Текст книги "Девять жизней"

Автор книги: Майк Даймонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Торговец на это только отмахнулся, как обычно отмахиваются от назойливой мухи, и снова налил себе до краев.

– Я предлагаю тебе сотрудничество. Пока ты снова не встанешь на ноги, никаких сборов, а когда все наладится – они будут настолько мизерными, что ты и не заметишь. Мое покровительство, свободная торговля…

– И списание долгов, – подхватил Коул. – Все это попахивает безумием, но я все равно послушаю.

От выпитого щеки купца порозовели, взгляд перестал метаться из стороны в сторону, глаза заблестели, а тело расслабленно обмякло на жестком стуле.

– Мне нужен надежный партнер. Денпорт не за что любить, – Велфорд стукнул пальцем по столу, отчего посуда на нем, подпрыгнув, испуганно брякнула, – но это мой город. Меня тошнит от того, что делают с ним придурок-лорденыш и его упертый советник.

– Значит, я все-таки правильно понял… – Коул потрясенно покачал головой и залпом осушил третий стакан.

– Магнус Лирой засиделся на своем троне, – подтвердил Велфорд, – и сейчас у меня достаточно сил с почестями отправить его на покой.

– Убить? – Коул поднял бровь.

– Ни в коем случае, – Утес покачал головой. – Все должно пройти куда элегантнее.

– Элегантнее… – купец прыснул. – Еще пару часов назад я и не думал, что смогу услышать нечто подобное от вас.

– От тебя, – Велфорд протянул руку.

Несколько длинных мгновений Коул взирал на раскрытую ладонь гостя, напоминающую гигантского пятиногого спрута, а потом, шумно выдохнув, вложил в нее свою.

– Вот и отлично, – губы Велфорда расплылись в улыбке… которая внезапно стала хищной. Пальцы тисками сомкнулись на запястье Коула, и тот, тихо пискнув, попытался вырваться. – Хотя, если подумать… ты в любой момент можешь наведаться к Магнусу и в красках пересказать детали нашей встречи. Есть вероятность, что он тоже спишет тебе долг… м?

Хватка ослабла, и купец обиженно отдернул руку, растирая красный след на коже.

– Этого не будет, – с вызовом бросил он. – Если Коул Монк ударил по рукам, то назад не пойдет. Мое слово твердое.

– Рад слышать, – Велфорд кивнул. – А теперь, Коул Монк, собирай манатки, хватай семью и вали из города.

– Чего?

– Или ты думаешь, что я единственный, кого Магнус может послать за деньгами?

– Ну да, ну да… – угрюмо пробурчал торговец и невидящим взором уставился в зашторенное окно.

8.

Велфорд просидел у купца до самого вечера. Выглядывать из окна он не решился, но все равно был уверен, что Иворн следит за домом. Оставалось дождаться темноты и незаметно улизнуть через окно, хотя с его комплекцией незаметно улизнуть – та еще задачка.

Действовать Моллина подтолкнуло событие, которого он никак не ожидал… по крайней мере, не сегодня. Сначала до него донесся неопределенный гам. Далекий и неразборчивый, с каждой минутой он становился громче и яростнее. Призывы, кричалки, ругань… сотни возгласов сливались со звоном бьющегося стекла, грохотом, плачем и отчаянными воплями.

Велфорд до хруста в суставах сжал кулаки, аккуратно выглядывая в щель между штор, когда по улице прошла первая группа протестующих. С факелами, вилами и топорами, они походили на карателей ведьм, нежели на обычных трудяг Тихого Города.

Охранник знал о планах своего босса учинить беспорядки, но надеялся, что до этого не дойдет. И теперь, проводив взглядом еще несколько разрозненных компаний, он ни на секунду не усомнился, чьих рук это дело. Самых активных и крикливых Велфорд знал слишком хорошо, чтобы списать все на простую случайность. Парни добросовестно отрабатывали хлеб, призывая громить магазины, мастерские и дома зажиточных горожан.       Уже скоро факелы полетят в чьи-то окна, вилы вонзятся в чьи-то животы, а топоры пробьют чьи-то черепа. К ночи город наверняка окунется в хаос, и что из этого выйдет – остается только гадать.

Улучив момент, когда мимо проходила особенно большая группа недовольных, Велфорд вылез в окно и постарался слиться с толпой. Как он ни старался, но так и не смог высмотреть знакомую фигуру в царящей суматохе или хотя бы ощутить присутствие соглядатая, что огорчало и давало надежду одновременно.

Поток нес Моллина в сторону Базарной площади, но Велфорд свернул в ближайший узкий переулок по дороге. Не веря в чудеса, он больше часа плутал по Денпорту, пытаясь избавиться от возможной слежки.

Новая проблема требовала немедленного решения, и Велфорд снова подумал об убийстве. Судья свидетель, как часто он оставался наедине с Магнусом. Незаметно достать кинжал и полоснуть по дряблой шее – что может быть проще? Избавиться от советника Велфорд мог в любой момент, что верно, то верно, однако план этот не сулил ничего, кроме смуты, к которой он готовился последние годы. Слишком уж велико было желание избежать ненужного кровопролития.

9.

Улей меж тем продолжал жить свей жизнью. Наверняка многие из его жителей принимали участие в погромах, грабежах и разбое, но внутри все оставалось по-старому. Перейдя через Тайпан, Велфорд наконец смог немного расслабиться. Он не был силен в искусстве преследования, но считал, что сделал все и даже чуточку больше, чтобы оторваться от возможной погони. Впрочем, даже если Иворн все еще висел у него на хвосте, вечерний Улей отобьет у него весь охотничий азарт.

Людей в Логове заметно прибавилось. В углу теснилась группа попрошаек – одних из лучших соглядатаев в команде Велфорда. Парочка мелких карманников устроилась в центре, оживленно обсуждая последние события. В дальнем конце зала ковырялся в макаронах Игнациус. Утес редко прибегал к услугам убийцы, но держать при себе такого человека считал необходимым. На всякий случай.

– Где Лестер?! – вопрос врезался в Патрика тяжелой пощечиной, отчего тот едва не выронил пустую кружку.

Разговоры заметно поутихли, но никто не рискнул пялиться в сторону босса.

– Судья всевидящий… Велфорд! Чего орать-то?

– Лестер, – терпеливо повторил здоровяк, опираясь на стойку.

– Был, – Патрик отрывисто кивнул. – Прочитал твою писульку, долго матерился и ушел. За пиво не заплатил, сказал – с тебя спросить.

– Когда?

– Кажись, через час после тебя заявился. А это на твоего строителя, – на стойку упала тонкая стопка исписанных листов.

– Хорошо, – Велфорд подхватил донесение и двинулся к свободному столу. – Пожрать чего-нибудь сделай!

– Утес! Я так-то тоже прочитал твои распоряжения. Ты уверен, что это хорошая идея? Я имею в виду…

– Просто сделай все так, как я сказал. С остальным я разберусь сам.

Лестер беспокоил его. На улице уже стемнело, а от него до сих пор не пришло ни одной весточки. Велфорд понимал, что на этот раз мог перегнуть палку с поручением. Обычно виртуозному вору не требовалось и пары часов даже на самое сложное задание… но прошло больше… гораздо больше времени.

Тихо подкрался Патрик и, сунув под нос шефа кусок дымящегося окорока и бутылку рома, торопливо убрался за стойку. Погруженный в свои мысли, Велфорд уткнулся в тарелку, не проронив ни слова. Если бы не бунт, он был бы вполне доволен прожитым днем. План его медленно, но верно претворялся в жизнь, еще один перспективный купец перешел на его сторону. Только бы с Лестером все было в порядке.

10.

Лязгнул металлический засов, и Велфорд встрепенулся. От спиртного клонило в сон, и здоровяк даже не заметил, как задремал. Скрип петель резанул по ушам, и в проходе, похожем на черное квадратное ничто, возникла невысокая фигура.

Человек, сжимая под мышкой холщовую сумку, перепорхнул через порог и осмотрелся. Подтянутый и стройный, он двигался грациозно, но в то же время так естественно, что напоминал искусного гимнаста под куполом цирка. Уж в чем-чем, а в этом Велфорд разбирался.

– Скряга! Ах ты, старая кошелка, закрывай давай, холодает же!

– Вот пошиви с мое, моокосос, посмотрим тогда, как ты сапоешь, – буркнул старик, задвигая засов.

– Куда уж мне, – усмехнулся гость. – Я умру молодым и красивым. Эй, Велфорд, – свободная рука взмыла к потолку в приветственном жесте, – у меня к тебе разговор…

На вид пареньку было не больше двадцати. Угловатые черты лица отчасти скрывала рваная щетина и длинная челка. Живые глаза светились задором.

– Ты сегодня переплюнул самого себя, – юноша уселся напротив Велфорда, закинул ноги на стол и, заправив прядь иссиня-черных волос за ухо, обезоруживающе улыбнулся.

– Завязывай, – Моллин поморщился, глядя на испещренные мелкими дырочками сапоги, и неуловимым движением вздернул их.

Ойкнув, паренек тут же завалился назад вместе с сумкой. По таверне пронесся гогот, но Велфорд даже не улыбнулся. Он молча наблюдал, как Лестер поднимается с пола, бубня проклятия, снова пристраивается на стул и ставит измазанную грязью котомку перед собой.

– Мог бы сразу сказать, что не в духе, – с напускной обидой произнес он.

– Ты долго, – заметил Велфорд и потянулся к сумке. – Были проблемы?

– Проблемы? – Лестер всплеснул руками. – Ты хоть читал свои каракули? Мне много чего приходилось делать в своей жизни, но чтоб такое?! Я рассчитываю на доплату.

– Заткнись, – устало выдохнул Велфорд, заглянул внутрь, и довольная улыбка расплылась по его украшенному шрамами лицу.

– Даже не спросишь, как все прошло? – усмехнулся Лестер, упиваясь произведенным эффектом.

– Судя по всему, хорошо, хотя, – Велфорд окинул вора пристальным взглядом, – вижу, что не без приключений. Сам-то как?

– Терпимо, – парнишка стал серьезнее, согнав с губ самодовольную ухмылку, и посмотрел на свою одежду.

Рабочий костюм, снабженный множеством карманов, ремней и тайных отделов, уродовали прорехи. Такие же, как и на сапогах. Ткань как будто растаяла, словно снег от брызг кипятка.

– Что стряслось? – Велфорд нахмурился.

– Потом расскажу, – отмахнулся Лестер и снова расплылся в наглой улыбке. – Патрик, сооруди чего-нибудь пожевать, а? Ты же не хочешь, чтобы твой лучший друг помер от голода?

Со стороны бара донеслось грубое бормотание.

– Завязывай со своими шуточками, – строго произнес Велфорд и поднялся из-за стола. – Наведаюсь к любимому боссу. Надеюсь, эта падла еще не спит.

– Осторожнее там, – сквозь маску беззаботного веселья на лице Лестера проступила тревога. – В городе настоящий бардак.

– Знаю, – отозвался Велфорд и, подхватив сумку со стола, добавил: – Составь мне компанию на пару минут.

На улице стемнело окончательно. Высоко в небе виднелись очертания рваных туч, намеченные тусклым отблеском луны. Непроглядный мрак переулка рассеивала только полоса желтого света, который просачивался сквозь приоткрытую дверь тайного убежища.

– Ну? Выкладывай. – Напускная игривость Лестера сменилась вполне явной тревогой. – Что-то серьезное?

– У нас всегда все серьезно, – Велфорд осмотрелся, но темнота не позволяла разглядеть хоть что-то дальше вытянутой руки. – Есть разговор…

Глава 5 – Лекарь

1.

«Улица Длинных Теней, предпоследний дом справа, сегодня вечером». Петрам Масти медленно, почти по слогам перечитал записку и мучительно выдохнул, спрятав лицо в ладонях. Он слышал, как Магнус вышел из кабинета, как захлопнулась входная дверь, но так и не двинулся с места, пока не затекли пальцы.

Лорд Трамм в каком-то смысле сослужил ему хорошую службу. Перекрыв торговлю «звездным шепотом», он вынудил Масти работать не с реагентами, а с больными. За последнее время лекарь изрядно поиздержался, что верно, то верно, ему даже пришлось отказаться от особняка в Торговом квартале. С другой стороны, он наконец заработал авторитет сведущего знахаря, обзавелся обширной клиентурой, которая множилась день ото дня. Он даже подумывал занять место придворного лекаря, только пока не отыскал способа втереться в доверие. Конечно, Петрам все еще выполнял мелкие поручения для Магнуса, но времена, когда он вздрагивал при каждом шорохе и бледнел от вида собственной тени, остались в прошлом. И вот теперь все снова перевернулось. В одно мгновение!

Взгляд Масти скользнул по кожаным кошелям на перевязи, тугим и пузатым. За такие услуги – золото, не иначе. Много золота… неприлично много золота! Только вот если его возьмут за горло, избежать петли не поможет даже сундук монет.

Разминая затекшие пальцы, Петрам поднялся с кресла, подошел к настенной лампе и легонько потянул ее вниз. Раздался тихий щелчок. Прихватив со стола вознаграждение, старик толкнул одну из книжных полок, и та бесшумно провернулась, открывая проход в темноту.

К стенам тайной лаборатории жались стеллажи с реагентами, ядами, вытяжками, настоями и, конечно же, книгами, напоминая витрины престижной лавки алхимика. В центре комнаты необъятным монстром громоздился рабочий стол. Стройные шеренги пробирок, хитросплетение колб, перегонных кубов и спиралей высились на гладкой, идеально вычищенной столешнице. Тщательно натертое стекло поблескивало даже в тусклом свете лампы из соседнего кабинета. Настоящая мечта знатока и гордость владельца.

В последнее время Масти использовал лабораторию только для приготовления лекарств, целебных мазей и прочей, вполне безобидной, ерунды, но теперь… Старик, скрипнув зубами, снял единственную картину и прильнул к дверце сейфа. Петрам любил деньги. Ну а кто их не любил, особенно в это смутное время? Тем не менее, он всегда остерегался лезть в пекло без крайней нужды, но Магнус просто не оставлял ему выбора. С одной стороны он и его громилы, с другой – ищейки лорда, следящие, казалось, за каждой щепоткой порошка в городе.

Впрочем, универсальное решение всех проблем еще никто не отменял – собрать вещички и удрать из этого клоповника к такой-то матери. Только Петрам так и не смог отважиться на столь решительный шаг. Трусость была его самым главным проклятьем. Именно благодаря ей он отдал этому мерзкому городу свои лучшие годы.

2.

Петрам принимал до раннего вечера. Посетителей было немного, поэтому в перерывах он мысленно возвращался к поручению советника. Ничего не мог с этим поделать. С каждым прожитым часом настроение становилось все хуже, а беспокойство все сильнее сдавливало сердце. Тяжелые думы легли на плечи неподъемным грузом, поэтому суматоху на улице он заметил, только когда увесистый булыжник, в дребезги разбив окно, влетел в прихожую.

От внезапной и совершенно новой проблемы прежние тяготы мгновенно забылись, и Масти встрепенулся, прислушиваясь. Такой далекий и почти незаметный гвалт внезапно стал нестерпимо громким… даже пугающим.

Прихватив любимую трость с тяжелым набалдашником в виде змеиной головы, Петрам прокрался в прихожую и, затаив дыхание, выглянул через пробитое стекло. К его облегчению, подростки, звонко смеясь, уже пробежали мимо, закидывая булыжниками все, что только попадалось им на пути и могло сломаться. И чем больше шума издавала цель, тем громче становился их гогот.

Масти отважился встать в полный рост, только когда хулиганы скрылись из виду, а улица снова погрузилась в напряженную тишину. Стараясь не оцарапать кожу о торчащие в раме осколки, он потянулся к ссохшимся ставням.

– Камни? – бормотал лекарь, мечась от окна к окну. – Что еще за ерунда? Что нашло на этих дикарей? Впервые вижу такое…

И это была чистая правда. Под окнами Петрама частенько случались заварушки. Местный люд выяснял отношения с завидной регулярностью. Зачастую кроваво и неистово. Однако никто из дебоширов ни разу не покушался на собственность местного лекаря, который охотно штопал раненых после шумных перепалок. И теперь такое?

Когда Петрам закончил с окнами, в доме стало мрачно, как в склепе, а после расправы над горящими лампами и свечами – почти темно. Не придумав ничего лучше, он уцепился за тяжелое, как сволочь, кресло гостиной и поволок его ко входу.

«Только это, и хватит», – думал он, хрипя от натуги, но смог остановиться, только когда непроглядная чернота позднего вечера уже не позволяла разглядеть даже собственный нос. К этому моменту на кресле громоздился журнальный столик, два десятка неподъемных энциклопедий и куча всякого хлама поменьше. Тяжело дыша, Петрам нащупал потертую софу и сел, до боли стиснув любимую трость.

С улицы доносились далекие крики и, как показалось знахарю, отголоски сражения, повергая в трепет. Еще два часа назад он продавал пациенту мазь от геморроя, а теперь забился в угол, словно насмерть перепуганная собачонка. Что могло побудить народ к такому? Прыть лорда Трамма мало у кого снискала поддержку, но чтобы… чтобы что? Бунт? Восстание? Война?

Настойчивый стук в дверь, оборвав мысли, заставил Петрама вскрикнуть. Влажная от пота трость выскользнула из онемевших пальцев и с оглушительным, по мнению лекаря, грохотом замерла у его ног.

3.

– Петрам Масти! – от тяжелых ударов затряслась баррикада.

Лекарь молчал, не в силах выдавить ни звука. Он бы наверняка обмочился, не справь перед этим нужду. Лихорадочно пытаясь придумать хоть что-то, он затравленно огляделся, но не увидел ничего, кроме тьмы. Вылезти через окно, переждать до утра в какой-нибудь подворотне… и оставить на растерзание все свое добро?

– Петрам Масти! – бас смешался с грохотом, от которого старик едва не оглох. – Откройте! – и тише: – Именем ее милости, леди Фелиции Трамм.

В голове знахаря молнией пронесся ворох вопросов. Фелиция прислала за ним? Как она нашла его дом? Впрочем, пораскинув мозгами, Масти и сам смог бы придумать с десяток ответов, учитывая ее тесную связь с Магнусом. Только вот зачем Фелиции понадобился лекарь со стороны, когда есть придворный? И что, если эти люди не те, за кого себя выдают?

– Петрам Масти, если вы дома…

– Да тихо ты! – наконец отозвался знахарь, удивляясь собственному порыву. – Сейчас вся округа сбежится!

– Открывайте, дело срочное, – голос мужчины стал заметно тише, но от того не потерял жесткости.

Надрываясь, Петрам смог сдвинуть свою баррикаду только на четверть шага. Запалив светильник, он подобрал трость, приоткрыл дверь и высунул на улицу свою бородатую физиономию.

Их было пятеро. Крепкие, поджарые, в простой домотканой одежде и с длинными мечами на поясе, они сощурились от яркого света пламени, и… Масти хватило секунды их замешательства, чтобы, не целясь, ткнуть тростью в щель и снова спрятаться в прихожей.

– Сука… – прошипел один из них. – Он мне губу разбил.

– Дед, ты чего? – прошипел другой с нескрываемым удивлением.

Третий ничего не сказал, только со всей силы пнул незапертую дверь. Петрама, который навалился на вход с другой стороны, швырнуло в сторону. Едва не выронив светильник, он упал на колени и в ужасе обернулся. Не теряя времени, молодчики один за другим протискивались в дом, сдвинув завал еще на шаг.

– Пошли вон отсюда! – в отчаянии взвизгнул Масти. – Напасть на безоружного старика… Найдите себе кого-нибудь…

– Да кому ты нужен? – перебил его самый рослый. – Сказано же – мы от леди Фелиции.

– Ну-ну, – зло огрызнулся Петрам с пола. – А по форме и не скажешь.

– Старая нынче не в моде. Хотя, – стражник скользнул взглядом по завалу у двери, – ты, видать, и сам это знаешь.

По комнате пронеслись отрывистые смешки.

– И что ее милости от меня надо?

Петрам поднялся. Он смог-таки успокоиться, насколько может успокоиться беззащитный старик в присутствии пяти незнакомых громил. Однако, если бы его хотели ограбить или, тем более, убить, то не стали бы тратить время на пустые разговоры. Что ж, уже хлеб.

– Ее милость перед нами не отчитывается, – отрезал мужчина. – Нам приказано проводить тебя в Крепость, и ты пойдешь, – последнее слово он произнес с явным нажимом, давая понять, что не потерпит возражений.

Выслужиться перед супругой самого лорда… Масти едва не присвистнул от возможных перспектив. Он не имел ничего против вечерней прогулки, но только не сейчас. Без острой необходимости он бы не вышел из дома еще три, а то и четыре дня. За это время гарнизон Денпорта наверняка повытаскивает занозы из самых рьяных задниц.

– Дайте хоть сумку собрать, – обреченно произнес он, справедливо рассудив, что по иному поводу за ним бы не стали посылать.

Сверяясь со списком самых необходимых снадобий, Петрам внезапно вздрогнул, вспомнив о поручении Магнуса. Проклятый товар! Его следовало забрать сегодня вечером. Однако между самостоятельной прогулкой к демонам на рога и визитом в Крепость в сопровождении пятерых стражников лекарь, не колеблясь, выбрал последнее. Учитывая, что творилось за порогом, это был наиболее безопасный вариант. Ну а товар… товар вполне мог подождать до завтрашнего утра.

4.

На улице оказалось немногим светлее, чем дома. Рваные тучи то и дело заслоняли луну, оставляя на небе только тусклый отблеск холодного сияния. Налетел пронизывающий ветер, и Петрам поежился, кутаясь в бурый плащ. В мирное время он не остерегался бродить по улицам Тихого Города в столь поздний час, но на сей раз даже внушительный конвой не вселял в него должной уверенности.

Вечер сочился тревогой, как старая рана – гноем. Привычную тишину вспарывали отдаленные крики. Звон и треск, сливаясь в монотонный гам, долетали до лекаря, казалось, со всех сторон. Прекрасная прогулка под луной, ничего не скажешь.

Шли молча. Лишь солдаты изредка перекидывались парой фраз, выбирая безопасный маршрут. Однако, даже пробираясь окольными тропками, им не удалось избежать встреч с хулиганами. Пару раз путники натыкались на вандалов. Словно саранча на поле, те безжалостно набрасывались на закрытые лавки, выбивали окна, срывали двери с петель и забирали все, что могли унести. Впрочем, им, как и всем остальным бунтарям, не было никакого дела до шести вооруженных мужчин. Всем, кроме одной компании.

Их окликнули за четыре улицы до Центральной площади. Темные силуэты, напоминающие безликих призраков, появились словно из ниоткуда, перекрыв улицу. Петрам попытался их сосчитать, но в темноте не мог разглядеть ничего дальше дюжины шагов.

– Куда это вы собрались? – ехидно спросил один из них.

– А тебе какое дело? – сухо спросил самый рослый.

– Мне-то? – в голосе неизвестного послышалась легкая усмешка. – Просто интересно. К стенам из наших пока никто не лезет. Говорят, опасно там. Вот мы с ребятами и кумекаем, какого рожна вы там забыли?

– Больше опасность – выше прибыль, – солдат хищно оскалился и добавил: – Не собираюсь упускать возможность.

– Как скажешь, – человек поднял руку, сделал неуловимый жест, и силуэты расступились, освобождая путь.

Яйца Масти сжались, когда он, окруженный переодетыми солдатами, попытался пройти мимо бандитов. Животный страх ослаблял ноги, заставлял дрожать пальцы, и лекарь мысленно порадовался, что темнота скрывает его перекошенное лицо. Они почти миновали незнакомцев, когда один из них снова заговорил:

– Вы только скажите, кто вы, на хрен, такие, и на кого работаете?

– С какой стати? – отозвался рослый, не сбавляя шаг.

– Все просто. Мне бы хотелось знать, чьих людей мы сейчас прикончим, – щелчок пальцев прозвучал ударом хлыста, и вокруг солдат беззвучно выросли тени.

Петрам увидел, как отряд потянулся к оружию, и его старое сердце едва не остановилось. Ему даже пришлось ухватиться за чье-то плечо, чтобы не оказаться на земле раньше времени.

– Даже так? – солдат угрюмо хмыкнул.

– Именно так, – темная фигура повела плечами. – Ничего личного. Просто не хочу упускать возможность.

На короткое мгновение воцарилась мертвая тишина, которую не дерзал нарушать даже далекий гвалт – вечный спутник вечера. А потом округа взорвалась какофонией криков. В уши Петрама врезался оглушительный звон и скрежет металла. Ругань сливалась с воплями боли. Сталь замелькала бликами лунного света на заточенных лезвиях, но Масти не мог ничего разглядеть. Все представлялось мешаниной неразборчивых образов, то сливаясь во что-то гротескное, то распадаясь вновь.

Скованный ужасом, лекарь застыл, пытаясь вдохнуть. Ему довелось побывать в дюжине-другой потасовок, но тогда он был моложе… да и держался на почтительном расстоянии. Сейчас же его засосало в самый центр смерча, а наплечной котомкой с лекарствами от меча не отбиться.

Кто-то схватил Масти за шиворот и потащил прочь. Напуганный до полусмерти, он даже не посмел сопротивляться. В ожидании последнего удара знахарь вдруг ясно представил, как его голова, брызгая кровью, падает на землю и удивленно смотрит на собственные сапоги. Ему даже стало интересно, что он почувствует в последний миг своего существования. Но, к его безграничному удивлению, никто так и не прервал его никчемную жизнь, а звуки боя постепенно становились все тише.

5.

В какой-то момент Петрам обнаружил себя сидящим на мокрой траве у хлипкого забора. Он словно очнулся от тяжелого обморока и никак не мог разобрать, где находится, осоловело глядя по сторонам. Рядом кто-то копошился, то ли дворовый пес, то ли… Масти смутно припомнил, как его протащили сквозь кусты шиповника, и посмотрел на руки. Из-за шока он даже не чувствовал боли в расцарапанных ладонях. Простая, но добротная одежда превратилась в кучу изодранного тряпья…

– Сюда, скорее, – послышался перепуганный голос.

Петрам вздрогнул и попытался уползти. Если повезет, он сможет вернуться домой и переждать эту кошмарную ночь под родной крышей. Все лучше, чем шататься по кишащим бандитами улицам в поисках новых синяков.

– Куда? – человек устало выдохнул, одним уверенным движением поставил старика на подгибающиеся ноги и развернул к себе.

То был один из солдат. Худощавый и до неприличия молодой, паренек струхнул, как показалось Масти, едва ли не сильнее, чем он сам. Луна, выглянув из-за туч, осветила его полные паники глаза и безволосое, словно колено, лицо.

– Тебя как звать?

– Ходжес, – простонал юнец, увлекая лекаря за собой. – Вы уже пятый раз меня спрашиваете. Тут брошенный дом, можно спрятаться… Аккуратно.

Масти зашипел, когда обломки забора оцарапали ему затылок.

– Ниже голову, – посоветовал солдат, протиснувшись в щель между досок.

В приземистой хибаре нестерпимо смердело дерьмом и тухлятиной. Петрам поморщился, прикрывая нос порванным рукавом. Радовало лишь то, что непроглядный мрак не позволял разглядеть источник зловонья.

– Где остальные? – прошептал старик, чувствуя, как давит невыносимая тишина.

– Мертвы, – Ходжес из всех сил старался сделать голос твердым. Получалось неважно.

– Как? Все четв…

– Ш-ш-ш-ш… – паренек неожиданно увлек Петрама вправо.

В просторной комнате тусклым контуром выделялось окно, все остальное скрывала абсолютная чернота. Лекарь споткнулся обо что-то мягкое и врезался в стену. Его передернуло при мысли о том, за какую дрянь мог зацепиться сапог, но мысли эти выскочили из головы так же быстро, как и возникли. Ходжес снова шикнул, вжал лекаря в угол и, надавив на плечи, заставил сесть. Совсем рядом зашелестел мусор. В звенящей тишине тяжелое дыхание бандита напоминало хриплое уханье рваного кузнечного меха.

Едва различимое движение в проходе чуть не выдавило крик из глотки Петрама, но солдат вовремя зажал ему рот. Секунд через десять движение повторилось, и темнота в дверном проеме как будто бы сделалась не такой густой. Рядом тихо, но протяжно и с явным облегчением выдохнул Ходжес.

– Этих блядей тут нет! – неприятный мужской голос эхом пронесся по брошенному дому.

– Дерьмо! – донеслось с улицы. – А вы чего встали, мудозвоны?

– Так не видно ж ни хера…

– Хлебало закрой и топай! Тут еще три хаты…

Какое-то время Петрам слышал ругань и пререкания, но потом голоса стали глуше, а вскоре и вовсе стихли. Как долго беглецы таились в загаженном углу, лекарь не знал. Казалось, что прошла половина ночи, но на деле минуло едва ли больше часа. Как бы то ни было, когда Ходжес отважился продолжить путь, ноги Петрама затекли так сильно, что казались совершенно чужими. Спина встала колом, поясница ныла от тупой боли. Отчаянно хотелось напиться, а потом до обеда валяться в теплой постели, закутаться в пушистое одеяло и ни о чем не думать.

– Ждите здесь, – едва слышно произнес солдат.

– Постой, я…

– Считайте, – перебил Ходжес. – Если не вернусь через десять минут – уходите.

– Куда?

– Куда угодно. В Крепость вас все равно не пустят без сопровождения.

Паренька поглотила тьма, стоило ему сделать дюжину шагов, и Масти остался один на один с собой. Поначалу он даже послушался своего проводника и принялся старательно отсчитывать секунды. На какое-то время это нехитрое занятие завладело всеми мыслями, но после пяти сотен ему стало дурно. Петрам размял покалывающие ноги, несколько раз наклонился, оглушительно хрустнув суставами, и попытался снова занять себя счетом… но дальше пятидесяти не продвинулся. Беспокойство сбивало, укореняясь в сердце с каждым ударом.

Тишина расцвела новыми звуками. Шорохи внутри и снаружи, крики ночных птиц, вой сквозняка… все это сливалось в нечто… необъяснимо пугающее. Расслабившиеся было нервы снова натянулись, словно ржавые струны лютни. Что это? Шаги, или орехи падают на гнилую крышу? Зловещий шепот, или шелест пожухлой листвы на ветру?

Петрам снова забился в угол, озираясь. Впрочем, ничего нового он не увидел – темнота сделалась еще плотнее, хотя плотнее, казалось, уже некуда. Взвинченное сердце колотилось почти у самого горла, мешая дышать. Сколько минут прошло? Пять? Пятьдесят?

– Кто здесь!? – взвизгнул Масти, когда что-то зашевелилось рядом с ним.

Никого, всего лишь его собственная нога.

Дыхание со свистом вырывалось из легких. Накатывал ужас, безжалостный и безотчетный. Дрожащими пальцами Петрам полез в сумку. Нащупав нужный карманчик, он вытащил из него маленькую склянку, торопливо сорвал зубами пробку и присосался к узкому горлышку.

– Ушли. Можно идти.

Сладковатая жидкость встала у лекаря поперек горла. Он попытался закричать, но поперхнулся и зашелся протяжным кашлем, выронив баночку.

– Тише! – зашипел Ходжес. – Ради бога, тише! Они где-то рядом.

Слабость облегчения наполнила Петрама с ног до головы. Пытаясь совладать с приступом удушья, он ухватил солдата за запястье и позволил ему выбирать путь. Слезы катились из его глаз, но, спасибо непроглядной мгле, их никто не заметил.

6.

Минут через пять Масти успокоился, а еще через пять – едва ли не сам вел Ходжеса за собой. Снадобье превратило расшатанные нервы в стальные канаты, и он искренне недоумевал, чего так испугался в той косой хибаре. Упорно пробираясь вперед, он то и дело подгонял солдата, который шаг от шага становился только угрюмее. За один проклятый вечер лишиться четверых друзей – тяжелое испытание. Петрам мог понять парня, да только плевать он хотел на него и его чувства. Главное – закончить дело, вернуться домой живым и, желательно – пока действует препарат.

Оставшийся путь они преодолели быстро. Налетчики остались далеко позади, а других не встретилось. Только раз Масти смог углядеть какую-то фигуру в свете уличного фонаря, да и та поспешила спрятаться в переулке.       Подходя к воротам, лекарь вдруг подумал, что их утыкают стрелами еще до того, как они произнесут хоть слово. Но Ходжес высоко поднял руку, сделав какой-то неуловимый жест, и через минуту дубовая створка, поскрипывая, подалась вперед.