Текст книги "Меч Зари"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Кто беспокоит лорда Тарагорма в его дворце Времени?

– Барон Мелиадус, его шурин, с соизволения Короля-Императора, ответил барон, вынужденный кричать.

Двери еще долго оставались запертыми, и Мелиадус решил было, что его так и не пустят. Но наконец створки медленно раскрылись, и портшез проследовал внутрь.

Мелиадус оказался в зале с изогнутыми стенами, похожими на корпус часов; грохот стоял невообразимый: тиканье, скрежет, жужжание, звон, удары, шорохи и бой... Если бы на голове барона не было шлема, он зажал бы уши: от такого шума можно было легко оглохнуть.

Через этот зал портшез проследовал в следующий, задрапированный тканями, поглощающими наиболее громкие звуки (рисунок на тканях напоминал сотни различных стилизованных устройств для измерения времени). Здесь девушки-рабыни опустили носилки. Барон Мелиадус раздвинул занавески и остался ждать своего зятя.

Вновь (так ему показалось) прошло очень много времени, пока, наконец, из противоположного конца зала не появился человек в покачивающейся маске с циферблатом.

– В такую рань, брат, – поморщился Тарагорм, подходя к барону. Сожалею, что заставил тебя ждать, но я еще не завтракал.

Мелиадус, подумав, что Тарагорму всегда не хватало такта или хотя бы простейших правил приличия, резко ответил:

– Прими мои извинения, брат, мне не терпелось увидеть твою работу.

– Я польщен. Сюда, брат.

Тарагорм повернулся и направился к двери, из которой появился. Мелиадус последовал за ним.

Пройдя по коридорам, затянутым дорогой драпировкой, они подошли к высокой запертой на засов двери. Тарагорм с трудом отодвинул тяжелый брус, и дверь открылась. Ударил внезапный порыв ветра. Мелиадуса оглушил мерный гул, похожий на звук, который издает гигантский барабан, если по нему часто-часто ударять палочками.

Барон машинально поднял голову и увидел раскачивающийся прямо над ним маятник. Отвес – пятьдесят тонн меди, – отлитый в форме лучистого солнца и украшенный драгоценными камнями, отбрасывал тысячи бликов. По стенам, покрытым тканями, скользили солнечные зайчики. Ветер с ревом вздымал полы плаща Мелиадуса, и казалось, что за спиной барона трепещут два шелковых крыла. Вдоль всего зала Маятника тянулись ряды механизмов, находящихся на различных стадиях сборки, стеллажи с лабораторным оборудованием, инструментами из меди, бронзы и серебра, бухтами тонкой золотой проволоки, мотками драгоценных нитей, приборами для измерения времени – часами водяными, анкерными, пружинными, часами на подшипниках, наручными, настольными, астрономическими, астролябиями, часами в виде скелетов, листьев и солнечных дисков... Над ними хлопотали слуги Тарагорма – ученые и инженеры разных стран, многие из которых когда-то были гордостью своих государств.

Пока Мелиадус осматривался, в одном конце зала вдруг вспыхнул яркий пурпурный огонь, в другом – брызнул фонтан зеленых искр, и откуда-то повалили клубы алого дыма. Барон увидел, как рассыпалась в пыль черная машина, а обслуживающий ее человек закашлялся, упал и исчез.

– Что это было? – услышал барон спокойный голос и обернулся.

Калан Витальский, Главный придворный Ученый, тоже пришел проведать Тарагорма.

– Эксперимент по ускорению времени, – ответил Тарагорм. – К сожалению, мы не можем контролировать этот процесс. Пока не можем. Взгляните сюда... – он кивнул на большую яйцевидную машину из желтого полупрозрачного вещества. – Этот аппарат создает противоположный эффект, который, увы, пока тоже не поддается нашему контролю. Стоящий позади аппарата человек, – он указал Мелиадусу на неподвижную фигуру, которую тот поначалу принял за механическую куклу из часов с "картинками", – пребывает в таком состоянии уже не одну неделю.

– А как насчет путешествий во времени? – спросил Мелиадус.

– Обернись, – ответил Тарагорм. – Видишь ряд серебряных ящиков? Это недавно созданный нами прибор, который позволяет переносить сквозь время различные предметы – в прошлое или в будущее; правда, с большой погрешностью. Однако живые существа сильно страдают от таких перемещений. Лишь немногие рабы и животные пережили путешествие, и все мучились от страшных болей, и все оказались изуродованными.

– Поверь мы Тозеру, – вставил Калан, – и у нас в руках, возможно, уже был бы секрет путешествий во времени. Не следовало насмехаться над ним... Но откуда я мог знать, что этот паяц и вправду владеет тайной!

– Что? Как это? – Мелиадус ничего не слышал о Тозере. – Тозер? Драматург? Я думал, он умер! Что он знал о путешествиях во времени?

– Он вернулся в Лондру и, очевидно, желая восстановить свое положение при дворе, поведал историю о том, как какой-то старик на западе научил его путешествовать сквозь время – силой мысли, как он сказал. Ну, мы пригласили его сюда и шутки ради попросили куда-нибудь переместиться. После чего, барон Мелиадус, он исчез!

– Вы... вы даже не попытались остановить его?

– Да никто его всерьез не принял! – воскликнул Тарагорм. – Вот ты смог бы поверить?

– Я бы принял некоторые меры предосторожности.

– Мы думали, он просто хочет понравиться при дворе. В отличие от тебя, брат, мы не хватаемся за что попало.

– Что ты хочешь этим сказать, брат? – резко спросил Мелиадус.

– Я хочу сказать, что мы работаем над серьезными задачами, не терпящими спешки, а ты требуешь немедленных результатов... И только ради того, чтобы отомстить обитателям замка Брасс.

– Брат, я – воин, человек действия, я не люблю играть в игрушки или корпеть над книжицами!

Удовлетворив таким ответом свое самолюбие, барон Мелиадус вернулся к вопросу о Тозере.

– Значит, этот бумагомаратель узнал секрет от старика, живущего где-то на западе?

– Так, по крайней мере, он сказал, – ответил Калан. – Соврал, наверное. Он заявил, что все дело – в силе мысли. Однако, я не думаю, что Тозер на такое способен. Впрочем, факт остается фактом: он растворился в воздухе на наших глазах.

– Почему же мне ничего не сообщили об этом?! – прорычал Мелиадус.

– Тебя тогда не было на континенте, – ответил Тарагорм. – Кроме того, мы не думали, что это заинтересует такого человека действия, как ты.

– Но его знания могли бы помочь вам в работе, – сказал Мелиадус. Похоже, вы многое потеряли!

Тарагорм пожал плечами:

– Что теперь говорить? Мы потихоньку продвигаемся вперед...

Прогремел взрыв, кто-то закричал, и оранжевая вспышка осветила зал...

– и вскоре покорим время, как уже покоряем пространство.

– Лет этак через тысячу... – фыркнул Мелиадус и задумался: – Запад... Необходимо отыскать старика. Как его зовут?

– Тозер сказал только, что его имя – Майган и что он великий волшебник. Но все-таки, мне кажется, Тозер лгал. Разве на западе остались нетронутые земли? Со времен Страшного Тысячелетия там никто не живет, кроме злобных уродливых тварей.

– Мы должны отправиться туда, – решительно заявил Мелиадус. – Мы прочешем весь Йель, но найдем старика!..

– Только не я, – вздрогнув, ответил Калан. – Неприступные горы, дикие звери... У меня и здесь забот по горло – надо устанавливать на корабли новые двигатели, с помощью которых мы завоюем весь мир так же легко, как завоевали Европу... Я полагаю, что и у вас, барон Мелиадус, есть безотлагательные дела – например, наши гости...

– К черту гостей! Они только отнимают драгоценное время...

– Скоро я смогу предоставить тебе, брат, сколь угодно времени, сказал Тарагорм. – Дай лишь срок...

– Тьфу! Мне нечего тут делать! Эти рассыпающиеся ящики и взрывающиеся машины производят недурные эффекты на зрителя, но для меня они бесполезны. Играй в свои игры, брат, играй в свои игры. Я желаю тебе всяческих успехов!

И, чувствуя огромное облегчение от того, что больше не нужно быть вежливым с ненавистным ему зятем, Мелиадус покинул зал Маятника и вернулся к носилкам.

Он плюхнулся на подушки и раздраженно приказал девушкам нести его прочь отсюда.

На обратном пути Мелиадус обдумывал все услышанное им во дворце Времени. При первом же удобном случае надо избавиться от своих обязанностей и отправиться на запад. Там он проследит путь Тозера и найдет старика, который не только хранит секрет времени, но и, возможно, знает способ, как отомстить обитателям замка Брасс.

9. ЗАМОК БРАСС. ИНТЕРЛЮДИЯ

Во дворе замка граф Брасс и Оладан с Булгарских гор оседлали рогатых лошадей и выехали на болота. У них уже вошло в привычку отправляться каждое утро на прогулку.

После визита Рыцаря в Черном и Золотом граф Брасс перестал чураться общества и даже несколько повеселел. Эльвереза Тозер по-прежнему содержался под арестом в одной из башен замка, но, похоже, был доволен своей участью – с тех пор как Богенталь принес ему бумагу, перья и чернила и попросил написать пьесу, чтобы драматург хоть как-то смог отработать свое пропитание. Богенталь даже пообещал Тозеру малочисленную, но внимательную аудиторию.

– Хотел бы я знать, как дела у Хокмуна, – сказал граф Брасс. Обидно, что не я вытянул короткую соломинку...

– Мне тоже обидно, – ответил Оладан. – Д'Аверку повезло. Жаль, что у нас было только два кольца. Если они вернутся и принесут еще, мы, пожалуй, потягаемся с Темной Империей.

– И все-таки, это опасная затея, друг Оладан, – соваться в Гранбретанию и искать этого Майгана.

– Я где-то слышал, что иногда безопаснее находиться в пасти льва, чем рядом со львом, – ответил Оладан.

– Еще безопаснее жить в стране, где совсем нет львов, – улыбнулся Брасс.

– Ладно, граф, будем надеяться, что львы их не сожрут, – сказал Оладан и зевнул. – Может, это и глупо с моей стороны, но я по-прежнему завидую Хокмуну и д'Аверку...

– А у меня такое чувство, что нам уже не долго осталось сидеть сложа руки, – ответил граф Брасс, направляя коня по узкой тропинке, ведущей в заросли тростника. – По-моему, нам отовсюду грозит опасность.

– Как раз это меня тревожит меньше всего, – сказал Оладан. – Я боюсь за Иссольду, Богенталя и простых горожан – ведь они не привыкли к жизни, которая нравится нам...

Они ехали к морю, наслаждаясь тишиной и покоем, и в то же время тоскуя по звону мечей и смертельному риску.

Не лучше ли разрушить оберегающую их Хрустальную Машину, подумывал граф Брасс, и вернуться в тот мир, который они покинули? Вернуться – и сражаться за него? Даже если нет ни одного шанса победить Темную Империю...

10. С ВЫСОТЫ ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА

Крылья орнитоптера рассекали воздух; летательный аппарат парил над Лондрой.

Это была большая машина, рассчитанная на пять человек. Ее металлический корпус украшал причудливый орнамент в стиле "барокко".

Мелиадус окинул взглядом горизонт и посмотрел вниз. Послы тоже выглянули, но только из вежливости: казалось, еще немного, и тяжелые маски свалятся с плеч.

– Вон там виден Дворец Короля Хуона, – сказал Мелиадус, подчеркивая этим чрезвычайную важность резиденции своего Короля-Императора. Возвышаясь над остальными зданиями, Дворец находился в самом центре города и был окружен гигантским пустырем – в отличие от большинства строений к нему нельзя было выйти через переходы. Четыре башни из чистого золота, сияющие на солнце, были столь громадными, что даже орнитоптер, парящий высоко над городом, находился ниже верхних этажей. Барельефы на ярусах дворца воссоздавали жестокие и омерзительные деяния, которыми славилась Темная Империя. По углам парапетов располагались гигантские уродливые статуи, которые, казалось, вот-вот рухнут с этой головокружительной высоты. Дворец был разукрашен пятнами всех вообразимых оттенков, подобранных таким образом, чтобы у смотрящего на него уже через несколько секунд начинали слезиться глаза.

– Дворец Времени... – продолжал Мелиадус, указывая на здание в форме исполинских часов.

– Мой собственный дворец...

Мрачное черное строение, отделанное серебром.

– Это – знаменитая река Тайма.

По кроваво-красным волнам полноводной реки скользили баржи из черного дерева, суда, сделанные из тика, украшенные драгоценными металлами и полудрагоценными камнями, с огромными белыми парусами, покрытыми нарисованными или вышитыми узорами.

– А слева от вас, – радушно говорил барон Мелиадус, в душе кипя от злости, – находится наша Висячая башня. Как видите, она будто свисает с неба, но не касается земли. Это – результат эксперимента одного из наших волшебников. Чародей сумел поднять башню на несколько футов, но не выше. Затем выяснилось, что он не может и опустить ее на землю – и с тех пор башня пребывает в этом положении.

Он показал им причалы, где из огромных, красных, как гранат, боевых кораблей Гранбретании выгружались захваченные богатства; квартал Неносящих Масок, где жили отбросы общества; купол громадного театра, где когда-то ставились пьесы Тозера; храм Волка – цитадель Ордена, с устрашающей, исполинской волчьей головой на крыше; множество других храмов, также увенчанных причудливыми каменными головами зверей...

Весь день они кружили над городом, приземляясь только для того, чтобы заправиться топливом и сменить пилотов. Мелиадус изнывал от тоски. Он показал гостям все достопримечательности, которыми славился этот древний, некрасивый город, пытаясь, как велел ему Король-Император, поразить гостей могуществом Темной Империи.

Вечером, когда заходящее солнце освещало город зловещим багровым светом, барон Мелиадус, облегченно вздохнув, приказал пилоту возвращаться на посадочную площадку, расположенную на крыше королевского Дворца.

Металлические крылья протестующе заскрипели, машина приземлилась с грохотом и треском. Послы неуклюже выбрались из кабины – совсем как механические куклы.

Они прошли к неприметному входу во Дворец и спустились по винтовой лестнице. В освещенном мерцающим светом коридоре их встретил почетный караул – шесть высокопоставленных военачальников Ордена Богомола. На их масках вспыхивали блики света. Караул проводил послов в покои, где они могли бы поесть и отдохнуть.

У дверей в отведенные для гостей апартаменты барон Мелиадус поспешил откланяться, пообещав напоследок, что завтра они обсудят вопросы науки и сравнят достижения Азиакоммунисты с достижениями Гранбретании.

Проходя по узким, плохо освещенным коридорам, он чуть не столкнулся с родственницей Короля-Императора – Фланой, графиней Канберийской.

– Милорд!

Барон посторонился, уступая ей дорогу.

– Примите мои извинения, миледи.

– Вы так спешите, милорд!

– Да, Флана.

– Похоже, у вас неважное настроение...

– Хуже некуда.

– Могу я вас утешить?

– Флана, столько дел...

– Дела надо делать на свежую голову, милорд.

– Вероятно.

– И будет лучше, если ваш гнев остынет.

Он пошел было прочь, но, подумав, остановился. Мелиадус знал, как Флана умеет утешать. Возможно, она права. Возможно, она сейчас нужна ему. Однако, как только послы покинут Лондру, надо готовиться к экспедиции на запад. А с другой стороны, эмиссары пробудут здесь еще несколько дней... К тому же он провел беспокойную ночь и теперь пребывал в плохом настроении. С Фланой, по крайней мере, он хотя бы почувствует себя мужчиной.

– Вероятно, – задумчиво повторил он.

– Тогда поспешим в мои апартаменты, милорд, – сказала она с ноткой нетерпения в голосе.

Мелиадус взял ее за руку, предвкушая ожидающее его наслаждение.

– Ах, Флана, – пробормотал он. – Ах, Флана...

11. МЫСЛИ ГРАФИНИ ФЛАНЫ

У Фланы были несколько иные причины искать общества Мелиадуса, поскольку главным образом ее интересовали подопечные барона – два неуклюжих великана с Востока.

Когда они, мокрые от пота, лежали в ее огромной постели, она спросила об эмиссарах, и он поведал ей о своих бедах – о том, как он ненавидит свое поручение и этих истуканов; рассказал о своем сокровенном желании отомстить врагам, которые, кстати, убили ее мужа. Сообщил и о том, что Тозер нашел где-то в пустынной провинции Йель старика, возможно, знающего способ, как добраться до недругов барона... Даже поведал ей о своих страхах (прекрасно понимая, что этими сокровенными мыслями нельзя делиться с женщиной, и уж тем более с Фланой). Поведал о том, что, кажется, попал в немилость к монарху, потерял престиж, что в последнее время Король-Император доверяет важные дела, которые раньше поручал Мелиадусу, другим подданным – например, Шенегару Тротту...

– Ох, Флана, – прошептал он, уже погружаясь в глубокий сон, – какую могущественную империю могли бы мы создать, если бы ты была Королевой!..

Но Флана не вдумывалась в смысл его речей и даже не слушала их, просто лежала и иногда отворачивалась чтобы Мелиадус не смог увидеть выражение ее лица. Мыслями она была в другом месте: в покоях эмиссаров, спящих двумя этажами выше.

Во сне Мелиадус храпел и посапывал.

Наконец она поднялась с постели, оделась, прикрыла лицо маской и, выскользнув из комнаты, направилась по коридорам и лестницам к покоям, охраняемым Богомолами. Маски насекомых вопросительно повернулись к ней.

– Вам известно, кто я, – сказала Флана.

Да, они знали ее и отошли от входа. Она приоткрыла одну створку дверей и скользнула в волнующую темноту апартаментов для гостей.

12. РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Только лунный свет освещал комнату, падая на кровать, где в беспорядке валялись украшения, доспехи и маска. На кровати лежал человек.

Она подошла ближе.

– Милорд?..

Внезапно человек вскочил и сел, Флана увидела его испуганные глаза, и в тот же момент он закрыл лицо рукой. Графиня чуть не вскрикнула от изумления.

– А ведь я знаю вас!

– Кто вы? – Голый человек выскользнул из-под шелковых простыней и кинулся вперед, чтобы схватить ее. – Женщина!

– Ах, – проворковала она. – А вы – мужчина. – Она рассмеялась. – И вовсе не великан, просто очень высокий. А в своем балахоне и маске вы выглядели на фут выше.

– Что вам надо?

– Я хочу развлечь вас, сэр, и развлечься сама. Однако, жаль, что вы человек... Мы ведь уже встречались – два года назад в Тронном Зале. Мелиадус представлял вас Королю-Императору...

– Итак, в тот день вы были там... – он внезапно схватил Флану и поднял руку, чтобы сбросить с нее маску и зажать рот. Она вцепилась зубами в его пальцы, ударила по бицепсу... Рука разжалась.

– Кто вы? – прошептал он. – Другие обо мне знают?

– Я – Флана Микосеваар, графиня Канберийская. Никто и не догадывается, что ты здесь, бесстрашный германец. И не бойся, я не позову стражу, поскольку меня совершенно не интересует ни политика, ни барон Мелиадус. А вообще-то я благодарна тебе за то, что ты избавил меня от противного, надоедливого мужа.

– Вы – вдова Микосеваара?

– Да. А я тебя сразу узнала – по Черному Камню, который ты попытался закрыть рукой, когда я вошла. Ты ведь герцог Дориан Хокмун фон Кельн, и прибыл сюда в таком виде, чтобы разведать секреты своих врагов.

– Боюсь, мне придется убить вас, мадам.

– Но я же не собираюсь выдавать тебя, герцог Дориан... Во всяком случае, пока. Я просто хочу доставить тебе удовольствие, вот и все... Ты снял с меня маску... – Она подняла свои золотистые глаза и заглянула ему в лицо. – Теперь тебе остается снять с меня все остальное.

– Мадам, – хрипло проговорил он, – я не могу. Я женат.

Она рассмеялась.

– Как и я. Я тоже была замужем, бесконечно много раз...

В ответ он также пристально посмотрел на нее. Его лоб покрылся испариной, мускулы напряглись.

– Мадам, я... я не могу...

Послышался шорох, и они обернулись.

Разделяющая апартаменты дверь открылась, на пороге возник высокий красивый мужчина, который притворно закашлялся и поклонился. Он был совершенно наг.

– Мой друг, мадам, – сказал Хьюлам д'Аверк, – человек строгих моральных правил. Но, вероятно, я смогу помочь...

Флана повернулась к нему и оглядела с головы до пят.

– Что ж, вы не производите впечатления слабака, – сказала она.

Он потупил взор.

– Ах, мадам, вы так добры! – Подойдя, он обнял ее за плечи и повел в свою комнату. – Я сделаю все, что в моих слабых силах, по крайней мере, если это позволит мое больное сердце.

Дверь закрылась, и Хокмун, весь дрожа, остался один.

Он сел на край постели, ругая себя за то, что не лег спать в одежде и маске... Но тяжелый день заставил его забыть о мерах предосторожности. План Рыцаря в Черном и Золотом показался достаточно рискованным, но возразить было нечего – прежде чем искать старика на западе Гранбретании, они должны были выяснить, не попал ли он уже в темницы Лондры. Однако, теперь им, похоже, уже не суждено узнать этого.

Стражники наверняка видели, как графиня входила сюда. Даже если убить ее или, хотя бы, связать, охрана все равно заподозрит неладное. Ведь они находились в городе, где каждый человек жаждет их смерти. Здесь нет друзей, и нет никакой надежды спастись в случае разоблачения.

Надо бежать отсюда, пока Флана не подняла тревогу... Но как это сделать? Хокмун не знал.

Он надел доспехи, поверх них – свой клоунский наряд. Единственным оружием ему мог послужить золотой посох, который дал ему Рыцарь как "знатному сановнику Азиакоммунисты" для пущей убедительности. Хокмун взвесил его на руке, с грустью вспомнив свой меч.

До самого рассвета он так и не сомкнул глаз, меряя комнату шагами и тщетно пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из положения.

На утро Хьюлам д'Аверк просунул голову в дверь и, ухмыльнувшись, сказал:

– Доброе утро, Хокмун! Дружище, ты так и не ложился? Здорово, я тоже. Графиня – натура требовательная... Я рад, что ты готов. Надо торопиться.

– Куда, д'Аверк? Я всю ночь ломал голову над тем, как выбраться отсюда, но ничего не придумал...

– А я поговорил с Фланой, и она рассказала мне много интересного Мелиадус, как видно, доверяет ей. Она согласилась помочь нам.

– Каким образом?

– Мы сбежим на ее орнитоптере. Он в любое время к нашим услугам.

– Ты доверяешь ей?

– Ничего другого не остается... Видишь ли, у Мелиадуса не было времени разыскивать Майгана из Лландары – по счастливой случайности он задержался именно из-за нашего приезда. Но барон знает по крайней мере о том, что Тозер выведал секрет у какого-то старика на западе и намерен найти его. Так что у нас есть шанс первыми добраться до Майгана. Часть пути мы проделаем на орнитоптере Фланы, – я умею управлять им, – а дальше пойдем пешком.

– Но у нас нет ни оружия, ни подходящей одежды!

– Оружие и одежду нам предоставит Флана, маски – тоже. У нее в гардеробе хранятся тысячи трофеев, оставшихся от прошлых побед.

– Мы должны немедленно к ней отправиться!

– Нет. Мы должны дождаться ее возвращения.

– Почему?

– Потому, мой друг, что Мелиадус может еще спать в ее покоях. Имей терпение... И молись, чтобы нам и дальше так везло!

Вскоре Флана вернулась, сняла маску и поцеловала д'Аверка смутившись, как молоденькая девушка. Ее взгляд подобрел, в нем исчезло выражение охотничьего азарта, словно в д'Аверке она нашла нечто для себя новое – может быть, нежность, так несвойственную мужчинам Гранбретании.

– Он ушел... – сказала она. – Хьюлам, я чуть с ума не сошла! От желания задержать тебя, оставить здесь, рядом со мной. Многие годы я ощущала какую-то пустоту в душе, которую не могла заполнить. Тебе почти удалось это...

Д'Аверк наклонился, коснулся губами ее губ и искренне ответил:

– И ты, Флана, ты тоже кое-что дала мне...

Он неуклюже выпрямился, надел тяжелые доспехи и свою высокую маску.

– Идем, надо торопиться, пока во Дворце все спят.

Хокмун накинул балахон, и вновь оба превратились в странных, так непохожих на людей послов Азиакоммунисты.

Выйдя из покоев, Флана повела их мимо стражников-Богомолов (которые, впрочем, тут же последовали за ними на почтительном расстоянии) по ярко освещенным извилистым коридорам к своим апартаментам. У дверей она велела охране оставаться снаружи.

– Но они же доложат, что мы здесь, – сказал д'Аверк. – Флана, тебя заподозрят!

Флана приподняла свою маску Цапли и улыбнулась:

– Нет.

По ворсистому ковру она подошла к полированному комоду, отделанному бриллиантами, и, подняв крышку, достала длинную трубку, к одному концу которой был прикреплен мягкий шарик.

– В этом шарике ядовитый газ, – сообщила она, – от которого человек теряет рассудок, начинает бесноваться, а потом умирает. Так что перед смертью стражники будут метаться по коридорам, и никто не узнает, что они были около моих покоев. Этот яд еще ни разу меня не подводил!..

Она говорила об убийстве с такой легкостью, что Хокмун содрогнулся.

– Поэтому все, что мне надо, – продолжала она, – так это сунуть трубку в замочную скважину и сжать шарик.

Флана положила свое оружие на крышку комода и провела их через несколько шикарных, броско обставленных комнат в помещение с огромным окном, выходящим на широкий балкон. На балконе, аккуратно сложив крылья, стоял орнитоптер Фланы, похожий на грациозную серебристо-красную цаплю.

Она быстро прошла в другую часть комнаты и отдернула занавеску. Там, на длинной вешалке, находились ее трофеи – одежды, маски и оружие всех ее покойных мужей и любовников.

– Возьмите все, что вам нужно, – прошептала она. – И поспешите.

Хокмун выбрал узкие штаны из черной оленьей кожи, синий бархатный камзол, кожаную, отделанную парчой перевязь с мечом и длинным, отлично сбалансированным кинжалом и маску убитого им Азровака Микосеваара свирепую маску Стервятника.

Д'Аверк надел ярко-желтый костюм, высокие сапоги из оленьей шкуры, узкие штаны, как у Хокмуна, и блестящий голубой плащ. Он тоже выбрал маску Стервятника, полагая, что двое людей из одного Ордена, путешествующие вместе, привлекут к себе меньше внимания. Теперь их нельзя было отличить от высокородных дворян Гранбретании.

Флана открыла окно, и они вышли на балкон – в холодное туманное утро.

– До свидания, – прошептала она. – Я должна вернуться к стражникам... До свидания, Хьюлам д'Аверк. Надеюсь, мы еще встретимся.

– Я тоже надеюсь, Флана, – ответил д'Аверк с необычной для него теплотой в голосе. – До свидания...

Он забрался в кабину орнитоптера и завел мотор. Хокмун поспешно сел сзади.

Забились крылья, с металлическим скрежетом аппарат поднялся в серое небо Лондры и повернул на запад.

13. НЕДОВОЛЬСТВО КОРОЛЯ ХУОНА

Самые противоречивые чувства боролись в душе Мелиадуса, когда он вошел в Тронный Зал Короля-Императора и, подавив раздражение, начал свой долгий путь к Тронной Сфере.

Белая жидкость волновалась сильнее обычного, и это еще больше встревожило барона. Он был взбешен, узнав, что послы исчезли, боялся гнева монарха и горел желанием начать поиски старика. Старика, который откроет ему способ, как добраться до замка Брасс.

Меньше всего он беспокоился за свое шаткое положение при дворе и поруганную честь воина; не опасался и того, что Король-Император (иногда монарх поступал так) может изгнать его в квартал Неносящих Маски... Барон нервно теребил ремешок маски Волка. С каждым шагом все более нерешительно, он наконец приблизился к Тронной Сфере и робко посмотрел на напоминающее зародыш тельце своего монарха.

– Великий Король-Император, это твой слуга Мелиадус.

Он упал на колени и поклонился до земли.

– Слуга? Не слишком же хорошо ты нам служишь, Мелиадус!

– Я раскаиваюсь, Ваше Величество, но...

– Но?

– Но я не думал, что они собираются отбыть этой ночью, воспользовавшись тем же таинственным способом, которым прибыли сюда.

– Это было твое дело, Мелиадус, – знать, что у них на уме.

– Знать? Знать, что у них на уме, Могущественнейший Король?..

– Чутье подводит тебя, Мелиадус. Раньше этого не случалось. Раньше ты мог на него положиться – и никогда не ошибался. А теперь твои мозги забиты идиотскими планами мести и ты слеп ко всему остальному... Мелиадус, эти послы убили шестерых наших лучших стражников. Мы не знаем как – возможно, с помощью заклинания или чего-нибудь в этом роде – но они убили их, каким-то образом покинули Дворец и вернулись к своей машине, перенесшей их сюда. Они узнали про нас довольно много, а мы, Мелиадус, почти ничего не узнали про них.

– Нам известно кое-что об их вооружении...

– Разве? А тебе известно, Мелиадус, что люди умеют лгать?... В общем, мы недовольны тобой. Мы поручили тебе важное задание, а ты исполнял его спустя рукава и практически ничего не добился... Потратил столько времени во дворце Тарагорма, предоставив послам делать все, что им заблагорассудится, хотя ты не должен был отходить от них ни на шаг. Ты дурак, Мелиадус, круглый дурак!

– Ваше Величество, я...

– А все из-за того, что тебе не дает покоя кучка отщепенцев из замка Брасс. Тебе нужна эта девчонка, что ли? Поэтому ты и преследуешь их с тупой настойчивостью?

– Я боюсь, что они угрожают Империи, Великий Король...

– Азиакоммуниста тоже угрожает нашей Империи, барон Мелиадус, реальными мечами, реальными солдатами и реальными кораблями, которые могут проходить сквозь землю. Забудь о своей мести, барон, и подумай о том, что мы тобой недовольны.

– Но, сэр...

– Мы предупредили тебя, барон Мелиадус. Выкинь замок Брасс из головы. Лучше попытайся разузнать все, что сможешь, о послах; выясни, где их ждала машина, как они ухитрились выйти из города... Оправдайся в наших глазах, барон Мелиадус, верни свою былую славу...

– Слушаюсь, сэр, – проговорил сквозь зубы барон Мелиадус, едва сдерживая злость и досаду.

– Аудиенция окончена, Мелиадус.

– Спасибо, сэр, – ответил Мелиадус. Кровь стучала у него в висках.

Он повернулся на каблуках и пошел к выходу.

Дойдя до украшенных драгоценными камнями дверей, он оттолкнул стражников и двинулся по освещенным мерцающим светом извилистым коридорам.

Он шел быстрым размеренным шагом, сжимая рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.

Он пересек приемную Дворца, где знатные господа ожидали аудиенции Короля-Императора, спустился по ступеням к воротам, выпустившим его в город, дал знак своим девушкам-рабыням подать носилки, устало развалился на подушках и приказал возвращаться домой.

В эту минуту он ненавидел Короля-Императора. Он глубоко презирал существо, которое так его унизило, оскорбило и опозорило. Король Хуон просто дурак, если не видит опасности, исходящей от замка Брасс. Такому дураку не пристало носить корону, не пристало повелевать рабами и уж подавно бароном Мелиадусом Кройденским, магистром Ордена Волка!

Мелиадус не будет подчиняться глупым приказам Короля Хуона, а будет делать то, что считает нужным, и если Король-Император посмеет возражать, то он выкажет ему открытое неповиновение...

Немногим позже Мелиадус выехал из ворот своего дворца на коне. Он скакал во главе отряда из двадцати человек – двадцати отборных воинов, которые последуют за ним куда угодно, даже в Йель.

14. ПУСТЫНИ ЙЕЛЯ

Орнитоптер графини Фланы, все реже и реже взмахивая крыльями, опускался над лесом и уже задевал макушки высоких сосен, путался в ветвях берез, пока, наконец, не приземлился на вересковую пустошь.

День был холодный, резкий ветер свистел в вереске, пронизывая тонкие камзолы Хокмуна и д'Аверка.

Ежась от холода, они вылезли из летающей машины и с беспокойством огляделись. Вокруг не было ни души.