Текст книги "Живи ради нас (СИ)"

Автор книги: Маша Сундеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Закончила? – осведомляется заведующая, когда я робко заглядываю в ее кабинет.

Обозначаю шеей слабый кивок, и женщина задумчиво придвигает к себе мою карточку с проставленными там подписями напротив тех пунктов, где я уже работала.

– А можно перерыв? – умоляюще протягиваю я.

Та окидывает меня оценивающим взглядом, и губы расползаются в улыбке:

– День в процедурном совсем доконал?

Я передергиваю плечами – жест, который нельзя расценить как ответ – но она, кажется, уже сделала необходимый для себя вывод.

– Ты ведь сегодня не была на обеде, у тебя полчаса. Алина! – мое имя настигает меня у самой двери.

Вопросительно оборачиваюсь. Заведующая склоняет голову набок, разглядывая меня и покусывая кончик ручки.

– Кем ты хочешь стать?

На практике в больнице такой вопрос может прозвучать по-дурацки, если не знать, что оно означает.

– Хирургом. – четко произношу я и совсем не удивляюсь изумлению на лице собеседницы.

Как такая хрупкая ДЕВУШКА может быть хирургом?

Этот вопрос задают мне практически все. Начиная с родителей и заканчивая даже преподавателями. Не знаю, почему мой вид вызывает у них такую реакцию.

– Необычный выбор, – признает заведующая.

Не отвечаю на очевидное предложение, только вздыхаю. Та кивает и машет рукой:

– Иди, через полчаса зайди.

Обед у меня весьма оригинальный – я покупаю в ларьке возле больницы булочку с корицей и капучино – и пристраиваюсь в специальной “зоне для питания сотрудников”. Сами понимаете, еде в больнице не место.

Мысли сами собой переключаются на моего бывшего подопечного, и я машинально достаю из кармана айфон. Этот телефон побывал со мной во многих ситуациях – я не из тех, кто меняет модель каждый год. А еще на него закачаны фотки из старого телефона.

Мое тело сегодня действует против меня, потому что палец механически открывает заветную папку.

Селфи. Наши с Андреем фото. Их немного, но я так и не решилась их удалить. И сейчас я с жадностью всматриваюсь в одну из фотографий: мы на колесе обозрения. Как сейчас помню, что тогда Кисляк чуть не уронил мой телефон с самого верха, а я с писком пыталась его поймать.

Звук привлекает мое внимание, и я отрываюсь от воспоминаний и поднимаю голову.

Яна в белом халате, прислонившись к стене, громко всхлипывает, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.

Я наливаю воду из кулера, протягиваю пластиковый стаканчик девушке. Она настороженно зыркает в мою сторону, однако благодарно кивает и залпом опустошает его.

– Все в порядке? – мой голос ощутимо дрожит. Внутри словно вибрирует струна “что с Андреем?”.

Взгляд Яны становится подозрительным, она косится на меня:

– Не думаю, что здесь у кого-то что-то может быть нормальным, – возражает она и исчезает за дверью.

Она права.

А где вообще может быть что-то нормальное?

– Бибииип! – громкий сигнал разносится по всей улице, и я непроизвольно разворачиваюсь.

Андрей высовывается по локоть из автомобиля и машет мне рукой:

– Подвезти, красавица?

– Я с незнакомыми людьми в машину не сажусь, – поддерживаю его игру.

– Давай познакомимся. Андрей, – он протягивает мне ладонь и поводит бровями. – Это в корне меняет дело, так?

– Это уже избито, – хмурюсь я.

Кисляк фыркает и за руку затягивает меня на заднее сиденье.

Однако, к моему удивлению, кроме меня, здесь есть еще один “пассажир”. На сиденье рядом со мной стоит ящик, из которого призывно сверкают горлышки бутылок.

– Вино? – я не сдерживаю эмоций и тут же ловлю лукавый взгляд Андрея. Щелкаю пальцем по стеклу: – Белое, красное, шампанское… Я смотрю, ты ко всему подготовился?

– А ты сомневалась? – фыркает парень. – Что будешь?

Решил показать, что хорошо меня знает? Что ж, в эту игру я сыграю!

– Сок. Мультифрутовый или вишневый, – парирую я, скрещивая руки на груди и не в силах сдержать улыбку.

Несколько секунд я любуюсь вытянувшимся лицом Андрея, а потом тому, видимо, надоедает:

– Открой сумку у себя под ногами.

Не может быть!

Я послушно ныряю головой вниз, дергаю на себя “молнию” черной спортивной сумки и обреченно вздыхаю. Сок, наверное, всех вкусов мира. Газировка. И даже обычная минеральная вода.

– Сдаешься? – правильно угадывает мое состояние Андрей.

– Ты победил, – признаю я.

– Как всегда, – тот играет бровями.

Я не успеваю опомниться, как Кисляк бросает руль уже успевшего остановиться автомобиля и резко перелезает на заднее сиденье.

– Там есть бокалы и стаканы. Так что ты будешь? – дыхание парня щекочет мое ухо. Кисляк нежно касается моих губ, я не могу не поддаться на его провокацию и отвечаю на поцелуй.

Как можно быть таким…Андреем?

Дверь снова хлопает, и Яна с громким всхлипом вылетает из палаты:

– Я не могу! – по ее щекам льются слезы.

Я укоризненно смотрю на нее.

Андрей может услышать.

Взгляд девушки становится виноватым, она кивает и пытается подавить следующий крик. Я осторожно усаживаю ее на стул, вручаю второй стакан с водой и вопросительно касаюсь ручки.

“Можно мне?” – вот что означает мой жест.

Мое сердце колотится, как ненормальное. Яна вполне вправе выгнать меня, заявив, что займется своим мужем сама. В конце концов, каждая девушка может ревновать.

Но, видимо, белый халат творит чудеса, потому что взгляд юной госпожи Кисляк останавливается на этом предмете одежды, и она обессиленно кивает.

“К врачам не ревнуют?” Эх, Яна, как же ты ошибаешься!

Ловко проскальзываю внутрь и кидаю быстрый взгляд на Андрея.

– Ян? – мгновенно отзывается тот.

– Почти, – бурчу я, подходя ближе и хозяйским взглядом окидывая столик возле кровати. Стакан, вокруг которого лужа напитка, тарелка с пюре.

Кисляк хмурится, и я с рухнувшим сердцем понимаю, что он не помнит мой голос.

– Алина, – севшим голосом вздыхаю я.

– Ну, да, извини, – слабо улыбается парень. – А где Яна?

– Ну, как бы тебе сказать… – с явным намеком протягиваю я, и щеки Андрея вспыхивают:

– Кажется, я понял. – шепчет парень.

Дамская комната – ну очень деликатное дело!

– Ты поел? – я сажусь на соседний стул, рассматривая почти полную тарелку.

– Не хочется, – дергает плечом Андрей.

– А уйти отсюда хочется? – возмущаюсь я, хватая ложку и окуная ее в пюре. – Знаешь, как полноценная еда важна для работы внутренних органов? Давай! – ложка описывает полукруг и слегка касается губ парня.

Тот заглатывает еду и смеется.

– Что?

– Я же не маленький. – тихо произносит тот.

– Все вы маленькие, когда в больнице, – парирую я.

– Ложечку за мамочку, – бормочет Кисляк, пытаясь накормить меня вкуснейшим шашлыком. – Ложечку за папочку!

– Андрей, я же не маленькая! – возмущаюсь я, оглядываясь по сторонам. Я думаю, что увижу немало любопытных взглядов посетителей ресторана, но те только улыбаются и понимающе переглядываются.

– Для меня ты самая маленькая, – серьезно возражает тот.

От нахлынувших воспоминаний к глазам подкатывают слезы, и я тяжело дышу.

– Андрей? – голос Яны подоспевает как раз вовремя. При виде моего заплаканного лица ее брови взлетают вверх, однако девушка перехватывает у меня еду и сменяет на моем “посту”.

Непрофессионально? Плевать.

– Где ты была? – налетает на меня заведующая.

– В 105 палате, помогала с пациентом, – кажется, эта лаконичная фраза решает все. – Мой бывший подопечный, помните?

– Да? – женщина теряется. – Хорошо, молодец. Только тебя заждались в перевязочной.

Перевязки я тоже люблю, поэтому несусь на задание с радостью.

Наверное, вы думаете, что я нигде не учусь? Конечно, целыми днями пропадаю на работе, но практически не бываю в универе. Это не так. Я, как всегда, просто сдала сессию досрочно, а оставшееся время решила посвятить практике. Я по-прежнему студентка медицинского, иначе просто не попала бы в больницу.

На самом деле, я обожаю досрочное окончание семестра. Я могу гораздо больше времени уделить сыну. Первый год после родов я, естественно, перешла на заочное обучение.

Вам, наверное, очень не нравится, что я не занимаюсь Никитой? Я вас понимаю. Но на самом деле, я им занимаюсь. Мы постоянно играем во все, что попадется моему сыну под руку. Мы лепим, рисуем, вырезаем, раскрашиваем, читаем. Мой сын для меня – все.

Я честно собиралась бросить учебу, но мама очень просила меня продолжить ее. Родители пообещали заниматься с Никиткой то время, пока я буду на занятиях. Свое слово они сдержали.

– Мам! – Кит бросается мне навстречу, и я ловко хватаю сына на руки. – Мыть руки!

Тащу ребенка в ванную, где тот мгновенно хватает жидкое мыло с флаконом в форме цыпленка.

Никита обожает это вкусное мыло, пахнущее земляникой и старается мыть им руки при каждом удобном случае. Конечно, сначала мне пришлось объяснить сыну, что нельзя просто так лить мыло на руки.

– Никит, – присаживаюсь перед ним на корточки. Ребенок вмиг становится серьезным и хмурит свои голубые глазенки. – Ты бы хотел жить у бабушки с дедушкой?

Глаза сына расширяются, ясно выделяясь на круглом личике.

У моих родителей шикарная пятикомнатная квартира. Папа купил ее относительно недавно, с тайной надеждой на наш переезд к нему. Для Никиты там даже обустроена просторная детская.

– Так что? Ты хочешь? – для меня сейчас все зависит от его ответа.

Кит непроизвольно прижимает к груди свою любимую игрушку – большую плюшевую обезьяну.

Ну, конечно! Как же я не догадалась?

– Все игрушки мы заберем, – поспешно добавляю я, и ребенок, расплываясь в улыбке, подпрыгивает на месте.

– Хочу!

– Бабушка, – Никита залезает к моей маме на колени и крепко обнимает ее за шею.

– Я хочу у тебя жить.

Глаза мамы вспыхивают, и она, явно не веря своим ушам, переводит взгляд на меня. Я с улыбкой киваю.

– Только не продавайте мою квартиру. Мы сюда вернемся. Я к ней привыкла, – почему-то перехожу на шепот, и женщина обнимает меня.

Мы ведь и так практически живем вместе, только на две квартиры.

Мама и Кит носятся по всей квартире, торопливо собирая сумку. Разумеется, мои нетерпеливые родители решили не откладывать переезд.

Сын кидает все игрушки в заботливо выделенную ему огромную сумку. На некоторые из них он задумчиво смотрит несколько секунд, а потом широко улыбается и ставит обратно на свое место.

Я тоже, конечно, не отлыниваю: складываю всё необходимое по пакетам и сумкам.

От дела меня отвлекает вибрация мобильного.

“Номер не определен”.

– Алло?

– Алина?

– Да, а с кем я говорю? – голос знакомый, но я не могу узнать его.

– Это Яна Кисляк.

Опа! Сердце уходит в пятки.

Оставь в покое моего мужа! Не лезь в нашу семью!

– Слушай, ты не можешь контролировать Андрея, когда меня не будет? Сама понимаешь, в его состоянии… Да и так ему будет веселее. Не переживай, я заплачу.

Вот это успех!

– Спасибо, дело не в деньгах, я с удовольствием помогу, – тараторю скороговоркой и кладу трубку.

Новая эпоха, честное слово!

Комментарий к 4.

https://vk.com/fanfics_mms

========== 5. ==========

Никита гордо обходит свои владения. В нашей комнате у него был свой угол – кровать и шкаф с игрушками. В квартире моих родителей ему досталась просторная комната с большой кроватью, пушистым ковриком, лошадкой-качалкой и широкими шкафами вдоль всех стен, уставленные игрушками, книжками и всякими развивающими играми.

Сын падает на ковер и раскидывает руки в стороны:

– Мооое! Красота!

Я смеюсь и приземляюсь на коврик рядом с ним, придвигаясь поближе к нему.

– Извините, а Андрей Кисляк в какой палате? – худая темноволосая коротко стриженая девушка с большим животом робко подходит ко мне.

Взгляд у нее затравленный. Такое впечатление, что она чего-то боится.

– 105, – я провожаю ее любопытным взглядом.

Спустя пять минут мимо меня проносится Яна, успев на ходу быстро кивнуть головой в знак приветствия. А еще через минуту та самая девушка выходит из здания.

Я бы, наверное, даже не обратила внимания на это происшествие, если бы полчаса спустя Яна в расстроенных чувствах оперлась о мой столик.

– Что-то случилось? – я не надеюсь услышать ответ. В конце концов, мы с ней не лучшие подруги. Да и вообще не подруги.

Но реакция девушки удивляет меня. Яна как-то рассеянно смотрит мне в глаза, а потом несколько раз моргает:

– Андрей зрение потерял, потому что за девушку какую-то беременную заступился, а человек, которого он хотел проучить, ему в спину выстрелил, – сумбурно произносит она. Я вопросительно изгибаю бровь – эту историю мне уже успел поведать Кисляк. – А эта девушка сегодня к нему приходила, – убито заканчивает Яна.

Образ худенькой девушки с темными кругами под глазами мгновенно появляется в моей голове, и я, не веря, кошусь на госпожу Кисляк: – Темненькая? С короткой стрижкой?

Та кивает и нервно всхлипывает:

– Не понимаю. Зачем она пришла? Почему Андрей так мило с ней разговаривал? Он не понял, что это она во всем виновата? – девушка делает глубокий вдох, и я отчетливо слышу нарастающий стон: – Может, он меня разлюбил?

Ууу! Начинается! Кажется, у нее уже истерика.

– Ерунды не говори! – бурчу я.

Бесполезно. Яна с силой бьет по стене и всхлипывает все громче и громче.

Я – будущий медик. Но почему-то ничего другого в голову не приходит. Резко вскакиваю, подхожу к девушке и несколько раз грубо встряхиваю ее за плечи.

– Ерунду не говори! – повторяю еще раз и дожидаюсь, пока взгляд Яны не сфокусируется на мне. – Андрей тебя очень любит!

На губах девушки пробивается слабая улыбка, и она неуверенно косится на меня:

– Вот только не надо меня просто так утешать! Ты-то откуда знаешь? – она раздраженно закатывает глаза.

Терпеть этого не могу.

– Ты бы видела, как он о тебе говорил, – тихо произношу я,чувствуя, как в горле встает ком. – У него даже голос дрожал…

Как и у меня сейчас.

– Алин, хватит! Яна – моя подруга детства! – голос парня эхом отдается в моей голове.

Я ведь уже тогда ему не поверила!

– За твое здоровье, лучшая девушка моей жизни! – Андрей улыбается, я чувствую, что краснею, и наши бокалы переливчато звенят.

– Честно? – тихо спрашивает Яна. Или ты просто ведешь себя как истинный врач?

– Истинный врач? – непонимающе переспрашиваю я.

Кисляк демонстративно загибает палец:

– Все вы такие – лишь бы утешить! Неважно, что при этом говорить, главное, чтобы поверили!

– Сама этого терпеть не могу, – на полном серьезе произношу я. – Я достаточно знаю Андрея, чтобы понять, что он тебя очень сильно любит.

Взгляд Яны становится подозрительным и лукавым одновременно:

– И когда это ты успела его так хорошо узнать? – протягивает девушка.

В прошлой жизни.

Вот я балда! И когда научусь следить за языком?

– Ну, я же у него сиделкой была. А все медсестры по-своему психологи, – выпаливаю я и краем глаза проверяю ее реакцию.

Яна фыркает, а потом отталкивается рукой от моего столика:

– Понятненько. Мне пора к Андрею.

Поверила или нет? Какое вранье, ни фига я не психолог!

– Алин, я убежала! Ты мне обещала, помнишь? – заискивающе произносит Яна.

Обещала. Тут даже обещать не пришлось.

Дверь за девушкой закрывается, а я достаю из ящика стола расписание с лекарствами Андрея – осталось из прошлых времен, я отдавала его Яне, а та дополнила.

Вопреки вашим мыслям, я вовсе не понеслась к Кисляку ту же секунду.

Мы с сыном сможем без него справиться.

Я смиренно дождалась нужного приема таблеток и спокойно пошла в палату.

Андрей поднимает голову, смотрит в сторону двери и улыбается во все 32 зуба:

– Алина?

Сердце подскакивает. Этот голос, эта интонация, такое звучание моего имени как родное.

Неужели он меня видит? Неужели он меня вспомнил?

– Это я, – подтверждаю полушепотом, уже срываясь на слезы – от радости или будущего разоблачения?

– У тебя волосы темные?… – шепчет Андрей.

– Да, – хрипло шепчу я. – Ты видишь?

Ты меня узнал?

– Так, силуэт… – Кисляк поигрывает рукой в воздухе, описывая странные фигуры. – Я вижу пятно и темные полосы вверху. Темные полосы – я так понимаю, что темные волосы, – в этих словах такая печаль, что у меня колет сердце.

Как же это, наверное, невыносимо!

– Но ведь зрение возвращается, – возражаю я.

– Да только медленно! – Андрей с силой лупит кулаком по простыне, и я, не думая, перехватываю его ладонь.

Я замираю на несколько секунд, ощущая биение пульса под своими пальцами.

Сколько же раз это было раньше…

Я поскальзываюсь, чуть не падаю с бордюра, и крепкая ладонь хватает меня за запястье:

– Линка, осторожнее! – укоризненно произносит Андрей, продолжая удерживать меня за руку и затягивая обратно на бордюр.

Я перехватываю его руку так, чтобы самой сжимать его запястье, встаю на цыпочки и целую его. А Кисляк обнимает меня сзади за талию.

– Не горячись, пожалуйста! – спохватываюсь я, отпуская его руку, и осторожно кладу на ладонь парня таблетки. – Выпей. – в другую ладонь всовываю стакан с водой.

Андрей сначала промахивается губами мимо ободка, а потом все-таки справляется с заданием и запивает лекарство.

– Расслабься, – командую я, набирая в шприц лекарство. Нащупываю вену и уверенно вкалываю вакцину.

– Спасибо, – бормочет парень.

– Выздоравливай, – произношу я и направляюсь к выходу.

– Алин! – окликает Андрей.

Нет, Кисляк, не надо! Не включай свое обаяние! Я не хочу опять в тебя влюбляться!

– Да? – слегка разворачиваюсь.

– Почитай мне, – внезапно произносит Андрей.

Вот этого я точно не ожидала.

Почитай мне, – тихий голос Никитки просит меня об этом каждую ночь.

Они звучат похоже. Честное слово.

– Что почитать? – я теряюсь. А вы бы как отреагировали на моем месте?

– А вот, – парень поднимает руку и на ощупь хлопает рукой по тумбочке.

Книга. Кажется, та, которую ему принес тот парень.

– Хорошо, – я сажусь на край стула, беру в руки томик. Нахожу закладку, открываю ее.

Наверняка Кисляк настолько хотел прочитать ее, что не дождался восстановления зрения.

Если оно восстановится.

Я не могу отказать.

Что тут поделать, Андрей до сих пор важная часть моей жизни.

Я по жизни однолюбка. Один парень мне нравился 10 лет: с 1 по 10 класс.* Каждый мой знакомый остается в моем сердце навсегда. Люди меняются, а мое отношение к ним – нет.

Поэтому разве нужно пояснять, почему я так отношусь к Кисляку?

– Спасибо еще раз, – когда мой голос окончательно срывается, обессиленно шепчет Андрей. – Знаешь, у тебя голос ужасно на чей-то похож.

Я подавляю вскрик и прижимаю ладонь ко рту.

Он помнит меня! Пусть хоть так.

– Возможно, – обтекаемо отвечаю я и кладу книгу на тумбочку. – До завтра.

Обычно я выдерживаю “часы чтения” долго: у меня обширная практика, но сейчас почему-то мой голос явно не справляется.

– До завтра. – шепчет Кисляк и откидывается на подушки.

А я тихонько прикрываю дверь и тороплюсь к своему собственному Кисляку карманной версии.

Комментарий к 5.

* – Факт из жизни автора

Я чуть-чуть смешала момент – в сериале Полина была раньше.

https://vk.com/fanfics_mms

========== 6. ==========

– Привет! Гулять пойдешь? – дружелюбно спрашиваю у сына. Тот несколько раз кивает, а потом решительно притягивает к себе грузовик на веревочке – свою любимую уличную игрушку.

Помогаю Никитке одеть голубой комбинезон, обуться, а потом вместе выходим на улицу.

Спустя буквально пять минут сын полностью перепачкан в песке и радостно валяется на нем, раскинув руки. Желтые песчинки летят во все стороны, а я слегка отодвигаюсь на край лавочки.

Я сама обожаю строить всякие фигурки из песка, возиться с формочками, но, глядя на двухлетних карапузов, сосредоточенно выкапывающих ямы, и их мам, читающих книги на лавочке, понимаю, что если я окажусь в песочнице, на меня посмотрят как минимум странно.

На долю секунды отрываю взгляд от макушки ребенка и тут же замираю.

Яна. Стоит, привалившись к дереву, взгляд неотрывно прикован к песочнице, а по щекам бесконечными струйками текут слезы.

Сердце совершает кульбит.

Бедная…

Интересно, как поступила бы Яна, узнав, что один из этих детей – ребенок ее мужа?

Наверное, они были бы похожи. А что, если бы они даже дружили?

От чужой боли я понимаю, что сама начинаю плакать. Никита, как всегда это почувствовав, поднимает голову. Наверное, так и должно быть, но у нас с ним очень сильная связь. Я, как и положено матери, всегда чувствую, когда он плачет. А вот Кит, наверное, не должен чувствовать мои слезы. Не должен…но ему плевать на статистику.

– Мам! – Никитка вскакивает, оставляет свой драгоценный грузовик в песке и несется ко мне. Становится рядом со скамейкой, подходит ко мне вплотную и прижимается лбом к моему. – Ты плачешь?

Поверх его головы бросаю быстрый взгляд на Яну. И понимаю, что своей нежностью мальчишка сделал только хуже.

Лицо девушки болезненно кривится, а потом она неуверенно машет мне рукой.

– Нет, Кит, все хорошо, – тихо произношу я.

Яна отделяется от дерева и медленно приближается к ней. Мне кажется, что каждый шаг причиняет госпоже Кисляк боль.

– Привет! – произносят ее губы.

– Привет, – вторю я, непроизвольно прижимая к себе сына. Никита напряженно сжимает кулаки, как делает всегда в присутствии незнакомых.

– Я и не знала… – голос девушки опасно вибрирует.

Мое сердце, наверное, сейчас разорвется.

– Никита, – представляю я, продолжая наблюдать за реакцией.

Край губ Яны опасно дергается, но она держится молодцом.

Я бы так не смогла.

Девушка наклоняет голову и несколько секунд рассматривает лицо мальчишки.

Не узнает. Невозможно узнать. Невозможно даже предположить.

Почувствовав, что Яна близка к истерике, дружески подталкиваю Никиту к песочнице.

– Иди, играй. А то скоро домой пойдем.

Кит замирает, сведя вместе бровки и насупившись, то и дело настороженно поглядывая на девушку.

– Да иди уже, защитник! – я смеюсь, и это окончательно убеждает ребенка в отсутствии опасности.

Яна провожает его долгим взглядом, старательно отворачивая от меня лицо.

Даже представить боюсь, что она чувствует.

Шарю в кармане коляски, достаю оттуда закрытую бутылку воды, открываю, сую в руки Кисляк.

Отворачиваюсь, делая вид, что приглядываю за ребенком, давая ей успокоиться.

– Ты почему не у Андрея?

– Гуляю, – Яна передергивает плечами.

Это же мазохизм – гулять и смотреть на детей, разве нет?

– Сейчас пойду, – наконец произносит девушка, поднимая в воздух и демонстрируя мне обычный пакет, набитый различными продуктами. Потом она быстро разворачивается и кидает еще один взгляд на моего сына: – Он замечательный. Береги его, – здесь голос Яны окончательно срывается, и, быстро махнув мне рукой, девушка уносится.

Я подхожу к бортику песочницы, опираюсь на него коленом, несколько минут смотрю на Никиту.

– Андрей, а ты бы хотел ребенка?

Во взгляде парня появляется интерес. Он приподнимается на локтях и лукаво смотрит на меня:

– Таааак. Что уже случилось?

Я невольно фыркаю и тычусь лбом в его грудь, обхватывая за плечи руками:

– И все-таки, – не позволяю свернуть с темы разговора.

– Ну, не сейчас, конечно. Какой мужчина не мечтает о продолжателе рода? Папахен мой наверняка бы сошел с ума от счастья.

– Речь не о твоем папе, – укоризненно напоминаю я.

– Хорошо, – кажется, Андрей наконец понимает, что я не шучу. Медленно берет мои ладони в свои, сжимает их крепкой хваткой. – Я бы хотел ребенка.

– Мам, ты опять? – укоризненно восклицает сын, останавливаясь рядом со мной и рукой в синей варежке стирая с моих щек слезы.

– Прости, – я невольно улыбаюсь и уже готова сесть обратно на скамейку, когда ребенок решительно вскакивает на ноги и отряхивает с коленок песок: – Я уже все. Хочу домой!

– Хорошо, пошли, – я даже теряюсь. Никита поступает как настоящий рационал: осторожно достает грузовик из песка, высыпает из кузова песок, быстро отряхивает машину, ловко очищает все формочки, осторожно складывает их в кузов. Оглядывается на меня, хватает веревочку и доверчиво цепляется за мою ладошку: – Пошли?

По всей квартире уже расползается аромат шарлотки. Я втягиваю его всей грудью, а сын замирает на пороге и мгновенно сбрасывает ботинки.

– Руки помой! – только и успеваю крикнуть вслед ребенку.

Никитка слушается и покорно бежит в ванную.

– Вернулись? – мама появляется на пороге кухни в фартуке и с полотенцем, висевшим на плече.

С момента нашего переезда она просто расцвела. Практически переместилась на кухню, запах травяного чая – неизменный обитатель нашего дома.

Я и не думала, что мое “да” так ее изменит.

– Привет, мам! – вешаю куртку сына на крючок и успеваю даже заметить, как маленькие ножки проносятся мимо.

Никита обожает яблочный пирог. Само собой, много ему нельзя, но много он и не съедает. Я просто обожаю смотреть на перепачканную сахаром и яблоками смешную мордашку сына.

Извиняюще кошусь на притворенную дверь кухни и на цыпочках проскальзываю в свою комнату. Из ящика стола быстро достаю распечатанную фотографию – селфи на крышах, куда когда-то затащил меня Кисляк. Как сейчас помню, что я до одури боялась свалиться, а Андрей постоянно шутливо толкал меня и сам же подхватывал.

На этом фото я отчаянно цепляюсь за его воротник, а Андрей обнимает меня рукой за талию.

– Ты там держишься за что-нибудь? – паникую я.

– Трусишка! – Андрей заразительно смеется, и это не может не подкупать.

– Я не трушу, просто…

Кисляк специально слегка покачивает меня, я верещу и изо всех сил хватаю его за шею.

– Ладно! Мы залезли сюда не за тем, чтобы ты тут своим криком ворон распугала!

Я уже готовлюсь ударить его в грудь, но Андрей берет телефон в вытянутую руку и наклоняется вместе со мной так, что огни города оказываются прямо под моей головой.

– Держи меня!

– Не боись, упадем, так вместе!

Это мало утешает, но я почему-то даже улыбаюсь, а Кисляк сразу же нажимает на кнопку.

Ведь все же было идеально! Я и думать о нем не думала, пока этот нахал снова не влез в мою жизнь своими грязными(хотя, у пижона Кисляка грязная обувь – о чем я вообще?) сапожищами!

– У тебя есть жена! – зло кричу прямо в лицо парня. А потом, решившись, резко сминаю фотографию в комочек и кидаю в мусорное ведро.

Вот так.

Мою руки и захожу на кухню. Никита сидит на стуле, сжимая в каждой руке по куску пирога, а его щеки усеяны сахаром и крошками.

Невольно фыркаю и падаю рядом с сыном на соседний стул.

– Давай сюда! – забираю из рук малыша еду, потом аккуратно вытираю его липкие пальчики мокрым полотенцем.

Тот протестующе фыркает и гневно тянется к моим рукам, но я отодвигаюсь подальше:

– Ну нет, дружок, не жадничай! Ты уже все равно наелся!

– Неть! – возмущенно и категорично вскрикивает сын.

Прищуриваюсь, лукаво гляжу на ребенка, подхожу к шкафу, с самой верхней полки достаю пакет любимого сахарного печенья Никитки и протягиваю ему: – Будешь?

На долю секунды мне кажется, что я ошиблась, потому что глаза сына вспыхивают. А затем он потерянно машет ручкой:

– Не хочу.

Хохочу, быстро лакомлюсь вкуснейшей шарлоткой, запиваю теплым ягодным компотом:

– Спасибо, мам, очень вкусно!

Утром следующего дня я, наверное, первый раз в жизни не тороплюсь в больницу.

Я хочу, чтобы все было как раньше. Чтобы я не видела каждый день Андрея Кисляка и его счастливую жизнь.

– Здравствуйте! – уже собираюсь подойти к завотделением, чтобы перевестись на другую работу, но отступаю.

Сбегать – это мелко.

– Привет, Алин! – та кивает. – У твоего пациента сегодня никого нет, – она лукаво подмигивает.

– Я поняла, дам ему лекарство, – сухо киваю.

Брови женщины ползут вверх, она явно рассчитывала на другую реакцию. Но я не должна ей ничего объяснять.

Какой-то мужчина стремительно распахивает дверь в палату Кисляка.

Странно, что я его до сих пор не видела. Ладно, дам им некоторое время поговорить.

Ссыпаю на блюдце нужные капсулы, кладу туда же пару ампул.

Часы тикают. Так, такими темпами он просто пропустит прием.

Осторожно поворачиваю ручку и едва успеваю увернуться от круглого предмета.

Мандарин. А метнул его явно Кисляк.

– Убирайтесь!!! – громко кричит тот.

Однако посетитель явно не собирается его слушать, угрожающе нависая над Андреем.

– Я сказал – пошел вон! – повторяет тот.

– Извините, вам лучше уйти, – твердо произношу я, кладя лекарства на тумбочку и становясь в специальную отрепетированную позу.

Мужчина оборачивается и пренебрежительно машет рукой:

– Пошла прочь, девчонка!

– Только попробуй ее тронуть! – следующий апельсин бьет о косяк.

От этих слов внутри меня будто бурлит шампанское.

– Я сейчас вызову охрану, – предупреждаю я.

Тот грозно поворачивается и зыркает в мою сторону.

– Девочка, что-то непонятно? Пошла вон!

Демонстративно распахиваю дверь, открываю ее полностью.

Тот зло фыркает, медленно встает, пинает ногой пакет. Пузатые оранжевые мячики катятся по линолеуму.

Дверь гневно бьется о стену. Я тут же подбегаю к койке:

– Ты как?

– Вот урод! – цедит Андрей сквозь стиснутые зубы.

Его руки напряжены до предела, я делаю инъекцию, тот шикает.

Я не собираюсь спрашивать, что хотел этот незнакомец. Это, в конце концов, совершенно не мое дело.

– Хочешь, я побуду с тобой? – тихо произношу я.

– Да, спасибо, – роняет Кисляк.

А что еще он мог сказать? Ведь в палату может проникнуть любой посторонний!

Я честно сижу с Андреем до самого вечера, потом рассказываю все его отцу. По выражению лица Кисляка-старшего я внезапно ощутимо понимаю, что мужчина в бешенстве.

А на следующее утро парня в больнице не оказывается. Он переведен на домашнее лечение.

Комментарий к 6.

Когда две недели готовишься к сложному экзамену, сдаешь его, трясешься сутки на поезде, садишься писать фанфик, а потом резко поднимается температура. Да-да, в этом вся я.

С Наступающим Вас! Желаю каждому найти своего “медведя”!

https://vk.com/fanfics_mms

========== 7. ==========

Дни текут, как обычно. Я учусь, моя практика в больнице подошла к концу, но я сумела уговорить заведующую взять меня на постоянную работу. Хотя на самом деле, уговаривать даже не пришлось, она восприняла это как само собой разумеющееся.

В один из совершенно непримечательно начавшихся дней я поднималась по ступенькам подъезда, когда услышала пронзительный плач собственного сына. Материнский инстинкт – странная вещь, боль своего ребенка мама услышит за тысячу километров.

Паника накрывает с головой.

Что случилось с Никитой? Почему мама его не успокаивает?

Я в ужасе взлетаю по ступенькам, руки трясутся, ключ никак не может попасть в замочную скважину, лишь царапает кожу возле замка. Когда наконец непослушный механизм поддается, я распахиваю дверь, швыряю сумку на тумбочку возле двери и сразу же падаю на колени возле сына.

– Никита! Что случилось? Где болит?

Ребенок всхлипывает и утирает мокрое лицо ладошками. От собственных слез у него уже даже началась икота.

– Бабушка, – наконец произносит ребенок.

Только тут я понимаю, что эти слезы – признак не боли, а страха. В первую секунду я испытываю облегчение, а потом липкий ужас сковывает горло.

Мама никогда бы не допустила таких долгих слез Никитки. С ней, определенно, произошло, что-то серьезное.

Я осторожно провожу рукой по мягкой макушке сына. Его ресницы мокрые, но он определенно уже успокаивается.