Текст книги "Самотошная водица"

Автор книги: Мая Кармашек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

   Ружинка пищала с пола, в тщетной попытке быть услышанной. Затем по шторе забралась на подоконник и прыгала, размахивая руками. После рисовала на стекле, но буквы получались крохотными. Наконец, догадалась применить магическую пыль и по стеклу поползла толстенная фиолетовая линия от чернильной кисточки, которую Ружинка едва удерживала при помощи того же заклинания левитации.

   Линию Дашенька заметила. Тонкая черная бровь изогнулась под белоснежной челкой. Девочка проследила взглядом и с изумлением обнаружила уменьшенную версию подруги.

   – Ты сама так пошутила или постарался кто? – поинтересовалась Дашенька.

   Набравшись терпения, Ружинка подробно пропищала ей на ухо, что случилось у книжного домика.

   11

   Переправа на остров у речной излучины показалась Ружинке бесконечной. Скрип уключин пробирал до костей. Качка совершенно вымотала девочку. Ощутив, как нос лодки уткнулся в мокрый песок острова, Ружинка испытала невероятное облегчение.

   Дед Шишмарь возвышался над травой и кустами, смотрел грозно, но с лукавой искоркой в уголках глаз. Худой и едва ли на голову выше Дашеньки. В полосатых домотканых брюках, белой льняной рубахе и лихо заломленной назад кепке. С парой колосков в руке.

   – Ну и что тут у нас? – прокряхтел он, пошевелив пышными седыми усами над квадратной бородой, достающей до груди.

   Дашенька закончила привязывать лодку и подоспела как раз вовремя, чтобы объяснить ситуацию.

   – Гертруда вернулась, – дед Шишмарь вовсе не удивился. – А чего ж. Домик-то раньше и, правда, ее был. Но это когда еще. Так что право-то она имеет. И если до разбирательств дойдет, большинство может на ее сторону встать. Потому как давным-давно, в стародавние времена Гертруда домик из книг сама и поставила.

   Голос деда Шишмаря наполнился бархатом и зазвучал убаюкивающе. Не настолько, чтобы уснуть, но достаточно, чтобы присесть и завороженно слушать.

   – Тогда Гертруда и еще три юные ведьмы явились в дикие места и заложили первый ковен, – на рассказ деда Шишмаря прилетели маевки, мелкие пташки и светлячки. Прибежали полевки и белки. Притопал маленький ежик. Они расположились по кустам вокруг дорожки и явно наслаждались историей.

   Дашенька успокаивающе кивнула Ружинке и присела пенек.

   Дед Шишмарь продолжал:

   – Ковен тот нужен был для защиты от злого духа, что водился в лесах. Опасная демоница, похищавшая детей и одиноких путников, чтобы питаться их душами.

   Ведьмы неспроста решились дать бой нечистой силе. Каждая из них потеряла из-за демоницы близкого человека. Марьяна лишилась сестры, Ульяна – жениха, Динара – отца, а Гертруда – дочери. Она более других жаждала мести.

   И вот ковен был создан, магические печати наложены, и клятвы произнесены. И стало понятно, что ведьмам не хватит сил, чтобы одолеть демоницу. Уж очень древней та была, слишком много душ поглотила. Тогда Гертруда, одержимая отмщением, заключила черную сделку со злым бесом, привратником Стриги, еще более древним и опасным, чем местная демоница.

   Но привратник согласился помогать не просто так, он затребовал высокую плату – три ведьминых души, принесенных в кровавую жертву.

   Самой темной ночью, какая только бывает, Гертруда убила подруг, а души их прокляла на вечное мучение – настолько сильно хотела отомстить.

   И злой бес выполнил уговор. В час Быка, когда ночь наливается кровью и страхом, он вступил в схватку с демоницей. Над лесом блистали молнии, хотя не было грозы, земля содрогалась и стенала, а река замерла от ужаса и вода в ней на время остановила бег.

   На рассвете все было кончено. Бес одолел демоницу, проклятие спало. А Гертруда осталась у остывшего очага, совершенно одна, с бездной отчаяния в сердце.

   Дед Шишмарь замолчал, над островом повисла звенящая тишина, прерываемая тоненьким звоном тающей в воздухе хрустальной сказки. Миг, другой – испарилась полностью, и на душе легче стало.

   – Страшная, – подытожила Дашенька, – но все равно не оторвешься, – и напомнила: – Ружинка ждет. Надо бы заклятие снять.

   – Это мы быстро. Кто хрустальные сказки вяжет, тому заклинание разметать – плевое дело, – дед Шишмарь улыбнулся в пышные седые усы. Глянул на кадушку – светлячки мигом принесли шепотку вересковой пыльцы, мигнул маевкам, те зажгли свечку возле бочонка с ключевой водой.

   Ружинка, приоткрыв рот, наблюдала, как дед Шишмарь шевелит губами, а воздух вокруг словно делится на разноцветные слои – красный, зеленый, фиолетовый. Как к рукам Ружинки, совершенно озябшим за время переправы, тянутся тонюсенькие радужные щупальца. И едва одно их них коснулось мизинчика девочки, мир с головокружительной скоростью принялся уменьшаться.

   – Ну вот, вроде, как и было, – удовлетворенно хмыкнул Хранитель реки.

   Чай с пирожками пришелся как нельзя более кстати. Дашенька пододвинула к подруге баночку с яблочным вареньем.

   – Ешь. Прямо из банки ложкой. После таких приключений надо силы восстановить.

   Варенье и пирожки оказались безумно вкусными, а чай приятно пах мятой.

   Багровые закатные облака сулили на завтра жару. День заканчивался под несмолкаемый хор лягушек и писк комаров.

   Перед сном Ружинка с разрешения хозяев копалась в библиотеке деда Шишмаря. Тут хранились огромные старые атласы. Ружинке нравилось сравнивать названия, данные одной и той же местности в разное время. Нашлись книги, по большей части диковинные, про дальние страны или потусторонние миры. А некоторые рассказывали о Речной деревне и ее округе. Написаны давно, отпечатаны еще с ерами и ятями.

   Из одного манускрипта выпала сложенная вчетверо карта. С удивлением Ружинка прочитала заголовок, нацарапанный от руки: «Сокровенныя? м?ста Сокрытой чащобы».

   «Вот оно, – обрадовалась Ружинка, – если, скажем, что с краю, наверняка, ерунда запрятана. А в самом центре, скорее всего, такое, что ведьме точно придется по вкусу. И она вернет мне мой домик. То есть, бывший свой. Но это все равно. Главное, что вернет».

   Ружинка достала из стола чистый лист бумаги, вытащила карандаш из пенала и принялась со всей тщательностью копировать карту.

   Через два часа, когда на улице сгустилась ночная тьма, а хозяева легли спать, Ружинка закончила с последним крестиком и изгибом.

   Дело оставалось за малым – сходить в центр болот и забрать. Вопрос, как это сделать, Ружинка решила оставить на утро. Глаза слипались, и она побрела к диванчику, где заботливая Дашенька приготовила постель из подушек, валиков и двух одеял.

   Сон укутал оранжевым покрывалом. Снилась дорога под моросящим дождем вдоль кромки леса. Неясный туман на горизонте манил спокойствием. Где-то за поворотом лаяла собака, значит, скоро поселок и гостеприимная корчма с непременно жарким очагом и горячей едой. И вот уже ноги окутывают мягкие тапочки, кресло пододвинуто поближе к камину, а в чашке дымится чай. Огонь перепрыгивает с полена на полено, приковывает взгляд, словно бы живой. Он голоден, но не страшной ненасытностью пожара, после которого остаются ожоги и тлеющие угли. Он жаждет перерождения, творения нового.

   – И вовсе не хочет никого обижать, – пробормотала Ружинка и проснулась.

   В окошко заглядывал кусочек голубого неба. Дед Шишмарь хлопотал у печки, готовил гречневую кашу и блины на завтрак. Дашенька еще спала, Ружинка не стала ее будить, а тихонечко выскользнула на крыльцо и с наслаждением потянула холодный с ночи, пропитанный утренним туманом воздух.

   Царила та особая лазурная тишина – повисшее мгновение предрассветного покоя, когда птицы еще спят, а ночные хищники уже спят, и в мире есть только ты и на самой кромке горизонта раннее, не умеющее пока что согревать солнышко. Но вот-вот – и оно низринет яркие потоки света, пробуждая всё и всех. Наступит новый день. Непременно хороший, белый день.

   Ружинка юркнула в деревянную душевую, где из огромной бочки лилась теплая дождевая вода. Свежие полотенца висели у входа на гвоздиках. А на табуретке обнаружилась мятная паста и новенькая, запечатанная зубная щетка.

   Прошло минут двадцать, прежде чем Ружинка вернулась обратно в дом. У стола сидел невесть откуда взявшийся лесовичок. Дашенька умывалась у рукомойника, мимолетно улыбнулась и не спросила, а поставила перед фактом:

   – Каша на столе, блины с медом, масло, яблоки. Мне по делам срочно. Обратно тебя Сам Самыч перевезет.

   Лесовичок добродушно кивнул и покосился на тарелку с блинами.

   – Ешьте, пока не остыло, – рассмеялась Дашенька.

   12

   Первым делом Ружинка бросилась в школьную раздевалку, где в шкафчике висело сухое, привычное черное платье. Слегка помятое после вчерашних приключений, но не настолько чтобы оставаться в мерзком спортивном костюме.

   Расплела и снова заплела рыжие косички. И с удовлетворенной улыбкой надела на голову черный котелок с лиловым ромбом на тулье, размышляя, как удачно вышло, что одежда и шапочка уменьшились вместе с ней.

   Затем долго изучала карту, надеясь, что перерисовала с максимальной точностью все изгибы, повороты и крестики.

   На школьной кухне наскоро приготовила несколько бутербродов с острым деревенским сыром, тонко порезанным огурцом и еще тоньше нашинкованным луком.

   Дашенька так и не появилась, и Ружинка решила идти одна.

   Июльское солнце пробивало растущие вдоль дороги клены золотыми спицами. По тропинке неторопливо ползали желтые и изумрудные пятна. Ружинка поймала солнечный зайчик на ладошку и вздохнула. День обещал быть жарким.

   – И куда это мы идем? И что это у нас за карта? – раздался ехидный голос Ромы. Мальчик вышел из-за дерева, чуть не лопаясь от гордости, как ловко он прятался за стволами.

   Ружинка отметила, что на Роме другая серо-буро-малиновая в крапинку майка, но тоже мятая.

   «Вдвоем веселее, – рассудила Ружинка. – А еще может понадобиться кто-то для переноски тяжестей».

   И посвятила Рому в подробности плана.

   Мальчика не пришлось уговаривать. Согласился мгновенно, не дослушав до конца. Жажда приключений влекла и манила, глаза светились, Рома уже представлял, как после его все хвалят и награждают чем-то особенным, чего еще никогда ни у кого не было.

   – Конечно, помогу!

   – Но без меня вам в Сокрытую чащобу не войти. Там магия покровов нужна.

   Ружинка ойкнула, оборачиваясь. Рома аж подскочил от неожиданности.

   Рядом стояла словно из-под земли выросшая кикиморка и дружелюбно улыбалась. Даже чересчур дружелюбно. Настолько, что приснись она Ружинке, девочка вскочила бы с криком. «Жутковатая улыбка, – думала Ружинка. – От уха до уха. И взгляд такой, распахнутый что ли».

   Кикиморки выглядели по-разному. Эта отличалась светло-зеленым отливом кожи и невероятным беспорядком в копне бирюзовых волос. Будто покинутое воронье гнездо топорщилось во все стороны. Простенькое салатовое платье изумительно хорошо подходило к изумрудным глазам. На ногах красовались стоптанные оливковые сандалии.

   – Да мы, наверное, сами, – промямлил Рома, потирая прядь на лбу.

   Кикиморка отмахнулась, всем видом показывая, без нее путешествие обречено на провал. Ружинка с Ромой ничегошеньки не знают о болотном мире, да и копию карты, наверняка, держат верх ногами.

   – Я – Ружинка, – спохватилась Ружинка. – Это Рома.

   – А я Василиска! – обрадовано хлопнула в ладоши кикиморка. Затем замерла слегка озадаченная. – Василиска. Ну же.

   Ружинка и Рома непонимающе переглянулись.

   – Василиска, – огорченно прошептала кикиморка. Улыбка покинула лицо. – Вы меня не помните? Я же с вами в одной группе учусь.

   Ружинку осенило.

   – Так это ты «ка Вэ» из списка? Тебя всегда нет по уважительной причине? – вытаращила глаза девочка.

   – Ну да! – вновь заулыбалась кикиморка. – Конечно, я, кто ж еще?

   – И откуда нам тебя помнить, если ты ни разу в школу не приходила? – насупился Рома.

   – Тоже верно, – рассмеялась Василиска. – Так что? Куда идем?

   Ружинка с облегчением вздохнула и развернула карту.

   Буревейла еще вчера отправилась по поручению, на весь день у класса в расписании занятий значилась самостоятельная подготовка. Потому все сошлись во мнении, что визит на болота вполне можно отнести к уроку географии и немного физкультуры.

   Решили идти к самому жирному крестику. (Ружинка уверяла, что и в оригинале он обведен дважды).

   – Сокрытая чащоба – впервые слышу, – заметил Рома.

   Ребята покинули тенистую кленовую аллею и теперь пробирались под палящим солнцем сквозь заросли обмани-ягоды.

   Василиска уверенно шла впереди, прокладывая путь. Рома мешкал, лакомился ягодой. Половину в спешке уронил и раздавил, от чего в воздухе висел густой дынный аромат. Обмани-ягода каждый месяц пахла по-разному, хотя вкус не менялся. Ружинка брезговала есть немытую и строго зыркала на Рому. Не хватало еще отравления по дороге.

   – Чащоба потому и Сокрытая, что не каждому туда доступ есть, – охотно поясняла Василиска. – Магию покровов знать нужно. Тогда нет проблем.

   – Ты знаешь, – то ли уточнил, то ли подтвердил Рома.

   – С рождения, – отозвалась Василиска. – Это у нас само собой дается. – И тут же призналась: – У меня магия слабая, потому как есть склонность к другим видам колдовства. Я в школу записалась, чтобы еще что-то выучить.

   – А почему не ходишь? – поинтересовалась Ружинка.

   – Лень, – широко улыбнулась через плечо Василиска. – Но учителя говорят, могу приходить, как надумаю.

   – Приходи, – сказал Рома, – у нас интересно и весело бывает.

   – Так что про чащобу? – напомнила Ружинка.

   Ребята миновали ягодные заросли и теперь углубились во влажную прохладу заболоченного леса. Деревья здесь были все как одно кривые с изогнутыми вниз сучьями, покрытые мхом горчичного цвета. Запахло сырой гнилью.

   – По краям ничего особого, – рассказывала Василиска, – ближе к центру ведьмины места, источники древней силы. И всякие клады старые, конечно.

   – Клады? – навострил уши Рома.

   – Ага, – Василиска махнула рукой в неопределенном направлении, – там вот в прошлом году сапог-скороход под камнем нашли.

   – Один сапог? – уточнила Ружинка.

   – И тот дырявый, – сокрушенно тряхнула гнездом на голове кикиморка. – Была бы пара, можно использовать. А так – отдали Магме Хасановне для исследований.

   13

   К нужному месту ребята пришли через полтора часа порядком запыхавшиеся и испачканные в болотной грязи. По дороге останавливались перекусить. Василиска отказалась от бутерброда, поэтому Рома проглотил сразу два.

   Василиска остановилась в тени и указала рукой вверх.

   – Дерево видите? – кикиморка задрала голову перед высоченным дубом, в кроне которого лениво шумел теплый ветерок. – Судя по карте, прямо в ветвях где-то.

   – Так мы уже в Сокрытой чащобе? – вытаращился Рома.

   – А ты думал, я буду заклинания читать у огромного светящегося барьера? – засмеялась Василиска.

   Рома потупился.

   – Врожденная магия сама работает, – пояснила Ружинка. – Василиска прошла и нас провела. Без нее мы бы кругами бродили.

   – Это точно! – без тени смущения отозвалась улыбающаяся кикиморка.

   – И как мы туда попадем? – Рома посмотрел на дерево. – Даже веток снизу нет.

   – Мы сможем, – Ружинка немного подумала, – если объединим силы, – и тут же смутилась. – То есть, вы, а не мы. То есть, не я.

   Она совсем раскраснелась.

   – И как это объединим? – вскинулся Рома. – У всех тут разный тип магии. У тебя вообще... – он запнулся.

   Василиска положила ладонь на плечо Ружинки.

   – Я, кажется, понимаю, – кикиморка буравила Ружинку взглядом. – Речь не об одном заклинании, верно?

   Ружинка кивнула и пробормотала:

   – Я только бытовые могу. Они тут не нужны.

   – Не переживай, мы вдвоем справимся. Рома, у тебя какая магия?

   – Стихийная, – фыркнул мальчик. – Ну и что с того? Предлагаешь сдуть клад с дерева?

   – Ты не понял, – терпеливо объясняла Василиска, – Ружинка предлагает объединить несколько заклинаний разных школ, верно?

   Ружинка наморщила веснушчатый носик.

   – Это называется комбинация, – начала она. – Я читала в одной книге.

   – Вот что значит, когда у человека нет компьютера, – закатил глаза Рома. – Ружинка, да все знают, что такое комбо! Удивительно, как мне самому в голову не пришло.

   – Удивительно, почему их на каждом шагу не используют, – заметила Ружинка. – А если есть причина? Может быть, смешивать заклинания опасно? Или побочный эффект слишком разрушительный и непредсказуемый?

   – Как бы там ни было, придется попробовать, так? – Василиска тряхнула копной волос.

   «А что бы сказала Дашенька?» – подумала Ружинка.

   – Если просчитать всевозможные последствия, основываясь на известных нам фактах, можно постараться минимизировать ущерб, – произнесла девочка вслух, – либо вовсе свести к нулю. Василиска, у тебя к чему склонность кроме покровов?

   – Я немножечко с растениями дружу, – заулыбалась кикиморка. – Могу заставлять расти быстрее и там, где надо.

   – Смотрите, – Ружинка взяла в руку прутик. – Василиска может сотворить нам цветение.

   – Могу, – подтвердила Василиска. – Даже без семечка и прутика. Хватит и горстки земли.

   – А у нас есть прутик, – заметил Рома, явно ничегошеньки не понимающий, – так что проблем меньше.

   – Да, – согласилась Ружинка, – прутик есть, но цвести должен не он, цвести должно болото.

   – Болото? – не поняла кикиморка.

   – Именно, – Ружинка начертила на тропинке кружок. – Ты заставишь цвести пятачок примерно в два метра диаметром. Я вручную сплету дерн по краям вместе, а Рома призовет ветер.

   – Чтобы вырвать сотканный парус, – Василиска захлопала в ладоши. – Какая ты умничка!

   – Уцепимся за края и взлетим поближе к верхушке дерева. Рома подстрахует потоком воздуха при возможном падении. Ты ведь справишься?

   Мальчик деловито посмотрел на кружок, начертанный Ружинкой, перевел взгляд на дерево.

   – И что бы вы без меня делали? Да?

   – Ладно, давай не очень-то, – Василиска покосилась на мальчика. Затем перевела изумрудные глаза на Ружинку: – В каком порядке что делаем?

   Ружинка подробно объяснила план, все внимательно слушали. Получалось пять последовательных заклинаний, три следовало произносить с коротким интервалом, почти без передышки и подготовки.

   – Задача непростая, – Рома взъерошил прядь на лбу и признался: – Я так ни разу еще не пробовал.

   – Но ты ведь справишься? – еще раз уточнила Ружинка.

   – Конечно, – Рома гордо расправил плечи. – Скоро вон оттуда вниз поплевывать будем.

   Ружинка и Василиска чуть поморщились. Ни при каких условиях девочки не стали бы поплевывать вниз откуда бы то ни было.

   – Что ж, если готовы, начинаем, – подытожила Ружинка. – А то жарко становится, а я воды не прихватила.

   Самодельный парус из корней, дерна и переплетенных ростков наполнился призванным суховеем так быстро, что Ружинка еле успела ухватиться за край. Теплый воздух оторвал от земли и поднял вверх самый странный летательный аппарат, что когда-либо видела Сокрытая чащоба.

   Василиска старалась придать росткам упругость, поэтому парус не складывался, а сохранил форму. Рома старательно контролировал поток суховея. И лишь Ружинка, чья миссия свелась к разработке плана и связыванию нескольких крупных корешков, наслаждалась полетом. Сперва она испугалась, что пальцы ослабнут и руки могут отцепиться от паруса, но предусмотрительная Василиска опутала запястья девочки корнями. И захочешь – не упадешь.

   Верхушка дуба приближалась медленно, со скоростью парящей паутинки. Прошло минуты две, прежде чем взору открылось большое гнездо из толстых веток. Внутри лежала коробочка.

   – И что это? – Рома зачарованно протянул руку, но остановился, не смея коснуться гладкой поверхности.

   Коробочка размером с небольшой портфель, черная, с выпуклой крышечкой и металлическими уголками. Будто древний сундук в миниатюре, только плоский.

   – Похоже на шкатулку, но слишком простенькая, – произнесла Василиска и предостерегающе тронула Рому за плечо. – Осторожнее, кажется, тут защитные чары.

   – Где? – удивился Рома.

   – Ах ну да, вы же не видите, – Василиска пояснила, – вот тут от ствола дуба тянется. И там еще. Я так думаю, подпитывается болотной водой и земными соками. Как паутинки такие. Жаль, вам не видно.

   – Попробовать обезвредить? – засомневалась Ружинка.

   – Легко, – отозвался Рома. – Сейчас жахну, всю паутину мигом сдует.

   – Тише, – Василиска строго взглянула на мальчика. – Жахнет он. Жахальщик.

   Рома громко засопел, но от комментария воздержался.

   Ружинка попросила кикиморку: – Расскажи подробнее.

   – Ладно, – Василиска присмотрелась. – Я вижу сокрытые линии. Одна идет от кроны. Думаю, воздушная защита. Тут тянется от корней, – указала кикиморка, – зелененькая. Наверное, природная. Слева, что потемнее, точно земля. Красная – огонь. Вон она торчит сбоку.

   – Итого, четыре, – кивнула Ружинка. – Стихийную снимет Рома. Природную и земную, наверное, ты сможешь. Но как быть с огненной?

   Где-то в ветвях дуба заухала сова. Ребята вздрогнули и переглянулись.

   – Ну что? Попытаемся снять, какие можем, а с огненной потом решим? – произнес Рома. – Давайте уже обезвреживать. А то вниз еще спускаться.

   – Василиска, готова?

   – На счет три? – уточнила кикиморка.

   – Да, – кивнула Ружинка.

   – А кто будет считать?

   – Да сколько можно тянуть! – воскликнул Рома. – Так до ночи провозимся. Я считаю. Я. Раз, два...

   В этот миг на коробочку опустилась светло-серая сова. Она вцепилась когтями в крышку, совершенно игнорируя магическую паутину, и посмотрела на ребят огромным круглым глазом. Глаз был золотистый, одновременно красивый и пугающий.

   Сова повертела клювом, что получалось у нее удивительно хорошо, словно голова птицы держалась не на позвонках, а на шарнирах. Пару раз довольно громко ухнула и спросила, озабоченно склонившись набок:

   – Ну и кто из вас главный?

   Голос совы – высокий, мелодичный, как у престарелой учительницы пения, пронзил древний лес.

   Ребята на мгновение оторопели. Не то чтобы никто не встречал раньше говорящих птиц, но обычно фамильяры путешествовали в сопровождении магов, а не сами по себе.

   – Ну я, – отозвался Рома.

   Василиска хлопнула себя ладонью по лбу и трагически вздохнула.

   – Главная тут Ружинка, – сказала кикиморка и кивнула на новую подругу. – Но вообще мы вместе, если речь об ответственности или чем-то таком.

   – Обойдемся без детских страхов, – попросила сова, поискав клювом под светло-серым крылом. – Набояться успеете дома, ночью, глядя на приоткрывшуюся дверцу шкафа. А тут дремучий лес на древнем болоте. Чего тут бояться? Думаете, злодеям нравится бегать по пустому холодному болоту в поисках заблудившихся детишек?

   – Действительно, – громко сглотнул Рома.

   – Вы ведь и сами не так просты, как кажетесь, – заметила сова. – Так что вздохнули и успокоились.

   Рома послушно вздохнул и даже потряс ладонями, видимо, для того, чтобы успокоиться.

   – Вот и славно, – одобрила сова и обратилась к Ружинке. – Что в кулечке? Я запах за версту услышала.

   Ружинка осторожно протянула сове остатки бутербродов.

   – М, как славно. Трапеза? – сова склевала пару кусочков. – Что это? Сыр и огурец? Интересное сочетание. Я бы добавила пару полевок для сытности, но это уже дело вкуса.

   Ружинка пообещала, что в другой раз непременно так и сделает. Хотя мысль о том, чтобы ловить и добавлять в бутерброд живых мышей, заставила девочку передернуть плечами.

   – Благодарю за угощение. Но вернемся к нашему делу, – голос совы заметно потеплел. – Коробочка чужая. Видите защиту? Значит, чужое. Зачем пытались украсть?

   – Слово «добыть» было бы уместнее, – заметила Василиска.

   – Меня зовут Ружинка Соланс, – вмешалась Ружинка. – Это мои спутники – Василиска и Рома. Могу я узнать, с кем мы беседуем?

   Сова закатила глаза.

   – Манеры, где мои манеры, – казалось, она вот-вот картинно прикроет клюв крылом. И она бы так и поступила, если б могла. – Агата Делакруа, начальница караульной службы Сокрытой чащобы.

   – Что за служба? Никогда о такой не слышал, – заметил Рома.

   – Рома самый невежливый мальчик в Речной деревне, – пояснила Василиска.

   – Я заметила, – Агата Делакруа даже не взглянула в сторону Ромы.

   Мальчик покраснел и надулся.

   – Как здоровье бабушки Соланс? – поинтересовалась сова. – Последний раз мы виделись лет сто назад, если не больше.

   – С бабушкой все в порядке. Занимается лавкой, – вежливо ответила Ружинка. – Но насчет караульной службы и, правда, любопытно. Мы, в самом деле, никогда не слышали о таком.

   – Потому что мы не маршируем у всех на виду, – ответила Агата. – Если усиленно показывать, что ты охраняешь нечто, найдется немало желающих это нечто заполучить. А вот если делать наоборот, то... – сова запнулась. – В общем, чем небрежнее с виду охраняется вещь, чем выше шанс ее сохранности.

   – Понятно, – протянула Василиска. – А что в коробочке-то?

   – Мне нужно редкую вещь добыть, – пояснила Ружинка. – Для подарка ведьме. Чтобы вернуть себе домик. Но мы не знали, что вещь ваша.

   – Строго говоря, не совсем моя, – смутилась сова. – Но так как хозяина давно уж след простыл, думаю, какая-то часть содержимого принадлежит караульной службе в качестве оплаты за охрану.

   – Безусловно, – согласилась Ружинка. – Звучит справедливо.

   – Так что там? – заерзал Рома.

   – Представления не имею, – призналась Агата Делакруа.

   Когда все предосторожности были соблюдены, а коробочка, освобожденная от магической защиты, опустилась с дерева на мокрую болотную траву, Агата Делакруа торжественно провозгласила:

   – Настал, настал тот миг! – сова простерла крыло, но, видимо, не нашла, что добавить, потому просто кивнула Роме.

   Мальчик прижал коробочку ногой и поддел крышку самой обычной палкой.

   Ничего не произошло. Крышка не поддавалась.

   – Сильнее надо, – посоветовала Василиска.

   Рома напрягся так, что лицо стало красным, как у вареного рака. Безрезультатно.

   – Годы, что вы хотите. Столетия, может быть, даже, – развела крыльями Агата.

   – Или не всю защиту сняли, – предположил Рома.

   – Всю, всю, – отозвалась Василиска, придирчиво осматривая коробочку.

   – Думаю, дело в другом, – произнесла Ружинка. – Коробочка заперта изнутри.

   – Хм, ну это легко, – и Рома наскоро прочитал примитивное заклинание «открывайка».

   – Погоди! – попыталась остановить Ружинка, но было поздно.

   Коробочка клацнула, подпрыгнула, стряхнув ногу Ромы, и выстрелила тоненькой молнией в мальчика.

   Разряд угодил прямо в живот.

   Рома задохнулся и сложился пополам. Тут же побледнел и, не разгибаясь, побежал к обочине.

   – Ты как? – участливо окликнула его Ружинка.

   – Да все с ним нормально, – махнула рукой Василиска. – Разряд слабенький.

   – Вот это коробочка, – протянула Агата. – «Открывайкой» ее, конечно, не стоило. Слишком просто для такой древности. Думаю, она от обиды молнией-то жахнула, а не со зла.

   Ружинка подошла к Роме, сочувственно похлопала мальчика по спине. Тот уже пришел в себя. И она с утирающимся Ромой вернулась к Василиске с Агатой. Мальчик старался ни на кого не смотреть. Остальные усиленно делали вид, что ничего и не произошло.

   – Что же там за защита такая? – Рома пнул ногой дерн рядом с коробочкой. Саму шкатулку трогать явно боялся.

   Ружинка задумалась.

   – Кажется, это не защита, – произнесла она.

   – А что же еще? – скривился Рома.

   – Слова Агаты Делакруа... – начала Ружинка.

   – О, прошу тебя, просто Агата, – вклинилась сова.

   – Хорошо, – кивнула Ружинка. – Слова Агаты навели меня на мысль. Вы сказали, что она от обиды жахнула. Так вот, я думаю, что там кто-то есть. Внутри.

   Рома уставился на Ружинку.

   – То есть, ты реально думаешь, что какое-то существо просидело в коробочке на дереве сто лет?

   – А почему нет? Джинны же умеют, – заметила Агата.

   – И вы не знаете, кто там? – уточнила Ружинка на всякий случай.

   Сова отрицательно покрутила головой.

   – Слабой магией ее не возьмешь. А сильную применять опасно, – проговорила Василиска. – Можно ненароком причинить вред.

   – Есть один способ, которым воспользоваться всегда уместно, – заметила Ружинка.

   – И какой же?

   Все посмотрели на девочку.

   – Переговоры, – ответила Ружинка.

   Она опустилась на колени, не обращая внимания, что болотная грязь пачкает платье, осторожно склонилась к коробочке и тихо произнесла:

   – Здравствуйте.

   Ответа не последовало.

   – Извините, пожалуйста, за причиненные неудобства, – продолжала Ружинка. – Мы вовсе не желали навредить вам. Обещаю, мы не причиним зла.

   На миг показалось, коробочка осветилась теплым желтоватым светом. А через несколько секунд Ружинка ощутила на лице волну тепла.

   – Если хотите, мы оставим вас на дереве. Но если вы вдруг желаете прогуляться, возможно, вам придется по душе мысль о путешествии в магическую лавку Речной деревни. Мы не будем по дороге сильно трясти.

   Через мгновение крышка щелкнула и откинулась. Лица залил ровный мягкий свет. Ружинка отпрянула. Все ахнули.

   Внутри на золотистой подушечке сидел крошечный болотный огонек.

   Улыбка озарила оранжевое личико элементаля, когда огонек доверчиво протянул ручки к Ружинке.

   14

   В магической лавке бушевала гроза. Бабушка Соланс вернулась. Из хаоса рождался прежний порядок.

   Лесовички, спотыкаясь и шаркая, несли разноцветные склянки в кладовую, маевки спешно расставляли желтоватые свитки по категориям, а затем по алфавиту, ведьма колдовала простенькую «собирайку» над разбитым розовым кувшином, а два чернобородых гнома, нервно оборачиваясь на бабушку, стоявшую в середине лавки, чинили сломанную полку. Их постукивание и переругивание были единственными громкими звуками. Кто-то впопыхах опрокинул зелье быстрого роста, и по лавке разлился густой цветочный аромат.

   Бабушка Соланс наблюдала спокойно, но в безмятежности угадывался протуберанец, готовый вырваться наружу при малейшем отклонении в поведении окружающих.

   Ружинка бросилась помогать, Василиска, Рома и Агата решили тихонечко подождать у окна.

   Через полчаса буря утихла. Всё выглядело как раньше. Посетители торопливо раскланивались, расшаркивались и извинялись за причиненные неудобства. Стеклянная банка у входа заполнялась на глазах платой за свитки и зелья. Без одной минуты восемь магическая лавка опустела. Бабушка перевела взгляд на Василиску с Ромой и только теперь заметила сову.

   – Агата? – в голосе бабушки Соланс звучало удивление, на лице появилась улыбка.

   – Сто лет, не меньше, – ухнула в ответ сова.

   – А вы что такие всклокоченные? – бабушка строго посмотрела на детей, но Роме показалось, она обращается именно к нему. – Быстро мойте руки, оттирайте грязь и за стол. Я привезла пироги. С капустой и с вишней. Будем пить чай.