Текст книги "Малявка (СИ)"
Автор книги: Маша Драч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 12
Габриель стоял у окна в гостиной с расстегнутой рубашкой и с кем-то разговаривал по телефону, периодически делая глотки кофе из чашки, которую постоянно ставил на подоконник.
– Миш, ну меня это вообще никак не волнует, – деловым тоном продолжил свой прерванный глотком кофе разговор. – Я понимаю, что проблема, но мне важно не ее возникновение, а методы решения ликвидации этой проблемы, понимаешь? – он хохотнул, но этот смех скорей был вызван нервозностью, а не радостью. – Я оставил компанию совсем ненадолго, и вы уже творить там хер пойми что, – деловой тон тут же превратился в суровый. – Так я и так постоянно нахожусь на работе, иногда блять ночую там, когда готовится очередной квартальный отчет. После затруднительных времен, когда компания наконец-то встал с колен, я могу хоть на день оставить вас там без присмотра? Уволю вас всех нахер и наберу штат поумнее и проворней. Допью кофе и приеду. Готовь всех, каждого на ковер к себе вызову, не поленюсь, ты меня знаешь, – Габриель завершает разговор и, бросив телефон рядом с чашкой кофе, принимается застёгивать рубашку. Я вижу, что его пальцы немного подрагивают, и он никак не может справиться с мелкими пуговками.
– Давай лучше я, – немного несмело заявила я, подходя к Габриелю. Он удивлен моим появлением, но ничего не говорит, просто рассматривает и думает о чем-то, чего мне знать не суждено.
– Ты уже давно проснулась? – спрашивает Габриель, когда я быстро справилась с его рубашкой.
– Нет, как только разлепила глаза, сразу же отправилась на твои поиски. Кстати, я ведь так и не спросила тебя вчера, всё хорошо прошло? – он немного хмурится, пытаясь понять, о чем я говорю.
– Ты о моем отъезде? – лицо Габриеля светлеет. – Да, всё в порядке.
Между нами снова возникает молчание. Я поправляю воротничок рубашки, а затем принимаюсь за манжеты. Мне нравится то, что Габриель позволяет ухаживать за ним, это сближает нас еще больше.
– И ты даже не спросишь, где я был? – вдруг спрашивает он, и я вижу на его губах ухмылку.
– Мы ведь договорились, помнишь? Тем более, я не имею привычки вмешиваться не в свои дела. Захочешь – расскажешь, а не захочешь, то тут нет ничего страшного. Я всё.
– Ты самый невероятный человек, – неожиданно заявляет Габриель, притянув меня к себе. – И откуда такое сокровище только упало мне на голову? – улыбается и целует меня в макушку. Я ничего не делаю, просто обнимаю в ответ и млею от этих сильных, но нежных объятий, в которых так уютно и хорошо.
– Слушай, мне сегодня тоже нужно на работу, а нужных вещей нет, я подумала, что…
– Нет, – перебивает меня твердым ответом Габриель. – Я куплю тебе столько вещей, сколько потребуется, но домой не пущу, даже не проси, – он заглядывает мне в глаза, взгляд суров и решителен. Ему почему-то не хочется противиться, даже призрачного желания такого не возникает.
– Хорошо, но мне немного неловко, – высвобождаюсь из кольца сильных рук. – Мне приятно, правда, приято то, что ты заботишься обо мне, но это какое-то уже нахлебничество получается.
– Поль, послушай, ты находишься под моей опекой, и поверь, пунктик с приобретением одежды в него входит. Я даю тебе время на размышления, даже если ты всё-таки захочешь уйти, – от этих слов по его лицу прошлась тень некоторого опасения, – я держать не стану и тем более не буду забирать то, что куплю. Забудь о нахлебничестве, это не наш случай. К тому же, я буду совсем не против, если ты бросишь эту работу. Я могу организовать тебе место у себя в компании, тебя быстро всему обучат и заработок приличный.
– Нет, это уже слишком. Я хочу сама работать, самостоятельно всего добиваться. Знаешь, только пусть и хлипкое, но всё же чувство некоторой независимости немного подбадривает меня. Папа всегда не обращал на меня внимания, для него я была пустым местом. А сейчас, когда с трудом, но я сама своей честной работой могу обеспечить себе жизнь, это придает чувства какой-то значимости.
– Поля-Поля, – с долей досады произнес Габриель и снова обнял меня. – Ладно, давай тогда собирайся, я отвезу тебя в какой-нибудь пристойный магазин и мы купим хорошую одежду.
– А как же твоя работа, да и моя тоже? Не думаю, что Алла Александровна долго станет терпеть мои отгулы и еще одно опоздание.
– Не переживай по этому поводу, малявочка, это уже моя забота, – Габриель склонился ко мне и осторожно поцеловал мои губы. Я не успела даже толком ответить, как тут уже снова зазвонил телефон. Габриель нехотя отпустил меня, и я побежала в свою комнату, отдаленно слыша, что он снова ругается с кем-то из сотрудников.
Я стояла у зеркала в примерочной, и быстро расправляла складки на шелковой блузке шоколадного цвета. Узкая юбка слишком сильно подчеркивала плавные линии моих бедер, из-за чего я себя чувствовала жутко неловко. Складывалось такое впечатление, что я вроде бы одета и в то же время нет. Мне больше нравится носить вещи, которые на пару размеров больше, например, свитера какие-нибудь или кофты. Я в них чувствую себя защищенной и значительно комфортней.
– Ты уже готова? – слышу голос Габриеля.
Еще раз придирчиво смотрю на свое отражение, обвожу взглядом классические туфли-лодочки чёрного цвета, в них мои ноги визуально кажутся длинней. Это мне нравится. Сделав глубокий вздох, я открыла ширму и вышла к Габриелю, он сидел в кресле, листал какой-то модный журнал и терпеливо ожидал моего появления.
– Ну, как-то так, – застенчиво проговорила я, пожав плечами.
Габриель отложил журнал на столик и окинул меня внимательным взглядом, приложив указательный палец к губам. Первые несколько секунд я совсем ничего не могла понять по выражению лица Габриеля. Меня тут же захлестнули сомнения. Дурацкий наряд, который определенно мне не подходит! Нужно было выбрать обычные джинсы и какой-нибудь свитер, а не вот это всё.
Габриель медленно подошел ко мне, обошел и стал за спиной. У меня по всему телу прошлись мурашки от его близости, сразу же захотелось повернуться и оказаться в крепких объятиях Габриеля.
– Ты прекрасна, – тихо прошептал он мне на ухо, и осторожно убрав мои волосы на бок, поцеловал в шею. Коленки задрожали, а внизу живота внезапно стало так горячо, что тут же захотелось свести ноги. Всего лишь один поцелуй, а я уже плавлюсь точно воск.
– Спасибо, – мой голос дрожал, но не от страха, как это бывало обычно, а от возбуждения.
– Если хочешь, мы можем еще что-нибудь тебе присмотреть, – уже будничным тоном проговорил Габриель, возвращаясь в кресло.
– Нет, этого будет достаточно, – ответила я, поправив край блузки.
– Хорошо, как скажешь, – Габриель улыбнулся.
Мы находились уже в пути, я была одета в новые вещи и чувствовала себя как будто заново рожденной. Словно бы прошлая одежда, которая связывала меня не с самыми лучшими временами, забрала с собой весь тот негатив, что могильной плитой лежал у меня на груди.
– Что ты хочешь сегодня на ужин? – вдруг спросил Габриель, пока мы остановились на светофоре.
– Не знаю, – честно ответила я. – Всё что угодно, только бы ты был рядом.
– Моя же ты малявочка, – Габриель взял меня за руку и поцеловал пальцы, не сводя глаз с дороги. – Хорошо, я что-нибудь придумаю. Ты во сколько сегодня заканчиваешь?
– В восемь.
– Я не успею тебя забрать, сегодня на работе намечается крупный разнос, – Габриель немного суровеет.
– Будь поласковей с сотрудниками, – я переплетаю наши пальцы и это так волшебно, просто ехать и ощущать тепло его ладони в своей руке.
– Нужно всё держать в кулаке, иначе качественного результата ждать не придется, – Габриель останавливает машину у книжного магазина. – Твоя начальница на месте?
Я посмотрела в окно, но автомобиля Аллы Александровны нигде не увидела. Пешком эта женщина никогда не ходит.
– Кажется, нет.
– Если начнет катить бочку, звони мне, ладно?
– Я справлюсь.
– И всё же? – Габриель выжидающе смотрит на меня.
– Если ситуация будет безвыходной, то я позвоню тебе, – улыбаюсь.
– Отлично. Иди ко мне, – он поцеловал меня в губы, но слегка, не позволяя мне углубиться. – Лучше, пока остановиться, – шепчет, – иначе ни я, ни ты на работе сегодня не появимся.
– А я не против, – провожу кончиком пальца по скуле Габриеля.
– Я тоже, но есть ряд обязанностей, которые мы должны исполнять. Да, и вот еще, – он достал из внутреннего кармана пиджака бумажник. – Держи, думаю, этого будет достаточно?
– Нет, не нужно, – я глянула на достаточно внушительную сумму денег, на которую последнее два года привыкла жить неделю.
– Бери, – Габриель вложил деньги мне в карман сумочки. – Вызовешь такси, купишь что-нибудь на обед. Я не хочу, чтобы ты голодала.
– Спасибо большое, – мне почему-то было так стыдно принимать эти деньги.
– Не за что, солнце, – Габриель поцеловал меня в лоб, и я вышла из машины.
День на работе проходил тихо и спокойно. К счастью, Алла Александровна избавила всех нас от «счастья» наблюдать ее фигуру в магазине. Покупателей было не много, но в то же время достаточно, чтобы не бездельничать. Мне даже сделали комплимент и сказали, что я очаровательно выгляжу. Я была красная как помидор, но слышать такие слова оказалось до ужаса приятно.
Уже после обеда, пока посетители практически отсутствовали, я по привычке принялась пересчитывать выручку за сегодняшний день. Я всегда очень ответственно относилась ко всему, что связано с деньгами и вечно опасалась недостачи. Если такое произойдёт, то Алла Александровна со всех нас шкуру просто живьем снимет.
Я почти закончила с подсчётом, как внезапно раздался звон колокольчика и через секунду у прилавка стал человек. Подняв голову вверх, я чуть деньги не выпустила из рук, когда узнала в посетителе своего отца.
– Как дела? – с легкой улыбкой спросил он.
Когда чувство шока постепенно рассеялось, я спрятала деньги в кассовом аппарате и нервным движением поправила воротничок своей блузки. Раньше папа никогда не приходил ко мне на работу, он знал, в каком книжном магазине я находилась, но никогда не считал нужным заглянуть сюда. Поэтому я сразу почувствовала что-то неладное, да и эта фальшивая улыбка была достаточно красноречивой.
– Всё хорошо, – мой голос уже начинал дрожать, будто предзнаменуя скорый приход бури.
– Еще бы было плохо, – он как-то нервозно хохотнул и окинул меня колючим взглядом, видимо, отмечая своим внимание новые вещи. – Бросила папку, даже телефон его забрала, – в его тоне послышались угрожающие нотки.
Я покосилась на своих сотрудников, которые получили новую партию книг и теперь расставляли их по полкам. Пусть мы и не общаемся, но думаю, в случае чего, коллеги помогут мне справиться с отцом. Но если честно, я жутко не хотела доводить ситуацию до критической точки.
– Да, прости, я хотела тебе его вернуть, – я взяла из-под прилавка свою сумочку, чтобы достать телефон.
– Ага, а как же, – издевательски протянул папа и одним резким движением выхватил у меня из рук сумку. – Как живется с новым ухажером? – спросил он, ища свой мобильник. – Сколько он платит тебе за секс? Не хочешь папке процентики подкинуть за наводку, а? – снова этот истерический смешок. – Считай, это я тебе устроил безбедную жизнь. Кажется, я блестяще выполнил свой родительский долг, правда? – папа наконец-то нашел свой телефон, но сумку мне давать не спешил.
– Что ты несешь? Совсем спятил?
– А разве я в чем-то не прав? Сейчас Габ, потом найдешь себе кавалера с кошельком потолще и так из рук в руки, как твоя мамашка.
– Хватит, – твердо заявила я. – Нашел свой телефон? А теперь проваливай, понял? Больше ты меня не увидишь. После всего, что ты мне сказал и сделал, я тебя знать не хочу. Я хотела тебе искренне помочь, но человеку, который не хочет принимать эту помощь, нечего доказывать. Теперь за квартиру и свою выпивку плати сам, – я говорила ровно и уверенно, отчего не сразу поняла, что за всё это время ни разу не заикнулась.
– Ах, вот как мы теперь заговорили, – глаза папы от злости почернели. – Нашла себе мужика и сразу же осмелела, потаскуха малолетняя. Надо было тебя браткам отдать, когда они просили, пусть бы все впятером отымели тебя, может быть, тогда-то ты вела себя поласковей. Или нет, на панель отправить, тогда я бы точно обзавелся хорошим заработком, – он снова начал рыться в моей сумке, точно шакал.
Я застыла на месте, всё еще слыша в голове отзвуки последних папиных слов. Слез не было, просто какая-то тупая боль занозой осела где-то в груди. Стало так невыносимо обидно. За что? Просто за что мне всё это?
– Нехило, – отец нашел деньги, которые мне дал Габриель. – Похоже, у тебя там между ног рай господень, раз тебе такие деньги дают, – он швырнул мне сумку, а деньги быстро спрятал в карман старых брюк. – Ладно, давай не грусти, малявка, до встречи, – папа улыбнулся мне, будто бы ничего не было, и ушел.
Я, словно загипнотизированная посмотрела на свою пустую сумку. А еще пару часов назад всё было так хорошо. Я задержала дыхание, не позволяя слезам окончательно взять верх надо мной. Нет, я больше не буду плакать из-за этого подонка, которого и отцом назвать трудно. Хватит! Больше он от меня и копейки не получит, а заявится еще раз, буду вынуждена искать помощи у Габриеля, а он уже быстро разберется с этим делом.
Глава 13
Меня не отпускало чувство тревоги с того самого момента, когда Поля позвонила и попросила забрать ее. Она пыталась разговаривать со мной легко и непринужденно, но даже через мобильник я ощутил сильную волну невысказанного страха и потрясения. Понятия не имею, как вообще сумел прочувствовать всё это. Может, я окончательно съехал с катушек? Настолько свихнулся на малой, что теперь беспочвенно опасаюсь, как бы с ней ничего дурного не случилось. Тут уже попахивает паранойей. Я не успел закончить со всеми делами на работе, но это мне не помешало тут же отправиться за Полей.
– Габриель, ты это куда? – удивленно спрашивает меня Миша, когда я уже направился в сторону лифтов.
– Надо мне, – кратко отвечаю.
– В смысле? Так рано еще. Мы ведь даже новый контракт толком не обсудили, юристы в конференц-зале уже давно ждут тебя.
– Разберитесь сами, а потом на почту скинешь мне итоги. Я уже успел бегло просмотреть контракт, с ним всё в норме, – смотрю на свои наручные часы.
– Габ, что происходит? – Мишка щурится, будто пытается что-то прочесть у меня на лице.
– Ничего, Миш, ты загоняешься по пустякам, – смеюсь.
– Издеваешься? Да? – злиться. – Габ, слушай, я всё понимаю, новые отношения, кураж и прочая дрянь, но про работу не забывай, ок? Иначе весь наш труд превратиться в пустоту, как это уже однажды случилось.
– Слушай, может, хватит? – начинаю злиться.
Приезжает лифт, я захожу в него, друг следует за мной.
– А что? Правда глаза колит?
– Да причем здесь это? – психую. – Ты только то и делаешь, что постоянно попрекаешь меня прошлым. Это моя жизнь и я буду поступать так, как считаю нужным.
– Габ, ты ведь знаешь, я ведь просто уберечь тебя хочу, а заодно и труд всей нашей жизни.
– Знаешь, Миш, куда такие вот благие намеренья ведут? Я за советом к тебе не обращался, так что, давай опустим эту тему. Твоя бывшая женушка после развода оставила тебя с дыркой в трусах, но я ни разу не вспомнил это.
– Да, не вспомнил, потому что, я больше и не женился, во избежание повторения таких вот ситуаций. А ты же опять в то же болото лезешь, зарываешься и не видишь этого.
– Миш, если ты хочешь остаться моим другом, то прикуси свой язык. Еще раз услышу что-нибудь в таком же духе, уволю и сделаю так, что еще и статью в трудовую накатают. Ты меня знаешь, если я выхожу из себя, плохо будет всем.
– Да знаю, – уже спокойней произнес Мишка. – Ты только скажи, она правда стоит того, чтобы ты вот так просто срывался с работы или вообще не появлялся на ней?
– Однозначно стоит, – ни секунды не раздумывая ответил я, выходя на подземную парковку.
Пока стою в привычной вечерней пробке, выкуриваю сигарету и делаю радио громче. Какая-то ритмичная музыка с неразборчивыми словами, которые поет женский голос, помогает мне отвлечься, но лишь на небольшую долю. Всё равно прокручиваю в голове последний разговор с Полей. Она встревожена и напугана. Что могло случиться, раз он решила мне позвонить? Если ее папаша снова что-то выкинул, закопаю живьем.
Подъезжаю к книжному магазину и практически сразу же нахожу взглядом хрупкую фигуру малой, одиноко стоящую неподалеку от закрытого входа в здание. Старая кофта, накинутая поверх блузки, портит весь вид. Надо бы еще куртку какую-нибудь купить, чтобы Поля не мерзла, да и вообще подумать о зимнем гардеробе.
Заметив мою машину, маленькая семенит ко мне. Взобравшись на пассажирское сидение, она улыбается мне, но я на уровне инстинктов чую, что улыбка фальшивая. Дико хочу узнать, что случилось, но решаю немного подождать, чтобы не давить на Полю. Она должна сама открыться мне, довериться.
– Привет, – целую ее в висок, тело и разум жаждут более откровенных ласк и поцелуев, но пока остановимся на этом. – Как прошел рабочий день? – аккуратно выезжаю на трассу.
– Нормально. Я, наверное, своим звонком тебя оторвала от дел?
– Нет, всё в норме, – кладу одну руку на коленку Поли. Мне нравится касаться ее, чувствовать тепло субтильного и невыразимо уязвимого тела. – Проголодалась?
– Да, немного, – смотрит в окно.
– Тогда предлагаю заехать в супермаркет, купить чего-нибудь, поужинать и посмотреть какой-нибудь фильм, как тебе идея? – мельком поглядываю на Полину.
– Хорошо, – как-то рассеяно отвечает она, явно мыслями находясь далеко за приделами машины.
– Солнце, – беру руку малой и бегло целую тыльную сторону ладони. – Ты здесь?
– Да, – девочка часто моргает и слабо мне улыбается. – Здесь, просто немножко устала, – жмет плечами, и я замечаю на ее щеках нежный румянец.
– Ничего, уже скоро будем дома.
Я думал, что покупка продуктов немного развеселит Полину. Специально водя ее по отделам с различными сладостями, я надеялся, что ей что-нибудь приглянется, шоколадки там всякие и пирожные. Малая лишь безучастно смотрела на блестящие упаковки конфет, которые я ей предлагал, и морщила свой очаровательный носик, мол, ничего не нужно. Такое апатичное поведение начинало меня нехило так беспокоить. Может, я ее как-то обидел и не заметил этого? Или Поля себе уже успела напридумывать невесть что. У девушек в таком нежном возрасте уж очень развита фантазия, и они любят себя накручивать понапрасну.
Когда мы приехали домой, девочка на некоторое время закрылась в ванной, пока я старательно пытался приготовить нам ужин и ничего не сжечь к чертовой бабушке. Но это было трудно сделать, так как я постоянно подходил к дверям ванной, вслушиваясь в приглушенный монотонный звук воды. К счастью, вскоре Поля зашла на кухню целая и невредимая.
– Давай я помогу тебе, – суетливо заявила она, подходя к плите.
Я наблюдал за тем, как Полина умело обращается с овощами в сковороде и положительно удивлялся ловкости этих прелестных тонких пальчиков. Но красные глаза малой не давали мне покоя, она плакала, сидела всё это время в ванной и плакала. Злость стягивалась в тугой узел и не позволяла нормально дышать. На что я злился? Наверное, на то, что не знал причины, по которой Поля так себя ведет. А еще дико злился на того, кто довел ее до такого состояния.
Казалось бы, что тут сложного? Просто задать вопрос и услышать ответ, но мне было страшно. Я робел как мальчишка, опасаясь нарушить границы ее личного пространства. Похоже, это побочка, которая тянется со времен нашего перового знакомства. Тогда я повел себя как полный мудак и всё еще испытываю из-за этого муки совести.
Мы поужинали в гнетущем молчании, что больно сдавливало плечи. Вкуса еды лично я не ощущал, хотя всё пахло очень аппетитно. Поля немного пожевала овощи и отказалась от куска поджаренной курицы. Всё это было странно.
– Можно я пойду, лягу? – тихо спросила девочка, не глядя мне в глаза.
– Конечно.
Она ушла, а я едва сдержался, чтобы не опрокинуть стол. В конце концов, совладев со своими эмоциями, я всё-таки доел, а затем прибрался на кухне. Страх, негодование и злость смешались между собой, испепеляя мои внутренности. Черт, девочка даже своим молчанием заставляет меня корчиться, плавиться и даже страдать. Да, Габ, может, ты действительно зарываешься?
Я расположился в гостиной за ноутбуком в надежде, что работа поможет мне немного отвлечься. Так и получилось, когда я глянул на часы, то уже было далеко за полночь. Я уже собирался лечь спать на диване, когда на пороге гостиной внезапно показалась хрупкая фигура Полины. Похоже, она всё это время не спала. Я застыл на месте и неподвижно наблюдал за ней, будто опасаясь, что птичка в любой момент может упорхнуть от меня. Несколько секунд малая не решалась подойти ко мне, переминаясь с ноги н ногу.
– Иди ко мне, – тихо проговорил я.
Девочка сразу же откликнулась на мое предложение, но вместо того, чтобы сесть рядом со мной, она устроилась на моих коленях и, уткнувшись носом мне в шею, заплакала.
Я оторопел от такого резкого поворота событий. Мне уже казалось, что Поля не решится открыться, а здесь… Мысли все спутались, но я всё-таки отчасти даже неосознанно, прижал малую к себе и успокаивающе провел ладонью по ее мягким и длинным волосам. Ее уязвимость сейчас ощущалась особенно остро, ровно, как и порыв защитить девочку любым образом. Мне стало и больно, и грустно за нее. Полина плакала, и мне чудилось, что ее прозрачные горошины слез падают и омывают мое сердце.
– Что произошло? – тихо спросил я, целуя малую в висок.
– Папа, – сбивчиво ответила Поля и всхлипнула.
Так и знал! Та и знал, что здесь замешен этот кусок дерьма! Руки тут же зачесались, захотелось выбить из него остатки мозгов, вывести далеко загород, куда-нибудь в лес и скормить диким животным. Я бы посмотрел на это и даже закурил, наслаждаясь видом раздирающей волками человеческой плоти.
– Что он тебе сделал? – мой голос звучал угрожающе и как-то сдавленно.
Малая глубоко вздохнула и вытерла пальцами своим заплаканные глаза. Она выглядела несчастной, потерянной, но ни как не жалкой. Несмотря на ее слезы, у меня даже мысли не возникло, что девочка может сломаться. Почему-то в это даже с трудом верится, хоть она вся хрупкая и такая беззащитная.
– Ничего такого, чего нельзя было бы пережить, – ответила Полина, пряча от меня свой взгляд. – Если честно, то я плачу даже не из-за него. Теперь я себе это запретила. Просто всякие мысли… Они так внезапно нахлынули на меня, и я расклеилась, – пристыжено призналась малая.
– И что за мысли? – я аккуратно заправил прядь ее волос за ухо.
– Да так, – жмет плечами. – Кто я? Зачем я вообще живу? Отец всегда относился ко мне как к какой-то вещи, причем ненужной и совершенно бесполезной. Матери я вообще не знаю, ей я еще с рождения не нужна была. Ни друзей, ни родственников, ничего. Работа, дом, вечная папина ругань, какие-то непонятные люди, которые частенько любят ошиваться у нас дома. Это всё, всё, что у меня было. Но… Я никогда себя не жалела, это уж совсем как-то унизительно. Потом появился ты… Я чуть от страха не умерла, когда… В общем, ты и сам знаешь. А затем… Ты окутал меня такой заботой, о которой я всегда мечтала. Ты решителен и мне это нравится, нравится то, как развиваются наши отношения. И знаешь, – она посмотрела на меня своими большими ясными глазами, их арктическая синева заставила мое дыхание сбиться. – Мне всё равно на то, какая между нами разница во всех ее отношениях. Просто сегодня, когда ко мне в магазин пришел папа и наговорил кучу всего, да еще и деньги твои забрал, я четко поняла и почувствовала тот контраст прежней и нынешний жизни. Я не хочу в прошлое, мне хорошо здесь, рядом с тобой, – она обняла меня, разнося этими объятиями по моему телу обжигающее тепло. – Стало грустно оттого, что я всё-таки ни капли не важна своему отцу. Переосмыслив всё это, я и расплакалась. До последнего не хотела тебя тревожить своими проблемами, но не смогла промолчать.
– Я рад, что ты всё же решилась мне открыться, для меня это очень важно. Впредь знай, я всегда рядом и ты всегда, слышишь? Всегда можешь поделиться со мной тем, что тебя беспокоит.
Поля разомкнула наши объятия и выразительно посмотрела на меня. Ее глаза горели, на щеках виднелся румянец. Она была очаровательна. Слезы сделали ее взгляд более распахнутым и необычным. Я рассматривал малую, касался пальцами ее мягких щек, губ, подбородка. Теперь я тактильно изучал ее, запоминая каждую черточку юного и красивого лица. Осознание, что это создание мое, срывало крышу и вскрывало нервы. Я был счастлив, запредельно и болезненно счастлив.
Девочка первая потянулась ко мне за поцелуем, словно слепой котенок в поисках защиты. Я ответил сразу же, горячо, настойчиво и влюбленно. Рядом с ней я не чувствовал себя Габриелем, которому почти сорок. Двадцать лет не больше. Полина еще неумело, но страстно отвечала мне, сжимая мои плечи своими тонкими пальчиками. Полумрак, жар ее тела, запах ее волос, податливость ее губ буквально кричали о том, что теперь я просто не имею права остановиться. Я крепче прижал малую к себе и на секунду оторвался от ее рта, чтобы задать один-единственный вопрос:
– Ты не боишься?
– Нет, – твердо ответила она и вовлекла меня в новый поцелуй.
Это было волнительно и настолько чувственно, что хотелось кричать. Я переживал и боялся причинить боль, хотя прекрасно понимал, что это неизбежно. Но в любом случае я стремился к тому, чтобы всячески облегчить эту боль, не жилая, чтобы рядом со мной Поля испытывала подобные ощущения.
У меня было много женщин, но ни с одной из них я был так счастлив и так бережен. Полумрак спальни, в которую мы переместились, растворял контуры, но я всё равно хорошо видел нежные изгибы хрупкого тела, которое хотелось бесконечно целовать. Полина боялась, я это чувствовал и понимал, что неизвестность пугает хлеще всякого приобретённого страха. Мы целовались, наслаждались прикосновениями, ловили каждый вздох и затуманенный желанием взгляд.
Это было больше, чем просто секс, в конце которого организм и сознание сотрясается в судороги сладкого наслаждения. Всё, совершенно всё, что, так или иначе, касалась малой, для меня было гораздо серьезней, гораздо больше, чем любые понятия и вещи, понятные человеку. Полина доверилась мне, несмотря на любые внутренние опасения и боязнь, и теперь я принимал это доверие, впитывал своей кожей и душой.
Рядом с Полей я словно бы заново изучал этот мир и природу человеческого чувства. Единение морального и физического наслаждения как бы запускало процесс моего перерождения, ведь прежде, кроме удовлетворения плоти, обычной природной потребности я ничего больше не ощущал. Выжженное поле, пустота, которая теперь медленно заполнялась яркими красками и необъятным спектром мощных положительных эмоций.
Тихие стоны, горячая кожа, прикрытые ясные глаза, закушенная губа и так живописно разметавшиеся по подушке волосы – всё это вводило меня в катарсис и казалось, что так поразительно хорошо просто не может быть, это запредельно, нереально.
Еще долго после всего произошедшего я лежал на кровати и крепко сжимал в своих объятиях малую. Ее голова покоилась на моей груди. В душном воздухе спальни всё еще витал аромат нашего единения на все возможных уровнях. У меня просто язык не поворачивался описать этот процесс таким блеклым словом как «секс».
Проведя кончиками пальцев вдоль позвоночника Полины, я ощутил, что она абсолютно не двигается.
– Всё хорошо? – тихо спросил я, целуя ее в макушку.
– Да, – растеряно ответила она, не поднимая на меня своего взгляда.
– Я старался свести твою боль до минимума, – в моем голосе послышались нотки оправдания.
– Спасибо, я это почувствовала, – Поля всё же глянула на меня. – Только…
– Что? – я напрягся.
– Просто живот теперь немного болит и я, кажется, испачкала всё постельное. Извини.
– И как с таким папашей ты всё же сумела остаться такой светлой? – этот вопрос скорей всего был риторическим. – Не беспокойся, сейчас я всё исправлю.
Набрав в ванну горячей воды, я помог Поле сесть. Сам же я наспех привел себя в порядок и забросил грязное белье в стиральную машину. Малая сидела, обхватив свои коленки руками. Я сел рядом с ней и внимательно посмотрел на нее, опасаясь увидеть в таких уже родных глазах сожаление.
– Прошу только не молчи.
– Я счастлива, – тихо ответила Полина, глянув на меня. – Просто теперь я себя чувствую так необычно, будто моя жизнь окончательно поделилась на «до» и «после».
– Ты жалеешь об этом?
– Нет, ни капли.
– Я не хочу, чтобы ты больше плакала.
– Не буду, мне и самой этого не хочется. Просто жаль, что папа вот так глупо гробит свою жизнь. Он ведь не был таким, каким теперь стал.
– Люди не меняются. Всё, что есть у них рано или поздно дает о себе знать.
– Думаешь?
– Знаю, солнце.
