Текст книги "Гурон Черное Сердце: Владыка Мальстрима (ЛП)"

Автор книги: Майк Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Четырнадцать

Гурон Черное Сердце не должен был бежать, но теперь ему приходится.

Гора трещит над ним и вокруг него. Возможно, колдовство, удерживающее эту неестественную вершину, закончилось после того, как был удален Эбеновый Коготь; возможно, это запоздалая реакция на разломы в коре планеты в результате первоначальной бомбардировки Красных Корсаров; возможно, это просто прихоть Изменяющего Пути, протянувшего палец из варпа, чтобы поиздеваться над этим миром ради собственного удовольствия. Детали не имеют значения: пол покрывается трещинами, из которых начинают литься реки крови, сверху падает стекло, и Гурон намерен успеть выбраться наружу до того, как на его голову свалится что-нибудь более серьезное.

Что он будет там делать – вопрос совершенно другой, поскольку он сомневается, что склон горы окажется особенно безопасным местом, но даже величайшим стратегам иногда приходится иметь дело с несколькими вещами за раз.

Хамадрия предупреждающе стрекочет, и Гурон успевает отскочить в сторону, чтобы избежать падения куска стекла величиной с него самого, который разлетается во все стороны сверкающей шрапнелью. Он поднимает руку, чтобы прикрыть лицо, и слышит, как осколки бьют по его доспехам и доспехам остальных воинов.

Они поворачивают за изгиб туннеля, и теперь он видит свет в конце. Однако по стеклянному потолку над головой, быстрее, чем они бегут, проносится трещина, которая заканчивается у самого входа в пещеру.

Которая обрушивается внутрь.

Массивные куски стекла начинают падать, нагромождаясь и блокируя выход. Гнев в сердце Гурона нарастает по мере того, как тускнеет жуткий свет небес Кирена, и он шлет все проклятия, какие только может придумать, в варп, в основном в направлении Вернгара Отступника.

Могучие шаги обгоняют его, и он понимает, что двое из оставшихся кастеланов Гризы Даллакс идут впереди, их шаги учащаются, пока они не оставляют остальных членов группы позади. Как только они достигли блокады, они принялись за работу: они бьют по ней своими заряженными энергией кулаками быстрыми движениями один-два, которые не сможет повторить даже воин Адептус Астартес. Осколки стекла летят во все стороны, но автоматоны не обращают на них внимания, и, к изумлению Гурона, когда он настигает пару роботов, в помещении уже появляется свет.

– Боишься темноты, магос? – Смеется он.

– Темнота может мешать выполнению некоторых функций и может сделать человека без аугментаций уязвимым для хищников или врагов с более чувствительным оборудованием для обработки света, но сам по себе страх темноты был бы иррациональным, – отвечает Даллакс под звук ударов, пробивающих путь через стену из стекла. Третий кастелан почему-то стоит позади нее, вместо того чтобы присоединиться к расчистке, но свет его фонаря делает его для Гурона лишь темной фигурой, даже с его улучшенным зрением. На мгновение он задумывается, не собирается ли она напасть на него, но тут же отбрасывает эту мысль. Она не сможет покинуть этот мир без него, так зачем вообще вытаскивать их, если она замышляет предательство?

На слова Даллакс он ничего не отвечает: он ничего не боится, но быть раздавленным насмерть горой, хотя это один из самых бесславных концов, который он может себе представить, так что в данный момент не имеет смысла ее раздражать. Огромная глыба стекла раскалывается надвое, обломки разлетаются в стороны, и открывается щель, достаточная для того, чтобы в нее мог пролезть каждый участник их группы. Один из кастеланов пригибается, чтобы другие куски выбитого стекла не упали в щель и не преградили им путь, а второй протискивается вперед.

– Снаружи все еще имеется проходимая поверхность, – докладывает Даллакс.

– Хорошо. – Гурон выходит следом за кастеланом и активирует свой вокс, который оживает с обычным шумом и криками, сопровождающими любую зону боевых действий. – Говорит Черное Сердце. Кровавый Удар, ответь.

Несколько мгновений голос пусто трещит, передавая лишь отрывки разговоров между воинами на стеклянных равнинах внизу. Затем Гурон слышит голос Караццалана у себя в ухе, когда за ним следуют его хускарлы:

– Кровавый Удар на связи, лорд Гурон. Вам необходима эвакуация?

– Да, – мрачно говорит Гурон адепту Механикума. Остатки Бичевания уже выходят, в том числе и Яриэль, догнавший их, пока они ждали, пока кастеланы освободят им проход. Первый из автоматонов направляется к тому месту, откуда они пришли. Для Гурона это логично: послать сначала самого тяжелого и посмотреть, выдержит ли земля. Мы на склоне горы. Поторопитесь, потому что он начинает разрушаться.

– Принято, повелитель. Можете ли вы сообщить какие-либо подробности о вашем местонахождении?

– Единственное, что тебе необходимо знать, так это то, что я собираюсь приказать Призраку испарить тебя и корабль, который ты пилотируешь, если ты не найдешь меня до того, как эта гора рухнет! – рычит Гурон. – Я ясно выражаюсь?

– … Да, повелитель.

– Хорошо! – Гурон переключает канал на общую передачу. – Говорит Черное Сердце. Мы получили то, за чем пришли, и гора становится все менее стабильной. Немедленно начинайте отступление.

Он не ждет ответа. Его командиры знают, что им делать: те, у кого есть отчаянное желание остаться и перебить еще больше туземцев, в любом случае не стоят его времени.

– У нас появились проблемы поважнее, повелитель, – говорит Тагрон, указывая рукой. – Смотрите!

Гурон смотрит куда показывает его хускарл и видит темную неровную линию, проходящую по поверхности планеты, которой, как подсказывает ему память, не было во время их восхождения.

– Изменчивы пути варпа, – пробормотал он.

Будет ли на поверхности безопаснее, чем на высоте? спрашивает голос Даллакс, и Гурон поворачивается, чтобы ответить ей. Однако его слова замирают на губах, когда он видит, что несет в своих объятиях третий кастелан – тот, что не принимал участия в раскопках выхода из пещеры.

Закованный в броню Терминатора Фракн меньше боевого робота, и могучий воин выглядит почти как ребенок в его руках. Гурон был так сосредоточен на том, чтобы выбраться из пещеры, что не заметил ношу автоматона.

– Он все еще жив? – спросил он с удивлением.

– Я не обнаруживаю признаков жизни в его доспехах, повелитель, – ответила Даллакс. Однако, несмотря на повреждения, этот доспех является ценной реликвией – гораздо более ценной, чем силовая броня, которую носили остальные раненые. Я полагала, что вы пожелаете сохранить его.

Фракн был Астральным Когтем, а их осталось совсем немного: после сегодняшнего дня – на одного меньше. Гурон Черное Сердце не склонен к сантиментам, особенно если учесть, что когда-то представлял его Орден и кому он служил, но он все равно не испытывает удовольствия от мысли, что настанет день, когда не останется никого из тех, кто когда-то носил серебро и синеву.

Тело его хускарла не будет осквернено. Гурон слишком хорошо знает, что в варпе мало покоя, но он сделает все возможное, чтобы Фракн получил все, чего только можно добиться. Затем его доспехи будут отремонтированы, насколько это возможно, и вручены другому достойному кандидату.

– Ты хорошо потрудилась, магос, – только и говорит Гурон, отворачиваясь, чтобы поспешить за ведущим автоматоном. – Что касается поверхности, я не могу сказать, какой она будет, если мы туда попадем, но я знаю, что здесь небезопасно.

– Принято, повелитель.

– Это проявление верности, повелитель, – говорит голос Тагрона в ухо Гурона по личному вокс-каналу между Гуроном и его мушкетами. – Насколько я понимаю, она заслужила наше расположение.

– Согласен, – отвечает Гурон, его голос настолько низок, что даже слуховые сенсоры Даллакс не смогли бы его уловить. – Если Туразан или кто-то из его окружения попытается помешать ей, прикажите им искать развлечений в другом месте.

– А как насчет алхимика, повелитель? Остальные отнесутся к нашим словам, учитывая ваш авторитет, но он послушает только вас.

Гурон хмыкнул:

– Я поговорю с Вальтексом. Подозреваю, что в любом случае он не обратит на нее внимания. Конечно, все зависит от того, удастся ли нам выбраться с этой проклятой варпом планеты…

Двигатели Штормовой птицы мощны даже после десяти тысячелетий службы. Точка в небе набухает, превращаясь в очертания Кровавого Удара, и Гурон выпускает струю пламени из Когтя Тирана, чтобы указать их местоположение. Штурмовик замедляет ход по мере приближения, и Караццалан умело направляет его так, что кончик трапа упирается в край тропы, а нос корабля возвышается над ними.

Имперский командир, возможно, первым провел бы своих подчиненных, придерживаясь аксиомы – уходить последним. У Гурона нет времени на подобные глупости, и он поднимается на борт первым. Его безопасность превыше всего; остальные члены его отряда, в конечном счете, являются расходным материалом. Это одна из причин, почему он все еще жив, а многие его враги – нет.

Они все на борту, и Кровавый Удар стремится к орбите, когда магос Даллакс издает бинарный крик, который Гурон истолковывает как тревогу.

– Что с вами, магос? – спрашивает он.

– Проверьте показания датчиков, лорд Гурон, – вот и все, что она говорит. Он так и делает, подключаясь к показаниям Кровавого Удара.

Кирен разваливается на части.

Трещины, которые он видел на поверхности, не просто косметические: они простираются на сотни миль вниз. Вся планета раскалывается на части, поскольку какая-то разрушительная сила преодолевает гравитацию. Гора, в которой покоился Эбеновый Коготь, уже давно исчезла, рухнув в бездну, разверзшуюся у ее подножия. Каждая жизнь, оставшаяся на поверхности Кирена, обречена.

– Кровь богов, – тихо произносит Яриэль. – Неужели эта штука удерживала всю планету?

Гурон не знает. Но сама возможность того, что артефакт с такой потенциальной силой находится в руках кого-то, кроме него, не вызывает у него восторга, и все же он оказался именно в такой ситуации.

– Передайте сообщение на Призрак Разрушения, – приказывает он Караццалану. – Как только транспорты поднимутся на борт, я хочу, чтобы мы на полной скорости вернулись на Новый Бадаб. Мы доберемся туда до Чести Макрагга.

Пятнадцать

Военная палата в Терновом Дворце гудит от напряжения, но это не возбужденное напряжение стратегического совета, где воины планируют победу и поражение своих врагов, осознавая при этом возможность собственной смерти. А может, и так, но в данном случае некоторые из врагов находятся в одной комнате.

С момента возвращения экспедиции на Кирен Арменней Вальтекс держал свой собственный совет, и к нему не обращались за советом. Сейчас он стоит по одну сторону от генератора главного тактического гололита и то и дело бросает взгляд на две могучие фигуры, стоящие напротив него.

Справа от него – Вернгар Отступник. Бывший Обагренный Ангел и воин в расцвете сил. Похититель и тюремщик Робаута Жиллимана, хотя, по общему признанию, ненадолго. Владыка Когтя, как его называли шепчущиеся; тот, кто похитил могущественный артефакт, известный как Эбеновый Коготь, из искривленного варпом мира Кирен и вернулся с триумфом на могучем захваченном военном корабле «Честь Макрагга».

Слева от Вальтекса – Гурон Черное Сердце, Кровавый Грабитель. Старый и потрепанный командир, чье тело уже сто лет не дает ему покоя и, кажется, держится на злобе, ярости и темном колдовстве. Упорный отказ Гурона умереть вызывает восхищение даже у тех, кто настроен против него, но Вальтекс уже не уверен, что восхищения будет достаточно, чтобы уберечься от амбиций. Призрак Разрушения появился из глубин варпа одновременно с Честью Макрагга, но только глупец может подумать, что их капитаны по-прежнему работают сообща.

Вернгар привел с собой лакеев. Вальтекс узнает колдуна Придана Гарвака, а за ним – Дейноса Убийцу Родичей, Эврификуса из Отрубленной Руки, Жнеца Кожи и других. Это откровенная демонстрация силы и вызов власти Гурона.

Вызов, который Кровавый Грабитель, похоже, не распознал.

– Первые доклады о нападении на Чогорис обнадеживают, – хрипит Гурон, указывая на гололит. Валтэксу не нужно было сосредотачиваться, чтобы понять, что это верное утверждение.

– Меня удивляет, что все прошло так легко, – замечает Дейнос Убийца Родичей. Нападение на родной мир Ордена обычно равносильно самоубийству, особенно если речь идет о Первом Основании.

– Чогорис никогда по-настоящему не принимал технологии Империума, – отвечает Вальтекс. – Они предпочитают свои традиционные способы. Предположительно, сами Белые Шрамы находят это привлекательным, поскольку они могут продолжать править как боги-воины, как это делают Космические Волки на Фенрисе. Я полагаю, что потенциальных аколитов легче индоктринировать, если они уже наполовину убеждены в твоей божественности. – Он качает головой. – Зачем намеренно держать свой народ в невежестве и борьбе? Как только вы признали, что Империумом управляет не высший разум, что воля Императора – миф, а Высшие Лорды Терры – не более чем жадные, коррумпированные люди, – сразу же открывается тонна лжи и лицемерия.

– Независимо от причин, Чогорису приходится нелегко, – продолжает Гурон. – Прайд хорошо поработал. Судя по шепоту, доносящемуся по варпу, Белые Шрамы отступают с Армагеддона, чтобы отразить нашу атаку, и это дает нам возможность. – Он улыбается, обнажая острые зубы. – Джубал Хан вполне может ожидать засады, но у него все равно не будет выбора, кроме как пойти в ловушку, если он не хочет увидеть, как его мир будет уничтожен.

– Я хочу добавить, лорд Гурон, – говорит Вернгар.

Кровавый Грабитель поднимает взгляд. Вальтекс понимает, что он редко выглядел более одиноким. Хускарлы Гурона находятся за пределами палаты для защиты от внешних угроз, а не от ближайших советников своего господина. Повелитель Трупов Гарреон все еще в Адской Радуге, Туразан и Гарлон Пожиратель Душ отсутствуют, изучая Эбеновый Коготь на борту Чести Макрагга – Вальтекс не получил приглашения, – а Прайд и Гаррикс, разумеется, ведут войну на Чогорисе. Из всех старших голосов в рядах Красных Корсаров только сам Вальтекс все еще стоит здесь, рядом со своим господином.

И он не совсем рядом с ним.

Арменней Вальтекс предан, но он реалист. Гурон Черное Сердце отвернулся от Империума, потому что тот был слаб. Если Черное Сердце потеряет хватку над могущественной силой, которой он теперь командует, то не означает ли это, что он сам слаб? В конце концов, это Мальстрим, где самое большее, на что может надеяться слабак, – это быстрая смерть. Если Гурон не может удержать свою власть, то заслуживает ли он ее?

– Правда, Вернгар? – спрашивает Гурон. Он до сих пор не признал присутствия последователей Вернгара, кроме реакции на комментарий Дейноса. Возможно, он считает, что, делая иначе, он будет выглядеть неуверенно, но Вальтекс опасается, что это уже в прошлом. Вернгар начинает проявлять вольности, уверенный, что у него достаточно поддержки, чтобы противостоять Гурону, если дело дойдет до этого. Гурону следовало бы запретить этой поддержке появляться в военной палате, если только он специально не попросил их присутствовать. Притворяться, что проблемы не существует, – признак того, что решить ее невозможно.

– Кор'сарро-хан возвращается из Второй Агреланской кампании, – сообщил Вернгар. – Он использует нашу атаку на его родной мир как предлог для бегства. Его войска прибудут израненными и деморализованными после побоища, которое они получили от рук т'ау, но они также в отчаянии, а отчаявшийся враг может быть самым опасным. Вернгар разводит руками и улыбается. – Внезапное появление подкреплений может нас смять. Однако если мы будем готовы к противостоянию с обоими силами, то сможем устроить подходящую ловушку.

Вальтекс очень хотел бы узнать, откуда Вернгар знает об Агреллане. Гурон говорил о шепоте варпа; есть ли у Отступника подобные ресурсы сейчас? Если он заключил с Темными богами такие же пакты, как Гурон, то время правления Кровавого Грабителя может оказаться на исходе. На плечах Гурона мерцает Хамадрия, принимающая сейчас форму рептилии с цепкими руками, но Вальтекс не видит никаких признаков того, что Вернгар смущен появлением фамильяра.

– Я набросаю тактические варианты с учетом данных о прибытии наших врагов в точку Мандевиля, численности и дислокации их сил, а также времени их прибытия, – предлагает Вальтекс, но не обращаясь к кому-то конкретно, сколько произнося слова в пространство.

– Благодарю, алхимик, – отвечает Вернгар, взглянув на него. – Твоя помощь очень ценна.

Вальтекс без труда уловил подтекст в этом высказывании. Его помощь – это нечто иное, на что Вернгар претендует, молчаливо давая возможность Гурону прервать его. Кроме того, Вальтексу напоминают, что его положение в любом варианте Красных Корсаров с Вернгаром во главе надежно лишь до тех пор, пока он полезен.

На мгновение Вальтекс задумывается о том, чтобы ответить силой на завуалированные угрозы Вернгара, но тут же отбрасывает эту мысль. Вернгар – свирепый боец, а самое мощное оружие Вальтекса – конверсионный лучемет, который он встроил в массив Индинабулы, – малопригодно для такой цели, как космодесантник, который может легко среагировать за секунду или около того, необходимую для активации системы. Нет, если Вальтекс хочет предпринять меры против Отступника, то это должно быть что-то более тонкое, и Вернгар, скорее всего, будет начеку, ведь мало кто более параноидален, чем тот, кто планирует предательство.

– С вашего позволения, лорд Гурон, – говорит Вернгар, – я соберу флот, подходящий для подкрепления наших братьев в системе Чогорис, и подготовлюсь к прибытию…

– Нет.

Единственное слово Гурона звучит резко и хрипло, но оно прорезает ровный тон Вернгара, как нож сквозь плоть.

Вернгар поднимает брови.

– Нет?

Отступник все еще балансирует на грани приличия, насколько это возможно в отряде еретиков, но это очень тонкая грань. Вальтексу уже много веков, и у него достаточно опыта, чтобы держать свои физические реакции под жестким контролем, но даже он чувствует, как его тело готовится к действию. Гурон выбрал место, где он будет действовать, и теперь все зависит от того, как отреагирует Вернгар.

– Я соберу флот, – прямо говорит Гурон. – И буду им командовать. Я не какая-то марионетка Альфа-Легиона, чтобы прятаться за спины других. Прайд заманил их в ловушку – теперь я сам ее приведу в действие.

– Повелитель, я бы попросил вас пересмотреть свое решение, – говорит Вернгар. Позади него Жнец Кожи переминается с ноги на ногу, его руки тянутся к двум длинным ксеносским клинкам, которые он носит на бедрах. Позвольте мне командовать флотом, и во имя вас я сокрушу этих выродков из Первого Основания, и пусть наше имя гремит по звездам. Я нашел Эбеновый Коготь – я не подвел вас.

Вальтекс слышал, как это случилось: Вернгар завладел артефактом и сбежал со своим колдуном, оставив Гурона спасаться бегством из-под рушащейся горы. В голове Валтэкса это выглядит как трусость, но логика в этом есть: лучше доставить артефакт, чтобы им могли воспользоваться Красные Корсары, чем рисковать потерять его вместе со всеми, кто отправился за ним. Гурон не должен был нуждаться в спасении. Если Кровавый Грабитель прокомментирует то, что Вернгар его бросил, это будет означать его собственную слабость.

– Да, – признает Гурон. – Но ты никогда не был планетарным губернатором, Вернгар, и никогда не был магистром Ордена. Твой опыт командования еще не включал управление зоной боевых действий, охватывающей целую систему. Я руководил проведением таких операций много раз. Гурон вызывающе покачал головой. На планете не хватает технологического прогресса, но это все еще родной мир Астартес, и те, кто вернется на него и будет его защищать, знают его лучше, чем мы. Это не то место, где стоит впервые пробовать себя в роли стратега.

Вальтекс замечает пару взглядов, направленных на затылок Вернгара его лакеями. Они жаждут битвы и славы, но только первое гарантировано против Белых Шрамов, которые являются мастерами молниеносной войны. Тактические способности Гурона хорошо известны. Звезда Вернгара, возможно, и восходит, но он еще не успел проявить себя в той же мере. Если Вернгар решит форсировать события, ему придется выбирать: доверяют ли ему эти воины настолько, чтобы следовать за ним, как за ведущим командиром? Гамбит Гурона смел, но не обязательно неразумен.

Вернгар не обращает внимания.

– А что, если пойти иным путем? – предлагает Отступник. Он разворачивает гололит так, чтобы на нем снова отобразилась большая часть галактики с пиктограммами, обозначающими последние известные местоположения всех основных сил, будь то Империум, Хаос или ксеносы. Вернгар выделяет новую планету: она находится ближе к Мальстриму, чем Чогорис.

– Огрыз? – спрашивает Вальтекс. Прикосновение к руне вызывает соответствующие данные, которые начинают прокручиваться в строке за строкой глифов.

– Разрушенный родной мир Ордена Захватчиков, – говорит Вернгар. – Практически на нашем пути к Чогорису. Империум пытается восстановить его, но их усилия были прерваны Великим Разломом. – Он улыбается. – Позвольте мне принять командование флотом, лорд Гурон, и я не только покажу вам, что могу подчинить себе родной мир Астартес, но и мы прибудем на Чогорис с большими припасами.

Вальтекс изучает данные по Огрызу. Он действительно обозначен как родной мир Захватчиков, но если информация верна – а в Империуме никогда не бывает абсолютно достоверных предположений, – то он все еще восстанавливается после разрушительной атаки эльдари мира-корабля Алайток, и Орден в настоящее время базируется на флоте. Огрыз относительно слабо защищен, но его склады забиты под завязку для использования Орденом в будущем: мало найдется более заманчивых целей для Красных Корсаров.

Вот новая ловушка для Гурона. Если он откажется от такой легкой цели, то станет ясно, что он опасается усиления власти Вернгара, но если он примет предложение Вернгара, то, скорее всего, позволит Отступнику одержать еще одну заметную победу, а это значит, что он почти наверняка возглавит действия в Чогорисе. Как только это произойдет, дни Гурона на посту командира закончатся.

Гурон некоторое время постукивает пальцами по столу гололита, затем поднимает взгляд на Вернгара.

– Как поживает Честь Макрагга?

– Очень хорошо, – отвечает Вернгар с широкой улыбкой. Машинный дух оказался более послушным, чем вы опасались.

– Превосходно, – говорит Гурон. – Учитывая это, я возьму его в качестве своего флагмана.

Улыбка Вернгара застывает.

– Ты можешь возглавить атаку на Огрыз, лорд Вернгар, – говорит ему Гурон. – А я буду оценивать твою компетентность, чтобы понять, готов ли я позволить тебе вести войска на Чогориса. Он нажимает руну, и гололит вспыхивает. – Все свободны.

На мгновение Вальтекс уверен, что Вернгар собирается устроить переворот здесь и сейчас: активировать Демон Бури, наброситься на Кровавого Грабителя и попытаться забрать его власть вместе с головой. Но тут улыбка Отступника оживает, он кланяется и удаляется вместе со своими спутниками. В конце концов, Гурон только что дал ему все, о чем он просил.

Вальтекс не уходит вместе с остальными. Он ждет, пока за ними закроется дверь, и обращается к Гурону, но Кровавый Грабитель говорит первым.

– Ты снова собираешься предупредить меня о его амбициях, Арменней?

– Сомневаюсь, что тебе нужно мое предупреждение, чтобы увидеть это, повелитель, – говорит Вальтекс. – Меня беспокоит то, как ты собираешься с ним справиться, ибо мне ясно, что он намерен низвести тебя до безвластного положения, прежде чем сместить.

– Честолюбие – хорошее качество в меру, – хмыкает Гурон. – А вот высокомерие – нет. У Вернгара в избытке и того, и другого, и это ему дорого обойдется.

– Ты ждешь, что он потерпит поражение, а он никогда не терпит поражения настолько, чтобы это имело значение, – говорит Вальтекс. Он говорит открыто, более открыто, чем обычно, но он обеспокоен. Гурон Черное Сердце – чудовище; он злобен, мстителен и безжалостен. Но в глазах Вальтекса он предпочтительнее Вернгара Отступника. – Пока ты ждешь подходящего момента для удара, он готовит позицию, с которой твой удар будет отражен!

– Не смей читать мне лекции о войне, Магистр Кузницы! – Гурон с рычанием надвигается на Вальтекса, и внезапно старый сломленный воин исчезает, сменившись покрытым шрамами злобным существом, вокруг которого кружатся темные ветры колдовства. Вальтекс стоит на своем, но ненависть в глазах Кровавого Грабителя заставляет его задуматься, хотя он подозревает, и надеется, что не он является его целью.

– Я не побежден, – прорычал Гурон, хотя Вальтекс чувствует, что необходимость заявлять о таком факте ставит под сомнение его правдивость. – Вернгар – ребенок, который думает, что раз он провел пару десятилетий, живя в Мальстриме, и все понял. Его понимание ограничено, а отсутствие перспективы делает его предсказуемым и уязвимым.

Хамадрия стрекочет с его плеча, Гурон улыбается и произносит слова, которые, как надеялся Арменней Вальтекс, он никогда не услышит.

– У меня ещё осталась последняя сделка, которую я могу заключить. Я буду в своих покоях. Не прерывай меня, если тебе дорога твоя душа.