Текст книги "Вол'джин: Тени Орды (ЛП)"
Автор книги: Майкл А. Стэкпол
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Он поднял свою собственную кружку.
– За друзей и наш дом, – он поклонился Тажаню Чжу, Вол'джину и остальным в порядке, котором они сидели за столом. Они выпили вместе, за исключением Тажаня Чжу.
Чэнь позволил напитку окутать его язык. Он легко ощутил вишню и ту легкость, которую она принесла, но остальные части смешались в нечто сладкое и, в то де время, крепкое, но едва заметное. Он проглотил, ощущая терпкость напитка, после чего опустил кружку.
– Это напомнило мне о случай в землях за туманами, когда я оказался на обеде у трех голодных огров. Вернее, я сам был обедом. Они спорили, каким я буду по вкусу. Один говорил, что кроликом, так как я был весь в точках. На это я сказал: "Очень близко". Второй предположил, что я буду словно медведь, по очевидным причинам, и я сказал: "И ты близок". Третий сказал, что я не буду отличаться от вороны, у него была странная вмятина в челюсти, и я опять ответил: "Ты тоже прав". И они продолжали спорить.
Монах улыбнулся: – И ты сбежал.
– Очень близко, – Чэнь ухмыльнулся и выпил еще немного. – Я предложил решить спор соревнованием с наградой. Я сказал им словить кролика, медведя и ворона, приготовить и попробовать, чтобы они понял мой вкус. Я дал немного хмеля для готовки и приготовил выпивку, окторую они могли бы со мной разделить. Так они направились ловить каждый своего зверя. Они приготовили, а я варил. Потом они их съели, но я спросил, какой хмель с каким мясом был лучше, и они снова начали спорить. Так они ели и пили, и ночью только я остался трезвым, так что я собрался и ушел на рассвете.
– Мне вспомнилось ощущение свободы, приходящее каждое утро.
Монахи засмеялись и захлопали в ладоши – даже Тиратан чуть не подавился. Только Тажань Чжу и Вол'джин никак не проявили свои эмоции, оставшись безучастными. Но тролль выпил, потом кивнул и положил чашку.
– Это напоминает мне о спокойствии, приходящим от вида павших врагов. Их желания умрут вместе с ними, оставив тебе светлое будущее, словно утро после дождя. Их кости будут ломаться с хрустом, а сладость – их смертельные вопли. И тогда я тоже ощущу свободу.
История тролля закончилась в тишине, монахи взирали на него широко раскрытыми глазами. Тиратан отхлебнул, потому улыбнулся.
– Мне это напоминает осень, когда листья становятся алыми и золотыми. Сбор последнего урожая, последних ягод, все работают сообща, чтобы переждать в своих домах зиму. Это время сотрудничества и ощущение неизвестности от предстоящих холодов – но нас греет мысль, что работа воздастся нам сторицей. Это – вкус моей свободы.
Чэнь кивнул.
– Да, вы оба нашли свою свободу. Хорошо, – он взглянул на сидящего Тажаня Чжу, который даже не притронулся к своей чаши. – Лорд Тажань Чжу?
Старый монах взглянул на чашу, потом поднял её, бережно держа обоими лапами. Он понюхал, потом немного отпил. Вдохнул еще, и опять выпил немного перед тем, как поставить её обратно.
– Это не память, но настоящее. То, каким сейчас является мир, – он медленно склонил голову. – Свобода выбора, предвещающая изменения. Возможно, уничтожение врага; близящуюся зиму, наверное. Но как ты не создашь такой же напиток еще раз, так в мире никогда не повторится это время или, если пожелаешь, это место.
Глава 12
Вол'джин выбрался из монастыря, ощущая некую горечь от подарка Чэня. Замечание Тажаня Чжу эхом отдавалось в его голове, только усиливаясь от воспоминания Тиратана о собирании урожая среди людей. Осень, время, когда мир гибнет, смерть становится границей между старым и новым, иной взгляд на изменения. Подобные циклы означали новое, и различные существа с самосознанием и ощущением времени выбирали некие точки, которые определяли конец старого и начало нового.
Конец чего? Начало чего?
Он не соврал, рассказывая о своих эмоциях и ощущениях от напитка Чэня – хотя он и понял, что они были ужасными и явно не теми, каких ждал хмелевар. Но это были тролльские воспоминания, и они были важными, даже не походя на пандаренские. Любой тролль ощутил бы то же самое, так как это была сама суть тролля. Тролли являются владыками мира.
Вол'джин вздрагивал, пока пробирался по узкой северной тропинке, ведущей на гору. Он ощутил снег под ногами и присел в тени. Он пытался собраться, ощущая холод, но тот только напоминал ему о могилах. Тролли были владыками мира.
Его отец, Сен'джин, следил за остальными троллями, и видел, как глупые желания опять овладевают ими. Те тролли желали подчинить мир своей воле. Они хотели поглотить всех и всё. Зачем?
Чтобы ощутить свободу, разбуженную хмелем Чэня?
Неожиданно он ощутил слабое понимание того, что отец хотел бы разделить с ним, но не мог. Если они хотели ощутить свободу, значило ли это, что завоевание – единственный путь? Свободу от страха, от желаний, свободу видеть будущее, без присутствия в нём врагов. Конечно, они могли убить нескольких врагов, но мертвые враги не послужат достаточной основой для этих вещей.
Тролль вспомнил тауренов Громового Утеса. Они жили в относительном мире и обособленно. Хотя многие и принимали участие в битвах на стороне Орды, они не заставляли себя. Они присоединялись потому, что считали это гордым поступком – помогать своим соратникам сражаться с Альянсом, а не потому, что этого требовали их священные древние традиции.
Нельзя было сказать, что его отец желал отречься от своего прошлого. Вол'джин видел таких троллей – голубых тауренов, как их называл Чэнь – которые ушли жить с тауренами и приняли их способ жизни. Он не сказал бы, что они нашли покой, но их уход от традиций выбил их из цикла на полпути. Казалось, что они сменили одни традиции на другие, но нигде не могли найти своё место.
Сен'джин всегда уважал тролльские традиции. Не будь этого, он бы полностью от них отказался. Вол'джин никогда бы не встал на путь теневого охотника. Его отец всегда поддерживал его стремления, но больше говорил об умении вести за собой народ, а не слепом следовании традициям.
Воспоминание о кораблях, якорях и воде, о которых говорили Чэнь и Тажань Чжу, заставили его подняться и идти выше, к более холодным теням. Традиции могли быть водой, которая позволяла кораблю плыть, а могли быть и якорем, держащим его в гавани. Лоа и их требования тоже могут оказаться якорем, но они возникли в древнейшие времена. Для их удовлетворения тролли создавали великие империи и уничтожали целые цивилизации.
Конечно, можно было бы отбросить этот якорь, но тогда он бы оставил троллей среди недружелюбного моря. Это было бы слишком поспешным и резким решением, чему бы его отец воспротивился. Вол'джин понял, что Лоа могут быть течением и волнами, которые движут корабль в правильном направлении.
"Что превращает нашу историю в якорь, вечно держащий нас у одной и той же пристани."
Но до того, как смог обдумать эту новую мысль, он вышел к краю тропы и обнаружил смотрящего во мглу северо-востока Тиратана Корта. Он заколебался, желая и дальше быть в одиночестве, и не мешать одиночеству человека.
– Ты более тихий, чем большинство троллей, Вол'джин, но я бы уже умер кучу раз, если бы не мог расслышать подкрадывающегося врага.
Вол'джин поднял голову.
– Тролли не крадутся. И ты меня не услышал, – он смотрел в ту сторону, откуда налетающий ветер прибивал плащ человека к телу. – Пойло Чэня или мой запах.
Тиратан медленно обернулся, улыбаясь.
– Я долго выводил твой запах из покрывал.
– Не хочу тебе мешать.
Человек замотал головой:
– Я хотел бы извиниться.
– Ты меня ничем не задел, – Вол'джин присел, погружаясь в снег. Он хотел сказать, что ничто, совершенное человеком, не могло бы его унизить без его ведома, но ему хватило сказанных слов.
– Когда я сказал, что ты боишься, я пытался тебя задеть. Это всё еще волнует меня. Конечно ,всё меньше и меньше, но мы встретились. Я надеялся, что смогу тебя прогнать, задев тебя, – Тиратан смотрел вниз, его брови растрепались. – Это то, чем я уже не являюсь, но и часть, которую я не хочу брать в новую жизнь.
Глаза Вол'джина сузились.
– И кем же ты хочешь стать?
Человек помотал головой.
– Лучше всего я знаю то, кем не хочу стать, а не то, кем я стану. Знаешь ли ты, почему я остановился здесь, когда начался шторм? Почему я оказался настолько потерян, что не заметил его приближения. Ты, как никто другой, должен понимать, что такой шторм не мог пройти мимо меня.
– Твоё тело было здесь, но не твой разум.
– Да, – Тиранат взмахнул в сторону далеких зеленых долин. – Когда меня призвали сюда по созыву Штормграда, я поклялся, что не умру, пока не увижу родной дом вновь. Это была клятва моей... семье. Я всегда держал своё слово, и они знали, что я вернусь. Но то, кем я был, человек, который давал эту клятву – он больше не существует. Следует ли мне и дальше её хранить?
Что-то заставило желудок Вол'джина сжаться. "Скован ли я традициями предков и обещаниями мертвых? Их мечты и желания всё еще сдерживают меня?"
Тролль наклонился к снегу и пробил наст пальцем.
– Если будешь думать, как раньше – будешь думать так и дальше. Ты возродился, так что теперь эта долина – твой дом.
– Да теневые охотники – философы! – Тиратан корт улыбнулся. – Я видел тебя задолго до монастыря. Я был в войске Кул Тираса, под началом Даелина Праумдмура. Ты был моложе, а кожа твоя – глаже. Ты почти не изменился, за исключением пары шрамов. Другой охотник поставил десять золотых, что сможет тебя пристрелить. Слышал, он умер, охотясь на троллей.
– Ты не брал участия.
– Нет. Прицелившись не замечаешь ничего вокруг, – человек вздохнул, выдохнув облако белого пара. – Хотя, если бы мне приказали убить тебя...
– Ты бы выложился по полной.
– Охота на людей или троллей – любое мыслящее существо – заставляет меня думать, что мы все – животные. Я убил очень много и тех, и других. Даже не считал, – Тиратан вздрогнул. – но знаю тех, что так делают. Это неуважительно – приравнивать людей к числам. Мне хотелось бы быть чем-то большим, чем просто пометка.
– Ты этого хочешь, или твоё прошлое?
Человек кивнул:
– Мы оба. Сейчас – даже больше. У монахов есть что-то, что позволяет им жить и заставлять себя ценить жизнь. Идея равновесия и поиска гармонии. Думаешь ли ты, Вол'джин, что ты – старый – мог бы достичь равновесия?
– Тебе интересно.
– Да.
– Я подумаю.
– Для себя или меня?
Вол'джин расслабил ладони и поднялся.
– Обоих. Ты сам сказал. Дитя не знает тягот. Дитя не знает границ. Но оно еще неопытно, потому не знает равновесия. Мы – знаем.
– Нельзя убежать от прошлого.
– Нельзя? Я – Вол'джин, вождь племени Темного Копья. Ты – человек, убийца троллей. Почему мы должны выжить или остаться целыми после битвы между нами?
– Веско, – Тиратан потрепал бородку. – Но сейчас мы не враги.
Перед глазами Вол'джина пронеслись образы кораблей. Он улыбнулся.
– Твоё прошлое держит тебя на месте. Тебе хочется отбросить его. Конечно, ты можешь это сделать, но ты потеряешь себя. Думай об этом, как рулевой. Ты никогда не сможешь к этому вернуться. Можешь только забрать нужное. Сейчас это место – твой дом, но ты считаешь его домом только потому, что забрал что-то из прошлого.
– Бег по кругу... Да, это точно про меня.
Вол'джин кивнул.
– Умерший охотник. Кем она была?
Тиратан взмахнул головой, прикрыл рукой в перчатке свой рот.
– Я не знаю.
– Ты что-то чувствовал, что-то сильное.
– Её звали Ларси. Мы повстречались незадолго до отплытия, до этого я никогда её не видел. Но она поблагодарила меня и сказала, что если я отправляюсь к неизведанному острову, то это путешествие просто нельзя пропустить, – он обнял себя. – Она... если мне нужен был доброволец, она была первой. Она грела мне еду, следила за моей палаткой. Мы не были любовниками, да и общались мало. Но мне казалось, что она считала себя должницей из-за того, что я там оказался, и...
– Ты забрал боль. Это бесчестно по отношению к ней, – тролль кивнул. – Ты должен был почтить её память, забрав её веру в тебя.
– Из-за этого она умерла.
– Нет. Это не твоя вина. Она сама избрала свою судьбу. Уверен, она была бы рада, узнай, что ты всё еще жив.
– Действительно, – человек отвернулся и взглянул на северо-восточное побережье. – Так много обломков моей старой жизни, из которых надо многое забрать.
– Считай это детской игрой, – Вол'джин шагнул ближе и встал рядом с человеком. солнечный свет казался серебряным, отражаясь от далекой воды. Они были слишком высоко, чтобы увидеть что-то кроме света на волнах, но Вол'джин попытался представить, что там же плавают и обломки его старой жизни. "Что я должен забрать?"
Что-то дотронулось до его лица, легкое и почти невесомое. Ему показалось, что это паутина, и он попытался её стереть, но ничего не нащупал. Неожиданно он представил пауком себя, летящим. Он опять взглянул на берег.
Его взгляд изменился, пробив время. Там, на волнах, плыла черная флотилия, которую он видел в видениях. но он ошибся, это было не видение далекого будущего, а предсказание совсем скорых времён. То, что он видел сейчас, было тем же, что он видел в мечтах, но оно было не несколько дней назад, оно только произойдет через несколько дней.
– Быстрее, нам надо найти Тажаня Чжу.
Напряженность тролля заставила Тиратана взглянуть на океан пристальнее. Он опять взглянул на Вол'джина, не заметив ничего подозрительного.
– У тебя глаза не настолько лучше моих. Что ты увидел?
– Проблему, очень большую проблему, – тролль взмахнул головой. – проблему, границы которой мы вряд ли поймём и вряд ли сможем предотвратить.
Они побежали с горы со всего духу. Длинные ноги Вол'джина позволяли ему делать большие шаги, но вскоре боль заставила его остановиться. Тролль упал на колено, пытаясь отдышаться, что позволило Тиратану нагнать его. Вол'джин помахал ему, и человек направился дальше, едва хромая.
Видимо, кто-то из монахов заметил их скорое возвращение, потому как Тажань Чжу уже ждал их на входе.
– Что случилось?
– Карты. У вас есть карты? – Вол'джин попытался вспомнить пандаренское слово для их обозначения, но не был уверен, что вспомнил правильное.
Тажань Чжу выдал короткий приказ, потом схватил Вол'джина за руку и втянул внутрь. За ним забрался и Тиратан Корт. Старший монах провёл их в помещение, где они пробовали новый напиток Чэня. Столы уже давно были вытерты. Появился еще один монах, неся туго скрученные свитки рисовой бумаги.
Тажань Чжу взял один из них и раскатал по столу. Вол'джин подошел ближе, чтобы видеть его. Он не понимал символы, но на карте было проработано всё до мелочей, даже монастырь или горный пик на юге. Он двинулся восточнее, пока не указал на какую-то точку.
– Что здесь?
Чэнь Буйный Портер мягко спустился по ступеням.
– Деревня Цзуочинь. Я там строю новую хмелеварню.
Вол'джин подвинулся на север, потом на северо-восток.
– Почему здесь нет острова?
Брови Чэня вздернулись:
– Остров? Там нет ничего.
Тажань Чжу взглянул на монаха, принесшего карты, и коротко сказал что-то на пандаренском. Чэнь решил последовать за ним.
– Нет, мастер Буйный Портер, останься. Брат Кван-джи соберет остальных.
Чэнь кивнул, возвращаясь к столу. Улыбка, с которой он говорил о Цзуочинь, полностью пропала.
– Какой остров?
Монах Шадо-Пан сомкнул лапы за спиной.
– Пандария – дом не только для пандаренов. Однажды могучая раса Могу правила этим островом.
Вол'джин поднялся.
– Я знаю о Могу.
Тиратан моргнул от неожиданности. Глаза Чэня сузились.
– Тогда ты должен знать, что они остались в прошлом. Но это не значит, что они сами знают это, – Тажань Чжу дотронулся до карты на северо-восточном краю. Необычный остров медленно проявился, словно туманы, укрывающие его, расступились. – Остров Грома. Многие считают его легендой. Единицы знают, что он существует. И если ты знаешь о нем, Вол'джин, значит, кто-то из них устроил плохую шутку.
– Я ничего не знал о нем, пока не пришло видение, – тролль указал на Цзуочинь. – Я видел другое. Флот отправился с острова. Зандалары. Они несут только зло. И если мы желаем их остановить, следует торопиться.
Глава 13
Нехорошее предчувствие захватило Вол'джина, когда Тажань Чжу, возвышаясь, словно несокрушимая скала, подпирающая крышу, спросил:
– Что нам делать, Вол'джин?
Тролль обменялся удивленным взглядом с человеком, потом расслабил руки.
– Отправьте гонцов в деревню. Созовите ополчение. Приготовьтесь к обороне. Соберите своих лучших воинов. Отправьте их в Цзуочинь. Подготовьте флот. Предотвратите высадку Зандалари.
Он снова взглянул на карты.
– Мне нужны другие. Тактические. Более точные.
Тиратан поднялся.
– Долины послужат рубежами. Мы можем... Что?
Старый монах дернул подбородком.
– Как вы справляетесь с такими буранами у себя на родине, Вол'джин?
– У нас их не бывает.Острова Эха защищены от этой напасти, – его желудок сжался. – Не стоит ровнять плохую погоду с вторжением.
Монах сухо откашлялся.
– Если бы ночь никогда не приходила, никто бы не зажигал светильники. Туманы защищали нас от врагов с древнейших времен.
– Но вы же не беззащитны, – Тиратан указал на площадь. – Ваши монахи способны раскалывать древесину голыми руками, сражаться мечами, я даже видел, что некоторые способны стрелять. Они – одни из лучших в мире воинов.
– Бойцы, но не солдаты, – Тажань Чжу сомкнул лапы на груди. – Нас мало, и мы – по всему континенту. Мы – единственная линия защиты Пандарии, но мы больше, чем это. Мы учимся сражаться не для того, чтобы убивать. Например, лук нам нужен не для войны, он позволяет понять равновесие. Это – соединение двух точек, разделенных пространством, управление дальностью и силой выстрела, углом наклона и сопротивлением ветру – и, конечно же, понимание сути стрелы. Мы защищаем Пандарию – и равновесие.
Вол'джин перевернул карту.
– Ты рассуждаешь. Но нас ждет война.
– Хочешь сказать, тролль, что война существует только в материальном мире? Что в ней – только сталь, кровь и кости? – Глаза Тажаня Чжу превратились в черные щёлки.– У вас есть телесные раны. И есть более глубокие раны. Война лишила вас равновесия – или желания его добиться.
Тролль зарычал:
– Война не несет равновесие. Если твое равновесие нарушится – оно было ложным.
Чэнь встал между ними.
– Я только что оттуда вернулся. Ли Ли вскоре будет там. Там живет семья Ялии. Зандалари разрушат равновесие всех этих людей. Мы должны сделать всё, чтобы не дать ему пошатнуться.
Человек согласился, кивнув.
– Если больше ничего, то мы должны предупредить пандаренов. Помочь им бежать.
Тажань Чжу закрыл глаза и расслабил лицо.
– Вы трое – из мира за туманами. Ваш опыт заставляет вас ценить спешку, которая неприемлема здесь. Если вы попытаетесь поторопить события, вы натолкнетесь на сопротивление. Так как вы знакомы с тактикой, вы посчитаете меня слепым. Но моя задача, как главы Шадо-Пан – заниматься более высокими вещами.
Вол'джин вздернул бровь.
– Сохранять равновесие?
– Война идет не постоянно. Война побеждает только тогда, когда ничто не может восстановиться после неё. Ты желаешь её остановить. Я пытаюсь её победить.
Вол'джин едва не выругался, но что-то в словах Тажаня Чжу заставило его задуматься. Он вспомнил мысль, которую высказал его отец наедине, когда утренний дождь омыл мир. Он сказал: "Я люблю такой мир. Без боли, без крови, залитый радостными слезами и надеждой на новый рассвет."
Тролль присел и кивнул.
– И все же монахи – умелые воины.
– Да. Ты получишь поддержку. Не достаточно для победы в войне, но достаточно для её затягивания, – Тажань Чжу медлено выпрямился и открыл глаза. – Я дам тебе восемнадцать монахов. Они не будут сильнейшими или быстрейшими, но они помогут тебе в твоей задаче.
Тиратан застыл с открытым ртом.
– Шестнадцать монахов и мы трое, – он оглянулся на Вол'джина. – В твоем видении, было сколько, два корабля?
– Три, но один – мелкий.
– Это не замедлит продвижение, только стряхнет с них пыль, – человек замотал головой. – Нам нужно больше.
– Я бы дал больше, если бы мог, – глава Шадо-Пан разнял лапы. – В любом случае, только вы способны добраться до деревни вовремя и хоть чем-то помочь.
* * *
Вол'джину казалось, что его подготовка к войне способна вернуть его в его прошлое. Однако пандаренская броня его откровенно угнетала. Слишком короткая и слишком широкая, сбитый шелк казался ему ненадежной защитой. Металлические пластины – собранные вместе яркими нитями, вместе с лакированной кожаной кирасой – свободно развевались там, где не должны были и были круглыми там, где круглыми быть не должны. Пандаренский монах быстро расширял связки, и Вол'джин решил, что в первую очередь он найдет подходящую броню на Зандалари.
Потом он усмехнулся. Он был слишком высок для пандарнской брони, но и слишком низок для брони Зандалари. Он встречался с ними ранее. Они были как минимум на голову выше него, и на две, если считать их гордыню. Хотя ему и не нравилось их видение других троллей как подчинённых, он не отрицал, что их чистые конечности и облагороженный вид были очень приятными. Однажды он слышал, как некий человек называл их "троллеэльфами". Зандалари считали это оскорблением, что несказанно радовало его.
Под грохот и лязг, значившие подготовку к битве, он пытался приспособить броню к своему телу. Чэнь с гордостью отдал ему двуклинковый меч.
– Я попросил наших кузнецов снять рукояти у двух изогнутых мечей, сбить вместе и обтянуть шкурой акулы поверх бамбуковых накладок. Конечно, это не твои клинки, но тоже выглядит пугающе.
– Станет страшнее, когда напьётся крови Зандалари, – Вол'джин взял оружие за центр и раскрутил. Он резко остановил его движение, на что клинок отозвался дрожанием и странным гудением. Хотя это и не был его клинок, он был довольно сбалансирован.
– Ты умеешь куда больше, чем варка пива.
– Нет. Брат Ксяо был одним из тех, кто с нами пил, – Чэнь улыбнулся. – Я попросил его сделать оружие, которое ты вспомнил, выпив напиток.
– Неплохо сработано.
Тиратан присвистнул, зайдя в коридор. Он носил сюрко с набитыми железными пластинами. К надетому шлему была прицеплена кольчужная юбка, защищавшая шею. В руках он держал два лука и полдесятка набитых колчанов.
– Неплохой клинок. Его ждет хорошая работа.
Человек подал Вол'джину лук.
– Это – лучшее, что я нашел в их оружейной. Я там немного осмотрел, так что стрелы – тоже лучшие. Правда, они тренировочные – полетит метко, но броню не пробьёт.
Вол'джин кивнул.
– Ты должен стрелять правильно.
– Когда я целюсь в троллей, я провожу линию от конца уха вниз на три дюйма, потом делю пополам. Легче всего пробить позвоночник, и можно получить языка при отходе.
Чэнь взглянул обескураженно:
– Вол'джин, думаю, он хотел...
– Я знаю, что он хочет. – тролль взглянул на Тиртана. – Мы будем сражаться с Зандалари. Четыре дюйма. Их уши расположены выше.
Чэнь и Тиратан проследовали за Вол'джином в монастырский двор. Бывшие частью отряда монахи своим снаряжением больше всего походили на человека, разве что на груди и спине их украшали монастырские тигры. На шлемах были нацеплены тонкие полоски ткани, у одной половины – синие, у второй – красные. Тажань Чжу не соврал. Вол'джин вряд ли выбрал бы этих монахов, но он положился на мудрость старшего наставника. Он удивился, увидев Ялию Мудрый Шепот среди них, но потом он вспомнил ,что они собираются защищать её дом, и её знания им пригодятся.
Вол'джин также понял, добравшись до ступеней, ведущих на площадку между монастырём и горой, почему Тажать Чжу мог отослать только столь маленький отряд. Одиннадцать парящих, лениво извивающихся, зверей были одеты в двойные сёдла, к которым пристегнули небольшой запас провизии в кожаных мешках. Он видел их маленькие копии, выбитые на стенах и статуях монастыря. Ему почему-то казалось, что так пандарены изображали обычных драконов.
Ялия привела монахов и каждому указала на своего зверя.
– Их зовут облачными змеями. В прошлом они внушали страх, пока одна юная девушка не подружилась с одним из них. Она обучила нас этому. Сейчас их не так много, но у монастыря есть своя стая.
Вол'джин обернулся и заметил на монастырском балконе фигуру Тажаня Чжу. Монах никак не выказывал своей заинтересованности, но тролля это не обмануло. Будучи мнимым противником войны, он хорошо понимал, что знания – сила, а доступ к ним должен быть ограничен необходимостью. Конечно, Вол'джина следовало бы предупредить про облачных змеев, но этого не случилось.
"Мне сказали только то, что не помогло бы Зандалари, поймай они меня."
Раздражение промелькнуло в сознании тролля, но он его быстро погасил. О шел на войну, чужую войну. Зандалари пришли в Пандарию, а не на острова Эха. "Но если это не моя война, зачем я сражаюсь? Только потому, что Чэнь хочет построить там хмелеварню? Или чтобы позлить Зандалари?"
Мысль появилась из ниоткуда, в глубинах его сознания, словно далёкий, едва слышимый голос. Голос Бвонсамди, идущий прямо из пустоты. "Или же для того, чтобы Вол'джин доказал, что он еще жив?"
Вол'джин не смог найти ответ, потому он придумал его, усаживаясь в седло позади одного из монахов. "Я иду на войну, Бвонсамди, чтобы привести к тебе гостей, которых ждёт вечность. Может, ты и не желаешь меня знать, но я знал тебя всегда. И теперь я тебе об этом напомню."
По знаку монаха, выполнявшего роль распорядителя полётов, облачные земли поднялись к вершине, после чего начали быстро снижаться. Зверь стремился к земле. Вол'джин, не нашедший подходящего шлема, ощутил сильный удар ветра, разметавший его красные волосы, и завыл от восторга.
Холодный горный воздух наполнил его лёгкие и вызвал старую боль в горле. Он закашлялся и почувствовал сочувствующее касание ветра. Тролль рыкнул, дыша носом и пытаясь отбросить вспоминания о последней схватке.
Облачные змеи свернулись и устремились в полёт. Их чешуйчатые тела извивались и плясали, игриво и радостно. В другой время, возможно, Вол'джин был бы рад этому, но сейчас это было слишком отлично от задачи, которую они должны были выполнить. Они стремились предотвратить то, что было полностью противоположно удовольствию, и он не был уверен, что они успеют заранее.
* * *
Они добрались до гор, скрывающих Цзуочинь, довольно быстро. Вол'джин желал, чтобы они были быстрее, а времени в запасе было больше. Пятеро кораблей уже вошли в гавань. Посреди океана горел рыбацкий шлюп. Осадные машины – меньшие, чем сухопутные аналоги – обстреливали деревню камнями. Те падали на дома, оставляя большие прорехи, но, тем не менее, нигде не было видно пострадавших пандаренов.
Вол'джин понаблюдал за разворачивающейся битвой, потом коснулся плеча своего монаха. Он покрутил пальцем, потом указал на юг, где петляла маленькая горная тропа. Пандарен сразу же направил змея туда.
"Знания – сила. О Зандалари никто не должен узнать."
Тиратан громко свистнул и указал туда же. То ли его глаза были действительно хороши, то ли он посчитал, что Зандалари выберут это место, так как он тоже его выбрал бы. Сейчас это было не важно. Вол'джин тоже указал туда, и два облачных змея ринулись к тропе.
Распорядитель полётов первым направился вниз. Он направил зверя по широкой дуге, остановившись среди холмов, на небольшой ровной поляне, примерно в сотне с половиной метров западнее дороги. Остальные монахи беззвучно повиновались. Тиратан уже достал свой лук, Вол'джин не отставал. Они вышли вперёд – и остальные монахи последовали за ними.
Эта земля могла не принадлежать человеку или троллю, но они знали о войне больше других. Чэнь, также знакомый с войной, забрал с собой монахов с синими лентами и направился прямо к тропе. "Красные" монахи, оставшиеся вместе с Вол'джином и охотником, собрались севернее и приготовились.
Выше, на склоне холма, поднялся лучник-Зандалари, и потянулся за стрелой. Тиратан успел заметить его и плавно натянул свою стрелу. Он рассчитал дальность, потом легко выпустил стрелу, экономя силы. Тетива загудела. Стрела пронзила густую листву, рассекая её на части. Она выровнялась и попала прямо в шею тролля, вонзившись чуть ниже челюсти и выйдя за ухом с другой стороны.
Стрела Зандалари слетела с лука, её вялый полет закончился еще до того, как его рука потянулся к торчащему из шеи стержню. Тролль пытался рассмотреть её, но чем больше наклонялся, тем дальше она отдалялась. Потом она зацепилась за плече, и его глаза приоткрылись. Из раскрывшегося рта вместо слов полилась кровь. Он упал и безвольно покатился вниз по склону.
Так война нарушила равновесие.
Глава 14
О начале хаоса возвестили громкие приказы, но приказы эти отдавались без паники. Зандалари не знали растерянности. Один отряд был направлен на юг, навстречу атакующим; два других бросились наперерез. Стрелы летели в невидимые цели, больше с надеждой посеять сумятицу, нежели попасть в кого-то.
Стрела пронеслась на волосок от уха Вол'джина, едва не разорвав швы, удерживающие его на месте. Он выстрелил в ответ, не рассчитывая кого-то убить. Стрела попала в цель, но броню не пробила. Удивлённый возглас перешёл в довольный рык. Зандалари подумал, что удача на его стороне.
А это совсем не то же самое, что благословление лоа.
Вол'джин с осуждением наблюдал отсутствие дисциплины у Зандалари, воодушевлённо и грубо продиравшихся через кусты. Зандалари пока что не сталкивались с серьёзным сопротивлением и не встречали организованной обороны. Стрела, попавшая в цель Вол'джина, была едва ли не игрушечной. Она явно не годилась для войны и была очевидно сделана руками пандаренов. Весь опыт Зандалари указывал на отсутствие сколько-нибудь опасного сопротивления.
Он не признал угрозы. Роковая ошибка.
Вол'джин, склонившийся на пути тролля, который бежал вниз по склону небольшого холма, поднялся и ударил глефой вверх, описывая дугу. Зандалари парировал собственным мечом, но слишком медленно и слишком поздно. Вол'джин изменил захват. Он выставил верхний клинок вперёд, надавил и повернул. Увлекаемый инерцией после спуска с холма, Зандалари напоролся на изогнутое лезвие, кончик которого глубоко ушёл в шею тролля. Вол'джин высвободил острие, вскрыв сонную артерию с ярким фонтаном крови.
Зандалари уставился на него, падая. "Почему?"
"Бвонсамди жаждет". Вол'джин пинком отбросил труп в сторону. Он поднялся на холм, ударив снизу, чтобы подсечь другому троллю ногу. Одним движением он взвился, раскручивая клинок, затем рубанул, пробив троллю основание черепа.
Этот тролль зарычал, и его глаза остекленели, прежде чем он упал и закатился в кусты.