Текст книги "В погоне за удачей"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 15

Пирсу все-таки пришлось назвать ее имя. Собственная ложь не оставила ему другого пути. Он пытался убедить себя, что рано или поздно Реннер добрался бы до нее и без его подсказки. Например, через Лилли Куинлан. Это было неизбежно. По крайней мере теперь он мог держать ее роль в этих событиях под контролем. И подать все таким образом, чтобы максимально выгородить ее, а позднее позвонить ей и предупредить.

– От девушки по имени Робин, – медленно произнес Пирс.

Реннер тряхнул головой, услышав неожиданное для себя продолжение.

– Вот и еще одно новое имя, – проговорил он. – Но меня это почему-то больше не удивляет, мистер Пирс. Теперь расскажите, кто такая Робин.

– На страничке Лилли Куинлан на веб-сайте упоминается имя девушки, с которой они работают в паре. Для желающих получить «двойное удовольствие». Эту партнершу зовут Робин. Там же предлагается посетить ее страницу. Так вот, я зашел на эту страницу и позвонил Робин. Она практически не смогла мне помочь и лишь рассказала, что Лилли приехала из Тампы, где у нее осталась мать. Позднее я позвонил в справочную и разыскал телефон Вивьен Куинлан, проживающей в Тампе.

Реннер кивнул.

– Но вероятно, эту фамилию даже в одной Тампе носит немало людей. Старинная ирландская фамилия Куинлан довольно распространена.

– Да, это так.

– А имя Вивьен стоит в конце алфавита[12]12
  В английском алфавите буква V (Vivien) находится на 22-м месте (среди 26 букв).


[Закрыть]. Похоже, вам несколько раз пришлось запрашивать справочную в Тампе.

– Ну да.

– Случайно, не помните региональный код Тампы?

– Восемьсот тринадцать.

Сначала Пирс испытал удовлетворение, что наконец-то сумел правдиво ответить на вопрос и может не беспокоиться, как новая ложь состыкуется с предыдущей. Но увидел, как Реннер полез в карман своей мешковатой куртки за мобильным телефоном. Включив аппарат, детектив набрал справочную этого региона.

Пирс понял, что прямо сейчас его поймают на откровенной лжи, если окажется, что имя Вивьен Куинлан не внесено в список абонентов.

– Что вы делаете? В Тампе сейчас три часа ночи. Вы напугаете ее до смерти, если...

Реннер поднял руку, призывая его помолчать, и проговорил в трубку:

– Мне нужен список абонентов в Тампе. Пожалуйста, отыщите там Вивьен Куинлан.

Пока Реннер ждал ответа, Пирс наблюдал за ним. Шли томительные секунды ожидания, а кишки в животе Пирса готовы были свернуться в двойную спираль.

– Спасибо, – наконец произнес Реннер.

Захлопнув крышку, он сунул телефон в карман. Пристально взглянув на Пирса, вытащил из кармана рубашки шариковую ручку и записал на полях протокола телефонный номер.

Пирс громко выдохнул – похоже, на этот раз пронесло.

– Вы правы, – промолвил Реннер. – Пожалуй, я переговорю с ней в более удобное время.

– Да, так будет лучше.

– По-моему, я уже говорил вам, что у нас здесь, в участке, нет доступа в Интернет, поэтому я не видел тот веб-сайт, о котором вы рассказывали. Как только доберусь домой, обязательно проверю. Но вы сообщили, что на странице Лилли имеется ссылка на другую женщину по имени Робин.

– Именно так. Они работали вместе.

– И вы позвонили Робин, когда не смогли связаться с Лилли.

– Точно.

– И по телефону она сказала, что Лилли уехала в Тампу повидаться с матерью.

– Нет, она не знала, куда исчезла Лилли. Робин просто предположила такой вариант.

– А до этого телефонного разговора вы были знакомы с Робин?

– Нет.

– Я хочу кое-что прояснить, мистер Пирс. Держу пари, что эта Робин зарабатывает себе на жизнь, развлекая мужчин. Короче, проститутка. А вы мне хотите втолковать, что женщина, занимающаяся таким промыслом, откровенно беседует по телефону с незнакомцем и даже делится с ним предположениями о пропаже партнерши по бизнесу. Тут очевидная неувязка, вам не кажется?

Услышав это, Пирс чуть не застонал от досады. Реннер не отпускал его ни на шаг, безжалостно докапываясь до истины в каждом, самом мелком эпизоде из его заявления в полицию. Рано или поздно это приведет к восстановлению полной картины детективных похождений Пирса. Ему хотелось как можно быстрее покинуть полицейский участок. И он прикидывал, что лучше сказать или сделать, чтобы положить конец этой тягомотине. Пирс уже не следил за стыковкой отдельных фактов в своем рассказе. Главное – выбраться отсюда. Если он сумеет дозвониться до Робин раньше Реннера, то все ей объяснит.

– Ну... полагаю, мне удалось подобрать нужные слова и убедить ее. Видите ли, я и в самом деле очень хотел разыскать Лилли и убедиться, что с ней все в порядке. Наверное, Робин тоже беспокоило долгое отсутствие подруги.

– И все это по ходу телефонного разговора?

– Ну да, по телефону.

– Что ж, понятно. Ладно, все это мы уточним у Робин.

– Да, спросите у нее самой. Теперь я могу...

– Вы не возражаете против детектора лжи, согласны пройти испытание?

– Что-что?

– Я говорю, детектор лжи. Это не займет много времени. Смотаемся в центр и там все сделаем.

– Ночью? Прямо сейчас?

– Да, наверное, сейчас не получится. Вряд ли удастся поднять кого-нибудь с постели, чтобы заняться вами. Но сделать это надо будет утром.

– Вот и отлично. Отложим до завтра. Ну, теперь-то я могу идти?

– Нам осталось чуть-чуть, мистер Пирс.

Реннер снова уставился в протокол. Пирс считал, что они уже перелопатили все его показания. Что там еще осталось невыясненным?

– Не понимаю, о чем нам еще говорить?

Реннер взглянул на него исподлобья, не поднимая головы.

– Ваше имя мелькало пару раз в нашем полицейском компьютере. Может, поговорим об этом?

Пирс почувствовал, как к лицу прихлынула кровь. Он кипел от злости. Тот полузабытый арест он вычеркнул из своей биографии. Испытательный срок истек, Пирс даже отмотал сорок часов на общественных работах. И все это было так давно. Откуда Реннер это откопал?

– Вы имеете в виду тот случай в Пало-Альто? Там не было никакого официального обвинения. Меня просто отстранили на один семестр от занятий. Я отбыл испытательный срок и отработал на общественной службе. Вот и все.

– Но вас арестовали при попытке выдать себя за полицейского.

– Это было почти пятнадцать лет назад, я еще учился в колледже.

– Хорошо, попробую объяснить, почему меня заинтересовало то, что вы представились полицейским. Это весьма напоминает теперешнюю ситуацию. Может, у вас просто комплекс героя, мистер Пирс?

– Нет, это совсем разные вещи. Тогда я просто хотел узнать нужные мне сведения. Социальная инженерия – чтобы выяснить номер телефона. Я выдал себя за полицейского, охраняющего студенческий городок, которому якобы понадобился телефонный номер. Вот и все. Никакого геройского комплекса, обычное юношеское дурачество.

– А чей телефонный номер, позвольте узнать?

– Профессора. Мне нужен был его домашний номер, которого не имелось в общем справочнике. Ничего особенного.

– В рапорте говорится, что вы и ваши приятели воспользовались этим номером, чтобы отомстить профессору. Поиздеваться над ним. Вместе с вами задержали еще пятерых студентов.

– Это была абсолютно безвредная шутка, но администрация решила раздуть дело и устроить показательное наказание за наше хакерство, которое тогда только набирало силу. Нас всех временно отстранили от учебы и приговорили к общественным работам, но наказание было несоразмерно суровым. Мы не причинили никакого вреда. Мелкая студенческая проделка.

– Простите, но я не думаю, что попытка выдать себя за полицейского – всего лишь безвредная шалость.

Пирс собирался еще возразить, но сдержался, понимая, что ему не переубедить Реннера. Он стал ждать очередного вопроса, но вместо этого детектив перешел к другому факту из его биографии.

– Тот арест произошел через год после того, как ваше имя впервые мелькнуло в полицейской хронике и попало в компьютер.

Пирс отрицательно покачал головой.

– Нет. Кроме того случая в Стэнфорде я никогда под арестом не был.

– Я и не говорю, что вас арестовали. Просто ваше имя попало в криминальную сводку. Ведь сейчас все хранится в компьютерной базе. Вы, как опытный хакер, должны это знать. Достаточно ввести имя и тут же получишь всю информацию, связанную с ним.

– Никакой я не хакер. И давно этим не занимаюсь. Вероятно, тот протокол, где упоминается мое имя, касается совсем другого Генри Пирса. Я не по...

– Не думаю. Кестер-авеню в Шерман-Оукс? У вас ведь была сестра по имени Изабелл?

Пирс похолодел, пораженный, что Реннер обнаружил его причастность и к этому событию.

– Жертва убийства 19 мая 1988 года.

Пирс лишь молча кивнул. У него было такое ощущение, будто он услышал страшную семейную тайну из уст незнакомца или с его кровоточащей раны неожиданно сползла повязка.

– Установлено, что убийство – дело рук серийного киллера по прозвищу Кукольник, настоящее имя Норман Черч. Дело закрыто в сентябре 1999 года, когда он погиб в перестрелке.

«Дело закрыто», – подумал Пирс. Словно Изабелл была всего лишь канцелярской папкой, которую захлопнули, сунули в пыльный ящик и навсегда забыли.

Оторвавшись от грустных размышлений, Пирс снова взглянул на Реннера.

– Да, это моя сестра. Что вас интересует? Как это связано с темой нашего разговора?

Реннер немного подождал, словно в чем-то засомневался, и на его усталом лице появилась слабая улыбка.

– Мне кажется, что связано очень прочно и одновременно никак не связано.

– Не улавливаю смысла.

– А смысл есть. Ведь она была старше вас?

– На несколько лет.

– Насколько я понимаю, она убежала из дома. И вы ее разыскивали, не так ли? Поскольку эта информация с компьютера, значит, так оно и было. Той ночью вы вместе с отцом...

– Отчимом.

– Хорошо, отчимом. Он послал вас в один из этих заброшенных домов, поскольку вы были ребенком. А в таких убежищах беспризорники, как правило, от своих сверстников не бегают. Именно так отмечено в протоколе. Там же говорится, что вы ее не нашли. И никто не нашел до тех пор, когда было уже слишком поздно.

Сцепив руки, Пирс оперся грудью на стол.

– Послушайте, какое это имеет отношение к тому, о чем мы здесь говорили? Я был бы крайне признателен, если бы вы наконец закончили свой бесконечный допрос.

– А связь здесь очень простая, мистер Пирс. Получается, что вы когда-то уже разыскивали пропавшую девушку, поэтому и не стоит удивляться, как энергично вы взялись за поиски незнакомой Лилли. Понимаете, куда я клоню?

– Нет, – произнес Пирс, удивившись своему сдавленному голосу.

Реннер кивнул.

– Ладно, мистер Пирс, пока можете идти. Но позвольте быть с вами откровенным: я далек от мысли, что вы поведали мне всю правду. Моя работа в том и состоит, чтобы разобраться, когда люди лгут, а когда говорят правду. Мне кажется, что либо вы лжете, либо скрываете что-то, а может, сразу и то и другое. Но знаете, я не слишком переживаю по этому поводу, поскольку такие факты рано или поздно неизбежно всплывут. Я умею не торопить события, мистер Пирс. Согласен, я продержал вас здесь слишком долго. Тем более такого образцового и добропорядочного гражданина, как вы. Но это потому, что я делаю все тщательно и обдуманно. И довольно скоро у меня в руках будет полная картина событий. Обещаю вам. А если удастся высветить некоторые важные фрагменты этой картины, которые вы пытались затушевать, это доставит мне дополнительное удовольствие. Надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

Реннер поднялся со стула.

– Я обязательно познакомлюсь с этими фотографиями на веб-сайте. На вашем месте, мистер Пирс, я бы сразу направился в новую квартиру на Оушен-уэй. И оставался там, держась от всего этого подальше.

Встав из-за стола, Пирс неловко обошел вокруг Реннера и направился к выходу, но неожиданно кое-что вспомнил.

– А где моя машина?

– Машина? Полагаю, там, где вы ее оставили. Подойдите к диспетчеру. Он вызовет для вас такси.

– Большое спасибо.

– Спокойной ночи, мистер Пирс. Я обязательно с вами свяжусь.

Пирс посмотрел на часы: было уже полпервого ночи. Он понимал, что ему надо опередить Реннера и переговорить с Робин, но ее телефон остался у него в записной книжке, а та была в машине.

Добравшись до охранника у выхода, он вдруг вспомнил, что у него совсем не осталось денег. Ведь все до последнего доллара он выложил Робин. Он на секунду задумался.

– Вам помочь, сэр? – спросил полицейский, заметивший его нерешительность.

– Нет, все в порядке.

Пирс быстро повернул к выходу и зашагал в сторону от полицейского участка. Уже на бульваре он припустил энергичной трусцой, направляясь в сторону пляжа.

Глава 16

Подходя к своей машине, стоявшей в конце аллеи, Пирс заметил, что дом Лилли Куинлан по-прежнему оставался в центре полицейской активности. Нижняя часть аллеи была занята служебными автомобилями, а установленные на их крышах прожектора ярко освещали весь дом. У входа он увидел Реннера, который обсуждал что-то со своим коллегой, имени которого Пирс не мог вспомнить. Вероятно, Реннер сразу направился по этому адресу и либо не заметил Пирса по пути, либо просто не захотел подбросить. Пирс больше склонялся ко второму варианту. Полицейский не мог не заметить одинокого бегуна, который в полной выкладке совершает полуночную пробежку. Значит, Реннер намеренно проехал мимо.

Остановившись, а может, просто скрываясь, за своей «БМВ», Пирс попытался немного остыть и восстановить дыхание. Через несколько минут Реннер с напарником зашли в дом. Дождавшись этого, Пирс нажал кнопку дистанционного управления на брелке – щелкнул дверной замок.

Он скользнул на сиденье и тихо прикрыл дверцу. Чтобы найти ключ зажигания, ему пришлось перебрать в темноте все ключи на связке. И тут до него дошло, что свет в салоне выключен. А ведь он должен сразу зажигаться, как только открывается дверца. Нащупав кнопку выключателя, Пирс нажал ее, но ничто не изменилось. Тогда он нажал еще раз, и верхний плафон наконец зажегся.

Выпрямившись, Пирс машинально взглянул на верхний светильник и задумался. Он знал, что внутреннее освещение имеет три режима, которые переключаются нажатием кнопки на потолке. Первая позиция соответствует варианту, при котором свет зажигается, как только открывается дверца, и горит пятнадцать секунд или до момента включения зажигания. Во второй позиции свет горит постоянно, даже при закрытой дверце. И наконец, в третьем варианте свет в салоне выключен постоянно.

Пирс помнил, что всегда оставлял верхний переключатель в первой позиции, поэтому салон должен был осветиться, как только он сел в автомобиль. Но в данный раз этого не произошло. Значит, переключатель находился в третьем положении, поэтому, когда Пирс нажал кнопку, свет не зажегся из-за уже закрытой дверцы. И лишь после второго нажатия – после перевода выключателя во второй режим – салон осветился изнутри.

Открывая и закрывая дверцу, Пирс провел полный цикл переключений и убедился в справедливости своих теоретических выкладок. Главный вывод сводился к тому, что в его отсутствие кто-то залез в машину и сбил переключатель.

Неприятно озадаченный своим открытием, Пирс протянул руку между передних сидений, вытащил лежавший на полу рюкзак, открыл его и тщательно проверил содержимое. Слава Богу, все блокноты были на месте, и вроде бы ничего не пропало.

Открыв бардачок, он заглянул внутрь и тоже не заметил никаких следов обыска. Однако Пирс был уверен, что в машине кто-то побывал.

Пожалуй, самой ценной вещью в салоне был сам кожаный рюкзак, но его не взяли. Из этого оставалось заключить, что в машину забирались не с целью грабежа. Тогда понятно, почему она заперта. Обычные машинные воришки, как правило, не соблюдают подобных приличий.

Еще раз взглянув в сторону ярко освещенного дома, Пирс понял, что случилось. Реннер. Полиция. Это они шмонали его машину. В этом он был уверен.

Утвердившись в этом выводе, теперь Пирс подумал о том, как им удалось проникнуть в салон и почему они допустили такой непростительный для профессионалов промах с выключателем. Ну, попасть они могли через окно с помощью полицейской отмычки. А после этого дважды нажали верхнюю кнопку и выключили свет, чтобы их не было видно снаружи.

При втором варианте «исследователь» залез в машину, а когда через положенное время свет в салоне вырубился, он нажал кнопку, чтобы опять включить освещение. Закончив обыск, он снова нажал выключатель, переведя его в то самое положение, которое и застал Пирс.

Почему-то Пирс отдавал предпочтение второму варианту. Собственно говоря, не суть важно. Он подумал о Реннере, который сейчас находился в доме. Теперь ему стало понятнее, почему детектив не подбросил его сюда. Он хотел сначала обыскать его машину, поэтому заставил Пирса добираться своим ходом, а сам поспешил сюда.

Проводить такой несанкционированный обыск полицейские не имели права, но особого раздражения по этому поводу Пирс не испытывал. Он знал, что в машине нет ничего такого, что могло бы скомпрометировать его в причастности к исчезновению Лилли Куинлан или иному преступлению. Он подумал, что Реннер, должно быть, здорово расстроился, когда ничего не обнаружил в его машине.

– Утрись, мерзавец, – довольно произнес Пирс.

Уже собираясь включить движок, он заметил, как из дома выносят объемистый матрас. Два человека – как он полагал, из отдела криминалистики – осторожно прошли через дверь со своим увесистым грузом, направляясь к автофургону с надписью «Отдел криминалистики полицейского управления Лос-Анджелеса».

Матрас был обернут толстой пластиковой пленкой, которая напоминала занавеску из душа. Сквозь прозрачную пленку отчетливо проглядывало большое темное пятно, расплывшееся в самом центре матраса. Увиденная картина угнетающе подействовала на Пирса – словно перед ним мелькнул дорожный щит с напоминанием, что он опоздал и не сумел помочь бедняге Лилли.

Матрас был слишком велик, чтобы поместиться в автофургоне, поэтому его надежно привязали к багажнику на крыше. Пирс удивился, насколько прочна пластиковая пленка, чтобы сохранить в целости столь важное вещественное доказательство.

Оторвав взгляд от фургона, он заметил Реннера, стоявшего в дверном проеме и смотревшего в его сторону. Ощутив его пристальный взгляд, Пирс включил двигатель и тронулся с места. Из-за того что почти вся аллея была занята служебными машинами, до самого выезда на шоссе он двигался задним ходом и только там смог наконец развернуться, направляясь в сторону своего дома.

Добравшись за десять минут до квартиры, Пирс сразу взялся за телефонную трубку и успел заметить, что на автоответчике есть сообщения. Но перед тем как их прослушать, он нажал кнопку автоматического дозвона, поскольку помнил, что в последний раз звонил именно Робин. Но сразу услышал голос автоответчика – либо она отключила телефон, либо уже беседовала с кем-то.

– Робин. Это я, Генри Пирс. Понимаю, я тебя здорово разозлил, но прошу внимательно меня выслушать. После того как ты уехала, я обнаружил, что входная дверь в доме Лилли открыта. Там я застал домовладельца, который прибирал квартиру. Мы нашли на кровати большое пятно, похожее на засохшую кровь, и вызвали полицию. Мне довольно долго удавалось скрывать от них твое...

В этот момент раздался сигнал об окончании записи, и связь оборвалась. Пирс снова нажал кнопку автоматического набора, чертыхаясь, почему она так мало времени отвела на запись сообщений. На этот раз, судя по коротким гудкам, линия была занята.

– Проклятие!

Он еще раз набрал тот же номер, но телефон был занят. Раздосадованный, Пирс взял трубку, стремительно пересек спальню и вышел на балкон. Морской бриз приятно охлаждал разгоряченное тело. На колесе обозрения еще вспыхивали огоньки, хотя парк уже давно закрылся на ночь. Пирс снова нажал кнопку автодозвона. В этот раз послышался длинный гудок, и почти сразу трубку взяла Робин. Голос у нее был заспанный.

– Робин?

– Да. Генри?

– Не вешай трубку. Я оставил для тебя сообщение...

– Знаю. Я сейчас его прослушала, А мое ты получил?

– Твое? Нет. Я только что вернулся домой и почти весь вечер провел в полиции. Слушай, я знаю, что уже порядком тебе надоел, но хочу предупредить: копы собираются переговорить с тобой. Во время допроса я долго пытался оставить тебя в тени и скрывал, что ты мне показала это место. Но после того как они заинтересовались, откуда я узнал, что Лилли приехала из Тампы и там живет ее мать, мне пришлось соврать, что это ты мне рассказала. У меня не оставалось другого выхода. Но не думаю, что из-за этого у тебя возникнут проблемы. Ведь все равно ваши страницы на веб-сайте связаны между собой. И рано или поздно они вышли бы на тебя.

– Ладно, все в порядке.

Пирс даже на мгновение замолчал, удивившись такой спокойной реакции.

– Я рассказал им, будто убедил тебя, что собираюсь разыскать Лилли и выяснить, что с ней случилось, а ты поверила мне и сообщила кое-какие, подробности.

– Знаешь, а ведь ты меня совсем не убедил, именно поэтому я позвонила тебе и оставила сообщение. Хорошо, что у меня есть АОН, на котором я нашла твой номер. Так вот, я хочу сказать, что сожалею о случившемся там, на аллее. В общем, все выглядело не слишком хорошо.

– Пусть это тебя не заботит.

– Что ж, благодарю.

Пару секунд оба молчали.

– Послушай, – проговорил Пирс. – Этот матрас в ее квартире... На нем было море крови. Не знаю, что там случилось с Лилли, но если она собиралась выйти из вашего бизнеса и заняться учебой... Понимаю, ты боишься Билли Венца, но тебе стоит крепко задуматься, Робин. Чем бы ты ни занималась, будь осторожна.

Она ничего не сказала.

– Тебе лучше уйти от него и завязать с этим делом. Но когда ты решишься, не говори об этом ни одной живой душе. Просто исчезни, чтобы никто из них не узнал куда. Думаю, в этом и состояла ошибка Лилли. Она, очевидно, поделилась планами с Венцем или кем-то другим, и те решили непременно удержать ее.

– Так ты считаешь, что это он сделал? Лилли ведь зарабатывала для него кучу денег. Зачем бы ему...

– Пока трудно сказать. Не знаю, что и думать. Очевидно, это совершил человек, знавший ее раньше – еще до того, как вы с ней познакомились. Возможны разные варианты. Я видел в ее квартире довольно странные вещи: всякие хлысты, маски и прочую утварь из той же серии. Кто знает, что с ней случилось, но это вполне мог быть и Венц, решивший предупредить всех остальных, что от него так просто не уходят. И хочу сказать тебе, Робин, что мир, в который ты попала, смертельно опасный. Тебе надо побыстрее выбираться из него, но следует соблюдать дьявольскую осторожность.

Робин молчала, а Пирс чувствовал, что убеждает ее в том, о чем она и без него знает. Ему даже показалось, что она плачет, хотя и не был уверен.

– С тобой все в порядке?

– Да, – ответила Робин. – Но не все так просто, ты ведь понимаешь. Это на словах легко – покончить с этим бизнесом и вернуться в нормальный мир. Да и что, кроме этого, я умею делать? А здесь я неплохо зарабатываю. Так мне нигде платить не будут. Ты предлагаешь устроиться в «Макдоналдс»? Да меня скорее всего просто не примут на работу. И что мне написать в резюме – что последние два года работала шлюхой?

Пирс не ожидал, что разговор примет такой оборот. Он покинул балкон и вернулся в гостиную. Здесь стояли два кожаных стула с высокими спинками, но он предпочел свое привычное место на старом диване.

– Робин? Я даже не знаю твою фамилию.

– Лапорт. Кстати, и зовут меня не Робин.

– А как?

– Мое настоящее имя Люси.

– Что ж, мне это больше по вкусу. Люси Лапорт. Да, мне это нравится. Неплохо звучит.

– Мне пришлось все отдать этим людям. И я решила оставить себе хотя бы имя.

– Вот что... Люси, если позволишь так тебя называть. Не теряй мой номер телефона. И когда все-таки соберешься уйти от них, позвони мне, и я что-нибудь придумаю. Уверен, я смогу тебе помочь. По поводу денег, работы, жилья – все, что понадобится, – просто позвони, и я сделаю. Все, что смогу.

– Ты ведь делаешь это из-за своей сестры, не так ли?

Пирс задумался перед тем, как ответить.

– Не знаю, наверное.

– Это не важно. В любом случае спасибо, Генри.

– Люси, мне кажется, я сейчас просто рухну в постель. Слишком долгий день, и я ужасно вымотался. Прости, что разбудил.

– Ничего. Спокойной ночи.

Наконец Пирс решил проверить полученные сообщения. Всего таких сообщений было пять. Вернее, три для Лилли, и только два для него. Ее сообщения Пирс сразу стер и начал с послания, которое прислал Чарли.

«Просто хотел узнать, как там сегодня дела в лаборатории и удалось ли тебе проверить патентные заявки. Если возникнут какие-то проблемы, нам надо их обсудить в ближайший понедельник, чтобы успеть все исправить...»

Пирс стер и это сообщение. Заявки на патентование он собирался просмотреть утром в воскресенье. Тогда и позвонит Чарли.

В завершение он прослушал сообщение от Люси Лапорт.

«Привет, это Робин. Я просто хочу сказать, что сожалею о том, что наговорила тебе при расставании. Я была вне себя от злости на весь этот мерзкий мир. На самом деле меня тоже тревожит судьба Лилли, и хотелось бы, чтобы с ней все обошлось. Возможно, я вела себя так, потому что мечтаю, чтобы в мире был человек, так же заботящийся обо мне самой. Позвони мне как-нибудь, если захочешь. Обещаю, в следующий раз я не заставлю тебя покупать этот дурацкий десерт. Пока».

Еще не зная почему, Пирс сохранил это сообщение и щелкнул кнопкой, выключив автоответчик. Он подумал, а вдруг захочет еще раз прослушать ее послание. Пирс несколько минут размышлял о Люси, машинально постукивая трубкой по подбородку. Сквозь ее хрипловатый голос отчетливо пробивалась теплая искра надежды, смешанная с горьким осознанием того, как трудно ей будет вернуться в этот мир. Он припомнил, как она выразилась по поводу чужого ей имени Робин и что имя Люси она оставила для себя.

«Мне пришлось все отдать этим людям. И я решила оставить себе хотя бы имя».

Пирсу вспомнился тот давний день, когда у них в гостиной сидел следователь, беседовавший с матерью и отчимом. И его родной отец тоже там присутствовал. Детектив сообщил им, что Изабелл, когда встречалась на улице с мужчинами, нанимавшими ее за деньги, представлялась другим именем. Кажется, Эйнджел.

Пирс понимал, что Реннер довольно метко зацепил его за самое чувствительное место. Те давние события были не так уж далеки от того, что произошло с Лилли Куинлан. Воспоминания о них, словно пузырьки со дна водоема, поднимались к самой поверхности. И фактически в желании разыскать Лилли, а может, даже спасти ее Пирсом руководило то давнее стремление найти и выручить из беды родную сестру.

Он подумал, какой же это одновременно ужасный и удивительный мир. И то, что люди делают друг с другом, а чаще всего сами с собой. И еще ему пришло в голову, что, вероятно, это и была одна из причин, по которой он добровольно запер себя в стенах лаборатории. Чтобы отгородиться от внешнего мира, не знать и не думать о таких безрадостных вещах. В лаборатории все было просто и ясно. Все поддавалось измерению и расчету. Научную теорию можно было опробовать и подтвердить или опровергнуть. Никаких полутеней. Абсолютная определенность.

У Пирса вдруг появилось страстное желание поговорить с Никол, рассказать ей, что за два последних дня он понял кое-что такое, чего не знал раньше. То, что трудно передать словами, но от чего болело в груди. Ему захотелось поведать ей, что он больше не собирается гоняться за монеткой и, насколько он понял, все это время сама монетка преследовала его.

Пирс снова взял трубку и набрал номер Никол. Ее старый номер на Эмэлфи-драйв. Она подняла трубку после третьего сигнала. Голос у нее был вполне бодрый, хотя он знал наверняка, что она уже спала.

– Никол, это я.

– Генри... что случилось?

– Понимаю, сейчас поздно, но мне...

– Нет-нет... мы уже все обсудили. И ты обещал мне, что не будешь к этому возвращаться.

– Я помню. Но мне надо поговорить с тобой.

– Ты выпил?

– Нет, просто хочу тебе кое-что сказать.

– Сейчас середина ночи, и вряд ли стоит этим заниматься.

– Сейчас самый раз. Разреши, я все объясню...

– Нет, Генри, нет. Я уже засыпаю. Если хочешь поговорить, позвони завтра. А теперь до свидания.

Никол положила трубку. Пирс был в замешательстве и почувствовал, как кровь прилила к голове. Только что он отважился на то, чего до этой ночи никогда бы себе не позволил.

Громко вздохнув, Пирс встал с дивана и подошел к окну. К северу от причала он увидел длинную цепочку электрических огней, тянувшуюся вдоль Тихоокеанского шоссе. На фоне ночного неба едва угадывались острые контуры горных хребтов. По могучему шуму прибоя Пирс чувствовал близость не видимого в темноте океана.

Он ощущал себя подавленным и невероятно усталым. Его мысли хаотически перескакивали от Никол к незнакомой женщине по имени Лилли и ее таинственной судьбе. Всматриваясь в кромешную тьму за окном, Пирс заклинал себя не забыть своих обещаний, данных Люси. Как только она отважится на окончательный разрыв со своим темным бизнесом, он обязан быть рядом и помочь ей. И это нужно не столько Люси, сколько ему самому. И кто знает, подумал Пирс, может, это будет самое лучшее, что от него останется в этом мире.

В тот момент, когда он смотрел из окна на прибрежный парк, огни на колесе обозрения погасли. Пирсу показалось это символичным, и он вернулся в гостиную. Сидя на диване, он снова взял телефон и перед тем, как лечь спать, прослушал записанное сообщение Люси.

У Пирса еще не было ни простыней, ни одеял, ни подушек, поэтому он просто бросил на новый матрас спальный мешок и залез в него. Тут он вдруг вспомнил, что за день ни крошки не брал в рот. И также впервые сообразил, что почти целый день провел вне стен лаборатории. Засыпая, он продолжал составлять план своих действий на завтра – вернее, уже на сегодня, – когда проснется.

Вскоре Пирс видел во сне темный коридор, по обеим сторонам которого располагались комнаты с распахнутыми дверьми. Проходя по коридору, он по очереди заглядывал в каждую. Все они напоминали стандартные номера в отеле – с кроватью, тумбочкой и телевизором. Все комнаты были кем-то заняты. Большая часть обитателей была Пирсу незнакома, но никто не обращал на него внимания. В основном это были семейные пары, которые обсуждали что-то, занимались любовью или плакали. За одной дверью он увидел своих родителей, хотя здесь они были старше, чем когда уже развелись. Они как раз одевались, собираясь на какую-то вечеринку.

Пройдя дальше по коридору, Пирс заглянул в следующую комнату, где увидел детектива Реннера. Тот в одиночестве бродил вокруг кровати. Простыни и покрывала с постели были сброшены на пол, а на матрасе виднелось засохшее кровавое пятно.

Пирс двинулся дальше и в следующей комнате обнаружил Лилли Куинлан, которая лежала на кровати неподвижно, словно манекен. В спальне было темно. Со своего места Пирс не мог рассмотреть телевизионное изображение, он лишь видел голубые блики на мертвом лице Лилли. Он сделал шаг, чтобы войти в комнату, как вдруг Лилли повернула голову и взглянула на него. Потом улыбнулась, Пирс улыбнулся ей в ответ и обернулся, чтобы закрыть за собой дверь, но заметил, что никакой двери не было. А когда снова посмотрел на Лилли, чтобы получить объяснение, ее там уже не было. Лишь в темноте холодно мерцал пустой экран телевизора.