Текст книги "Славянское царство (историография)"

Автор книги: Мавро Орбини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Как можно извлечь из трудов Антона ван Схонховена, в Иллирике были: префект претория;

магистр армии (Magister militum, Sergente della militia); три дукса (Duces, Capitani): один – в Нижней Мезии, второй – в Дакии, третий – в Верхней Мезии;

два консуляра: один – в Нижней Мезии, другой – во Внутренней Дакии;

восемь президов (Praesides, Presidenti).

Префект претория в Иллирике управлял двумя диоцезами: Македонией и Дакией. Далматская конница упоминается в [реестре] армии как [equites Dalmatae] пятая, восьмая и девятая.

Под началом магистра армии (sergente) Иллирика находились:

один гвардейский легион [:]Britones seniores (Bertoni vecchi);

шесть гвардейских вспомогательных отрядов (aiuti Palatini)[:] Ascarii iuniores (Armati d'haste, giouani), Sagittarii lecti (Saettatori Scelti), Invicti iuniores (Inuitti Giouiani), Atecotti (Infrangibili);

восемь армейских легионов [:] Matiarii constantes (Martiani Costantesi), Martii (Marti), Dianenses (Dianesi), Germaniciani seniores (Vecchi compagnie di Germanico), Secundani (Secondarii), Lanciarii Augustenses (Lanciatori Augusti), Minervii (Mineruij), Lanciarii iuniores (Lanciatori giouani);

[легионы] разряда псевдоармейских [:] Felices Theodosiani iuniores (Felici Theodosiani, giouani), Bugaracenses (Burgaracesi), Scupenses (Scompesi), Ulpianenses (Vlpianesi), Merenses (Metesi), Secundi Theodosiani (Secondi Theodosiani), Balistarii Theodosiani iuniores

(Balestrieri Theodosiani, giouani), Scampenses (Scapesi).

Полагают, что вышеупомянутые магистры армии (Sergenti) являлись армейскими генералами (Rettori de' Soldati) и имели в своем распоряжении следующих служащих:

начальник штата (Princeps, Un principe);

два нумерария, или счетовода (Numerarii, Numerarii, о contatori);

регистратор (Commentariense, Un secretario);

начальники канцелярий, которые ранее были нумерариями (Primiscrinii, qui numerarii fiunt, Capi Cassieri che si fanno contatori);

канцелярские служащие (Scriniarii, Cassieri);

секретари и прочие низшие чины (Exceptores et ceteros apparitores,

Ricevitori, ed altri per la guardia della persona);

комит щедрот Иллирика (Comes largitionum, Conte de9 donatiui neirillirico);

комит торговых сношений Иллирика (Comes commerciorum per Illyricum, Conte dei traffichi neirillirico);

казначей (Praepositus tbesaurorum, Capo de Thesorieri); комит металлов (Comes metallorum, Conte de Metalli).

Штат вышеуказанного комнта торговых сношений Иллирика:

начальник всего штата (Primicerium totius officii, Primicerio du tutto fufficio);

начальник канцелярии податей (Primicerium scrinii canonum, Primicerio della Cassa de Canoni);

начальник канцелярии нотариев (Primicerium scrinii tabulariorum,

Primicerio de Notari);

начальник канцелярии нумерариев (Primicerium scrinii numerorum,

Primicerio della Cassa de Contatori);

начальник канцелярии золота в слитках (Primicerium scrinii aureae massae, Primicerio della Cassa della massa d oro);

начальник канцелярии золота в монетах (Primicerium scrinii auri ad responsum, Primicerio della Cassa dell'oro alia risposta);

начальник канцелярии императорского гардероба (Primicerium scrinii vestiarii sacri, Primicerio della Cassa delle vesti sacre);

начальник канцелярии серебра (Primicerium scrinii argenti, Primicerii delle casse dell'argento);

начальник канцелярии серебра в монетах (Primicerium scrinii а miliarensibus, Primicerio dlle Casse delle migliaia);

начальник канцелярии вспомоществования (Primicerio deU'Anel– laria);

начальник канцелярии [медной] монеты (Primicerium scrinii a pecuniis, Primicerio della moneta) и другие служащие вышеуказанных канцелярий;

второй начальник штата, который является начальником секретарей (Secundocerium offici, qui primicerius est exceptorum, Secondicerio dell'ufficio: questi e Primicerio de Ricevitori);

третий начальник штата, отвечающий за снабжение (Tertiocerium offici, qui tractat bastagas, Terzo cerio dell'Ufficio, il quale ha cura de Carriaggi);

четвертый, отвечающий за жалобы, и другие придворные, или дворцовые оффициалы.

(Quarto loco libellos tractat, et ceteros palatinos offici, nel quarto luogo le scritture, gli altri Corteggiani, ouero ufficiali del palazzo).

Под началом Его Превосходительства презида Далмации находились:

начальник штата (Princeps, Un principe); заместитель начальника (Cornicularius, Un Trombetto); два ординарца (Ordinarii, Corrieri); регистратор (Commentariense, Un secretario); помощник (Adiutor, Coitore); архивариус (Ah actis, Agente); младший помощник (Subadjuva, Un sotto Coitore); секретари (Exceptores, Ricevitori);

прочие являются когорталинами (Cohortalini, Cohorti), которых нельзя привлекать к другой службе без разрешения начальника штата.

Другие президы имеют штат наподобие презида Далмации. Префект претория [Италии] (Capitano della guardia del Palazzo) управляет следующими диоцезами: Италия, Иллирик, Африка.

Штат магистра оффиций:

помощник (Adiutor, Coitore); младший помощник (Subadjuva, Un sotto Coitore); младшие помощники, ведающие оружейными заводами (Subadjuvae fabricarum, Sotto Coitori delle fabbriche);

инспектор государственной почты (Curiosus cursus publici in praesenti, Curioso del corso pubblico di presente);

инспекторы no всем провинциям (Curiosi omnium provinciarum, Curioso di tutte le Provincie);

переводчики со всех языков (Interpretes omnium gentium, Interpreti di tutte le nationi).

Оружейные заводы в Иллирике:

завод по производству щитов, сёдел и оружия в Сирмии (Sirmensis scutorum, scordiscorum et armorum, De Sirmii De gli Scudi De gli Scordisci Dellarmi);

завод no производству щитов в Аквинке (Acincensis scutaria, Scudaria d'Acinco);

завод no производству щитов в Карнунте (Cornutensis scutaria, Scudaria di Coruto);

оружейный завод в Салоне (Salonitana armorum, Di Salona deltarme).

Под началом Светлейшего (vir illustris) комита императорских щедрот (Comes sacrarum largitionum, Conte de' donatiui sacri) состояли:

комит щедрот Иллирика;

уполномоченный по податям (Rationales summarum, Computisti) Второй Паннонии, Далмации и Савии;

уполномоченный по податям (Rationalis summarum, Computisti) Первой Паннонии, Валерии, Внутреннего Норика и Прибрежного Норика;

казначей в Салоне, Далмация (Praepositus thesaurorum Salonitanorum, Dalmatiae; Preposto de Saloniti di Dalmatia);

казначей в Сисции, Савия (Praepositus thesaurorum Siscianorum, Saviae; Preposto de Sisciani di Sauia);

управляющий монетным двором в Сисции (Procurator monetae Siscianae, Procuratore della moneta di Siscio);

управляющие ткацкими мастерскими (Procuratores gynaeciorum, Procurator! de Serragli);

управляющий ткацкими мастерскими в Бассиане, во Второй Паннонии; переведенными из Салоны (Procurator gynaecii Bassianensis, Pannoniae secundae translati Salonis, Procuratore del Serraglio di Bassiano Dalla Pannonia Seconda, trasferiti a Salona);

управляющий ткацкими мастерскими в Сирмии, во Второй Паннонии (Procurator gynaecii Sirmensis, Pannoniae secundae, Procuratore del Serraglio di Sirmio, della seconda Pannonia);

управляющий ткацкими мастерскими в Аспалафе, Далмация (Procurator gynaecii Iovensis Dalmatiae‑Aspalato, Procuratore del Serraglio Giouiense, della Dalmatia, da Spalato);

управляющий красильными мастерскими в Салоне, Далмация (Procurator bafii Salonitani, Dalmatiae, Procuratore del Baffo di Salona in Dalmatia).

Итак, римляне держали вышеуказанные штаты для управления Иллириком и Далмацией.

Поскольку в настоящее время в Далмации сохранил свободу лишь один город Рагуза, славянский по имени и языку, самый знаменитый [из городов] не только Далмации, но и всего Иллирика благодаря как своей древности, так и прошлым деяниям своих граждан; я хотел бы в завершение вкратце описать его происхождение и рассказать о наиболее примечательных событиях, связанных с этим городом. По мнению всех писателей, которые до сего времени упоминали о его происхождении, город этот возник на развалинах Эпидавра. Последний, который, как пишет Плиний, был некогда римской колонией и (как сообщает Гильберт Лансбергий во 2–й книге о римских колониях) носил имя Мария. Как утверждает Ортелий в «Географической синонимии», он был местом размещения девятого легиона. Этот преславный и древний город был основан (как повествуют в своей «Географии» Конрад Миконий и Давид Отман) в то время, когда родился великий Моисей, вождь еврейского народа, а именно (согласно «Хронике» (I) Мариана Скота) в 2606 году от сотворения мира, и просуществовал до времени императора Валериана, то есть до 265 года от Рождества Христова. В упомянутом году готы, совершив набег на Фракию и Иллирик, нанесли Эпидавру большой ущерб. Тогда часть горожан из числа самых зажиточных, как рассказывает Михайло Салонский в трактате о Далмации, чтобы избежать опасности [разорения] со стороны подобных варваров в будущем, возвела крепостицу (castellucio) на высокой отвесной скале, стоящей в море на некотором удалении от берега и прекрасно защищенной как от природы, так и с помощью искусственных сооружений от любых вторжений с земли и моря. Затем, в 286 году, когда сарматы, напав при императоре Пробе на Иллирик, практически стерли Эпидавр с лица земли, крепость была расширена. [Сам же Эпидавр], по свидетельству Салонского, был совсем оставлен жителями, так как в нем, как пишет святой Иероним в жизнеописании святого Илариона [Великого] (S. Ilarione Abbate), завелся дракон по имени Боа (Boas), который проглатывал быков, убивал пастухов и отравлял своим дыханием воздух, поселившись в бездонной пещере, которую и теперь можно видеть в центре Эпидавра. Упомянутый дракон был сожжен святым Иларионом примерно в 360 году от Рождества Господня. Филиппо из Бергамо, говоря о происхождении Рагузы (IX), утверждает, что она была основана гражданами Эпидавра после его разорения готами в 453 году. Почти то же самое пишет Константин Порфирородный. В книге, озаглавленной «Договоры, законы и союзы Римской империи» (Foedera, ivra, ас societates imperii Romani) он пишет о происхождении Рагузы следующее: «Город Рагуза получил свое имя от слова «скала» (Sasso), по–гре– чески лбт, поэтому сначала его жителей называли «лаусеями», а затем из– за искажения [первой] буквы «раусеями». Прежде они назывались эпидаврянами (Epidaurij) по имени города Эпидавра, который вместе со всей остальной Далмацией был захвачен славинами; при этом горожане были частью перебиты, частью уведены в плен. Сумевшие спастись бегством укрылись на отвесных скалах и основали городок (terriciola), который был впоследствии расширен и обнесен стеной, составляющей в окружности почти полмили. Первыми переселенцами были Григорий, Арсафий (Arsatio), архидиакон Валентин, Валентин – отец протоспафария Стефана (Fauentino prete di S. Stefano). С тех пор, как они покинули Салону и основали упомянутый город, по сегодняшний день минуло пятьсот лет. В этом городе покоится святой Панкратий в церкви Святого Стефана, которая находится в центре города. Из‑за скудности и бесплодия своей земли раусеи отдают предпочтение не возделыванию полей, а торговле и морским перевозкам». Так пишет Константин. Арнольд Понтак Бордоский в «Трактате об изменении государств» пишет, что Константин написал упомянутый труд в 959 году, так что основание Рагузы, согласно его утверждению, должно относиться к 459 году. В этом случае Константин, утверждая, что Эпидавр был разрушен славинами, допускает ошибку (если, правда, он не понимает под славянами готов), поскольку, по свидетельству Прокопия, Сабеллико и многих других историков, славяне впервые вторглись в Далмацию при императорах Маврикии и Фоке, первый из которых правил с 583 года, а второй – с 604–го. По этой причине славяне не могли быть теми, кто разрушил Эпидавр, а были ими готы, которые задолго до того, как святой Ила– рион прибыл в Далмацию и убил эпидаврского дракона, разрушили упомянутый город, на чьих руинах его горожане (согласно Сабеллико и практически всем другим писателям) и основали новый город Рагуза. И было это не в 453 году, как считают вышеупомянутые авторы, а, как пишет в своем трактате о Далмации Михайло Салонский, самый древний из всех упомянутых авторов, в 267 году. И это представляется более правдоподобным, поскольку, если в 360 году в Эпидавре жил дракон, то там не могло быть никакого поселения, так как он своим дыханием отравлял воздух. К тому же и святой Иероним говорит, что дракон убивал не горожан, а тамошних пастухов, откуда с очевидностью следует, что Эпидавр к тому времени полностью обезлюдел, а его жители уже переселились в новый город Рагуза. Относительно основания Рагузы большую ошибку совершает и Диоклеец, когда пишет, что город был основан прибывшим из Рима Павлимиром Бело. Хотя точное время прибытия Павлимира в эту область Далмации узнать невозможно, тем не менее известно, что прибыл он после 900 года, когда Рагуза (о чем мы скажем далее) была уже вполне отстроена. По всей вероятности, он лишь частично расширил ее или возвел новые бастионы. Ведь, как пишет Михайло Салонский, в 880 году рагузинцы (Rausei) были союзниками нарентинцев, которые вели войну с венецианцами. И чтоб никто не подумал, что все это является вымыслом, и о рагузинцах в ту пору никому не было известно, послушаем, что говорит о них греческий историк Георгий Кедрин в «Кратком изложении истории» (Epitome deirHistorie): «Когда император Михаил оставил эти и все другие владения, почти вся Италия и многие города Сицилии, признававшие власть римского императора, были захвачены и сделались данниками варваров из Карфагена. Помимо этого, скифы, жившие во внутренней части Паннонии, Далмации и других провинций, а именно хорваты (Crobati), сербы (Seruij), захумляне (Zachlubi), травуняне (Terbunioti), конавляне (Canaliti), дукляне (Diocletiani) и нарентинцы (Rautani), сбросив с себя ярмо Римской империи, которому они в прошлом были покорны, стали независимы. Воспользовавшись этим, агаряне из Карфагена на тридцати шести кораблях под началом самых опытных адмиралов Солдана, Сава (Sabba) и Кальфуса (Calfuso) напали на владения империи и захватили несколько городов в Далмации, и среди них Будву (Butama), Росе (Rosa) и нижнюю крепость Ко– тора (Cataro inferiore). После успешного захвата упомянутых крепостей они осадили Рагузу, столицу всего народа (capo di tutta la gente), и держали ее в осаде в течение длительного времени, жители же оказывали им доблестное сопротивление. Оказавшись в отчаянном положении и испытывая острую нужду во всем, рагузинцы отправили послов к императору Михаилу, прося о помощи и умоляя не допустить, чтобы христиане попали в руки отвергающих Христа. Однако еще до прибытия послов император Михаил скончался, и его преемником стал Василий Македонянин. Тот, благожелательно приняв и внимательно выслушав рагузинских послов, проникся к ним состраданием и приказал снарядить флот из ста кораблей. Отдав его под начало адмирала Никиты Патриция, человека исключительного благоразумия, носившего прозвище Орифа, он послал его против варваров. Упорно осаждавшие город варвары, узнав от перебежчиков, что рагузинские послы отправились к императору, ввиду вероятной помощи с его стороны, поняли, что не смогут овладеть упомянутым городом в скором времени, и сняли осаду. Пойдя к той части Италии, которая ныне называется Лангобардией, они захватили город Бари и сделали его своим местом жительства. Нападая на соседние земли, они постепенно овладели всей Лангобардией, а затем и всеми землями вплоть до Рима. Однако хорваты, сербы и другие народы Скифии, о которых мы говорили выше, после событий в Далмации и помощи, оказанной императором Василием, отправили к нему послов с просьбой вновь принять их под покровительство империи. Василий, найдя их просьбу справедливой и достойной, охотно дал свое согласие и назначил им правителей из числа их соплеменников. Агаряне же, которые прежде осаждали Рагузу, совершая набеги на Италию, наносили ей неисчислимый ущерб. Император, желая изгнать их и понимая, что одного только флота Орифы для этого недостаточно, обратился за помощью к франкскому королю Людовику (Dolicho) и к папе римскому, прося их о помощи в деле искоренения в упомянутых краях столь жестокого и нечестивого племени. При этом он дал понять вышеупомянутым славянам и рагузинцам, которые перенесли осаду, что в этом походе ему потребуется их помощь. Объединенными усилиями было собрано большое войско. Благодаря огромному военному опыту Орифы Бари был взят с первого приступа. Франкский король, разбив в сражении Солдана, взял его в плен и увел со всеми оставшимися в живых агарянами. Так закончился первый поход Василия на Западе. Войско из рагузинцев и других славян долгое время после этого пребывало в Ланго– бардии под началом Прокопия, протовестиария императора Василия и военачальника славян и западных народов. Совершив со своим войском немало подвигов и истребив огромное число сарацин, Прокопий в конце концов поссорился со Львом, другим военачальником императора, командовавшим македонцами и фракийцами, и потерпел поражение от неприятеля из‑за предательства своего соратника Льва. В том сражении пало немало славинов и рагузинцев». Так пишет Кедрин. Никого не должно удивлять, что столько веков назад рагузинцы уже пользовались немалым авторитетом, особенно в военных делах. Уроженцы страны, которой они ныне владеют, еще до пришествия в те края славян неизменно отличались воинственностью: как считают Дион, Мела, а из современных авторов – Франческо Баль– делли и Абрахам Ортелий в «Тезаурусе по географии» в статье «Эпидавр», первоначально она была местом жительства парфинов. Последние как сражались с римлянами в эпоху расцвета Римской империи, так и не раз оказывали им помощь в борьбе с [их] врагами. О борьбе парфинов с римлянами можно прочесть у Диона Никейского в XLVIII книге, где он пишет, что при Помпее среди жителей Эпидавра, который является городом парфинов, возникли волнения, которые после нескольких сражений были подавлены Поллионом. В LVI книге он пишет о доблестной защите от римлян города Ретинум (Raetinum, Retino), или, как его называет Плиний, Рата– неум (Rataneum, Rataneo), остатки которого виднеются ныне у мыса Ку– манум (Cumanum Promontorium, Cauo Cumano), который находится во владениях рагузинцев: «…Такие события были в Риме… Те римляне, которые вместе с Германиком пошли на Рецинум, город в Далмации, понесли большие потери. Враги, теснимые превосходящим по численности римским войском, понимая недостаточность своих сил для прямого сопротивления, подожгли стены и прилегающие к ним постройки, причем сделали это так искусно, что огонь запылал не сразу и в течение некоторого времени был незаметен. Сделав это, они укрылись в цитадели. Ничего не подозревавшие римляне ринулись в яростную атаку, желая с первого приступа захватить и разграбить город. Войдя в круг огня, они заметили его лишь тогда, когда путь к отступлению оказался отрезан. Римляне оказались в крайне опасном положении: сверху их обстреливали враги, а снаружи пылал огонь. Они не могли ни закрепиться, ни развернуться и спастись. Укрываясь от обстрела, они отступали к пожару; отступая от огня – попадали под обстрел. Окруженные с обеих сторон, римляне гибли от полученных ожогов и ран. Такова была судьба большинства из тех, кто вошел в город, и лишь немногие, бросая в огонь тела павших и соорудив из них некое подобие моста, сумели спастись бегством. Между тем пожар достиг такой силы, что даже те, кто укрылся в цитадели, не могли там более оставаться и под покровом ночи покинули ее, укрывшись в подземных сооружениях». Вот что пишет о парфинах Дион. Высокое мнение римлян о парфинах подтверждают и слова Цезаря Августа, приведенные у Аппиана Александрийского в «Событиях в Иллирии». Он пишет, что Цезарь Август, выступая перед сенатом и упрекая в бездействии Марка Антония, ставил себе в заслугу покорение (в числе прочих иллирийцев) парфинов. Находясь в дружбе с римлянами, парфины, как мы сказали выше, не раз оказывали им помощь в войнах. Об этом упоминает Тит Ливий (V декада, 4–я книга): «Претор Аниций в Аполлонии, получив тем временем сведения о том, что произошло в Иллирике, послал письма Аппию с приказом ждать его у Генуса (Genusio) и на третий день прибыл в лагерь, пополнив свое войско вспомогательными отрядами парфинских iuniores (giouentu) – двумя тысячами пехоты под началом Эпикада и двумя сотнями конницы под началом Алгаль– са (Agalso). Он готовился идти на Иллирик с главной целью освободить бассанийцев от осады».

Из всего сказанного видно, что в стране рагузинцев (как было сказано) во все времена не было недостатка в искусных воинах. И в более позднее время они показали себя таковыми, свято храня свою изначальную свободу, хотя некоторые венецианские писатели утверждают обратное, а именно, что Рагуза подчинилась венецианцам в 998 году при венецианском доже Пьетро Орсеоло, начавшим войну с нарентинцами. Как пишет Сабеллико (IX эннеада, 2–я книга), когда венецианцы одержали победу над нарентинцами, рагузинцы послали своего архиепископа и несколько первых нобилей к дожу Венеции, который в то время находился с флотом в Далмации, с просьбой принять их под покровительство. Однако тут Сабеллико ошибается: в это время Рагуза (как следует из рагузинских летописей) была союзником константинопольского императора Василия Порфирородного, дружественные отношения с которым поддерживали и венецианцы, а упомянутый дож Пьетро добился от него для венецианцев освобождения от уплаты подати. Таким образом, рагузинцы, находясь в дружбе со столь могущественным государем, не имели никакой причины отказываться от своей свободы и искать чьего‑либо покровительства. Причина же, по которой архиепископ и несколько нобилей отправились к венецианцам, была следующая: поскольку венецианцы вели войну с нарентийцами, венецианский дож Пьетро Орсеоло послал десять кораблей для разорения неприятельских пределов. Упомянутые корабли, следуя для выполнения полученного приказа, повстречали большой рагузинский корабль, груженный товаром, на борту которого находилось несколько нарентинских купцов. Венецианцы напали на корабль и захватили его. Как только известие об этом достигло Рагузы, сенат немедленно отправил несколько дворян и архиепископа со следующим наказом (как пишет Михайло Салонский в трактате о Далмации и как значится в летописях Рагузы): сначала просить венецианцев отпустить упомянутый корабль, так как те не имели никакой причины удерживать собственность рагузинцев; если же эта просьба не будет удовлетворена, то в присутствии архиепископа заявить о том, что они обратятся с жалобой на них к константинопольскому императору, с которым (как было сказано) они в то время находились в союзе; и, в конце концов, приложить все возможные усилия, чтобы добиться своего. Вот по какой причине были посланы рагузинские нобили и архиепископ, а вовсе не с просьбой о принятии под покровительство, как полагает Сабеллико, который порой в своем стремлении сделать деяния венецианцев более яркими [добивается противоположного эффекта и] только их затеняет. Это видно и на примере его суждения о нарентинцах, которых он все время называет кучкой разбойников. Этим он, видимо, хочет заставить поверить, что венецианцев, если я не ошибаюсь, на протяжении 170 лет грабила и, что еще хуже, делала своими данниками кучка разбойников. Какова после этого будет репутация Венецианской республики, пусть судят другие, я же вернусь к рассказу о Рагу– зе. Город этот, как уже было сказано, всегда был свободным, и лишь однажды оказался в подчинении у иноземца, когда рагузинцы по собственной воле, чтобы освободиться от тирании Дамиано ди Джуда, рагузинского нобиля, неосмотрительно обратились с просьбой о покровительстве к венецианцам. Франческо Сердонати в добавлении к I книге «О несчастиях славных мужей» Джованни Боккаччо описывает это следующим образом.

В Республике Рагуза есть ректор, который является верховным магистратом и главой Совета с резиденцией в княжеском дворце, и в те времена у правящего сословия (Signori) был обычай избирать его каждый год. В 1260 году на эту должность был избран Дамиано Джуда (Giuda), муж состоятельный и честолюбивый. Вкусив сладость власти, он задумал удержать за собой упомянутое положение сверх того срока, который предписывали законы, и сделаться, в конце концов, пожизненным и абсолютным государем. Окружив себя личной охраной, он по истечении срока своих полномочий с помощью различных уловок ввел в город множество верных ему людей и спрятал часть из них в различных местах. Рассчитывая на их помощь, а также на поддержку и благосклонность тех, кого он своей щедростью, а также оказанными милостями и услугами привлек на свою сторону, он воспрепятствовал созыву Большого совета, который должен был избрать его преемника, и остался во дворце. Поднявшиеся среди нобилей ропот и возмущение он сумел искусно успокоить, заявив, что к этому его вынуждает исключительно стремление преобразовать и упорядочить власть, погрязшую в коррупции, и пресечь борьбу партий среди нобилей. Как только указанные цели будут достигнуты, он обещал сложить с себя властные полномочия и жить как частное лицо. Убедительность его словам придавал и тот факт, что он не имел детей мужского пола. Узнав, что некоторые нобили, а особенно представители рода Бобальевичей, который насчитывал немало весьма состоятельных и приверженных свободе мужей, открыто обвиняют его в тирании и наглой лжи, говоря, что не могут и не желают терпеть ее, он отдал тайный приказ Гаспару Унгаро, начальнику дворцовой охраны, (правители Рагузы не держали полиции (Bargelli), или сбиров (Birri), и использовали для ареста солдат охраны) арестовать их и посадить в тюрьму. Однако Гаспар, испытывавший к дому Бобальевичей признательность за оказанные ему благодеяния и, как честный человек, ненавидевший тирана, через одного достойного священнослужителя тайно известил их о приказе, полученном от тирана. По этой причине несколько молодых нобилей скрытно бежали в Боснию, и среди них Бьяджо Бобальевич и другие два представителя того же рода, братья Вольцо и Доманья, все трое храбрые и исполненные благородства молодые люди. Тиран объявил об их изгнании и после этого, полагая, что ему больше нечего опасаться, стал с немалой надменностью править, распоряжаясь всем по своему разумению и никого не принимая в расчет. С помощью солдатского террора он держал в страхе сенаторов, не позволяя им собирать совет, и всех остальных нобилей. Находясь у власти более двух лет, он возбудил крайнее негодование не только у чужих, но и у своих собственных родственников, у которых приверженность свободе и общественному благу оказалась сильнее родственных уз. Посему Пьетро Бенеша (Benessa), зять тирана, молодой человек немалого мужества, устроил в своем доме тайное собрание с участием нескольких наиболее влиятельных сенаторов и других нобилей, на котором стал осуждать своего тестя в несправедливом правлении. Когда все присутствующие выразили свое единодушие и готовность следовать его планам по свержению тирании, было решено, что Бенеша, как вызывающий наименьшее подозрение у тирана, возьмет исполнение этого замысла на себя. Поскольку осуществить его в открытую не представлялось возможным, то (вопреки мнению Михайло и Вито Бобальевичей, считавших, что гораздо более достойно лишить тирана жизни руками своих собственных дворян) было принято следующее решение: Бенеша, проживший в свое время несколько лет в Венеции по торговым делам и известный большей части тамошнего нобилитета, отправится туда под предлогом лечения некоего недуга, а заодно и ревизии собственной морской торговли, и тайно обратится с просьбой о помощи к тамошней Синьории, а, чтобы быстрее уговорить венецианцев, предложит им от лица рагузинцев согласие принимать впредь ректора из Венеции. Несмотря на возражения вышеупомянутых Михайло и Вито Бобальевичей – зрелых мужей, рассудительных и умудренных опытом в делах государственного управления, отцов упомянутых троих молодых людей, изгнанных тираном, которые указывали, помимо прочего, на опасность оказаться под иноземным гнетом, говоря, что является великим позором покоряться иноземцам, когда есть возможность достойно избавиться от рабства собственными силами и жить свободными – возобладало мнение большинства, которое сочло указанный путь более прямым и менее опасным.

Бенеша охотно отправился в путь и, изложив перед сенатом свое поручение, добился того, что венецианцы за упомянутое обещанное вознаграждение их усилий и расходов, приняли предложенные условия. По совету того же Бенеши в соответствии с разработанным ранее в Рагузе планом было решено действовать с помощью хитрости и тайных путей. С этой целью на двух галерах с полным вооружением были для вида отправлены два посла, якобы следовавших к константинопольскому императору. Капитанам же было дано приказание делать то, что скажет Бенеша, который на этих же галерах отплыл домой. По прибытии в Рагузу он сообщил своему тестю, что послы по пути хотели бы переговорить с ним о некоторых делах, и попросил устроить для них пир, так как дружба с ними была бы для него полезной и почетной. Дамиано устроил им обед и обильное угощение, приняв их с большой пышностью. Вечером гости вернулись на свои галеры, а на следующее утро послали тирану приглашение ради забавы посетить их корабли и отобедать с ними, а также осмотреть великолепные и роскошные подарки, которые сенат Венеции посылал императору. Тиран, не подозревая об обмане, по настоянию зятя принял приглашение. На пути к галерам послы вышли к нему навстречу и встретили его с большим почетом, но, едва он ступил на борт, капитаны под видом смены стоянки отдали приказ, снявшись с якоря, на веслах отойти от города. Когда галера оказалась на некотором отдалении, тиран был связан и пленен. Оказавшись лишенным и власти и свободы, да еще в плену у иноземцев, он проклял за вероломство зятя и венецианцев и в отчаянии, помня лишь о своем утраченном величии, а не о долге честного христианина, несколько раз столь сильно ударился головой о корму галеры, что тут же отошел в мир иной, чтобы делить трапезы мертвых. Бенеша с галерами вернулся в Рагузу, где заговорщики, узнав о смерти тирана, провозгласили свободу, а народ предал разграблению дворец и имущество тирана. Собравшийся Большой совет по убеждению Бенеши и вопреки желанию упомянутых Бобальевичей, которые открыто выступили против, призывая рагузинских нобилей вновь взять на себя управление государством без иноземного вмешательства или участия, постановил в исполнение данного венецианцам обещания избрать ректором одного из двух лжепослов, а именно Марка Дандоло при условии, что он не будет ничего предпринимать без ведома и дозволения сената. Случилось это, по мнению некоторых, в 1262 году, а по мнению других – в 1215–м.