Текст книги "Зов тьмы"
Автор книги: Майкл Фридман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Интересно, стала бы Пуляски реагировать так же, или Буртин принял слишком близко к сердцу то, к чему можно относиться спокойнее?
Черт возьми, неужели он так и будет сидеть, сложа руки?! Если не расточать любезности первому офицеру, а уйти с головой в работу, то можно найти лекарство в ближайшее время!
Вздохнув, Сэм Буртин направился в лабораторию.
* * *
Несколько дней назад несколько товарищей Ворфа предприняли попытку пробраться в крепость, спрятавшись в вражеских повозках с продовольствием.
Однако, операция не удалась.
Теперь они решили воспользоваться более прямыми методами, а самое главное – осадой. Различные группировки, включая и команду, где находился клингон, спустились с гор и соединились на пути к цитадели. Вскоре под стенами укрепления собралось более сотни отрядов, посматривающих на крепость, как хищный зверь на свою добычу.
Лестницы привезли позднее в разобранном виде, чтобы их легче было переправлять на трудных горных дорогах. Тележки толкали тощие худые люди без доспехов и без оружия. Они же и собрали привезенные осадные приспособления, прежде чем ушли.
Ворф подивился слаженности и организованности происходящего.
Кто послал гонцов для сбора многих отрядов? Кто позаботился о доставке лестниц? Поговаривали даже, что скоро появится таран. Об этом рассказал один из ветеранов, которому уже приходилось принимать участие в нескольких осадах.
Такого большого количества воинов, собравшихся здесь, не помнил никто. Ветераны клялись, что нынешнее сборище – случай беспрецедентный.
– Все меняется, – проворчал один из опытнейших бойцов в группе Ворфа, когда они ели жидкую кашу из общего котла. Его звали Харрх. Обладатель этого имени имел огромную черную копну волос, из-под которой едва виднелись крошечные розовые глаза; воин постоянно втягивал воздух через отверстие на лице, служившее ему носом. – Если бы я не знал этого, то все равно бы учуял.
Кто-то, зачерпывая очередную порцию безвкусной массы, спросил:
– Что ты имеешь в виду, говоря об изменениях? Из всех, с кем пришлось сталкиваться Ворфу, только Харрх отличался своей памятью, которая хранила удивительные события прошлых лет. Конечно имелись воины и постарше, но бывалый воин – он единственный, кто дольше всех прожил здесь, постоянно сражаясь. Этим он заработал себе изрядную долю уважения со стороны товарищей по битвам.
– Сейчас мы деремся гораздо чаще, – ответил Харрх, на мгновение встретившись глазами с Ворфом, – и большими группами. Стало больше смертей, больше крови...
– Разве это плохо? – спросил другой воин и рассмеялся.
Харрх пожал плечами.
– Нет, не так уж плохо... Если только ты не среди мертвых и не готов отправиться в рай.
Клингону показалось, что в словах ветерана есть неодобрение, даже скрытое предупреждение. Но ни Харрх, ни другие воины не могли говорить о страхе или заботиться о товарищах. Воины так себя не ведут. Все это признаки слабости, и никто не станет рядом со слабаком в бою.
К счастью, никто не помнил, как раньше Ворф пытался уклоняться от сражений. Те, кто видел это, погибли, а сегодняшние друзья просто не поверили бы в такие россказни. Как может такой яростный боец в душе оказаться трусом? Пока что все воины твердо верили: Ворф – самый отчаянный рубака и беспощадный убийца. И, конечно, никто в бою не останавливался и не подсчитывал его жертв.
За нападение Ворфа на своего же союзника никто не упрекал и не проявил к нему неприязни. Даже сам пострадавший... Слава берсерка покрыла этот случай, а для такой репутации клингону пришлось немало потрудиться.
Одно дело – знать о собственной непригодности, а другое – позволить узнать об этом другим.
Ворф осмотрел лица сидящих вокруг костра. Возможно ли, что кто-нибудь тоже уверен в своей неподготовленности к войне? В конце концов, он ведь не наблюдал за ними в бою... Не могли ли они притворяться, как и он сам? Или, все же, клингон один такой, а значит, совершенно одинок? Ворф рефлекторно обнажил зубы при этой мысли, чем вызвал опасливые взгляды сидящих напротив.
Тьфу ты, пропасть! Даже тот, одной расы с Ворфом, не выдал ни единого признака мучившего клингона чувства... Даже соотечественник, брат по расе, и тот не смог понять Ворфа и его проблемы!
В небе раздался грохот. Клингон поднял голову, взглянул на тяжелые тучи без всякого интереса; погода портилась в течение дня, сейчас начнется дождь.
Глава 13
Когда Райкер подходил к столу для заседаний и к собравшимся за ним, то инстинктивно направился к своему обычному месту. Ему пришлось остановиться и вспомнить, что теперь – он глава корабля и должен занять кресло капитана. Трои, несомненно, заметила эту заминку, но остальные, кажется, – нет.
Райкер постарался занять место Пикара как можно непринужденнее.
Усевшись, увидел отсутствие Модиано, хотя Мерривезер, вторая помощница Джорди, находилась за столом заседаний.
– Где Модиано? – спросил первый помощник, обращаясь к собравшимся.
– Слег от болезни, сэр, – отозвалась Мерривезер. Ее голос прозвучал чуточку звонче, чем всегда, из-за волнения; она не привыкла находиться на собраниях подобного уровня.
Заболел Модиано... Итого, три человека, два из которых – не медики.
Райкер запомнил эту информацию, наметив себе еще раз повидаться с Буртином. Разумеется, после окончания совещания.
– Как вы знаете, – произнес старпом, – мы наблюдали за Аклах довольно большой отрезок времени, но не наткнулись ни на один знакомый биопрофиль.
Нам необходим другой подход к этой проблеме. – Он оглядел лица своих помощников и не мог не признать, что ему не достает опыта пропавших коллег. – Дэйта сказал мне... Кажется, у мистера Фонга есть некоторые идеи на этот счет? – Райкер повернулся к временному заместителю Ворфа. – Прошу вас, Ли.
Офицер службы безопасности собрался с мыслями и произнес:
– Я считаю, сэр, что эти сражения, или Конфликты, по местному названию, вероятно, являются видом развлечения, как предположил мистер Дэйта, и берут свое начало в войне клахкиммбрийцев с флотилией кантильяков.
Фонг указал большим пальцем за плечо, в направлении планеты, хотя на таком расстоянии ее нельзя было различить среди звезд.
– Кантильяки, естественно, не имели цели уничтожить развивающуюся Империю Аклах. Они покидали Галактику только по им самим ведомым причинам, но на их пути лежала система Триликкон Махкти... Мы никогда не узнаем, какая из сторон развязала войну: кантильяки, нетерпеливо спешившие убрать с дороги помеху, или клахкиммбрийцы, посчитавшие флотилию прямой угрозой их существованию. Судя по результатам, однако, клахкиммбрийцев почти стерли с лица планеты, а их колонии уничтожили и разбили аванпосты.
Несомненно, сама Аклах понесла серьезные убытки. Такое полнейшее поражение могло оставить отпечаток на клахкиммбрийцах, повлиять на их культуру. Хотя я не смог обнаружить сходных примеров в интерпланетарных масштабах, мне удалось найти подобные случаи в истории некоторых отдельных планет. В таких случаях могущественные военные государства неожиданно проигрывали более могущественным врагам. Например, Мутил в преколонизированном Станхаге или Лек в Фитриан Пять... А также и некоторые другие... В каждом из этих случаев культура побежденных государств находилась на грани угасания. Даже получив новую возможность вступить в сильную Империю, они игнорировали этот выбор и обратили агрессию на себя, развязав фракционную внутрипартийную борьбу, междоусобные ссоры и самоуничтожение.
– Очень интересно, – проговорил Райкер. – Тогда, выходит, военные столкновения, обнаруженные нами, могли быть первоначально реальными конфликтами.
Он повернулся к Дэйте:
– Пограничные войны, так, кажется, вы предположили о них в самом начале.
Андроид кивнул, соглашаясь.
– Да, сэр.
– Такой вариант нельзя исключать, – возобновил речь Фонг. – В любом случае, если я прав, клахкиммбрийцы сражались против своих соотечественников, но я считаю их далекими от безумия, иначе давно бы уже работа, начатая кантильяками, завершилась... Как мы знаем, войны зачастую ведутся по причинам, отличным от тех, которые сообщаются населению. Думаю, нечто подобное произошло и на Аклах. Военное руководство осознало неизбежность продолжения боевых действий в качестве способа сохранения власти. Пусть не в космосе, но хотя бы на планете... С этой целью они разработали и осуществили на практике вышеупомянутые Конфликты; достаточно серьезные, чтобы поддерживать интерес людей к ним, но не такие разрушительные, чтобы окончательно уничтожить общество на Аклах. Случайно эти стычки оказались заснятыми. Видимо, для поднятия пошатнувшегося духа населения планеты. Клахкиммбрийцы снова увидели свою расу, одерживающую победу за победой. Вероятно, война стала ключевой точкой в воскрешении их цивилизации.
– Тем не менее, – вставил Райкер, – сами клахкиммбрийцы сейчас не воюют. Они наблюдают за ходом сражений, но дерутся представители других миров.
Офицер службы безопасности кивнул, продолжая прерванную речь:
– На этот счет у меня тоже есть своя теория. Видите ли, любой народ будет терпеть войну до определенного момента. Затем люди устанут умирать и прощаться с близкими. Это предположение верно даже для так называемых "популярных" у народа войн. Поэтому, когда военные Аклах восстановили технологическую базу планеты, они сделали акцент на определенных программах. Во-первых, на строительстве передовых приборов транспортации, дающих возможность снимать экипажи с пролетающих кораблей... В частности, если суда не могут защитить себя из-за повреждений или отсутствия вооружения на борту. Во-вторых, на технологии создания энергетического поля, получившей предпочтение у военной элиты. Таким образом клахкиммбрийцы прятали себя от постороннего наблюдения или спасательных кораблей, как наш, и не позволяли узнавать, что происходит с иноземцами.
Мерривезер подалась вперед.
– Вы полагаете, они совершили ошибку, украв капитана и его помощников? Я имею в виду, что если клахкиммбрийцы проделали такую работу по сокрытию своих делишек, то какой, смысл похищать людей прямо под нашим носом? Зачем вызывать подозрения?
Старший помощник поразился: до этого дня он как-то не задумывался об этом.
– Вы, кажется, правы, – сказал он женщине. – Это очень похоже на нескоординированность, когда правая рука не знает, что делает левая. Вилл пожал плечами. – В любом случае, они не собираются признаваться в совершенном... Впрочем, как и во всем остальном.
– Итак, к чему мы пришли? – спросила Трои, молчавшая во время обсуждения и внимательно вслушивавшаяся во все предположения и гипотезы.
Ведь это входило в ее обязанности. Но и ее делом было следить, чтобы они не шли по ложному пути.
Райкер понял: его увлекли теоретические построения Фонга, поглотили факты исторического развития клахкиммбрийцев, и он мгновенно позабыл основную цель сегодняшнего собрания. Но ведь время, потраченное на изучение противника, – полезно проведенное время...
– Таким образом, – произнес Фонг в ответ на вопрос Трои, – если все, о чем я говорил, не просто домысел, и если мистер Дэйта прав насчет планирования сражений заранее, тогда должны существовать мудрейшие органы по координации всей этой деятельности. Скажем, по одному в каждом географическом квадрате, где происходят бои. – Он снял руки со стола. Вероятно, каждый такой орган обладает информацией по размещению инопланетян в их зоне; кто-то должен знать, какую роль они играют, воинов, возчиков или кого-нибудь еще; наконец, должны быть сведения об их физическом состоянии.
Мерривезер кивала головой в такт с услышанными словами, а затем добавила:
– Если такие места существуют, мы можем засечь их при помощи сканеров: ведь в них полно электронных устройств, что и отличает центры на общем фоне.
Как только Мерривезер замолчала, Фонг произнес:
– Но единственный способ добраться до этой информации, сэр, – это лично спуститься на планету и найти доступ к файлам.
Райкер, естественно, не мог согласиться с таким выводом. Ему абсолютно не понравилась идея подвергать опасности новую группу людей. Но чем больше старпом задумывался над предложением, тем отчетливее понимал правоту Фонга. Получив такие знания, они будут чувствовать себя значительно увереннее.
А еще эта болезнь!.. Сейчас терпение – не лучший выход...
– Поподробнее... Что у вас на уме? – потребовал объяснений Билл..
– Сначала, – ответил офицер, – мы должны установить, над какой частью планеты мы находились в момент исчезновения спасательной команды... Это даст нам возможность определить место поиска, предельно сузив радиус.
Затем нужно вычислить ближайшую военную зону и, используя идею Мерривезер, установить, существует ли контрольный центр. Если он имеется, мы отправляем небольшой отряд из числа офицеров безопасности на поверхность планеты...
– И пару инженеров, – вмешалась Мерривезер, – чтобы разобраться с компьютерным обеспечением клахкиммбрийцев. Оно, скорее всего, отличается от нашего.
Фонг из уважения к ней согласился:
– Значит, и двух инженеров... – Он повернулся к Райкеру. – Сэр, я хочу добровольно возглавить отряд.
Первый офицер почувствовал приступ боли: еще одна группа отправляется с корабля, а он остается не у дел. На этот раз никто не сможет заставить его остаться, хотя у старшего помощника имелась масса причин не покидать борт судна. В отсутствие капитана он – единственный опытный и исполнительный офицер на "Энтерпрайзе"; не хотелось бы передавать командование в менее опытные руки.
Ироничность ситуации не ускользнула от Райкера. Четче, чем когда-либо раньше, он понял, как чувствовал себя капитан. Самое подходящее слово, определяющее его положение в данный момент – приклеенный...
С другой стороны, до отправки новой группы спасателей на планету оставалось решить несколько проблем, пришедших в голову только сейчас.
– Кажется, мы запрягаем повозку впереди лошади, – произнес он. – Что может получиться, если клахкиммбрийцы поймут наше желание сунуть нос в их дела на центральном пункте? Конечно, они первым делом включат поле вокруг планеты. Если даже вы и найдете необходимую информацию, мы не сможем вернуть вас обратно. Возможно, вам удастся передать на корабль найденное... Мы-то ведь не сумеем воспользоваться ею.
– А вдруг мы успеем спуститься и возвратиться быстрее, чем они заметят нас? – предположила Мерривезер.
Райкер покачал головой.
– Обнаружить вас очень легко. Если удача отвернется, вы никогда не успеете...
– Сэр? – подал голос Дэйта. Старпом повернулся к нему, как бы давая разрешение говорить.
– Мне кажется, – произнес андроид, – что быстрее всех информацию смогу добыть я... Меня никто не заметит.
Райкер сразу же понял его. Как это он не подумал об этом?
Прежде всего, Дэйта мог работать гораздо быстрее любого человека благодаря позитронным мозгам; затем, андроид по своему духу близок к компьютерной динамике. И еще немаловажно, он являлся точной копией клахкиммбрийца. По крайней мере, копией клахкиммбрийцев, которых они смогли увидеть – Членов Планетарного Совета. Та же бледная кожа, те же янтарного цвета глаза... Единственная существенная разница – в цвете волос: у андроида – темно-каштановые, а у Советников – ярко-рыжие. Но это легко исправить при помощи красителей.
Прежде чем развивать эту мысль, Райкер предложил высказаться присутствующим. Реакция оказалась неадекватной; возможно, потому, что собравшиеся знали о недостатке плана Дэйты.
Да, недостаток существовал... Старший помощник ломал голову, как бы подипломатичнее поставить вопрос о нем, но андроид сам избавил всех от подобной необходимости, к великому облегчению Райкера.
– Конечно, – сказал Дэйта, – я немного наивен в некоторых аспектах социального поведения... Можно усомниться в моей способности справиться с заданием...
Вот оно! Фонг наклонился вперед, кивая головой.
Тем не менее, у Трои имелось другое мнение:
– Вообще-то, вы не так уж наивны, как думаете, Дэйта. В большинстве случаев ваше поведение вполне соответствует обстановке. Если бы мы не провели с вами столько времени и не знали вас так хорошо, то ваши промахи были бы абсолютно незаметны.
– Но мы говорим о человеческом поведении, с которым мистер Дэйта знаком, – возразил Фонг; – Поведение клахкиммбрийцев, вне всякого сомнения, в корне отличается... В незнакомой среде, когда нужно принимать решения мгновенно, вы будете в заведомо невыгодном положении.
Офицеру службы безопасности с трудом давались эти фразы, тем более, в присутствии самого виновника обсуждения. Однако чувство долга и ответственности не давали ему молчать.
– Но согласитесь, – произнес старпом, – он действительно похож на клахкиммбрийца, а это уже полдела. Плюс скорость, на которую способен Дэйта, уменьшит до минимума общение с представителями расы планеты.
Андроид отнесся к неприятной для него беседе с непробиваемым спокойствием, нисколько не обижаясь на товарищей по экипажу.
Первый офицер посмотрел на него испытующе и внимательно, а затем вынес свой вердикт:
– Я решил сделать ставку на Дэйту, несмотря на его недостатки.
С губ Фонга был готов сорваться протест, но, к его чести, офицер сдержался. Мерривезер казалась немного разочарованной, хотя это не помешало ей пожелать Дэйте удачи.
– Спасибо, – ответил андроид.
* * *
Более двух дней размышлял Даннор над словами отца. Он ходил на работу, но его ум был занят не проблемами изготовления обуви. Вечерами поглощал свой скромный ужин перед видеозкраном, а сам снова и снова мысленно возвращался на пристань, вспоминая детали разговора. На экране бушевали неутихающие Конфликты, но Даннор не обращал на них внимания. В его душе не стихали более жестокие битвы.
Тирдайния ненавидел концепцию подполья. Она казалось ему отвратительной, темной и грязной по сравнению с пышностью и великолепием всего военного. И все же он не мог найти изъянов в доводах отца. Как ни старался Даннор отрицать аргументы Триеннора, но не мог разувериться в их правоте.
Неужели правда – такая хрупкая и выцветшая вещь, что о ней можно только шептать в безлюдных уголках? Неужели ложь настолько привлекательна?
Снова сын возвращался к мнению отца, к силе, которая пронизывала его слова, к достоинству, с которым держался старик (а ведь раньше подобного не водилось за ним). Самое главное, что поражало воображение молодого мужчины, что влекло его – это чувство спокойствия и внутренний мир отца....
Даннор завидовал Триеннору, завидовал его гармонии с самим собой.
Именно это и подсказало ему решение. Не логика слов отца, не ужасная правда, его утверждений, потому что они не достигли глубин души сына...
Подсказало пришедшее вдруг понимание внутреннего успокоения и удовлетворения, которое может обрести человек. Раньше это было непостижимо для ума Даннора, теперь ему страстно. хотелось пережить это ощущение, несмотря на подстерегающую при этом опасность.
На третий день, закончив работать, он отправился в таверну.
На этот раз помещение показалось ему большим, деревянные двери огромными, тяжелыми и внушительными.
Сегодня вечером здесь собралось столько же людей, как и в прошлый раз, но сидели они по-другому. Толпа у видеоэкрана поредела, зато большинство посетителей находилось у стойки бара.
Даннор занял столик рядом с экраном и притворился увлеченным зрелищем Конфликтов. На самом деле он сосредоточил все свое внимание на коридоре, который вел в задние комнаты.
Его план, который созрел только в самый последний момент, состоял в том, чтобы просто ждать отца. Конечно, уверенности в его присутствии здесь не было, но предчувствие подсказывало обратное. Ну, а если он ошибся, то вернется сюда в другой раз.
Даннор не станет врываться на заседание заговорщиков, как случилось прошлый раз. И вовсе не из-за страха... Ведь вступление в ту комнату означает присоединение к ним, а он еще не готов к этому. Ему просто хотелось поговорить с Триеннором. Только и всего... На сегодня достаточно, а потом...
Вскоре он заметил, как официантка унесла поднос с напитками в коридор. Значит, заговорщики там. Хорошо...
Никто не подходил к нему, чтобы принять заказ. Даннор увидел девушку, обслуживавшую его в прошлый раз, но она работала за стойкой и не могла ходить между столиками. И что это вдруг все посетители разом, ни с того ни с сего, почувствовали жажду?
Затем перед ним на стол опустилась кружка с пенистым темным напитком.
Он поднял голову и увидел незнакомого мужчину, который явно выпил больше, чем следовало.
– Эй, – произнес человек с сильным выговором Низшей Касты, – в день взрыва видеоцентра пьют все.
Даннор какую-то долю секунды старался переварить услышанное.
– Видеоцентр? – переспросил он. Мужчина кивнул, наклонившись почти к самому лицу Тирдайнии.
Его глаза затуманились, щеки блестели в свете экрана, чувствовалось смрадное дыхание.
– Говорю же, – сказал он. – Ты что, не слышал ничего?
Незнакомец залился смехом.
– Разнесли твой центр поутру к чертям собачьим...
Выпрямившись, он поднял бокал в неловком салюте:
– За тех, кто это сделал! Сегодня у меня выходной, и я благодарен им за сей праздник.
Даннор не спросил, кого тот благодарит. Мужчина, конечно, не знал, что мятежники, за которых он пил сейчас, находятся в той же таверне, но это не охладило его восторга. Впервые Тирдайния осознал – движение, к которому принадлежит его отец, – не группа фанатиков. Оно захватило большую часть населения.
В таком случае, все меняется. Конспирация становится своего рода правилом. Даннор припомнил услышанное в прошлый раз... Тогда Ма'алор и Занкков спорили о способности масс восстать против властей. Кажется, эта способность начала заявлять о себе.
Пока что Даннор не видел заключенного мятежника – вроде бы, Ралаккая?
– по видео... Но это не значит, что тот не появляется на экране. Тирдайния мало смотрел Конфликты, да и не обращал особого внимания на происходящее в этих передачах. Вызвало ли появление Ралаккая на полях сражения гнев зрителей, как предсказывал Занкков? Или инцидент вызван другими причинами?
Неважно... В любом случае, что-то произошло. Важное и пугающее...
Мужчина все еще возвышался за столом, ожидая от Даннора ответа.
Тирдайния не омрачил его ожиданий:
– За них! – провозгласил он и поднял свой бокал. Этого оказалось достаточно, чтобы незнакомец оставил Даннора в покое и убрался восвояси.
И тут же он увидел отца. Очевидно, собрание заговорщиков решило сделать перерыв.
Триеннор первым вышел из темного проема коридора. Рядом шагал Ма'алор; Даннор никогда не сможет позабыть его темных глаз и безжалостной улыбки, сверкающего ножа в руке мужчины.
Младший Тирдайния встал, чтобы привлечь внимание отца. У него вдруг появились опасения насчет друзей Триеннора, которые могут не одобрить его приход сюда. Но если отец предложил присоединиться к их группе, то об этом должны бы знать и остальные. В конце концов, не убьют же они его сейчас?!
Это ведь общественное место... Заговорщики не станут рисковать, даже если кругом люди, поддерживающие их.
Триеннор и Ма'алор сразу же заметили его и нисколько не удивились.
Даннор все-таки не решился выйти из-за стола и подождал, пока отец сам подойдет к нему Старший Тирдайния обменялся парой слов с Ма'алором, затем пошел между столиков. Его товарищи направились к выходу или к стойке бара. Однако, не успел отец пройти и половину пути, как двери таверны распахнулись, и в зал нахлынули люди в синей униформе.
"Гражданская Служба... – понял Даннор. – Здесь... Они же схватят отца и его товарищей за их деятельность! Кто-то выдал их... Теперь заговорщиков накрыли!"
Тирдайния-младший не мог двинуться с места от испуга. Отец же, напротив, без колебаний перевернул столик на пути агентов Гражданской Службы и приготовился к драке.
Почти сразу же его ударили по голове, а затем – в живот. Даннор почувствовал, как внутри все сжалось от негодования и сочувствия. Он бросился на помощь, но кто-то сзади удержал его. Даннор повернул голову.
Лицо оказалось знакомым... А, это один из тех людей из задней комнаты, чье имя так и не удалось узнать. Младший Тирдайния стал вырываться, но мужчина явно обладал большей силой, а в его глазах читалось предостережение, которое Даннор стал понимать через одну-две секунды.
"Ты не должен вмешиваться, – прочел Даннор во взгляде незнакомца. Ты должен молча позволить Гражданской Службе делать все, что они найдут нужным в данный момент..."
В Армии Тирдайнии пришлось знакомиться с тактикой, и он запомнил крепко одно из правил:
"Сократи потери до минимума, чтобы иметь возможность воевать в следующий раз." Но нелегко следовать этому постулату, когда теряешь отца.
Даннор снова развернулся. Триеннор уже лежал на полу, а на него навалились шестеро агентов, не давая встать. Но попытка отца не пропала даром:
Ма'алор и еще несколько человек убегали в коридор, направляясь в заднюю комнату. Посетители, возбужденные смелостью старика, тоже старались помешать вторгшимся агентам. Слышались крики открытого неповиновения, разбивались бутылки, трещала мебель... Как только один из посетителей получал удар прикладом бластера, тут же на его место вставал другой.
Сумятица усиливалась, – и обещание о всеобщем восстании все более приобретало реальные черты. Агенты расступились, и Даннор смог увидеть своего отца. Лицо Триеннора покрывали синяки и ссадины, изо рта текла кровь. Глаза отца и сына встретились, и Даннор ощутил чувство, которое не приходило к нему с самого младенчества; в горле появился комок, который никак не удавалось проглотить.
Из той части таверны, где скрывались товарищи Триеннора, раздался еще больший шум. Из коридора появились новые служащие Гражданской Службы, толкая перед собой нескольких заговорщиков. Одного из них Даннор узнал сразу; агенты вели Занккова. Но Ма'алора не было, как и многих других.
Видимо, им удалось убежать.
Приток новых сил служителей закона застава посетителей разойтись по сторонам. В конце концов, они не участвовали в мятеже, а просто немного обалдели от известия о разрушении видеоцентра Когда сегодняшний день позабудется, эти люди, более чем вероятно, станут такими же покорными, кат и всегда.
"Если только, – добавил про себя Даннор, – не последуют новые дни, подобные сегодняшнему, Новые случаи саботажа, новые налеты Гражданской Службы на подозрительные сборища..."
Толпа окончательно расступилась и отошла от стойки. Человек, державший Даннора, ослабил хватку, так как все равно через стену посетителей, образовавшуюся между отцом и сыном, пройти никак нельзя.
Тирдайния стоял спиной к экрану. Человек, схвативший его, просто купался в зловещем свете Конфликтов, разворачивавшихся на видео. Шла битва, которая служила прекрасной декорацией к сцене насилия перед ними в зале таверны.
Через несколько минут люди полностью успокоились. Настроение у всех упало: агенты Гражданской Службы мастерски поймали лидеров подполья, самых ярых бунтовщиков.
Даннор многое не видел из-за голов в толпе. Но шум утих, и стал слышен голос, ровный, тренированный голос, принадлежавший офицеру:
– Сегодня вас избавили от присутствия в вашей среде преступников.
Очевидно, вы не знали о них и об их преступлениях, иначе никогда бы не стали защищать, как это произошло. В будущем все законопослушные граждане проявят содействие при задержании, иначе их самих будут считать преступниками, следовательно, обойдутся как с таковыми.
Открылась дверь, и раздались шаркающие звуки, будто кого-то тащили по полу. Затем число голубых мундиров сократилось, видимо, они последовали га арестованными, наконец, никого из агентов не осталось.
* * *
Этой ночью рабочие развели огни на другой стороне моста. Обычно они спали на месте, где сейчас разместились воины, но, словно повинуясь тайному сигналу, решили оставить сегодня между собой и незваными гостями пропасть.
Перемена места, тем не менее, вряд ли на кого-нибудь повлияла. Все заснули еще до того, как стемнело. Все, кроме Джорди. Он долго лежал и ждал, когда остальные закроют глаза и провалятся в небытие.
Затем, поднявшись, он начал осторожно действовать.
Джорди отполз в сторону от угасающего костра и как можно тише прокрался на мост. Пересек его, прижимаясь к веревочным заграждениям и стараясь оставаться незамеченным. Он слышал гул ветра, чувствовал легкое колебание конструкции, показывавшее выверенную до мелочей прочность; заглянул в пропасть, глубокую, черную и ждущую жертв.
Приблизившись к краю моста, Джорди скользнул к груде камней. Напрягая мышцы рук и ног, он прополз метров десять и спрятался за выступом скалы, на которой располагались повозки. Теперь огни лагеря находились почти прямо под ним, заметные по кострищам и дыму. Ветер уносил искры вдаль быстрее, чем обычно, и они терялись среди огромного количества звезд.
Джорди слышал, как трещали дрова и ворочались люди.
В отличие от рабочих, воины не спали. Он давно приготовился к подобной ситуации – это лишь добавляло ему осторожности.
Затаив дыхание, Джорди взобрался повыше, прижимаясь к склону и надеясь, что не заденет ненадежный камень, который может выдать его шумом своего падения. К счастью, ему приходилось раньше лазить по этому самому склону, хотя тогда и в голову не приходило, что понадобится знание окрестностей.
Вскарабкавшись на нужную высоту, Джорди разместился у причудливого выступа и постарался охватить взглядом местность.
Воины разожгли огонь из валявшихся досок в стороне от повозок.
Кажется, они находили общество своих пленников ниже своего достоинства; фактически, ниже, чем общество тягловых животных, стоявших рядом, накормленных, напоенных, довольных и привязанных к скале.
Джорди не стал долго осматривать повозки. Их положение соответствовало его воображаемой картине, которую он представлял себе раньше, готовясь к этой операции. Он все внимание сосредоточил на охранниках и отметил в уме, что какая-то часть из них еще продолжает разговоры, но некоторые уже дремлют; к сожалению, спавших было меньше.
"Черт! Конечно, я подожду... Но меня могут обнаружить, если кто-нибудь из них захочет прогуляться. Не лучше ли проползти немного выше?
Или вернуться к мосту и переждать под ним?"
Безумие совершаемого стало постепенно доходить до Джорди.
"Это самоубийство, – подумал он. – Сумасшествие... Если у меня сохранилась хоть капля разума, то нужно немедленно вернуться назад и забыть обо всем".
Наверное, он все-таки преступник, как предположил Беффт, существо, помогавшее ему в самом начале. Раз у него нашлись силы для сегодняшнего, значит, есть способности и к худшему.
И все же даже самобичевание не заставило Джорди отбросить намерение.
После увиденного на мосту отказаться от своих планов нельзя.
Сидеть на камне стало холодно. Остывший воздух пробирался под грубо тканую накидку, хватал жесткими ледяными пальцами за тело. "Даже плаща нет... Но я не мог взять его с собой! Он только бы выдал меня..." сетовал мужчина.
