Текст книги "Явь: Жизнь за жизнь (СИ)"

Автор книги: Мая Яринская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4. Жертва

Вечерело. Солнце постепенно клонилось к горизонту, птицы слетались в гнезда, звонким щебетанием оповещая других лесных жителей о том, что день подходит к концу. Двое юношей стояло посреди светлого подлеска, явно поджидая недостающего компаньона. Невзор взбалмошно жестикулировал, пока Баламут, скрестив руки и ухмыляясь, выслушивал его тираду.

– Мы не знаем наверняка, как давно Радость, Венцеслава и Пламена ушли на реку. А если с ними что-то случилось? – светлоглазый взволнованно метался туда-сюда и пинал попадавшиеся под ноги мелкие камушки.

– В порядке они, ручаюсь. По крайней мере, Радость точно может за себя постоять, – с видом знающего человека произнес темноволосый парень.

– Так бы без тебя и не догадался, – не скрывая издевки, сероглазый юноша резко всплеснул руками.

– Да ладно тебе, братец, прекращай уже обижаться, – на это Невзор вспыхнул еще сильнее, отчего его лицо вмиг приобрело багровый оттенок. Игнорируя эмоциональные всплески товарища, Баламут продолжил. – Думаю, девушки выбрали место с небольшим течением, оттуда будет удобнее запускать венки.

– С чего ты вообще взял, что я обижаюсь? – буркнул сероглазый, уткнувшись в высокий воротник рубахи. – Слушай, я себе места не нахожу. Где Мороз бродит? Договаривались ведь: «Встречаемся в подлеске с последними лучами солнца». Мне кажется, солнце успеет сесть до того, как он появится. Может, без него пойдем?

Баламут всерьез задумался над словами товарища, и бросив долгий взгляд в сторону землянок, решительно повернулся к Невзору. Договоренность для Баламута была превыше желания ринуться на поиски девушек к реке, и потому, разочарованно покачав головой, юноша отвернулся. Невзор же, удивленно подняв брови, уставился на него, а потом чертыхнувшись, развернулся и со злостью побрел в одиночестве к реке.

Баламут тяжело вздохнул и плюхнулся на ближайший пенек, устало подперев руку подбородком. Заметив небольшое поле пупавок[1], тот осторожно привстал и, приблизившись к самой красивой из всех, провел по ее лепесткам, замерев у середины яркого соцветия. Оно было ярко-желтого цвета, напоминавшего юноше солнце и близкого ему человека. Нахмурившись, он попытался понять, почему же его так тянет к цветку, а когда догадался, от осознания чуть отшатнулся от невинного растения.

Ромашка напомнила ему одну из его подруг – чьи волосы ветер развевал так же, как лепестки цветка, и чья улыбка сверкала так же ярко, как золотая сердцевина ромашки. Очнувшись от раздумий, юноша все-таки наклонился к цветку и сорвал его, а затем стал неспешно отрывать лепесток за лепестком, едва шевеля губами. Сорвав предпоследний белоснежный лепесток, глаза у Баламута заблестели, когда он тихо прошептал:

– Любит.

Губы тронула легкая улыбка, которая через несколько мгновений поблекла. Невзор ведь глаз положил на Радость, хотя девушка не отвечала на его ухаживания. Может, у Баламута все-таки есть шанс?

Юноша тяжело вздохнул, повалился на поляну с цветами и прикрыл глаза, держа в руке цветок с последним, не оторванным лепестком.

Небо темнело. Время не ждало. Уже порядком успевший заскучать Баламут начал думать о том, чтобы сойти с места и пойти искать Мороза, как вдруг заметил силуэт, маячащий за деревьями. Взбодрившись, юноша встал, размял спину и направился к высоким кустам. Из-за листвы прихрамывая, вышел Мороз. Виновато улыбаясь, юноша волочил за собой правую ногу. Баламут непонимающе поднял брови и уже открыл рот, чтобы спросить – что случилось и в порядке ли он – как Мороз махнул рукой и оперся левым плечом о дерево. Оглядевшись в поисках Невзора, юноша кивнул на Баламута.

– Прости, что заставил ждать – полено не вовремя на ногу упало. Невзор, как я понимаю, ушел? – Мороз стиснул зубы от боли и с серьезным взглядом уставился на собеседника.

– Правильно понимаешь. Если бы ты пришел вовремя, Невзор бы не ушел на поиски девушек один, – кареглазый Баламут нехотя бросил взгляд на лес, после чего задумчиво осмотрел ногу. – Помочь?

Светловолосый с грустной улыбкой покачал головой, и хромая, направился к лесу, показывая, что может идти сам. Баламут нахмурился и последовал за Морозом, всем своим видом как бы говоря «почему я не удивлен».

Неловко перепрыгивая через коряги, Мороз с неприязнью поглядывал на темнеющий лес. Заметив перемену в настроении компаньона, Баламут все же решил попытать удачу и напрямую спросить об интересующей его теме.

– Почему ты леса шугаешься?

Непринужденно-напряженный тон разрезал молчание – Мороз резко остановился и поднял на него ледяной взгляд. Кареглазый юноша сразу понял – зря решил продолжить беседу, – и, неловко потоптавшись на месте, Баламут медленно направился вперёд, оставляя позади себя недовольного Мороза. Тот, в свою очередь, сменил серьезное выражение лица на задумчивое, раздумывая, нужно ли отвечать на столь личный вопрос. Всё-таки затяжное молчание победило, и он тихо ответил:

– В детстве ночью здесь потерялся. Я был совсем ребенком, сам выбраться не мог. Меня только с рассветом нашли, – нахмуренное лицо Мороза посерело и брови сдвинулись еще сильнее. Поравнявшись с собеседником, он продолжил. – Я тогда молился богам, а они ко мне не пришли. Никто мне в ту ночь не помог. С тех пор я в высшие силы и не верю.

Баламут сочувственно вздохнул и понимающе кивнул ему, после чего откинул в сторону ветки, мешавшие пройти хромающему Морозу. Тот благодарно кивнул и легко махнул рукой, пропуская парня вперед.

– У каждого из нас есть свои страхи. Их наличие и делает нас живыми. – Баламут выдержал серьезную паузу и продолжил. – Если бы я ничего не боялся, кем бы я был тогда?

Мороз бросил на кудрявого юношу задумчивый взгляд, в котором проскальзывала искра уважения. Долю секунды он колебался, пока не решился задать вопрос:

– А чего страшишься ты?

Руки Баламута немного дрогнули, Мороз понял – спросил про личное, настолько близкое, что ему вряд ли откроются. С другой стороны, он же ответил, хотя и не должен был.

– Я? – с улыбкой переспросил юноша, словно этот вопрос ровным счетом ничего не значил для него. То, что Мороз поделился с ним небольшой тайной, не обязывало его говорить о своей. – Мне не положено бояться.

Баламут отвел грустный взгляд в сторону, думая над своими словами. А ведь он противоречил самому себе. Тихий шелест ветра пронесся над его головой, отчего юноша поправил воротник рубахи.

– Знаешь, я часто храбрюсь, но это не значит, что мне не бывает страшно. Я стараюсь не подчиняться страху – если склонишь голову раз, потом вряд ли ее подымешь. Будешь склоняться вниз постепенно, все ниже и ниже, пока полностью не окажешься придавленным к земле. Тогда сил не остается и уже никакой луч света тебя не спасет, – глаза Баламута остекленели, и он продолжил. – Даже самое дорогое, что ни на есть на свете, самое для тебя ценное, – не сможет поднять тебя с колен, пока ты сам не возьмешь себя в руки и не вырастишь в себе волю.

Заледеневшие глаза Баламута оглядели темнеющее небо. Лес постепенно погружался в холодную, опутывающую мраком тьму. Мороз, наблюдающий за сменой настроения товарища, неприязненно дернулся и попытался ускорить шаг. Безуспешно.

– Давай уже помогу, – Баламут не выдержал, и не спрашивая, взял парня под руку и потащил за собой.

– Им на месте не сиделось? – Мороз недовольно фыркнул. – Зачем тащится к реке погадать в такое позднее время, лучше бы остались как обычно у нашего озера.

Баламут терпеливо вздохнул и продолжил выслушивать нервное ворчание товарища, параллельно размышляя о своем.

Видимо, Мороз таким образом со страхом справлялся – когда болтаешь не так уж и боязно двигаться вперед. У каждого свои причуды, из-за этого дразнить его что ли?

– Речные русалки девиц ведь не трогают, – Баламут задумчиво повел головой, и встретившись со скептичным взглядом собеседника, закатил глаза. – Это мы можем схлопотать, девушкам пугаться нечего.

Мороз сначала усмехнулся сказанному, а потом улыбка медленно сползла с его лица, и он остановился в нерешительности: ведь если сказанное Баламутом – правда, то парням тем более не стоит идти к реке одним. Парни оперлись на стволы сосен в задумчивости, явно размышляя над дальнейшим планом действий.

Видимо, тьма лесная имела воодушевляющий эффект: потоптавшись на месте, они оценили обстановку вокруг и, больше не сомневаясь, продолжили путь.

– Нам недолго осталось. Раз уж идти, так до конца, – собрался с духом Мороз.

Не успели они пройти и несколько сотен шагов, перед глазами показалось устье реки. На выходе из леса был небольшой склон, ведущий к ровному песчаному берегу. Недалеко от землистого оврага, прямо возле воды расположились Пламена и Венцеслава. Рядом с ними в землю было воткнуто несколько горящих дымящихся деревяшек. Одна из девушек отвлеклась от плетения венка и подбросила немного хвороста в импровизированный костер, после чего вернулась к подруге и выхватила у нее из рук венок, поменяв на свой. Посмеявшись, девушки продолжили плести венки в тишине, понятной только им двоим.

Судя по всему, им было приятно молчать и наслаждаться обществом друг друга. А может быть это просто так выглядело со стороны? Вдруг, они молчали не от наслаждения тишиной, а от тяжелой ноши, что легла на их плечи – а любое слово, прерывающее тишину, превращалось в крупицы соли, падающие на кровоточащую рану?

Мороз не хотел соглашаться с закравшимися предположениями, и желая их развеять, направился было в сторону девушек. Но Баламут чуть придержал его за локоть, кивая в противоположную сторону.

– Будь осторожен, друг, – в его глазах отражались маленькие язычки огня, пылающие в костре, от чего Мороз невольно остановился и прислушался к нему. – Я пойду Невзора и Радость искать.

Несколько секунд Мороз, оторопевший, стоял и смотрел вслед уходящему Баламуту. Услышанное прозвучало так странно, что он даже не сразу понял, что слова были обращены к нему.

– И ты будь осторожен, – опомнившись, юноша чуть поддался назад, помедлив с продолжением предложения, – друг!

Странное ощущение поселилось внутри – будто все это время Мороз был один, жил в холодной, морозной коробке, а сейчас туда проник теплый, согревающий лучик света. Его любили и опекали родители, но друзей у него практически не было – из всей общины единственным его другом была Чернава. Одной из причин тому было отсутствие веры в богов, он не мог разделить искреннюю радость с другими членами общины. А в общем-то, причина одиночества была в нем самом – с детства никто кроме маленькой девочки с черными косичками Чернавы дружбой с Морозом особо не интересовался, а сам он никак не мог найти поводов для дружбы со сверстниками.

Задумавшись, Мороз и не заметил, как к нему подошла Пламена, и вмиг он был окачен холодной водой с головы до ног. Он отшатнулся и чуть было не упал от такой шутки. Случайно наступив на больную ногу, юноша недовольно нахмурился. Кожу неприятно захолодило и Мороз с каменным лицом обернулся к нарушительнице своей задумчивости – смеющейся Пламене. Рядом стоящая Венцеслава неловко улыбалась, окинув юношу извиняющимся взглядом. Парень не спеша стряхнул с себя воду.

Мороз признался себе – порой Пламена раздражала его. В отличии от юноши, который жил в селении долгие годы и так и не смог завести с кем-то кроме Чернавы крепких отношений, Пламена пришла всего лишь одну луну назад, и практически сразу построила со всеми доверительные отношения.

– Ты меня напугала, – упрекнул Мороз Пламену. – Больше так не делай!

– Надо же, какой серьезный, – девушка насмешливо фыркнула, покрутилась вокруг своей оси и подбежала к подруге, прошептав ей что-то на ухо.

Мороз недовольно закатил глаза и неспешно направился к небольшому костру.

Мелкие искры падали на песок и потухали в мгновение ока. Казалось, он один существовал в этом загадочном моменте, слушая ночную тишину, прерываемую тихим треском ветвей, и стрекотанием кузнечиков. Эта картина была для Мороза настолько обыкновенной и привычной, но что-то его тревожило, и парень в недоумении опустился на песок.

Жизнь вдруг показалась такой серой и тягучей, будто сотканная из постоянно повторяющихся событий-клеточек паутина. Он и раньше задумывался об этом, но ежедневная рутина не давала ему достаточно времени на рассуждения. А сейчас, сидя на мокром песке, обдаваемым едва заметным теплом, он думал о постоянно повторяющейся череде событий. А ведь все вокруг и вправду было будто ненастоящим: качественно созданные декорации в виде природных явлений, животных, даже людей, постоянно развлекали его, и забывшись, он на некоторое время перестал задумываться о том, для чего вообще живет. Неужели они жили только для того, чтобы сеять зерно, создавать потомство и развлекаться в праздники?

Возникло давящее ощущение в груди – как будто он упускал нечто важное, не знал о том, что было ему жизненно необходимо знать. Тайный смысл жизни, который он пытался уловить, каждый раз ускользал от него, как песок сквозь пальцы. В груди больно сдавило сердце, отчего Мороз согнулся и невольно приобнял себя за одно колено – поврежденная нога все еще оставалась лежать на песке.

Морозу хотелось сделать что-то значимое – то, что навсегда изменит его жизнь в корне, то, что разорвет круг повторяющихся событий. Необъяснимое желание сильно забилось в груди, гонимое необъятным огнем и жаждущее выбраться наружу. Воздух в легких вдруг показался непривычно холодным, а песок под ладонью неприятно-колючим. Юноша шумно выдохнул, не зная, что делать с внезапно разгоревшимся внутренним пылом. Темное небо над головой начало тяжелеть, своим постепенным снижением давя на виски. Мороз крепко зажмурился, от чего закружилась голова и он плюхнулся на песок.

Рядом послышался шелест одежды и спустя несколько секунд Венцеслава приземлилась напротив него, прямо за костром. Разжав глаза, парень поморгал несколько раз, настойчиво прогоняя белую дымку из глаз. Наведя сфокусированный взгляд на девушку, тот в ожидании приподнял бровь, однако в ответ последовало молчание. Та аккуратно вплетала травы в небольшой венок, чередуя с цветами, образующими красивый узор. Мороз невольно замер от того, насколько быстро и умело девушка сплетала стебельки растений. Закончив заплетать последний стебелек, девушка горделиво улыбнулась своей работе, после чего поднялась с земли и направилась к воде. Заинтересованный юноша вытянул голову, пытаясь разглядеть, что же Слава творит. Та осторожно склонилась к воде, проведя по поверхности ладонью, и обернулась к нему со строгим взглядом.

– А ну, не смотри!

– Почему? – юноша непонимающе сдвинул брови и расправил плечи. – Хочу и смотрю. И вообще, куда ушла Пламена?

– Любопытный нашелся, – девушка многозначительно фыркнула и отвернулась, подхватывая венок с травы.

Вода охватила нежные лепестки, окутывая их прохладой и волшебством. Пальцы соприкоснулись с прохладой и в последний раз дотронулись до трудолюбиво сделанной работы. Венок тихо заскользил по воде, подталкиваемый тихим, несильным течением. Девушка завороженно наблюдала за ним, не смея отвести полный надежды взгляд. Было непонятно чего она ждала больше – снос венка сильным ветром или его спокойное плавание. Поверхность воды опасно заколебалась и венок подхватило более сильное течение, качая его из стороны в сторону. Пальцы невольно сжались, впиваясь кончиками во влажную землю, ресницы чуть задрожали в предвкушении увидеть судьбу венка. А может, и не венка вовсе.

Мороз спокойно наблюдал за девушкой, изредка провожая венок взглядом. Он никак не мог понять, что столь важного в этом круге из цветов, раз она наблюдает за ним с таким трепетом. Юноше невольно стало интересно, что еще может заставить ее сердце затрепетать, а ресницы тихо подрагивать. Смахнув внезапную мысль в сторону, парень отвернулся и тихо пробормотал себе под нос.

– Бред. И какой от этого толк? – несмотря на тихое высказывание, завороженная, как ему казалось, девушка, услышала недовольное бурчание и чуть повернула голову в его сторону.

– Такой, что ты можешь узнать все, что душе угодно, – Венцеслава тихо вздохнула, когда венок заплыл за камни и покинул поле ее зрения. – Не обязательно гадать на жениха, ведь только ты решаешь, что тебе надобно узнать.

Ветер тихо зашелестел, подхватывая легкие пряди волос и держа их на весу, плавно покачивая. Слава с грустной улыбкой подставила ладонь под мягкое дуновение стихии, прикрывая глаза и покачивая головой в разные стороны. Девушка тайно наблюдала за реакцией Мороза – шелест ветра дошел и до него, заставив парня нервно дёрнуться и скрестить ноги. Тот уставился на нее вопрошающим взглядом, не желая говорить вопрос вслух.

– Я хотела посмотреть на свою судьбу, – Венцеслава сжалилась и решила уточнить. – По крайней мере на одну из ее ветвей.

– И как, растут на ней плоды? – Мороз вопросительно приподнял бровь и с иронией улыбнулся, на что светловолосая девушка снисходительно фыркнула.

– Путь сложен и тернист. Течение реки жизни подхватило меня и понесло. Плыть стало легче, но цепляться за острые камни стало больнее, – девушка решила не скрывать и подняла бледную руку к небу, разглядывая небесные светила сквозь пальцы. – Несмотря на это, я считаю, что смогу доплыть до конца. Каждый сам выбирает свою реку и море, в которое она впадет. Жаль правда, если ты хочешь жить в другом море, течению противиться бывает очень нелегко.

Сжав воздух в кулаке, Слава обреченно опустила руку и задумчиво уставилась на Мороза. С чего это вдруг она стала с ним откровенничать? Мало ли, лишнего скажет и проблем потом не оберешься. Вот петух, на слова выводит!

Слава бросила недовольный взгляд на собеседника и горделиво вздернула подбородок, всем своим видом показывая, что больше откровенничать не станет. Возникла неловкая пауза молчания. Мороз и не думал продолжать разговор, явно задумавшись о своем. Украдкой посмотрев на него, девушка заметила, как непривычно юноша расслабился после ее последней фразы – он уже успел выпрямить ноги, а руки, чуть согнув, поставил за спину. Неужто настолько доверился ей?

Ветер всполошил ткань его рубашки, девушка опомнилась и перевела взгляд на потухающий огонь. Подбросив оставшийся хворост, та с облегчением поднялась и отошла на несколько шагов к ближайшим кустам, принявшись собирать опавшие ветки.

Мороз был настолько увлечен мыслями, что не заметил ее исчезновения. Казалось, он был приятно удивлен. Очнувшись, он бросил взгляд на уходящую девушку, постепенно начиная осознавать, что она не является той, кем кажется на первый взгляд. Казалось, глубину ее души можно было познать только долго смотря в темно-голубые, как вечернее небо, бездонные глаза, либо найдя хоть какую-то зацепку в разговоре. А ведь если подумать, разговоры с ней – большая редкость. В отличии от своей подруги, Венцеслава вела себя более скрытно, хотя и пыталась влиться в жизнь поселения. Во время беседы ребят она не говорила много, скорее только слушала, внимательно разглядывая каждого из говорящих. Каким бы странным это не казалось, Мороз считал, что таким образом девушка осваивается в новой для нее общине, делает наблюдения о каждом человеке, чтобы потом быстрее наладить с ним общение.

Сейчас же она вела себя по-другому – говорила, вдохновленная чем-то далеким и болезненным, дышала глубже и гораздо спокойнее обычного, да и смотрела в глаза чаще. Может, ей не нравится большое скопление людей?

Мороз поддакнул сам себе – если это так, то он ее понимает. Юноша тоже не особо любил мельтешить среди ребят, ему по душе было больше времяпровождение в одиночестве, либо беседы с глазу на глаз. Общаясь с человеком один на один, он чувствовал себя безопаснее, по сердцу разливался греющий свет, а на душе сразу становилось приятно.

А может у него развилась способность склонять людей к откровениям? Уже второй человек за день открылся ему и рассказал нечто личное – неслыханная редкость. Интересно: почему этот талант не проявился раньше, и каким образом он вообще возник?

Кряхтя, юноша заставил себя встать и поковылял в сторону Славы – та набрала уже приличную охапку и собиралась возвращаться, когда Мороз забрал у нее из рук ветки и, пыхтя, попрыгал обратно к костру. Девушка непонимающе развела руки, когда парень вернулся и, нагнувшись, стал собирать хворост.

– Иди, я сам.

Ночной омут тихими касаниями и манящим шепотом окутывал с головы до пят. Недовольный Невзор, чертыхаясь, перелезал через высокие, густые кусты. В какие дебри он зашел – юноша и сам подавно не знал. Отказавшись добропорядочно ждать товарищей, он самолично лишил себя помощи в виде проводника по лесу. Естественно, многие тропинки он знал, однако парню и в голову не пришло, что в темноте он легко может заплутать. От невнимательности и недостатка света Невзор запнулся о внушительную корягу и, потеряв равновесие, грохнулся прямо в кучу мха. Ночным зрением юноше, к великому сожалению, не повезло обладать. Теряя терпение, бедный парень постарался выдохнуть всю нервозность и успокоится, как вдруг услышал тихий смешок подле себя. Резко подняв голову, юноша оглянулся, пытаясь рассмотреть источник звука в непроглядной тьме. Зацепившись взглядом за соседнее дерево, он с удивлением отметил выглядывающие серые глаза и светлые прямые пряди. Девушка смотрела на него со смешинками в глазах, чуть щуря их, что являлось признаком искренней улыбки. Невзор облегченно выдохнул и попытался встать, отряхиваясь.

– Я долго тебя искал, – пробормотал он, все еще стряхивая крошки земли с темной рубахи. – Аж заплутал.

Девушка тихо захихикала, послала ему хитрую улыбку и бросила в него белый цветок. От неожиданности Невзор растерялся, и только спустя пару секунд понял, что нужно поднять растение. Неловко присев, и попытавшись разглядеть белое пятнышко, он в недоумении поднял голову и заметил, как девушка убегает. Отступив назад от удивления, юноша нащупал цветок в траве и погнался за ней.

– Радость, погоди!

Тихий крик потонул во тьме, сливаясь с загадочной, ночной мглой. Невзор бежал за светлым силуэтом прямо по лесным кочкам, чудом не поскальзываясь и не падая в темноте. Так пробежали они от силы шагов триста, пока не выбежали прямо к реке. Ночная река встретила их свежим и прохладным дуновением ветра, Радость ловко сбросила с себя белый сарафан и забежала в воду. Если бы от темных вод ее не отделяли ткани снежно-белой рубахи, девушка слилась бы с мраком. Благо, ситуацию также спасало и время года – летние ночи всегда были светлыми, и если в лесу сложно было что-то заметить, то у реки открытое пространство было хорошо освещено. Свет, прогнавший лесную мглу, позволил чувствовать себя гораздо свободнее и увереннее.

Нагнав Раду, юноша направился к водной глади. Девушка не заплывала далеко, и парень мог видеть объект своего преследования. Радость игриво накрутила волосы на палец и задорно подмигнула Невзору перед тем, как исчезнуть под густым слоем воды. Ошеломленный парень растерянно скинул с себя рубаху и порты, оставив одежду и лапти у самой воды. Осторожно зайдя в воду, он чуть поежился, и кинув несмелый взгляд на девушку, в которую был давно влюблен, продолжил погружаться в воду, пока дно полностью не исчезло под ногами, а волны стали касаться шеи, скрывая и пряча ключицы.

Невзор не смог удержаться от соблазна, хотя всегда осторожно относился к воде несмотря на то, что с детства его семья и племя были тесно связаны с водными просторами. А вот Радость, насколько он знал и помнил, обожала водную стихию – девушка могла часами плавать в озере, подбивая остальных ребят на водные утехи.

Медленно подплыв к русоволосой, он осторожно коснулся ее плеча, на что девушка мягко повела головой и указала ему на водный омут.

– Проверим, кто дольше продержится под водой?

В ее глазах появился азартный блеск, губы будто налились кровью, а щеки заметно покраснели. Невзор точно не понял – это была реакция на его прикосновение или на предоставленную идею соревнования, а потому уверенно согласился на предложение девушки. Если Рада что-то замышляет – лучше с ней не спорить и воспользоваться возможностью сблизиться, пока такая существует.

Приготовившись и задержав дыхание, оба по команде девушки нырнули под воду. Погрузившись под воду, Невзор крепко зажмурил глаза и постарался сконцентрироваться. Время замедлилось, в глазах заплясали темные пятна. Ничего не было видно – дно было охвачено мраком, а воздуха в легких стало не хватать. Невзор стремительно вынырнул на поверхность, оставляя после себя множество мелких брызг. От поспешности вода попала в горло, и парень закашлялся. Рады и след простыл.

Вдруг кто-то обхватил его ногу и резко дернул под воду. Невзор от неожиданности не успел набрать достаточно воздуха в легкие. Вода затекла в уши, он снова погрузился в омут.

Попытавшись вырвать ногу из крепкой хватки, юноша испуганно замахал руками, сигнализируя о том, что у него в легких заканчивается воздух. Перед глазами тут же промелькнули светлые пряди волос, склизкие, похожие на водоросли. От их прикосновения к лицу Невзора бросило в дрожь, он брезгливо поморщился, и тщетно пытался понять, почему Рада не отпускает его. В следующее мгновение перед его лицом возникли ярко-синие глаза – они возникли во тьме так неожиданно! Их сияние было нечеловечески волшебным и таким завораживающим. От удивления он не мог дышать и двигаться. Юноша в мгновение ока попался в ловушку – зачарованный, он перестал думать о нехватке воздуха, тело расслабилось, больше не было мыслей о сопротивлении. Ему хотелось только смотреть в эти потрясающие глаза, искрящиеся безумием и нечеловеческой красотой. Загадочный взгляд пленил его, что-то чешуйчатое и шершавое обвилось вокруг живота и плеч. Тело постепенно онемело, голова кружилась, а в глазах против воли начало темнеть. Невзор попытался сконцентрироваться, и в последний раз, что есть силы распахнул ресницы – так сильно ему еще никогда не хотелось смотреть в чьи-то глаза. Лишь бы не потерять их из виду, лишь бы чарующее сияние не пропало, лишь бы не исчезло. Он хотел смотреть в них до последнего биения сердца, до последнего взмаха ресниц. Лишь бы видеть.

Губ коснулось что-то неимоверно холодное и в следующую секунду на парня обрушился шквал необъяснимых ощущений. Тело вдруг стало невероятно легким, как гусиный пух – казалось, одно дуновение, и он взлетит, один толчок воды и его унесет в речную даль. Вместе со свободой почему-то в сердце образовалась дыра, будто костер, горящий на протяжении всей жизни, потух, а тепло, исходившее от него, украли. Вместо тепла появилась бездонная, огромная яма, с каждой секундой наполняющаяся всепоглощающей пустотой все больше и больше. Прошлое, воспоминания сожглись в мгновение ока, все прожитое вылетело из головы и забылось, будто кто-то порвал ниточку, соединяющую воспоминания и опыт жизни с сознанием.

Черная дыра в груди медленно начала заполняться, чем-то жидким, неприятно холодным и тяжелым. Но юношу это уже не волновало. Невзору вдруг стало так хорошо – ему ни о чем не нужно было беспокоиться, все прошедшее ведь позабыто. На губах нарисовалась глупая улыбка, а глаза с обожанием обернулись в сторону голубого сияния. Обладательница чарующего взгляда хищным движением руки притянула юношу к себе и ласково приобняла, скрываясь в омуте тины и песков. На поверхности реки отобразилась лишь мелкая рябь, ставшая единственным свидетелем последнего губительного вздоха юноши, по неосторожности решившего отправится в лес одному.

[1] Пупавка – народное название ромашки