Текст книги "Шаг вперед, два шага назад"

Автор книги: Маруся Хмельная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 14

– К тому же, ты с ним общаешься, вдруг ты меня ему выдашь?

– Я?! Ему?! – изумилась я. – С чего бы? Ты чего, Стас? Чего ты придумываешь? Тут мы заодно. Я ему не верю. И в археологию не верю. Не знаю какие у него цели, но тут явно что-то другое. У нас ничего не намечается в городе в будущем?

– Про это я подумал. Нет, ничего такого, что могло бы его заинтересовать.

– Может, ты что-то упустил? Ладно, я сама подумаю. Ты мне предоставь все данные, что у нас близится в ближайшие месяцы, какие события, а я проанализирую.

– Ишь какая. Тебе только дай да положь. Повторяю для непонятливых. Что я с этого буду иметь?

Игривый тон Стаса намекал на личностные уступки в наших отношениях, но я пошла другим путём.

– Я поделюсь с тобой информацией, полученной от него, – заявила я. – Во-первых, он очень интересуется Маргаритой Львовной Рябушинской, он чуть ли не влюбился в неё, много времени проводят вместе, сделал её своей подругой, обаял до фанатизма, а сам много расспрашивал меня об её прошлом. А также его очень интересовала любая информация об Ерошкиной Ольге, нашей чокнутой, как её все считают.

Эту информацию я могла выдать без зазрения совести, ничего секретного в ней не было, всё это можно было узнать и без меня, но я подала её с важным видом и таинственной интонацией, поверяющей чей-то секрет. Надеюсь, сработало.

– А также, в тот день, когда мы смотрели квартиру, и когда подписывали документы, у него были старинные запонки с печаткой, на которых была вот такая символика, – я нарисовала ручкой на салфетке символ, который успела рассмотреть в последний раз. – Узнай, что значит. Вдруг что-то важное, – заговорщицки понизив голос, наклонилась я к нему, передавая салфетку и оглядываясь, чтобы никто не увидел.

Но Стаса провести было очень сложно. Впрочем, я особо и не рассчитывала. Всё-таки его уму я отдавала должное. Не смогла бы полюбить мужчину глупее меня.

– Это всё я мог бы увидеть и узнать без тебя.

– И что? – скуксилась я. – Ты не поделишься своими мыслями насчёт него?

– Поделюсь, если кое-что мне пообещаешь, – улыбнулся Стас загадочно.

– И что же? – нахмурилась я.

– Боровский хочет организовать вечеринку в новой квартире, как только всё к ней будет готово. Я хочу чтобы ты пошла туда со мной, – заявил он и приблизил лицо к моему, так, что его губы почти касались моих, а его дыхание обожгло кожу. – Как моя девушка, – добавил он, довольно властно.

Всё-таки я еще была неравнодушна к нему, потому что близость его сразу взволновала. Сердечко затрепыхалось так, словно сейчас выпрыгнет из груди, а во рту мгновенно пересохло.

– Мне надо подумать несколько дней, – облизнув губы, проблеяла я.

Стас тут же откинулся на спинку дивана, и я почувствовала, как он отдалился от меня. Его явно задело.

– Стас, вопрос не в тебе, – покаянно произнесла я. – Я просто не знаю, смогу ли я вообще пойти.

– Почему? У тебя опять что-то случилось дома?

Это опять меня просто выбесило. Да, у меня постоянно что-то случалось, но это надо было принять, а Стас воспринимал это… очень странно. То он чересчур тревожился, то вообще относился равнодушно. То его раздражало, то вдруг он считал, что моя семья, это его семья и лез туда, куда его не просили. Но при этом у меня было чувство, что он испытывал неприятие ко всем членам моей семьи. Которое он, может и хотел перебороть (а может и не хотел), но не мог.

Его тяготили все мои родственные узы, у меня сложилось стойкое ощущение, что он хотел бы, чтобы у меня никого не было, и я полностью была подчинена ему и его интересам. У него у самого были довольно прохладные отношения с родителями, которые жили в районном городке, откуда он был родом.

Он предлагал перевезти их в столицу края, но они отказались, к его облегчению. Подозреваю, его бы тяготила обязанность постоянно общаться с ними. В его семье всем заправляла авторитарная мать. Отец был подчинён её воле, и являлся тихим и замкнутым человеком. У Стаса была сестра, которую мать всегда любила больше сына, и это подчёркивала.

Если Стас и переживал когда-то по этому поводу, то покинув родительское гнездо, быстро перестал на этом зацикливаться. Хотя какая-то обида, конечно, осталась. Когда Стас стал богатым и успешным, мать стала проявлять заботу и внимание к нему, но лишь для того, чтобы что-то выторговать для его сестры.

Все деньги, что давал Стас, в основном уходили ей. И квартиру он ей тут в элитном доме купил по просьбе матери. Сестра хотела переехать жить сюда, но быстро начала вести разгульный образ жизни, и мать увезла её обратно под свое крыло. Там она жила как королева, имела всё, что хотела, но быстро была выдана замуж и потороплена с внуками.

Таким образом Стас был предоставлен сам себе, и, видимо, ему хотелось, чтобы и его девушка тоже была независима или одинока. Чего нельзя было сказать про меня.

Но в данном случае, речь была не об этом. Я думала о реакции чудовища. Мы ведь договаривались, что я не буду попадаться ему на глаза, да и как-то не хотелось привлекать к себе его внимание и дразнить. Да, я звонила ему и встречалась по делу, но я бы предпочла, чтобы он забыл о моём существовании. А тут я ещё припрусь к нему на вечеринку. Не слишком ли? Я хотела позвонить и спросить его об этом. Но как объяснить это Стасу?

– Нет, я просто собиралась ненадолго уехать, – наврала я.

– Уехать? – изумился Стас. – Куда? Зачем?

– Ну, я получила хорошие деньги за сделку Боровского. Процент-то был нехилый, кое-что и мне перепало. Решила вывезти всю семью в Европу, а то когда ещё будет такая возможность? Потратим деньги туда, сюда, и ничего не останется.

– Лучше бы себе квартиру купила, – фыркнул недовольно Стас.

– И чем лучше? – начала закипать я.

– Тем, что ты уже девица на выданье, и пора тебе иметь своё отдельное жильё, – сменил Стас тон, почуяв мое недовольство.

Он хотел сказать другое, потому что однажды высказал мне – как можно так жить, как бочки в селёдке, неужели не хочется иметь личное пространстве? Он не понимал, что да, не хочется. Но я тоже не стала сейчас спорить. Мирно сказала:

– Я подумываю о своём жилье.

– Правда?

– Ну, не совсем. Я хочу купить коттедж для них в новой застройке, в Снежино, слышал, наверное? А самой остаться в квартире.

– Или жить там тоже, – усмехнулся, но уже по-доброму, Стас. – Снежино – это наша новая Рублёвка?

– Типа того, да, – улыбнулась я. – Горбушкино уже не катит, там всё-таки болото, и нет никакой инфраструктуры, а в Снежино обещают сделать всё по уму, да и направление хорошее.

Почему Горбушкино стало в девяностых годах местом для возведения богатыми своих коттеджей – это вообще непостижимо никакой логике. Тупиковое направление, болотистая местность, узкая дорога и невозможность создать удобную инфраструктуру для жилья. Просто когда-то там, на краю города, давали бесплатные садовые участки нашим местным деятелям искусства, и там же себе выбил участок городской глава и построил дом.

А рядом с ним захотел поселиться и проводить отдых по соседству руководитель завода, крупнейшего предприятия города. Оба гордились тем, что их там окружает интеллигенция, к которой причисляли и себя. Ну а за ними уже потянулись другие шишки, и в какой-то момент, из-за окружения, там стало престижно иметь дачу. А когда всё стало продаваться и покупаться, все начали застраиваться коттеджами. Но жить там было неудобно. Да и окружение сильно поменялось с того времени.

Строились и другие коттеджные поселки, но все они были без концепции, и целью было только срубить деньги. Людям же уже требовалось другое. Требования повысились, и рано или поздно такое вот Снежино должно было возникнуть. Там было всё продумано до мелочей ещё на начальном этапе. И до первого этапа строительства знающими людьми по сарафанному радио всё было скуплено почти на 70%.

Мне сразу приглянулась мысль о коттедже для нашей семьи там, но возможности не было. Потихоньку я обдумывала эту идею и начала изыскивать средства.

– Я слышал от Андрюхи. Они, кажется, приобрели там дом.

– Да. Они не собирались туда пока переезжать, но, думаю, малыш внесёт в их планы коррективы, – улыбнулась я.

– Это точно. Может, и мне приобрести там дом?

– Приобрети. Хорошее вложение денег. Жить ты там вряд ли будешь.

– Почему? У меня будет отдельный кабинет, большая библиотека. Своя сауна с тренажёркой и бильярдным столом, тоже неплохо… О, бассейн! У меня будет личный бассейн. И вообще, я, может, скоро остепенюсь, и моим детям тоже вскоре понадобится лужайка, – подмигнул мне Стас.

– Да, Стас, ты прав, – согласилась я, – такой вариант нельзя исключить. Тем более, что предложений в Снежино остается всё меньше и меньше. Поторопись, обращайся ко мне как агенту, и я сделаю тебе хорошую скидку, – улыбнулась я заманчиво.

– Лучше бы ты за меня замуж вышла, – пробурчал он миролюбиво. – Хорошо, договорились, на днях подъеду, приготовь мне документы и участок получше.

– Конечно. А ты мне за это расскажи твои догадки насчет Боровского.

– Опять про него! Нет, всё, я сказал последнее слово – если пойдешь к нему со мной в качестве девушки. Без вариантов и категорично.

Стас сказал таким тоном, который я знала. Спорить уже бесполезно. Он упёрто будет стоять на своём. Я говорила, он очень упрямый?

– Позволь мне сделать один звонок, – попросила я и вышла из-за столика.

Глава 15

– Позволь мне сделать один звонок, – попросила я и вышла из-за столика.

Потому что набрала номер Алекса Боровского.

– Ой, смотрите-ка кто звонит мне, находясь на свидании, – язвительно сказал Алекс, услышав мой голос. – Неужели со Стасом так скучно, что даже обо мне вспомнила?

– Откуда ты знаешь? Ты следишь за мной? – возмутилась я.

– Очень надо, – фыркнула трубка. – Мне Крекшин похвастался. У меня были планы на его общество в этот вечер, но он предпочёл твоё.

– Какая жалость, – съязвила я.

– Что, всё так плохо? – чудовищу нравилось надо мной издеваться.

– Нет, наоборот. Настолько хорошо, что он пригласил меня на твою вечеринку, к тебе в пентхаус. Я поэтому и звоню.

– В чём проблема? Дорогу ты знаешь. Пропуск тебе тоже не нужен.

– Вообще-то ты сам приказал мне держаться от тебя подальше. Да и я не настаиваю на своём обществе.

– Тогда откажись. Я не очень понимаю, чего ты хочешь?

– Ну, у меня возникла такая маленькая дилеммка, я не могу в данный момент отказать Стасу, но и согласиться я тоже не могу.

– Э-э-э… и что ты от меня хочешь? – не понял Алекс. – Чтобы я за тебя принял решение? Если ты переживаешь за меня, смогу ли я вынести твоё присутствие на своём вечере, то не переживай, там будут люди похуже и менее симпатичные. Так что если тебе нужно моё разрешение, я его даю.

– Вот видишь, иногда ты понимаешь всё правильно, – еле выдавила я от злости и нажала отбой. Нет, ну какова язва!

Еле справившись с возмущением, я вернулась к Стасу.

– Я иду с тобой, – воинственно произнесла я. – А теперь, догадки!

– Я думаю, что он чёрный археолог.

Стас сделал паузу и посмотрел на мою реакцию. Но поскольку я была обескуражена, потому что ждала чего-то другого, не знаю чего, он продолжил мысль.

– Чернокопатель, кладоискатель. В общем, охотник за сокровищами. Понимаешь?

– М-м, в общем-то да. То есть его увлечение старинными предметами и интерес к археологии сошлись в одной точке? Ты думаешь, что он действует в интересах наживы, а не науки, так?

– Так. Иначе как он мог сколотить своё состояние? Да, предметы антиквариата – это дорогое удовольствие, но чтобы заработать на этом, нужны выгодные сделки. Если бы у них были семейные реликвии или ещё что-то, на чём они могли сделать начальный капитал. Но ничего такого не было.

– И ты думаешь, пару находочек он заныкал и продал на чёрном рынке, да?

– Ну, один он бы не мог такое сделать, возможно, он входит в преступный синдикат. Но да, примерно так. Я думаю, что не все находки попали в музеи и на кафедру университета.

– Что ж, логично. А здесь какой у него интерес? Думаешь, он набрёл тут на что-то интересное?

– Да, я думаю, что у него появились зацепки ещё тогда, когда он учился. У нас же тут много древних находок, нам ли с тобой не знать. Сколько мы материала нарыли, который теперь пойдёт в «Непознанное», в рубрику «история нашего края». Одни развалины храма Солнца и Луны чего стоят.

Ну, развалины – это громко сказано. Развалины, это когда что-то остается от стен и крыши. В данном случае было лишь найдено местоположение этих храмов, в черте которых было несколько осколков камней с древними письменами и обозначено место то ли служившее алтарём для жертвоприношения, то ли там разводили священный костёр. Я особо не вникала, потому что чётко не было написано, и доказательства были какие-то косвенные и пространственные.

– А какие там сокровища? – усомнилась я. – К тому же там уже столько археологов потопталось. Что может найти он, чего не смогли другие?

– По всей видимости смог, раз решил вернуться.

Тут Стас сел на свой конёк и начал рассказывать мне всю историю, которую я уже читала, про раскопки и то, что обнаружили при них. Сколько у нас всего ещё неизведанного, никому ничего не надо, иначе придётся переписывать историю…

Я всё это слышала не раз, а потому заскучала. К чудовищу-то это не имеет никакого отношения, я-то это знала. Да и сокровища там всё-таки, судя по тому что я знала, сводились к сохранившимся в наших климатических условиях камнях с рунами или иероглифами, да фундаментам древних зданий.

Даже моя богатая фантазия не могла вообразить, какую выгоду из этого мог извлечь антиквар на чёрном рынке. Даже если откроют следы какой-то новой неизведанной цивилизации. Это могло принести ему славу как учёному. Но материально? Это же не золото, не древние предметы искусства. Даже если кому-то захочется заиметь кусок гранита с древней надписью «здесь был Вася», а древние надписи были приблизительно такого содержания, насколько я могла сделать выводы из всего прочитанного по этой теме, то вряд ли этот камень стоит большую цену.

Мне представилась картина стоящего чудовища на рынке с обломками фундамента и выкрикивающего: «Кому кусок фундамента за пять тысяч долларов? Ему три тысячи лет! Нет? А кому кусок фундамента за три тысячи долларов? Ему шесть тысяч лет! Налетай! Без внимания не оставляй! Если вы положите этот кусок в свой фундамент, обретёте древнее могущество расы новой открытой мной цивилизации древних нордовестопитеков! Скидка 10%». Я чуть не захихикала. Но Стас так серьёзно в этот момент вещал о древней цивилизации, что я не рискнула отвлекать его внимание.

Потом я вообще представила чудовище на раскопках. Вот когда он в это ввязался, он представлял себе последствия? Как бы спросить его об этом, не нарываясь? Впрочем, если он научный руководитель, вряд ли самому есть надобность морозить свой нос в экспедиции. Имеет право только указания давать и заниматься одной научной работой. И что он в ней напишет? Я опять чуть не рассмеялась, представив его доклад.

Даже интересно, как он выпутается из этой истории? Снова сменит внешность? Интересно, существует ли всё-таки реальный Алекс Боровский? А если да, то что с ним сейчас и где он?

Закончив, но не дождавшись от меня какой-либо реакции, Стас снова перешёл к нашим отношениям. Он предложил мне ещё выпить, заболтал, потом ещё бокал и ещё. А потом предложил поехать к нему.

Но тут позвонила Нина и спросила, где я. Ей срочно нужна была информация по какому-то объекту недвижимости. Я очнулась от чар Стаса, которым начала поддаваться, протрезвела и сказала, что мне пора домой. У Стаса было такое перекошенное лицо при звонке Нины, что я поняла, за что он её не любит. В данном случае, она позвонила не вовремя для него и очень вовремя для меня. Надо будет ей занести тортик на днях.

Стас проводил меня на такси до дома и поцеловал на прощание. На поцелуй я ответила, но он увлёкся дальше, и мне пришлось напомнить ему, что мы расстались. Он не желал слушать, и мне пришлось просто позорно сбежать.

А ведь я ещё дала слово пойти с ним к Боровскому в качестве его девушки. Как бы это не дало ему ненужной надежды. А что будет, если узнает Нина! Я даже зажмурилась, представив её реакцию. Страшно!

И хотя догадки Стаса в отношении Боровского ничего не стоили, хотя может и были логичны с его стороны, забирать своё слово я не решилась. Когда понадобится помощь от него, если не сдержать слова сейчас, можно и не получить её потом. В конце концов, ничего страшного не случится, если схожу, там будет полно народу, полно знакомых, и нам со Стасом будет не до друг друга.

Глава 16

Дома спали только папа, да его брат, Пётр. Его жена Евгения и сестра моей мамы Светлана хлопотали на кухне. Вокруг них вертелась дочь тёти Светы, моя двоюродная пятнадцатилетняя сестра Варя, а сын тёти Жени и дяди Пети, мой двадцатидвухлетний брат Шурка щёлкал пультом в гостиной, одновременно служившей его спальней по ночам.

– О, смотрите-ка кто явился не запылился, – вскочил с места Шурик и присоединился ко всем встречающим меня на пороге. – Щёки-то горят как маков цвет, сразу видно чем свидание закончилось. А мы уже не знали, явишься ты домой или нет.

Запустив в братца курткой, которую только сняла, я обратилась к женскому полу:

– А чего не спим-то? – поразилась я.

Тётки переглянулись, замялись.

– Решили вот пирожков напечь, хочешь? – тётя Света засуетилась около меня, схватив мою обувь, и пошла её мыть в ванную.

– Второй час ночи! Ага, самое время! И печь и кушать!

Я вздохнула аромат свежеиспеченных пирожков с яблоками. Он сбивал ещё на подходе к квартире. Мы прошли на кухню. Варька махнула на Шурика, и тот, схватив пирожок с противня, смылся снова к телевизору.

– А ты чего не спишь? – спросила строго я Варю.

– Ага, все не спят, а я буду, – она возмущённо подпёрла руки в боки. – Я тоже хочу послушать про твоё свидание. Так вы со Стасом снова вместе?

И на меня уставились три пары любопытных глаз. Сдерживая смех, я протянула:

– Та-а-ак, это что ещё за женсовет?!

Тётки молчали, но сдавать позиции не собирались. Варя же озвучила за всех:

– Не томи уже, рассказывай! Вы помирились? – Варя смотрела строго. – Или нет? – надежда в голосе сменилась разочарованием. Лица тёток выражали ту же эмоцию.

– Нет, я и не собиралась.

Варя опустила руки, плечи, повесила голову, всем видом выражая своё отношение к моему поведению, схватила пирожок и вынесла вердикт перед уходом из кухни:

– Ну и дура!

Придав лицу гневный вид, я обернулась, но она уже ушла, оставив меня с тётями. Те сразу засуетились, стали накрывать на стол.

– Есть хочешь? – участливо спросила тётя Женя, пряча глаза.

– Я из ресторана! – напомнила я.

Но почувствовала себя неловко, словно в чём-то виновата. Живя в большой семье, не избежать излишней опеки и участия в своей жизни. Даже когда этого не хочется. Меня очень трогала забота близких, я её ценила и была благодарна судьбе за это. Я их всех сама любила до безумия. Но вот в такие моменты как сейчас меня не покидало ощущение нелепости происходящего.

Как-то хотелось оставить свою личную жизнь при себе, а не обсуждать её всем миром. Но, к сожалению, выбирать не приходилось. Всё шло в комплекте. И хотя мне очень хотелось иной раз сказать что-то резкое или попросить не совать нос в мои дела, я каждый раз себя сдерживала. Вспоминая, как много любви и заботы они мне дали, сколько нервов потратили, бессонных ночей провели у моей постели, сколько слёз пролили. Ведь воспитывать меня пришлось им.

Мама моя умерла, когда мне было восемь лет. И ухаживать пришлось не только за мной. Мой отец, безумно любивший маму, и до несчастья слыл чудаковатым человеком, большим ребёнком. А после её ухода, он полностью ушёл в какой-то параллельный мир. Его старались лишний раз не беспокоить, потому что возвращение в реальность приносило ему столько боли, что смотреть на это было невозможно.

Со стороны это был рассеянный человек, занятый своими делами, витавший где-то в облаках. Иногда возвращавшийся на землю. В редкие минуты он проявлял ко мне интерес, а потом снова уходил в себя. Я не была уверена, что он меня слышит и видит, когда я к нему обращалась. Самое странное, что на работе это не сказывалось. Он был художником-иллюстратором, вполне успешным – заказов у него было много, и заказчики оставались довольны его работой. Переговоры он мог провести внятно и понять что от него хотят.

А вот в быту и в семейственных отношениях, он был рассеян. Кроме того за ним надо было постоянно присматривать. Он мог поставить чайник и забыть про него, поставить на плиту сковородку и вдруг всё бросить и уйти рисовать. Поэтому первыми с нами поселились его брат с женой.

Дядя Петя был суровым и серьёзным мужчиной, в детстве я его даже побаивалась. Благо он мало бывал дома. Он работал в системе ЖКХ управленцем и всё время проводил на работе. Повзрослев, я поняла, что дядя Петя совсем не страшен, просто не умеет проявлять свои чувства. Безусловно, он любил всех своих домочадцев, но у него не было времени и желания это как-то показать. Он доказывал это делами. Всё наше благосостояние зиждилось на нём, он был нашим главным добытчиком, и эту небольшую, но четырёхкомнатную квартиру, что было важно при нашей численности семьи, выбил тоже он.

Тётя Женя, его жена, оставила работу и жертвенно посвятила себя неродным ей по крови родственникам, требующим заботы. Поэтому я никогда ей не грубила и была очень благодарна. Ладно я ребёнок, но она ещё получила и большого ребёнка в придачу. Но я не слышала, чтобы она хоть раз посетовала на это. Хотя, думаю, что ей было нелегко. Она была красавицей, любила праздники и светские выгулы в то время, пока ещё не случилась трагедия. И всё это ей пришлось оставить в момент, став нянькой двум детям и брату мужа.

Одна бы она не справилась, тётя Света приходила на помощь ежедневно, пока не забеременела Варей. Сразу же решили, что вместе жить будет проще. А потом уже никто никуда не собирался съезжать. Возможно, со стороны, как тому же Стасу, покажется, что мы жили тесно, и этим тяготились, кому-то не хватало личного пространства. Но на самом деле было не так. Взрослые сделали добровольный выбор. А мы, дети, наоборот, так привыкли быть в наполненном людьми доме, что другого не надо было, не было у нас желаний отделиться.

В своё время я поставила на повестке дня вопрос своего переезда, когда могла себе позволить снять квартиру и съехать. Спросила, хотят ли этого домочадцы. Все были против, один папа ничего не сказал, не услышал. И я осталась.

Сейчас мы делили комнаты так: самая маленькая спальня была папина, одновременно его рабочим кабинетом. Вторая спальня принадлежала дяде Пете с тётей Женей. В третьей, самой большой, спали мы: тётя Света, Варя и я. В проходной гостиной раскладывал диван на ночь Шурик. И никто при этом не испытывал неудобств.

Неудобно я чувствовала себя вот в такие моменты, как сейчас, когда обсуждали мою личную жизнь. Стас всем нравился, его сразу приняли как родного, и были уверены, что наши отношения приведут к браку. И даже то, что разрыв был с моей стороны, никого не успокоило. Все решили, что Стас меня чем-то обидел, и я очень переживаю. Я пыталась сказать, что всё не так, но почему-то никто не поверил. Вероятно, никому в голову не приходило, что можно добровольно отказаться от Стаса.

И когда я пошла с ним на свидание (несносный Шурик подслушал и всё растрепал), все обрадовались и зародили надежду, что дело идет к примирению. Как бы мне не хотелось их огорчать, но я не хотела давления со стороны в таком вопросе.

Поэтому решила внести ясность прямо сейчас, раз уж все даже спать не могли, ожидая новостей.

– Так, мои любимые тёти, давайте проясним этот вопрос раз и навсегда, – обратилась я к ним. – Я не хочу быть со Стасом. Я сама его бросила, я его разлюбила.

– Хорошо, – пожала плечами тётя Женя и взглянула на тётю Свету.

– Как скажешь, дорогая, – подтвердила та.

– Нет, я серьёзно, – не поверила я в их быструю капитуляцию. – Я понимаю вас, я правда понимаю. Стас хорошая партия, и у нас с ним долгое время были очень близкие отношения, и вы уже видели его моим мужем… Но неужели вы хотите, чтобы поэтому я вышла за него замуж, и была несчастна всю оставшуюся жизнь? Потому что я не люблю его. И он меня тоже не особо.

– Конечно, нет, – заявила тётя Света. – Просто ты ждёшь любви такой… неземной. Такой, какой не бывает…

– Бывает! – прервала я. – Вот сегодня пример видела, Андрю, друг Стаса…

– Хорошо, – тоже прервала меня Светлана, об Андрее они уже слышали от меня. – Единичные случаи бывают. Но что, если она не встретится? Ты знаешь кандидатов лучше Стаса?

Я промолчала. Конечно, их дело думать о моём будущем. Мне уже двадцать пять, пора подумать о браке и детях. А в браке все мысли и романтические бредни покинут меня сами собой. Быт, забота о детях и муже заставят жить в реальности. Наверное, на их месте я думала бы и говорила то же самое. Да даже взять Варю, разве я сама не советую ей постоянно думать головой? И в то же время…

– Дайте мне ещё пару годиков, в конце концов, я ведь ещё не старая дева, у меня есть время, – попросила я.

– А Стас будет ждать? – резонно спросила тётя Женя.

Я пожала плечами, подошла и чмокнула каждую в щеку:

– Не дождётся, значит, не судьба. Спокойной ночи, спать хочу, умираю. Ваш Стас споил меня, влив целую бутылку вина. В которой сейчас бултыхаются четыре блюда во-о-от таких порций, – развела я широко руки и погладила живот. – Поэтому меня клонит в сон. Да и вставать завтра рано, некоторым клиентам не спится, первая встреча назначена уже на девять утра.

На меня шикнули и погнали спать. По дороге я чмокнула в макушку младшего братца, который выставил перед собой салатницу с пирогами и уплетал за обе щёки.

– Шурик, ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались?

– О чём? – он поднял на меня удивлённые глаза, и тут же получил мягкий тычок.

– Балбес. Не прикидывайся! Я тебе что сказала, позвонить в одиннадцать и сказать, что у нас дома пожар!

– Я забыл, – гыгыкнул он, и тут же получил оплеуху поувесистей.

– Шурка! И ты туда же. Вот попросишь ещё об услуге, – погрозила я.

Он испугался, и было от чего. Шурик у нас – ходячее приключение. Ему искать его не надо, оно само его найдёт. Он вечно вляпывался в какие-то истории, из которых его приходилось выпутывать. При том, что парнем он был хорошим. Но слишком энергичным, слишком взрывным и эмоциональным. И ох уж этот возраст максимализма и категоричности! Мы просто за голову хватались от его чёрно-белой картины мира.

Когда-то я не могла дождаться, когда пройдёт его подростковый период, а сейчас жду-не дождусь, когда он вступит в пору мудрости и зрелости. Хотя бы первый шаг сделает. Ну полшага. Ну хоть четвертинку. Чтобы наконец у нас хоть серый цвет появился, об оттенках не говорю. А то трудно постоянно за него беспокоиться.

И так уж получалось, что вытягивать его приходилось всегда мне. И мне он первой звонил, наделав дел. Если только родительницы (как называли мы между собой обеих моих тёток) не узнавали раньше. Но потом звонили опять же мне.

– Ну чего ты, Анич, – заныл он. – Хорошо же провела вечер. Не хотел мешать.

– Я не спрашивала тебя, а попросила. Не тебе решать. Ты-то почему за Стаса? Ну ладно, родительницы хотят меня замуж выдать. А ты-то? Выйду замуж, мне не до твоих проблем будет.

– Зато мне спокойней будет, – заявил тот как-то неожиданно взросло для меня. – Будешь на кухне борщ варить и никуда не вляпаешься. А то влюбишься… видал я от каких голову теряют. Одни несчастья от них. Плакать у кого на плече будешь? То-то же.

Я моргала, не зная что ответить. Мой младший брат заботится обо мне и моих чувствах. Я решила ничего не отвечать, сославшись на то, что я пьяна, и пошла в кровать, подбирая по дороге челюсть.

– И всё-таки, ты должен был позвонить, – обернулась я на пороге своей спальни. – Я на тебя надеялась.