Текст книги "КОАПП! КОАПП! КОАПП! Репортаж о событиях невероятных. Вып. 7"
Автор книги: Майлен Константиновский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
Троих из этой четверки синичек (все они водятся в нашей стране) легко узнать по имени: сразу видно, кто из них длиннохвостая синица, кто лазоревка (какая у нее лазурно-голубая головка!), а кто хохлатая синица (за этот хохолок ее прозвали еще и гренадеркой: у гренадеров на головном уборе было похожее украшение). И лишь большую синицу надежнее опознавать не по величине, а по черному галстуку на желтой манишке.
Сова . Ну, за ястребов – тетеревятника и перепелятника да за болотного луня и теперь не грех премии давать. Вот уж кто разбойники так разбойники! Сколько пернатых изводят – страсть! Мышей, что ли, мало кругом? Так нет – им, супостатам, птиц на обед подавай!
Человек . Разбойники-то они разбойники, Сова, и все же... В одном подмосковном заповеднике уничтожили всех ястребов и болотных луней. Казалось бы, вот где раздолье мирным птицам... Как бы не так! Гнездящиеся в заповеднике утки стали вырождаться, среди них часто вспыхивали эпидемии... Пришлось снова поселить в тех местах ястребов: их добычей, как выяснилось, становятся не все птицы подряд, а в первую очередь больные и нежизнеспособные. Поэтому наш приговор ястребу и болотному луню пришлось пересмотреть, хотя полностью мы их и не оправдали.
Гепард . Очевидно, новый приговор гласит: «Виновны, но заслуживают снисхождения», не так ли?
Человек . Примерно так. На практике это означает, что размножаться в слишком больших количествах мы им все-таки не даем.
Мартышка. Да им это и самим невыгодно: нечего будет есть!
Из последнего в ряду скворечника показалась Большая Синица. Ее заметил Удильщик.
Удильщик. Смотрите, кажется, представительница жилотдела закончила осмотр скворечников.., (Синице.) Ну, каковы ваши впечатления, уважаемый инспектор?
Синица (подлетая). Претензий к строителям у меня нет, за исключением вот этого скворечника: для чего его задняя стенка сделана съемной? Снимите-ка ее, Мартышка!
Мартышка. Сейчас... (Снимает стенку.) Ой, здесь стеклянная банка!
А сверху на ней укреплена головка с клювиком, и какой-то рычажок торчит... Кажется, я догадалась – это Человек сделал игрушку для будущих птенцов!
Синица. Ваше внимание к птенцам очень похвально, Человек, но птичьим детям не до игрушек, все их время занято едой – ведь за считанные дни они должны увеличить свой вес в шесть раз. Так. Теперь посмотрим, насколько эта жердочка удобна для сидения.
Человек. Конечно, проверьте это сами, Большая Синица!
Будь у Кашалота время для подготовки, он бы, конечно, обставил чтение своей оды «К Синице» с надлежащей пышностью – в лучших традициях той помпезной эпохи, когда Державин сочинял знаменитую оду «К Фелице»...
Как только Большая Синица уселась на жердочку, она нажала на рычажок, и клюв «игрушечного птенца» раскрылся.
Стрекоза. Смотрите, клюв совсем как у живого птенчика, и желторотенький такой же, – ну прямо настоящий птичий детеныш, правда, милая Синица?
Синица неожиданно сорвалась с жердочки и улетела.
Упорхнула... Может, я что-нибудь не так сказала и она обиделась?
Синица вернулась с гусеницей в клюве, сунула ее в клювик «искусственного птенца» и тут же снова улетела.
Мартышка (хохочет). Она кормит игрушку! А гусеница в банку провалилась!
Удильщик. Вторую принесла... третью... ну и темпы! Пять... восемь... двенадцать...
Коапповцы с недоумением наблюдают, как Большая Синица снует между лесом и скворечником. Банка быстро заполняется гусеницами.
Гепард. Боюсь, что даже при таком обильном питании из этой стеклянной банки не вырастет цистерна.
Сова. Да закрой ты скворечник, Человек, она ж теперь не остановится. Разве может птица клювик раскрытый спокойно видеть, да еще желтенький изнутри? Тут уж некогда разбираться, настоящий это птенец а ли нет – кормить надо!
Человек. Вот такие опыты и позволяют узнать, чем птицы кормят своих детей. (Ставит на место съемную стенку скворечника.) Все, Синица успокоилась.
Синица (в недоумении остановилась перед закрытой стенкой, держа в клюве гусеницу, затем проглотила ее). Нет, не успокоилась, Человек, и не успокоюсь, пока в лесу есть гусеницы! Кашалот, вот ордера на заселение скворечников их основными обитателями – мухоловками-пеструшками. Вопросы есть?
Кашалот. Нет вопросов – все ясно.
Синица. Тогда прощайте. (Улетает.)
Все. До свидания! Счастливо!
Кашалот. Птица-Секретарь, повесьте, пожалуйста, объявление: «Свободных мест нет. Все скворечники забронированы для мухоловок-пеструшек. Предупреждаем: птицы, занявшие скворечники самовольно, будут жить на птичьих правах». Подпись : « Администрация».
Удильщик. Одного я не могу понять: если основные обитатели скворечников – мухоловки-пеструшки, почему же их называют скворечниками?
Гепард. В самом деле, правильнее было бы именовать их «мухоловочниками-пеструшечниками». Кстати, так намного благозвучнее, вы не находите?
Позади автофургона с радиолокатором послышались какие-то голоса и шум. Заглянув туда, коапповцы видят Воробьиху, которая наскакивает на Воробья, стараясь клюнуть его в голову.
Воробей. Выслушайте меня, Воробьиха! Честное слово, вы меня не так поняли...
Воробьиха. Я тебе дам – не так поняла! Вот тебе, вот тебе! Посмел приблизиться ко мне на целых три шага... ах ты нахал! На, получай, получай!
Кашалот. Воробьи, вы сошли с ума! Затеять драку на поляне КОАППа!
Воробьиха (Воробью). Твое счастье, голодранец несчастный, – я бы тебе задала, ты бы у меня зачирикал... (Удаляется с гордым видом.) Заговорить с честной замужней Воробьихой, а у самого ломаного зерна нет за душой!
Неужели у кого-нибудь поднимется рука на эту прекрасную птицу? Я, простите за прозу, очень полезную: хотя австралийский дымчатый коршун и разнообразит при случае свой стол ящерицами и насекомыми, основное и любимое блюдо у него (как и у его собратьев на других континентах) – грызуны.
Воробей (приводя в порядок потрепанное оперение). Клянусь, Кашалот, я не затевал драку и сам не дрался – ведь это Воробьиха, не могу же я ее ударить.
Кашалот. Попробуй тут разбери, кто кого бил и кто из вас Воробей, кто Воробьиха...
Воробей. Но это же так просто! Это у полевых воробьев трудно разобрать, у них воробьи и воробьихи очень похожи. А нас, городских воробьев, совсем легко различить – видите, у меня горло и зоб черные, темя серое, а на голове коричневая полоска, а у Воробьихи всего этого нет, и потом она ужасно дерется. Я ведь только хотел познакомиться, потому что ищу невесту, спросил, как ее зовут, – ну что в этом плохого, правда? А она сразу меня бить. За что? У нее ведь на клюве не написано, что она замужем, и обручального кольца на лапке нет.
Все смеются.
Там, где несут свою службу пернатые ветеринары, эпидемий среди мирных птиц можно не опасаться: больные будут своевременно «эвакуированы». Да и наша, «людская» медицина тоже не в обиде: меньше грызунов – меньше переносчиков инфекции!
Сова. Ох и насмешил! Досталось тебе, стало быть? Они такие, городские-то воробьихи! (Коапповцам.) А замуж как они выходят, знаете? И смех и грех! В апреле, как построят городские воробьи гнезда, воробьиха их облетать начнет да все привередничает – то ей не так да это не эдак... Квартиру, стало быть, выбирает, а не мужа. А как выберет гнездо получше, с мужем в придачу, тут же недотрогу из себя строить начинает. То ли дело полевая воробьиха – замуж она в феврале еще выходит, в стужу, у дружка ее гнезда и в помине нет – сам, стало быть, полюбился, а гнездышко уж потом вместе делают. Э-эх, Воробей, Воробей, бросил бы ты город – что в ём хорошего? Была я там, нагляделась. Деревянные-то дома сносют, каменных понастроили – что грибы растут, а высоченные – страсть! Говорят, в домах этих есть этот... слово запамятовала – кажись, кан... канфорт. Удобства разные, значит. И что это за удобства такие, ежели на доме ни тебе карнизов, ни наличников – где же воробью гнездышко приткнуть да детишек вырастить? Лошадей всех повывели, по улицам, слышь, друндулеты ездют, а от них окромя грохоту да запаху дурного никакого толку, а навозу так и вовсе нету.... А заместо мусорных ям в городах теперь банок железных понаставили, с крышками. А без мусору да навозу какая жисть воробью? Где пороешься, как зимой пропитание сыщешь? А сказывают еще, мальчишки есть в городах, не приведи господь: с рогатками бегают да по воробьям стреляют. А взрослые там все снуют туды да сюды, туды да сюды, и никто из них не остановится да и не крикнет: братцы, да ведь воробей-то нам первый друг! Вон, в одном большом царстве-государстве прогнали всех воробьев – с трещотками, говорят, толпы ходили, в кастрюли да тазы колотили. И доколотились! В городах-то зелени вовсе не осталось, а на полях на рисовых урожаю в тот год не было – все подчистую съели вредители окаянные! Слышь, Воробей, женился бы, братец, на полевой воробьихе. Росточку в ей поменее, чем в городской, да ведь главное-то – душа большая! Жили бы вы в поле, еды там вдоволь – зимой сорняки, летом тли, листоблошки, долгоносики, главные, говорят, вредители, их там видимо-невидимо, на всех хватит. А воздух, а красотища-то кругом какая!
Памятник – это замечательно, однако воробьи предпочли бы более скромные знаки внимания (причем желательно при жизни). В качестве таковых вполне подошли бы крошки хлеба. Но только ни в коем случае не черного!
Воробей. Спасибо на добром слове, дорогая Сова. Все, что вы сказали, к сожалению, горькая правда. Но я не могу бросить город. Вот я, например, живу в Москве. Какие там красивые парки! Сколько раз мы спасали их от нашествия непарного шелкопряда... А если такое нашествие повторится? Кто его остановит? Нет, лучше я буду терпеть голод, холод и несправедливость людей, но не покину свой пост!
Кашалот . А что, разве кроме воробьев в Москве нет других птиц?
Человек . В Москве, дорогой Кашалот, встречается сто семьдесят четыре вида птиц, это установил замечательный орнитолог и большой друг ребят Петр Петрович Смолин. Но он же доказал, что московские воробьи уничтожают вредителей во много раз больше, чем все остальные птицы, вместе взятые.
Воробей , Я убежден, что если бы люди узнали об этом, они бы изменили к нам отношение, и мы не теряем надежды, что когда-нибудь это случится. Вон в Америке, Австралии, Новой Зеландии раньше не было воробьев, их туда специально привезли в прошлом веке, построили им домики, подкармливали – и не пожалели об этом! В городе Бостоне есть памятник воробью – жители там до сих пор помнят, как воробьи избавили их от полчищ гусениц, а значит, и от голода. Но нам не нужен памятник, мы мечтаем только о том, чтобы нас не отгоняли от хлебных крошек, которые люди щедро сыплют другим птицам.
Кашалот (взволнованно). Дорогой Воробей, вы, наверное, голодны – вот, Мартышка тут приготовила хлеб для птиц... Угощайтесь, пожалуйста!
Человек. Стойте, Кашалот, птицам нельзя давать черный хлеб – только белый!
Кашалот . Но почему, Человек? Ведь многие кормят их черным хлебом...
Человек. Вероятно, они просто не знают, что от черного хлеба птицы болеют и гибнут. Прыгайте сюда, Воробей, я вам накрошу печенья.
Стрекоза (меланхолически). А на экране радиолокатора уже минут пять какое-то пятно, оно движется. Это не ангел-архангел?
Мартышка. Ой, верно! Что же вы сразу не сказали, Стрекоза? А вдруг это мухоловки-пеструшки!
Человек (приглядываясь к изображению на экране). Да, похоже, что это они...
Удильщик. Эх, Сова, Сова, проглядела... А еще оператор радиолокационной станции!
Сова. Ах ты, беда-то какая? Да как же это я... вот срам-то!
Стрекоза. Вон они летят – их уже и так видно, без радиолокатора!
Всеобщий переполох.
Кашалот (звонит в колокольчик). Отставить панику! Внимание, всем приготовиться к торжественной встрече стаи! Птица-Се-кретарь, вы написали приветственную речь? Дайте ее мне... Спасибо. Цветы... где цветы? Закрываю заседание КОАППа!
Птица-Секретарь . Коапп, коапп, коапп!
ВЫР ШИР ШЕЮ
С минуты на минуту должно начаться заседание, а на поляне КОАППа только половина коапповцев: Сова, Гепард, Удильщик , Рак и Птица-Секретарь. Самое же удивительное – нет председателя Кашалота, всегда такого пунктуального. Это обстоятельство , по всей ви димости, беспокоит и собравшихся...
Сова. Куда ж это наш Кашалот запропастился? Да и другие тоже...
Рак. Что с других спрашивать, Сова, если сам председатель опаздывает.
Удильщик. Уважаемый Рак, я бы попросил вас выбирать выражения. Запомните раз и навсегда: руководитель – особенно руководитель КОАППа – не опаздывает, а задерживается, причем имеет на это полное право. А вот остальные... Мда, дисциплинка у нас стала хромать... Школьники могут к восьми тридцати на занятия приходить, а наши к половине одиннадцатого собраться не в состоянии!
Появляется запыхавшаяся Стрекоза. Ее замечает Гепард.
Гепард. Ну, почему же не в состоянии – вон Стрекоза летит. Не будьте к ней слишком строги, Удильщик, – видите, как она запыхалась.
Стрекоза (тяжело дыша). Еще бы, милый Гепард, я так спешила!
Кашалот еще вчера попросил меня, чтобы я передала Удильщику, чтобы он предупредил Птицу-Секретаря, чтобы она сообщила всем, что сегодняшнее заседание должны открыть вы – таково его распоряжение!
Все встревожены.
Удильщик. Из всего этого я понял только одно: с нашим обожаемым председателем что-то случилось!
Сова. Он, часом, не заболел?
Стрекоза. Нет, Сова, он направил себя в срочную командировку.
Все. В командировку? Куда?
Стрекоза. На юг, естественно.
Рак. Это мы без вас догадались. А под каким предлогом... Э-э, то есть с какой целью?
Стрекоза. С очень важной целью, Рак... ммм... сейчас вспомню...
Сова . Ты бы хоть записала, Стрекоза.
Стрекоза. Зачем записывать – у меня отличная память! Минуточку... МММ...
Гепард. Ну, ладно, Стрекоза, пока вы напрягаете свою отличную память, я открою заседание. (Звонит в колокольчик.) Открываю очередное заседание Комитета охраны авторских прав природы!
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!
Гепард. Стрекоза, роясь в своей замечательной памяти, поищите там заодно, не поручал ли вам Кашалот передать Удильщику, чтобы он сообщил Птице-Секретарю, чтобы она проинформировала Рака, а он в свою очередь всех нас, чем нам следует заняться, пока председатель в командировке. Видите ли, открыть заседание вместо председателя – это не фокус, а вот что делать дальше?
Стрекоза (встрепенувшись). Постойте, постойте... Я вспомнила! Кашалот отправился за фокусами... ка... кажется, в Индию.
Всеобщее изумление.
Рак. Это что же, председатель нам фокусы собирается показывать? В рабочее время?
Удильщик. А почему бы и нет, Рак? Ему лучше знать, чем заниматься в рабочее время. Конечно, есть немало и других интересных дел – можно играть в шахматы, рассказывать анекдоты, читать романы, обсуждать новости, наконец, просто спать... Но фокус – это познавательно, это будит воображение! И потом, кто вам сказал, что фокусы не работа? Работа, да еще какая тяжелая!
Стрекоза. Да, да, спросите у насекомых-иллюзионистов – они и существуют-то лишь благодаря фокусам! Я как-то видела выступление гигантского тропического палочника: на глазах у изумленной птичьей публики этот великан длиной почти в сорок сантиметров мгновенно превращался в большую ветку. У него это получалось так легко, так изящно... А потом... мне удалось познакомиться с палочником, и он рассказал, какой огромный и кропотливый труд стоит за этой легкостью... Оказывается, самое сложное – добиться, чтобы исчезла голова.
Рак (недоверчиво). Неужели этого можно добиться?
Сова. Не то что можно, Рак, – нужно! Какая птица поверит, что перед ней ветка, а не насекомое, ежели у этой ветки голова есть... Склюнет, и все дела!
Гепард. В таких случаях говорят: «Фокус не удалей».
Удильщик. Скажите, Стрекоза, а куда же все-таки палочник прячет голову?
Стрекоза. Он все-все мне показал: на внутренней стороне передних ножек у него есть потайные углубления. Когда он вытягивает ножки вперед, голова и усики попадают в эти углубления и... исчезают! Это коронный номер всех палочников, во что бы они ни превращались – в ветку, в стебель травы, в мох, в кусок коры, покрытой лишайником, или в сучок...
Этих трех представителей. многочисленного (две с половиной тысячи видов!) отряда привиденьевых. – гигантского палочника из Индонезии (слева), малайского палочника и цейлонскую листовидку, – вы можете разглядеть здесь только благодаря художнику. Но попробуйте обнаружить их среди ветвей, листьев, травы... Если при этом вы нечаянно потревожите малайского палочника (в. полной уверенности, что это стебель травы), он ошеломит вас внезапной «вспышкой» своих ярко-розо-вых крыльев. Недаром их окраска так и называется – вспыхивающей!
Хорошо бы довести умение животных имитировать различные предметы до такого совершенства, чтобы этими предметами можно было пользоваться...
Гепард (напевает). «Я хотел бы быть сучочком...»
Сова. Номер знатный, что и говорить. Да только среди птиц есть такая фокусница, что и палочников твоих перещеголяла! Голову никуда не прячет, а не увидишь головы-то ейной – хошь все глаза прогляди!
Все. Кто же это, дорогая Сова?
Сова. Выпь! Слыхали небось про птицу такую? В камышах живет...
Удильщик. Ну как же, это ведь про нее, очевидно, известная песня: «Шумел камыш, деревья гнулись, и ночка темная была»...
Сова. Да я тебе не про ночку толкую, какие в темноте фокусы? Ночью-то выпь промышляет – рыбку там али лягушек, а номер свой она днем показывает. Чуть что – замрет, голову и шею вверх вытянет и... нету никакой выпи! Пучок тростника сухого видишь, и более ничего. Да еще колышется, вроде бы как от ветру! При надобности, коли нет кругом тростника, может и в корягу обратиться. Да это еще что: малая выпь ножкой стула раз обернулась!
Стрекоза. Какая прелесть! Это вы сами видели, милая Сова?
Сова. Сама-то не видала – Человек сказывал. Да вот и Гепард рядом стоял – может, тоже слыхал.
Гепард. В самом деле, я припоминаю его рассказ: это была ручная выпь, она жила в доме одного орнитолога. Когда к нему пришли гости, она прикинулась ножкой стула. Сам хозяин, пока не подошел поближе и не наклонился, не мог отличить, где настоящие ножки, а где его воспитанница – так искусно она вытянула голову с клювом! (Задумчиво.) Мда... создать такой номер – тут, конечно, голову надо иметь...
Удильщик. Какие же поразительные шедевры иллюзионного искусства создаст Кашалот с его головой – великолепной, необыкновенной, исключительной головой, которая занимает треть тела, —это в длину, а по весу, наверное, не меньше половины!
Стрекоза. Если не больше.
Удильщик. О-о, послушайте, у меня родилась грандиозная идея! Я не знаю, во что будет превращаться Кашалот – в сучок, пучок, веточку или ножку стула, ясно одно: в искусстве перевоплощения он, конечно, превзойдет всех. Но чтобы многогранный талант нашего председателя заиграл всеми своими гранями, Кашалот не должен выступать один. Ведь все познается в сравнении!
Рак. Ну, и что вы предлагаете?
Удильщик. Устроить большое иллюзионное представление!
Стрекоза (восторженно). Правильно! Выступление Кашалота увенчает всю программу, и на фоне остальных номеров оно засверкает как золотой самородок!
Гепард. Да, самородок тонн на пятьдесят... Если не ошибаюсь, примерно столько весит наш председатель.
Удильщик. Больше, Гепард, – около восьмидесяти. Но к делу – немедленно составляем список участников. (Достает блокнот, приготовился записывать.) Стрекоза, кого вы можете пригласить, кроме палочника?
Стрекоза. Не палочника, а палочников – их две с половиной тысячи видов, так вот пусть все они и откроют представление. Это будет парад-алле, а сразу после него – сольное выступление двух палочников, гигантского индонезийского, о котором я рассказывала, и малайского.
Рак. Они что, в паре будут выступать?
Стрекоза. Нет, я же говорю, сольное выступление – значит, по отдельности: гигантский палочник перевоплотится в ветку, – это вы уже знаете, – а на бис продемонстрирует каталепсию.
Сова. Чего это он покажет?
Стрекоза. Каталепсию, Сова, или состояние восковой гибкости.
Кто кому подражает?
Гепард . А-а, я что-то слышал об этом состоянии, оно возникает под гипнозом: загипнотизированному можно придать любую позу, самую неудобную, я бы даже сказал, немыслимую, и он остается в таком положении сколько угодно – скажем, висит в воздухе между двух стульев, опираясь затылком и пятками. Человек как-то говорил, что помимо людей гипнозу также поддаются собаки, куры, осьминоги, лягушки и многие другие – даже крокодилы... Но про загипнотизированных палочников он не упоминал.
Стрекоза . Естественно, Гепард, – они умеют сами погружать себя в состояние восковой гибкости, безо всякого гипноза, и вы в этом убедитесь воочию: гигантский палочник станет на голову, и желающий из публики сможет согнуть его как угодно.
Рак. Например?
Стрекоза. Ну, например, под прямым углом, придав ему форму буквы «Г», и гигантский палочник останется в такой позе.
Удильщик. Надеюсь, ненадолго? Однообразие утомляет – зрители теряют интерес...
Стрекоза. Вот поэтому его тут же сменит малайский палочник – он выступит с пантомимой, которая будет называться загадочно-интригующе: «Привидение в замке».
Рак. А нам не припишут, что мы суеверия распространяем?
Стрекоза. Если и припишут, то не нам, а зоологам – это они дали палочникам официальное научное имя: «Привиденьевые», мы тут ни при чем. Так вот, вообразите: пустынный двор старинного замка, лишь в углу, у стены, пробивается одинокая травинка. По двору в глубокой задумчивости бродит кот в сапогах...
Удильщик (удивленно). Кот в сапогах?
Гепард. Вероятно, можно и без сапог, Удильщик, суть не в сапогах: коты, а также кошки, как домашние, так и дикие, охотно едят траву, но не всякую... Утверждаю это с полной ответственностью, поскольку сам имею честь принадлежать к кошачьему племени. Если я правильно понял, этот кот глубоко задумался над проблемой: где бы раздобыть целебную травку.
Стрекоза. Вы угадали, Гепард. Но вот его взор случайно упал на растущий у стены одинокий зеленый стебелек... В два прыжка кот оказался рядом, наклонился и вдруг... (Замолкает.)
Все. Что «вдруг»? Не томите!
Стрекоза. Вдруг травинка исчезает, и на ее месте возникает розовое привидение: это малайский палочник внезапно развернул свои прекрасные розовые крылья! Пока оцепеневший от неожиданности кот приходит в себя, привидение уже растворилось в воздухе. Двор снова пуст, лишь одинокий зеленый стебелек пробивается у стены, но уже у другой стены...
Рак. Ничего номер, смотреться будет. У меня одно только замечание: получается, что кот испугался, поверил в привидение, а мы эту веру не разоблачаем.
Стрекоза (с досадой). Вы опять за свое. Рак? Нельзя же быть таким занудой! Я ведь вам объяснила: зоологи...
Удильщик (перебивает). Нет-нет, Стрекоза, Рак абсолютно прав: зоологи зоологами, а мы должны высказать свое собственное отношение к этому дикому и нелепому пережитку, высказать четко и недвусмысленно – так, чтобы никто не мог бросить в нас камень!
Рак. Подождите... Вроде бы я придумал, как это сделать: пусть кот в сапогах не застынет от неожиданности, а в ужасе попятится, вернее, отшатнется и при этом наступит на камень – обыкновенный камень с пятнами лишайника...
Все. Ну и что?
Рак. А то, что камень вдруг ка-ак прыгнет! Камень в одну сторону, кот с воплем в другую и умчится с арены, теряя по дороге сапоги, – вот здесь они и пригодятся. В публике, ясное дело, смех.
Куда только смотрят дрессировщики? Почему не используют в цирковых номерах каталепсию – способность загипнотизированных животных застывать в самых необычных позах? Какие аттракционы можно было бы создать!
Гепард. Здоровый разоблачительный смех. Но где же взять этот прыгающий камень?
Сова. Да хоть на нашей поляне, Гепард. Жаба это, неужто не понял? Не видал, что ли, как жабы камнем прикидываются? Удильщик, теперича моих артистов записывай. Ну, выпь позову – это уж само собой, а еще семейку одну...
Удильщик. Семейная труппа – это замечательно: в рецензиях напишут о преемственности поколений, о том, как неумирающее древнее искусство передается от отца к сыну, от матери к дочери...
Гепард. И наоборот.
Сова. То-то оно и есть, что наоборот: родители одно будут показывать, а дочки да сыновья совсем другое, потому как пядениц я приглашу.
Стрекоза. Все семейство бабочек пядениц, пятнадцать тысяч видов?
Сова. Это ни к чему, боязно их всех тут собирать, – номер-то опасный, без лесу можем остаться. Сосновая пяденица хвою всю поест, а зимняя пяденица так и вовсе ни листочка окрест не оставит, ей ведь все одно – что почки, что листья, что дуб, что осина, что яблоня... Больше сотни пород разных губит! Нет, мы одними березовыми пяденицами обойдемся, да и тех сразу после номера обратно отправим. А номер-то вот в чем: мамаша с папашей на ствол березовый сядут и в кусочки бересты обратятся, а детишки ихние, гусенички, в народе их землемерами зовут, откинутся, – и на чем только держатся!..
Стрекоза. На двух парах задних ножек.
Сова. Сама знаю, не встревай. Откинутся, стало быть, – ни дать ни взять сучки!
Гепард. В связи с чем в рецензии напишут: «Номер прошел без сучка, без задоринки». Послушайте, Сова, я предлагаю объединить выступления ваших артистов и моих, это как раз и внесет задоринку. Идея проста до смешного: в центре арены береза, по одну сторону пустыня, по другую – снежное поле. В поле резвится зайчонок-беляк, в пустыне – сайгачонок, их забавные неуклюжие прыжки и подскоки вызовут у зрителей умиление – это проверено. Но вот внимание публики на секунду отвлекли ваши откинувшиеся сучки-гусенички, а после этого зрители уже не могут найти ни зайчонка, ни сайгачонка: один стал снежным бугорком, другой – песчаным холмиком»!
Удильщик. Хорошая идея – объединение номеров позволит сэкономить время для грандиозного рыбьего аттракциона, организацию которого я целиком беру на себя. Это будет самое впечатляющее во всей программе – разумеется, если не считать выступления Кашалота. Аттракцион займет все второе отделение, я уже придумал для него броское название: «Сом в летнюю ночь»... Вот представьте себе – гаснет свет, зрители смотрят в озеро и видят: на дне лежит затонувшее бревно.
Рак. Этим сейчас никого не удивишь, бревен затонувших полным полно, в иных реках и озерах все дно топляком устлано...
Удильщик. На это я и рассчитываю, Рак: публика привыкла к такому зрелищу, и одинокое бревно на дне ни у кого не вызовет ни подозрений, ни тем более возмущения. Итак, оно лежит час, лежит два, лежит все второе отделение... И вдруг бревно оживает: оказывается, это сом, который, как он это нередко делает, прикинулся бревном! Сом поднимается на поверхность и объявляет: «Антракт!»
Все. Великолепно!
Не знаю, доводилось ли кому-нибудь ночевать в замке с привиденьевыми, а вот в доме с привиденьевыми я сам ночевал (и дневал). Они сидели на ветках в большом стеклянном ящике и меланхолически жевали зелень. Палочники вообще неплохо чувствуют себя в неволе, и содержать их не так уж сложно.
Вам подобная птица не встречалась? Мне тоже. И вряд ли встретится: животные-иллюзионисты хорошо изучили вкусы зрителей и потому избегают имитировать что-либо съедобное...
Удильщик. По-моему, тоже. И вот после такого аттракциона, когда зрители пресыщены, когда, казалось бы, уже ничем не поразишь их воображение, наступает апофеоз... то есть нет, апогей... – я всегда путаю эти два слова, пусть будет и то и другое. Словом, появляется наш председатель и буквально повергает зрителей в шок!
Стрекоза. Да, это будет нечто феерическое – прирожденный талант, помноженный на традиции!
Рак. Ну, это уж вы того... Какие у Кашалота традиции – он без году неделя фокусами занимается, да и недели еще нет.
Стрекоза. Но вы забыли, Рак, что он учится у индийских фокусников, которые славятся на весь мир, – у них богатейшие традиции! Один кузнечик акридоксена чего стоит: он умеет превращаться в... (замолкает, раздумывая). Как же мне это сразу не пришло в голову! Удильщик, самый первый номер, – помните?..
Удильщик. Я на память не полагаюсь, у меня все записано. (Листает блокнот.) Так... «Гигантский палочник превращается в ветку». Так что, заменить?
Стрекоза. Что вы, напротив, – этот трюк можно сделать еще эффектнее! Пусть это будет не голая ветка, а с листьями...
Гепард. Бабочки каллимы прямо-таки созданы для этой роли, у них все есть – жилки, как на листе, даже черенок... Хотите, я их приглашу? Тем более что они, можно сказать, хрестоматийные бабочки.
Стрекоза. Ну, и что в этом хорошего? Они во всех учебниках фигурируют, все о них знают, а хочется чего-то свежего, незатасканного... Нет, я позову листовидок, – кстати, они тоже относятся к привиденьевым. – их целое семейство, и они какие угодно листья изобразят: зеленые, начинающие желтеть, листья цвета ржавчины – вот-вот упадут... Листовидки даже колеблются – точь-в-точь как листва на легком ветерке! Но листва – это еще не все: с конца ветки будут свисать аделунгии...
Сова. Кто свисать будет?
Стрекоза. Аделунгии – это цикады, они в Средней Азии живут. Вы их не отличите от семян клена, – знаете, такие...
Сова. Как не знать-то – с рыжими крылышками, будто живые порхают в воздухе, когда падают.
Стрекоза. Вот-вот. (Раздумывая.) Так... листва есть, семена есть, что еще?.. Ага, для полноты иллюзии на коре ветки будет лишайник – кузнечик сатрофилия с острова Ява.
Рак. А вы вроде еще про какого-то кузнечика начали рассказывать, как его... ну, в Индии живет. Кашалота фокусам учит...
Стрекоза. Акридоксена?
Рак. Он самый. Вы сказали: «Он умеет превращаться в...» А во что – поди сам догадайся.
Стрекоза. Да вы бы ни за что не догадались, Рак! И зрители не догадаются: акридоксены расположатся внизу, под веткой, а у всех будет полное впечатление, что это опавшие листья, причем не только что опавшие, а старые, прошлогодние листья с сильно изъеденными краями!
На краю поляны показалась Мартышка.
Сова. Гляньте-ка, Мартышка бежит... Что это у нее в руке?
Гепард (вглядываясь). По-моему, лист с сильно изъеденными краями, только бумажный.
Мартышка (приближаясь). Это телеграмма от Кашалота, но почему-то из Индии...
Удильщик. Что значит «почему-то»? Он там в командировке.
Мартышка. Вы думаете, содержание телеграммы стало от этого яснее? Мы с мартышками моей стаи вертели ее и так и сяк, но все равно ничего не поняли.
Гепард. Да-а, повертели вы ее основательно...
Удильщик . Дайте-ка взглянуть, Мартышка. (Читает.) «ВЫР ШИР ШЕЮ». Хм...
Мартышка. Вот и все наши мартышки сказали «хм...»
Гепард. «ВЫР ШИР ШЕЮ»? Как говорится, коротко и неясно...
Стрекоза. А по-моему, все ясно: Мартышке выпала честь принять участие в одном из фокусов Кашалота.
