Текст книги "Шаг вперед, два шага назад"

Автор книги: Маруся Хмельная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

– Ой, умора, – оживилась Нина и начала рассказывать, какие казусы случились, когда люди уже перебрали кровавой Мэри.

Кто-то испугался в полутьме официанта-вампира, кто-то приставал к ведьмам, чтобы они ему предсказала будущее, кто-то заляпался искусственной кровью, щедро разлитой в зале, и тем самым напугал свою супругу.

– Но героем вечера, вернее следующего дня стал Леонов. Он так нажрался, что отрубился в гробу, никто и не заметил. А он очнулся под утро, и его чуть кондратий не хватил. Прикинь, просыпается мужик с похмелья утром в гробу, – Нинка весело захохотала.

– Да уж, веселье, – мне было не смешно, и теперь я понимала, почему мне пеняли на отсутствие чувства юмора.

– Да ладно тебе, – махнула Нинка рукой, – над ним весь город потешался. Он и сам потом смеялся. Теперь всем как байку рассказывает.

– Из склепа, – не удержалась я.

Нина хмыкнула и допила залпом остаток коньяка.

– Только Ерошкина накаркала, мол, плохая примета, умрёт в этом году. Но она странная, ты знаешь. Никто не обратил внимания.

У меня мороз по коже прошёл. Ерошкина, конечно, дама странная, и есть с чего, но моё сердце тоже кольнуло от какого-то плохого предчувствия. Не люблю я этих шуток, наверное, с атрибутами смерти и нечисти. Зачем шутить с тем, что по сути не является предметом для смеха и шуток? Это как если предлагаешь тёмным силам поиграть, и тоже пошутить в ответ. Только вот вопрос, кто будет смеяться последним. Хэллоуин всё-таки не мой праздник.

Или я такая трусиха стала из-за того, что со мной случилось?

Про зверя было и страшно и интересно услышать. Посмаковав последние глотки обжигающего напитка, и наслаждаясь послевкусием дубовых и шоколадных ноток, я всё-таки решилась:

– А что там с Боровским? Чем всё закончилось, кто-нибудь отхватил-таки этого мачо-брутаччо? – спросила я шутливо-наиграно.

– Ой, он ушёл где-то через полчаса после тебя, так что все обломались. Он со всеми увиделся, парой слов перебросился, с кем не был знаком – познакомился, и отбыл восвояси. Такой вот загадочный и недосягаемый, – Нина налила себе очередную рюмку и отпила глоток уже без тоста. – Ничего коньяк, – похвалила она. – Мягкий такой.

– Угу, – подхватила я, – только голова потом будет болеть жёстко.

– Да ладно тебе, как бабка старая, – упрекнула меня Нина, и я улыбнулась. Она вернулась к теме: – Кстати, знаешь, ходят такие слухи что у них чего-то там с Викой Граниной.

Нина посмотрела на меня выжидательно, приглашая обсудить эту новость. Вика Гранина у нас была известной личностью, слава которой бежала впереди неё. Дочь сестры губернатора, которая разошлась с её отцом ещё когда Вика была совсем ребёнком. Отчим занимал не последнее место в администрации края. Она была очень избалована матерью и дядей. У того было два сына, и Вика ему была как дочь, он в ней души не чаял. А потому Вике у нас позволялось всё.

Все капризы исполнялись, все проказы прикрывались. Журналистам она была как кость в горле – много что можно написать, и в то же время ничего плохого. Только светлый, почти комсомольский образ. Всё остальное из издания изымалось до выхода статьи. Вика была ещё той оторвой. Но я ей больше симпатизировала. Умная, энергичная, безбашенная, могущая себе позволить любую выходку – где-то мне этого не хватало самой, и может, я немного завидовала этой беззаботности.

Хотя нельзя не отметить, что из-за того что её сильно баловали, её иногда заносило. Она не была беспринципной и злой, но у неё начисто отсутствовала критичность по отношению к собственным поступкам и персоне. Ей бы немного вставить мозги на место, подержав какое-то время в ежовых рукавицах, она бы стала отличной девчонкой и завоевала сердца всех. Но на это надежды не было. Если она сама не остановится, превратится в эксцентричную самодурку.

Кстати, в своё время у них был яркий роман со Стасом. Я тогда очень переживала, потому что в то время мы с ним как раз сближались, и у меня к нему пробивались первые ростки чувства. Но в наше робкое и постепенное сближение, вихрем, как ураган, ворвалась Вика, и отодвинула наш роман со Стасом во времени. Почти на год. Потом они расстались, и потрёпанный и израненный Стас, как кот, после мартовских гуляний, восстанавливался и зализывал раны со мной.

Но Вика, как сегодня выразилась Нина, но по отношению Стаса ко мне, держала его, как и всех бывших возлюбленных, на поводке. Время от времени она их дёргала, видно, предаваясь ностальгии, или просто самоутверждаясь, и те, по первому зову мчались в её объятия. Такая вот роковая Виктория. И тем не менее, не знаю почему, ненависти у меня к ней не было. Хотя мы с ней ни разу не сталкивались нос к носу, и какие чувства у неё были по отношению ко мне, я не знала. Впрочем, я не была и уверена, что она знает о моём существовании, хотя мы пересекались и не раз. Как и с тысячей других людей.

– Что ж, я не удивлена, – заметила я. – Вряд ли бы Вика пропустила такой экземпляр, и Боровскому удалось избежать её внимания.

– А я не верю, – заявила Нина. – Парень ещё осмотреться в городе не успел, а уже якобы сделал выбор. Он не из тех, ну, играй-гормон, которые. Что-то мне сдаётся, он нас всех, заинтригованных, ещё поматросит со своим выбором. Я так точно запаслась попкорном и уселась в первом ряду зрительского зала.

– Чой-то зрительского? – подивилась я. – А принять участие в боях за альфа-самца?

Я сымитировала руками боксёрские движения на ринге.

– Если шанс мне представится, будь уверена, я его не упущу, – подмигнула она. – Но что-то сдаётся мне, что я не в той весовой категории.

– Может и к лучшему? Зачем тебе мужик, которого всю жизнь надо охранять от соблазнов? Его и одного никуда не отпустишь – сразу стайка особей женского пола повиснет. Облепят как грушу осы. Вот оно тебе надо?

– Ты сейчас про кого, про Боровского или про Стаса? Потому как где на Алекса повиснут, там и слезут, а Стас попросит ещё и двойную порцию.

– Я вообще-то про Боровского, но можно отнести и к обоим, да. И почему ты так в нём уверена? Ты его совсем не знаешь.

– Я всё-таки журналист, – сделала она передо мной рукой жест ква-ква. – И наблюдательный журналист. Плюс женское чутьё, отработанное на многих особях мужского пола. Мои наблюдения говорят мне, что Вика что-то там себе нафантазировала и пытается всех убедить, что её фантазии – это реальность. Или она, как Стас на презентации, назвав тебя своей девушкой перед Алексом, хотел показать свои права на тебя, таким же образом хочет застолбить себе Боровского. Чтобы на её пути никто не вставал.

В принципе я тоже думала, что Боровский не встречается с Викой Граниной. Только на то у меня были свои аргументы, которыми я ни с кем не могла поделиться.

Глава 9

Я подумала, что мне действительно надо встретиться со Стасом и поболтать о том о сём. Я была уверена, что Крекшин сразу заинтересовался Боровским и его целью приезда. Почему вдруг тот выбрал наш город? Но также догадывалась, что и Боровский (как его называть-то, если я знаю, что это не его фамилия?) это понимал. Недаром приблизил Крекшина к себе, чуть ли не друзья-приятели стали. Не мог он без проверенной легенды сунуться – вот так появиться перед всеми, перед всей верхушкой общества.

Мучимая сомнениями, я то бралась за телефон, то откладывала. Ведь сначала Стас заведёт волынку о наших отношениях. И хотя всё вроде уже сказано, в свете новых событий, мне Стас был нужен в друзьях, а не врагах. Но вечно динамить его я тоже не могла. Тут на ум сразу приходили слова Нины о длинном поводке. Только кто из нас на нём сидел и кто кого дергал, это ещё вопрос. Стас и окружающие думали, что Стас хозяин положения и поводок в его руке. Мне это было удобно, и я позволяла себя дёргать за него, когда это входило в мои интересы. И Крекшин при этом оставался довольным.

Так и не решившись, получилось так, что Стас позвонил мне первый. После того как узнал, что я встречалась с Боровским.

Хотя я старалась как могла избегать встреч со зверем, не встречаться не получалось. Я же не могла каждый раз спрашивать, будет ли Боровский, чтобы не пересекаться с ним. Мы встречались на мероприятиях, в гостях, в кабинетах. Он даже пришёл ко мне на работу. То есть не он сам, его привела ко мне общая знакомая, порекомендовав как лучшего специалиста.

– Анечка, – пропела Маргарита Львовна, – Алексу нужна лучшая квартира в городе. К кому мы могли обратиться, как не к тебе, дорогая?

Они зашли в мой кабинет, застав врасплох. Жанна меня, конечно, предупредила, но их появление в моём офисе было очень неожиданным. Вот уж кого не ожидала увидеть на пороге своего кабинета, так это чудовище. Нет, были у меня фантазии, как зверь врывается в кабинет и убивает меня, но чтобы тот пришёл по рабочему вопросу…

Я пыталась взять себя в руки, но получалось плохо. Я вскочила, чтобы поприветствовать Маргариту Львовну, попутно вытирая мгновенно вспотевшие ладони о юбку. Обожала эту сухонькую старушку. И мне было неприятно видеть как она со всем доверием повисла на руке чудовища. Судя по всему, они уже успели подружиться. А я в нём видела только опасность для всех. Вдруг он причинит ей вред?

Поскольку теперь чудовище у меня ассоциировался с персоной Боровского, конкретным мужчиной, называя про себя его чудовищем, я склоняла его в мужском роде.

Он же с любопытством оглядывал мой кабинет. Когда взгляд останавливался на мне, сменялся на насмешливый. Я тут же оценивающим взглядом посмотрела на кабинет его глазами. Ничего личного, обыкновенная офисная комната, ну, может, быть чуть более представительская: ремонт покачественнее, материалы получше, мебель подороже. Но нечто неиндивидуальное и не говорящее о вкусах хозяина.

Я была хозяйкой этого кабинета меньше года, поэтому пока не собиралась ничего менять. Единственное что могло обо мне что-то сказать – это мой рабочий стол. На данный момент он был почти девственно чист: ноутбук, телефон, небольшое количество бумаг в красивых папочках аккуратно разложены по стопочкам. Никаких личных вещей: чашек, безделушек, фотографий и прочей ерунды на столе не было.

И между тем, это ни о чём не говорило. Чай мне приносит и уносит Жанна, безделушки от клиентов пылились в шкафу, фотографии я вообще считала нонсенсом ставить на стол. Да и кого мне было ставить, Стаса? Или Нину? С родными я живу и вижу их каждый день. А вот видел бы он мой стол на предыдущем месте! Я даже мысленно хихикнула от этой мысли. Вот где можно было сразу всё обо мне сказать! Полный хаос и беспорядок, в котором я тем не менее отлично разбиралась. И куча личных вещей, кричащих обо мне.

В любом другом случае я была бы очень благодарна Маргарите, но не в этот раз. Я поспешила сплавить нежеланного клиента нашему агенту.

– Галина вполне может справиться с этой задачей, – заверила я их.

Маргарита непонимающе уставилась на меня, как я могу упускать такого клиента?

– Анечка, дорогая, ты не поняла, Алекс такой клиент, который требует индивидуального подхода, на самом высшем уровне, – она так подчёркивала каждое слово, что я чуть не прыснула, – им должна заняться только ты, – она многозначительно посмотрела на меня, выразительно округляя глаза и качая головой.

– Да, будьте так добры, – скромно промолвил Боровский, хранивший до сих пор насмешливое молчание.

Куда было деваться. Мы поехали осматривать объекты, достойные внимания клиента такого уровня, как Боровский. По дороге высадили Маргариту Львовну у дома подруги, она решила заскочить к той на чашечку чая.

И у них будет свежий предмет для обсуждения, ухмыльнулась я.

Мы остались наедине. У меня опять было началась паника – вдруг он увезёт меня куда-то и убьёт? Но я постаралась взять себя в руки. Для этого не надо было воротить таких дел со старушкой, и в офисе все знают, что я уехала с ним. Я и правда слишком паникую. Да, он может убить меня в любой момент, но раз до сих пор не убил, значит, пока не собирается. Ибо сделать это с момента нашей встречи на презентации у него было миллион возможностей.

Надо принять, что он не убьёт меня до того момента, как я что-то сделаю не так. Значит, надо вести себя, как обычно вела себя всё это время. И всё будет хорошо.

Мы подъехали к самому престижному дому – самому высокому известному небоскрёбу нашего города. Когда вышли из машины и направились ко входу – сначала надо было пройти пункт охраны при въезде на территорию, – я поинтересовалась:

– Это называется держаться подальше?

– Ну я же не знал, что ты такая активная светская львица, всех знаешь, тебя все знают…

– Я не светская львица! Я журналист! Поэтому со многими знакома.

– Журналист, владеющий агентством недвижимости? – удивился он.

– Да конечно, кто меня к кормушке допустит! Я просто назначенный директор, так сказать пиар-лицо агентства. А журналист теперь внештатный…

Я подала охране на КПП свой пропуск как агента недвижимости, выписанный владельцем строительной компании-застройщика. Пропуск позволял мне пройти на территорию гнездования нашей элиты, которая посчитала себя обязанной прикупить здесь квартиру, даже если не собиралась жить. Превратив этот дом в некий элитарный клуб для избранных.

– Это из-за Стаса? – поинтересовался Боровский причиной.

– Да, из-за него. Кроме того, я теперь хорошо зарабатываю. А журналистом не особо.

– Только хотел поучительно сказать, вот к чему приводят служебные романы, но не буду, раз всё к лучшему.

Боровский прервался – охранник вернул документы и открыл шлагбаум. Мы пошли дальше.

– В общем, так и выходит, что не видеться у нас не получится, – подытожил Боровский. – Поэтому предлагаю обратное – давай станем друзьями. Тем более ты знаешь мой секрет. Можно сказать, между нами уже почти нет тайн, что уже хорошее начало для дружбы.

– Трудно считать другом того, в чьём голосе мне постоянно слышится сарказм.

Боровский приподнял брови, развел руками. Подумав, сказал:

– Хорошо, я постараюсь его убрать.

– Не получится. Ты же не можешь быть милым, искренним и душевным.

Он опять поднял бровь, подумал, предложил:

– Ты права, не могу. Я его тогда завуалирую. Так пойдёт?

– Вряд ли. Это просто было первым в списке. Если речь о доверии и секретах, вопрос: зачем ты тут?

Я повернулась и пристально посмотрела на него. Даже приостановилась. Тем более мы уже подошли ко входу в дом.

– Да, дружбы не получится, – недовольно проговорил он, обогнул меня и вошёл в подъезд.

Глава 10

Конечно, подразумевая слово подъезд в элитном доме, имеется в виду нечто другое. Проблема в том, что у нас ещё нет термина, обозначающего всю концепцию общественной зоны в таких домах. Слово подъезд сюда не подходит, но и те термины, которые используют риелторы, чтобы его заменить: будь то парадное, лобби, вестибюль, холл, как в гостинице – его полностью не заменяют. Они лишь обозначают одну выделенную зону. А комплекс включает в себя не только входную группу, но и все общественные зоны.

Как принято, отделка холла состояла из натурального камня: мрамора, оникса, травертина. Поскольку мы находились в северной широте, застройщик выбрал тёплые, согревающие оттенки камня. Жёлтый оникс изнутри сиял солнечным светом, а бежевый травертин навевал мысли о горячем пляжном песке на берегу тёплого моря. Из разных тёплых оттенков мрамора были выложены фрагменты мозаики. Что важно, все они имели округлые формы без острых углов. Плавные линии рисунков создавали обманчивую атмосферу расслабленности. Утопая в нутре мягких жёлто-горчичных кожаных диванов и кресел в зоне ожидания слева от входа и правее стойки ресепшена, очень трудно потом было заставить себя оттуда выбраться и выйти в непогоду.

Рядом стояла небольшая барная стойка. Там могли налить кофе или коньячок для гостей, но в основном он действовал как фито-бар, предлагающий спортивное питание с напитками для тех, кто посещал фитнесс-клуб, расположенный следом за стойкой. Впрочем, перечислять все бытовые службы, созданные для облегчения быта и жизни жителей этого дома, не стоит. Потому что если какой-то услуги и не было, было достаточно сделать звонок управляющему, и проблема будет тут же решена.

Что особенно мне нравилось, что застройщик учёл ошибки других, принял во внимание погодные условия нашего края и разорился на полы из сланца, а не общепринятого гранита или мрамора. Осенью и зимой можно было ходить по нескользкому полу, не боясь расшибиться, не дойдя даже до стойки ресепшена. К тому же матовые, но искрившиеся миллионами сверкающих на свету блёсток, плиты камня были потрясающих оттенков зелёного – от изумрудных с золотом до болотно-горчичных. Мне не надоедало любоваться сланцем каждый раз когда я сюда попадала.

Я посмотрела на реакцию Боровского – впечатлён ли он увиденным, или у него уже выработан иммунитет к роскоши? Но тот даже не стал осматриваться, один секундный оценивающий взгляд и ноль эмоций – а ведь ему здесь предлагается купить квартиру! Он вёл себя настолько естественно, словно родился во дворце. Вот откуда у него это, хотелось бы знать?

Мы поднялись в пентхаус, выставленный на продажу. Я остановилась посреди огромной гостиной, которая включала в себя и кухню, бар и столовую группу. Квартира была двухуровневая, и окна с панорамным остеклением были высотой около десяти метров. Естественно, Боровский сразу подошёл посмотреть на открывавшуюся взору панораму города.

– Вот, это лучшее предложение, что есть сейчас. Лучший дом, лучшая квартира в городе. Дом в центре, пентхаус на последнем, 32 этаже, самая высокая точка города, отовсюду прекрасный вид на город, и, заметь, единственный такой. 276 квадратных метров достаточно для одинокого холостяка твоего уровня. Ещё около 80 приходится на застеклённую террасу на крыше, которую по желанию можно превратить во что угодно: от сада или смотровой площадки, до бассейна. Дизайн интерьера был выполнен приглашёнными миланскими дизайнерами, система умный дом включает в себя…

Я подробно рассказала о защите, великолепных технических начинках. Текст отскакивал от моих зубов, любо-дорого послушать. Боровский ходил по гостиной перед окнами, не слушая, думая о чём-то своём. Я всё рассказала и ждала, что он скажет. Но он смотрел на расстилавшийся внизу город и молчал.

– Александр?

Он обернулся, словно очнувшись от сна.

– Зови меня Алекс, пожалуйста, – в его голосе послышались нотки раздражения.

– Хорошо.

Подумаешь, Алекс так Алекс, язык не отсохнет, подумала я недовольно. Хотя почему-то как раз язык не ворочался так его назвать, это было как-то… интимно что ли. Я попробовала про себя несколько раз произнести, попробовать на вкус: Алекс, Алекс. Нет, не могу.

Между тем Боровский подошёл ко мне и хмуро, с сомнением, спросил:

– Тебе правда нравится?

– Это лучшее предложение в городе, – безэмоционально кивнула я.

– Это не то, о чём я спросил.

– Ну, – оглянулась я, хотя уже была здесь, – она, конечно, большевата, как для меня. Я бы немного перестроила её под себя, кое-что изменила, но в целом, эта квартира ценится не за дизайн интерьера, а за расположение и вид из окон. Весь город как на ладони, полная панорама, со всех четырёх сторон. Личная терраса на крыше. Конечно, мне нравится. Что тут может не нравится? Я просто никогда не задумывалась над этим, ведь мне никогда в такой не жить.

С языка чуть не сорвалось, я же не чудовище. Но я вовремя остановилась. Он не заметил, думая, о чём-то своём. Снова отвернулся к окну, засунув руки в карманы. Пока я выдавала ему информацию, успела порассматривать его. Снова элегантный костюм в тонкую едва различимую полоску немного непривычного кроя, у нас я таких не видела, даже у щеголеватого Крекшина. И снова бриллиантовые запонки в рукавах бледно-лиловой рубашки.

Но если на презентации был обычный новодел круглой формы, то сейчас они были квадратные и явно антикварные. С каким-то изображением то ли рыцарского креста, то ли старинного герба на чёрном фоне – эмаль? Или что-то другое? Они составляли пару печатке на безымянном пальце левой руки. Не то чтобы я сильно разбиралась в драгоценностях, но разница в данном случае между обычной, хоть и дорогой ювелиркой и драгоценностью, которой уже не одно столетие, была очевидна даже для меня с первого взгляда.

Только вот в символах я не разбиралась, поэтому определить изображение на этих украшениях не смогла. Но они вызвали любопытство. А ещё опять подумалось, вот откуда в нём это? Что за жизнью он живёт, в которой уживается зверь-человек и, судя по всему, насчёт умения разбираться в антиквариате, он не врал.

Поскольку он молчал, я продолжила:

– Есть ещё одно достойное тебя предложение. Отреставрированный старинный особняк в историческом центре. Он принадлежал Нарышкиным, затем там недолгое время был госпиталь, потом медучилище. Затем временно его перевели в музей, а потом, как водится, в частную собственность. Сейчас там продаётся квартира, занимающая весь второй этаж особняка, тоже около трёхсот метров. Отдельный вход. На первом этаже гараж на три машины. И в левой половине частные магазинчики с отдельными входами, но можно договориться и выкупить. Тогда весь особняк будет в твоём распоряжении. Он ценен своим историческим значением. Да, потолок там пять метров, все коммуникации новейшие…

Я опять говорила потрясающе интересные вещи в пустоту.

– Послушай, – перебил он меня наконец, отвернулся от созерцания окон, подвёл к барной стойке, усадил и сел рядом сам, – это всё замечательно. Но ты знаешь мой секрет, и вот давай сейчас как раз проверим наше намерение о дружбе. Как друг, помоги мне. Мне нужна квартира под меня – обычная квартира, но чтобы у подъезда было два выхода, а также выход на чердак и на крышу. Для отхода, в случае чего. А также минимум соседей и нелюбопытных. Можешь сделать? Эту я, пожалуй, оставлю для понтов, для статуса. Буду сюда гостей и девчонок приводить. М?

– Александр…

– Алекс, – прорычал он.

– Не могу, извини. Я конечно, ценю твоё намерение воспользоваться помощью друга, – теперь и в моём голосе звучал сарказм, – но я же не знаю твоих намерений. Ты не хочешь открывать зачем ты здесь и какие цели преследуешь, ладно, это твоё право. Но такие квартиры ищут обычно преступники, которые собираются совершить преступление, а потом скрываться. И в этом я тебе навстречу пойти не могу, я не хочу быть твоим пособником и соучастником.

Он смотрел на меня, играя желваками, глаза затягивали в свою ледяную пустошь.