Текст книги "Князь (СИ)"

Автор книги: Маша Драч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Прекрати. Если кто-то и виноват, то только я. Ты под моей ответственностью и я проебался.

– Еще не нашли того, кто всё это делает?

– Нет, но дела идут полным ходом.

– Зачем ты избил Хмыря? – я внимательно посмотрела на Князя. – Он ни в чем не виноват. Возможно, если бы не Хмырь, то и меня пришлось хоронить. Он вытащил меня, а ты…

– Кажется, пташка, ты забываешься. Я не рыцарь, помнишь? У нас другие понятия. Ешь, – Князь встал из-за стола и куда-то ушел.

После обеда, я выпила еще несколько таблеток успокоительного, собралась и вышла на улицу, где уже ждала машина. Князь на пару с Хмырем курил и что-то обсуждал. Я немного неуверенно подошла ближе.

– Готова? – Князь перевел на меня суровый взгляд, я только положительно кивнула. – Значит едем.

Меня немного потряхивало от волнения. Может, не следовало так рано ехать на кладбище? Не знаю, готова ли я к этому. Но с другой стороны, терять больше нечего. Я должна увидеть, попрощаться, посмотреть своей боли в глаза.

Нас сопровождало целых три внедорожника. Князь обозначил, что это вынужденная мера безопасности. И если честно, было немного спокойней от осознания, что мы не одни.

– Хмырь выдвинул теорию, что на «бэхе», на которой вы ездили к деду, установлен жучок, – вдруг заявил Князь.

– Такой же, что был и в моей спальне?

– Типа того. Только он для слежки, а не прослушивания. Если это так, то кое-кому не поздоровится.

– Ты убьешь? – затаив дыхание, спросила я.

– Собственными руками, –  с нехорошей улыбкой ответил Князь и у меня мороз по спине прошелся.

– Это не выход, – я мотнула головой, будто бы стремясь избавиться от наваждения. – Убивать – не выход.

– А что, тогда выход? Что выход, Ева? – когда Князь зовет меня по имени, меня охватывает дрожь. Я привыкла быть пташкой… Просто пташка своего хозяина… Своего Князя.

– Не знаю, – я прикусила нижнюю губу.

– Разве тебя не распирает от чувства мести? Разве не хочешь поквитаться с тем, кто убил твоего деда?

От таких мыслей и желаний Князя, мне стало тошно. Не знаю, кто дал наводку на меня, и куда я собралась ехать, кто подумал, что со мной был Влад. Это неважно. Вернее, не так важно, чем то, что я чувствовала сейчас. А ничего, кроме пустоты во мне и нет. Я ненавидела не конкретного человека, а ситуацию в целом. Ненавидела свою глупость, неосторожность и то, что такой ужас как убийства существует в нашем мире. Но если опуститься до кровавого отмщения я ведь стану такой же грязной и ничтожной, как и все, кто живет в преступном мире. Хотя… Я уже такая, ведь вошла в этот мир.

– Можно просто посадить виновного в тюрьму, там на него найдется управа, – тихо отвечаю.

– Но деда это не вернет!

– И чужая смерть тоже не вернет. Мне больно. И ничего хорошего тем людям, которые сделали это, я не желаю. Но убить… Собственными руками убить… Это слишком. Дед не такому учил меня. Это неправильно.

– Виноватый заслуживает сдохнуть, – твердо заявил Князь. – Иначе быть не может.

– Даже, если я попрошу тебя этого не делать?

– Ты играешь не по правилам, пташка, – губы Князя искривились в горькой улыбке.

– И всё же?

– Есть вещи, которые я буду делать, несмотря ни на что. Именно поэтому я тот, кем стал и кем буду в будущем.

– Зачем тебе политика, к которой ты стремишься в своем будущем?

– Она даст больше власти, больше возможностей.

– Чтобы убивать всех?

– Ты слишком жестока ко мне.

Машина резко остановилась. Мы приехали. Втянув в себя побольше воздуха, я вышла на улицу. Вокруг стояла тишина. Внутри всё задрожало, но я старалась держаться. Князь провел меня к могиле деда. В голове всё еще не укладывалась и пульсировала болью такая новая действительность. Могила деда. Надо же…

Бороться долго со слезами не получилось. Они тихо капали на землю, пока я судорожно сжимала и разжимала руки. Князь обнял меня за плечи, но и от него я не ощущала того необходимого тепла. Оно улетучилось после нашего разговора в машине.

Моя жизнь разваливалась буквально на глазах. Такого удушающего чувства одиночества я еще никогда не испытывала. Это по-настоящему страшно, когда ты одна. Есть люди вокруг тебя, но ты всё равно одна, сама переживаешь боль утраты, сама с собой борешься. В конце концов, мы рождаемся и умираем одни.

Внезапно Князю кто-то позвонил. Он выпустил меня из плена своих рук и отошел в сторону. Я всхлипнула, вытерла ладонью слезы и отвернулась, потому что больше сил смотреть на могилу самого родного человека, уже не осталось.

– Возвращаемся! – рявкнул Князь.

– Так быстро?

– Хмырь довел дело до ума. Косой. Всё это время крысой был Косой.

Глава 19

На дачу мы возвращались в напряженном и тяжелом молчании. Косой оказался предателем… Это звучало чудовищно хотя бы потому, что еще несколько часов назад он пытался мне выразить свои соболезнования. В остальном, я практически ничего не знала об этом человеке. Всегда тихий, скрытный, лишнего слова не скажет.

Я воскресила в памяти тот роковой день, когда отправилась с Хмырем к деду. Машину ведь нам именно Косой пригнал и в ней же позже был обнаружен жучок. Обычное совпадение? Вряд ли. Или эту штуковину установил Хмырь? Нет, не думаю. Пусть я с ним не очень-то и ладила, но он бы не предал Князя. А Косой… Он ведь появился позже, и кто его знает, чем этот тип занимался до того, как вернулся к Князю. Голова просто шла кругом от всех этих предположений и мыслей.

Кратко глянув на Князя, я лишь сильней вжалась в спинку сиденья. Он был зол настолько, насколько это вообще может быть возможным. Глаза черные, костяшки пальцев бледные от того, что Князь слишком крепко сжимает руль. Челюсти плотно сжаты и заметно, как нервно двигаются желваки. Звериная сущность Влада медленно проступала, покидала плен человеческой оболочки, и это зрелище… Оно пугало, разливало ледяной ужас по моим венам. Это хищное существо требовало крови, отмщения. Сейчас, в эту самую секунду я видела перед собой не Влада, который умеет быть внимательным, заботливым и даже нежным, которому не чужды обычные человеческие слабости. Рядом со мной сидел Князь – криминальный авторитет, который решает проблемы радикальным, жестоким образом. В сущности ничего не изменилось, просто я увидела его таким, каков он есть на самом деле без наивных украшений.

Вдруг вспомнился тот злополучный вечер, когда Князь, Хмырь и еще несколько человек истязали того мужчину, который толкал наркотики детям. Дед говорил, что нет хороших и плохих людей, что жизнь не делится на черное и белое. Он прав, но внутренне я еще не могла этого принять. Мне всегда хотелось верить в лучшее, в то, что мир может быть чуточку лучше. Оно так и есть, просто этого «чуточку лучше» действительно чуточку. Разум шел в разрез с сердцем. Я понимала чувства Князя. Человек, которому он доверял, оказался предателем. Вероятно, именно Косой отравил Адмирала, способствовал тому, чтобы моего деда убили. У Князя есть все причины ненавидеть этого подонка, ровно, как и у меня. Разница лишь в том, что он сможет убить человека, а я нет. Где-то в самом темном уголке своей души я хочу, но не смогу. И эта полярность внутри себя самой сводила меня с ума. Я ищу правильный ответ, поступок, но проблема в том, что его нет, и я автоматически возвращаюсь к тому, что не существует хорошего и плохого. Получается замкнутый круг, в который я саму себя вогнала. Безумие!

Машина резко останавливается и Князь тут же пулей вылетает на улицу. Я бегу за ним, ощущая, что всё внутри меня стягивается в тугой узел от страха. Хмырь уже стоит на крыльце, что-то говорит Князю, и они оба входят в дом.

– Где этот пидор?! – слышу оглушающий басистый крик Князя.

Я замираю на пороге дома, так как дальше ноги попросту отказываются меня вести. Косой сидит на полу, пристёгнутый наручниками к батарее. Кажется, Хмырь уже «постарался» и глазах Косого не видно, они заплыли, нос тоже перебит и окровавлен.

– Сучья морда! – Князь прямо с ноги ударил Косого в лицо. Я вздрогнула, будто бы это меня ударили. – Кому ты продал свою вонючую жопу?!

– Пошел ты, – хрипло шепчет Косой. – Понял? Иди на хуй.

Князь сорвался с цепи и начал молотить своего бывшего друга кулаками. Не знаю, может, это моя фантазия рождала жуткие звуки, но мне казалось, что я слышу звук ломающихся костей. Влад превращал тело Косого в кровавое месиво. Тот дергался, пытался защититься, но уже было поздно.

– Вонючий ублюдок, – осатанело шептал Князь, продолжая бить обмякшее тело Косого. Кровь рекой лилась по деревянному полу и меня начало тошнить. – Сука поганая! Это тебе и за пса и за Палыча, за всё! – вряд ли Князь отдавал хоть какой-то отчет своим действиям. – Тварь! – напоследок он вынул из-за пояса брюк пистолет и выстрелил прямо в голову Косого. Вид бурых сгустков на полу и стене, что явно были мозгами, стал последней каплей.

Я попятилась, едва не упав на крыльце. Тошнота усилилась и меня вывернуло. Лоб покрылся липким холодным потом. Меня всю начало трясти. Желудок продолжал больно сжиматься, но тошнить уже перестало. Это было слишком. Я на негнущихся ногах покинула пределы крыльца, споткнулась обо что-то и всё-таки упала. Не знаю, что меня напугало больше – убийство или то, что Князь на мгновение превратился в чудовище.

Не было ни слез, ни истерик, только тяжелое частое дыхание и ужас. Колючий ледяной ужас, подбирающийся в голову по позвоночнику, будто какая-то ядовитая змея. Кровь, мозги, ломающиеся кости… Меня снова начало тошнить. Я сжала виски, чувствуя, что в черепной коробке всё будто бы начинает кипеть и лопаться.

– Ева! – на крыльце возник Князь. Его руки и лицо были испачканы кровью, меня всю передернуло. Потрясение мешало здраво рассуждать и нормально видеть. – Иди в дом! – Князь сделал шаг в мою сторону, я тут же в приступе неконтролируемого страха отползла назад, не позволив дистанции между нами сократиться. – Тебе плохо? – он остановился и напряженно посмотрел на меня.

Я открыла рот, но произнести или выдать хотя бы звук не смогла. Сердце так сильно стучало в груди, что стало больно под рёбрами.

– Ева, – Князь медленно направился в мою сторону, а я замерла на месте и теперь не только заговорить не могла, но и пошевелиться. – Я тебя напугал? – он склонился ко мне и я отчетливо, будто в замедленной съемке увидела, как капли крови скользнули по его щекам, соединяясь на подбородке. – Такова наша реальность, пташка, – Князь хотел прикоснуться ко мне, но я отпрянула, он нахмурился. – Я это сделал ради тебя.

– Не трогай, – просипела я, ощущая призрачный запах крови и болезненное головокружение.

– Ева, – Князь облизнул свою нижнюю губу и присел на корточки. – По-другому с крысами нельзя и подрывать свой авторитет тоже нельзя. Или ты думала, что мы здесь игрушками балуемся?

– Похоже, – чуть ли не задыхаясь от ужаса, проговорила я, – похоже, я вообще ни о чем не думала.

– Только не делай глупостей, – предостерёг меня Князь.

– Я хочу домой, – выдавливаю.

– Ты уже дома.

– Нет. К себе домой, я не могу… находиться здесь.

– Хорошо, пойдем ко мне.

– Нет! Я хочу к себе, к себе и никуда больше.

– Ева, – Князь потянулся ко мне, но я шарахнулась от его руки. – Ты должна повзрослеть и понять, что я стараюсь для нас. Раньше плевать было, а теперь я хочу устроить нашу жизнь так, чтобы тебе в ней было хорошо. И тот, кто мешает мне сделать это идет на хер.

– Нет, ничего не говори, – я отрицательно мотнула головой. – Просто позволь мне уехать сейчас.

– Тебе лучше быть рядом со мной, – с нажимом произносит.

– Нет! Я хочу побыть одна.

– Ева, ты не помогаешь мне. Я хочу защитить тебя.

– Если я хоть что-то значу для тебя то, прошу, дай мне сейчас уйти, – у меня всё внутри начинало гореть. Кажется, постепенно приходит осознание.

– Ты бьешь по больному, – Князь сглотнул и поджал губы. – Не поступай так со мной.

– Прошу тебя, – если я здесь пробуду хоть еще несколько минут, то непременно сойдут с ума. И это ни черта не преувеличение.

Князь пару секунд молчал, глядя на меня уставшим и растерянным взглядом.

– Хорошо, – в конце концов, ответил он. – Хмырь отвезет тебя. Но не смей хоть что-нибудь учудить с собой.

– Мне просто нужно время, – шепчу.

– Ты вернешься? – в темных волчьих глазах мелькнула надежда и опасение.

– Я… Я не знаю.

Всё происходило, будто в тумане. Я, кажется, даже ничего с собой не взяла, просто села в машину и дождалась, когда придет Хмырь. Он уселся за руль и одарил меня злым, пренебрежительным взглядом, но ничего не сказал. Машина тронулась с места.

– В чем дело? – спросила я, всеми силами гоня из головы кровавые картинки недавней расправы.

– Говорил же, что вы все бабы те еще суки, – после длительного молчания ответил Хмырь. – Как только дело жареным запахло, ты сразу же в кусты. Что? Не по нраву тебе такой Князь, да? – Хмырь кратко глянул на меня в зеркало заднего обзора.

– Ты ничего не понимаешь, ясно? – нервно ответила я.

– Ну да. Куда ж нам необразованным зэкам до таких, как ты, – язвительно просипел Хмырь.

– Мне просто нужно время, чтобы… чтобы принять всё это, понял? Я – небездушная машина, которая может на многие страшные вещи смотреть спокойно. И ни в какие кусты не прыгаю, – я вся вдруг завелась, разозлилась. – И вообще! Это не твое дело! Если тебя или Князя когда-то предала женщина, то это не значит, что все остальные – полные твари! Так не бывает!

Хмырь ничего не ответил, только сильней сжал руль и я поняла, что попала в самую цель. Не специально, но всё-таки попала. От такого открытия, я даже на секунду оторопела.

– Так вот оно в чем дело, – задумчиво ответила я. – Ты любил жену Князя, да?

– А что с того-то? – буркнул Хмырь. – Я его не предал, всё равно остался верен ему, наплевав на свои чувства. А знаешь почему? Потому что, не одна баба не стоит настоящей мужской дружбы.

– А Князь знает?

– Нет. И если тебе хватит мозгов, то и не узнает. Между нами ничего не было. Я хотел, но запретил себе.

– Мне жаль, правда.

– Оставь эти бабские штуки при себе, – фыркнул Хмырь и закурил. – Даша была блядью, а меня, походу, только к таким и тянуло. Никаких понятий для нее не существовало. Мало того, что шаболда, так еще и дрянь, предавшая Князя. Теперь замес повторяется, но только с тобой. И знаешь, это меня уже порядком заебало. Либо ты быстро приходишь в себя и возвращаешься, либо даже нос свой не суй к нам. Хотя знаешь, – Хмырь снова кратко глянул на меня в зеркало. – На какую-то долю секунду я даже подумал, что ты нормальная баба. Походу, прогадал.

– Как тебя еще не тошнит от самого себя?! – вспыхнула я. – Сколько еще ты будешь поливать меня грязью?! Да, я слабачка! Да и что теперь?! Но я верна Князю, несмотря ни на что! Да, мне трудно принять такую его… жизнь, но я хотя бы пытаюсь! Пытаюсь осознать, что ничего в этом мире не делится на белое и черное! А это знаешь ли не так уж просто! Нельзя взять и перевернуть все свои взгляды с ног на голову! Так не бывает! Ну разве что, если ты не лицимер, который меняет свою точку зрения на раз-два-три! А ты! Ты абсолютно невыносимый человек! Я тоже между прочим думала, что ты всё-таки хороший мужик, а ты… ты козел, Хмырь! Настоящий непроходимый козел! – я выдохнула, скрестила руки на груди и шмыгнула носом.

– Ладно тебе, – уже спокойней произнес Хмырь. – Только твоих соплей сейчас не хватало.

– А я и не распускаю их, если ты еще не заметил, – язвлю.

– В тебе живет настоящая сука, Ева, – Хмырь выбросил окурок в окно.

– Ну, спасибо, – я нахмурилась и отвернулась, чтобы даже затылок этого гада не видеть.

Постепенно вспышка злости спала, растаяла буквально на глазах, и мне опять стало дико паршиво на душе. Такие резкие смены настроения вызвали ноющую головную боль, что перетекала от висков в затылок. Я прикрыла глаза и эта боль хоть чуть-чуть, но всё же ослабла.

– Приехали уже, – заявил Хмырь.

Я глянула в окно и увидела знакомый подъезд. Кажется, не заметила, как и задремала. Голова гудела, а глаза жгло от слез и недосыпа.

– Хорошо. Спасибо, – я вышла из машины, и порыв холодного ветра тут же окончательно вернул меня в реальность.

– Эй, Ева! – окликнул меня Хмырь, когда я уже подошла к своему подъезду.

– Что?

– Ты это… Быстро всё мозгуй и тяни свои тощие булки обратно к Князю. Мой базар – мой, а вот ему хреновенько без тебя будет. А вздумаешь прокидать его… Тогда лучше мне на глаза не попадайся.

Глава 20

Князь

Скурив, буквально сожрав целую пачку сигарет, заливаю в желудок три стопки шнапса подряд. Пойдёт. Облегчения нет, зато мозги немного расплавились и теперь не так сильно хочется кому-нибудь въебать, чтобы избавиться от конченного ощущения собственной кончелыжности.

Какая-то тупая музыка лупит по барабанным перепонкам, заглушая мысли в моей голове. А их много, даже больше, чем можно переварить. Закидываюсь еще несколькими стопками. Не закусываю. Голые бабы танцуют, вертят своими задницами, щипают себя за соски, но как-то насрать. Откровенно и с высокой колокольни насрать.

Откинувшись на спинку дивана, начинаю новую пачку сигарет. Уже весь ими пропах. Ненавижу все эти блядские мысли. Ненавижу копаться в себе. Всё определяют действия, а не дебильные размышления. Но сейчас как-то что-то пошло не так. Охренеть как не так. А самое главное – я не знаю, что со всем этим делать. Впервые. Усталость, что, кажется, скопилась за все те времена, которые я варюсь в месиве из крови, денег и оружия, в самый неподходящий момент решила дать мне под дых.

– Чё ты такой вареный? – спрашивает Хмырь, с трудом оторвав свои похотливые моргала от голой бабы.

– Думаю, – затягиваюсь и пускаю кольца в потолок бара.

– В таком-то месте и думать? – лыбиться, а мне вдруг захотелось вмазать дружку своему прямо в скулу, чтобы лыбу стёр свою.

– Отвали, – прикусываю фильтр сигареты и наливаю себе еще рюмку.

– Это из-за нее да? – Хмырь тоже наливает.

– Из-за всего, – закидываюсь и продолжаю курить. Шнапс уже идет как вода, а у меня ни в одном глазу.

– Чего ты так грузишься? Косой уже «отдыхает» в лесу. Ну подставил свою жопу козлам, так они нам ничего не сделают.

– Уже сделали всё, что могли, – сквозь зубы шиплю.

Всегда пытался убедить себя, что места для какой-либо боли у меня нет. Лишнее это. И не красит она меня. Но вот, что-то всё равно ноет в груди. Оно ноет и ноет, отчего хочется голыми руками с корнем выдрать это «что-то». Только вот где его искать? Хрен его знает.

Убийство Косого не принесло мне ожидаемого успокоения. Права пташка была в том, что жмурик ничего не исправит. Но вместе с этим я всё равно хотел его укокошить. Так дико хотел, что покатился с катушек. Это ни черта не приятное занятие. Просто так нужно было поступить, так поступают в наших кругах. Или смерть, или жизнь. Ничего посередине нет. Но каждый раз, когда ты кого-то убиваешь, самому сдохнуть хочется. Потом нормально становится, а первые несколько дней, будто похмелье жестокое. Колотит всего и спать не получается.

– Адмирала жалко, – продолжил свой тупой базар Хмырь. – Деда тоже, но бля, жизнь у нас такая.

– Ты, – я резко ухватил Пашку за шиворот и хорошенько тряхнул. – Если не хочешь пойти вслед за Косым, прикуси язык. Жизнь такая. Нахер иди, понял? – я отпустил Хмыря.

– Понял-понял, только не кипятись. Понимаю, неприятно, но у нас такое не впервой, – охреневший друг потер свою покрасневшую шею.

– Но под раздачу в этот раз, мать твою, попали те, кто мне был дорог.

– А что будешь делать со своей этой?

Птаха… Вот кто может вытрясти всю мою душу. И как так получилось? Где я прозевал этот момент, когда обычное блядское увлечение переросло во что-то серьезное? Как-то всё мимо меня прошло. Подпускал ближе, еще ближе и теперь сижу в каком-то занюханном баре с пробитой грудиной. До чего ты, Князь, дошел? До ручки. Баба тебе яйца выкручивает, а ты не только не сопротивляешься, но и поощряешь это.

Понимаю, что она это не со зла. Испугалась. Слишком много дерьма ей открылось. А пташка-то не для этого создана. Ей ласка нужна, какие-нибудь слова красивые, поступки там всякие сопливые. А я… А что я? Авторитет, который только знает, как правильно бабу на кровати разложить. Всё.

Но самое странное и непонятное для меня, это то, что рядом с ней я не чувствую себя настолько пропащим. Раньше как-то не думал о будущем, а теперь… И то хочется успеть сделать, и то. Она что-то там говорила про детдом. Тут тоже надо бы всё как надо организовать. Наладить, так сказать, все пути. Почему нет? Есть под нами один детдом, почему еще один не обеспечить. И как бы это по-дурацки не звучало, детей хочу. Никогда не думал об этом, а сейчас… Хочу, но понимаю, что мелочи пузатой рядом с таким папашей делать нечего. Поэтому собственно я и поднял старую тему насчет политической деятельности. Получить кресло, неприкосновенность и можно нормальный бизнес организовать. Времена меняются и нам, сегодняшним зэкам, надо «переодеваться» в завтрашних бизнесменов.

– Ничего, – отвечаю. – Пусть обмозгует всё. Главное, чтоб под присмотром была.

– Я за этим слежу, можешь не парится. Легавые туда не сунутся.

– Хорошо.

– А если она зассыт и не вернется? Чё тогда делать будешь?

– Не зассыт.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что знаю, Хмырь.

– Втрескался ты, мужик, как пацан зеленый.

– Пусть так. Это что-то меняет? – смотрю на Пашу в упор.

– Нет. Твоё дело, я судя соваться не стану.

– Верно соображаешь.

Наш базар прервал внезапный женский визг и треск ломающийся двери. Я вскочил со своего места, вытаскивая из-за пояса пистолет, но тут оружие оказалось бессильным.

– Легавые, – прошипел Хмырь, опрокидывая стол.

 ***

Ева

Я проснулась внезапно, будто меня толкнули в грудь. Глаза резко распахнулись, и рассеянная тьма в комнате на секунду сбила с толку и напугала. Я быстро села в кровати, отчего закружилась голова. Тяжелое сбитое дыхание еще долго мучило грудную клетку, но осознав, что я нахожусь дома, где меня уже почти неделю никто не трогал, чувство зыбкого, но всё же покоя медленно затопило собой весь тот непонятный страх.

За окном где-то верещала сигнализация и ее монотонный визг в отголосках моего сознания звучал как-то уж совсем тревожно. Сон пропал да, по сути его ведь и не было. Всю неделю я никак не могла просто лечь и поспать хотя бы час. Это сегодня вроде как пересилив себя, я задремала и то ненадолго.

Странно было находиться в квартире, в которой прошло всё мое детство, в которой я вместе с дедом и обои клеила, и даже разок случайно лампочку разбила. Дедушка меня тогда в угол поставил и дал книжку, кажется, «Дон Кихот» и заявил, что пока я не прочитаю, из угла не выпустит. Я прочла ее всю. А позже уже в старших классах лучше всех рассказала про престарелого рыцаря и его верного друга Санчо Панса. А теперь я уже выросла, обои давно пожелтели, лампочка раз сто уже была сменена, а дедушка умер.

В душе задрожало какое-то неприятное и тяжелое чувство. Я прошла на кухню, села и допила свой остывший еще с вечера чай. Мыслей было много и все они колючие, выматывающее. Я размышляла обо всём, что со мной случилось за последние несколько месяцев. Но как ни крути, а я всё равно сходилась на том, что люблю Князя. Несмотря на его жестокость, которая меня поразила настолько, что я еще несколько дней не могла нормально закрыть глаза из-за кровавых картинок, что так цепко выхватила моя память. Несмотря на его статус и невозможность выражать чувства словами. Несмотря на многие другие факторы, типа его отсидки и этой абсолютно вульгарной манеры речи. Несмотря ни на что, я всё равно любила этого человека.

Мне надоело пытаться найти правильный выход из этого положения. Нет «правильно» и «неправильно». Я просто люблю и, пожалуй, даже если бы Князь был обычным рабочим, всё равно ничего не изменилось. Но с другой стороны, сложись всё иначе, дед был бы жив. В общем, в душе творился такой бардак, что всё разрывалось на ошметки.

Пожалуй, теперь я четко поняла, что любовь действительно бывает зла. Нельзя приказать себе любить или разлюбить. Всё это случается само собой, а ты уже решаешь, что с этим делать. Нет. Пора бы прекращать этот самоанализ. Всё, что я хотела для себя решить и понять, уже решено и понято. Никакие доводы разума не повлияют на меня. Вырывать голыми руками этого человека из своих мыслей и сердца я никак не смогу и, если честно, совсем не хочу.

Резкий глухой стук в дверь заставил меня подскочить на месте и забыть обо всём, о чем я здесь только что размышляла. Через несколько секунд стук повторился. Я подумала, что это Князь пришел, но давящее предчувствие заставило меня сомневаться.

Тихо выйдя из кухни, я медленно на носочках подошла к входной двери. Ладошки от страха вспотели. Вдруг кто-то чужой пришел? Глянув в дверной глазок, я увидела Хмыря. Он держался за бок и молотил в дверь кулаком. Я быстро открыла, Хмырь без каких-либо приветствий вошел в прихожую и привалился одним плечом к стене. Бледный и какой-то изнеможенный. Я уже была готова возмутиться, но в последний момент прикусила язык, когда увидела, что у Хмыря кровь. Сердце ухнуло куда-то в желудок, и я сама находилась на грани того, чтобы упасть.

– Что случилось? – обхватив себя руками, тихо спросила я, до болезненной ломоты в пальцах, боясь услышать ответ.

– Мусора шмальнули меня, а Князя повязали, дело шить ему будут, – сдавленно прошептал Хмырь, крепче прижимая руку к боку.

– Господи, – выдохнула я, но тут же постаралась собраться с мыслями и силами. – Тебе ведь помощь нужна.

– Не помешала бы, – Хмырь криво улыбнулся.

Я помогла ему перебраться в зал и сесть на диван. Крови было слишком много, моя пижама мгновенно пропиталась ею, но я запретила себе впадать в панику.

– У тебя там пуля? Ее нужно вытащить и что-то сделать с раной, – пролепетала я.

– Нормально всё. Не впервой этим маяться, – Хмырь попытался снять куртку, но у него ничего не получилось, поэтому на помощь пришла я. – Просто дай бинтов, воды, зеленки… пожалуйста.

– Хорошо. А Князь? С Князем что? – я крепко сжала куртку Хмыря, напряжение витало просто нечеловеческое.

– Нормально с ним всё будет, пока что. Пока дела не сошьют и на нары не отправят, трогать вряд ли станут, уж очень он известный в наших кругах тип. А вот если попадет в тюрягу, то пиши пропало. Зуб даю, попытаются его там прижучить.

От этих слов у меня пол под ногами неожиданно качнулся, будто я находилась на палубе корабля.

– Так надо немедленно что-то делать! – вскрикнув, заявила я.

– Не дать мне сдохнуть для начала.

Бросив куртку, я побежала за водой и бинтами. Руки тряслись, горло стянул комок, но я пыталась сохранять спокойствие. Сейчас слезами Князю совсем никак не поможешь. Притащив Хмырю всё, что он попросил, я нервно покусывала губы и ходила туда-сюда, потому что усидеть на одном месте было просто невозможно.

– Мы в баре сидели, – вдруг начал Хмырь, пытаясь вытащить пулю.

– Может, пинцет дать?

– Ага.

Я метнулась в ванную, взяла пинцет и вернулась в зал.

– Держи.

– Мусора нас там взяли, – продолжил Хмырь.

– Тогда почему ты здесь, а не вместе с Князем? – нервно спросила я.

– Так к тебе было велено валить. Еле скрылся, вот и подстрелили.

Я опасливо посмотрела в окно в страхе, что сейчас увижу там или полицию, или еще кого-нибудь.

– Не боись. Сюда пока что никто не сунется, – Хмырь ухватился зубами за воротник своей рубашки и сдавленно взвыв от боли, вынул пулю.

Я намеренно отвернулась, боясь, что меня может стошнить.

– Нужно что-то делать. Не знаю. Может, Барону позвонить?

– Пока рано ему звонить. Нужно ждать утра, потому что, когда берут одного, обязательно берут и всех.

– Ждать утра? – переспросила я, одаривая Хмыря взбешенным взглядом. – Совсем с ума сошел?!

– Не ерепенься. План уже есть. Сейчас все залягут на дно, никто в каталажку идти не захочет. Тебе надо встретиться с адвокатом Князя, он устроит свиданку, а Князь уже даст следующие указания. Там уже будем мозговать, что делать дальше.

До самого утра найти себе места я так и не смогла. Все ногти уже давно были искусанными, ровно, как и губы. Я ходила туда-сюда и постоянно поглядывала на время, будто если смотреть на стрелки часов чаще, то минуты побегут быстрей. Если бы всё было так просто!

Меня колотило только от одной мысли, что Князь сейчас находится непонятно где и с кем. Может, его сейчас избивают, пытаются добиться от него признаний в том, что он делал и не делал. Я нервно повела плечами, как только фантазия услужливо обрисовала потенциальную картинку, в которой над Князем жестоко издеваются, как только полиции заблагорассудится.

Хмырь тоже не спал. Он закончил со своим пулевым ранением, я приготовила для себя и для Хмыря кофе, нагрела вчерашний суп. Глубокой ночью рана Паши начала болеть, поэтому он закинулся таблетками обезболивающего и постарался улечься на диване так, чтобы ранение его не беспокоило.

Когда за окном только-только засеребрился рассвет, Хмырю кто-то позвонил. Я замерла на месте, обратившись в слух, но всё равно толком ничего не поняла, особенно когда Хмырь начал на кого-то кричать и материться.

– Что случилось? – тихо спросила я, когда Хмырь завершил звонок.

– Херня дела, – выплюнул он и зашипел от боли. – Барона тоже ищут, поэтому он уже куда-то свалил. Ну а крысы долго ждать не стали и разворовали весь общак. Суки!

– А тетя Валя где?

– В надежном месте.

– А что за проблема с общаком? – на нервной почве у меня вообще голова отказывалась нормально работать.

– Смели всё подчистую. Почуяли, что тучи сгустились, так сразу же свалить решили. Мы деньги оттуда берем, если вдруг с кем-то срань приключилась. А теперь нет ничего. Наголо всё вынесли.

– Совсем ничего?

– Так ведь не принято свое бабло ныкать, всё общее должно быть. Вот и допрыгались, – Хмырь прикрыл глаза и поджал губы от боли. – А я говорил, что нехер по старым законам жить. Ладно, – чуть спокойней проговорил он, уперев злой взгляд в потолок. – Михалыч тебя на первый раз примет, поглядим, что Князь еще скажет. Потом потолкуем.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, – твердо заявила я. – Только вот потом, когда Князь выйдет, а он стопроцентно выйдет, всем тем, кто решил в крысы записаться хреново придется.

– Это ты, блин? – Хмырь криво улыбнулся. – А я-то думал, ты по нормальному базарить не умеешь.

– С такой-то жизнью чему хочешь научишься, – я вздохнула. – Ты лучше мне объясни, что делать, где искать адвоката?

Хмырь вкратце разъяснил что и к чему. Я слушала его внимательно, впитывала каждое новое слово как губка, пытаясь всё четко запомнить. Понимая, что сейчас от меня многое зависит, я запретила себя люблю панику и истерику. Голова должна быть ясной.

– Всё запомнила? – переспросил меня Хмырь, пока я в соседней комнате одевалась. Все вещи остались у Князя дома, поэтому пришлось надеть то старье, что лежало на самых дальних полках шкафа.