Текст книги "Все о медвежонке Паддингтоне"

Автор книги: Майкл Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Паддингтон и рождественская пантомима [71]71
  Тут надо сразу объяснить, что такое рождественская пантомима, – она не имеет ничего общего с тем, что мы понимаем под «пантомимой» – видом искусства, где актёры не произносят ни слова, а всё, что необходимо выразить, выражают движением, пластикой. В английской рождественской пантомиме, правда, есть и танец, и движение, но кроме того – песни, диалоги, шутки, фокусы… словом, это очень похоже на спектакли, которые у нас показывают на новогодних ёлках. И темой для спектакля, как и у нас, обычно становится новогодняя сказка со множеством приключений и обязательно со счастливым концом.


[Закрыть]

– Гарольд Прайс? – удивилась миссис Браун. – Хочет меня видеть? Постойте, я, по-моему, не знаю никакого Гарольда Прайса. Или знаю?

– Это молодой человек, который работает в большом гастрономе на рынке, – напомнила миссис Бёрд. – Говорит, что пришёл по делу, что-то такое связанное с их любительским театром.

– Тогда попросите его войти, – сказала миссис Браун.

После пояснения миссис Бёрд она вспомнила, хотя и смутно, этого Гарольда Прайса. Он был юнцом с довольно прыщавой физиономией, который работал в отделе джемов и варенья. Чего ей никак не удавалось себе представить – так это какое он может иметь отношение к театру, пусть даже и любительскому.

– Простите, что побеспокоил, – извинился Гарольд Прайс, когда миссис Бёрд ввела его в столовую. – Полагаю, вы знаете, что в соседнем клубе, тут прямо за углом, проходит фестиваль самодеятельных театров?

– Вы хотите, чтобы я купила билеты? – Миссис Браун потянулась за своей сумочкой.

Мистер Прайс неловко переступил с ноги на ногу.

– Ну… э-э… скорее, нет, – сказал он. – Видите ли, в последний вечер – то есть завтра – мы должны представить свой спектакль, но в самый ответственный момент нас подвёл коллега, отвечавший за шумовые эффекты. Мне сказали, что тут проживает юный мистер Браун, который очень любит подобные вещи. Правда, я забыл, как его зовут.

– Джонатан? – подсказала миссис Браун.

Мистер Прайс покачал головой.

– Нет, не Джонатан. Какое-то смешное имя. Он ещё недавно по телевизору выступал.

– Может быть, Паддингтон? – нашлась миссис Бёрд.

– Вот-вот! – воскликнул мистер Прайс. – Паддингтон! Я же помню, что имя необычное.

– Мы будем играть пьесу моего сочинения, – продолжал он внушительно. – Это очень необычная мистическая пантомима, и мы надеемся занять одно из первых мест. Шумовые эффекты в ней чрезвычайно важны, поэтому нам нужен человек смышлёный и ответственный.

– А вы когда-нибудь видели Паддингтона? – поинтересовалась миссис Бёрд.

– Честно говоря, нет, – сознался мистер Прайс, – но я не сомневаюсь, что он справится, а если вы его отпустите, я дам вам всем билеты в первый ряд. Совершенно бесплатно!

– Мы очень тронуты, – сказала миссис Браун. – Даже не знаю, что и сказать. Пошуметь Паддингтону случается, когда он увлечён каким-нибудь делом, но я не знаю, можно ли это назвать шумовыми эффектами.

– Я вас очень прошу! – взмолился мистер Прайс. – Нам просто совершенно не к кому больше обратиться.

– Ну что же, – сказала миссис Браун с некоторым сомнением, помедлив у двери. – Если хотите, я его позову, только он сейчас наверху, подсчитывает свои доходы и расходы, а в такой момент его лучше не беспокоить.

Мистер Прайс явно опешил, когда миссис Браун вернулась и привела Паддингтона.

– Ой! – не сдержался он. – Я не думал, что ты мед… то есть… я… э… Я думал, ты гораздо старше.

– Я не такой уж маленький, мистер Прайс, – бодро сказал медвежонок, протягивая лапу. – Мне почти четыре года. У медведей возраст по-другому считают.

– А… понятно, – выдавил мистер Прайс. – Ну, конечно.

Он с некоторой опаской пожал протянутую ему лапу. Мистер Прайс был юношей утончённым, а на лапе оказалось несколько мармеладных пятен, вид которых ему совсем не понравился, не говоря уже о красных чернилах, которыми Паддингтон заполнял графу «Приход», – чернила эти каким-то таинственным образом перекочевали с бумаги к нему на мех.

– У тебя точно нет на завтра никаких других планов? – спросил мистер Прайс с последней надеждой.

– Абсолютно никаких, – разочаровал его Паддингтон. – А кроме того, я очень люблю театр и быстро заучиваю текст наизусть.

– Видишь ли, текст тебе заучивать не придётся, – объяснила миссис Браун, которой было явно не по себе. – Тебе придётся производить шум.

– Шум? – ошарашенно воскликнул Паддингтон. – Вы хотите, чтобы я шумел во время спектакля?

Гарольд Прайс посмотрел на него с удвоенным сомнением.

– Ну, кроме шумовых эффектов, можно, пожалуй, задействовать тебя в массовых сценах, – предложил он. – У нас крестьян маловато.

– Крестьян? – воскликнул медвежонок.

– Вот именно, – подтвердил мистер Прайс. – Тебе всего-то и придётся иногда выходить на сцену и время от времени говорить «Разрази меня гром».

– «Загрызи меня гном»? – повторил Паддингтон, удивляясь всё сильнее и сильнее.

– Да, – сказал мистер Прайс, постепенно вдохновившись этой мыслью. – А если у тебя это хорошо получится, я, может, добавлю в твою роль ещё две реплики: «Прах побери!» и «Подлый трус».

– Может быть, вы вместе сходите в клуб и там во всём разберётесь? – поспешно предложила миссис Браун, заметив выражение мордочки медвежонка.

– Прекрасная мысль, – согласился мистер Прайс. – У нас как раз сейчас начинается репетиция. Я по ходу всё тебе объясню.

– Как он сказал – фестиваль самодеятельности? – спросила миссис Бёрд, когда вернулась в столовую, выпустив Паддингтона и мистера Прайса из дому.

– Кажется, да, – ответила миссис Браун.

– Гм-м-м, – протянула миссис Бёрд. – Ну, если они возьмут Паддингтона к себе в компанию, ничего путного из этой самой деятельности не выйдет, вот попомните мои слова.

– Вот и пришли, – сказал Гарольд Прайс, пропуская Паддингтона в дверь с надписью: «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД – ТОЛЬКО ДЛЯ АКТЁРОВ». – Я покажу, что и где, и познакомлю тебя с другими членами труппы.

Паддингтон прищурился от яркого света в артистической уборной, а потом потянул носом. Он ощутил приятный запах театрального грима, который напомнил прошлый раз, когда ему довелось побывать за театральными кулисами, однако как следует разобраться, что к чему, он не успел, потому что обнаружил, что перед ним стоит диванчик, а на нём лежит высокая смуглая барышня.

– Дейрдре, – обратился к ней мистер Прайс, – познакомься, пожалуйста, с юным мистером Брауном. Я тебе о нём говорил. Я спросил, поможет ли он нам с шумовыми эффектами, оказалось, что он четырьмя лапами «за».

Смуглая барышня приподнялась на локте и придирчиво оглядела Паддингтона.

– Гарольд, но ты мне не сказал, что он медведь!

– Я и сам не знал… честно говоря, – промямлил мистер Прайс несчастным голосом. – Это мисс Флинт, исполнительница главной роли, – объяснил он, поворачиваясь к медвежонку. – Она из «Конфет и печенья».

– Очень приятно, – вежливо отозвался Паддингтон, приподнимая шляпу. – Я и сам бы хотел быть из конфет и печенья.

– Похоже, отчасти так оно и есть. – Мисс Флинт слегка передёрнулась и снова опустилась на кушетку. – Я понимаю, Гарольд, спектакль отменить нельзя, но – какой ужас!

Мистер Прайс ещё раз посмотрел на медвежонка.

– Пойдём-ка со мной, – сказал он и поспешно направился в сторону сцены. – Я покажу, что ты должен будешь делать.

Наградив мисс Флинт суровым взглядом, Паддингтон последовал за мистером Прайсом; они остановились у небольшого столика за кулисами.

– Вот твоё место, – сказал мистер Прайс, протягивая медвежонку толстую стопку бумаги. – Это сценарий, я в нём пометил все шумовые эффекты. Дальше всё просто – в тех местах, где написано «топот копыт», тебе надо стучать одним кокосовым орехом о другой, а тут вот граммофон – для музыки и для раскатов грома.

Паддингтон внимательно выслушал все объяснения мистера Прайса касательно сценария и с интересом осмотрел лежавшие на столе предметы.

– По-моему, это не так-то просто, – заметил он, когда мистер Прайс наконец умолк. – Особенно если у тебя лапы. Но я буду очень стараться.

– Я надеюсь, – откликнулся мистер Прайс, нервно провёл пятерней по волосам и, бросив на Паддингтона последний взгляд, полный неприкрытой тревоги, отправился на сцену, где уже ждали другие артисты. – Очень на это надеюсь. Никогда ещё у нас медведь не отвечал за шумовые эффекты.

Мысль о том, что Паддингтон будет принимать участие в представлении, пугала не одного мистера Прайса: в течение следующего дня все Брауны успели не на шутку переволноваться, но вот наконец настал вечер и пришло время отправляться на спектакль. Мистер Прайс честно сдержал своё обещание и не только выдал Паддингтону по билету на каждого члена семьи, но даже прибавил ещё один для мистера Крубера; даже мистер Карри и тот собирался прийти на фестиваль!

Паддингтон ушёл из дому раньше других – ему надо было ещё раз проверить граммофон, однако когда Брауны вошли в клуб перед самым началом спектакля, он ждал их у двери. На шляпе у него красовалась здоровенная бумажная розетка с надписью «УЧАСТНИК ФЕСТИВАЛЯ», и вид он имел чрезвычайно важный. Медвежонок провёл их по запруженному зрителями проходу к местам в первом ряду партера, а потом исчез за маленькой дверкой сбоку от сцены.

Не успели Брауны рассесться, как зал содрогнулся от раската грома. Миссис Браун в тревоге подняла глаза.

– Кто бы мог подумать! – воскликнула она. – Гром среди зимы! А пока мы сюда шли, снегопад начинался.

– Думаю, это Паддингтон упражняется в своих шумовых эффектах, – авторитетно разъяснил Джонатан. – Он сказал, что по сценарию в нескольких местах полагается гром.

– Я бы на его месте немножко приглушила звук, – заметила миссис Бёрд перед тем, как повернуться к сцене – как раз поднялся занавес. – Потолок тут, по-моему, довольно хлипкий.

– А ещё, боюсь, они забыли заплатить за электричество, – прошептал мистер Браун, поправляя очки и пытаясь разглядеть сцену.

Пьеса мистера Прайса называлась «Дед Мороз и похищенные чертежи. Мистерия»; в программке было написано, что действие происходит глухой ночью в зале заброшенного замка где-то в Европе.

Мало того что Браунам, даже с их мест, было очень трудно разглядеть, что происходит на сцене, но когда глаза их попривыкли к полутьме, оказалось, что понять, о чём пьеса, ещё труднее.

Несколько раз Дед Мороз выходил на сцену через потайную дверь в стене, держа в руке зажжённую свечу, а потом опять исчезал, и вскоре после этого в ту же дверь исчезал и мистер Прайс, игравший роль загадочного дворецкого. Дед Мороз вёл себя несколько непонятно, а мистер Прайс и того непонятнее. То он с победоносным видом размахивал таинственными чертежами, то грозно хмурился и потрясал кулаком в направлении зрительного зала под громкие раскаты грома.

Паддингтон за кулисами трудился, не покладая лап. Помимо грома, надо было ещё стучать в кокосовые орехи всякий раз, когда кто-нибудь подъезжал к замку верхом, а кроме того, изображать лязг цепей, когда опускали подъёмный мост, и скрип петель, когда открывали двери.

Дела было столько, что Паддингтон едва успевал читать сценарий, а уж о том, чтобы посмотреть спектакль, и речи не было – поэтому он страшно удивился, когда, подняв голову во время одного из громовых раскатов, обнаружил, что объявляют антракт.

– Вы отлично справились, мистер Браун! – похвалил его Гарольд Прайс, входя со сцены и вытирая пот со лба. – Мне бы и самому не удалось лучше! По-моему, вы ничего не пропустили.

– Спасибо большое, – поблагодарил Паддингтон, очень довольный собой, и в ответ на ободряющий жест мистера Прайса взмахнул лапой.

Шумовых эффектов в первом акте пьесы мистера Прайса было хоть пруд пруди, поэтому Паддингтон был совсем не прочь присесть и дать лапам роздых. А вот во втором акте несколько раз должны были появиться крестьяне, поэтому надо было, пока не поздно, ещё раз прорепетировать свои реплики.

Паддингтон устроился под столом, прихватив с собой сценарий и банку мармелада, однако через несколько минут, к его удивлению, за сценой поднялся страшный шум. Судя по всему, мистер Прайс потерял свои секретные чертежи. Голос его перекрывал все остальные голоса – он орал, что без них не может играть, потому что на них записаны все самые важные его реплики. Паддингтон сразу же полез из-под стола, чтобы разобраться, что к чему, однако когда он наконец выкарабкался, шум уже утих и поднялся занавес – начинался второй акт.

Паддингтон с особым нетерпением ждал второго акта, и хотя за кулисами продолжали метаться какие-то люди с встревоженными лицами, медвежонок скоро про них забыл, потому что на сцене появился Дед Мороз и подошёл к стоявшей в самом центре кушетке, на которой лежала мисс Флинт.

Выражения лица Деда Мороза было не разобрать из-за бороды, но, судя по всему, он был ужасно расстроен.

– Шёл я к тебе как глашатай радости, о дева! – возгласил он дребезжащим голосом. – Но свет померк пред моими очами, ибо я потерял секретные чертежи!

– Что ты сделал? – так и подскочила мисс Флинт. Во время антракта она была в своей уборной и до этого момента понятия не имела, что чертежи пропали на самом деле. – Куда же ты их засунул? – прошипела она.

– Не знаю, – громким шёпотом ответил Дед Мороз. – Наверное, положил куда-то не туда.

– Э-э… отличная стоит погода, – продолжал он в полный голос, пытаясь выгадать время. – А не случилось ли тебе, дева, прочесть в последнее время какую интересную книжку?

Паддингтон, стоявший в боковой кулисе, пожалуй, ещё сильнее, чем мисс Флинт, удивился такому неожиданному повороту событий. Мистер Прайс очень подробно растолковал ему содержание пьесы, и Паддингтон прекрасно помнил, что там нет ни единого упоминания о персонаже по имени Глашатай. Была и вторая загадка – про свет. Сцена с самого начала была освещена довольно тускло, но нельзя было сказать, чтобы в этот момент свет как-то уж особо померк. Паддингтон несколько раз заглянул в сценарии, на случай, если он вдруг ошибся, но чем больше он смотрел, тем хуже понимал, что происходит.

Тогда он повернулся к столу, чтобы ещё раз громыхнуть громом – так, на всякий пожарный случай, – но тут его ждал новый сюрприз. На столе валялось несколько обтрёпанных бумажек, и на верхней было крупными буквами написано: «СЕКРЕТНЫЕ ЧЕРТЕЖИ – СОБСТВЕННОСТЬ ГАРОЛЬДА ПРАЙСА».

Паддингтон посмотрел на бумажки, потом на сцену. В зале повисло тягостное молчание – судя по всему, Дед Мороз и мисс Флинт исчерпали запас реплик и теперь таращились друг на друга в сильнейшем смущении.

Сообразив, что действовать надо немедленно, Паддингтон схватил секретные чертежи и решительно устремился на сцену. Он поздоровался со зрителями, несколько раз приподняв шляпу, помахал лапой Браунам и мистеру Круберу, а потом повернулся к кушетке.

– Разрази меня гром! – воскликнул он, пронзая Деда Мороза суровым взглядом. – Я пришёл зажечь вам свет!

– Зачем ты пришёл? – переспросил Дед Мороз, нервно прижимая к себе горящую свечу, а второй рукой придерживаясь за край кушетки.

– К сожалению, мистера Глашатая я в сценарии не увидел, – продолжал растолковывать Паддингтон, – зато я нашёл ваши секретные чертежи.

И медвежонок горделиво расправил плечи, потому что зрители дружно зааплодировали.

– Прах побери! – воскликнул он, решив сполна воспользоваться тем, что оказался в центре внимания. – Вы забыли их под моими кокосами, подлый трус!

– Где я их забыл? – не поверил своим ушам Дед Мороз.

Паддингтон протянул ему чертежи, а взамен взял у него свечу.

– Под кокосами, – объяснил он ещё раз. – Вы их туда положили во время антракта.

– Это ж надо умудриться – забыть чертежи у медведя под кокосами! – прошипела мисс Флинт. – Какой ты после этого шпион!

Мисс Флинт говорила, а Дед Мороз глядел на неё остановившимися глазами. В этот вечер уже столько случилось непредвиденного, что, казалось бы, с любого хватит, однако неприятности продолжались – теперь на сцене как-то очень странно запахло.

– Кажется, что-то горит? – испуганно спросил Дед Мороз.

Мисс Флинт оборвала свою гневную речь.

– О боже! – воскликнула она, выхватывая у Паддингтона свечу. – Смотри – у тебя борода загорелась!

– Не бойтесь, мистер Мороз, я сейчас! – завопил Паддингтон, запрыгивая на кушетку. – Я, кажется, случайно ткнул фитилём прямо вам в бороду!

Зрители дружно ахнули от изумления, потому что Паддингтон ухватился за бороду и как следует её дернул.

– Ну надо же как! – раздался голос совсем рядом с Браунами – как раз в тот момент, когда Паддингтон отодрал бороду и усы, и под ними обнаружилась вспотевшая физиономия Гарольда Прайса. – Оказывается, это всё-таки был дворецкий, он просто замаскировался под Деда Мороза!

– Очень хитро придумано, – похвалила какая-то дама из второго ряда. – Надо же, изобличил его медведь!

– Какая оригинальная кульминация! – согласилась её подруга.

– Моя пьеса! – простонал Гарольд Прайс, без сил опускаясь на стул и обмахиваясь своими секретными чертежами, – занавес тем временем опустился. – Мой шедевр погублен, и кем? Медведем!

– Ничего подобного! – Мисс Флинт вдруг горячо вступилась за Паддингтона. – Мистер Браун ни в чем не виноват. Если бы ты сам не потерял свои дурацкие чертежи, ничего бы и не произошло. И вообще, – добавила она, – зрителям, кажется, понравилось – ты только послушай!

Мистер Прайс выпрямился. Да, мисс Флинт не ошиблась – из-за занавеса несся гром аплодисментов. Некоторые зрители даже выкрикивали: «Автора!» – а кто-то, похоже, уже произносил хвалебную речь.

– Я считаю, – заявил председатель жюри, когда все участники представления вышли к нему на сцену, – что надо поздравить Гарольда Прайса с успехом его пантомимы. Это, безусловно, самый смешной спектакль, какой нам показали за всю неделю!

– Смешной? – опешил мистер Прайс. – Но там не предполагалось ничего смешного…

Председатель взмахом руки заставил его замолчать.

– Мало того что спектакль вышел очень смешным, давно уже я не видел столь неожиданной развязки. Крестьянин – медведь… – Тут он сверился с бумажкой, которую держал в руке. – Его имя почему-то не указано в программке, но он блистательно исполнил свою роль. Какое прекрасное чувство ритма, как своевременно он подпалил бороду. Одно неверное движение лапы – и нас бы всех поглотило пламя! Я без малейших колебаний присуждаю первое место мистеру Гарольду Прайсу! – завершил он под гром дружных зрительских аплодисментов.

Гарольд Прайс окончательно смешался – аплодисменты тем временем смолкли, и кто-то крикнул: «Речь!»

– Я вам всем чрезвычайно признателен, – сказал наконец Гарольд Прайс, – за высокую оценку моей работы. Однако считаю своим долгом упомянуть, что хотя пьеса написана мной, юный мистер Браун приложил свою лапу к концовке, и весьма ощутимо. Если бы не он, я бы сейчас здесь не стоял, – добавил мистер Прайс, оборачиваясь к медвежонку, и аплодисменты грянули с новой силой. – Его вклад в общее дело заслуживает особого признания!

– Я считаю, что мистер Прайс поступил очень благородно, поделившись своим успехом с Паддингтоном, – сказала миссис Браун, когда в конце вечера они шагали домой по занесённой снегом улице. – А что он, интересно, имел в виду, когда сказал, что Паддингтон приложил лапу к концовке?

– Зная Паддингтоновы лапы, я даже думать об этом боюсь, – содрогнулась миссис Бёрд.

Брауны и мистер Крубер оглянулись на медвежонка в надежде хоть на какое-нибудь объяснение, но его голова была запрятана глубоко в недра капюшона, а сам он был слишком занят тем, чтобы попадать лапами в их следы, и ничего не слышал.

Паддингтон любил снег, но пока они смотрели представление, его намело слишком много, поэтому хотелось поскорее согреть озябшие пятки перед камином в доме номер тридцать два по улице Виндзорский Сад.

А кроме того, он заметил в одном из окон наряженную ёлку, это напомнило ему, какой сегодня день, и теперь он очень торопился домой, чтобы успеть повесить свой чулок [72]72
  А вы так не делаете? Если нет – попробуйте, не в рождественскую, так в новогоднюю ночь. Все английские ребята прекрасно знают, что, спустившись в дом по каминной трубе, Дед Мороз сразу начинает искать яркие чулки, подвешенные возле кровати или в другом заметном месте, чтобы положить в них подарки.


[Закрыть].

До Рождества ещё оставалось несколько дней, но, посмотрев пьесу мистера Прайса, Паддингтон решил на всякий случай не рисковать – особенно в таком важном деле, как визит Деда Мороза.