Текст книги "Дело о пропавшем теле"
Автор книги: Майк Мак-Кай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Ты меня не видел в ярости. Далее три варианта. Вариант первый. В тебе дырка, кровища хлещет, ты выскакиваешь из нашей холупы и…
– И натыкаюсь на соседских пацанов. «Что это с тобой, дядюшка Ким?»
– Правильно! Значит, первый вариант нам не подходит. Отбрасываем. Вариант два. Я тебя заколола сразу насмерть, причём очень тихо, никто не услышал. Высовываюсь наружу. Дальше?
– А что – дальше?
– Ну, если это буду конкретно я, девочка на скейте, у меня-то шансов вообще никаких. Поэтому я тебя дома убивать не буду, не волнуйся. Я что-нибудь поинтереснее придумаю.
– Ты придумаешь. Курнёшь свой «Та-Ма-Гочи».
– Шутки в сторону. Пусть это буду не я, а двое здоровых мужиков, и с ногами. Значит, здоровые мужики хватают твой труп за руки – за ноги, выходят такие из нашей халупы и…
– Те же пацаны! «Дядюшки, а вы кто? И что это с нашим дядюшкой Кимом?»
– Точно в цель, Уотсон! Или если человек с трупом им знакóм, они мчатся по тропинке и орут: «Убили! Тётушка Кэйт дядюшку Кима грохнула!» Как ты думаешь, далеко я уеду с твоим хладным телом на моем-то скейте? Да и со здоровыми ногами преступники так запросто не смоются. А если и убегут, бросив тело, у нас будет двести свидетелей.
– Ага. И четыреста совершенно разных фотороботов…
– Да хрен с ними, с фотороботами. В нашем-то случае, никто вообще ничего не видел! И брошенного тела нет. Значит, второй вариант тоже отпадает. Кофе ещё налить?
– Кофе уже остыл. Кстати, где ты купила такие классные печеньки?
– Зажигай примус, привереда. Холодный кофе ему не нравится. Всю мою зарплату тратим на керосин. А про печеньки – не скажу. А то твоя мама меня приревнует… Ладно, шучу. Рассказываю страшную тайну. Клянёшься, что никому не разболтаешь?
– Клянусь. Я – хороший полицейский. Партнёров не предаю.
– Принимается. Значит так. Если не нестись сломя голову на велике… как некоторые, а двигаться рассудительно, на скейте с парой деревянных колодок, то в определённом месте… Ладно уж, эпическую сагу рассказывать не буду. Как раз напротив нашего Околотка мне вчера повстречался одноногий дядечка-инвалид с передвижным киоском. Он эти печеньки сам стряпает прямо на месте и продаёт ещё горячими. А мне он продал со скидкой, потому что у меня на одну ногу меньше… чем у него. Про печеньки не волнуйся, будешь хорошо себя вести, я таких ещё куплю. Значит так. Два варианта у нас отпали. Третий видишь?
– Не вижу.
– А если приглядеться?
– Всё равно не вижу. Я на примус смотрю, а то кофе сбежит.
– Ладно, просвещаю. Не крутись, следи за примусом. Третий вариант такой. Вместо того, чтобы тащить твой труп за руки и за ноги, мужики его помещают внутрь чего-то. Но это «что-то» должно быть приличного размера: шкаф, комод, сундук. Что-нибудь в этом духе.
– А если расчленить труп?
– Не прокатит. Там бы было не «несколько капель крови», как Тань говорил, а весь пол залит.
– Согласен. Вообще, мне вариант со шкафом нравится. Хотя, не так уж часто у нас в трущобах перевозят мебель.
– Сегодня в Пятом Китайском никто не переезжал?
– Насколько я понял – нет. Хотя, это надо перепроверить. Стажёры наверняка ничего такого у населения не спрашивали.
– Воксман дурак. Доверил опрос соседей двум неопытным пацанам. Погоди, есть ещё четвёртый вариант.
– Какой?
– Я тебе подсыпала какой-нибудь фигни в кофе. Тех самых цветных грибочков. Пока ты в отключке, я тебя продырявила, слила кровь в тряпку, рану забинтовала. Ты просыпаешься, и я тебе делаю внушение, что дырка от отвёртки – это замечательно. Ты под гипнозом…
– Фигня какая-то. Вариант пять: ты набрала летающую тарелку по своему мобильнику, и твои инопланетные сообщники утащили меня через пятое измерение.
– Да, фигня. Но главное, если зеленые человечки тебя утащили, мне ни к чему бежать в Полицию. Четвертый вариант тоже отпадает. Короче, Уотсон. Трубка не помогла. Работающих версий у нас нету, разве что поискать грузчиков со шкафом.
– Короче, Холмс, кофе вскипел. Давай допьём и будем ложиться спать. Мне завтра вставать в четыре утра.
– Я думала, Тань завтра по околотку дежурит. Или ты дал ему отгул по поводу дня рождения?
– День рождения у бедняги Тана обломился по-полной. Он дежурит. А я буду пропавший труп искать. Воксман хочет, чтобы я собрал к семи тридцати двести добровольцев. Будем прочёсывать местность, как он сказал.
– Твой Воксман долбанулся. Собрать двести человек в субботу утром?
– Он не мой Воксман. Он Воксман по жизни. Господин депьюти-следователь знает, как пишется слово «невероятно». Но значение этого слова он для себя пока не уяснил.
– Слушай, а возьми меня завтра на это прочёсывание? Добровольцем, а?
– Ни в коем случае.
– Это почему же?
– Во-первых, там будет Воксман. Тебе с ним встречаться ни к чему. Он на тебя и так уже злой, за то что именно ты вызвала группу, когда он был дежурный следователь. Во-вторых, если я притащу с собой девочку на колёсиках в качестве добровольца, мне влепят выговор.
– Выговор – тебе влепят всяко. Где ты соберёшь двести человек?
– Как-нибудь пробьёмся. Подростков соберу. Суббота же – они не в школе. От десяти лет и старше. Про несовершеннолетних в инструкции ничего не было, значит, можно.
– И десятилетние девчонки у тебя будут бегать и искать труп?
– Ну, я согласен, что десятилетние девчонки подходят не совсем идеально. Но десятилетние будут всё же полезнее, чем безногие.
– Ах ты, расист двуногий! Это вопиющая дискриминация! По безногому признаку.
– Никакой дискриминации. Ты просто дитя бетонных джунглей и постоянно забываешь, что у нас тут в Хьюстоне – развитое сельское хозяйство. Бегать нам придётся по полям и огородам. А также по оросительным канавам и рисовым чекам. Твой скейт там физически не проедет. Тебе очень хочется ползать в грязи по шею? И вообще, давно пора рассказать тебе Страшную! Тайну! Хьюстона! Только поклянись, что никому не разболтаешь.
– Клянусь! Дорожный Бегун ни за что не предаст Хитрого Койота.
– Принимается. Слушай. Все фермеры в Хьюстоне состоят в заговоре.
– В заговоре?
– Именно. У них есть секретное оружие, такая специальная субстанция, которая постепенно, постепенно, поглощает Хьюстон… со всеми пригородами, да… Эта субстанция всех нас превратит… в сельскохозяйственных зомби. Для конспирации фермеры называют эту субстанцию «органические удобрения»… Но на самом деле это… какашки! В основном – человеческие. Тонны и тонны какашек. Я тебя хорошо напугал?
– Ладно, я напугалась. Ты не расист, хоть ты и двуногий. А по органическим удобрениям пусть бегает наша сельскохозяйственная молодёжь. Бродить босиком по какашкам – это не моя специализация.
Ким сдвигает посуду в сторону и расстилает на полу футон, [17] 17
Традиционная постель в Японии, слегка напоминает тонкий хлопчатобумажный матрац.
[Закрыть]– Не бери в голову, и давай баиньки…
Ким Ден Гир, депьюти, Полиция Округа Харрис
Мы встретились с Танем в условленном месте на шоссе. Мой напарник направлялся на дежурство, поэтому прикатил с полной выкладкой: дубинка, пистолет и всё прочее. А на мне были шорты и футболка, а от полицейской униформы я оставил только кепку. Мой полицейский бэдж я вложил в непромокаемую пластиковую коробочку, туда же сунул мобильник и немного денег, и повесил это хозяйство себе на шею. В задних карманах шорт у меня были спрятаны кастет и наручники – вот и всё вооружение.
Разоружился я по одной простой причине. Вероятность собрать с утра две сотни взрослых добровольцев составляла ноль целых шиш десятых. Большинство взрослых в китайских кварталах, из тех, кто хоть на что-то годен, каждое утро отправляются зарабатывать хлеб насущный. К счастью, была суббота, день не школьный, и можно было надеяться завербовать в поисковую команду местную детвору. Теперь представьте себе, что к вам в шесть утра стучится полицейский, в полной форме, с дубинкой и пистолетом, и просит одолжить сына или дочь на пол-дня. Нет, пацанов, конечно, очень заинтересует мой «Глок-17» и всё прочее железо, но вот родители моментально найдут сыну какую-нибудь срочную работу по хозяйству. Пистолет? Дубинка? Наручники? Ловить убийцу? Да Вы что! Лучше мой ребёнок посидит дома. А если местный депьюти пришёл совершенно без оружия, то значит дело безопасное, почему бы не помочь нашей Полиции.
Некоторое время мы с Танем размышляли, кому сегодня достанется единственная в околотке рация. С одной стороны, в Пятом Китайском телефонной связи совсем нет, и нам с Воксманом рация вроде бы нужнее. С другой стороны, Таня могут куда-нибудь срочно вызвать, и там мобильной связи тоже «временно» не будет. Если лучшего решения не видно, надо поступать по инструкции. Кое-кто из полицейского начальства (не будем показывать пальцем) даже полагает, что поступать по инструкции надо вообще всегда. Если у вас есть Резон поступить вопреки правилам, – госпожа Резон перетопчется, она не гордая. Я со вздохом уступил старушку-«Моторолу» напарнику. Однако при этом выдал Таню указание, что если будут разыскивать меня или Воксмана, чтобы сам он не мотался. Достаточно вызвать в околоток велорикшу и отправить парня с запиской. Воксман заплатит, пятьдесят баксов его не разорят. На этом мы и разъехались: полностью упакованный и крепко проинструктированный Тань помчался в Околоток дежурить, а я поехал себе дальше в китайские кварталы.
Про то, что вчера в квартале было полицейское расследование, все там были уже в курсе. Полицейский тарантас с настоящей беговой лошадью от любопытных китайчат не спрячешь, стажёры с важным видом бродили и задавали глупые вопросы, ну и «Питон» Том, в своём синем комбинезоне и с серебристым чемоданом выглядит прямо как астронавт из комиксов. К счастью, вчера я улучил минутку и успел кое-что шепнуть стажёрам.
«Ежели кто в квартале узнает про кровь и заточенную отвёртку,» – сказал им: «Я разбираться не буду, кто конкретно в Полиции не умеет держать язык за зубами. Два совершенно конкретных стажёра, мы все их отлично знаем. Передайте этим двум хорошо знакомым вам парням, что за болтовню я лично вырву обоим яйца. Причём никакой Воксман, со всей его неимоверной мощью, этих двух несчастных от травматической кастрации не спасёт.»
Стажёры прониклись. Насколько я смог сегодня утром выяснить косвенными вопросами, в квартале полагают, что мистер Виктор Чен просто сообщил в Околоток о пропаже отца. Я с важным видом подпустил ещё тумана, поведав нескольким местным сплетницам («только Вам скажу, мэм, я знаю, что Вы умеете хранить секреты»), что Виктор Чен и депьюти-следователь Воксман вчера всю ночь катались на тарантасе по всем медицинским учреждениям к северу от Шелдонского Водохранилища. Не говорить же людям, что Виктор Чен провёл эту ночь в Участке, в отдельной камере, как подозреваемый по делу об убийстве.
Ни двести, ни даже сто человек собрать, естественно, не получилось, но результаты утренней вербовки добровольцев оказались лучше, чем я ожидал: пятеро взрослых, и шестьдесят семь подростков, из коих мужского полу в наличии пятьдесят пять бойцов. Ровно в половине восьмого я во главе своей босоногой команды предстаю пред светлые очи Его Превосходительства депьюти-следователя Воксмана, чтоб ему пусто было.
– А Вы почему не в форме, депьюти Ким? И отчего это Вы не обуты? – Спрашивает следователь. Ну ладно, практической психологии он не понимает, в делах сбора добровольцев неопытен, но зачем же начинать день с конфронтации?
– У нас тут, сами знаете, сэр. Придётся по грязи полазить. Лично я предпочитаю форму экономить. А Вам я бы посоветовал разуться и закатать брюки повыше. Ботинки можно оставить тут в квартале. На рисовых чеках они Вам точно не понадобятся. А в ботинках Вы непременно поскользнётесь и вляпаетесь.
Воксман пропускает мой совет мимо ушей. Ну, это его дело. Если у человека нет здравого смысла, чем ему поможешь? – И добровольцев я, помнится, просил собрать двести человек, а у Вас от силы пятьдесят. Причем – одни пацаны.
– Не пятьдесят, а семьдесят два, сэр. А то, если хотите, давайте ещё разик прогуляемся по кварталу. Если Вам удастся собрать ещё пять человек, я дам Вам… пусть будет: сто баксов. Только, чтобы пари не оказалось односторонним, давайте и наоборот: если пятерых не наберём, то сотенная с Вас – мне. По рукам?
– Ладно, депьюти, не будем на дурацкие пари время терять. Семидесяти двух добровольцев вполне достаточно, – Он прекрасно понимает, что ещё пять добровольцев он просто так не найдёт, а сотенной ему жаль, – Как намереваетесь делать прочесывание?
Наконец-то! Первая разумная фраза за всё утро. Всё-таки Воксман не совсем дурак, просто опыт нулевой, а самомнение – раздуто. Честно говоря, я ждал худшего: что он сейчас начнёт сам руководить налево и направо, а местные на него плюнут и пойдут по своим делам.
– Начнём с вон тех зарослей на западе.
– Почему не с огородов?
– На огородах за несколько часов тело не спрячешь. Есть исключения из правил, но средне-статистические китайцы в этих кварталах встают затемно и каждую головку капусты обхаживают как младенца. Если кто-то что-то сделал с их любимым огородом, тут бы такой шум поднялся! Прятать тело на китайских огородах – всё равно что просто бросить труп посреди квартала.
– Логично. Ну, тогда приступайте.
Приступаем. Первичный инструктаж добровольцев: пропал наш сосед, мистер Чен Те-Шенг, пятидесяти четырёх лет от роду. В лицо его все знают. Объект розысков ушёл из дому вчера после четырех часов пополудни, до сих пор не вернулся. Скорее всего, плохо стало. Немолодой всё-таки человек, сердечный приступ мог случиться. Надо найти. Если найдем тело, ничего не трогать, немедленно докладывать лично мне. Если кто увидит что-то необычное: предмет одежды, сумку, и в том же духе, ни в коем случае не поднимать. Повторяю: ничего не трогать и не поднимать. Сразу докладывать.
Теперь специальная инструкция. Для пацанов. За мелкими животными не гоняемся, птичьи гнезда не разоряем. Смотрим под ноги. Змей – обходим. Змея сама на вас не полезет, ей тоже жить хочется. Все прониклись важностью задачи? Вопросы?
Что делать, если старик живой? Просто. Если в сознании. Вежливо поклониться и поздороваться как положено! Про самочувствие спросить. Если не в сознании. Оказать первую помощь. Хотя нет, отставить! Только вреда наделаете. Вы умеете оказывать доврачебную помощь, сэр? Научились в армии? Отлично. Вот, пацаны: дядюшка Нэйтан будет нашим медиком на сегодня. Все слышали? Если Мистер Чен без сознания – зовём дядюшку Нэйтана. Ещё вопросы?
Можно ли разок шмальнуть из моего пистолета? Где ты видишь у меня пистолет, молодой человек? Нет, из пистолета господина следователя разок шмальнуть нельзя. Почему? Потому, что у него патроны подотчетные, вот почему! Впрочем, у меня тоже. Один раз шмальнуть – это два часа заполнять бумажки. Никакого удовольствия от стрельбы, заявляю на своём горьком опыте. Хорошо, если конкретно ты найдешь мистера Чена, я доверю тебе поучаствовать в разборке и чистке моего личного оружия, лады? Да-да, и наручники потрогать дам! Конечно, настоящие! Других не держим. Всё, пацаны, остальные вопросы зададите потом. Выдвигаемся на исходные. Бегом марш!
Через двадцать минут мои добровольцы выстроены в цепочку и с весёлыми криками прочесывают подлесок. Мы с Воксманом двигаемся сзади, осуществляя общее руководство и контроль качества. Раздвигая высокую траву босыми ступнями, я внимательно смотрю под ноги. За четырнадцать лет после Обвалавесь металл и пластик собрали, но в кустах навроде этих ещё изредка можно напороться на разбитую бутылку. Воксман топчет траву армейскими ботинками. Надо сказать, в лесу ботинки – довольно полезная штука. Зря я оставил дома сандалии.
– А пацаны – так это даже лучше. Взрослые будут думать не про тело, а про свой огород. Или про свою делянку на свалке, или про мастерские, или что там у них ещё, – Замечает Воксман.
– Я тоже так считаю, сэр, – Киваю я, – Пацаны нам больше подходят. И у нас достаточно взрослых, чтобы держать ребятню под контролем. Где-то через час закончим рощу, можно приступать к канавам.
– К канавам?
– Оросительные канавы. Самое вероятное место. Честно говоря, если бы мне нужно было быстро избавиться от трупа, я бы пристроил его именно в канаве.
– А почему тогда сразу с канав не начали?
Ещё один: дитя бетонных джунглей. А ну да, конечно. Он же из западных трущоб, с той стороны от свалки. Там огородов совсем нет, одни мастерские по переработке вторсырья.
– С канав не начали потому, сэр, что в восемь утра чистить канавы могут только законченные мазохисты. Надо чтобы солнышко повыше поднялось.
Попробовал бы сам – постоять по пояс в холодной воде и помахать лопатой. А вот мы с братом в детстве канав начистились и воды натаскались вдосталь: по два-три часа ежедневно после школы, по субботам – целый день, да ещё пол-дня в воскресенье. Я, правда, до одиннадцати лет тоже был городским, по полной программе. Сливки общества. Мальчик-отличник в британской частной школе, упакованный в тёмно-синий пиджачок, блестящие чёрные ботиночки и с итонской [18] 18
Итон (Eton) – частная школа в Великобритании. Некоторые очень дорогие американские частные школы копируют униформу учащихся с британских. Примечание переводчика.
[Закрыть]соломенной шляпой впридачу. Но потом случился Обвал. Отца застрелили грабители. Маме ничего не оставалось, как брать нас с братом в охапку и удирать от зимы на юг. А на юге мальчикам из частной школы пришлось осваивать совсем другие науки. Сымай свои блестящие ботиночки и заныривай-ка в грязь, приятель. Вообще-то, в жаркий день чистить канавы и таскать воду – одно удовольствие. По крайней мере по сравнению с другими занятиями ребятни в трущобах. Прополка грядок – это скукота, а сбор коровьих лепешек на топливо – это вообще полный отстой.
– Я должен спросить, сэр, – Начинаю я извлекать из коллеги информацию, – А мы уверены, что труп вообще имеет место быть?
– Патологоанатом проверил кровь с отвёртки. Человеческая. Группа А, резус положительный. А раз кровь человеческая, должен быть и труп.
– А у сына кровь какая? У Виктора Чена, то есть?
– У него группа ноль-плюс.
– Значит, они не отец и сын?
– Ничего не значит. Это не я придумал, это «Питон» сказал. Всё зависит от того, какая группа крови была у матери. Дальше там какие-то проценты вероятности, я не разобрался.
– Ещё можно как-то по ДНК определить кто отец, разве нет?
– Так нам майор и даст определять по ДНК! Нет на это бюджета. Вот если найдём тело, может и разрешит ДНК. Хотя нет, если сегодня найдем, никакого ДНК не будет. По лицу будем опознавать и по пальчикам. Дактилоскопия – затраты минимальные.
– Что Виктор Чен говорит?
– Ничего не говорит. Сказал: Пятая Поправка, [19] 19
К Конституции США. Право подозреваемого или подсудимого не давать показаний против себя. Примечание переводчика.
[Закрыть]– Воксман смачно сплёвывает под ноги.
– Адвоката просил?
– Тоже отказался. Прокомментировал, что на настоящего юриста денег нет, а бесплатному он сам готов доплатить немного, чтобы тот и вблизи не появлялся. Если честно, я бы на его месте то же самое сказал. Бесплатные крючкотворы – уроды. Впрочем, платные – тоже не сахар.
– Так может и не было трупа?
– А кровь откуда? Человеческая? Том все клиники обзвонил – раненых с дыркой от отвёртки в окрýге не было. Кстати, в возрастной группе Чена, вчера не поступало вообще ни одного пострадавшего с пулевыми и ножевыми.
– Ну да.
– В общем, мерзко, – Он сплевывает снова, – Эх, если тело не найдём, будет у нас «висяк» по полной программе.
– А если найдём?
– Тоже ничего хорошего. Всё равно «висяк». Отпечатков пальцев на кишковёртенет никаких.
– Но Чен с этой штукой сам в Околоток прибежал!
– Ну и что? Надо было сразу с него письменное брать. А так…
– Кэйт может показать под присягой, что Чен ей в Околотке говорил.
– Не выйдет, депьюти. Показания безногой инвалидки можете смело засунуть себе в задницу.
Наш депьюти-следователь – он вообще странный. Иногда говорит, как вполне вменяемый человек. Но уж если ляпнет – так ляпнет.
– Эй! Сам ты инвалидка. В челюсть захотел?
– Извините, извините, депьюти, это я сдуру выпалил, – Идёт на попятную депьюти-следователь.
А не набить ли этому козлу мордоворот, чтобы было не повадно? Про мою задницу я бы проглотил не моргнув глазом – мы не на балу у Президента, а я не Полномочный Посол Вежливляндии. Зачем он, к чертям собачьим, сказал «инвалидка»? Ну нет у Кэйт ног, что теперь? Америка воюет по всему миру, в каждом третьем доме у нас инвалид. Да моя Кэйт и не инвалид вообще. Носится на своём скейте как угорелая. Моет, стирает, готовит… ну, последнее – относительно, конечно. Но к ногам кулинарные способности отношения не имеют. Вчера – за водой на скейте ездила! Шесть галлонов в канистре – и с ногами не сразу донесёшь.
И вообще, Воксману следовало бы проявить уважение к коллеге. В Полиции Кэйт служит не хуже всяких прочих. Когда наводнение было – вместе с нами строила плот и детей спасала. Ей «Медал оф Вэлар» не дали просто потому, что в Полиции она была тогда без году неделя, стажёром на позицию клерка, ну и что. А Воксман в Участке спасал от наводнения принтеры и компьютеры. Тоже мне, герой борьбы со стихией. И с точки зрения мозгов, моя Кэйт Воксману сто очков вперёд даст. Депьюти-следователь! Инвалидка умственного труда он, а не следователь.
– Ну, Вы это, депьюти, не обижайтесь, – Пытается помириться Воксман после неловкой паузы, – За «безногую» приношу извинения.
– Извинения принимаются. Кстати, против «безногой» Кэйт как раз не возражает. Какая уж есть. Но ей не нравится, когда её называют инвалидом. Будьте так любезны впредь избегать любых негативных определений, – Я начинаю остывать. Ладно уж, мордобитие отменяется. Чего на дурака обижаться?
– Буду избегать, депьюти. Никаких больше негативных определений. Я просто к тому, что надо было всё-таки брать письменное. А Кэйт Боуэн, при всём уважении к ней, свидетелем обвинения не является. Всё, что она может заявить под присягой, это то, что Виктор Чен был в Околотке в такое-то время с окровавленной тряпкой и отвёрткой в руках. А что он ей при этом говорил – любой защитник разобьет в пух и прах. Слово к делу не пришьёшь.
– Но он и мне то же самое говорил, по дороге к его дому.
– Та же самая проблема, депьюти. Говорил. Чен на суде вообще может попросить переводчика с китайского. И через переводчика заявит присяжным, что он по-английски говорит довольно плохо. Вы его как-то неправильно поняли. А потом защитник вызовет по очереди Вас и Кэйт. Скажите, депьюти Ким, Вы же не понимаете по-китайски? Миссис Боуэн, как Вы оцениваете Ваше знание китайского? И всё. Тушите свет.
– А что если это вообще не Виктор Чен убил?
– А какая разница? Всё равно «висяк».
Ну да, какая тебе разница? А отправить невинного человека на виселицу – это пустяки. Лишь бы первое самостоятельное расследование новоиспечённого депьюти-следователя прошло результативно.
Эх, жалко что телефон здесь не ловит. Поговорить бы сейчас с кем-нибудь из опытных в Участке. Агент ФБР там есть, начальник Криминалистической лаборатории, сержанты, «Питон» Том наконец. А у меня и Воксмана опыт расследования убийств нулевой. Не то чтобы я за пять лет в полиции не видал убийств, но полицейские в околоточных офисах сами серьёзные преступления не расследуют. Мы специалисты по вооружённым ограблениям (но без трупов), кражам, ворам на доверии, проституткам без государственных лицензий, излишне шумным пьянкам и мордобою. А если, не дай Бог, убийство, мы всегда исключительно на подхвате: место преступления охранять, соседей опросить, вот, как сегодня, поиск трупа организовать. У Воксмана, с его шестью годами ночных дежурств в Участке, опыта ведения следствия ещё меньше. Его и послали-то, по первому разу, на что попроще. Наверное думали: «бытовуха». Китайцы что-то не поделили. Сын сгоряча пырнул отца отвёрткой и прибежал в Полицию с чистосердечным. А всё оказалось значительно сложнее…
***
Время близится к обеду. Наша поисковая партия потихоньку подтягивается домой. Отработали мы честно, проверив местность в радиусе полутора миль. [20] 20
2,4 км. Примечание переводчика.
[Закрыть]Чистить мой пистолет не досталось никому из пацанов: тело не нашли. Вообще ничего по делу не нашли, хотя смотрели тщательно и даже тыкали шестом в ямы сортиров. Мальчишки поймали пару водяных крыс и убили змею. Сегодня в пятом квартале у двух семей будет на ужин «кролик», а кому-то вообще достанется восточный деликатес и великолепный поясной ремень в придачу.
Воксман плетётся полностью сдувшийся. И выглядит как мокрая курица. В самом прямом смысле. Когда тот мужик заорал: «Нашёл! Тут труп под водой!», наш бравый депьюти-следователь даже ботинки снимать не стал. Скользкая грязь сработала точно так, как я предсказывал утром, и Воксман плюхнулся в мутную воду. Причём совершенно зря: там оказалась всего лишь гнилая коряга. Он потом всё пытался доказать мне, что это было так подстроено, просто чтобы заманить его, такого легковерного, в канаву, а потом полюбоваться, как он будет там барахтаться. Если бы такую штуку провернул один из пацанов, то я бы Воксмана может и послушал. Но корягу обнаружил вполне солидный дядечка, вдвое старше депьюти-следователя. Просто у добровольца разыгралось воображение.
И вообще, если хочешь лично лазать по канавам и рисовым чекам, нафига ты припёрся в брюках и ботинках? Я, к примеру, всё сам облазил, но при этом совершенно не вымазался. Шорты уже подсохли на солнышке, так что со своим бэджем на шее и в полицейской бейсболке я выгляжу вполне представителем власти. Не хуже, чем утром. Научился кое-чему в босоногом детстве, в отличие от некоторых.
– И какой у нас будет дальнейший план действий, господин депьюти-следователь? – спрашиваю я, прекрасно понимая, что плана у собеседника нет и в помине.
– В Участок надо ехать. Попытаться разговорить Виктора Чена, что ещё?
– Погодите, давайте-ка так. Я выпрошу у местного населения какую-нибудь подходящую тряпку. Ваши брюки надо прополоскать и повесить сушиться. И ботинки тоже повесим. А пока они сохнут, можно ещё раз осмотреть место потенциального убийства. Чего нам туда-сюда мотаться по жаре?
– Отличная мысль, депьюти, – Вполне естественно, появляться в участке в виде мокрой курицы ему не хочется.
Вы видели, как ходят суровые шотландцы с гор? Наш депьюти-следователь теперь напоминает такого вот горца. Сверху форменная куртка и фуражка. Снизу – этакая юбочка – килт, перепоясанная ремнём. Ну ладно, не килт, а старая прожжённая клеёнка, зато в клеточку. На ремне – наручники, дубинка и кобура с пистолетом. Ниже «килта» – волосатые голые ноги. А что, вид вполне бравый. Только, настоящие шотландцы с килтом трусов не носят, а Воксман снимать нижнее бельё отказался категорически. Очень жаль. А то бы получился у нас Мак-Воксман.
Когда следователь выбрался из хижины, где он переодевался, местные ребятишки как по команде прыснули смехом. Взрослые тоже заулыбались, и даже безногий инвалид, что сидел на повороте тропинки в кресле-каталке, попробовал засмеяться, однако заместо смеха зашёлся хриплым кашлем. Вообще, этот инвалид на углу – жуткое зрелище, живого места нет. Кисти рук и вся морда замотаны засаленными бинтами, треснутые темные очки. Кресло толкает босая пацанка-оборвыш лет восьми, дочка, наверное. Проходя мимо, я вытащил пару долларов из моей непромокаемой коробочки и сунул бедолаге в его жестянку. Правила распространяются на всех, даже на полицейских. Девочка промямлила «спасибо». Долбаные войны! И нафига Америка лезет во все эти Мексики и Саудовские Аравии?
Добравшись до лачуги мистера Чена, подныриваем под полицейскую ленту. Щёлкает ключ в замке, скрипят ржавые дверные петли. Изнутри – волна застойного полуденного воздуха, пахнет пылью и мышами. Кровью не пахнет совершенно. Впрочем, я не собака-ищейка.
«Мак-Воксман» с недоумением озирает комнату с порога, – Тут так не было, – Наконец выдавливает он из себя.
– Как: «не было»?
– Книги. Все книги были на полках. Только одна лежала на столе. Вон та, в зеленой обложке. Я точно помню.
Я заглядываю через плечо следователя. Комнатушка семь на девять футов. [21] 21
2,1х2.8 м. Примечание переводчика.
[Закрыть]Довольно просторная – для наших-то трущоб. Две табуретки, кровать, столик. Кроме книги, на столике – две немытые тарелки, заварной чайничек и пара палочек для еды. Вроде всё так и было вчера. А вот остальные книги не были разбросаны.
– Значит, «Питон» тут крепко поработал, – Странно. О тонкостях судебно-медицинской экспертизы у меня понятие смутное, но эксперты так вещи точно не разбрасывают. Даже если это обыск. Я и в обысках участвовал. Стоял в дверях, морду кирпичом демонстрировал. А «Питон» Том, он же вообще аккуратист и профессионал: сфотографировал, взял, посмотрел, поставил на место и поправил в точности как было. Четко, как машина.
– Да нет! Я же вместе с Томом дверь опечатывал! Там всё… всё было на полках. Почему сейчас на полу? Ни фига не понимаю, – Воксман заходит внутрь, изучая картину разгрома.
– Интересно, а зачем им столько книг? – Я поднимаю с пола увесистый томик. « Кристаллическая структура и прочностные характеристики сплавов». Бумага дорогая, плотная и белая, явно до Обвала. Ах да, вот на первой странице год выпуска: « 2005». Внутри какие-то формулы, графики и чёрно-белые фото, как ландшафт другой планеты из фантастических фильмов. Это совершенно не мой уровень, хотя я закончил среднюю школу с очень даже неплохими отметками.
– Хрен из знает, этих китайцев. Надо поставить всё обратно на полки, а то нас отимеют.
– Нет, так не пойдёт. Сами себе всё расследование погубим. И так улик нет. Надо бы нам дверь запереть и вызвонить сюда судмедэкспертов. После нас в халупе кто-то побывал, и что-то интенсивно искал. Полагаясь на Вашу с Томом внимательность, явно не полиция. Стоит проверить, нет ли где ещё «пальчиков». – Вот нафига я книгу с пола поднял? Из меня следователь тоже… Примерно как из Воксмана.
– Да, это верно, – Кивает Воксман. Он явно не рад развитию ситуации. Вопросы множатся, а ответов – так и нет.
– Поможем инвалидам? Поможем инвалидам? – Звонкий голосок сзади. Девчонка припарковала давешнего замотанного бинтами безногого прямо под полицейской ленточкой.
– Да иди ты! – Отвечает Воксман, – Тут вам делать нечего. Проваливайте!
– В самом деле, юная леди, – Смягчаю я ответ не в меру нервного следователя, – Везла бы ты своего папашу дальше. Видишь – полицейская ленточка?
Но папаша не хочет уезжать. Он хрипит: «Кха-кха-а-а» и поднимает забинтованными руками свою жестянку. Инвалид хорошо знает свои права.
– Надо подавать инвалидам один раз в день. Первое Правило! – Уведомляет нас девчонка.
– Ладно, уболтала, – Говорю я, открывая свою коробочку.
– Нет, не Вы, сэр! Подавать два раза в день, – такого Правила нету! Он пусть подаст! – Грязный пальчик недвусмысленно указывает на депьюти-следователя.
– У меня самая мелкая – пять баксов, – Заявляет Воксман, слегка покраснев от жадности.
Ага, ну ты ещё сдачу у инвалида попроси, скряга! Три доллара!
– Кха-кха-а-а! – Опять хрипит инвалид и поднимает жестянку повыше.
