Текст книги "Вдоводел исцеленный"

Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 14

– Одну вижу, – прошептал Найтхаук.

– Где? – Сара, следовавшая за ним по тропе, вьющейся меж высоких деревьев, поднесла бинокль к глазам, посмотрела в указанном им направлении.

– На верхней ветке. Серебряная, чуть ли не фосфоресцирующая. Посмотри (они еще вечером перешли на «ты»), как она сверкает под лучами солнца.

– Да, вижу. Потрясающе! – Она опустила бинокль, повернулась к Найтхауку. – Ты все видишь невооруженным глазом? Фантастика!

– Зрение у меня хорошее.

– Не просто хорошее – феноменальное. Особенно для мужчины за пятьдесят.

– Ты мне льстишь.

– Правда? А сколько тебе лет, Джефферсон?

Найтхаук усмехнулся:

– Все зависит от того, как считать.

– Я чувствую, что за твоими словами стоит любопытная история.

– Когда-нибудь я тебе ее расскажу. – Он вскинул глаза на дерево. – И как называется эта птица?

– По большому счету, это вовсе не птица.

– Правда?

– Птицы только на Земле. А это – летающее животное. Но выглядит оно, как птица, ведет себя, как птица, поэтому я и зову его птицей.

– Логично. И как она называется?

– Практически все они еще не имеют названий. На Перекати-Поле изучение птиц не самое популярное занятие. – Она помолчала. – Я думаю, у тебя есть полное право назвать ее, как тебе того хочется.

– Название у меня есть – Серебряная Сара.

– Я польщена, – внезапно она улыбнулась. – Знаешь, если бы я отрастила волосы, они были бы такого же цвета.

– Так почему не отращиваешь?

– Длинные светлые волосы навевают мысли о молодости.

– И что такого?

– Разве ты не хочешь снова стать молодым?

Найтхаук покачал головой:

– Лучше быть старым и живым. На кладбищах полным-полно молодых и глупых.

– Готова спорить, что многих из них отправил туда ты.

– С чего ты это взяла?

– Догадалась. – Она перекинула в другую руку корзинку с ленчем. – Может, я и не права. Вроде бы я знаю большинство знаменитых киллеров Внутреннего Пограничья, хороших и плохих, но тебя раньше не встречала. Фамилия уж больно знакомая, но никак не могу понять, где я могла ее слышать.

– Это неудивительно. Ты родилась на сто лет позже.

– Не понимаю.

– Сто двенадцать лет назад я лег поспать. И проснулся совсем недавно, не прошло и полгода.

Сара с любопытством посмотрела на него:

– Тебя заморозили?

– Да.

Ее глаза широко раскрылись.

– На Делуросе?

Он кивнул.

– Господи… так ты – он!

– Возможно.

– Ты – Вдоводел! Настоящий Вдоводел! – затараторила она. – Я слышала слухи, легенды, что ты подцепил какую-то ужасную болезнь и тебя заморозили до того времени, пока ее научатся излечивать, но подробностей никто не знал. Подсознательно я узнала тебя, как только увидела! Узнала! – Она рассмеялась, покачала головой. – Что же это я, трещу как сорока. Извини.

– Ты не боишься быть с Вдоводелом?

– Он всегда боролся за правое дело, – ответила она.

– Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.

– Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.

– В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.

– Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. – Она смотрела ему в глаза. – Я на твоей стороне. Ты здесь для того, чтобы разобраться с наркоторговцами, не так ли?

Он покачал головой:

– Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.

– Неужели?

– Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.

– Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. – Она посмотрела на Найтхаука. – И натравлю снова.

– Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.

– Я надеялась, что полиция возьмет их всех, – ответила Сара. – Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.

– Большинство людей сначала думают о последствиях, – философски заметил Найтхаук.

– Это их проблема.

– И сколько тут наркоторговцев?

– Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. – Сара сухо улыбнулась. – И щедро платят.

– Может, Вдоводел сможет тебе помочь?

– В этом нет необходимости. Ты прилетел сюда по своим делам, а я их не боюсь.

– Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.

– Ты выходил.

Найтхаук улыбнулся.

– Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. – Улыбка исчезла. – Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя – нет.

– Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.

– Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.

– Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же – нет, – решительно заявила Сара. – Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.

– Как скажешь. – Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. – Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.

– Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.

– Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. – Найтхаук посмотрел направо. – А вот еще одна, пурпурно-золотистая.

– Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, – продолжала Сара. – Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.

– Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.

– Но ты и здесь вышел победителем.

Найтхаук замялся.

– Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.

– Я тебя не понимаю.

– Боюсь, я тоже, – ответил он. – Ты не проголодалась? Может, перекусим?

Сара встретилась с ним взглядом.

– Почему ты здесь?

– Дело случая.

– В случайности я не верю.

– А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.

– Болезнь тяжелая?

– Очень.

– Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.

– Считай, что тебе повезло, – усмехнулся Найтхаук.

– Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.

– Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.

Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.

– А при чем тут два молодых Вдоводела?

– Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. – Губы его изогнулись в сухой улыбке. – Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.

– А что произошло потом? – спросила Сара. – Как я понимаю, на улицу тебя не выставили.

– Кому-то потребовались услуги Вдоводела. Я, конечно, не мог отправиться в Пограничье. Черт, да я не смог бы подняться на ноги. Но они решили создать клон и послать его вместо меня.

– Я думала, это незаконно.

– А когда врачей и адвокатов беспокоил такой пустячок, как законность?

– Значит, клон отправился в Пограничье и выполнил задание?

– Я думаю, что да.

– Ты думаешь?

– Он был очень молод и наивен. А человек, на которого он работал, клялся, что задание клон не выполнил. – Найтхаук помолчал. – Разумеется, человек, на которого он работал, его же и убил, поэтому я не склонен ему верить. Но факт остается фактом: клон заработал только половину денег, полагающихся ему в случае выполнения задания, и через два года ситуация повторилась: мне вновь потребовались деньги. На этот раз они смогли наделить клона не только моими рефлексами, но и памятью. Как я понимаю, это создало для него определенные трудности, мои воспоминания устарели на добрую сотню лет, но он задание выполнил, поэтому я здесь.

– А где он?

Найтхаук пожал плечами:

– Если верить Киношите, где-то в Спиральном Рукаве, с новым именем и лицом.

– А какое отношение имеет ко всему этому Киношита?

– Он тренировал первого клона.

– А второго?

– Второй в тренерах не нуждался, но Киношита его сопровождал. Клон знал, что по возвращении на Делурос его убьют, в конце концов его создатели нарушили с десяток законов, поэтому с деньгами он послал Киношиту. А сам тем временем выправил себе новые документы и сделал пластическую операцию.

– И ты с ним не встречался?

– Никогда.

– Разве тебя не разбирает любопытство?

– Скорее нет, чем да. Я знаю, каким я был в сорок один год, а ему сейчас именно столько…

– Но увидеть точную свою копию…

– Он уже не моя копия. И потом, если бы он захотел увидеть меня, то нашел бы. Я ни от кого не прячусь. – Он помолчал. – Свою работу он выполнил и никому ничего не должен, в том числе и мне. Думаю, что, окажись я на его месте, мне бы тоже не захотелось видеться с оригиналом. Редко кому хочется встретиться лицом к лицу со своим Богом… или своим создателем.

– Этот второй клон… он устроил ту заваруху на Перикле IV?

– Да.

– Мне следовало догадаться, что такое по плечу только Вдоводелу.

– С какой стати? – удивился Найтхаук. – Вдоводел уже сто лет, как исчез.

– Вдоводел на тебе не кончается, Джефферсон, – объяснила она. – Вдоводел – это и ты, и твои клоны, и легенда. Ты сейчас живее всех живых.

– Тогда, может, ты призадумаешься, а не позволить ли Вдоводелу помочь тебе? Сара покачала головой:

– Не позволю, ради твоего же блага.

– Обо мне не беспокойся, – ровным голосом, без всякой бравады ответил Найтхаук. – Многие пытались меня убить. А я все еще топчу ногами землю.

– Дело не в этом.

– Тогда в чем? Ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь.

– У тебя нет официальной должности. И полиция Олигархии захватила всех известных членов банды. Насколько мне известно, ни за одного человека или инопланетянина, оставшихся на свободе, не назначено вознаграждение. – Она помолчала. – Неужели ты не понимаешь? Убив их, ты нарушишь закон. Пусть это звучит и смешно, но тебя могут арестовать за убийство.

– С этим я как-нибудь разберусь. Если уж меня припечет, я покину Перекати-Поле и полечу к ядру Галактики.

– Нет, – отрезала Сара. – Я не хочу причинять тебе неудобств.

– И это единственная причина?

Она долго смотрела на него.

– Есть и двадцать других.

– И ты собираешься схватиться с ними одна?

– Разумеется, нет. Но я собираюсь принять меры предосторожности. Это моя планета. Я знаю, где спрятаться, где расставить ловушки. А что бы сделал ты?

– Я бы встретил их в космопорте и объяснил, что здесь им делать нечего.

– А если бы они рассмеялись тебе в лицо?

– Мало кто себе такое позволял.

– То есть ты встанешь перед ними и все им объяснишь? Один?

– Слушай, почему бы тебе не положиться на меня?

– Не могу. Ты мне тоже нравишься, и я не хочу, чтобы тебя убили.

– Я не собираюсь умирать. Я положил слишком много сил и денег, чтобы жить.

– Я благодарна тебе за твое предложение, Джефферсон, но все-таки это не твое дело.

– Мы поговорим об этом позже. – И Найтхаук открыл банку пива.

– Лучше сейчас. У тебя нет права их убивать. Если ты встретишь их и проиграешь, ты покойник, если встретишь и победишь – преступник. Я не хочу нести ответственность ни за первое, ни за второе.

– Хорошо, – кивнул Найтхаук. – Сделаем все, как ты хочешь.

– Спасибо тебе.

Последовала долгая пауза.

– Почему ты так на меня смотришь? – нарушил ее Найтхаук.

– Ты из тех, кто всегда добивался своего. Очень уж легко ты сдался.

Он улыбнулся:

– Победителю следовало бы проявить великодушие.

– Сначала я должна убедиться, что победила.

– Нет проблем. Я никогда не был преступником. И не собираюсь им становиться.

Сандвичи они доели в молчании.

– Ты, наверное, повидал много планет, – сказала Сара, когда они поднялись.

– Пожалуй.

– Расскажи мне о них.

– Рассказывать особо нечего. Я прилетал исключительно по делу. Если начинаешь наблюдать за птичками, забываешь следить за пулями и лазерными лучами. – Он пожал плечами. – Кроме того, прошло больше ста лет. Большинство планет за это время изменились до неузнаваемости.

– Грустно, знаешь ли, побывать в стольких местах и не сохранить никаких воспоминаний.

– Воспоминания сохранились. Но не о планетах, а о том, что на них произошло.

– Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, отдохнуть?

– Я расслаблялся последние сто двенадцать лет, – ответил Найтхаук. – К хорошему привыкаешь. Теперь мне хочется расслабляться до конца жизни.

– Так ты действительно прилетел сюда, чтобы здесь и остаться?

– Планетка-то захолустная. Такая мне и нужна.

– Почему?

– Меньше людей – меньше врагов.

– Все твои враги умерли пятьдесят или шестьдесят лет назад.

– Ты в этом уверена? – В голосе звучали нотки горечи.

– Я что-то упустила?

– Моим клонам удалось настроить против себя несколько тысяч очень опасных людей. – Он вздохнул. – Своих врагов я хоть знал. Эти же возникают словно из-под земли, и я никого в глаза не видел.

– Враги клонов пытаются свести счеты с тобой?

– Я же Вдоводел. Больше их ничего не интересует.

– И давно ты вышел из криогенной лаборатории?

– Четыре или пять месяцев назад. Потом какое-то время провел в больнице, набирался сил. Мне делали пластические операции. Так что в Пограничье я не так уж и давно, но на Черчилле у меня сожгли дом, а на Пондоро мне пришлось убить троих, а на Болингброке – восьмерых.

– И ты никого не знал?

– Никого.

– Да уж, какое-то божество с чувством юмора решилось отыграться на тебе за то, что из-за тебя детям снились кошмарные сны. Теперь ты сам живешь, как в кошмаре.

– Спасибо уж на том, что живу. – Найтхаук пробежался пальцами по густой гриве седеющих волос. – Потому-то мне и хотелось поселиться на отдаленной, малонаселенной планете вроде Перекати-Поля. Тут им не удастся застать меня врасплох, я сразу узнаю об их появлении.

– Возможно, – согласилась Сара. – Но так жить нельзя.

– И это говорит женщина, дожидающаяся, когда к ней пожалуют бандиты.

– Я от них спрячусь, расставлю им ловушки, и что бы ни случилось, в этой истории будет поставлена точка.

– В таких историях точки не ставятся, вот этому жизнь меня научила.

– Эти мерзавцы превратили моего сына в наркомана. Я на них донесла, и донесу снова, если появится такая возможность. – Она упрямо выпятила подбородок. – Я сделала то, что следовало сделать. И не боюсь последствий.

– Хорошо. – Найтхаук пожал плечами. – Если я не могу отговорить тебя, значит, так тому и быть. – Он двинулся по тропе. – Давай лучше полюбуемся птичками.

Следующий час они бродили по лесу, выискивая птиц, делясь воспоминаниями, отдыхая, наслаждаясь компанией друг друга. Найтхаука все сильнее влекло к Саре. И главную роль тут сыграла отнюдь не внешность: он никогда не западал на миниатюрных женщин или блондинок. Наверное, свою роль сыграли ее уверенность в себе и независимость, те самые черты характера, которые всегда приводили его в восхищение.

Наконец, они вышли из леса, сели в ее вездеход, оставленный на опушке.

– Возвращаемся в город? – спросила она.

– Почему нет? У меня есть там кое-какие дела.

– Хочешь присмотреть дом?

– Пока еще нет. Сначала мне надо пожить в городе несколько дней, почувствовать здешнюю атмосферу.

– Я думаю, это правильно. Недвижимость здесь не идет нарасхват. Дом, продающийся сегодня, будет продаваться и через неделю, и через месяц… скорее всего и в следующем году.

– Это хорошо.

– Ты уж не сочти, что я слишком любопытна, но… чем ты сейчас занимаешься?

– Главным образом выписываю счета. Если я хочу стать здешним гражданином, кому подавать заявление?

– У нас только одно правительственное здание, – ответила Сара. – Там сидят и мэр, и сборщик налогов, и инспектор по строительству, все. Наверное, и командующий армией, если она у нас есть.

– Значит, мне туда прямая дорога.

– Оно в соседнем квартале. – Сара притормозила, когда они миновали окраины и въехали на Главную улицу. – Если не возражаешь, подвезу прямо к двери.

– Отлично.

– Как насчет того, чтобы пообедать со мной, когда покончишь с делами?

– С удовольствием. – Вездеход остановился, Найтхаук спрыгнул на асфальт. – Приду сразу же. Много времени мне не потребуется.

Сара тронула вездеход с места, поехала к ресторану. Проследила за пересменкой и как раз составила список продуктов, которые хотела заказать на следующую неделю, когда в зал вошел Найтхаук.

В его внешности что-то изменилось. Ей потребовалось ровно две секунды, чтобы понять, что именно.

– Это еще что такое? – Она указала на сверкающую золотую звезду.

Он сухо улыбнулся:

– Раз уж я решил здесь обосноваться, негоже мне ходить в безработных.

Глава 15

Две недели Найтхаук жил как в раю. Вставал поздно, ел трижды на дню, большую часть времени проводил с Сарой Дженнер, а обязанности шерифа ему пришлось выполнять только один раз: успокаивал пьяницу, который и не думал сопротивляться.

– Может, они и не появятся, – предположил Киношита как-то после ужина, сидя у стола Найтхаука на удобном деревянном стуле. – В Галактике миллионы миров. Если им хватит ума, они откроют пару десятков новых каналов. Нет смысла держаться за одну планету, особенно в их бизнесе.

– На Перекати-Поле они прилетят, можешь не сомневаться, – возразил Найтхаук.

– С чего такая уверенность? Путей доставки наркотиков сколько хочешь.

– Здесь живет Сара, а они от нее не отступятся.

– А может, она все выдумала?

– Что-то мне не показалось, что у нее столь богатое воображение.

– Пожалуй, что нет, – согласился Киношита, помолчал, прежде чем добавить:

– Она вам все больше нравится, не так ли?

– Этим она нарушает какой-нибудь закон?

– Нет, разумеется, нет. Но я слышал, что у нее есть сын – сейчас он учится в колледже, – у которого были проблемы с наркотиками.

– Я не говорил, что мне нравится сын.

– Я думал, что его нельзя отделять от матери.

– Он на Аристотеле, – пояснил Найтхаук. – Так что мне не придется принимать участие в его воспитании. Кроме того, едва ли он вернется сюда. А если вернется, то с дипломом, которого, как я понимаю, никогда не было ни у тебя, ни у меня.

– Вы только не подумайте, что я сую нос в чужие дела. Просто тревожусь за вас.

– Я знаю. Не понимаю я другого – почему. – Найтхаук пристально посмотрел на Киношиту. – Я склонен полагать, что ты путаешь меня с моим клоном. Ты познакомился со мной лишь после того, как меня вывели из Глубокого сна. Ты, возможно, думаешь, что я – это он, но на самом деле это не так.

– Вы мне нравитесь.

– Это очень уж обтекаемый ответ. Как-нибудь я потребую от тебя правды. А пока свяжись с космопортом и узнай, ожидают ли ночью прибытия каких-нибудь кораблей.

– До него две мили! – запротестовал Киношита.

– Я же не предлагаю тебе идти туда. В кабинете полдесятка средств связи. Воспользуйся любым.

Пока Киношита связывался с космопортом, Найтхаук прошел в маленькую тюрьму, чтобы посмотреть, не желает ли арестованный кофе, но пьяница крепко спал, и Найтхаук решил его не будить. Повернулся и направился в кабинет.

– Думаю, я их засек, – объявил Киношита.

– Объясни.

– Через час должен приземлиться корабль, зарегистрированный на Дарбинане. Согласно поданной декларации, летит он практически пустым, поднявшись с Кихота тридцать восемь часов назад.

– И что?

– В джунглях Кихота выращивают альфанеллу. Там есть и ремонтная база, и заправочная станция. С чего это кораблю с пустыми трюмами приземляться здесь через тридцать восемь часов после взлета?

– В логике тебе не откажешь.

– И что вы намерены предпринять?

– Если я и буду что-то предпринимать, так в космопорте. А в этом здании, за исключением тебя, нет ни одного человека, который может хоть что-то противопоставить людям, летящим, если ты окажешься прав, на этом корабле.

– Я пойду с вами.

Найтхаук покачал головой:

– Ты останешься с Сарой. Если они справятся со мной, я хочу, чтобы ты прикрыл ее.

– Правильное ли это решение? Пройти нас двоих им будет гораздо сложнее.

– Делай, что тебе говорят.

Киношита вздохнул:

– Хорошо, – Спасибо тебе. Я не хочу, чтобы она знала об этом корабле. Так что просто зайди в ресторан и закажи пива. Если она спросит обо мне, скажи, что человек я пожилой и решил лечь пораньше. Она тебе поверит.

Киношита поднялся и ушел. Найтхаук заглянул в тюрьму, открыл камеру, тряхнул еще не проспавшегося пьяницу за плечо, велел ему идти домой. Не то чтобы ему могла потребоваться эта камера. Однако ночь эту он мог не пережить и опасался, что о пьянице вспомнят не скоро, так что бедняге придется мучиться без пищи и воды.

Потом он заглянул в оружейную комнату. Нашел все, что хотел, запер все двери и на служебном вездеходе, которым его обеспечивало правительство, отправился в космопорт. До посадки корабля оставалось чуть меньше часа, но Найтхаук успел подготовиться к встрече.

Когда корабль приземлился, в космопорте не осталось ни одной души. Ночную смену он отправил по домам. Незваных гостей, девятерых людей и пятерых инопланетян, сурового вида, вооруженных до зубов, встретил у здания таможни.

Когда их разделяло тридцать ярдов, Найтхаук вышел из тени.

– Дальше вам пути нет.

– Ты кто такой? – пожелал знать один из людей.

– Закон.

Мужчина рассмеялся:

– Ты хочешь сказать, что они нашли себе нового шерифа?

– Если верить надписи на звезде, я – комиссар полиции, – ответил Найтхаук.

– А в чем разница?

– Ее нет. Я по-прежнему представляю закон. А закон говорит, что вы должны сообщить о цели своего прибытия.

– Пошел ты к черту! – рявкнул мужчина.

– Тогда вам лучше развернуться и топать на свой корабль. На Перекати-Поле вас не ждут, ни сейчас, ни в будущем.

– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, старик?

– Я говорю с бандой наркоторговцев, которая собирается покинуть эту планету.

– Ты нам не нужен. Пропусти нас.

– Ни в коем разе.

– Торопишься на тот свет? – осведомился мужчина. – Нас, между прочим, четырнадцать.

– С этим проблем не будет. Кладбище у нас большое.

Мужчина изумленно вытаращился на него:

– Да кто ты такой, старик?

– Меня называли по-всякому, – ответил Найтхаук. – Одно прозвище, правда, осталось. Вдоводел.

– Ты – это он? Ходили слухи, что ты вернулся!

– На этот раз слухи подтвердились.

Мужчина пристально смотрел на него:

– Даже Вдоводелу с нами не справиться. Нас четырнадцать!

– В свое время я бы с вами справился. Теперь приходится прибегать к другим средствам.

– О чем ты? – Мужчина всмотрелся в тень, отбрасываемую зданием таможни.

– Хватит болтать, – Найтхаук не стал отвечать на вопрос. – Возвращайтесь на корабль. – И добавил:

– Оружие оставьте здесь.

Мужчина вновь посмотрел на Найтхаука:

– Против тебя мы ничего не имеем, Вдоводел. Нам нужен другой человек. Дай нам пройти, и мы сохраним тебе жизнь.

– С преступниками на сделки я не иду, – отрезал Найтхаук. – Оружие на землю! Быстро!

Мужчина вытащил лазерный пистолет. Найтхаук оказался проворнее и выстрелил мужчине под ноги. Сдетонировало взрывное устройство, практически невидимое в ночном сумраке. Предсмертные крики четырех людей и двоих инопланетян огласили космопорт: их отнесло футов на двадцать. Мгновением позже Найтхаук взорвал еще два устройства, и внезапно от четырнадцати бандитов остался только один, еще юноша, который, широко раскрыв глаза, смотрел, как взрывы разносят его дружков в клочья.

Найтхаук взглянул на него, опустил лучевик.

– Вот что, сынок, выбор за тобой. Ты можешь или уйти, или посоревноваться со мной в быстроте реакции. Бомб больше нет. Сюрпризов тоже. Только ты и я. Как думаешь, устоишь ты против Вдоводела?

Юноша долго смотрел на него, потом мотнул головой.

– Тогда уходи, и чтоб ноги твоей не было на Перекати-Поле.

– Куда я пойду? Что я им скажу?

– Куда ты пойдешь, мне без разницы, а боссам можешь сказать, что дорога на Перекати-Поле им отныне заказана.

– Они вернутся.

– Ты меня слышал, кладбище у нас большое. Места хватит на всех.

Юноша отступил на пару шагов. Остановился.

– Я не могу вернуться и сказать им, что остальных убили. Они мне не поверят. Подумают, что я их предал!

– Это не мои проблемы.

– Я не могу этого сделать! – взвизгнул юноша.

– Не дури, сынок.

– Нет у меня выбора! Нет!

Он потянулся за оружием и умер еще до того, как его пальцы коснулись рукоятки.

– Глупец! – Найтхаук подошел, сделал контрольный выстрел в голову. – Глупец.

Потом направился к кораблю, прикрепил еще одно взрывное устройство к соплу, взорвал его. Открыл люк.

– Если есть кто живой, выходите с поднятыми руками. Второй раз просить не буду.

Ответа не последовало.

Молодой Найтхаук проник бы в корабль, чтобы отыскать попрятавшихся врагов. Найтхаук зрелых лет просто закрыл люк и заварил замок лазерным пистолетом: если в корабле кто и остался, через три или четыре дня они сообразят, что лучше сдаться, чем умереть с голоду.

Потом Найтхаук заглянул в службу безопасности, приказал компьютеру перестроиться с чрезвычайного на обычный режим работы, оставил инструкции насчет запечатанного корабля, сел в вездеход, вернулся в город, оставил его у правительственного здания, прошелся до ресторана.

Киношита вскочил из-за столика, едва увидев его:

– Все кончено?

– Да, конечно. – Найтхаук подошел к столику, сел. Из кухни выглянула Сара:

– Я думала, ты спишь.

– Скоро лягу. Надо было закончить одно дельце. – Он снял звезду и бросил на стол. – А вот это мне больше ни к чему.

– Что случилось? – пожелала знать Сара.

– Теперь тебе докучать не будут.

– Господи! – Глаза ее широко раскрылись. – Ты их всех убил?

– Они не оставили мне другого выбора.

– Выбора? Их же наверняка было много! Как ты это сделал?

– Самым безопасным способом.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Дай мне кофе и кусок пирога, и я поделюсь с тобой самыми грязными подробностями.

– Почему ты не сказал мне о том, что они прилетели? Их интересовала я, а не ты! Я могла бы тебе помочь!

Найтхаук молча смотрел на нее.

– Ладно, ладно. – Сара вздохнула. – Ты – Вдоводел. И не нуждаешься в помощи. – Она помолчала. – Но ты же знал, что придется столкнуться с целой бандой. Мог бы взять с собой Ито.

– Он занимался другим делом.

– Охранял меня?

– Я же не мог гарантировать, что сумею их остановить.

– Если бы ты не сумел, как бы это удалось ему?

– Ты и представить себе не можешь, на что способны хорошие люди в стрессовой ситуации. А он – хороший человек.

– И скольких ты убил?

– Четырнадцать.

– Четырнадцать?

– Все законно. У меня была звезда, и я защищался. Я даже поставил голокамеру, чтобы зафиксировать весь ход событий, на случай, если возникнут вопросы.

– Хотелось бы мне увидеть это кино!

– Все закодировано и хранится в компьютере космопорта. Без моего разрешения посмотреть не удастся. В суде я его покажу, но до этого дело скорее всего не дойдет.

– Черт побери, Джефферсон, ты говоришь об этом, как о каком-то пустячке. Тебя могли убить!

– Такая уж у меня работа, – ответил Найтхаук. – Во всяком случае, была.

– Но ты выполнил ее за меня!

– Я просто решил, что мне справиться с этим будет проще, чем тебе.

– Один человек, который был мне небезразличен, умер за меня. Я не хотела, чтобы история повторилась.

– Отец твоего ребенка?

– Нет. – Сара покачала головой. – Очень хороший, трудолюбивый человек. Я его любила, и мы прожили вместе четырнадцать лет, пусть и не поженились. – Она тяжело вздохнула. – Он заразился какой-то болезнью, которую вылечили бы за две недели, если б мы жили в Олигархии. Но он ненавидел Олигархию и не хотел покидать Пограничье даже ради спасения собственной жизни. Вот мне и пришлось наблюдать за его медленной смертью, и я поклялась, что больше не буду смотреть, как умирает человек, которого я люблю.

– Я потратил сто двенадцать лет и миллионы кредиток, чтобы не умереть от болезни, – напомнил ей Найтхаук.

– Умереть можно по-разному, даже если ты Вдоводел.

– В том числе и от голода. – Он выдавил из себя улыбку. – Я все жду кофе и кусок пирога.

– И что ты теперь собираешься делать? – спросила Сара.

– Съем пирог, выпью кофе и пойду спать. День выдался долгим, а я – старик.

– Чтоб я не слышала этого слова! – фыркнула Сара. – Старикам не под силу то, что ты сделал!

– Ладно, скажем так, возраст у меня почтенный.

– Черт побери, Джефферсон, получу я от тебя прямой ответ или нет? Остаешься ты или уезжаешь?

– На Перекати-Поле? Я остаюсь.

– Один?

– Надеюсь, что нет. Это зависит от тебя.

– Мой дом в двух милях от города. Скажи Ито, чтобы он освободил твой номер в отеле.

Он долго смотрел на Сару. Определенно не женщина его мечты, но, с другой стороны, он понимал, что и шестидесятидвухлетний, переболевший эплазией старик, который зарабатывал на жизнь, убивая людей, не ее идеал. Он находил ее интересной, ее компания его вполне устраивала, у него не раз возникало желание уложить ее в постель, а чего еще требовать после 174 лет холостяцкой жизни.

– Дельная мысль, – кивнул Найтхаук.