Текст книги "В погоне за удачей"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 21

Открыв глаза, Пирс увидел рядом незнакомую женщину, которая гладила его по волосам. Но вид у нее был уж слишком спокойный и официальный. Она наклонилась к нему и, казалось, собиралась поцеловать его, но вместо этого положила руку ему на лоб. Затем взяла какой-то прибор и посветила по очереди в оба его глаза. В этот момент рядом раздался мужской голос.

– Ребра, – произнес мужчина. – Третье и четвертое. Надо сделать укол.

– Мы наложили ему маску на нос, и, похоже, у него повреждена носоглотка, – сказала женщина.

– Сейчас мы ему кое-что сделаем.

Теперь Пирс рассмотрел и мужчину. В руке, обтянутой резиновой перчаткой, тот держал шприц с иглой, из которого выдавил немного жидкости в воздух. Почти сразу Пирс почувствовал легкий укол в руку и разлившееся по всему телу приятное тепло, вытеснившее боль из груди. От облегчения он улыбнулся и чуть не рассмеялся. Спасительная игла дала ему тепло и вернула сознание. Вот они, чудеса химии! Все-таки Пирс правильно выбрал профессию.

– Нужны еще ремни, – заметила женщина. – И давайте приведем его в вертикальное положение.

Что бы это ни значило, Пирс уже закрыл глаза. И последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в теплое забытье, был стоявший у кровати полицейский.

– Как думаете, он сможет? – спросил тот.

Ответа Пирс уже не слышал.

Когда он пришел в сознание, ему показалось, что он стоит в какой-то тесной кабине. Открыв глаза, Пирс увидел стоявших поблизости людей. Знакомого мужчину со шприцем и женщину с лампой. И все того же копа. Здесь была и Никол, из ее темно-зеленых глаз капали слезы. Но даже в таком виде она показалась Пирсу очень красивой – с нежной загорелой кожей и собранными в хвостик пшеничными волосами.

В этот момент лифт начал стремительно падать, и Пирсу вдруг показалось, что его подбросило вверх. Он хотел предупредить остальных, но не мог даже пошевелить челюстью. Было ощущение, что он намертво привязан к стене. Пирс изо всех сил попытался сдвинуться с места, но бесполезно. Он даже головой не мог покачать.

Его глаза встретились с глазами Никол. Она подняла руку и нежно провела ладонью по его щеке.

– Держись, Хьюлетт, – проговорила она. – Все будет в порядке.

Пирс обратил внимание, насколько он выше ее ростом. Раньше он не замечал этого. Раздалось гудение, эхом отозвавшееся в голове, и дверь лифта откатилась в сторону. Мужчина и женщина подхватили его с двух сторон и вынесли из кабины. Сам он идти не мог, и до него только сейчас дошло, что значило «вертикальное положение».

Пирса положили на носилки и покатили через вестибюль к выходу. За ним наблюдало множество незнакомых глаз. Когда носилки с Пирсом уже задвигали в машину «скорой помощи», он почувствовал на себе печально-угрюмый взгляд привратника, имени которого не знал. Он не ощущал никакой боли, было лишь трудно дышать, что требовало дополнительных усилий.

Пирс заметил, что рядом с ним присела Никол. Она уже рыдала в открытую. Он с удивлением заметил, что в горизонтальном положении может хоть немного двигаться. Когда он заговорил, его голос больше напоминал глухое эхо из подземелья. В поле зрения Пирса появилась склонившаяся над ним медсестра, которая посмотрела ему в глаза и сказала:

– Не надо говорить, на вас маска.

«Тоже мне шутки, – подумал Пирс. – Все люди носят маски». И он попробовал снова заговорить, на этот раз уже громче. Но опять услышал лишь собственное мычание. Медсестра протянула руку и приподняла дыхательную маску с его лица.

– Ну, что вы хотели сказать? Маску лучше не снимать.

Он перевел взгляд на сидевшую рядом Никол.

– Поз...они Люси. Она... опасности.

Маска снова заняла прежнее место. Наклонившись пониже, Никол спросила:

– Люси? Какая Люси, Генри?

– Я хо...

Маска снова приподнялась.

– Робин. Поз...они ей.

Никол молча кивнула, дав знать, что поняла его. Дыхательная маска снова закрыла нос и рот.

– Хорошо, позвоню. Как только доберемся до больницы. У меня был где-то ее номер.

– Нет, сейчас, – глухо простонал Пирс сквозь маску.

Он внимательно наблюдал, как Никол открыла сумочку и вытащила оттуда мобильный телефон и небольшой отрывной блокнот. Она набрала номер, поднесла трубку к уху и стала ждать. Дождавшись сигнала, Никол приблизила телефон к его голове, и тот снова услышал голос Люси на автоответчике.

– Только осторожнее, – предупредила медсестра. – Не так резко. Когда доберемся до приемного покоя, мы его отстегнем.

Пирс прикрыл глаза. Ему хотелось обратно в тепло и темноту, где все понятно и никто не спрашивает почему. И прежде всего он сам.

И Пирс снова провалился в убаюкивающую мягкую тьму.

Несколько часов сознание то возвращалось, то покидало Пирса. Он смутно помнил, как в приемном покое его осмотрел доктор с прической ежиком, как у Цезаря в кино. Пирс окончательно пришел в себя уже в белой больничной палате, когда его разбудил чей-то кашель из-за пластиковой занавески, отделявшей кровать от остальной комнаты. Осмотревшись, он заметил Никол, сидевшую на стуле с телефонной трубкой, прижатой к уху. Теперь ее светлые волосы мягкой волной ниспадали на плечи. Пирс видел, как она захлопнула крышку телефона, не произнеся ни слова.

– Ни...и, – произнес он надтреснутым голосом. – Что...

Любая попытка выговорить букву "к" вызывала боль и першение в горле. Никол поднялась и подошла к кровати.

– Генри. Ты...

Из-за пластиковой шторы опять послышался резкий кашель.

– Сейчас для тебя подыскивают отдельную палату, – сказала она шепотом. – Твоя медицинская страховка дает на это право.

– Где я?

– В больница Святого Иоанна. Генри, что случилось? Еще до меня в квартиру приехала полиция. Им позвонили люди с пляжа и сообщили, что двое мужчин подвесили кого-то на балконе за ноги. Это был ты, Генри. На бетонной стене снаружи остались следы крови.

Пирс посмотрел на нее заплывшими глазами. Раздутая переносица, прикрытая защитной повязкой, поделила его поле зрения на две части. Он не забыл, о чем на прощание его предупредил Венц.

– Не помню. А что они еще с...азали?

– Что стучали к тебе в дверь, и она оказалась незапертой. Они нашли тебя в спальне. Я прибыла, когда тебя выносили оттуда. Там был детектив. Он хочет поговорить с тобой.

– Но я ничего не помню.

Пирс произнес эти слова с максимальной убедительностью. Разговаривать стало немного легче. Все дело было в практике.

– Генри, но с чем все это связано, хотя бы примерно?

– Не знаю.

– Кто такая Робин? И Люси? Кто они?

Пирс снова вспомнил, что должен предупредить ее.

– Сколько я уже здесь пролежал?

– Пару часов.

– Дай мне т...ой те...ефон. Мне надо по...вонить ей.

– Я пытаюсь дозвониться по этому номеру каждые десять минут. И звонила последний раз перед тем, как ты проснулся. Но все время натыкаюсь на автоответчик.

Он прикрыл глаза, прикидывая, успела ли Люси получить его сообщение и уйти от Венца.

– Все ...авно, дай мне труб...у.

– Лучше я сама. Тебе надо поменьше двигаться. Куда ты хотел звонить?

Пирс продиктовал Никол номер своего телефонного почтового ящика и пароль для чтения сообщений. Похоже, она не обратила внимания на выбранный им цифровой код.

– Всего восемь сообщений.

– Все, что для Лилли, сразу стирай. Безо всякого прослушивания.

Выяснилось, что для него пришло только одно сообщение. Никол поднесла трубку к уху Пирса и включила прослушивание. Это был голос Коуди Зеллера.

«Привет, Эйнштейн. Мне удалось накопать для тебя кое-какой материал из того, что ты просил. Так что звякни мне, есть о чем поговорить. Пока, старина».

Тут же стерев и это сообщение, Пирс захлопнул телефонную крышку.

– Это был Коуди? – поинтересовалась Никол.

– Да.

– Я так и поняла. А почему он тебя так называет? Наверное, студенческое прозвище?

– Да, еще когда мы учились в колледже.

На этот раз ему неожиданно удалось выговорить букву "к" – хотя и с трудом, но вполне сносно.

– О чем это он говорил?

– Так, ерунда. Коуди ищет для меня в сети кое-какую информацию.

Пирс уже собирался открыть Никол некоторые подробности, но, пока подбирал нужные слова, в палату вошел мужчина в медицинском халате и со значком на прищепке. У него была седая шевелюра и такого же цвета борода, а на вид ему было лет шестьдесят.

– Это доктор Хансен, – сообщила Никол.

– Как самочувствие? – спросил врач.

Наклонившись над кроватью, он протянул руку, осторожно взял Пирса за подбородок и слегка повернул его голову.

– Только дышать тяжело и разговаривать. А еще больно, когда кто-нибудь вот так трогает за лицо.

Хансен тут же отпустил его челюсть, потом вынул из кармана крошечный фонарик и посветил в зрачки.

– Что ж, повреждения у вас довольно существенные. Сотрясение мозга средней степени и шесть рваных ран на голове.

Пирс не сразу вспомнил, откуда взялись столь многочисленные ссадины и порезы. Очевидно, это когда его колотили головой о бетонную стену рядом с балконом.

– Сотрясение является причиной головокружения, тошноты и тяжести в голове. Теперь посмотрим, что дальше. Так, ушиб легких, сильный ушиб плеча, два сломанных ребра, ну и, разумеется, перелом носа. Рваная рана на переносице и повреждения вокруг глаза нуждаются в безотлагательной пластической операции, если, конечно, хотите, чтобы не осталось рубцов. Если у вас нет личного хирурга, с которым вы хотели бы связаться, я могу сегодня же вечером прислать одного из наших специалистов.

Пирс покачал головой. Он знал, что в этом городе, особенно в Голливуде, очень много людей, имеющих персональных пластических хирургов, но он к их числу не относился.

– Кого хотите...

– Генри! – перебила его Никол. – Ведь речь идет о твоем лице. И мне кажется, надо пригласить самого лучшего специалиста по этой части.

– Думается, наш хирург достаточно квалифицирован, – успокоил ее Хансен. – Разрешите мне сделать пару звонков, и посмотрим, что удастся найти.

– Спасибо.

На этот раз слова Пирса прозвучали вполне разборчиво. Похоже, его речевые органы быстро приспосабливаются к новому физическому состоянию рта и носоглотки.

– Старайтесь по возможности оставаться в горизонтальном положении, – предупредил Хансен. – Я скоро вернусь.

Кивнув, врач вышел из палаты, а Пирс взглянул на Никол.

– Похоже, мне придется здесь поваляться. А тебе, наверное, больше не стоит оставаться.

– Отчего же? Мне здесь нравится.

Пирс улыбнулся, хотя это причиняло ему боль. Ответ Никол несказанно обрадовал его.

– Зачем ты звонил мне тогда в полночь, Генри?

Он уже забыл о том звонке, и напоминание о нем заставило его покраснеть от неловкости. Пирс осторожно подбирал слова для ответа.

– Даже не знаю. Это длинная история. И вообще очень странный уик-энд. Я как раз хотел тебе рассказать об этом. И о том, что тогда пришло мне в голову.

– Так что же?

Разговор по-прежнему отдавался болью в груди, но он решил продолжить свой рассказ.

– Трудно определить, что именно произошло, Просто то, что случилось, каким-то образом заставило меня взглянуть на все твоими глазами. Понимаю, что я немного опоздал. Странно, но мне вдруг захотелось, чтобы ты знала, что я увидел свет в конце туннеля.

Никол покачала головой.

– Все это интересно, Генри. Но вот ты лежишь здесь с перебинтованной головой и разбитым лицом. И судя по всему, тебя кто-то намеренно подвесил за ноги на балконе двенадцатого этажа, а копы хотят с тобой побеседовать. С моей точки зрения, ты загнал себя в очень тяжелую ситуацию. Так что извини меня, если я не буду прыгать от радости и лезть обниматься только потому, что ты утверждаешь, будто совершенно изменился.

Пирс понимал, что, если бы он сейчас был в норме и мог подняться, они с Никол сумели бы вернуть взаимное доверие и снова выйти на общую дорогу. Но в данный момент он не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы убедить ее.

– Ты не могла бы еще раз позвонить Люси?

Никол зло ткнула пальцем в кнопку автодозвона своего мобильника.

– Похоже, придется оставить этот номер в режиме быстрого набора.

Глядя ей прямо в глаза, он услышал знакомый голос автоответчика.

Никол защелкнула крышку телефона и внимательно посмотрела на него.

– Генри, что с тобой происходит?

Он хотел ответить, но сразу почувствовал подступившую изнутри боль.

– Просто мне достался не тот номер, – еле слышно произнес он.

Глава 22

Пробудился Пирс от мрачного сна, в котором летел вниз с завязанными глазами, не представляя, как долго будет длиться его свободный полет. И лишь у самой земли, открыв глаза, он увидел перед собой детектива Реннера с его кривой усмешкой.

– Вы?

– Да, опять я. Как себя чувствуете, мистер Пирс?

– Прекрасно.

– Похоже, вам снилось что-то неприятное. Вы довольно сильно дергались и кричали во сне.

– Наверное, это вы мне привиделись.

– А кто такие лесные мошенники?

– Что?

– Во сне вы все время произносили это два слова – лесные мошенники.

– А, это обезьяны. Из джунглей.

– Обезьяны?

– Да. Зачем вы здесь? И чего хотите? Ведь это случилось в Санта-Монике, и я уже обо всем рассказал местным полицейским. Я просто не помню, как все произошло. У меня сотрясение мозга, вы, наверное, знаете.

Реннер кивнул.

– О ваших ранах мне все известно. Сестра сказала, что вчера утром вам наложили сто шестьдесят стежков на носу и вокруг глаза. Но здесь я по делам полиции Лос-Анджелеса. И похоже, нашему управлению придется объединить свои усилия с коллегами из Санта-Моники.

Пирс поднял руку и осторожно потрогал переносицу. Рваной раны уже не было. Кончиками пальцев он почувствовал лишь аккуратные швы и многочисленные припухлости. Он попытался припомнить, когда все это успели сделать. Но последнее, что сумел мысленно восстановить, было лицо хирурга, колдовавшего над ним в ярком свете операционных прожекторов. После этого Пирс погрузился во тьму, из которой только что вынырнул.

– А сколько сейчас времени?

– Три пятнадцать.

Из-за оконных штор пробивался яркий дневной свет. Значит, была уже не ночь. Оглядевшись внимательнее, Пирс понял, что находится в отдельной палате.

– Сегодня понедельник или уже вторник?

– По крайней мере, так написано в сегодняшней газете, если только можно верить тому, что пишут в газетах.

Физически Пирс чувствовал себя намного лучше. Судя по всему, он проспал пятнадцать часов подряд, но в душе оставался неприятный осадок от увиденного только что сна. И особенно от присутствия Реннера.

– Что вам надо?

– Ну, прежде всего я должен выполнить необходимые формальности и зачитать ваши права. Это защитит не только вас, но и меня.

Детектив подкатил к кровати поднос для еды на колесиках и положил на него свой диктофон.

– А что вы имеете в виду, говоря, что это вас защитит? От чего вам понадобилось защищаться? Какая-то чушь, Реннер.

– Вовсе нет. Необходимо обеспечить законность и целостность расследования. Поэтому я собираюсь записать все, что вы мне расскажете.

Он нажал кнопку, и на диктофоне загорелась красная лампочка.

Реннер продиктовал свое имя, время, дату и место, где состоялась беседа, потом назвал имя и фамилию Пирса и, вытащив из бумажника небольшую карточку, зачитал его конституционные права.

– Итак, вы поняли, какие за вами закреплены права?

– Я их запомнил, еще когда был ребенком.

Реннер удивленно вскинул брови.

– Их по сто раз на дню повторяют в кино и по телевизору, – объяснил Пирс.

– Пожалуйста, четко отвечайте на вопросы и перестаньте умничать.

– Да, я понял свои права.

– Отлично. Теперь не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

– Меня подозревают?

– В чем подозревают?

– Не знаю. Вы сами говорите.

– Ну, это пока трудно сказать. Надо еще посмотреть, что получится из нашего разговора.

– Но ведь вы сочли нужным зачитать мои права. Как я понимаю, для моего же блага.

– Да.

– Что же вы хотели узнать? Кстати, вы уже нашли Лилли Куинлан?

– Мы этим сейчас занимаемся. А вы не знаете, где она может быть?

Пирс покачал головой, отчего возникло легкое головокружение. И перед тем, как продолжить, он сделал паузу.

– Нет, хотя и собирался это выяснить.

– Да, все бы заметно прояснилось, если бы она сейчас вошла в палату, не так ли?

– Согласен. Это ее кровь была на кровати?

– Над этим тоже сейчас работают специалисты. Предварительные тесты показали, что это человеческая кровь. Однако у нас пока нет образца крови Лилли Куинлан, и нам не с чем сравнить. Думаю, мы найдем эти данные в ее медицинской карте. Женщинам ее профессии приходится регулярно сдавать такие анализы.

Пирс понял, что Реннер имеет в виду обязательные проверки на венерические заболевания и ВИЧ-инфекцию. Но уже сам факт, что найденная на матрасе кровь принадлежит человеку, подействовал на Пирса угнетающе. Фактически последняя надежда на счастливую судьбу Лилли Куинлан испарилась.

– А теперь позвольте мне задать вопрос, – продолжил Реннер. – По поводу этой девицы Робин, о которой вы обмолвились в беседе со мной. Вы с ней встречались?

– Нет, я почти сразу попал сюда.

– А по телефону говорили?

– Нет. А вы?

– Мы так и не застали ее дома. Номер мы нашли на сайте, как вы и говорили. Но всякий раз попадали на автоответчик. Мы даже оставили для нее сообщение. Его записал один парень из нашего отдела, который умеет вести такие разговоры. Ну, как опытный в таком деле клиент, сами понимаете.

– Что, тоже социальная инженерия?

– Да. Но она так и не позвонила ему.

Внутри у Пирса все похолодело. Он вспомнил, как вчера он и Никол много раз пытались связаться с Люси, но безуспешно. Должно быть, Венц добрался до нее первым. И не исключено, что Люси до сих пор в его руках. Пирс понял, что ему придется принять одно решение из двух. Либо продолжать плести Реннеру ахинею, чтобы спасти себя, либо попытаться помочь Люси, но тогда придется выложить всю правду.

– А вы проверили адрес, по которому числится этот номер?

– Это сотовый телефон.

– А на какой адрес приходили телефонные счета?

– Телефон зарегистрирован на имя одного из ее постоянных клиентов. Тот пояснил, что делает это в качестве одолжения. За это он трахается с ней каждое воскресенье после обеда на ее квартирке, когда жена отправляется в универсам за покупками. Но я сказал бы, что одолжение делает как раз Робин, а не этот жирный слизняк. Как бы то ни было, в это воскресенье она так и не появилась на своем рабочем месте в «Приморских башнях», где они обычно встречались. Мы тоже там побывали вместе с этим типом. Робин там не было.

– И он не знает, где она живет?

– Нет. Робин никогда не давала ему свой настоящий адрес. Он просто оплачивает эту квартиру для свиданий и сотовый телефон, за что имеет ее каждое воскресенье. Он все подробно изложил по поводу своих финансовых расходов.

– Дело дерьмо.

Представив Люси в руках Венца и его громилы, Пирс машинально провел пальцами по свежим швам у себя на лице. Он все-таки надеялся, что ей удалось улизнуть от них и где-нибудь спрятаться.

– Ага, именно так мы и сказали, когда поняли, что промахнулись. Закавыка еще и в том, что мы не знаем ее полного имени, есть лишь фотография на сайте с подписью «Робин». И мне почему-то кажется, что это не настоящее имя.

– А вы не пытались выйти на официальный веб-сайт?

– Я же только что сказал: мы его просмотрели...

– Нет, я говорю не о виртуальном сайте, а об их конторе в Голливуде.

– Да, там мы тоже побывали и застали их адвоката. Он сразу отказался сотрудничать. Чтобы получить от них сведения о клиентке, надо сначала запросить разрешение в суде. А если учесть, что о Робин мы практически ничего не знаем, уговорить судью будет совсем не просто.

Пирс еще раз прикинул, какой вариант ему лучше выбрать. Защитить себя или все-таки помочь Реннеру, а возможно, и Люси. Если он уже не опоздал.

– Выключите свою машинку.

– Диктофон? Не могу. Это официальный допрос. И я уже говорил, что должен записать его на пленку.

– Тогда беседа закончена. Но если прекратите запись, могу сообщить кое-что полезное для вас.

Реннер заколебался с принятием решения, и у Пирса сложилось впечатление, что до сих пор весь записанный на пленку разговор шел именно в том направлении, которое вполне устраивало детектива.

Немного помедлив, Реннер все-таки нажал кнопку диктофона, красная лампочка погасла, и он сунул его во внутренний карман куртки.

– Ладно, и что вы можете сообщить?

– Ее имя не Робин. Она сказала, ее зовут Люси Лапорт. Приехала из Нового Орлеана. Вы должны разыскать ее. Она в опасности. Хотя, может быть, уже слишком поздно.

– В опасности? С чьей стороны?

Пирс ответил не сразу. Вспомнил, как Венц грозил ему, если он обратится в полицию. Припомнился и разговор с Глассом, частным сыщиком.

– Билли Венц, – наконец вымолвил Пирс.

– Опять этот Венц, – усмехнулся Реннер. – Он главный заправила во всех этих делах?

– Можете верить или нет, это ваше дело. Но для начала отыщите Робин, вернее, Люси, и убедитесь, что с ней все в порядке.

– Вот как? И это все, что вы собирались мне сообщить?

– Ее фотография на веб-сайте полностью соответствует тому, как она выглядит в жизни. Я видел ее лично.

Реннер кивнул, будто услышал то, о чем догадывался раньше.

– Что ж, картинка и в самом деле прояснятся, – заметил он. – В таком случае что еще можете рассказать о ней? Когда вы с ней виделись?

– В субботу вечером. Это она показала мне, где живет Лилли. Но уехала оттуда еще до того, как я вошел в квартиру. Люси ничего не видела, поэтому я и старался оставить ее в стороне от этого дела. Я обещал это во время нашего с ней разговора. Она очень боялась, что Венц обо всем пронюхает.

– Так, прекрасно. И вы ей заплатили?

– Да, но при чем здесь это?

– При том, что мотивы определяются деньгами. Сколько вы ей дали?

– Примерно шестьсот долларов.

– Весьма недурно за одну короткую поездку в Венис. Может, у вас было путешествие и другого рода, вы понимаете?

– Нет, детектив, этого не было.

– Но если то, что вы мне рассказали об этом электронном своднике Венце, правда, то ее согласие проводить вас в квартиру, которую снимала Лилли, было чревато опасными последствиями для нее самой, не так ли?

Пирс согласно кивнул. На этот раз тесные повязки не причинили ему особой боли. Двигать головой вертикально было намного легче. А вот движения в горизонтальной плоскости затруднены.

– Что еще? – настойчиво продолжил Реннер.

– Эту квартиру в «Приморских башнях» она снимает вместе с девицей по имени Клео. Вероятно, объявление этой подруги можно найти на том же сайте, хотя я не проверял. Наверное, стоит поговорить с этой Клео и попытаться выйти через нее на Люси.

– Это все?

– В последний раз я видел ее, когда она садилась в желто-зеленое такси на автостраде в субботу вечером. Можно проследить ее маршрут через это такси.

Реннер покачал головой.

– Это только в кино все так гладко. А в реальной жизни такие приемы мало что дают. Скорее всего она отправилась назад в квартиру для свиданий. По вечерам в субботу наверняка много заказов.

Дверь приоткрылась, и в палату вошла Моника Перл, но, заметив Реннера, застыла на пороге.

– О, простите. Я, кажется...

– Именно так, – обратился к ней детектив. – Идет полицейское расследование. Вы не могли бы подождать за дверью?

– Да, конечно.

Моника бросила взгляд на Пирса, и на ее лице отразился ужас от увиденного. Пирс попробовал улыбнуться и даже помахал ей левой рукой.

– Я позвоню тебе, – сказала Моника, выходя из палаты в коридор.

– Кто это был? Еще одна подруга?

– Нет, моя секретарша.

– Итак, не хотите рассказать, о чем вы беседовали вчера на балконе со своими незваными гостями? Это был Венц?

Несколько секунд Пирс молчал, обдумывая возможные последствия своего ответа. Он склонялся к тому, чтобы назвать имя Венца и обвинить его в преступлении. Пирс был глубоко унижен тем, что с ним сотворили Венц и его мордоворот. Даже если пластическая операция окажется успешной и физических следов от ран не останется, то на душе все равно сохранятся шрамы. Он понимал, что уже никогда не забудет этой экзекуции и насилия над собой. Рубцы воспоминаний останутся навсегда.

Однако Пирс никак не мог избавиться от страха перед угрозами Венца, которые выглядели вполне реальными – не только для него лично, но и для Робин и даже Никол. Если Венц сумел так быстро разыскать его и проникнуть в дом, то ему не составит особого труда добраться и до Никол.

Наконец Пирс заговорил:

– Это дело полиции Санта-Моники, какой вам интерес?

– Вы прекрасно понимаете, что все это все связано между собой.

– Не хочу об этом больше говорить. Я просто забыл, как все произошло. Помню лишь, что возвращался с продуктами из магазина в свою квартиру, а когда очнулся, увидел рядом врачей, которые возились со мной.

– Память – очень забавная штука, не так ли? Она, как правило, отбрасывает все плохое и неприятное.

В голосе полицейского слышался явный сарказм, а одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он не верит в неожиданные провалы памяти. Мужчины некоторое время пристально разглядывали друг друга, после чего детектив полез во внутренний карман и достал оттуда что-то.

– А вот эта картинка не освежит вашу память?

Он показал Пирсу большую фотографию размером 20 х 25. Это было сильно увеличенное и поэтому зернистое изображение высотного дома в квартале «Пески», сделанное с большого расстояния. Пирс поднес снимок ближе, рассмотрел мелкие фигурки людей на одном из балконов верхних этажей и сразу понял, что это был его двенадцатый этаж, а эти люди – он сам, Венц и верзила Шесть-Восемь, который держал Пирса за лодыжки вниз головой. Но фигурки на фото были слишком мелкие, чтобы разобрать лица. Он вернул снимок Реннеру.

– Нет. Ничего не помню.

– Пока это лучшее, что мы имеем. Но после того, как в новостях сообщат, что нам нужны фотографии, видеозаписи и все остальное, связанное с этим событием, наверняка найдется что-нибудь еще. За этим наблюдало немало людей. И не исключено, что у кого-то найдутся более четкие снимки.

– Желаю удачи.

Надолго задумавшись, Реннер посмотрел на Пирса, а затем продолжил:

– Послушайте, если они вам угрожали, мы вас защитим.

– Я же говорю вам: просто не помню, что там случилось. Абсолютно ничего.

Детектив кивнул.

– Ясно, ясно. Что ж, давайте на время забудем о балконе. Но тогда позвольте задать еще несколько вопросов. Например, где вы спрятали тело Лилли?

От неожиданности глаза Пирса округлились. Похоже, Реннер переменил тактику, решив взять его на испуг, как сопляка.

– Что? Да вы...

– Где девушка, Пирс? Что вы с ней сделали? А заодно хотелось бы узнать и о судьбе Люси Лапорт.

В груди у Пирса похолодело от ярости, но, взглянув на следователя, он увидел, что тот был очень серьезен. И не просто выдвигал предположение, а считал его главным подозреваемым.

– Черт возьми, вы издеваетесь надо мной? Вы даже не узнали бы об этом, не позвони я в ваше управление. Я единственный, кто заинтересовался ее исчезновением.

– Да, но, вероятно, звонком в полицию вы просто собирались прикрыть свое участие в этом деле и отвести подозрение. Также вполне возможно, что Венц и кто-то еще из ваших приятелей помогли инсценировать это нападение на вас лично. Бедняге, дескать, разбили нос, который он сует не в свое дело. Почему-то у меня нет к вам особого сочувствия, мистер Пирс.

Пирс ошарашенно уставился на него. Все, что с ним сделали, Реннер представил абсолютно под другим углом.

– Хочу поведать вам одну короткую историю, – продолжил детектив. – В свое время, когда я работал в Вэлли[16]16
  Пригород Лос-Анджелеса.


[Закрыть], там пропала одна девчонка. Лет двенадцати, из хорошего дома, и мы точно знали, что из семьи она убегать не собиралась. Иногда это сразу понятно. С помощью своих сотрудников, а также соседей и добровольцев мы организовали ее поиски в районе пригородных холмов. И вот, о чудо – ее находит один из соседских мальчишек. Девочку изнасиловали, задушили и бросили в овраг. В общем, история гнусная. И знаете, что интересно? Одним из тех мерзавцев, кто все это сделал, был тот самый парень, который нашел ее труп. Нам понадобилось некоторое время, чтобы докопаться до истины, но мы все-таки добрались до него, и он сознался. Поэтому не исключено, что и вы могли разыграть такую же комбинацию, согласны? Такое поведение иногда называют комплексом доброго самаритянина. Кто зарыл, тот и знает, где копать. Это часто случается. Злоумышленники любят крутиться около полиции и даже помогать в расследовании. При этом невольно создается впечатление, что они лучше, чем на самом деле, и остаются вне подозрений.

Пирс был ошеломлен, как Реннеру удалось повернуть все события таким образом, что он моментально стал главным подозреваемым.

– Вы ошибаетесь, – проговорил Пирс как можно более спокойно, хотя голос заметно дрожал. – Я этого не делал.

– Вот как? Ошибаюсь? Что ж, тогда попробую объяснить подробнее, чем я располагаю на данный момент. Во-первых, пропавшая женщина и кровь на ее постели. Плюс к этому ваше вранье и огромное количество отпечатков ваших же пальчиков – причем как в доме, где Лилли жила, так и там, где принимала клиентов.

Пирс прикрыл глаза. Он мысленно представил квартиру Лилли рядом с шоссе и домик-"чайку" на Алтаир-авеню. Он знал, что в обоих местах прикасался чуть ли не ко всему. К ее косметике, шкафам, почте.

– Нет...

Это все, что он смог выговорить.

– Что значит «нет»?

– Это ошибка. Единственное, что я делал... хочу сказать... да, я нашел ее номер. Мне просто хотелось увидеть ее... и помочь... согласен, это моя вина... но я думал, если...

Он не закончил. В голове прошлое перемешалось с настоящим в один сплошной комок. Его было не распутать, и за одной ниткой тянулась другая. Словно две планеты постоянно перекрывали друг друга на небосводе. Пирс открыл глаза и посмотрел на Реннера.

– Так что же вы думали? – спросил тот.

– Что?

– Закончите свою мысль. Вы думали – что?

– Не знаю. И не хочу об этом больше говорить.

– Давайте же, приятель. Вам полезно избавиться от лишнего груза. И душе станет легче. Вы хотите сказать, что чувствуете вину за смерть Лилли? Я правильно вас понял? Как это случилось? Несчастный случай? Возможно, меня устроит ваше объяснение, тогда мы вместе отправимся к окружному прокурору и там решим, что делать.

Пирс чувствовал, как его переполняет злость вперемешку со страхом. Он даже ощущал, как запах этой мерзкой смеси просачивается сквозь кожу. Будто два соединения вступили в химическую реакцию с выделением нового едкого продукта.

– О чем вы тут говорите? О Лилли? Это вовсе не моя вина! Я даже не знал ее, а просто хотел помочь.

– Как помочь – придушив? Или перерезав горло? Может, вы наподобие Джека Потрошителя оставили даже номерок на ее теле? Помнится, там говорилось, что он был ученым и любил во всем порядок. Доктор каких-то там наук. Так вы, Пирс, новый Потрошитель? И это ваше настоящее призвание?

– Убирайтесь к черту! Вы просто спятили.

– Вот уж не думаю, что сошел с ума. В чем же тогда ваша вина, о которой вы только что говорили?