Текст книги "Добыча"

Автор книги: Майкл Крайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

День шестой: 16.22

Ветер дул порывами. Роев видно не было, и до навеса я добрался без приключений. Наушники я потерял, а потому от комментариев Рикки был избавлен.

Задняя пассажирская дверца «лендкрузера» была открыта. Чарли лежал на спине не двигаясь. Он еще дышал, хоть и неглубоко. С большим трудом мне удалось усадить его. Он смотрел на меня потухшими глазами. Губы отливали синевой, кожа была мучнисто-серой. Слеза скатилась у него по щеке, он шевельнул губами.

– Не пытайся говорить, – сказал я. – Береги силы. Кряхтя, я вытащил его ноги наружу, теперь он сидел лицом к выходу. Чарли был малый крупный, килограммов на десять тяжелее меня. Я понимал, что дотащить его на себе не смогу. Однако из-за заднего сиденья «лендкрузера» очень кстати торчали покрышки мотоцикла Дэвида. Он мог помочь.

– Так, Чарли… – Я стянул его на подножку машины. – Сиди здесь, ладно?

Я отпустил его, и он остался сидеть, глядя перед собой.

Обойдя вокруг «лендкрузера», я поднял дверцу багажника. Вытащил мотоцикл и положил его на землю. Ключа в замке зажигания не было. Я вернулся к передним сиденьям, открыл бардачок – не было ключей и там. Тут я заметил между сиденьями плоскую, запертую на замок коробку. Возможно, она открывается автомобильным ключом зажигания.

Я заглянул в лицо Чарли. Может, ему стало лучше? Нет, скорее еще хуже. Я снял с него наушники, нацепил на себя и услышал негромкий разговор Рикки и Бобби. Сдвинув микрофон к губам, я сказал:

– Ребята, поговорите со мной. Пауза.

Удивленный голос Бобби:

– Джек?

– Да, я.

– Джек, тебе нельзя там оставаться. Ветер понемногу стихает. Сейчас уже десять узлов.

– Понятно. Черт, Чарли мне не дотащить. А Дэвид не оставил в машине ключей…

Я умолк.

А что, если Дэвид держал ключи снаружи машины. Он был инженером, человеком очень предусмотрительным. Нет, Дэвид должен был где-то спрятать ключи.

Я пробежался пальцами по внутренней стороне переднего и заднего бамперов. Ничего. Прощупал снизу все подножки машины. Ничего. Я опустился на землю, заглянул под машину. Ключей нет. Где еще их можно спрятать?

В углу навеса зажужжала видеокамера. Глянув поверх красовавшегося на крыше машины каркаса для крепления лыж, я увидел, что объектив камеры вращается – Бобби и Рикки навели ее на меня и теперь увеличивают изображение. Зачем Дэвиду понадобился каркас для лыж, смутно подумал я, он же не катался на лыжах. Наверно, получил его вместе с машиной, как стандартное оснащение, и…

Я выругался. Это же так очевидно.

Осталось всего одно место, где я еще не искал. Я запрыгнул на подножку и оглядел крышу машины. Повел пальцами по каркасу и нащупал кусок клейкой ленты. Я отодрал ленту и увидел серебристый ключ. Спрыгнув на землю, я вернулся к передним сиденьям, к плоской коробочке. Вставил серебристый ключ в ее замок, повернул. В коробке лежал другой ключ – маленький, желтый.

– Джек? Девять узлов.

– Хорошо.

Я торопливо обежал машину, вставил ключ в замок зажигания мотоцикла, оседлал его и запустил мотор.

– Джек? Что ты делаешь?

Я подкатил мотоцикл к сидевшему на песке Чарли. Вот здесь меня ожидают серьезные сложности. Распорок, удерживающих мотоцикл в вертикальном положении, у этого не было. Я постарался, не слезая с мотоцикла, помочь Чарли забраться на заднее сиденье.

К счастью, он, похоже, понял, что я задумал. Наконец мне удалось усадить его на мотоцикл – руки обнимают меня за живот, голова у меня на плече.

– Джек, они здесь. С южной стороны. Направляются к тебе, – раздался в наушниках голос Бобби.

Я дал полный газ, но с места не тронулся.

– Держись крепче, Чарли, – сказал я.

Он кивнул.

Я уже видел вылетавшие из-за здания рои. На этот раз их было девять и шли они прямо на меня, построившись журавлиным клином.

– Джек, ты их видишь? – спросил Бобби.

– Вижу.

Еще бы я их не видел.

Я ждал. Оставался на месте, пока они не приблизились метров на десять. Правда ли они теперь движутся быстрее или мне это только кажется?

Я подождал, пока они подлетят почти вплотную, потом дал полный газ и рванул вперед. Я пронесся прямо сквозь головной рой и полетел к двери силовой подстанции, не решаясь оглянуться через плечо.

Гонка продлилась всего несколько секунд. Домчав до подстанции, я выключил двигатель, подставил плечо под руку Чарли и проволок его к двери.

Рои были от нас метрах в пятидесяти, когда мне удалось повернуть ручку и распахнуть дверь. При этом я потерял равновесие, и мы с Чарли сквозь дверной проем рухнули на бетонный пол. Начавшая закрываться дверь с силой ударила нас по ногам. Я почувствовал резкую боль в лодыжке, но, что еще хуже, дверь, удерживаемая нашими ногами, оставалась открытой. К ней приближались рои.

Кое-как поднявшись, я втащил обмякшее тело Чарли внутрь. Дверь захлопнулась, однако я знал: эта дверь не герметична.

Только попав в воздушный тамбур, только когда его двери с шипением закроются, мы оба окажемся в безопасности.

Кряхтя и потея, я усадил Чарли в тамбуре. Поскольку через воздушный тамбур мог пройти за раз только один человек, я вышел наружу и отступил на шаг, ожидая, когда закроются двери.

Однако они не закрылись.

В помещение на другой стороне тамбура выбежали Бобби Лембек и Мэй. Они размахивали руками, непонятно жестикулировали, похоже, зазывая меня обратно в тамбур. Но какой в этом смысл? Головных телефонов на них не было, они отчаянно махали руками: входи, входи.

Под ногами у себя я увидел наночастицы, уже начавшие просачиваться сквозь щели по краям двери. У меня оставалось пять-десять секунд.

Я вошел в воздушный тамбур. Бобби и Мэй одобрительно закивали. Теперь жесты их стали другими: подними.

Чарли мертвым грузом обмяк на полу. Я склонился над ним, попытался поднять его на ноги, но он не подавался.

– Чарли, ради бога, помоги мне.

Простонав это, я сделал еще одну попытку. Чарли вцепился в меня, и я смог на полметра приподнять его над полом. Наконец, последним рывком я поставил его на ноги, и мы замерли, обнявшись, точно ошалелые влюбленные. Я оглянулся на стеклянные двери.

Они не закрылись.

Воздух понемногу становился все чернее. Я взглянул на Мэй и Бобби, оба, подняв вверх по два растопыренных пальца, отчаянно трясли ими в воздухе. Я их не понимал. Что за чертовщина творится с этими дурацкими дверьми? Наконец Мэй наклонилась и очень неторопливо потыкала указательными пальцами обеих рук в наши ступни. Я увидел, как ее губы складывают слова: «Две ступни».

Кожу кололо, и от этого мне было трудно думать. Я чувствовал уже знакомое оцепенение мысли. Что она имеет в виду – две ступни?

Воздушный тамбур заволакивало темнотой. Мэй и Бобби я теперь видел неясно. Они разыгрывали какую-то пантомиму, но какую, я не понимал.

Две ступни. Что это значит?

И тут до меня дошло. Я повернулся к Чарли спиной, прижался к нему и сказал:

– Обхвати меня руками за шею.

Он сделал это, а я вцепился в его ноги и оторвал их от пола. Двери мгновенно захлопнулись, шипя, на нас обрушились потоки воздуха. Что было дальше, я не помню.

День шестой: 18.18

Я очнулся в жилом модуле, в своей кровати. Вентиляторы ревели здесь так громко, что мне показалось, будто я в аэропорту. У кровати сидел, с улыбкой глядя на меня, Рикки.

– Как ты себя чувствуешь?

– Что с Чарли?

– Похоже, в порядке. Он спит. Я хочу, чтобы ты знал, как мы все благодарны тебе за то, что ты сделал, – я хочу сказать, компания благодарна…

– Пошла она, твоя компания!..

– Джек, пожалуйста. Мне так тяжело из-за всего случившегося. Правда. Если бы существовал способ вернуться назад и все изменить, поверь, я бы это сделал.

– Я тебе не верю, Рикки.

– Ты же знаешь, я всегда ценил нашу дружбу. Для меня она всегда была важнее всего.

Я лишь молча смотрел на него. Рикки просто-напросто не слышал меня. Может, он принял какой-нибудь наркотик? – подумал я. Вел он себя, безусловно, странновато.

– Ладно, как бы там ни было, – вздохнул он, – вечером прилетает Джулия. Вот тебе хорошая новость.

– И зачем же?

– Ее беспокоят эти беглые рои.

– Сильно беспокоят? – поинтересовался я. – Их ведь можно было уничтожить еще несколько недель назад, когда только-только появились признаки эволюции. Однако никто этого не сделал.

– Дело в том, что в то время никто по-настоящему не понимал…

– Думаю, многие понимали, Рикки. Когда я летел сюда, пилот сказал, что ему запрещено выходить из вертолета. А отсюда следует, что здесь было опасно.

Рикки покачал головой:

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Душ помог – я простоял под ним минут двадцать. Когда я вышел из ванной, у моей двери сидел Рикки. Он принес недостающий программный код, которым я интересовался, – это было подобие мирного предложения.

– Извини, что так вышло, – сказал он. – Мне понадобилось время, чтобы отыскать его.

Я просмотрел листок и, закончив, сказал:

– Этот код почти ничем не отличается от начального варианта.

– Ну да. Изменения были минимальными. Не понимаю, зачем он тебе так понадобился. – Он пожал плечами. – Я хочу сказать, как только мы потеряли управление роем, точный код программы утратил, по-моему, особое значение.

– А как вы потеряли управление? В этом коде эволюционный алгоритм отсутствует.

Рикки развел руками:

– Джек, если бы мы знали это, мы знали бы все.

– Да, но меня-то просили приехать сюда, чтобы разобраться в проблемах с программой, которую написала моя команда. Меня уверяли, будто агенты просто сбиваются со следов цели.

– Они перестали слушаться радиосигналов – это и значит сбиться со следа цели.

– Но код же не изменился.

– Да, однако код сам по себе никого уже особо не волнует. Поведение, порожденное кодом, – вот что теперь важно. Потому тебя и попросили нам помочь. Ведь это же твой код, правильно?

– Правильно, а рой – твой.

– Тоже верно.

Он пожал плечами и ушел. Я некоторое время вглядывался в листок, потом скомкал его и бросил в мусорную корзину.

Я решил сходить проведать Чарли. Он все еще спал. Мимо проходил по коридору Бобби Лембек.

– Давно он спит? – спросил я.

– С самого возвращения.

– Ты не думаешь, что его надо разбудить и осмотреть?

– Да нет, пусть себе спит. Осмотрим его после ужина.

– А когда ужин?

– Через четверть часа. Я за повара.

Это напомнило мне, что к ужину я должен позвонить домой. Я вернулся к себе, набрал номер. На звонок ответила Эллен:

– Алло? Слушаю!

Судя по голосу, она пребывала в запарке. На заднем плане плакала Аманда, Эрик кричал на Николь.

– Привет, Эллен, – сказал я.

– О, слава богу! Ты должен поговорить с дочерью. Николь, это твой отец.

Она явно протягивала Николь трубку.

Я смотрел на стоявший передо мной монитор. На нем сменялись картинки, получаемые со всех камер системы безопасности. На одной из них был виден мотоцикл, валявшийся у двери силовой подстанции. На другой – наружная стена склада с распахнутой дверью, за которой различались очертания тела Рози. Что-то в этой картинке не давало мне покоя. Что-то тревожило.

– Пап, ничего особенного не произошло, – говорила Николь. – Эрик пришел ко мне в комнату и сбросил на пол все мои книги. Я велела ему их собрать. Он отказался и обозвал меня нехорошим словом, тогда я взяла его компьютерную игру и спрятала. Только и всего.

Сегодня не стало двоих людей. Я сам едва не погиб. И теперь моя семья, еще вчера бывшая самым важным, что есть в моей жизни, казалась мне далекой и незначительной.

– Николь, ты должна слушаться Эллен. До моего возвращения она – главная в доме. Поэтому, если она велит тебе сделать что-то, будь добра, делай.

Потом я поговорил с Эллен и постарался, как мог, ободрить ее. Во время нашего с ней разговора на мониторе опять появилось изображение с установленной у склада камеры. Я снова увидел дверь, стену склада. Я не понимал, что же не дает мне покоя.

А потом понял.

Тела Дэвида там не было. Я же видел, как оно сползло по двери и исчезло из виду, стало быть, ему полагалось лежать снаружи.

Тем не менее тело отсутствовало.

Возможно, я ошибался. А возможно, тело утащили койоты. В любом случае, если тело Дэвида исчезло, я сейчас ничего на этот счет предпринять не мог.

Было около семи, когда мы уселись за ужин в маленькой кухне жилого модуля. Бобби раздал нам тарелки с овощной смесью и равиоли под томатным соусом. Я был очень голоден и быстро проглотил все, что лежало у меня на тарелке.

Мэй за едой по обыкновению молчала. Сидевший рядом с ней Винс Рейнольдс шумно чавкал. Рикки сидел на другом конце стола, глядя в тарелку и стараясь не встречаться со мной взглядом. Никому не хотелось упоминать о Рози и Дэвиде, однако их пустые стулья говорили сами за себя.

Бобби спросил меня:

– Так ты собираешься выйти ночью?

– Да. Когда здесь темнеет?

– Солнце заходит примерно в семь двадцать, – сказал Бобби.

– Значит, выходить надо где-то около десяти.

– Думаешь, получится выследить рой? – спросил Бобби.

– Может быть. Чарли основательно его опрыскал.

– И в результате сам теперь свечусь в темноте, – хохотнув, сообщил Чарли.

Он вошел в кухню и уселся за стол. Все с радостью поприветствовали его. Я спросил, как он себя чувствует.

– Порядок. Небольшая слабость. И голова болит адски.

– У меня тоже.

– Ты не думаешь, что эти штуковины забираются человеку в мозг? – спросил Чарли. – Они достаточно малы, чтобы забраться куда угодно. Может быть, мы с тобой инфицированы, а, Джек?

– Тебя это, похоже, не очень пугает, – сказал Рикки.

– Ну а что теперь с этим поделать? Только одна надежда и осталась – что удастся и тебя заразить. Слушайте, а неплохие спагетти.

– Равиоли, – сказал Бобби.

– Ребята, – перебил я их. – У нас здесь кого-нибудь не хватает?

– Вроде бы нет, а что?

Я ткнул пальцем в монитор:

– Кто это стоит там, в пустыне?

День шестой: 19.12

О черт! – произнес Бобби.

Он выскочил из-за стола и выбежал с кухни. Мы все последовали за ним в мастерскую, по стенам которой висели большие экраны.

Рикки на ходу сказал по рации:

– Винс, запри нас.

– Мы заперты, – ответил Винс.

Солнце уже село, но небо оставалось ярко-оранжевым, постепенно немного лиловея. На фоне этого неба возвышался силуэт молодого человека с короткой стрижкой. Он был в джинсах и белой футболке. Лица его я в тускнеющем свете разглядеть не мог, и все же мне почудилось в нем что-то очень знакомое.

– Прожектора там какие-нибудь есть?

– Сейчас включу, – ответил Бобби, и миг спустя молодого человека залил ослепительный свет.

Теперь я его разглядел…

И тут меня осенило. Он выглядел в точности как тот малый, которого я видел вчера после обеда в машине Джулии, совсем незадолго до аварии. Но только теперь, когда я снова увидел его, он походил на…

– Господи, Рикки! – сказал Бобби. – Он же точь-в-точь похож на тебя.

– Да, – сказала Мэй. – Это Рикки. Даже одежда на нем твоя.

С мгновение Рикки молчал. Потом проговорил:

– Черт побери!

– Только лицо толком разглядеть не могу, – сказала Мэй. Чарли подошел поближе к самому большому экрану, вгляделся в изображение.

– Это потому, что лица у него нет, – сказал он. Выглядело лицо так, словно скульптор начал высекать его, но бросил, не закончив.

– Дай вертикальную панораму. Посмотрим, что там на нем еще, – произнес Чарли.

Бобби повел камерой сверху вниз, и мы увидели белые теннисные туфли. Но они, похоже, не касались земли, а скорее зависли над ней и к тому же были какими-то расплывчатыми.

– Как странно, – сказала Мэй.

– Ничего тут странного нет, – откликнулся Чарли. – Рою не хватило агентов, чтобы с высоким разрешением соорудить настоящие туфли.

– Или же, – сказал я, – это лучшее, что он способен сделать из имеющихся у него материалов. Скорее всего, он генерирует цвета, под разными углами подставляя свету поверхности, с помощью которых преобразует солнечную энергию в электрическую.

– И в таком случае, – сказал Чарли, – его поведение очень усложнилось.

– Вы говорите о нем так, будто это не рой, а Эйнштейн, – раздраженно сказал Рикки.

– Чего нет, того нет, – отозвался Чарли. – Если рой выбрал в образцы для подражания тебя, так он точно не Эйнштейн.

Прежде рою с трудом удавалось создать стабильное двухмерное изображение. Теперь у него легко получалось трехмерное. А переход к нему означал, что рой не только имитирует нашу внешность, он имитирует и наше поведение, наши походки, жестикуляцию.

Наблюдая за безликим человеком на экране, мы увидели, что изображение утрачивает стабильность. Рою больше не удавалось поддерживать облик человека.

– У него на исходе энергия, – сказал Бобби.

И действительно, рой вновь обращался в облако. Между тем небо темнело, изображение на мониторе начинало утрачивать четкость.

Рой развернулся и вихрем унесся прочь.

– Еще три часа, – сказал я, – и его не будет.

День шестой: 22.12

После ужина Чарли вернулся в постель. В десять часов, когда мы с Мэй и Бобби готовились к выходу, он все еще спал. Мы надели рубашки и куртки, поскольку ночь предстояла холодная. Рикки сказал, что останется ждать Джулию, которая могла прилететь в любую минуту. Меня это вполне устраивало, я совсем не хотел брать его с собой. Винса с нами не было, он сидел где-то перед телевизором и пил пиво.

– Ну что же, вперед, – сказал я, и мы направились к складу, очертания которого неясно вырисовывались на фоне темного неба.

Я вел за руль мотоцикл Дэвида. Бобби собирался взять вездеход Винса. Дорогой мы молчали. В конце концов Бобби сказал:

– Нам понадобится свет.

– Нам много чего понадобится, – отозвалась Мэй. – Я составила список.

Мы подошли к складу, распахнули дверь. Я первым вошел внутрь и включил освещение.

Склад выглядел таким, каким мы его оставили. Мэй расстегнула молнию своего рюкзака и начала прохаживаться вдоль полок.

– Нам нужны фонарики… сигнальные ракеты… кислород…

– Кислород? – переспросил Бобби. – Зачем?

– Если у них там подземелье, понадобится… и еще нужен «Термит».

– Он был у Рози, – сказал я. – Сейчас посмотрю.

Я прошел в соседний отсек. Коробка с трубочками «Термита» валялась на полу, трубочки рассыпались рядом. Должно быть, Рози уронила коробку, когда побежала. Я оглянулся на ее тело.

Тела на полу не было.

– О господи!

Вбежал Бобби:

– Что? Что не так?

Я указал на дверь:

– Рози исчезла. Ее тело… оно пропало.

– Как это могло случиться? Какое-нибудь животное?

– Не знаю.

Я подошел к тому месту, где всего несколько часов назад лежало тело Рози, присел на корточки. Пол покрывала молочно-белая слизь, похожая на ту, что мы видели на мертвом кролике. У двери она шла полосами.

– Похоже, ее выволокли отсюда, – сказал Бобби.

Я вгляделся в испачканный слизью пол в поисках отпечатков ног или лап. Отпечатков не было. Я встал, подошел к двери. Бобби встал рядом со мной, вглядываясь в темноту.

– Видишь что-нибудь? – спросил он.

– Нет.

Я вернулся к Мэй. Она раскладывала перед собой магниевые запалы, сигнальные пистолеты, крепящиеся на голове фонари. Она отобрала также бинокли, приборы ночного видения, полевую рацию, счетчик радиоактивности, кислородные баллоны и маски.

Глядя, как она раскладывает все это по трем нашим рюкзакам, я вдруг сообразил, что только у нее одной и есть опыт работы в полевых условиях. И сам удивился тому, насколько я сейчас зависим от нее.

– Ну что же, вперед, – сказал я, надевая рюкзак.

Было 22.43.

Когда мы подошли к «лендкрузеру», счетчик радиоактивности застучал, как безумный. Держа перед собой щуп детектора, Мэй повернулась на запад – щелчки замедлились. Повернулась на восток – они вновь набрали силу. Однако стоило ей еще немного продвинуться в восточном направлении, как щелчки замедлились снова. И опять участились, едва она повернула к северу.

– Север, – сказала Мэй.

Я оседлал мотоцикл, включил двигатель. Бобби выкатил из-под навеса Винсов вездеход с толстыми задними покрышками и смахивающим на велосипедный рулем. Мэй уселась на заднее сиденье моего мотоцикла, и мы тронулись в путь.

Мы были уже в нескольких километрах от лаборатории, и я начинал тревожиться. Щелчки счетчика стали менее частыми. Если нам не удастся в самом скором времени найти укрытие роя, мы окончательно собьемся со следа.

Мэй это тоже тревожило. Она все ниже и ниже склонялась к земле, держа в одной руке щуп, а другой обнимая меня за талию. Мне приходилось сбавлять скорость, поскольку след становился все более слабым.

А потом мы вообще его потеряли.

Усталость навалилась на меня внезапно. Весь день я держался на адреналине, а теперь, потерпев окончательное поражение, почувствовал себя совсем изможденным. Глаза слипались. Мне казалось, что я сейчас засну, даже не слезая с мотоцикла.

Бобби подъехал к нам поближе.

– Вы вообще-то назад оглядывались? – спросил он.

– Зачем?

– А вы оглянитесь. Посмотрите, далеко ли мы забрались.

Я оглянулся. И увидел на юге яркие огни фабричного здания – они оказались на удивление близко. Мы находились в паре километров от них. Видимо, мы описали большую дугу.

– Странно.

Мэй вглядывалась в показания на жидкокристаллическом экране счетчика.

– Хм, – произнесла она. – Посмотрите-ка.

Бобби наклонился, мы оба уставились на экран. На нем был график интенсивности излучения, сначала спадавшей полого, а после резко. Бобби нахмурился:

– И что это такое?

– Временной график показаний счетчика, – ответила Мэй. – С начала поездки интенсивность излучения уменьшалась в арифметической прогрессии, а в последнюю минуту спад вдруг стал экспоненциальным. Сейчас интенсивность просто равна нулю.

– Ну и?.. – Вид у Бобби был озадаченный. – Что это значит? Я не понимаю.

– Зато я понимаю. – Она вернулась к заднему сиденью, забралась на него. – По-моему, я знаю, что произошло. Поезжай вперед, только медленно.

Я снял ногу со сцепления и медленно покатил вперед. В свете фары показался полого уходящий вверх склон, низкорослые кактусы. Мы поднялись по склону, он выровнялся, затем мотоцикл покатил вниз…

– Стой!

Я остановился. Прямо перед нами поверхность пустыни обрывалась. Дальше шла чернота.

– Там что, обрыв?

– Нет. Просто крутой спуск.

Мы оказались на краю крутого ската высотой около пяти метров – это был берег сухого речного русла. За дальним берегом снова начиналась ровная пустыня.

– Теперь понял, – сказал я. – Здесь рой прыгнул.

– Ну да, – ответила Мэй, – поднялся в воздух.

И мы потеряли след.

– Но тогда он должен был приземлиться где-то там, внизу, – сказал, указывая на русло, Бобби.

– Может быть, – согласился я. – Однако он мог и пролететь с полкилометра.

– Бобби, – сказала Мэй, – оставайся здесь. Мы с Джеком поищем тропу вниз и поднимемся на равнину. Рано или поздно мы его найдем.

Может, что-нибудь у нас и получится. Терять нам было нечего.

– А это еще что такое? – Бобби склонился со своего вездехода к земле.

– Что?

– Какое-то животное. Я видел горящие глаза. Там, в зарослях. – Он указывал на середину русла.

– Верно! – сказала Мэй.

– Я ничего не вижу.

Мэй ткнула пальцем:

– Оно только что спряталось за кусты можжевельника. Никакого животного я не видел.

– Оно движется слева направо. Подожди минутку, сейчас появится.

Через несколько мгновений я увидел пару ярко-зеленых, горящих пятнышек. Потом отблеск белизны. И понял: что-то неладно.

Бобби тоже понял это.

Он повернул руль вездехода, направив фару прямо на то место. Потянулся к биноклю.

– Господи Иисусе! – проговорил он, глядя в бинокль.

– Что? Что там такое?

– Там волокут тело, – ответил он. И затем сдавленным голосом прибавил: – Это Рози.