицинского. И тоже всё прекрасно понимала. Бабушке имя предполагаемого отца я так и не назвала. Не сказала, и при каких обстоятельствах произошло зачатие.
Бабушка покачала головой, и твёрдо сказала:
– Родишь – оставляй в роддоме, пиши отказную. У тебя жизнь только начинается, ты на первом курсе. Золотая медаль, престижный Вуз, впереди – отличная работа. К чему тебе ребёнок? Всё бросишь, пелёнки будешь стирать целыми днями? Да и не прокормлю я двоих на пенсию. Так что, и думать нечего – оставляй в роддоме, всем скажем, что умер младенец.
Так я и поступила. В принципе, у меня просто не было иного выхода. Я даже отказалась взять ребёнка на руки – боялась, что увижу его и не смогу потом оставить. Но, издалека всё же, увидела родимое пятнышко возле правого ушка.
Серёжа был так сильно похож на Пашку! Темноволосый, с серыми глазками. Уходила я из роддома с тяжёлым сердцем. Бабушка заранее позаботилась обо всём, чтобы мне не пришлось ничего выдумывать – все уже знали, что младенец умер в родах от гипоксии, и не волновали меня.
Но я так и не смогла забыть моего Серёжу. Его умные маленькие глазки снились мне каждую ночь, и, в итоге, я загремела в больницу с нервным срывом. Вуз я окончила, но и речи быть не могло, чтобы пойти работать врачом.
И, вопреки причитаниям бабушки, я осела в библиотеке, и посвятила себя поискам сына. И теперь Павел Иванович просто обязан мне помочь. Ведь, это и его сын тоже.
Хоть я ему об этом и не сказала, и вряд ли скажу. Ни к чему это.
Голос подруги вырывает меня из грустных воспоминаний:
– Ну и дурочка! Я всё расскажу Ромочке, пусть он тоже построже будет с твоим олигархом. Ишь, что вздумали, людей бить! У нас тут не каменный век!
– Хорошо.
– Ладно, перезвоню.
Подруга бросает трубку, даже не попрощавшись, а я вхожу в свою пустую тихую квартиру. Наконец-то смогу с наслаждением вытянуться на продавленном диване и посмотреть телевизор.