Текст книги "Лики огня"

Автор книги: Майкл Фридман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

ПРОЛОГ

Понимая, что, возможно, попал в искусно подстроенную ловушку, Кирук ступил на территорию древней, давно покинутой обсерватории. В том, что ото западня, он не сомневался: во-первых, и повод для встречи, и имя пригласившего были окутаны пеленой тайны, во-вторых, заброшенное и незнакомое Кируку место казалось полным скрытых опасностей, в-третьих, он должен был удалить перед встречей всю свою охрану.

Кирук оглянулся и недвусмысленно посмотрел на Зибрата и Торгиса, взглядом заставив их остановиться. Недовольные, как псы, которых посадили на слишком короткий поводок, телохранители наперебой стали предостерегать хозяина о возможных последствиях его доверчивости и безрассудства. Не обращая внимания на их протесты, Кирук молча направился к месту встречи.

Обсерватория раскинулась на нескольких скалах, охватив их, как гигантский болотный паук. Где-то в темноте мерцал оранжевым светом одинокий огонек.

Сердце клингона все сильнее кричало об опасности. Как политический деятель, Кирук не испытывал недостатка во врагах. Любой из недругов мог устроить эту встречу, сыграв на его любопытстве.

Кирук догадывался, кто именно пригласил его в такое укромное и далекое от шумных имперских раутов место, и поэтому не мог проигнорировать таинственное приглашение.

Приблизившись к центральному зданию, клингон увидел множество безжизненных и едва видимых в темноте и опустившейся дымке строении поменьше. Сделанные из крепкого камня, они когда-то выполняли вспомогательные хозяйственные и научные функции. Обсерватория не проработала и полвека, как ее захватили клингоны, а вскоре и вся прилегающая к ней территория была присоединена к Империи. Когда до главного здания осталось не более пятисот шагов, Кирук ясно различил силуэты людей. Его рука инстинктивно потянулась к бедру, где висели пустые ножны, напоминающие еще об одном условии встречи: никакого оружия, даже кинжала.

* * *

Если это, действительно, ловушка, то у врагов было все преимущество: уединенное место и полная безоружность Кирука. Но эти силуэты могли быть и добрым знаком.

Возможно, они подтверждают опасения и предчувствия Кирука, что здесь, у подножья скал, оборвется его бурная, полная приключений и опасностей жизнь. Неужели он добровольно, без принуждения сам идет к той роковой черте, где будет сражен выстрелами убийц?

Кирук давно уже знал всю правду. Стиснув зубы, он в тревоге прищурил глаза.

Откуда-то из расщелины послышался пронзительный крик крылатого хищника, заметившего добычу. Предзнаменование? Отец Кирука рассказывал о добрых и плохих приметах. Но отец был суеверным человеком.

"А я нет, – сказал сам себе Кирук, – я из другого поколения, мы пытаемся использовать суеверия и страх других людей в своих интересах". Но все-таки крик невидимого хищника пронзил его душу.

Кирук приблизился к незнакомцам так близко, что мог разглядеть их лица, жесткий взгляд глаз, губы, растянутые в хищном оскале. Внимательно рассмотрев людей, он понял, что это не наемные убийцы. Скорее всего, это были сотрудники охраны.

Кирук поднял вверх руки, демонстрируя свою безоружность. Через мгновение незнакомцы, многие из которых были вооружены до зубов, толпой окружили высокопоставленного гостя. Но никто из них даже пальцем не задел Кирука. Наоборот, у него было чувство, что его взяли под опеку и защиту.

Один из незнакомцев выхватил пистолет и размашистым жестом направил его в сторону обсерватории. Очевидно, этот человек был главным в толпе. Все, и Кирук тоже, послушно последовали в указанном направлении.

Дорога петляла среди маленьких и приземистых сооружений, пока, наконец, не привела к главному зданию, где и светилось единственное окно. В его проеме можно было различить фигуру человека, в ожидании скрестившего на груди руки.

У входа в здание Кирук неожиданно увидел много других охранников. У него создалось впечатление, что обсерватория сейчас представляет собой важный секретный объект.

Наконец, дверь бесшумно открылась, и Кирука пригласили войти. Ему показалось, что внутри здание такое же холодное и безжизненное, как и снаружи. Мебель и оборудование остались с тех давних времен, когда обсерватория была гордостью государства, впоследствии завоеванного Империей.

При слабом свете единственной лампы Кирук различил массивную фигуру стоявшего у окна клингона. Человек повернулся к вошедшему гостю и скрипучим голосом дал указание охране:

– Оставьте нас.

К удивлению Кирука, телохранители послушно выполнили приказ, который не любили все охранники галактики. Не произнеся ни слова, они нехотя направились к выходу.

– Садись, – пригласил клингон, жестом указав на кресло у большого серого стола.

Благодарно кивнув, гость принял предложение.

В помещении пахло сыростью, По углам висела огромная паутина. На полу на вековом слое пыли отпечатались многочисленные свежие следы ног.

Клингон, довольно грузный человек, медленно и с достоинством опустился в другое, более освещенное кресло.

Идя сюда, Кирук перебрал всех, кто мог пригласить его на столь странную встречу, и готов был увидеть кого угодно, но не этого человека. Тот, кто восседал сейчас в кресле напротив, вызвал в госте чувство трепета и страха. "Осторожно, – сказал сам себе Кирук. – Нельзя показывать свою слабость".

Наступила тягостная тишина. Взгляды хозяина и гостя надолго сцепились в молчаливой схватке.

– Знаете ли вы, кто я такой?

– Да. Вы – мой император. – Капронек, самое могущественное лицо в Империи Клингонов, самодовольно хрюкнул.

– Очень хорошо. Я пригласил вас не для того, чтобы угрожать вам и вашему клану.

– Рад это слышать, – совершенно искренне признался Кирук.

Император тяжелым и неподвижным взглядом сверлил смущенного гостя.

– Кирук, что вы слышали о "лояльной оппозиции", а если выражаться яснее, о клане Гевиш'ре?

Так вот в чем дело! Императора волнует рост влияния Гевиш'ре, клана, вышедшего с южного континента, безмозглых идиотов, готовых бросить Империю на проигрышную войну с федерацией. Гевиш'ре, то есть Голодные Ножи.

Кирук на время задумался.

– Я слышал, что они усиливают свои позиции в Совете.

– Это слишком мягко сказано, – усмехнулся император Капронек. – Гевиш'ре вынуждают уходить из Совета моих ставленников. Некоторых они покупают, а других просто убивают, обманом ввергая их в кровавую межклановую войну.

Гость это знал. Его осведомители в Совете и за его пределами всегда быстро и точно информировали своего патрона.

Император скривил губы в неприязни и отвращении.

– Крикуны типа Думерика и Зота карабкаются вверх по служебной лестнице в то время, как гордый и достойный род Камор'дагов, к которому принадлежим и вы, и я, род, который правит Империей вот уже десять поколений, все ниже и ниже погружается, словно стадо пурисов, в болото распрей и междоусобиц.

"Точное и меткое сравнение", – подумал Кирук. Когда-то в детстве он видел, как пурисы, толстые и беззащитные животные, утонули в солончаках. К тому же, пурисы прижились только на северном континенте, родине клана Камордагов.

– Постепенно Империя уходит из-под наших ног, – продолжал хозяин. – Мы погибаем. Если Гевиш'ре встанут во главе Совета, то они не будут терпеть нас так, как мы сейчас терпим их.

"Похоже, Капронек прав", – мысленно согласился Кирук. Но причем здесь он? Какую роль отводит император ему, Кируку, сыну Каластры?

Капронек посмотрел на своего гостя хищным немигающим взглядом.

– Я не хочу видеть, как топчут мой народ, Кирук. Я не могу смотреть, как Империя попадает в лапы варваров с южного континента. И поэтому я не отдам трон без борьбы. Капронек закрыл тяжелые веки и надолго замолчал. Кирук не шевелился, боясь прервать раздумья императора.

Наконец, Капронек вновь заговорил.

– Император Кахлесс, самый известный и блестящий Камор'даг, когда-то предупреждал, что наступит время, когда нашей власти будет брошен вызов. Вы знакомы с его учением?

– Да, – ответил гость.

Кирук был учеником Кахлесса многие годы, с тех пор, когда получил доступ в семейную библиотеку.

– Я знал, что вы знакомы с его учением. Помните совет Кахлесса в его "Рамен'аа"?

Многие слова и афоризмы известного ученого и императора до сих пор не стерлись из памяти Кирука.

Он тут же прочитал наизусть одну из цитат:

"Наступит тьма. Словно павшие листья с дерев, нас окружат враги. Они обнажат свои острые сабли. Но мы не сдадимся. Мы наденем маски огня".

– А как вы понимаете смысл выражения "маски огня"?

– Согласно комментариям, которые я читал, у этой фразы два значения. Во-первых, сила духа и решимость. Другими словами, если у человека достаточно силы воли, то он преодолеет любое препятствие.

– А второе значение? – спросил император.

– Оно относится к хитрости и осторожности. Это совет оставаться осмотрительным во всех делах, особенно, в отношениях с явными и потенциальными врагами.

Капронек произнес глубокий гортанный звук, означающий, видимо, одобрение.

– Очень хорошо, – подавшись вперед и сузив до щелочек глаза, процедил он. – Похоже, я сделал правильный выбор.

Кирук выпрямил спину и застыл в напряженном ожидании. Его сердце бешено заколотилось. Но гость ничем не выдал своего волнения.

– Чем я могу быть полезен?

Император вновь откинулся в кресле и зловеще улыбнулся.

– Посмотрим...

Глава 1

Вошедший в медицинский отдел Джеймс Т. Кирк, капитан корабля, увидел доктора Леонарда Маккоя, который стоял напротив одного из биомониторов и сокрушенно качал головой.

– А-а, Боунз! – прервав раздумье доктора, поприветствовал капитан.

Маккой оглянулся на голос и, глубоко вздохнув, по привычке проворчал:

– Эти чертовы новые дисплеи никак не заработают по-настоящему. Ну, а что беспокоит тебя, Джим?

Кирк придирчиво посмотрел на главного врача:

– Ты хочешь узнать, что меня волнует помимо твоего брюха, с которым ты носишься столько времени?

– Ладно, можешь не начинать. Еще пару дней назад М'Бенга ничем не отличался от меня. А теперь? Еще пять фунтов – и парень станет стройным, как осина, – Маккой выразительно похлопал по своему животу и кисло улыбнулся:

– Я разработал образцовую диету. Перейдем на нее, как только я разберусь со всеми этими игрушками, – кивнул доктор в сторону мониторов.

– Ну и хорошо, – довольно усмехнулся Кирк. – Я не могу позволить своему главному врачу подавать дурной пример всей команде.

– Знаешь, – доверительным тоном произнес. Маккой, – ты стал таким же ворчуном, как и я, а это последнее, в чем нуждается экипаж, – отвернувшись к биомонитору, доктор добавил:

– Итак, ты пришел поговорить о моем животе?

Капитан молчал, не решаясь перейти к сути дела. Кирк прекрасно понимал, что доктор Маккой знает, с каким разговором он пожаловал.

Наконец, капитан, тяжело вздохнув, произнес:

– У нас есть небольшая работенка, Боунз. Мы должны подобрать посланца на Двенадцатой звездной базе и довезти его до Альфы Малурии, что в шести днях отсюда в сторону Шестого квадрата.

– Посланца? Это ужасно! Не думаю, что меня он обрадует, – насторожился доктор.

– Нам настоятельно рекомендовали принять его на борт. Насколько я понял, посланец натворил каких-то чудес на Гамме Филувии-Шесть, – вздохнул капитан.

– Ну, конечно. Их всех горячо рекомендуют, а потом они предстают во всей своей красе и лезут в каждую дыру, как мехлавионские муравьи.

Сестра Чэпел, сидящая у дальней стены медицинского отсека и работающая с трехпозвоночным насекомым, неодобрительно посмотрела на доктора.

– Не надо смотреть на меня так, Кристина. Если бы ты когда-нибудь имела дело с этими умниками, ты думала бы о них так же "тепло", как и я.

– Боунз, – спокойно, но убедительно произнес капитан. – Ты же знаешь, что посланец уж точно не император Клингона. Он на нашей стороне.

– Лучше бы он был клингонским императором. Тогда мы, по крайней мере, могли бы ожидать открытого нападения.

По правде говоря, Кирк любил всех этих посланцев не больше, чем Маккой. Но он не собирался обнажать свои чувства.

– Доктор, – продолжал убеждать капитан, – нельзя судить о человеке прежде, чем он ступит на борт корабля. Могут быть исключения из правил. Может.., посланец окажется полезным.

– Все верно.., как тот факт, что у птицы мугату есть крылья.

– Послушай, – еще настойчивей произнес Кирк. – Он станет у нас шелковым через пять минут. Мне бы хотелось, чтобы во время появления посланца ты находился в пресс-центре.

– Попробую.

– Постарайся произнести нормальную приветственную речь. Никаких шпилек в адрес дипломатического корпуса. И, особенно, никаких намеков на то, что очень хорошо было бы обойтись без них.

– Но если это правда?

– Тем более, – горячился Кирк.

– Я не могу дать никаких обещаний, Джим, – покачал головой доктор.

Вздохнув, капитан вытащил свою козырную карту.

– Это не просто просьба, Боунз. Это приказ. – Услышав последнюю фразу Джима Кирка, Маккой в сердцах выругался.

– Что такое, доктор?

– "Я сказал, что должен видеть тебя в пресс-центре", – передразнил капитана Маккой. – И я еще обязан вести себя как паинька.

– Вот это от души, – одобрил Кирк. – И запомни: меньше, чем через час...

– Хорошо, я посчитаю, – недовольно проворчал доктор.

* * *

К тому времени, когда Маккой добрался до пресс-центра, небольшое, ярко освещенное, помещение было почти полностью заполнено. Восседавший за столом Спок хитро прищурил глаза и легким наклоном головы поприветствовал доктора. Узкое, вытянутое лицо помощника капитана было лишено всяких эмоций. «Непогрешимый вулканец», – заметил про себя Маккой.

– Вижу, вас тоже привлекли к этому мероприятию? – ответил на приветствие доктор.

– Привлекли? – удивленно приподняв бровь, переспросил Спок.

– Включили вопреки вашей воле, – пояснил Боунз.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – ответил Спок. – Меня не включили, а просто известили как Первого офицера и помощника капитана.

По тому, как уверенно и бесстрастно держался вулканец, доктор понял, что он единственный человек на корабле, не боящийся присутствия посланца.

Помощник капитана строго придерживался своей филосрфии БРБК ("Безграничное разнообразие в беспредельных комбинациях"). Она предусматривает терпимость к любым, даже самым отталкивающим формам жизни. А дипломатический корпус, по мнению Маккоя, был не более отвратителен, чем телларитские дождевые черви.

– Не беспокойтесь, Спок, пустяки, – примиряюще подняв руку, успокоил доктор.

Во всем образе вулканца чувствовался ученый, занимающийся новыми формами растительной жизни, а не обидчивый человек, которого втянули в нежелательные препирательства.

– Ничего, – просто и вежливо ответил Спок. Боунз нашел свободное кресло и, не предвкушая ничего хорошего, сел в него. Тут же распахнулась дверь, и капитан ввел гостя. Присутствующие в зале вскочили со своих мест, приветствуя капитана и посла. Вместе со всеми встал и Спок.

– Джентльмены, – обратился Кирк, излучая обычную для подобных официальных случаев улыбку. – Разрешите представить вам посла Марлина Фаркухара, которого федерация уполномочила быть посредником в разрешении гражданского конфликта на Альфе Малурии-Шесть.

Затем капитан, представил посланнику своих ближайших помощников:

– Первый офицер Спок и главный врач Леонард Маккой.

Несмотря на свою сутулость, Фаркухар оказался выше капитана на целую голову. Это был человек неопределенного возраста. Маккою показалось, что ему между сорока и шестьюдесятью годами. У Фаркухара были тонкие, аккуратно зачесанные волосы песочного цвета, а над затылком возвышался забавный хохолок, придавая всему официозному облику посланца слегка комический оттенок. Под высоким лбом прятались неподвижные водянистые, глаза. Фаркухар бросил оценивающий взгляд на вулканца и доктора и скривил свои тонкие губы, выразив таким образом неудовольствие.

Маккой увидел в госте легко узнаваемые, характерные черты настоящего дипломата и тяжело вздохнул. Он встречал таких людей в разных обличьях, – но их всех объединяло патологическое следование законам федерации и пренебрежение к любой миссии, кроме своей собственной.

Иногда посланцы казались свойскими парнями, одобрительно похлопывающими по плечу, хотя все видели их неискренность. Крайне редко они покоряли серьезностью и обстоятельностью, добиваясь даже уважения к себе.

К несчастью для Фаркухара, он не обладал ни одним из этих качеств, являясь типичным, легко узнаваемым действующим лицом.

– Посол Фаркухар, – кивнув, сухо поприветствовал Спок.

– Офицер Спок, – ответил Фаркухар неожиданно глубоким и мелодичным голосом, никак не соответствующим облику посланца.

Неужели доктор ошибся в госте? Маккой никогда не был настолько твердолобым и упрямым, чтобы упорствовать в своих заблуждениях.

– Рад вас видеть, – произнес Боунз, вскинув вверх руку в знак приветствия и подыскивая самые общие и безобидные слова. – Не встречались трудности на пути к нам? Полет был легким?

– Да, это можно назвать так, – ответил Фаркухар и, сузив почти до щелочек свои сверлящие водянистые глаза, поинтересовался:

– А что, были какие-то проблемы перед нашей встречей?

– Нет, никаких проблем, – заверил доктор. – Правда, нам хотелось бы узнать о ваших целях.

– Понимаю, – недовольно скривив тонкие губы, ответил Фаркухар, затем он внезапно повернулся к капитану и добавил:

– Полагаю, нам следует начать прямо сейчас.

– Конечно, – согласился Кирк и жестом пригласил посланца занять пустующее кресло. – Я уверен, всем хочется услышать о событиях на Альфе Малурии.

Маккой почувствовал в голосе капитана недосказанность.

– Но перед тем, как мы приступим к разговору, – Кирк предостерегающе взглянул на своих ближайших помощников, – мне хочется предупредить вас, что в наших планах произошли некоторые изменения.

– Изменения в планах? – приподняв брови, нервно переспросил Фаркухар.

– Именно так, – подтвердил капитан. – Несколько минут назад, как раз перед вашим прибытием, мы получили новые указания. Надеюсь, это не вызовет у вас затруднений.

Заиграв желваками и покраснев, посланец в задумчивости склонил голову.

– Боюсь, я не понимаю вас, – с тревогой в голосе произнес он.

– Мы по-прежнему идем к Альфе Малурии, – без малейших сомнений заявил Кирк. – Но вынуждены произвести промежуточную остановку.

Дотянувшись до настольного монитора, он нажал на одну из кнопок, и тотчас на дисплее появилась звездная карта.

– Бета Канзандии, – узнав знакомую россыпь звезд, пояснил вулканец. – Где-то на краю владений федерации. Это место исследовательской колонии, которую возглавляет доктор Ив Будро, ведущий эксперт по обживанию новых территорий.

– Будро... – повторил Маккой. – Это не тот, кто разработал прибор "Джи-Семь", который ускоряет рост растительной клетки?

– Тот самый, – подтвердил Кирк. – Ну вот, Боунз, у тебя будет отличная возможность познакомиться с коллегой, и ты сможешь организовать медицинскую проверку целой колонии.

Чем дальше разговор уходил от всего, что касается Альфы-Малурии, тем чаще гость проявлял признаки недовольства.

Капитан обернулся к вулканцу и, не обращая внимания на беспокойство посланника, продолжил:

– Спок, ты, как всегда, займешься сбором данных по обживанию новых территорий. Эта проверка уже давно напрашивается.

– Мне будет интересно посмотреть, каких успехов добился доктор Будро, – с удовольствием согласился Спок.

Наконец, капитан повернулся к несколько подзабытому Фаркухару.

– Мы остановимся ненадолго, – лучезарно улыбнувшись, успокоил он посла. – Не позднее, чем через две недели, наш корабль достигнет Альфы Малурии.

– Это безобразие! – возмутился посланец. – Я не хочу верить тому, что услышал! Есть ли хоть у кого-нибудь в Центре Управления остатки разума? Неужели они не понимают, что такой политически кипящий котел, как Альфа Малурии-Шесть, требует куда большего внимания, чем какая-то ничего не значащая исследовательская колония?

"Иногда и политическим деятелям полезно понервничать, – подумал Боунз. – Когда-нибудь эти послы вымрут за ненадобностью".

– Медицинские обследования можно провести в любое другое время, – продолжал настаивать Фаркухар. – А малурианцам мы нужны именно сейчас. Надеюсь, все это понимают?

Капитан оставался невозмутимым.

– Посол, – совершенно спокойно отреагировал он на речь гостя, – я выполняю приказ так же, как и вы.

Фаркухар уставился на Кирка хищным взглядом и раздраженно ответил:

– Есть разница. Я не могу уклониться от выполнения данного мне приказа. А вы – капитан этого корабля, поэтому вольны изменить маршрут по своему усмотрению.

Джеймс Кирк расправил плечи. Маккою был знаком этот жест. Капитан мог остаться спокойным и вежливым даже перед лицом смерти, но он никогда не изменит тому, во что верит и надеется.

Никому из остальных членов экипажа не был известен язык жестов Кирка. К своему несчастью, не знал его и посланец.

– В Центре ничего не известно об Альфе Малурии-Шесть, – настаивал Фаркухар. – Они понятия не имеют, кто такие малурианцы, какие у них общественные и религиозные идеалы. Для этих умников из Центра Альфа Малурии – просто еще одно место обитания. Идиоты!... Как их еще можно назвать? Старые маразматики, которые не делают разницы между пивной бочкой и коробочкой для пудры!

Внимательно слушая посла, капитан незаметно покусывал губы. Ему, как и Маккою, показалось, что гость уже перешел ту грань, за которую нельзя переступать деятелю такого ранга, как Фаркухар.

– Довольно, капитан! – впившись своими рыбьими глазами в Кирка, закричал посол. – Вы должны проникнуться ответственностью за судьбу малурианцев и развернуть свой корабль! В противном случае...

Капитан поднял вверх руку.

– Я прерву вас, – встретив возмущенный взгляд Фаркухара, твердым голосом произнес он. – Вы уже прояснили, свою, позицию. Позвольте и мне сделать то же самое. Вы считаете посещение обычной колонии пустой тратой времени. Но это не так. Невозможно сосчитать, сколько людей вылечили и сколько жизней спасли наши врачи в таких вот неприметных колониях.

Услышав объяснение капитана, посол отмахнулся от него как от назойливой мухи.

– Это...

– Не относится к делу, – досказал капитан. – У моего экипажа другое мнение. Жизнь людей – самое дорогое, и любой человек ценен для Федерации. Вы можете мне возразить, что малурианцы находятся на грани гражданской войны и, может быть, будете даже правы. Но я руководствуюсь официальным приказом Федерации, а не вашим мнением. И я заявляю вам, что не вижу причин уклоняться от приказа. Я не против дискуссий по малурианским проблемам, но вы поймите меня. Колонисты уже слишком долго живут без всякой, в том числе и медицинской, помощи.

– Понимаю. Это ваше последнее слово? – окончательно разозлился Фаркухар.

– Да. Это мое последнее слово, – холодно подтвердил капитан.

Сдержанность и уверенность Кирка в себе восхитили Маккоя. На его месте Боунз дал бы посланцу парочку "дружеских" советов. К сожалению, он не имел на это права.

Почувствовав несгибаемость капитана, Фаркухар вскочил со своего места и быстрым шагом направился к двери.

Кирк проводил посла торжествующим взглядом, затем внимательно посмотрел на своих офицеров и устало выдохнул:

– Ладно. Так-то будет лучше.

Капитан опустил голову и тяжело вздохнул.

– Вы уверены, что не предпочли бы императора Клингона? – пробурчал Маккой, но не удостоился никакого ответа.

* * *

Дэвид прикрыл ладонью глаза от холодного ослепительного света Беты Канзандии и боязливо посмотрел на расщелину. Она была так глубока, что дно терялось во мраке. Поддев ногою камень, Дэвид столкнул его вниз. Прошло несколько секунд прежде, чем послышался глухой звук.

Глубоко, очень глубоко. Дэвид почувствовал ледяное дыхание, исходящее из самых глубин пропасти. Одетый в теплую парку, он, тем не менее, задрожал всем телом.

Глубина трещины не удивила Дэвида. Такие расщелины встречаются в этой зловещей гористой местности на каждом шагу. Когда-то мать рассказывала Дэвиду, что они образовались в горной породе под воздействием ледника, покрывавшего много лет назад эту часть планеты.

Дэвид прикинул, что шириною трещина с его рост, даже гораздо шире. От края до края было добрых шесть футов.

– В чем дело? – спросил Риордан и сморщил свой широкий кривой нос.

Заглянув в бездну, он широко раскрыл бледно-зеленые глаза.

– Думаешь, ты перепрыгнешь? – стал подзадоривать Риордан мальчика.

Тимми Риордан был гораздо старше Дэвида. Он уже давно изучил слабые места в человеческой натуре.

На краю расщелины молча стояли и другие подростки. Дэвид знал их: рыжеволосый и веснушчатый Пфеффер, Ван, девочка с тонкими чертами лица и блестящей черной косичкой, Медфорд с шоколадными глазами и смуглой кожей, и Гарсия, чье темное узкое лицо обрамляли большие оттопыренные уши.

– Ну, – подстрекал Риордан. – Осмелишься? Или тебе слишком страшно?

Дэвид понимал, что попытка перепрыгнуть трещину может стоить ему жизни. Если бы его мать знала, у края какой пропасти он стоял, она не выпустила бы мальчика из дома до конца его жизни.

– Это не так и опасно... – неуверенно ответил Дэвид, пытаясь скрыть дрожь от леденящего душу холода.

– Ну-ну, – буркнул Риордан.

– Я думаю, что нам всем пора возвращаться домой, – заявила Медфорд. – Эта затея глупая и опасная. Кажется, вы собираетесь сломать себе шею?

– Девчонка, да что ты понимаешь? – поставил ее на место Риордан, Медфорд вздрогнула и отшатнулась, словно получила пощечину.

– Мы же не хотели приходить сюда! – с прежней решимостью настаивала она.

– Никто и не собирается прыгать, хотя здесь нет ничего особенного, – не сдавался Риордан.

Пфеффер и Гарсия дружно поддакнули: никому из них не хотелось выглядеть трусом ни в глазах девочек, ни в глазах Риордана.

Риордан, самый старший из всех, ухмыльнувшись, повернулся к Дэвиду:

– Ну!

Дэвид еще раз посмотрел на расщелину и съежился от страха и холода. Может Медфорд права? Может, все это, действительно, глупо?

– Я передумал, – тихо произнес он. – Я не стану прыгать.

– Не станешь? Что с тобой, цыпленок? – насмешливо спросил Риордан.

Дэвид почувствовал, как покраснели его щеки. Втянув голову в плечи, он до ушей поднял воротник своей парки.

– Вот что значит, когда у человека нет отца, – рассмеялся Риордан.

Услышав эти слова, Дэвид застыл на месте. Он ощутил на себе взгляды остальных ребят. В который раз Дэвиду напоминали, что он единственный ребенок во всей колонии, родившийся без мужчины.

Прижав руки к груди, Риордан взглядом пригласил Дэвида перепрыгнуть через пропасть. Казалось, выбора уже не оставалось. Когда он сможет показать, что он настоящий человек, хоть и является полусиротой? Дэвид должен доказать, что он мужчина, что он стал таким и без отца, что он уже многое умеет в свои десять лет.

– Ладно, – собравшись с духом, тихо прошептал мальчик, – Я сделаю это, но только после всех. Вряд ли первым прыгнул бы Риордан, такое было просто невозможно представить. Он стал верховодить компанией ребят около двух лет назад, когда его семья переехала на эту планету.

Бросив последний взгляд на мрачную и холодную расщелину, Дэвид отошел от ее края на добрых двадцать шагов. Мальчик знал, что нужно сделать хороший разбег. Если не удастся как следует разбежаться, он просто не допрыгнет до противоположного края и навсегда сгинет в черной бездне. На какое-то мгновение перед глазами Дэвида предстало жуткое видение: холодный мрак и хруст ломающихся костей. Но эта картина быстро исчезла.

Риордан не произносил ни звука: больше не было никакой необходимости подгонять младшего товарища.

Глубоко вздохнув, Дэвид напрягся. Все его мускулы натянулись как струны. Неожиданно мальчик услышал завывание ветра, гуляющего по этому безжизненному плато. Каждая скала, каждая пещера, каждая расщелина издавала свои звуки, сливающиеся, в конце концов, в один жутковатый протяжный вой.

Дэвид услышал биение своего сердца. Казалось, оно готово было выпрыгнуть из груди. Пригнувшись, мальчик бросился навстречу бездне.

Через секунду или две он увидел надвигающуюся на него расщелину, похожую на хищную, готовую проглотить, пасть чудовища. Поравнявшись с ребятами, Дэвид услышал чей-то стон. Ему показалось, что это была Медфорд. Но ее стон не остановил мальчика. Добежав до края расщелины, он с силой оттолкнулся правой ногой и взмыл над пропастью. Невероятно, но за мгновение, пока Дэвид перелетал с края на край, его посетили тысячи мыслей.

Позади остались и казавшаяся непреодолимой пропасть, и страх, сковывающий тело и душу мальчика. Дэвид коснулся твердой поверхности; и его тело, маленькое и тщедушное, несколько раз перекатилось по острым мелким камням.

Почувствовав безудержную радость и облегчение после такого смелого, решительного поступка, мальчик заплакал. Наконец, взяв себя в руки, он поднялся на ноги и повернул заплаканное лицо к своим товарищам.

Риордан громко рассмеялся. Остальные молчали, не зная, что делать. Только Пфеффер, казалось, был готов присоединиться к старшему товарищу.

– Что здесь смешного? – обиделся Дэвид. Первым заговорил Риордан. Указав на Дэвида пальцем, он ответил:

– Да ты сам. Я не верил, что ты прыгнешь. Ты самый настоящий скизит.

Дэвид вздрогнул. Когда-то Риордан разъяснил всем, что слово "скизит" означает самое грязное, самое отвратительное ругательство, какое только может быть во всей галактике.

– Но ты же сам просил меня, – обиженно произнес Дэвид.

– Ну и что? Теперь ты будешь делать все, что тебя попросят? – вновь рассмеялся Риордан.

– Нет, конечно. Но ты бросил мне вызов, и я на него ответил. Теперь твоя очередь прыгать, или ты боишься?

Щеки Риордана покрылись пунцовыми пятнами, на лице застыла улыбка. Казалось, он вот-вот повторит поступок Дэвида. Но Риордан не решился этого сделать.

– Тебе все равно придется прыгать на эту сторону, цыпленок, – решил он.

– Почему? Чтобы ты опять посмеялся надо мной?

По правде говоря, Дэвид все еще не мог прийти в себя. Дрожа от холода и страха, он покачал головой. Мальчику было неприятно, что Риордан и другие ребята посчитали его успешный прыжок чистой случайностью. Если бы они знали, чего ему это стоило!

– Ну и как хочешь! – бросил Риордан и, повернувшись к остальным, добавил:

– Пошли отсюда. Пусть цыпленок обходит трещину, если ему так нравится.

– Да, – поддакнул Пфеффер. – Пусть обходит вокруг.

С какой радостью Дэвид сейчас хлопнул бы по носу этого подхалима! Жаль, что между ними лежала пропасть.

Чувствуя свою неуязвимость, Пфеффер стал корчить Дэвиду рожицы, дразнить и показывать ему язык, пока Риордан и ребята не потянулись в сторону колонии. Тогда он послушно последовал за ними. Лишь Ван задержалась у роковой черты. Поколебавшись немного, она бросила на несчастного Дэвида несколько жалостных взглядов и пошла вслед за другими.

Дэвида охватила злость и обида. Он почувствовал дрожь во всем своем тщедушном теле. Мысль о том, что родители ребят узнают о его безумном поступке, тревожила и путала мальчика. Стоило ли им рассказывать о происшедшем? Дэвид решил, что ни словом не обмолвится об этом, потому что он не ябеда и не доносчик. Рассказать – значит сделать хуже всем. Кроме того, лишь он один решился перепрыгнуть смертельную трещину. Остальные, решил Дэвид, ни в чем не виноваты.