Текст книги "Темный Нижний (СИ)"

Автор книги: Матвей Курилкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Следить за зрителями времени не было, но, судя по одобрительному гулу каждый раз, когда яломиште его доставал, симпатии постепенно переходили на сторону Игната. Ещё бы – вон какой шустрый, а этот увалень только стоит на полусогнутых, да мотается от ударов.

Яломиште окончательно расслабился, перестал следить за защитой, и Валерка этим воспользовался – двойка в грудь и в скулу прошла полностью. К сожалению, не в солнышко, но оборотню всё равно не понравилось. Он отскочил и выругался. А потом начал меняться – видно, решил, что дуэль и так слишком затянулась, да и опасаться больше нечего.

Валерка ждал этого с самого начала боя. Боялся, что будет слишком избит к тому моменту, как яломиште решится, или, что оборотню этого и не понадобится. Боялся, что упустит момент.

Не упустил. Резкий подшаг вперёд, движение от бёдер и удар, прямо в удлинившуюся уже морду. Вот теперь Птицын действительно двигался с максимальной скоростью. Удар в челюсть, в почки, ещё раз в челюсть, и в колено голенью. Не по правилам бокса, конечно, зато как эффективно. Всего четыре удара и противник лежит. И пусть у него уже длинные когти и зубы, больше ему это не поможет. Валерка не дал ему подняться – оседлал, как накануне ночью упыря, и принялся месить страшную морду, удар за ударом. Так часто, как только может. Оборотни быстро восстанавливаются, но Птицын ломал ему физиономию быстрее. Не давал прийти в себя, не давал даже сообразить, что происходит. Момент, когда тело под ним окончательно обмякло он почувствовал очень чётко, и замер с занесённым для удара кулаком.

Нет, не уловка. Яломиште даже дышит с трудом – не так просто проталкивать воздух через сломанную морду.

– Какие-то у вас дурацкие правила дуэлей, – сказал Птицын, поднимаясь. – Как в кабацкой драке. Нет бы нормально, как положено. На пистолетах там, или хоть на шпагах.

Оборотень так и остался лежать на помосте, из-под затылка вытекла струйка крови. «Черт! – ужаснулся Валерка. – Неужели убил?» Он снова наклонился к противнику, перевернул, вздохнул радостно – голова целая, только кожу ссадило об вылезший не вовремя из помоста гвоздь. Да и дышит, вон, пузыри кровавые на носу надуваются.

– Ну, и что дальше? – он повернулся к городовому.

– Победителем объявляется князь Валерий Птицын, – опомнился полицейский. Похоже, тоже не ожидал такого результата. – Ваше благородие, прошу дождаться, когда проигравший придёт в себя, чтобы принять клятву служения.

Птицын тяжко вздохнул. Без такого слуги он бы точно обошёлся. Даже если не учитывать моральный аспект, вряд ли от помощника будет много толка. Однако и отпускать уродца будет непедагогично для его соплеменников. Воспримут как слабость. Придётся всё-таки обзаводиться рабом.

– Алис, как ты думаешь, куда его пристроить? – спросил Валерка у девчонки.

Лисица вместо ответа шагнула к нему и обняла крепко-крепко, спрятав лицо на груди.

– Мой князь! Мой князь. Мой!

– Чего ты там бормочешь?

– Я пока не знаю, куда его пристроить, Валерий, – девчонка быстро взяла себя в руки, отстранилась, и постаралась принять как можно более независимый вид. Похоже, вспомнила, что вокруг куча народа, а она тут позволяет себе такие проявления чувств.

– Пойдём вон в тот кабак, княже, – предложил Демьян. – Там и обсудим. А господин полицейский пока проследит, чтобы проигравший не вздумал бежать, когда очнётся.

Глава 10
В которой герою приходится вершить чужую судьбу

В прошлый раз из Вороньего Насеста пришлось уходить в спешке. Тем более и повод был неприятный, так что Валерка был совершенно уверен, что больше сюда – ни ногой. И вот, всего спустя пару дней они снова пришли в заведение – очень уж удобно оно оказалось расположено. Впрочем, к самому кабаку у Птицына претензий не было, просто неприятные воспоминания. Перепугался он тогда знатно. Не за себя, понятное дело – боялся, что Алису забрали насовсем, и больше он её не увидит. В этот раз он был победителем, и местные об этом уже знали. Вроде бы ведут себя так же, но чуть глубже и уважительнее поклоны, чуть расторопнее половой – мелочи, но общее впечатление от обслуживания меняется кардинально.

– Блин, вот не люблю, когда заискивают, – вздохнул Валерка после того, как они сделали заказ. – Тем более по такому поводу. Ну, избил я какого-то придурка. Великое дело.

– Ты, князь, сил своих не использовал. И даже не важно, потому что не мог или не захотел. Тут все, кто видел бой, это понимают. Это вызывает уважение, когда человек мастерски пользуется малым. Вот тебе его и выказывают это уважение. Ну и потом, вся площадь уже знает причину дуэли. Нашлись видоки, которые помнят прошлый конфликт, рассказали. Люди ведь сразу поняли – Алису у тебя забрали, а сейчас она снова с тобой. И опять забрать попытались, а ты опять в прибытке. Ещё и закупа получил. Своё не отдаёшь, а от чужого не отказываешься, если само в руки идет. Силу у нас уважают, сам знаешь, а ты её ярко показал. Выпукло, так сказать. Хорошо вышло, нам сейчас такая слава очень нужна и полезна.

– Да ещё и закуп этот, – поморщился Птицын. – Что теперь с ним делать? Куда его девать-то? Нормального члена клана из такого точно не получится. Ещё пакостить начнёт!

– Валера, можно тебя попросить? – вмешалась Алиса. – Пожалуйста, пусть он будет далеко? Не нужно делать его нашим другом и товарищем! Я знаю, ты не любишь принуждение, но я очень, очень прошу – пусть он не станет нашим другом.

– Его ценность не в том, чтобы он был нам товарищем и другом, Валерий, – рассеянно подтвердил Демьян, глядя, как половой расставляет перед ними тарелки, – Он ценен другим. Это ведь заложник. Теперь мы на тридцать лет практически защищены от мести клана Лисовых. Яломиште не будут на нас нападать, не попытаются убить тебя или кого-то из наших. По крайней мере, в открытую. Нет, это, определённо, очень ценное приобретение.

– Ну вы даёте! – не выдержал Лёха. Парень всю дорогу вёл себя очень тихо, больше наблюдал, и Птицын как-то даже подзабыл о его существовании. Точнее, не так. Валерка просто подзабыл, что для Лёхи, который впервые на тёмной стороне, всё очень странно и удивительно. На его месте проводник давно не выдержал бы, и начал задавать вопросы или делиться своими впечатлениями с окружающими, а тут такая сдержанность! – Заложники… рабство, считай! Дуэль эта ещё! Я бы на твоём месте его отпустил, сам говоришь, не нужен.

– Сто лет не нужен. Но отпускать нельзя. Я так понимаю, за слабость воспримут.

– Жесткое местечко эта версия Нижнего, как я посмотрю. Удивлён, Валер, что ты так спокоен.

– Да я в шоке просто, – махнул рукой Птицын. – В непрерывном, непрекращающемся шоке с самого начала. И потом, должен же я делать вид, что весь такой крутой и невозмутимый – сам ведь видишь, тут культ силы. Проявишь слабость – запишут в лохи, и будут ноги вытирать.

– Это да. Трудно тебе, дружище, будет жить на две стороны, вот, что я скажу, – вдруг задумчиво протянул Лёха. – Две разных модели поведения, кардинально разных! У нас так вот, с наскока не всё решишь.

Валерка только покивал. После драки проснулся дикий голод – должно быть, организм-таки начал заращивать повреждения ускоренными темпами, и теперь требовалось срочно восполнить трату энергии и материала. Птицын слился в страстном бою с наваристой рыжей солянкой, собранной из каких-то умопомрачительных копчёностей, солёных огурчиков, оливок, маслин, каперсов и грибочков. С жёлтой долькой лимончика в центре, и ложечкой густой сметаны. Парень пытался слушать окружающих, но совладать с собой не получалось – большая часть внимания была сосредоточена на наваристом кулинарном чуде.

Алиса с Демьяном отлично понимали состояние патрона, и явно старались отвлечь Лёху, которому непременно хотелось обсудить происшедшее.

– Князь правильно говорит, – объясняла яломиште лейтенанту. – Если Валера сейчас отпустит Игнатушку, – имя она произнесла с такой язвительной интонацией, что было очевидно – никакой нежностью тут и не пахнет, несмотря на уменьшительно-ласкательную форму, – никто не поймёт и не поверит, что это потому, что ему не нужны закупы, и не потому, что Валера вообще не любит несвободу. Все подумают, что он испугался пойти поперёк Лисовых, и мечтает к ним подольститься. И сами Лисовы так подумают прежде всего. Игнат – молодой, вспыльчивый. Формально он с этой дуэлью всё правильно сделал. Даже урона чести клану нет за обращение к полиции. Он же не наказать Валеру потребовал, а только дуэль устроить. Но всё равно, это он явно по своей инициативе делал. Никто б ему так рисковать не разрешил.

– Но ведь, если не отдаст, они всё равно будут козни строить, если я правильно понимаю? Твои родственники, в смысле.

– Бывшие родственники, – поправила Алиса. – Я теперь официально Алиса Птицына и никакого отношения к Лисовым не имею. Надо только документы подтверждающие оформить. Ну, это потом, после того, как Валера сподобится рассказать, какой у нас герб. А козни в любом случае стали бы делать. Ещё бы! Они себя посмешищем выставили, пусть и невольно. Если бы не Игнат, ещё можно было бы замять дело, обойтись только слухами неприятными. А теперь – всё, весь город будет знать и обсуждать. Все подробности вызнают, а что не вызнают, то придумают, – Алиса мечтательно зажмурилась. – Я даже боюсь представить, в какой ярости и отчаянии будет мой драгоценный предок! Весь клан его теперь ненавидеть станет, во главе с князем Лисовым. Ну как же! Не смог девку приблудную удержать! Сначала воспитал так, что она из дома сбежала, а потом мало что вернуть не смог, так ещё жениха в закупы отправил, подговорив на глупость. Ох, как я рада! Вот бы его ещё из клана исключили! Вряд ли, конечно – не так велико прегрешение, но всё равно, ничего хорошего теперь ни его не ждёт, ни братиков моих сводных.

– Я смотрю, ты их не очень любишь, – удивился Лёха.

Алиса начала рассказывать некоторые случаи из своей жизни, чтобы доказать, что любить кровных родственников ей совершенно не за что. Полицейский, в отличие от Птицына в своё время, не сильно и удивился. Он по роду деятельности довольно часто сталкивался с не самыми приглядными проявлениями человеческой натуры, и как некоторые относятся к детям, даже полностью родным, а не подброшенным, видел не раз.

Валерка с Демьяном в разговоре не участвовали – они поглощали заказанное будто наперегонки. Птицын уже справился солянкой и теперь смачно подметал наколотым на вилку кусочком хлеба остатки подливки со дна горшочка из-под жаркого. И уже с интересом поглядывал на здоровенного осетра на грибной подушке и под сливочным соусом. Половой очень настаивал именно на этом блюде, уж так рекламировал, вот Валерка и заказал, хотя был уверен, что не справится – и так много всего. Однако теперь уверенность изрядно пошатнулась… Демьян же как начал со стейка, так до сих пор с ним и воевал. Но что это был за стейк! По меньшей мере, полтора килограмма сочной телятины на здоровенном блюде, по краям которого разложены вперемежку листочки поджаренного бекона и маленькие, но очень острые маринованные перчики. Упырь ради такой вкусняшки даже слегка поступился маскировкой – шарф с нижней части лица перекочевал на голову, как капюшон. Если немного склониться над блюдом, лица всё равно не видно.

Еды было так много, и такой вкусной, что Птицын снова увлёкся и ухитрился пропустить появление очередного гостя. А ведь убеждал себя не расслабляться! Парень так сосредоточился на выскребании последних капель подливы, что в реальность вернулся, только услышав, как между тарелками на столе что-то звонко брякнулось. Валерка поднял глаза и встретился взглядом с седоватым старичком в песцовой шубе.

– Плата за Игната, – объяснил старик. – Я его забираю.

– Не продаётся, – буркнул парень, и продолжил своё занятие, даже не покосившись на мешочек. С трудом, причём – очень уж любопытно было, во сколько оценил яломиште свободу родственника.

– Что значит, не продаётся⁈ – старик явно начал закипать. – Я тебя что, спрашиваю, продаётся мой сын или нет? Забирай виру, и чтоб больше никаких претензий ко мне, что неясно⁈

– Повторяю для тупых – не продаётся. Моя собственность, хочу – продаю, хочу – не продаю. И морду попроще сделай, а то так и просит кирпича. Припёрся тут, аппетит портить.

– Ты понимаешь, с кем разговариваешь? Быдло!

– Мог бы и не называться, я и так понял, с кем разговариваю, – хмыкнул Валерка. – Будь любезен, свали куда-нибудь. Мешаешь!

«Всё-таки как приятно, когда закон на твоей стороне, – подумал Птицын. – В прошлый раз Алису просто схватили и забрали. И, вроде как, были в своём праве. А теперь всё – договариваться приходится. Хотя всё равно хреново выходит!»

Старик всё же не выдержал. Лапа, – а это была именно лапа, он перешёл в боевую форму гораздо быстрее сыночка, – метнулась к лицу Валерки… и замерла, обхваченная когтями Демьяна.

– Ведите себя прилично, уважаемый. Вы в общественном месте, – вежливо попросил упырь.

– Хорошо! – проскрипел, как несмазанными петлями старик. – Сколько ты хочешь?

– Реально тупой. Или ты глухой, дедушка? Что в словах «не продаётся» навело тебя на мысль, что я торгуюсь? Демьян, не в службу, а в дружбу. Помоги дедушке выйти, он дорогу забыл.

Упырь демонстративно вздохнул, дескать, чем только не приходится заниматься ради князя, ловко перетёк из положения «сижу за стулом и придерживаю неуклюжего старичка» в положение «стою рядом со столом, приобняв неуклюжего старичка». Окончательно унижаться попытками бороться с упырём Лисов не стал. Дёрнул плечами, сбросив руку Демьяна, и, выпрямившись, вышел из трактира.

Аппетит у Валерки пропал. Да, этот престарелый поганец вёл себя откровенно по-хамски, вот только что он сейчас чувствует? Сынок-то ухитрился погубить себе будущее – за двадцать лет о нём все забудут, достойного положения в клане ему теперь точно не занять. Да и неизвестно, что ещё с ним будет. В общем, понять старика можно. И если бы яломиште говорил с ним нормально, Валерка бы вряд ли смог бы сохранять твёрдость.

– Жестко ты, – подтвердил Лёха его мысли. – Понимаю, этот мужик себя отвратно вёл, но ведь сын!

– Если бы я был один, вернул бы этого Игната. Денег бы не стал брать, велел забирать и убираться. Но за мной люди. Демьян, Алиса, Андрей Иваныч с ребятами. Если я сейчас позволил бы так с собой разговаривать, на людях, каждый из них попал бы в опасность. Знал бы ты, Лёша, как мне от этого тошно! Но они мне доверились, и я не могу их подвести. Если потребуется – буду полным дерьмом, лишь бы у них всё в порядке было. Я, собственно, поэтому до последнего от клана и отбрыкивался.

– Валера, не слушай его! Он просто не понимает. Я сама не узнаю Лисовых – обычно они ведут себя гораздо осмотрительнее! Они как будто изо всех сил игнорируют реальность! Делают вид, что ты ненастоящий князь, и клана никакого у тебя нет. Я не люблю свою семью, и весь клан тоже недолюбливаю, но то, что они сейчас делают – это неестественно. Как будто поглупели! Лисовы всегда считались хитрецами, а тут…

– Вот и хорошо, что они так глупо себя ведут, нам же легче, – это Демьян вернулся, да не один, а в компании с закупом. Парень уже достаточно пришёл в себя, и теперь зыркал злобно на присутствующих. Прямо-таки молнии глазами метал, но, хотя бы, молчал, что Валерку откровенно порадовало.

– На вот, тебе тут передали, – Птицын передал парню мешочек, так и забытый его отцом. Судя по тяжести, внутри было золото, и довольно много. – Его папаша не скажет, что мы украли? – он мотнул головой на мешок.

– Я уже и не знаю, что думать, – пожал плечами Демьян. – Но если он на такое решится, я окончательно пойму, что на Лисовых пало какое-то проклятье. Ещё более глупый поступок мне будет трудно вообразить. Весь ресторан наблюдал разговор. Даже если они попытаются купить всех свидетелей… нет, не выйдет. Тебя, князь, уже оценили. Побоятся лжесвидетельствовать.

– Ладно. Давайте тогда уходить отсюда. Блин, осетра жалко, такой соблазнительный, но аппетит у меня что-то пропал. – Птицын с сожалением покосился на рыбину на блюде. – Нет, давайте всё-таки доедим. Я не из жадности! Просто вкусно же, и силы надо восполнять. С нашей жизнью когда ещё удастся нормально поесть! Эй, жертва Лады, ты есть хочешь?

Пленник сначала не понял, что обращаются к нему, а когда сообразил, только гордо вздёрнул нос. Так и встал памятником возле стола, даже садиться не хотел, когда Демьян ему предложил.

– Ну и дурак, – объяснил ему Валерка. – Сам же себя в подчинённое положение ставишь. Нравится слугу изображать, так хоть о родных позаботился бы. И так сегодня опозорились.

Подействовало, Игнат рухнул на стул, как будто его кто под колени ударил, что Птицыну и нужно было – всё-таки неприятно, когда во время еды кто-то стоит над душой.

«Блин, что ж с ним делать? – мучительно думал Птицын. – И отпустить нельзя, и сам он мне совершенно не нужен. Даже наоборот – заботиться надо, кормить, следить, чтобы не навредил себе или, тем более, нашим. На Андрея Иваныча не скинешь – тому и так есть, чем заняться. Нянчиться с великовозрастным балбесом точно не ко времени. Дома на той стороне тоже не оставишь, это, получится, как в тюрьме. Там же ни документов никаких, ничего. Да и Алиса просила, чтобы его рядом не было. Засада! И надо ж было его папаше гонор аристократический демонстрировать. Вот прям нельзя было по-хорошему поговорить, вот прям надо было нахамить человеку!»

– Знаешь, Валер, я, наверное, соглашусь, – вдруг прервал его мысли Лёха. – В смысле, вступить в твой клан. Если обещаешь, что не будешь берега терять, ну, как Демьян говорил, про обоюдные клятвы.

– Вот неожиданно! – Птицын с трудом проглотил вставший колом кусок рыбы. Вот не дадут ему сегодня ей насладиться! – А чего так?

– Да я и так уже замазался со всех сторон, во всей этой мистической ерунде, – пояснил Лёха. – Назад в любом случае дороги не будет. Так и так мы с тобой постоянно общаться будем, прежде всего, потому что я сам не удержусь. Я, чтоб ты знал, человек приземлённый, ни в какую мистическую чушь раньше никогда не верил, но ведь интересно же! А если я всё равно в этом участвую, то лучше, так сказать, в хорошей компании. С хорошей крышей, если хочешь. Это ведь только начало – раз проход появился, им будут пользоваться. Проблемы будут неизбежно, потому что тут всё очень разное. Один ты, извини, не справишься. Потому что ты один на два мира, тебе и там и тут за всем следить придётся. А так я хоть помогу, да и буду знать, если что, когда та сторона ни при чём, а когда дело именно в ней, понимаешь? И к слову, насчёт помощи – как думаешь, если этого товарища на нашей стороне поселить? Документы ему оформить, устроить в какое-нибудь ПТУ, потом на работу. Ну, чтоб не держать постоянно в плену. Может, заодно хоть немного мозгов добавится, пообтёшется…

«Вот оно что! – сообразил Валерка. – Лёха его тоже пожалел. Решил защитить, как может, иначе бы долго ещё насчёт вступления в клан раздумывал. Ну и хорошо – очень было бы удобно этот балласт с плеч скинуть!»

– А как ты хочешь документы-то оформить? – спросил Валерка. – Его же в нашем мире никогда не было. Нельзя ведь пойти, скажем, в УФМС и там сказать, дескать, потерял документы, восстановите, пожалуйста.

– Мы его в психушку положим, – гордый своей идеей воздел Лёха вилку с куском осетра. – Изобразит потерю памяти, определим его в психушку, пару недель полежит, а потом «вспомнит», как его зовут. Знаешь, сколько у нас без вести пропавших? И сколько из них никто не ищет, потому что родственников нет? Выпустится такой из детдома, помыкается пару месяцев, и исчезает. Не вписался в общество, все дела. Добавим ему пару лет, и в такие потеряшки запишем. Мало ли, получил по башке, да забыл, как зовут, а тут полежал в тёплой больничке и вспомнил. Так и доки восстановим, ну а дальше понятно – снимем ему хату, учиться отправим. Как смотришь?

– Идеально! – Обрадовался Валерка. – Честное слово, лучше не придумаешь. А ты думаешь, он согласится? – парень покосился на угрюмого Игната, который делал вид, что его вовсе не интересует тема разговора.

– Да куда он денется-то? Если не совсем дурак, руками и ногами за возможность ухватится. Всё лучше, чем взаперти тридцать лет просидеть в подвале, в котором из соседей только вонючая параша, да тараканы!

Судя по тому, как вздрогнул Игнат, мрачную картинку он оценил. «Молодец, Лёха, красиво расписал, Значит, с этой стороны особого сопротивления не предвидится. Хотя проблем теперь будет…» – Валерка тяжко вздохнул, и положил в рот последний кусочек рыбы.