Текст книги "В погоне за удачей"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– О Господи, – прошептал Пирс, прикрыв глаза и пытаясь успокоить дыхание.

Тень за окном снова пересекла гостиную – но уже в обратном направлении – и растаяла. Сделав несколько шагов вперед, Пирс окинул взглядом свежие почтовые поступления, лежавшие на полу. Он заметил новые счета, но в основном это была реклама. Потом перевернул ногой один из конвертов, в левом углу которого значилось имя «В. Куинлан», но обратного адреса не было. Почтовая марка замялась, и на штампе Пирс разобрал лишь «...па, Флорида». Наклонившись, он проверил печать на задней стороне и решил, что конверт можно незаметно вскрыть.

Почему-то знакомство с частной перепиской показалось Пирсу более серьезным преступлением, чем все, что он сделал ранее. Но замешательство длилось недолго. Аккуратно подковырнув край конверта ногтем, он извлек на свет небольшой, сложенный пополам листок бумаги. Письмо, судя по дате, было написано четыре дня назад.

Лили,

Я очень волнуюсь за тебя. Если получишь это сообщение, пожалуйста, дай мне знать, что у тебя все в порядке. Прошу тебя, дорогая. С тех пор как перестала мне звонить, я не могу ни о чем другое думать. Меня очень тревожит твоя судьба и твоя работа. Да, в нашей жизни не все идет, как хотелось бы, и сама я не всегда вела себя правильно, но мне кажется, как мать, я имею право знать о твоих делах. Прошу тебя, позвони, как только получишь мое письмо.

С любовью, мама.

Дважды перечитав это короткое послание, Пирс снова сложил его и убрал в конверт. Ничто в этом доме, включая сгнившие фрукты, не вызвало у него более сильного ощущения близости к роковым событиям, чем это материнское послание. И еще он подумал, что В. Куинлан уже вряд ли дождется телефонного звонка или письма от дочери.

Как можно аккуратнее запечатав конверт, он быстро сунул его под стопку корреспонденции, сложенной у порога. Нарушенная Пирсом тайна переписки явилась последней каплей, максимально обострившей чувство опасности от пребывания в этом доме. С него хватит. Развернувшись, он быстро направился по коридору на кухню и далее к выходу.

Выйдя через заднюю дверь, он плотно прикрыл ее, но замок не защелкнул. Когда Пирс уже огибал дом, направляясь к машине, он услышал грохот свалившейся на крышу увесистой сосновой шишки, которая через секунду подкатилась к его ногам. Стал понятен источник того странного шума, который так напугал его, когда он был в доме. Пирс удовлетворенно кивнул – хотя бы один вопрос он уже выяснил.

Глава 9

– Свет.

Сев за стол в своем кабинете, Пирс достал из рюкзака все, что прихватил в доме Лилли Куинлан. Квитанцию об оплате кредитной картой «Виза», уведомление о состоянии ее банковского счета и телефонную книжку.

Начал он с записной книжки. Несколько страниц были заполнены мужскими именами, а вместо фамилий стояли лишь инициалы. Телефонные номера включали широкий спектр региональных кодов. Были и местные номера, но все-таки большая их часть находилась за пределами Лос-Анджелеса. Тут же был перечень местных отелей и ресторанов на нескольких листах, а также координаты голливудской конторы по продаже и обслуживанию «лексусов». Пирсу попался на глаза телефон Робин, а на соседней странице он нашел номера под заголовком «ЗП», что, судя по всему, означало «Зрелищные проекты» – уже знакомое ему общество с неограниченной ответственностью.

Под общим заголовком «Даллас» были собраны телефоны нескольких отелей и ресторанов, а также имена или инициалы группы тамошних джентльменов. Имелась подобная страничка и под шапкой «Лас-Вегас».

Наконец Пирс наткнулся на телефон Вивьен Куинлан с региональным кодом 813 и точным почтовым адресом в городе Тампа, штат Флорида. Таким образом удалось расшифровать и полустертый штамп на конверте. Почти в самом конце блокнота он обнаружил телефон и адрес некоего Уэйнрайта, который проживал в Венисе недалеко от дома Лилли на Алтаир-авеню.

Пирс снова открыл страничку с буквой "К" и набрал телефон Вивьен Куинлан. Женщина взяла трубку после второго сигнала. Голос у нее был сиплый и грубый.

– Слушаю!

– Миссис Куинлан?

– Да.

– Здравствуйте, я звоню из Лос-Анджелеса. Меня зовут Генри Пирс, я...

– Вы насчет Лилли?

В ее голосе слышалось явное отчаяние.

– Да. Я пытаюсь разыскать ее и подумал, что вы мне поможете.

– Слава Богу, наконец-то! Вы из полиции?

– М-м, нет, мэм. Я не из полиции.

– Мне все равно. Хорошо, хоть кому-то есть до этого дело.

– Я просто хочу найти ее, миссис Куинлан. Когда вы о ней последний раз слышали?

– В том-то и дело, что прошло уже больше семи недель, а это на нее не похоже. Она регулярно о себе сообщает. Поэтому я очень беспокоюсь.

– Вы обращались в полицию?

– Да, я звонила туда, в отдел по поиску пропавших людей. Они не выказали интереса, поскольку она уже взрослая и учитывая занятие, которым она зарабатывает на жизнь.

– А чем она занимается, миссис Куинлан? Чувствовалось, как мать Лилли замялась, подбирая слова.

– Мне кажется, вы сами должны знать о ее работе.

– Я всего лишь ее знакомый.

– Она сопровождает джентльменов, которые в этом нуждаются.

– Понятно.

– Никакого секса или чего-нибудь в этом роде. Лилли рассказывала, что в основном посещает рестораны в компании важных джентльменов в смокингах.

Пирс спокойно воспринимал ее слова как естественное желание матери не замечать очевидного и выдавать желаемое за действительное. Он часто встречался с чем-то подобным и в своей семье, когда жил с родителями.

– А что вам сказали в полиции, мэм?

– Вероятно, она отъехала куда-нибудь с одним из своих клиентов и наверняка скоро вернется.

– И когда это было?

– Месяц назад. Понимаете, обычно Лилли звонит мне каждую субботу после обеда. И когда от нее не было звонков целых две недели, я решила обратиться в полицию. После третьей недели я опять позвонила и поговорила с сотрудником отдела по поиску пропавших людей. Они даже не составили протокола или другого официального документа, а просто предложили мне подождать. Им нет никакого дела.

Неожиданно в памяти Пирса всплыло давнишнее событие из его собственной жизни. Это был вечер, когда он вернулся домой из университета. Мать ждала его, сидя в темноте на кухне, чтобы сообщить печальные новости об Изабелл.

И когда говорила мать Лилли Куинлан, Пирс будто слышал голос своей матери.

– Тогда я обратилась к частному детективу, но без толку. Он сказал, что не может ее найти.

Последняя фраза вернула Пирса к реальности.

– Миссис Куинлан, отец Лилли с вами? Нельзя ли с ним поговорить?

– Нет, он сейчас далеко. Его нет здесь уже двенадцать лет – с того дня, как я застала их вместе.

– Он в тюрьме?

– Нет, просто уехал и все.

Пирс не знал, что ей сказать.

– А когда Лилли перебралась в Лос-Анджелес?

– Года три назад. Вначале она окончила курсы стюардесс в Далласе, но не смогла найти работу и уехала в Лос-Анджелес, хотя я очень хотела, чтобы она работала бортпроводницей. Я предупреждала ее, что в таком бизнесе, как сопровождение одиноких мужчин – даже если никакого секса в действительности нет, – все равно все будут думать, что он был.

Пирс невольно кивнул, услышав еще одну типично материнскую сентенцию. Он представил грузную, утомленную женщину с длинными волосами и дымящейся в углу рта сигаретой. Понятно, что Лилли сбежала от этой тоски куда подальше. Его даже удивило, что она отважилась на это лишь три года назад.

– А где вы наняли частного детектива, у себя в Тампе или Лос-Анджелесе?

– Там, у вас. Здесь его нанимать не было смысла.

– А как вы его отыскали?

– Мне дал список полицейский из отдела по поиску пропавших людей, и я выбрала одного.

– А вы сюда, к Лилли, приезжали когда-нибудь, миссис Куинлан?

– Я не очень хорошо себя чувствую. Врач нашел у меня эмфизему легких, поэтому я все время с кислородной подушкой и привязана к одному месту. Да и что мне там делать?

Пирс мысленно уточнил визуальный образ матери Лилли. Сигарета изо рта исчезла, а на ее месте появился мундштук от кислородной подушки. Длинные волосы пока остались. Он прикинул, что бы еще спросить и какую информацию получить.

– Лилли однажды говорила мне, что посылает вам деньги. Это была всего лишь догадка, но, учитывая отношения матери и дочери, она имела под собой определенную основу.

– Да, и если вы встретите ее, то скажите, что у меня сейчас с этим проблемы. Я на мели, а мне еще надо заплатить мистеру Глассу.

– Кто это?

– Тот частный детектив, которого я наняла. Но я давно с ним не общалась. Мне сейчас нечем платить.

– Вы не могли бы сообщить его полное имя и номер телефона?

– Надо посмотреть.

Она положила трубку и вернулась через пару минут, продиктовав Пирсу телефон и адрес частного сыщика. Его звали Филип Гласс, а контора находилась в Калвер-Сити.

– Миссис Куинлан, а есть ли у вас еще какие-нибудь сведения о знакомых Лилли в Лос-Анджелесе? Например, ее друзьях или коллегах по работе?

– Нет, она никогда не давала мне телефонов и даже не рассказывала о своих приятелях. Разве что как-то упомянула о девушке по имени Робин, с которой иногда вместе работала. Робин была из Нового Орлеана, и Лилли говорила, что у них много общего.

– Она не объяснила, что именно?

– По-моему, у обеих были одни и те же проблемы с мужчинами в семьях, где прошло их детство. Думаю, именно это она имела в виду.

– Понимаю.

Пирс попробовал поставить себя на место детектива. Вивьен Куинлан казалась ему важным фрагментом мозаики, которую предстояло сложить, однако он не знал, о чем еще ее спросить. Ведь она – как в прямом, так и переносном смысле – находилась за пять тысяч километров от своей дочери и ее интересов. Бросив взгляд на телефонную книжку Лилли, лежавшую на столе, Пирс наконец решил задать еще один вопрос.

– А имя Уэйнрайт говорит вам что-нибудь, миссис Куинлан? Может быть, ваша дочь или мистер Гласс рассказывали вам об этом человеке?

– Пожалуй, нет. Гласс не упоминал этого имени. А кто он такой?

– Пока не знаю. Похоже, просто один из ее знакомых. Ну вот и все. Говорить больше было не о чем.

– О'кей, миссис Куинлан. Попробую разыскать Лилли и сразу попрошу вам позвонить.

– Признательна вам за это, но не забудьте напомнить и насчет денег. У меня сейчас тяжелое материальное положение.

– Хорошо, скажу.

Положив трубку, Пирс задумался, обобщая полученную информацию. Похоже, о Лилли он уже выяснил немало. И эти знания действовали на него все более угнетающе. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из богатых клиентов увез ее с собой, обещая роскошную жизнь и блестящее будущее. Возможно, Лилли уже на Гавайях или в особняке своего состоятельного покровителя где-нибудь в Париже. Но в глубине души Пирс в этом сильно сомневался.

– Джентльмены в смокингах, – вполголоса произнес он.

– Что-что?

Он оглянулся. В двери, которую Пирс забыл закрыть, стоял Чарли Кондон.

– А, ничего особенного. Разговариваю сам с собой. А что ты здесь делаешь?

Внезапно Пирс вспомнил о лежавшей на столе телефонной книжке и других документах, принадлежавших Лилли Куинлан. Стараясь выглядеть как можно более естественно, он придвинул к себе еженедельник-планировщик и, сделав вид, что уточняет какие-то даты и мероприятия, прикрыл этим объемистым блокнотом стопку конвертов перед собой.

– Я звонил тебе домой по новому телефону и попал на Монику. Она сказала, что, наверное, ты здесь, а она ждет у тебя в квартире грузчиков с заказанной мебелью. Но ни в лаборатории, ни в твоем кабинете никто не отвечал, поэтому я и пришел сюда.

Чарли оперся о дверной косяк. Это был стройный загорелый мужчина довольно привлекательной наружности. В свое время он даже проработал несколько лет фотомоделью в Нью-Йорке, пока ему не надоело и он не поступил в училище, готовившее бухгалтеров высокой квалификации. С ним Пирса познакомил банкир, который кредитовал один из его проектов. Он рекомендовал Кондона как специалиста, хорошо разбирающегося в тонкостях инвестиционных процессов и поиска инвестиций для частных компаний. Чарли привлек Пирса тем, что обещал подыскать надежных инвесторов для «Амедео текнолоджиз» и при этом не утратить контроль над прибылью от реализации проектов. В обмен на это Чарли получал десять процентов акций фирмы, что могло в перспективе превратиться в сотни миллионов долларов – если им удастся победить в этой гонке и выставить свои акции на открытую продажу.

– Я не слышал твоего звонка, – сказал Пирс. – Я лишь недавно пришел сюда – по дороге остановился, чтобы перекусить.

– Мне казалось, ты собирался в лабораторию.

Чарли явно намекал, что неотложные дела Пирса ждут именно в лаборатории. Там еще многое предстоит сделать, и времени мало. Чтобы забить своего финансового «кита», им надо тщательно подготовиться к презентации проекта. Ведь из кабинета за монеткой не угонишься.

– Не беспокойся, я как раз туда собираюсь. Мне просто надо проверить почту. И ты примчался сюда, только чтобы проверить меня?

– Не совсем так. Но уже к четвергу надо собрать все, что мы наработали, в одну красивую кучу с бантиком и показать ее Морису. Я просто хотел лишний раз убедиться, что все идет как надо.

Пирс прекрасно понимал, как много поставлено на эту встречу с Морисом Годдаром. Даже шутливая ссылка на «Бога» в электронном сообщении Чарли Кондона была вызвана подсознательным ощущением важности предстоящего события. И можно точно сказать, что предстоящее в четверг «выступление дрессированных собачек маэстро Пирса» затмит все другие представления такого рода. Но вместе с тем Пирсу вдруг показалось, что Кондон ощущает неуверенность в успехе разработанного ими плана «китовой охоты». В данный момент они рассчитывали на инвестора, который согласится вносить по 4 миллиона долларов в течение как минимум трех-четырех лет подряд. Капитал Годдара, как удалось выяснить благодаря стараниям Никол, составлял порядка 250 миллионов долларов и был нажит за счет успешных инвестиций в разработки таких компаний, как «Майкрософт». Значит, деньги у Годдара водились. Но если после презентации в четверг он не отважится на серьезные финансовые вливания в «Амедео», то придется искать другого инвестора. А это уже забота Кондона.

– Не беспокойся, – повторил Пирс. – Мы успеем. А Джейкоб собирается заехать по этому поводу?

– Да, он будет.

Джейкоб Кац занимался в компании юридической экспертизой патентов. У них уже было пятьдесят восемь зарегистрированных патентов и поданных заявок, и сразу после представления проекта Кац займется оформлением девяти новых изобретений. Патенты были важным козырем в соревновании с конкурентами. Контролируя патентную ситуацию в своей области, обретаешь твердую почву под ногами, и рано или поздно забираешь в свои руки контроль над рынком производства и сбыта. Девять новых патентных заявок были только первыми ласточками в реализации проекта «Протей». Они должны вызвать настоящий шок в мире нанотехнологий. Пирс даже улыбнулся при этой мысли. Кондон, похоже, догадался, о чем подумал его шеф.

– А ты уже просмотрел заявочные материалы? – поинтересовался Чарли.

Протянув руку под стол, Пирс ударил кулаком по мощной крышке стального сейфа, который был надежно прикреплен болтами к бетонному полу. Именно там хранились патентные заявки. Пирсу еще предстояло проверить их до того, как они будут сброшюрованы и отправлены на оформление. Но это было довольно нудное чтение, а кроме того, его постоянно отвлекали другие дела, даже не считая судьбы Лилли Куинлан.

– Вот они, здесь. Собираюсь заняться ими сегодня, а, если не успею, завтра.

Из соображений безопасности в компании не разрешалось уносить материалы по заявкам домой для просмотра. Кондон улыбнулся:

– Отлично. Значит, все в порядке? Никаких проблем?

– Под проблемами ты, наверное, имеешь в виду Никол?

Чарли кивнул.

– Можно сказать, да. По крайней мере я спокоен. Сейчас меня больше интересуют другие вещи.

– В первую очередь дела в лаборатории, я полагаю?

Пирс откинулся на спинку стула, широко раскинул руки и улыбнулся, подумав, о чем же успела наболтать Моника, когда сегодня говорила с Чарли по телефону.

– В общем, пока я здесь.

– Ну и отлично.

– Кстати, Никол перед уходом нашла свежую публикацию по поводу сделки компании Бронсона с корпорацией «Тагава». Копия статьи хранится в ее кабинете.

– Что-нибудь новенькое?

– Ничего особенного, но Эллиот обмолвился о перспективе биологического применения разработок. В самых общих словах, но кто знает. Не исключено, что он учуял запах нашего «Протея».

Разговаривая с Кондоном, Пирс посмотрел ему за спину, на висевший на стене плакат из фильма «Фантастическое путешествие», снятого еще в 1966 году. На постере была изображена белая подлодка «Протей», пробивающаяся через многоцветную толщу физиологических жидкостей внутри человеческого тела. Это был подлинный рекламный плакат тех времен, который ему когда-то подарил Коуди Зеллер, купивший его на мемориальном интернетовском аукционе.

– Эллиот просто любит почесать языком, – заметил Кондон. – Не думаю, чтобы он мог пронюхать что-то о «Протее». Но уже через десять дней он наверняка услышит о нем. А уж тогда точно обделается. Да и «Тагава» поймет, что поставила не на ту лошадку.

– Да, я тоже на это надеюсь.

Они сами пытались завязать финансовый роман с «Тагавой» в начале этого года, но японцы позарились на слишком большой кусок от будущего пирога, поэтому переговоры прервались на ранней стадии. И хотя на этих первых встречах имя «Протей» упоминалось несколько раз, однако никто из представителей корпорации не видел самой лаборатории и о сути этого проекта ничего не знал. Сейчас Пирс пытался вспомнить, что именно в тот раз говорилось по поводу «Протея», поскольку оттуда информация могла просочиться к новому партнеру японцев Эллиоту Бронсону.

– Если что понадобится, дай мне знать, я все сделаю, – сказал Кондон.

Его слова отвлекли Пирса от раздумий.

– Благодарю, Чарли. Ты сейчас домой?

– Мы с Мелиссой собираемся вечерком поужинать в ресторане «Кружка». Не хочешь к нам присоединиться?

– Нет, вряд ли, но спасибо. Сегодня мне должны привезти мебель, и надо будет ее расставить.

Чарли кивнул и на секунду замялся, собираясь задать еще один вопрос.

– Ты собираешься поменять свой номер телефона?

– Придется. Это первое, что Моника сообщила тебе сегодня утром?

– В общем, да. И еще она сказала, что этот номер раньше принадлежал проститутке, которой постоянно звонят мужики.

– Она – компаньонка по найму, а не проститутка.

– Не вижу разницы.

Пирс удивился своей готовности защищать женщину, с которой был даже незнаком, и почувствовал, как его лицо заливает краска.

– Что ж, возможно, разницы действительно нет. Скорее всего в понедельник я дам тебе свой новый номер, о'кей? Мне предстоит здесь кое-что закончить, а потом я спущусь в лабораторию.

– Ладно, старик. До понедельника.

С этими словами Кондон вышел, закрыв за собой дверь. Пирс прикинул, как много ему успела натрепать Моника и не разнесла ли она уже весть о его странной детективной деятельности. Он хотел позвонить ей, но отложил звонок.

Пирс снова взял в руки телефонную книжку Лилли и перелистал ее. Почти на последней странице он увидел еще одну группу телефонных номеров под общим заголовком УЮК. Пирс тут же вспомнил объемистый конверт, валявшийся среди неразобранной корреспонденции в доме на Алтаир-авеню. Он набрал один из этих номеров. В трубке послышалось сообщение автоответчика из приемной канцелярии университета Южной Калифорнии. По выходным офис был закрыт.

Пирс положил трубку. Похоже, Лилли собиралась подать документы для поступления в университет. И возможно, намеревалась оставить свой нынешний бизнес компаньонки по найму. Не исключено, что это и стало причиной ее исчезновения. Отодвинув записную книжку в сторону, Пирс изучил уведомление о платежах по кредитной карте. Выяснилось, что за весь август ею ни разу не пользовались, общий долг по карте составлял чуть больше 354 долларов, а погасить задолженность надо было еще 10 августа.

Затем пришла очередь сообщения из Вашингтонского сберегательно-кредитного банка. В нем отражалось состояние сразу двух счетов – сберегательного и текущих платежей. И хотя два последних месяца новых вкладов на эти счета не поступало, однако финансовое состояние Лилли Куинлан особой тревоги не вызывало. За ней числилось 9240 долларов на чековом счете и 54 542 доллара – на сберегательном. На четыре года обучения в УЮК этого было маловато, но для начала вполне достаточно, если, конечно, Лилли твердо решила изменить свою карьеру.

Пирс еще раз взглянул на банковское уведомление и приложенные к нему копии чеков, высланных по почте. Заметив среди них чек на имя Вивьен Куинлан на сумму 2000 долларов, он предположил, что это был один из регулярных переводов Лилли на содержание больной матери. Еще один чек, на сумму 4000 долларов и с припиской «аренда», был адресован Джеймсу Уэйнрайту.

Пошлепав чеком себя по подбородку, Пирс пытался сообразить, что бы это значило. Четыре тысячи долларов казались ему слишком большой суммой за месяц проживания в крошечном домике на Алтаир-авеню. Может, это была плата не за один месяц?

Он положил чек в общую стопку, закончив просмотр банковских счетов. Ничто другое его здесь больше не заинтересовало, и он сложил все документы в конверт.

Копировальная комната располагалась тут же, на третьем этаже, сразу за кабинетом Пирса. Кроме копира и факса, здесь стоял мощный резак для уничтожения ненужных документов. Войдя в комнату, Пирс открыл рюкзак, достал прихваченные из дома Лилли бумаги и сунул их в измельчитель. Аппарат громко зажужжал, неприятно подвывая, и проглотил все бумажки. Его шум вполне мог привлечь внимание охранника, но тот не среагировал. Пирс опять ощутил укол совести за свой поступок. Он понятия не имел о наказании, полагающемся за кражу федеральной почты, но сознавал, что теперь к тому преступлению добавилось новое – уничтожение частной корреспонденции.

Закончив свое противозаконное дело, Пирс просунул голову в дверь, дабы убедиться, что он один. Потом вернулся в копировальную, открыл шкаф, где хранились расходные канцелярские материалы, достал телефонную книжку Лилли Куинлан и засунул ее в дальний угол шкафа между двух стопок писчей бумаги. Он решил, что там она спокойно пролежит целый месяц, не привлекая ничьего внимания.

Покончив с уничтожением и сокрытием следов преступления, Пирс спустился в лифте в подвал и через шлюз-пропускник прошел в лабораторию. Заглянув в регистрационный журнал, он установил, что сегодня здесь уже побывали Грумс и Ларраби, а также несколько младших сотрудников, но все они ушли. Пирс взял ручку, чтобы записать время прихода, но, подумав, отложил.

Он включил компьютер, ввел субботний пароль из трех слов и открыл протоколы испытаний по проекту «Протей». Пирс приступил к чтению отчета по результатам недавних опытов конверсии клеточной энергии, выполненных сегодня утром под руководством Ларраби, но внезапно остановился на середине текста. Он снова не мог толком заняться делом – просто не удавалось сосредоточиться. Голова была забита совсем другими мыслями, а Пирс прекрасно знал по прошлому опыту – и одним из примеров была работа над проектом «Протей», – что сначала лучше разобраться с тем, что мешает работе, а уж потом вернуться к главному делу.

Он выключил компьютер и покинул лабораторию. Вернувшись в свой кабинет, достал из рюкзака блокнот и набрал номер частного детектива Филипа Гласса. Как чаще всего и бывает в выходные дни, он наткнулся на автоответчик, поэтому пришлось оставить сообщение:

– Мистер Гласс, это Генри Пирс. Мне хотелось бы с вами поговорить, и как можно скорее, по поводу Лилли Куинлан. Ваше имя и номер телефона мне дала ее мать. Надеюсь скоро услышать ваш голос. Звоните в любое время.

Оставив для связи оба номера – домашний и рабочий, Пирс положил трубку. Он понимал, что Гласс наверняка сразу обратит внимание на совпадение его домашнего телефона с номером Лилли Куинлан.

Он задумчиво побарабанил пальцами по краю стола, пытаясь продумать последующие шаги. Пирс решил, что надо бы навестить Коуди Зеллера, проживавшего на побережье. Но для начала он позвонил к себе домой и услышал в трубке сердитый голосок Моники.

– Что?

– Это я, Генри. Мое барахло уже на месте?

– Они только прибыли. Наконец-то. Первой они принесли мебель для спальни. Послушай, ты, наверное, будешь меня ругать за то, как я решила все расставить.

– Скажи мне только одно – они уже занесли мебель в спальню?

– Разумеется.

– Тогда уверен, что меня все устроит. А почему ты такая сердитая?

– Да это все проклятый телефон, каждые пятнадцать минут очередной говнюк просит Лилли. Я вот что тебе скажу: кем бы ни была эта Лилли, она должна очень хорошо зарабатывать.

Пирс подумал, что там, где сейчас Лилли Куинлан, деньги ей вряд ли нужны, но решил промолчать.

– Значит, звонки все продолжаются? Они обещали мне убрать ее страницу с веб-сайта к трем часам.

– Последний звонок был всего пять минут назад. Я даже не успела объяснить, что я не Лилли, а этот мужик спросил меня, умею ли я делать массаж простаты. Я просто бросила трубку. Это уж слишком.

Пирс усмехнулся, но постарался сохранить серьезный тон.

– Приношу свои извинения. Надеюсь, эти работяги не долго провозятся и ты скоро освободишься.

– Хотелось бы!

– Перед тем как вернуться домой, мне надо съездить в Малибу.

– Малибу? Зачем?

Пирс пожалел, что проговорился. Он забыл о реакции Моники на его действия и несогласии с его планами.

– Не беспокойся, это никак не связано с Лилли Куинлан, – солгал он. – Я просто собираюсь навестить Коуди Зеллера и поговорить с ним.

Он понимал, что его ответ прозвучал не слишком убедительно, но ничего лучше придумать не мог. Пирс положил трубку и засунул блокнот в рюкзак.

– Свет! – бросил он, закрывая дверь.