Текст книги "Парень для меня (СИ)"

Автор книги: Марзи Опал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 2

Мэйбл

Я не смогу прийти, Бел. Мне так жаль. Кое-что произошло. – Лиам

Сказать, что последнее сообщение Лиама испортило мне настроение, было бы преуменьшением.

Я только что вспомнила, почему я не хожу на свидания. Мужчины чертовски сбивают с толку и годятся только для одного: открывать банки. Учитывая, что большинство из них даже не могут определить местонахождение клитора, я твердо стою на своем предыдущем утверждении.

Я чувствую запах дерьма за милю. Если Лиам не хочет меня видеть, прекрасно. Это не значит, что я не собираюсь относиться к нему холодно в течение двадцати четырех часов. Мы никогда не ссоримся. Редко спорим, если только это не касается таких тривиальных вещей, как лучший фильм ужасов, лучшее место для летнего отдыха и лучший бойз-бэнд в мире. Кстати, «Молчание ягнят», Сейшельские острова и One Direction – единственные приемлемые ответы.

Но эта откровенность меня раздражает.

И снова я напрасно строила свои надежды. Единственное, что поддерживало меня на этой неделе – это тот факт, что я собиралась встретиться с Лиамом лично.

У меня новый наряд. Я сделала маникюр. Мне сделали бразильскую эпиляцию киски, и ради чего? Чтобы Лиам бросил меня!

Я наконец-то испытываю то всемирное разочарование, которое испытывают девушки, когда у них отменяются встречи с членом. Не то чтобы это была встреча с членом, но в ней действительно участвовал раздражающий парень, у которого есть член, так что да, вы поняли суть.

Я оставляю сообщение Лиама прочитанным и пишу Кеннеди.

Я выезжаю через десять минут, чтобы забрать тебя. – Мэйбл

Кеннеди отвечает на мое сообщение простым поднятием большого пальца.

Мой кошка Чито прижимается к моим ногам. Я наклоняюсь, чтобы поднять ее и уткнуться носом в ее оранжевую шерстку. Она перебирает мои волосы, прежде чем удобно устроиться у меня на груди.

– Держись подальше от парней, Чито, – шепчу я ей, и она моргает своими большими глазами, глядя на меня. – Они бесполезны. Повторяй за мной. Никаких мальчиков. Никогда.

Чито мяукает в ответ.

– Этого достаточно, – я опускаю ее в изножье своей кровати, и она вытягивается. – И перестань играть с соседским котом. Я знаю, что ты ему нравишься. Не успеешь оглянуться, как твоя кошачья задница залетит. Поняла?

Чито не должна беспокоиться из-за меня. Она снова мяукает, и я вздыхаю, подходя к своему зеркалу в полный рост.

Нервы скручивают мой живот в узел. Очевидно, я знаю, что это здорово для меня. Выбираться наружу. Знакомиться с новыми людьми. Расширять свой кругозор. И так далее. И так далее. И так далее. Погружение в общественную жизнь во многом похоже на погружение в круг знакомств: в нем нет блеска и в нем нет необходимости, когда у меня уже есть небольшой круг людей, которые обожают меня и которых я обожаю в ответ.

Но, увы, мы это делаем.

Я бросаю взгляд на свое отражение в зеркале.

Проведя так много времени на фотосессиях с запекшимся лицом, я сегодня минимизирую свой макияж, используя тональный крем, тушь для ресниц и немного розового блеска для губ. Я поправила волосы и надела черный топ с открытыми плечами, черную джинсовую юбку и черные туфли на шпильках, которые могут ранить.

Я могу с уверенностью сказать, что хорошо выгляжу.

Несмотря на прыщик, слегка заметный у меня на щеке. Несмотря на легкий целлюлит в верхней части бедер. Несмотря на то, что некоторые сочли бы, что мне нужно сбросить несколько килограммов, прежде чем я достигну идеального веса.

К сожалению, в социальных сетях женщины всех возрастов критикуют себя и сравнивают с нереалистичными стандартами. Любовь к себе – трудное путешествие, но оно того стоит, потому что конечный результат – комфортная жизнь в своей шкуре и переживание истинного счастья – абсолютно чудесен.

Мне потребовались годы, чтобы прийти к этому мощному осознанию: я, по сути, совершенна. Это общество таким не является.

Единственное, чего не хватает, чтобы я чувствовала себя совершенной в этот момент, – это улыбки на моем лице.

Которая отказывается показываться теперь, когда Лиама там не будет.

Как всегда, я фотографирую себя в зеркале в полный рост, не забывая продемонстрировать свои убийственные каблуки, и публикую это в своем аккаунте в Instagram с хэштегом «OOTD7». Через несколько секунд на меня обрушивается поток лайков и ободряющих комментариев.

Это помогает облегчить боль от того, что меня подставили.

Ответив на несколько комментариев, я надеваю свою маленькую сумочку через плечо и выхожу.

Пора пойти повеселиться.

Мне совсем не весело.

Внутри «Макгрегора» как в духовке, и даже воздух пропитан мириадами запахов: двухдолларовой текилой, дешевыми духами и ужасающим БО.

Музыка слишком громкая, и людей набито, как сардин в банку. В настоящее время мы с Кеннеди зажаты между двумя сестрами из женского общества, которые пьют спиртное, как воду, и дают каждому мужчине возможность получить сполна за свои деньги. Как им и следовало бы делать.

– Мы можем уйти? – кричу я Кеннеди на ухо, надеясь, что она услышит меня сквозь шум.

– Прошло всего двадцать минут, Мэй! – кричит она в ответ.

Двадцать минут я пыталась. Это должно что-то значить.

Я состроила свое лучшее умоляющее лицо. – Пожалуйста, Кен.

Кеннеди улыбается, как хороший спортсмен, вместо того чтобы раздражаться из-за моей интровертности. Есть такое слово? Если нет, то я создала его. – Как насчет того, чтобы задержаться еще на сорок минут, а потом перекусить мороженым в новом заведении, которое открылось в центре города?

– Договорились, – путь к моему сердцу действительно лежит через еду.

– Я действительно рада, что мы вышли сегодня вечером, – Кеннеди заключает меня в крепкие объятия. Может, она и маленькая, но она чертовски сильная. – Давай, пойдем выпьем!

Очевидно, она наслаждается сегодняшним вечером.

Я и мой пот под грудью на самом деле не разделяем её мнение.

Я завидую тому, какой хладнокровной и собранной выглядит Кеннеди. Ни единой струйки пота на ее коже.

Моя лучшая подруга выглядит очень мило в платье-блейзере. Сегодня вечером ее палитра – симпатичный зеленый, и она украшена изящной золотой бижутерией. Если бы существовал какой-то один способ описать стиль Кеннеди, то это был бы деловой шик. У этой девушки есть блейзеры всех цветов радуги и туфли на каблуках в тон к ним.

Я заметила, что несколько парней пялятся на нее, но она не обращает на них внимания, заказывая нам напитки. Секс на пляже для нее и Ширли Темпл для меня.

Мы чокаемся бокалами. – Выпьем за…

Слова Кеннеди повисают в воздухе, когда она замечает что-то за моим плечом.

Нахмурившись, я слежу за направлением ее взгляда.

Коварная усмешка изгибает мои губы.

Она смотрит на бильярдные столы, за которыми собралась компания парней из Университета Веста. Один из парней поднимает глаза и видит Кен.

Калеб Райт.

Бизнес-братан, играющий в хоккей. Кто-то вроде плейбоя (он часто встречается с разными девушками8, если все сплетни по школе верны). Тело и лицо полностью подходят для рекламы мужского нижнего белья.

И также известен как любовный интерес Кеннеди.

Теперь все это обретает смысл.

Я стараюсь свести поддразнивание к минимуму, но, конечно, терплю неудачу. – Так вот почему ты хотела прийти сегодня вечером. Ты знала, что Калеб будет здесь.

Кеннеди на самом деле краснеет. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Вот в чем дело. Моя лучшая подруга была без ума от этого парня с тех пор, как я себя помню. У нее никогда не хватало смелости сделать первый шаг, да и у него, если уж на то пошло, тоже. Но я готова поспорить, что она привлекает его не меньше, если не больше.

Может быть, сегодня вечером они смогут перестать играть в кошки-мышки и наконец собраться вместе.

Губы Калеба изгибаются в дерзкой ухмылке. Он прислоняется к стене и скрещивает руки на груди, оглядывая ее сверху донизу. Приглашение ясно, как божий день. Он, по сути, смотрит в глаза Кеннеди и говорит: «Дай это мне».

Я легонько толкаю ее в плечо. – Мужчины – самое слабое звено. Если женщина хочет, чтобы что-то было сделано, она должна сама проявить инициативу. Иди, сделай первый шаг и, ради бога, сними сексуальное напряжение. У меня от этого крапивница.

Кеннеди издает сдавленный смешок. – Я не могу поверить, что ты это сказала.

– Поверь в это. А теперь уходи! В противном случае, я сама отнесу тебя туда, как пещерная женщина, и положу к его ногам, как подношение, Кен. Не заставляй меня ставить в неловкое положение нас обоих сегодня вечером.

Она знает, что я не шучу.

Кеннеди набирается храбрости, опрокидывая в себя свой напиток. – Ладно. Я сделаю это. Как я выгляжу?

– На миллион баксов.

Она выдавливает улыбку, полную благодарности. – На случай, если я еще не сказала этого сегодня, я люблю тебя.

– Я знаю, что любишь. А теперь настрой свою внутреннюю львицу и покажи Калебу, чего ему не хватает.

– Верно. Я могу это сделать, – она непреклонно кивает, заправляя свои косички за ухо. – Львица. Вот кто я такая. Услышь, как я реву.

– Молодец, девочка, – я шлепаю ее по заднице, чтобы заставить двигаться в правильном направлении.

Я наблюдаю, как гордая мама, как Кеннеди направляется к Калебу со всей уверенностью сирены, покачивая бедрами при каждом шаге. Он смотрит на нее как высокомерный мужчина, который уже у неё на крючке.

Пока я поглощаю свой «Ширли Темпл», боковым зрением замечаю двух девушек, приближающихся ко мне. У них обнадеживающие, неуверенные выражения лиц, когда они спрашивают: «Ты Мэйбл?»

Сбитая с толку, я вежливо отвечаю: «Да, это я».

Может быть, в прошлом мы ходили на общие занятия?

Одна из девушек вспыхивает от волнения. – Мы знали, что ты выглядишь знакомо.

В течение пяти минут я узнаю, что они подписаны на мой Instagram под ником mabelgarciaxo. Они узнали меня и захотели подойти поздороваться. У меня почти семьдесят тысяч подписчиков, и мой аккаунт в социальных сетях посвящен тому, что я любящая себя модель больших размеров, студентка университета дробь пытающаяся вдохновить женщин жить по правде и быть более уверенной в себе.

Девушки говорят мне, как сильно они ценят послание, которое я передаю, и то, как мои посты вдохновляют их.

Тепло наполняет мою грудь, и я стою ошеломленная.

Иногда мы на мгновение забываем о собственной ценности, пока кто-нибудь не напомнит нам об этом. Так легко заблудиться в постоянно бурлящей яме самоуничижения и плохих мыслей. Но моменты, подобные этим, вытаскивают тебя обратно на поверхность и заземляют.

Завязывается разговор о стандартах красоты, принятых в обществе. Мы говорим о способах отучиться от концепций, которые вредят нам, и одновременно учимся безоговорочно любить ту кожу, в которой мы находимся.

Когда мы заканчиваем, я подписываюсь на девушек в Instagram, и они уходят, дружелюбно помахав мне и подпрыгивая в такт шагам. Я благодарна, что пришла сегодня вечером и вышла из своей зоны комфорта, хотя бы ради этого единственного приятного общения. Общение с ними стало хорошим напоминанием о том, что не все злонамеренны и стремятся заполучить меня ради собственной выгоды.

Ощущение, что я на седьмом небе от счастья, улетучивается, когда я бросаю взгляд на Кеннеди и Калеба, которые весело проводят время, открыто флиртуя в переполненном баре.

Внезапно все, о чем я могу думать, – это о Лиаме.

Множество эмоций проносится через мой организм.

Множество эмоций переполняют меня.

Радость от того, что я пришла сюда. Разочарование, что Лиам снова кинул меня.

Нуждаясь на минутку отвлечься от музыки и болтовни, я пробираюсь сквозь толпу к туалетам, расположенным в дальнем коридоре.

Госпожа удача, должно быть, ненавидит меня.

Не успеваю я сделать и трех шагов, как высокий чувак умудряется ударить меня локтем в скулу, когда исполняет танец цыпленка, чтобы произвести впечатление на девушку рядом с ним.

Раздается тошнотворный звук, когда кожа шлепается о кожу, и мы оба громко ахаем.

Он в страхе. Я в шоке, потому что я буквально взлетела до небес в совершенно новое измерение.

Мучительная боль пронзает мои нервные окончания, и я раскачиваюсь.

Содержимое моего «Ширли Темпл» разбрызгивается по земле липким месивом, заставляя нескольких человек вскрикнуть.

– Мне так ж-жаль, – выдыхаю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Возникает громкий шум, когда люди, шаркая, расходятся. Мои щеки вспыхивают от жгучего унижения.

Насмешливый голос в моей голове снисходительно шепчет: «Видишь, Мэйбл? Вот почему ты никуда не выходишь. С тобой всегда случается что-то постыдное. Надо было остаться дома с Чито и смотреть фильмы.»

Парень, который ударил меня, рассыпается в извинениях, но я слишком занята тем, что держусь за щеку, утопая в жалости к себе, чтобы ответить.

Ни с того ни с сего раздается низкий голос. – Отойдите с дороги!

Вздрогнув, я поднимаю взгляд… и мгновенно замираю.

Есть только один способ описать мужчину, появляющегося в поле моего зрения.

Высокий, красивый и просто в идеальной степени крепкий.

Он выглядит как настоящий воин.

У него русые волосы с оттенком каштана, коротко подстриженные сбоку, а более длинные пряди на макушке немного растрепаны. Как будто он провел по ним пальцами, и теперь они просто делают свое дело.

И его тело.

Господи, помилуй.

Он сильный и плотный, и его крепкая фигура подчеркнута обычным черным поло и темными джинсами «вышибал Макгрегора». Клянусь, у меня слюнки текут при виде этих выпуклых мускулов и того, как они изгибаются, когда он расталкивает людей, чтобы добраться до меня.

Черты его лица искажены хмурым выражением, и я вижу, как сжимается его челюсть под густой бородой, когда он стоит передо мной, осматривая меня с головы до ног.

Эти его голубые глаза, неспокойные, как океан, пылают.

И когда наши взгляды встречаются, клянусь, мир на мгновение перестает вращаться вокруг своей оси.

Глава 3

Лиам

Что ж, если это не девушка моей мечты.

Иисус Христос.

Она такая красивая, что я ошеломлен.

Я уже был влюблен в свою лучшую подругу, но увидеть ее лично? Я совершенно одержим.

Шелковистые черные волосы спускались ей до талии. Карие глаза, обрамленные темными ресницами. Пухлые губы, идеально накрашенные блеском. Личико в форме сердечка, которое я просто хочу обнять и посмотреть, такая ли нежная на ощупь ее загорелая кожа, как кажется.

У меня пересыхает в горле, когда я замечаю маленький черный наряд, облегающий ее изгибы. При виде ее пышного декольте я чувствую себя одной из собак Павлова. Не говоря уже о том, что я хочу, чтобы эти сексуальные ножки на каблуках лежали у меня на плечах, пока я, со всем уважением, буду трахать нас обоих шестью способами до воскресенья.

Мэйбл Гарсия была объектом моей любви и привязанности в течение двух лет. Она понятия не имеет, как часто я разглядывал ее фотографии и запоминал каждую деталь, чтобы закрыть глаза и живо представить ее. Она понятия не имеет, что при нашей первой встрече у меня такое чувство, будто в мое сердце попала стрела.

Девушка моей мечты понятия не имеет, что она похожа на богиню, и я чувствую себя смиренным слугой, готовым поклоняться у ее алтаря.

Мэйбл никогда не видела меня лично или на фотографиях; не похоже, что она может меня узнать.

Но какая-то часть меня желает, чтобы, когда она посмотрит мне в лицо, она поняла, что это я.

Ее лучший друг.

Её Лиам.

Внезапно чувство вины пронзает мою совесть. Я обнадежил ее, сказав, что, возможно, встречусь с ней, а потом сбежал, как трус, потому что, во-первых, я не был готов встретиться с ней лицом к лицу, а во-вторых, в итоге, мне пришлось работать в ночную смену.

Мои мысли возвращаются на землю. Я помню, что мы находимся в Макгрегоре, окруженные множеством завсегдатаев баров, и Мэйбл держится за щеку. Она только что получила удар локтем в лицо от маленького засранца, у которого нет чувства направления.

Гнев пульсирует во мне. Я хватаю парня, который случайно ударил ее, за шиворот. Он все еще извиняется, когда я толкаю его в противоположную от нее сторону, где он больше не может причинить вреда.

Как вышибалы, моя работа заключается в том, чтобы пресекать подобные «инциденты». Хотя не каждый день это касается девушки, которую ты любишь. Я пытаюсь отделить свои личные чувства, чтобы не выдавать слишком многого, но все равно в итоге рычу: «Убирайся отсюда на хрен!»

Толпа расходится от одного моего горячего взгляда.

Мэйбл все еще стоит, как вкопанная, на своем месте, когда я снова поворачиваюсь к ней лицом.

Я подхожу к ней на шаг ближе.

Будучи шесть футов пять дюймов, я возвышаюсь над всеми, но Мэйбл на своих каблуках достает мне до груди. Похоже, ее не пугает мой гигантский рост. Редкое явление, поскольку большинство людей убегают от непосредственной близости со мной.

Она действительно смотрит на меня со смесью благоговения и удивления.

Мне нужно все мужество, чтобы наклонить голову и тихо спросить: «Ты в порядке?»

Теперь мы почти на одном уровне глаз. Она кивает, почти застенчиво. – Э-э, да. Спасибо тебе за… это.

– Ты не должна меня благодарить, – хриплю я, разминая пальцы. Желая прикоснуться к ее щеке, чтобы успокоить ее. Я останавливаю себя, потому что это было бы жутко, учитывая, что мы только что «встретились». – Это выглядит действительно больно.

– И ощущается так же, – она издает самоуничижительный смешок и бормочет себе под нос, – Вот что я получаю за то, что выхожу из своей зоны комфорта.

Я не уверен, что понимаю, что она имеет в виду. Все, что я знаю, это то, что образуется неприятный синяк, и я не могу спокойно видеть его на ее великолепной коже. Я скрежещу челюстью. – Послушай, я могу принести тебе немного льда из бара. Это должно помочь снять отек.

Она больше не смущается, так как люди вокруг нас уже забыли о суматохе и вернулись к вечеринке. Но ее плечи все еще поникают, и я ненавижу общую грусть, витающую вокруг нее. – Да, я думаю, это было бы неплохо.

– Хорошо, иди за мной, – я разворачиваюсь, чтобы проложить нам путь, затем резко останавливаюсь, бросив на нее быстрый взгляд через плечо. – Кстати, меня зовут Ли.

Мэйбл всегда называла меня только Лиамом, так что Ли – достаточно безопасное прозвище. Она и не заподозрит, что это я, и, честно говоря, я этого не хочу.

Жалко говорить это вслух, но я немного неуверенный в себе осел.

Мне не обязательно нравится то, что я вижу в зеркале, но я примирился со своей внешностью, ростом и… весом. Я знаю, что меня нельзя назвать красивым в общепринятом смысле. По крайней мере, физически я сильнее большинства. Взрослея, я всегда был изгоем из-за своей внешности. Хотя Мэйбл не из тех, кто осуждает, я не хочу ее разочаровывать.

Она настолько не в моей лиге, что это даже не смешно.

Мэйбл – умная, добрая и красивая девушка.

И я, ну, это я.

У меня безупречная трудовая этика, я забочусь о людях, которых люблю, и я джентльмен там, где это важно, но моя голова не настолько в заднице, чтобы предполагать, что кто-то, вроде нее, захочет завести со мной романтические отношения.

Она, наверное, думает, что ее лучший друг по смс – это какой-нибудь худощавый чувак нормального роста. Не парень гигантских размеров, который выглядит как уродливый громила.

Эта мысль раздражает меня, но это чувство недолговечно, когда Мэйбл улыбается мне. – Приятно познакомиться с тобой, Ли. Я Мэй.

Ее улыбка освещает мои внутренности, как рождественская елка.

Боже, она такая милая, что это действительно причиняет боль.

Я получаю удовольствие от того, что она не представилась как Бел. Это мое прозвище для нее, и я территориальный ублюдок. Мне бы не хотелось, чтобы незнакомые люди называли ее Бел.

Я знаю, я знаю. Как это похоже на пещерного человека с моей стороны.

Одаривая ее своей собственной неуверенной улыбкой, я говорю. – Взаимно, Мэй.

Мы пробираемся сквозь густую толпу. Я хочу схватить ее за руку, но не делаю этого, потому что она не давала на это согласия. Она по-прежнему следует за мной по пятам, ее присутствие согревает мою спину, как солнце после нескольких дней дождя.

Вот, кто для меня Мэйбл. Мое маленькое солнышко в моей, в остальном, мрачной жизни.

Мы подходим к оживленному бару, и я подаю знак бармену. Пия ловит мой взгляд и неторопливо подходит, несмотря на многочисленные звонки с заказами. – Что случилось?

– Мне нужно немного льда, – я киваю подбородком в сторону кассового аппарата. Там есть небольшая вазочка, наполненная трюфелями из белого шоколада в индивидуальной упаковке. Мы держим их, чтобы перекусить во время наших смен. Так уж случилось, что они любимые у Мэйбл и у меня. – И еще несколько этих штук.

Пия, благослови господь ее сердце, протягивает мне всю миску вместе с пластиковым стаканчиком, наполненным льдом. – Все в порядке?

Когда Пия замечает Мэйбл, стоящую позади меня, ее глаза расширяются от узнавания.

Помимо Мэйбл, Пия – еще одна моя самая близкая подруга. В результате я рассказал ей о своей тайной влюбленности. Я печально известен тем, что просматриваю Instagram Мэйбл в комнате отдыха для персонала, и Пия неоднократно видела, как я безнадежно скучаю по сексуальной шалунье-модели.

Может быть, это и прискорбно, но я ни о чем не жалею.

Я могу смотреть на Мэйбл весь день напролет и мне не будет скучно.

– Послушай, я сделаю перерыв сейчас. Дай знать Доновану, если он спросит, хорошо?

– Звучит неплохо, – Пия подмигивает мне, прежде чем вернуться к приготовлению напитков. Я уже знаю, что, когда вечер закончится, она потребует все детали происходящего.

Всегда болеющая за аутсайдеров, Пия – моя самая большая болельщица.

Когда я снова поворачиваюсь к Мэйбл, она смотрит на меня снизу вверх с такой нежностью, что у меня все переворачивается внутри. Внезапно я хочу проникнуть в ее сознание и посмотреть, что она видит, когда смотрит на меня.

– Спасибо, – она поворачивается на каблуках. – За то, что принес мне лед. Это было любезно с твоей стороны.

Музыка слишком громкая. Я наклоняю голову и говорю ей на ухо: «Я знаю место сзади, где мы можем присесть и обработать твой синяк. Не хочешь пойти со мной?»

Я уверен, что она приехала сюда со своей лучшей подругой Кеннеди, которой нигде не видно. Я надеюсь, что Мэйбл, тем временем, захочет составить мне компанию.

– Да, пожалуйста.

Моя грудь раздувается от гордости, и я веду нас в заднюю часть бара, к запасному выходу. Там есть коридор с кирпичными стенами и деревянной скамейкой, на которой иногда отдыхает персонал. Мы также держим заднюю дверь открытой для поступления свежего воздуха, так что, когда мы с Мэйбл входим в тускло освещенное помещение, дует приятный ветерок.

Она первой опускается на скамейку, и я следую ее примеру, сохраняя приличную дистанцию между нами. Я протягиваю ей пластиковый стаканчик, и кубики льда звякают друг о друга.

Мэйбл прикладывает его к щеке и слегка шипит. – Ой.

Несчастный случай или нет, но желание избить парня, который ударил ее, возвращается. – Это снимет опухоль, и к завтрашнему дню все должно быть не так уж плохо.

Она тяжело вздыхает. – Я надеюсь на это. Через несколько дней у меня фотосессия, и я не могу позволить себе иметь большой синяк на щеке.

Я хрущу своими татуированными костяшками пальцев. Я знаю, что Мэйбл работает моделью на полставки, будучи студенткой факультета маркетинга. Моя девушка – амбициозна9. Еще одна вещь, которая мне в ней нравится.

– Что это за фотосессия? – спрашиваю я так, как будто понятия не имею. Что угодно, лишь бы снова услышать ее мягкий, скрипучий голос.

Она вытягивает свои загорелые ноги, и ее черная юбка задирается выше на ее толстых бедрах. Я подавляю стон, мысленный образ их раскрытых объятий, когда я осыпаю их нежными поцелуями, обжигают мой разум.

Никто не заводит меня так, как эта женщина.

Мой телефон забит банком фантазий о Мэйбл10, различными снимками прямо из ее Instagram. Несколько месяцев назад она снялась в фотосессии в купальнике, и я чуть не сошел с ума, увидев ее мокрой в маленьком желтом бикини, который почти ничего не скрывал.

Это моя любимая вещь, на которую я смотрю каждый вечер перед сном.

– Это фотосессия нижнего белья. На самом деле я работаю моделью.

Я тоже вытягиваю ноги. – А, я понимаю. Тебе нравится то, что ты делаешь?

В глазах Мэйбл вспыхивает огонек. – Иногда дни бывают очень долгими и изнурительными, но да, мне нравится то, что я делаю. Я знаю свои ракурсы и чувствую себя наиболее уверенно перед камерой. Для меня работа моделью – это очень вдохновляющий опыт.

Это совершенно очевидно. Ее страсть сквозит в каждой фотографии, которую она публикует. Жаль, что я не могу сказать ей лично – а не в смс – как я горжусь ею.

– Это потрясающе, Мэй, – говорю я вместо этого, мой голос хриплый и искренний.

– Спасибо, что выручил меня, – её карие глаза встречаются с моими, и её улыбка превращается в оскал. – Тебе также не обязательно было тусоваться со мной, пока я замораживаю эту штуку.

Я всегда хочу быть только там, где ты, милая.

Я пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего особенного, но мне кажется, что это самый решающий момент в моей жизни. Мне хочется ущипнуть себя. Однако, если это сон, я никогда не хочу просыпаться.

– Я все равно собирался на перерыв, а я не очень люблю шумные места.

– Иронично, учитывая, где ты работаешь, а? – мне нравится, что она дразнит меня. – Я тоже не любитель больших сборищ. Я пришла сюда в качестве одолжения для друга.

Я знаю, почему Мэйбл не любит большие сборища. Мысль о том, что случилось с ней в прошлом, заставляет мою кровь закипать. Какой-то дерьмовый человек действительно решил поиздеваться над моей девушкой ради собственной выгоды, и мне больно, что это причинило Мэйбл такую травму.

– Где сейчас твой друг? – спросил я.

– Надеюсь, у нее все наладится с ее увлечением. Решила, что дам им немного побыть наедине, прежде чем стану третьей лишней.

На нас опускается тишина. Однако она не кажется некомфортной. Больше компанейской. Моя неспособность открыться другим, за исключением Мэйбл и Пии, сделала меня немного одиночкой. Что меня вполне устраивает, поскольку большинство людей, в любом случае, отстой.

В жизни я узнал, что люди редко проявляют к вам интерес, если только они не могут извлечь из вас какую-то выгоду. И когда ты больше не будешь служить их целям, они выбросят тебя, как вчерашний мусор.

За исключением Бел.

Во время программы по написанию эпистолярных писем Мэйбл заботилась обо мне, когда никто другой этого не делал. Она заставила меня почувствовать, что я был чем – то большим, чем объект для развлечения других, – как будто у меня был голос. Поскольку она никогда меня не видела, для нее я не был тем парнем, над которым издевались из-за его роста. Или тем, которого дрянные девчонки в школе пригласили на свидание в качестве дурацкой шутки, просто чтобы унизить меня перед популярными детьми.

Для Бел я был просто собой.

Лиам О'Коннелл, парень, который любил смотреть боевики и культовые классические фильмы ужасов, которому нравилось заниматься садоводством по выходным со своей матерью, который любил читать фантастические романы и который мечтал создавать всевозможные творения прямо из своего воображения.

Для нее я что-то значил.

Влюбленность в мою лучшую подругу была неизбежна, и это произошло через несколько недель после знакомства с ней.

Мэйбл владела мной с первого письма и продолжает владеть даже спустя два года.

Я отодвигаю вазочку с трюфелями в белом шоколаде на скамейку, после того как взял один сам. – Вот. Угощайся.

Она наблюдает, как я разворачиваю один и отправляю в рот, прежде чем передразнить меня. – Белый шоколад – мой любимый.

Я знаю. – Мой тоже.

Мы делимся тайной улыбкой.

– Итак, Ли. Расскажи мне о себе, – Мэйбл практически стонет, когда шоколад попадает ей на язык, и я неловко ерзаю, моя твердая плоть упирается в шов моих темных джинсов.

Этот звук для моих ушей как музыка.

– Что бы ты хотела знать? – мне едва удается произнести эти слова.

– Сколько тебе лет? – она тянется за другой шоколадкой. Меня переполняет гордость, когда я замечаю ногти с подсолнухами на них. Мэйбл прислала мне фотографии вчера вечером после того, как закончила с ними. Мне нравится видеть, как она носит то, что я помог ей приобрести.

Я представляю, как эти ногти впиваются мне в спину, как последний ублюдок. Все, что я чувствовал к этой девушке за последние два года, усилилось теперь, когда она физически находится рядом со мной. Я чувствую себя возбужденным, счастливым и чертовски влюбленным.

– Мне двадцать, – я чуть не захлебываюсь слюной, когда Мэйбл слизывает растаявший белый шоколад со своего большого пальца, словно чертова искусительница11.

– Без шуток. И мне. Чем еще ты занимаешься, кроме спасения девушек, попавших в беду?

Это заставляет меня смеяться. – Помимо спасения девушек, попавших в беду, я хожу в университет. Я изучаю инженерное дело.

На секунду я начинаю нервничать. Такое чувство, что Мэйбл видит меня насквозь – видит, что я – Лиам. Я намеренно избегаю говорить, какой именно вид инженерии, поскольку она знает, что я изучаю гражданское12. Не говоря уже о том, что в прошлом я лгал ей и говорил, что учился в другом институте. Я волновался, что, если я скажу про Университет Весты, она обыщет все это место, пока не найдет меня.

Я никогда не был готов к тому, что она физически найдет меня, но сегодня вечером? Я подумываю о том, чтобы рассказать ей правду о своей личности.

Я часто прокручивал в уме сценарий нашей первой встречи. На всех них Мэйбл выглядит испуганной моим дородным видом и легким шрамом, пересекающим мою щеку, наполовину скрытым под бородой.

За исключением того, что прямо сейчас она далека от ужаса. Осмелюсь сказать, она выглядит довольной и расслабленной. Может быть, узнать, что я Лиам, в конце концов, будет не так уж плохо.

Она будет раздражена тем, что я солгал, но я не думаю, что она отбросит меня в сторону, как бракованную игрушку…

– Мило. Чем бы ты хотел заниматься в этой области? – она расправляет плечи своего топа, и ее декольте подпрыгивает.

Я умер и попал на небеса.

– Инженерия довольно обширна, и я многое могу в ней сделать, – я опускаю взгляд в землю, прежде чем она замечает, что я смотрю на нее. – Но я точно знаю, что мне нравится работать руками, так как я всегда был увлечен созданием вещей с нуля.

Одна из моих долгосрочных целей – иметь возможность работать менеджером по строительству, курируя проекты от начала до конца. Идея однажды пройтись по мосту или постоять в здании, которое я помогал строить, кажется мне захватывающей.

Мэйбл скрещивает ноги и поворачивается всем телом в мою сторону, уделяя мне все свое внимание. Как будто она искренне заинтересована во мне. – Какие вещи тебе нравится создавать?

Сейчас, наверное, неподходящее время говорить ей, что я смастерил ей письменный стол после того, как три недели назад она пожаловалась, что ей нужен новый. Мебель белого цвета из цельного дерева соответствует эстетике ее комнаты. Я собирался набраться смелости и спросить у нее адрес, чтобы завезти его в ближайшие несколько дней.