Текст книги "Парень для меня (СИ)"

Автор книги: Марзи Опал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Все, что я смогу построить. Я себя не ограничиваю. Я начал с изготовления птичьих домиков и в конце концов дошел до таких вещей, как каркасы кроватей, комоды… офисные столы.

Ее челюсть отвисает. Она чрезвычайно впечатлена. Мои щеки вспыхивают.

– Это действительно удивительно, Ли. Большинство людей проживают всю свою жизнь, так и не поняв, для чего они предназначены, и я думаю, есть что-то мощное в том, чтобы найти свою страсть и следовать ей, – она смещается ближе ко мне, или это все выдумывает мое измученное воображение? – Кто знает, может быть, однажды ты построишь восьмое чудо света.

Это тоже заставляет меня усмехнуться. Эта девушка. Она просто понимает меня. – Кто знает, а? Может быть, я даже назову его в твою честь.

Не спрашивайте меня, откуда у меня взялись яйца, чтобы флиртовать с помощью этой фразы. Однако это ужасная правда. Если бы я когда-нибудь смог построить что-то столь же грандиозное, как еще одно чудо, я бы назвал это в ее честь.

Мэйбл подмигивает, флиртуя в ответ. – Очень польщена.

Она тянется за еще одним белым шоколадом и протягивает один мне. Я беру его, и наши пальцы соприкасаются. Мне кажется, у меня екнуло сердце. – Как чувствует себя твоя щека?

Мэйбл дотрагивается до болезненного места и вздыхает. – Все в порядке. Ничего такого, чего не смогли бы исправить хороший консилер и цветокоррекция.

Лед в чашке практически растаял. Я делаю жест рукой, чтобы она отдала его. Она так и делает, и я ставлю его на дальний край скамейки, где мы случайно его не опрокинем.

Когда я снова обращаю на нее свое внимание, она пялится на мои татуировки.

– Можно мне? – спрашивает Мэйбл, прикусывая нижнюю губу.

Я киваю, и она двигается по скамье, пока наши бедра почти не соприкасаются.

Мое сердце сейчас бьется с перебоями, танцуя от чистого счастья.

– Вау, – ее пальцы скользят по моей правой руке, обводя меч. Большинство моих татуировок представляют собой символы из моих любимых романов. – Это так замысловато и красиво.

– Спасибо, – я вздрагиваю от ее нежного прикосновения.

Схватив меня за левое запястье, она вытягивает мою руку и смотрит на живописный пейзаж вымышленного мира. Она восхищается деталями.

Приглушенный свет над нашими головами отбрасывает ангельское сияние на лицо Мэйбл, когда она сосредотачивается на моем рисунке. Ее брови хмурятся, а губы очаровательно поджимаются.

Прядь ее темных волос падает вперед, когда она наклоняется, чтобы получше рассмотреть, я бессилен заправить ее ей за ухо.

Между нами проскакивает электрический разряд, и Мэйбл ахает, поднимая голову.

Мой собственный вдох резкий.

Мы всего в нескольких сантиметрах друг от друга, дышим одним воздухом.

Это волнующе.

– Ты такая… красивая, – бормочу я робким тоном. – Я хотел сказать тебе, когда впервые увидел, – свободной рукой я нежно обхватываю ее лицо и провожу подушечкой большого пальца по щеке. – У меня перехватило дыхание, Бел.

Взгляд Мэйбл смягчается, ее губы приоткрываются. – Ли…

Она все еще держит мое запястье в своей руке. Нет никаких сомнений, что она чувствует, как быстро бьется мой пульс.

Для нее.

Всегда.

Затем что-то заставляет выражение ее лица исказиться, и она произносит с обвинением: «Как ты меня только что назвал?»

О, блять.

Глава 4

Мэйбл

Я не сумасшедшая.

Клянусь, я это слышала.

Бел.

Только один парень называет меня так.

Ли опускает руку, держащую мое лицо, как будто оно загорается. Его кадык нервно подергивается. – Я… я сказал, что ты красивая.

Бабочки, порхающие у меня в животе от его комплимента, внезапно улетучиваются.

Когда я разговаривала с Ли, у меня было ощущение легкости – как будто я просто откуда-то его знала. Конечно, я почувствовала непреодолимое влечение с той секунды, как увидела его, но было и нечто большее. До сих пор я не могла понять, в чем дело…

– Нет. Нет. – я отодвигаюсь обратно по скамейке, создавая дистанцию между нами. – Ты назвал меня Бел.

Я представилась как Мэй. Только не Мэйбл. И уж точно не Бел.

– Послушай, Мэй, я…

Последний винтик щелкает у меня в голове. Прежде чем он успевает закончить предложение, я хватаю его за левую руку и выворачиваю ее так, чтобы был виден его большой палец.

Я пристально смотрю на татуировку сплошным шрифтом, выгравированную там черными чернилами.

iv

Лиам вытатуировал римскую цифру несколько месяцев назад и прислал мне ее фотографию. Он сказал, что это дань уважения мне, поскольку я родилась четвертого сентября, и его татуировки должны демонстрировать его любимые вещи и воспоминания.

Я бы узнала эту татуировку где угодно. Я полностью запомнила её наизусть. Я заплакала, когда впервые увидела это. Где-то там был кто-то, кто дорожил мной так сильно, что частичка меня навсегда осталась на его коже. Я не могла в это поверить. Мое сердце чуть не выскочило из груди.

Теперь я избавлена от необходимости обращаться к слону в зале, когда в тихий коридор входит бармен, которую я видела ранее. – Эй, Донован ищет тебя, Лиам…

Ее фраза повисает в воздухе, когда она замечает нас, сидящих рядом друг с другом в ошеломленном молчании.

Мои подозрения подтверждаются.

Лиам.

Парень передо мной – не какой-нибудь вышибала, с которым я случайно познакомилась в баре и безобидно пофлиртовала.

Нет.

Парень передо мной – мой лучший друг Лиам.

– Лиам? – эхом отзываюсь я.

Кожа Лиама стала призрачно-бледной. Он по-прежнему не смотрит на меня, его глаза прикованы к бармену, когда они вступают в соревнование в гляделки, которое кричит, что «ты-действительно-облажался».

– Тебя зовут Лиам, – это не вопрос. Это гребаное заявление.

До барменши, кажется, что-то доходит, и она тихо выдыхает. – О, черт. Я не должна была ничего говорить.

Глаза Лиама закрываются с намеком на поражение.

Я немного оцепенела от шока.

– Я, э-э, я собираюсь уйти, – она съеживается и неловко почесывает свою эльфийскую стрижку. – Извините за беспокойство.

Она, спотыкаясь, уходит с извиняющимся взглядом.

Теперь остались только мы с Лиамом, и это новообретенное откровение висит над нашими головами, как дурное предзнаменование.

Счастье от того, что я наконец – то получила то, чего хочу, – увидела своего лучшего друга лично, – быстро омрачается разочарованием из-за того, что он солгал мне о своей личности.

– Лиам, – я ненавижу хрупкость своего голоса. – Почему… ты не сказал мне, что это был ты?

Его голубые глаза выдают его страдание. – Потому что я не хотел, чтобы ты знала.

Обида сжимает мои голосовые связки, заставляя горло сжиматься от боли.

Я мгновенно вскакиваю на ноги, разочарование пульсирует внутри меня, как шар-невидимка. Я очень стараюсь не злиться. Это сложнее, чем я думала. – И все же ты с самого начала знал, что я – Мэйбл. Иначе ты бы не называл меня Бел. Никто, кроме тебя, не называет меня так.

Лиам тоже волнуется, и я действительно осознаю, что это он. Лиам, которого я умирала от желания увидеть в течение двух лет. Лиам, который был моей опорой в течение двух лет. Лиам, который уклонялся от всех моих попыток увидеться с ним.

И когда я не обращаю внимания на внешность, я понимаю, что то, как он вел себя по отношению ко мне последние полчаса – добрый, заботливый, немного застенчивый – очень похоже на моего Лиама. А также его любовь к строительству. И все же я ни за что не смогла бы его узнать, учитывая, что он никогда не позволял мне увидеть его мельком.

– Как ты узнал, что я Бел? – шепчу я.

Он качает головой, у него хватает приличия выглядеть пристыженным. – Я всегда знал, как ты выглядишь, детка. Тебя было нетрудно найти в Интернете.

По сути, он следил за моим Instagram и никогда не сообщал мне об этом ни в одном из наших сообщений. Мило. Очевидно, меня было нетрудно найти, поскольку моя биография содержала краткое описание – 20 лет, канадско – филиппинская модель, студентка факультета маркетинга, – и Лиам, как мы установили, знает меня как свои пять пальцев.

У него нет социальных сетей – по крайней мере, так он мне сказал, – так что вряд ли я когда-нибудь смогла бы отплатить ему тем же. Черт возьми, я просмотрела много аккаунтов Лиама О'Коннелла, но я никак не могла знать, какой из них принадлежит ему.

Предательство обжигает мой желудок, как кислота.

– И все же ты так и не оказал мне любезность узнать, как ты выглядишь.

Мои резкие слова заставляют его поморщиться. Хорошо. Я хочу, чтобы он почувствовал ту же боль, что и я. Это может быть иррационально, но я ненавижу то, какой одураченной я себя чувствую прямо сейчас.

– Для тебя это что, какая-то шутка? Ты знаешь, как долго я хотела встретиться с тобой, Лиам, и я сделала все, что было в моих силах, чтобы показать тебе, что ты можешь мне доверять. – слова вырываются из моей груди, пропитанные болью. – Я была так расстроена, когда ты отменил сегодняшний вечер, сказав, что не сможешь прийти. Но вот ты здесь, во плоти. Черт, Лиам, ты даже не говорил мне, что работаешь в «Макгрегоре». Ты хоть представляешь, как плохо это выглядит?

Время, которое мы только что провели вместе, кажется мне дешевым. Я чувствую себя обманутой, и мне жаль, что я не могу заставить себя смотреть сквозь красную пелену, затуманивающую мое зрение.

– Бел, пожалуйста, – Лиам делает шаг вперед, и его запах – соснового дерева и чего-то совершенно мужского – окутывает меня. Я не могу ясно мыслить, когда он так близко, затуманивая мои мысли. – Я ненавижу, что расстроил тебя. Я не хотел, чтобы все вышло так, как сейчас.

– Тогда скажи мне, что творилось у тебя в голове, когда ты сидел здесь и разговаривал со мной так, словно я была тебе незнакома, – проскрежетала я. – Заставь меня понять, почему ты солгал и представился Ли, а не Лиамом.

Лиам протягивает руку. Я не отвечаю тем же. Обиженный, он отбрасывает её в сторону. Я ненавижу то, что мне больно видеть, как этот большой, великолепный мужчина страдает из-за меня.

Любой желающий может пройти мимо и увидеть наше выяснение отношений в коридоре. Внезапно я чувствую себя незащищенной и крайне неуютно. Я ненавижу конфронтации. Я просто хочу, чтобы меня перенесли обратно в мою комнату, в безопасную постель, к моей кошке.

– Я знал, что ты придешь сегодня вечером, но я не был готов к тому, что ты встретишься со мной, Бел, – с сожалением говорит Лиам. Все мое тело вздрагивает. – Потом я увидел, как тебя ударили, и я не мог спокойно смотреть, как тебе причиняют боль на моих глазах. Поэтому я предложил тебе немного льда и…я хотел быть рядом с тобой. Я знаю, что испортил всю эту ситуацию, но клянусь, это не входило в мои намерения. Пожалуйста, поверь мне.

Я все еще не могу прийти в себя от того, что он сказал раньше. – Почему ты не был готов к тому, что я встречусь с тобой?

– Я не могу этого объяснить, – его рука тревожно скользит вниз по бочкообразной груди и животу. – Мне жаль.

В конце концов, я не могу заставить Лиама высказывать свое мнение, если он этого не хочет. Это чертовски больно, и я сдаюсь.

– Да, ну, это больше не имеет значения, – возражаю я, качая головой. – Спасибо за неожиданное откровение, Лиам.

Его голубые глаза расширяются. – Бел…

Я уже разворачиваюсь и марширую по коридору, направляясь прямиком к бару. Мне нужно позвать Кеннеди и сказать ей, что наши сорок минут истекли. Я выполнила свою часть сделки.

Я больше не могу здесь находиться.

Лиам все еще зовет меня. Я слышу его громкие шаги, когда он приближается. Я набираю скорость, пока не перехожу практически на быструю ходьбу трусцой на каблуках.

Я думала, что наша первая встреча пройдет совсем не так.

Боль в моей груди распространяется по моему телу подобно лесному пожару, пока она не поглощает меня целиком. Это подпитывает мое желание сбежать от Лиама и от нашей так называемой дружбы.

– Бел, подожди, пожалуйста! – кричит он.

Я сливаюсь с толпой посетителей бара и выбегаю через парадную дверь, прижимая телефон к уху, когда звоню Кеннеди.

Свежий воздух едва ли успокаивает меня.

Такое чувство, будто кто-то вырезал мои внутренности ножом, и теперь за мной тянется кровавый след.

Когда я тяжело дышу и поднимаю голову к небу, я прихожу к выводу, что действия Лиама причиняют мне невыразимую боль из-за моих чувств к нему.

Хотя, я думаю, все это больше не имеет значения.

Потому что я покончила с Лиамом.

Так чертовски покончила.

Глава 5

Лиам

Я облажался на колоссальном уровне.

Этого нельзя отрицать.

Прошло шесть дней с тех пор, как Мэйбл сбежала из Макгрегора после нашей ссоры.

Неудивительно, что она ушла с разбитым сердцем. Она сделала себя уязвимой, рассказав мне, как сильно хотела меня увидеть, а все, что я ей ответил, было: «Я не был готов к тому, что ты встретишься со мной, Бел». Никаких других объяснений. Только это. Что за идиотский поступок.

Кроме того, прошло шесть ночей с тех пор, как Мэйбл начала игнорировать мои текстовые сообщения.

Никогда в своей жизни я не чувствовал себя таким подавленным.

Хуже всего то, что я заслуживаю таких чувств.

Последние несколько дней я провел, размышляя над ситуацией и жалея, что не мог поступить по-другому.

Вонзить кол в мою грудь было бы менее болезненно, чем видеть отчаянный блеск в ее мягких карих глазах, когда она убегала.

Боже, я был причиной этого выражения на ее лице. Я огорчил ее. Я не должен ее расстраивать. Я должен любить и защищать ее. Всегда.

Сегодня вечер четверга, и я работаю в последнюю смену с Пией. Что ж, она работает, а я дуюсь, сидя на табурете у бара с бутылкой безалкогольного пива в руках.

Я смотрю на него так, словно в нем содержатся ответы на все мои вопросы.

Срочная новость: это не так.

В баре никого нет, кроме нас двоих. Все остальные разошлись по домам. На заднем плане раздается звук того, как Пия пересчитывает наличные, и низкое гудение песни RnB. Но ничего из этого ни звучит громче, чем ненависть к себе, кипящая в моей душе.

Я горжусь тем, что я спокойный человек. Я уравновешенный человек и изо всех сил стараюсь сдерживать свои эмоции, когда работаю. Однако сегодняшний вечер стал серьезным испытанием моей сдержанности. Я разнял три пьяные драки между горсткой парней из братства, и мне действительно пришлось сдерживаться, чтобы не ударить их кулаком, чтобы выпустить пар.

Все и вся меня раздражают. Я ненавижу это чистилище, в котором я застрял, постоянный ад, не наполненный ничем, кроме моих страданий.

С тех пор как мы впервые обменялись номерами год назад, мы с Мэйбл не переписывались максимум больше дня или двух. Я не знаю, как справиться с этой разлукой, и это тяжело сказывается на мне.

Даже люди вокруг меня начинают это замечать.

Особенно Пия, которая поспешила отметить, что моя борода знавала лучшие времена, а мешки под глазами напоминают ей персонажа Тима Бертона. Я должен любить Пию. Она знает, как пнуть мужчину, когда он уже лежит.

Я делаю глоток пива и опускаю бутылку на стол с более громким стуком, чем это необходимо.

Пия закатывает глаза, как будто со мной невыносимо иметь дело, затем приближается ко мне во всем своем великолепии размером с пинту. – Ладно, ворчун. Я сыта по горло тем, что вижу, как ты размышляешь. Давай разберемся с этим. Скажи мне, что тебя беспокоит.

– Меня ничего не беспокоит, – выдавливаю я из себя.

Пия прислоняется бедром к стойке и цокает языком. – Да, я тебе не верю. Я готова поспорить на все свои чаевые сегодня вечером, что это начинается с Мэй и заканчивается Бел.

Одно упоминание ее имени вызывает острую тоску в моей груди. – Пожалуйста, Пия. Брось это. Я не хочу говорить об этом.

– Нет. Мы говорим об этом. Ты не можешь изолировать себя всякий раз, когда тебе больно. Это вредно для здоровья.

– Ты предлагаешь поиграть в моего психотерапевта, Пи?

– Если это то, что нужно, чтобы вывести тебя из такого настроения, тогда да, зови меня доктор Фил.

Я хочу рассказать ей обо всех этих мыслях, перемешавшихся в моем мозгу. Однако я не очень хорошо умею принимать помощь или обсуждать свои чувства. Тем более, когда это связано с моей личной жизнью (или ее отсутствием). Конечно, у нас с Мэйбл было много глубоких бесед о жизни, но даже с ней я чувствовал себя… неловко, рассказывая о своем прошлом.

Или то, что она заставляет меня чувствовать.

Бросив еще один взгляд на Пию, я сдерживаюсь. – Я облажался с Бел.

– Ни хрена себе, Шерлок. Это совершенно очевидно, – она морщится, видя опустошенное выражение моего лица. – Извини, я не хотела быть грубой. Почему бы тебе не начать с самого начала? Объясни мне, почему ты никогда не говорил ей, кто ты такой.

Допив остатки пива, я отодвигаю бутылку в сторону, и Пия забирает ее. Мои щеки вспыхивают (еще одна вещь, которую я ненавижу в себе: я легко краснею), пока я обдумываю, как лучше это сказать.

Наконец я срываю повязку. – Я чувствую себя недостойным ее.

Пия изумленно смотрит на меня. – Что?

– Да ладно тебе, Пия. Каждый, кто видит нас стоящими рядом, должно быть, задается вопросом, что такой парень, как я, делает с такой девушкой, как Мэйбл.

– Пожалуйста, скажи мне, что это шутка.

Я бы хотел, чтобы это было так.

Когда я продолжаю молчать, выражение лица Пии меняется на испуганное. – Ты действительно плохо думаешь о себе.

Я даже не могу этого отрицать. Я всегда так делал. Проклятие того, что в детстве над тобой издевались? Каждая плохая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил обо мне, запечатлелась в моей памяти. Иногда я могу избавиться от этих мыслей. Иногда они поглощают меня.

Эти мысли заставляют меня чувствовать, что я не заслуживаю того, чтобы у меня были хорошие вещи.

За последние несколько лет моя самооценка резко упала, и я делаю все возможное, чтобы вернуть ее обратно. Некоторые дни даются нелегко, в то время как другие проходят немного легче.

– Ли, – Пия протягивает руку вперед и сжимает мой сжатый кулак. – За свои двадцать семь лет на этой земле я встретила много мужчин, и могу с уверенностью сказать, что ты один из самых благородных из них всех. Я никогда не видела, чтобы ты разговаривал с кем-либо неуважительно, ты относишься с добротой ко всем, кого встречаешь, и ты никогда не позволяешь посетительницам ходить ночью одним к своим машинам. Не говоря уже о том, что я видела, как ты защищаешь девочек, когда нежеланные парни становятся с ними слишком развязными. Ты из тех парней, которые восстанавливают мою веру в человечество.

Мое горло сжимается от эмоций, когда я впитываю искренние слова Пии.

– И это только то, что я увидела, работая с тобой в течение короткого времени. Я не сомневаюсь, что люди, которые близко тебя знают, разделяют это мнение: ты фантастический человек. Я мало что знаю о твоем прошлом, но мне очень жаль осознавать, что это заставило тебя увидеть себя в таком неприглядном свете.

У меня такое чувство, будто что-то сдавливает мне грудь. Боль. Счастье. Облегчение. Мне трудно принимать комплименты, потому что я так редко их получаю. – Тебе действительно стоит подумать о карьере психотерапевта, Пи.

Она добродушно посмеивается. – Я отличный слушатель и даю советы, спасибо. Я хорошо осведомлена о своих талантах.

Я смущенно тереблю воротник своего черного поло. – Как ты думаешь, я заслуживаю такую девушку, как… Мэйбл?

Пия мягко улыбается мне. – Я думаю, вы заслуживаете друг друга, Ли. Мэйбл кажется милой, и, честно говоря? Любой женщине повезло бы иметь такого мужчину, как ты. Ты особенный, и я верю, что она тоже это знает. То, как она смотрела на тебя в пятницу вечером, словно была по уши влюблена, говорит о многом, – Пия опирается локтями о стойку и наклоняется вперед, хмурясь. – Ты уверен, что она никогда не говорила тебе о своих чувствах? Мне с трудом верится, что она не обронила никаких намеков.

Я замираю на мгновение, последние два предложения прокручиваются у меня в голове по кругу.

Пия молча наблюдает за мной, ее пристальный взгляд прожигает мой с намерением.

Мэйбл смотрела на меня так, словно была совершенно очарована?

Я действительно вспоминаю отрывки из вечера прошлой пятницы, где Мэйбл улыбалась мне в… изумлении. То, как в ее глазах загорелся огонек надежды несмотря на то, что она чувствовала себя несчастной, когда она спросила меня, не Лиам ли я. Перед ее разочарованием из-за моей оплошности было мгновение, когда ее лицо засияло от счастья.

Осознание приходит ко мне сначала медленно, а затем нарастает подобно эффекту домино, когда я отбрасываю в сторону свою неуверенность и по-настоящему думаю о своих отношениях с Мэйбл.

В моем сознании всплывают небольшие фрагменты наших бесед. Мэйбл называет меня самым лучшим другом. Мэйбл говорит мне, что обожает меня. Мэйбл объявила меня совершенством, ни разу меня не увидев.

о, боже.

Она назвала тебя идеальным, и ты причинил ей боль. Единственная девушка во всем мире, которая показала тебе истинное счастье, а ты на самом деле причинил ей чертову боль.

Все это время я думаю, что я единственный, кто имеет дело с тяжелым случаем неразделенной любви. Теперь я озадачен возможностью того, что Мэйбл, возможно, испытывала ко мне что-то, выходящее за рамки платонической дружбы.

Черт, черт, черт.

Неужели Мэйбл пыталась по-своему сказать мне, что она чувствует, а я был слишком глуп, чтобы услышать это из-за своего собственного негативизма? Черт возьми, неужели я саботировал свои собственные шансы с ней из-за того, что слишком долго не мог вытащить голову из задницы?

Еще хуже…Неужели я разрушил нас навсегда?

Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет. Все, что угодно, кроме этого.

– Судя по твоему лицу, я сделала вывод, что ты нравишься Мэйбл, и тебе потребовалось слишком много времени, чтобы понять это? – Пия вздрагивает, когда я в панике провожу рукой по лицу. Она успокаивающе кладет руку мне на плечо и слегка встряхивает его. – Послушай моего совета, Ли, и свяжись с ней снова. Если ты ей действительно небезразличен, она тебя выслушает.

Я киваю, проводя пальцами по волосам. – Ты права. Я должен связаться с ней.

Пия улыбается, пытаясь успокоить меня. – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Я так благодарен, что у нас с Пией состоялся этот разговор. Все, что она сказала, находит отклик, и теперь я знаю, что мне нужно делать.

Все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину.

Мне нужно, чтобы Мэйбл дала мне шанс.

Потому что Бог мне свидетель, я хочу быть с этой девушкой. Я хочу этого больше, чем когда-либо чего-либо хотел в своей жизни. Возможно, я чувствую, что не заслуживаю ее, но я сделаю миссией своей жизни быть всем, чего она хочет и в чем нуждается.

Я люблю Мэйбл Гарсиа.

У меня есть это уже два года.

Теперь пришло время мне, наконец, показать это ей.

Я встаю с табурета и натягиваю фланелевую куртку. – Спасибо тебе, Пи, за все. Мне нужно было это услышать.

Пия тянется вперед, чтобы легонько ударить меня по плечу, ее глаза сияют гордостью. – Не за что. А теперь перестань терять время и иди заполучи свою девочку, Ли.

Моя девочка.

Впервые за несколько дней мне стало легче дышать. Надежда побеждает в войне мучений, бушующей внутри меня. Я действительно нахожу, что у меня есть шанс вернуть Мэйбл.

После закрытия я провожаю Пию до ее машины, а затем мчусь к своей, мой большой палец скользит по экрану телефона, когда я нажимаю кнопку вызова. Может быть, сейчас и два часа ночи, но Мэйбл – ночная сова. Есть большая вероятность, что она ответит.

Он звонит один раз.

Дважды.

Трижды.

Я нервничаю. Я никогда раньше ей не звонил. Я в равной степени взволнован и обеспокоен тем, что она возьмет трубку. Нет никакой большой речи, которую я бы отрепетировал. Просто моя честная правда, готовая к употреблению.

Ты – все для меня, Бел. Моя девушка-навсегда. Дай мне еще один шанс все исправить. Пожалуйста. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя.

После пятого гудка он переходит на голосовую почту.

Слышать ее голос спустя несколько дней – как бальзам на мою кровоточащую рану.

«Привет, это Мэй. Извините, я не могу сейчас подойти к телефону. Оставьте мне сообщение после звукового сигнала.»

Не могу сказать, что я удивлен, что она не взяла трубку. Ей все еще больно, и это действительно так. Ей нужно время, и я хочу дать ей это время…Но не слишком много.

– Привет, Бел, – мое сердце учащенно бьется. – Это Лиам. Я… я надеялся, что мы сможем поговорить, и ты дашь мне возможность кое-что объяснить. Я скучаю по тебе и хотел бы поскорее получить от тебя весточку, детка.

Слова «я люблю тебя» вертятся у меня на кончике языка.

Но я хочу увидеть лицо Мэйбл, когда произнесу их в первый раз.

И я молю Бога, чтобы моя девочка чувствовала то же самое по отношению ко мне.