Текст книги "Жестокая ложь"

Автор книги: Мартина Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 25

Джозеф Макабел был крупным растаманом,[5]5
  Раста – молодежная субкультура, появившаяся в конце 1960-х годов среди цветного населения Вест-Индии (в первую очередь – о. Ямайка) и Великобритании.


[Закрыть] который ни разу за всю свою продолжительную и богатую событиями жизнь не побывал на Ямайке. Будучи по происхождению нигерийцем, он прекрасно понимал, что это ни в малейшей степени не будет способствовать преуспеванию в мире торговцев наркотиками. Джозеф знал, что настоящие ямайцы относятся к нему с настороженностью. Еще больше подозрительности выказывали белые. Возможно, потому, что они ходили в школу с ямайцами, выходцами с Тобаго и другими парнями, уроженцами Карибских островов, живущими по соседству. В школе Джозеф не общался с теми, кто пользовался авторитетом. Он казался крутым, говорил как крутой, но никто его крутым не считал.

Джозеф знал, что ему никогда не добиться от своих людей преданности. Они на него работали, но никогда ему до конца не доверяли. Он давал хорошо подзаработать, но этим все и ограничивалось. В Лондоне Джозеф Макабел считался новичком, а без трех поколений коренных британцев, родивших и умерших на этой земле, никто тебя всерьез воспринимать в этом городе не будет.

Это он прекрасно понимал. А еще Джозеф Макабел был уверен, что если сегодня вечером он не разберется с Джонни Паркером, местным героем и любимцем, то его жизнь вскоре превратится в полный отстой. Джозеф считал себя красавцем. Он обладал харизмой и мог продавать наркоту за полцены хоть всем желающим юго-запада, но, будучи чужаком, он никогда не сможет чувствовать себя в полной безопасности.

Люди на юге Англии предпочитают помалкивать, когда дело касается своих. Родись Джозеф здесь, его положение было бы куда прочнее, но он был иммигрантом, а выдавать себя за растамана перед людьми, с которыми ему предстояло сегодня встретиться, было глупо. Им это все до фонаря. Джонни Паркер собирается наехать на него, и наезд будет трудно отразить.

Рано или поздно это всегда случается. Джозеф давно сидел как на иголках в ожидании начала конца. Впрочем, он, подобно многим до него, надеялся, что хорошее бабло купит ему преданность тех, кто на него работает. Джозеф играл роль верующего растамана, но в глубине души сомневался в том, что хотя бы кто-нибудь из его людей воспринимает это всерьез.

Сегодня он откровенно трусил. Ему забили стрелку, а на ней… на ней будет жарко. Если он облажается, то вся его жизнь пойдет насмарку. Но без боя Джозеф сдаваться не собирался. Он окружил себя лучшими из лучших, платил им больше, чем они стоят, и теперь надеялся, что этого будет достаточно.

Джозеф передернул плечами. Бабушка часто советовала не позволять демонам овладевать лучшей частью его души. Интересно, жива ли она еще? В Англию его привезла мать, которая вскоре бросила ребенка. В конце концов маленький Джозеф оказался на попечении интерната, финансируемого фондом «Барнардо». Еще одна причина не доверять ему. «Если родная мать отказывается от тебя…» Еще одна поговорка, которую любят повторять рожденные в Ист-Энде.

Он мысленно встряхнулся. До сих пор дела шли совсем неплохо. Всю жизнь Джозеф убеждал себя в том, что у него достаточно мозгов и смелости для того, чтобы добиться всего. И сейчас успокоил себя тем, что рядом с ним сидят очень крутые парни, чью преданность он щедро оплатил. Это чего-нибудь да стоит. Они знали, что предстоящая встреча не имеет ничего общего с организацией поставки крупной партии наркоты. На самом деле Джонни Паркер собирается объявить, что больше не будет с ними работать. Ну ладно, Джонни ожидает большое разочарование. По правде говоря, Джозефу было жалко придурка. В конце концов, он неплохой парень.

Джозеф залез на заднее сиденье большого черного БМВ. На встречу он взял с собой водителя и двух стрелков, один из которых – Линфорд Фаргас – вот уже три года был правой рукой Джозефа Макабела и, пожалуй, единственным его настоящим другом. Парни были вооружены. Каждому отводилась своя роль в предстоящем деле.

– Поедем прямо на склад?

Джозеф слегка наклонил голову.

– Все готово?

Водитель утвердительно кивнул.

Все его люди были «черномазые». На головах – скрученные в жгуты пряди волос в растаманском стиле. У каждого – богатый опыт стычек с белыми парнями. Джозеф расслабился. Нагнувшись, он вытащил из-под водительского сиденья длинный мачете. Им легко можно отсечь руку или ногу. Превосходное оружие, если надо не убить, а только покалечить врага. Если приложить достаточно сил и сноровки, то им можно даже отрубить человеку голову. Мачете пользовались многие черные, но только ямайцы сделали его повседневным орудием труда, как отвертка и плоскогубцы для электрика. Само собой, это оружие находилось под запретом.

– Нервничаешь, Джозеф? – спросил Линфорд.

– Нет. Скорее, наоборот. Жду с нетерпением…

Линфорд с глубокомысленным видом кивнул головой.

– Надо урыть ублюдка раз и навсегда.

Водитель рассмеялся и громко заявил:

– Точно, босс! Уроем ублюдка!

Все рассмеялись, но смех вышел каким-то недружным, и Джозеф понял, что его люди, пожалуй, нервничают даже больше, чем он сам. Значит, сегодня ночью ему придется играть роль крутого сукина сына. Другого выхода все равно не оставалось. Если все пойдет хорошо, то после сегодняшнего они, возможно, – всего лишь возможно! – станут считать его своим. Эта мысль Джозефу понравилась. В конце концов, может, оно и к лучшему. После этой ночи он сможет застолбить себе место в среде крутых чернокожих парней Лондона. Его люди отлично умеют драться как оружием, так и кулаками. Никто из них не боится идти под пули. Все давно его знают и преданы ему.

Джозеф понял, что волноваться нет никакой причины. Въезжая на территорию склада, расположенного в Кройдоне, растаман чувствовал, что победа у него в кармане. Именно здесь он хранил бóльшую часть оружия своей банды, и только избранные из избранных знали, что склад принадлежит ему. Секретность была просто необходима в их деле, и Джозеф всегда соблюдал строжайшую секретность. Только четверо человек знали о складе, и все они сегодня сидели в черном БМВ.

Выбравшись из машины, Линфорд отпер большой висячий замок и распахнул ворота. Джозеф оглядел двор и улыбнулся: все спокойно. Пока машина въезжала на территорию, Линфорд открыл дверь сборного домика, который служил им офисом. Там у Джозефа хранилась бутылка отменного ирландского виски. Прежде чем приступить к делу, он собирался пропустить пару стаканчиков.

До назначенного времени оставалось еще два часа. Встреча с Джонни Паркером определит всю его дальнейшую жизнь. Джозеф опустил ноги и коснулся асфальта. Никто из его людей не последовал примеру босса. Внезапно чья-то нога ударила его в спину и выкинула из БМВ. Джозеф тяжело грохнулся на грязный асфальт дворика и понял, что ему крышка.

Джонни Паркер стоял над ним с мачете в руках. Тесак Джозефа казался ничтожно коротким по сравнению с оружием врага.

– Извини, Джо, но я не собираюсь вести с тобой переговоры. Ты и сам все хорошо понимаешь.

Первым же ударом Джонни снес растаману верхнюю часть черепной коробки. Последующие его действия были рассчитаны на публику. Жестокость необходима, если хочешь, чтобы тебя уважали преступники. Когда весть о зверском убийстве Джозефа Макабела разнесется по Лондону, на Джонни Паркера будут смотреть совсем другими глазами. Ради этого стоило постараться.

Линфорд Фаргас с безучастным видом наблюдал за происходящим. Он был из тех людей, что всегда ставят на победителя. По правде говоря, у бедолаги Джозефа не было ни единого шанса. Ни рыба ни мясо. Полное ничтожество, если по-честному.

Войдя в сборный домик, Линфорд забрал двадцать штук. Не плохой куш за ночь! Если бы у Джозефа была на плечах голова, а не тыква, то он не поскупился бы на этот раз. Глядишь, был бы сейчас жив и целехонек!

Теперь, впрочем, королем горы стал Джонни Паркер. Еще пару лет его точно никто спихнуть не сможет. Чтобы возникла и вошла в силу новая организация, понадобятся годы. К тому же тот Джонни П., которого он знает, легко сможет расправиться с любыми конкурентами. У его нового босса было то, что они, выходцы с Ямайки, называли дьявольской алчностью. Он хотел всего и сразу. Что ж, Линфорд Фаргас согласен играть в его команде. Он не боится борьбы и оправданного риска. С Джозефом покончено. Теперь на очереди Кевин Брайант, а этот парень способен на многое…

Время покажет… К послезавтрашнему утру один из них, если не оба, будет мертв. Так, по крайней мере, думал Линфорд.

Глава 26

Лицо Кевина Брайанта сохранило свое всегдашнее бесстрастное выражение, когда ему сообщили о безвременной кончине бизнес-партнера. В мире лондонской организованной преступности покерное лицо было визитной карточкой Кевина Брайанта. Он никогда не выказывал гнева, редко проявлял признаки радости и ни разу не был замечен смеющимся в полный голос. Именно поэтому его прозвали Кевин Каменное Лицо. Брайанту нравилось, что его так называют. Это прозвище как бы возвышало его над всеми остальными. Бесстрастное выражение лица и молчаливость – Кевин говорил лишь по существу – придавали этому криминальному авторитету особый шарм.

Его жена София, тридцатилетняя сексапильная куколка, любила заверять всех и каждого, что дома муж становится совершенно другим человеком. С детьми и женой он не умолкает ни на минутку. Но никто, к досаде Софии, ей не верил. Все думали, что женщина живет с Кевином Брайантом исключительно из-за денег. Никому не приходило в голову, что жене разрешается видеть тщательно скрываемую от других часть личности этого человека. Софию огорчало то, что никто, кроме нее, не видит, насколько Кевин остроумен и полон жизненной энергии. Она по-настоящему любила своего мужа, начиная от ног, обутых в туфли двенадцатого размера, и заканчивая лысой, довольно-таки некрасивой головой.

Правую руку Кевина, высокого, пугающе тощего мужчину, звали Берти Уорнер. Сейчас он безуспешно старался предугадать, какова же будет реакция босса на новость о том, что Джозеф Макабел убит Джонни Паркером и его бандой из Брикстона.

– Ты меня слышишь, Кевин? Эти отморозки замочили его! Разделали под орех! Ты вообще, блин, слышишь, о чем я толкую?

Спокойно пожав плечами, Кевин сказал:

– Значит, его убили…

– Мертвее не бывает. Урыли придурка, как дронта.[6]6
  Дронт – вымершая птица отряда голубеобразных, обитавшая на островах Индийского океана.


[Закрыть] Представляешь, чувак?! Мертвее попугая из «Монти Пайтон»! Сейчас он годится лишь на корм червям!

Иногда невозмутимость друга выводила Берти из себя. Главный их поставщик разрублен, как свиная туша, на части, а его куски, разложенные в целлофановые пакеты, разбросаны по мусорным ящикам в разных графствах страны так, словно его убийцы решили поиграть с легавыми в «Собери головоломку». При этом Кевин ведет себя так, как будто ему и дела до всего этого нет. Им нанесли тяжелое оскорбление, они несут убытки, а кореш до чертиков спокоен…

– Он, блин, под нашей защитой был! Теперь все будут думать, что мы полные фраера!

Берти хорошо понимал, чем грозит им случившееся. Все, включая этого гаденыша Джонни, знали, что Макабел работает на них. Кевин служил ему крышей, был его звездным билетом в долбаное счастливое будущее. Теперь им ничего не остается, кроме как ответить ударом на удар, или можно навсегда распрощаться с Южным Лондоном. Это как пить дать!

Кевин с невозмутимым видом пожал плечами.

– Ну и что?

Это не было похоже на вопрос. Это вообще ни на что не было похоже. Спятить можно!

– Ну и что?! Блин! И это все, что ты хочешь мне сказать?! Нас сделали, как полных фраеров, а ты спрашиваешь у меня: «Ну и что?!»

Но Кевин Брайант больше не прислушивался к выкрикам приятеля. Он уже обдумывал план действий. Действовать придется быстро, осторожно и бить наверняка. Если Джонни осмелился на такое, значит, он вооружен и чрезвычайно опасен. Наверняка он хорошо защитил себя на всех мыслимых направлениях и постарается, чтобы игра велась на его поле. Гнев – опасный помощник, когда дело идет о мести. Берти, конечно, с этим не согласится, но без тщательного планирования сейчас не обойтись. Бегающий вокруг и суетящийся, словно рыночная торговка рыбой, приятель совсем не способствовал ясности мысли Кевина.

– Берти!

– Что?!

– Помолчи!

Кипя от ярости, Берти тем не менее сделал, как его просили. Если Джонни Паркеру позволят и дальше беспредельничать в том же духе, то Лондону, который они знают и любят, придет конец. Гаденыш бросил им вызов. Он намерен разрушить все, чего они достигли. Если Кевин не ударит безжалостно и быстро, в следующий раз мачете вонзятся в их тела. Чертовы мачете! И чего парней больше не устраивают старые добрые обрезы? Эти люди совсем озверели или что? Берти сокрушенно покачал головой, дивясь жестокости некоторых типов.

В отличие от Берти, Кевин Брайант догадывался, почему парня порубили на капусту. Он не столько хотел убить Джозефа, сколько запугать других, а еще сообщить всем заинтересованным сторонам, что «черномазые» теперь на его стороне. Значит, Брикстон, Тулса-Хиллс, Норвуд и многие другие районы города перешли под его контроль. Джонни П. рвал Лондон на части. Пока это у него неплохо получается. Надо отдать сукину сыну должное. Кевин Брайант всегда ценил умные головы. Большинство блатных, с которыми ему приходилось иметь дело, были людьми крайне ограниченными. Они просто не способны увидеть картинку целиком. К людям умнее их они испытывают инстинктивное недоверие, граничащее с ненавистью. Все хотят много зарабатывать. Но чем больше у тебя доход, тем труднее его удержать. Большой доход чем-то похож на неверную жену. Ты ее любишь, ты с ней спишь, но стоит отвернуться, и… Если не держать ухо востро, не успеешь оглянуться, как тебя сделают.

Но Джонни глубоко ошибается, если думает, что с Кевином Брайантом все кончено. У него еще остался порох в пороховнице. Когда он ударит, то мало не покажется. Его месть будет ужасной… Но сперва нужно все хорошенько обдумать. Напасть надо будет минимальными силами, но при этом нанести врагу максимальный урон. Пусть это послужит уроком не только Джонни П., но и тем, кто подумывает последовать его путем.

Глава 27

Джонни Паркер впал в эйфорию. Он устранил Джозефа, почти не встретив сопротивления. Пока все шло хорошо, но ему еще предстояло или устранить Брайанта, или попытаться договориться с ним полюбовно. Путь переговоров казался более разумным, но Джонни чувствовал, что лучше будет закатать врага под асфальт. Кевин – сорвавшаяся с лафета пушка. Он непредсказуем. От него всего можно ожидать. Никто не знает, что у Кевина Брайанта на уме. Вести с ним переговоры будет трудно. У него покерное лицо. Никто больше не садится играть с ним в карты. Несколько лет назад Джонни видел, как Брайант сорвал большой куш в двадцать штук, до этого десять раз повысив свою ставку. В свое время Джонни тоже играл в карты с очень опасными плохими парнями, и оба они, в конечном счете, переиграли их в увлекательной игре, ставками в которой был контроль над улицами их юности.

Контролировать расположенные вблизи себя городские кварталы было жизненной необходимостью. Добиться лояльности работающих на тебя людей можно, давая им хорошо зарабатывать. И Джонни, и Кевин хорошо это понимали, но у первого было превосходство над вторым. Джонни любили, а вот Кевин вызывал разве что уважение. Они были совершенно не похожими друг на друга людьми. Никто не осмеливался приблизиться к Кевину без дела, в то время как Джонни всюду находил себе приятелей и собутыльников. Он не забывал о том, чтобы у его людей водились деньжата, и не имел ничего против того, чтобы оплачивать выпивку для всех своих прихлебателей и шестерок. Джонни выступал в качестве третейского судьи, когда возникали конфликты между склонными к насилию крутыми парнями, и играл роль справедливого, но безжалостного обвинителя, когда дело касалось мелкой рыбешки вроде взломщиков, педофилов, мошенников и тому подобной швали. Джонни был суровым работодателем, но платил щедро. При этом он давал всем понять, что ни при каких обстоятельствах не потерпит, чтобы его обманывали или обворовывали. Вообще запрещалось надувать своих. Джонни Паркер не терпел любых проявлений слабости со стороны своих людей. Он был щедр и ожидал от них, что они подошвы будут рвать, отстаивая его интересы.

То, что Джонни сейчас запланировал и к осуществлению чего приступил, отличалось отчаянной смелостью и несло в себе нешуточную опасность. Или он добьется невиданного прежде влияния и станет богатым, очень богатым человеком, или доживает последние часы на этой грешной земле.

Джонни вобрал в легкие воздух и медленно выпустил его наружу. Где-то он прочел, что таким образом можно успокоить разыгравшиеся нервы. Что бы он ни говорил, как бы ни храбрился, а нервы брали свое. Затем он перевел взгляд на своего нового лучшего друга и соучастника по последнему дельцу Линфорда, тихой походкой как раз вошедшего в его небольшой офис.

– Что нового?

– Ничего нового. Ты, конечно, герой дня. На улицах только и говорят, что об убийстве Джозефа. Его никто не любил. А вот Кевин Брайант молчит, словно воды в рот набрал. Его правая рука Берти тоже.

Что ж, значит, они что-то задумали. Ладно. Этого и следовало ожидать.

Джонни кивнул головой и пригубил виски.

Они перекупили лучших людей Брайанта, пообещав им бóльшую долю в доходах. Своей жестокостью они навели страх на половину криминального мира Лондона. Они все сделали, что от них требовалось. Теперь надо ждать…

Из зала долетел громогласный хохот. Владельцем этого паба на Майл-Энд-роуд был он, Джонни Паркер. Сегодня ночью он окружил себя лучшими работниками и самыми надежными друзьями. Они вооружились до зубов и готовы к любому повороту событий. Теперь осталось лишь сидеть и ждать… Интуиция подсказывала Джонни, что ожидание не затянется.

Кевин Брайант был кем угодно, но только не трусом…

Глава 28

Берти очень легко выходил из себя.

Кевин, напротив, сидел в кресле с таким видом, что со стороны его ошибочно можно было принять за впавшего в кому. Берти считал, что его старушка издает в постели больше шума, чем его друг сейчас. А это о многом говорило! Его жена была славной бабенкой, образцовой матерью и преданной супругой, но вот в сексе она была как бревно.

Берти, напротив, был человеком действия. Если кто-нибудь наезжал на него, старый преступник убивал противника. Быстро, просто и эффективно. Таково было его кредо. Именно благодаря ему Берти выходил сухим из таких передряг, что вспомнить страшно. Его инстинкты требовали прямо сейчас, не мешкая, наброситься на Джонни П. и все его кодло. Пушки палят, заточки вонзаются по рукоятку, киркой по черепку – шмяк, можно будет даже задействовать мачете. Прикольно будет! Берти порывался предложить Кевину этот план. Какого черта он сидит, как какая-нибудь викторианская дама. Мочить Джонни в сортире без лишних слов – и все тут!

Берти уважал Кевина. Вполне возможно, он знал этого человека лучше, чем кто-либо другой, знал его достоинства и слабые места, но молчание кореша и царящая вокруг тишина действовала Берти на нервы. В голове гудело. При каждом шуме он напрягался, ожидая нежданных гостей с мачете в руках.

Кевин невозмутимо наблюдал за приятелем. Он прекрасно понимал, о чем сейчас думает Берти. По-своему Кевин ему даже сочувствовал. Берти имел терпение трехлетнего ребенка. Его следовало задействовать лишь тогда, когда намечалась мокруха. В этом у Берти не было равных. К сожалению, у мужика мозгов не больше, чем у комара. Там, где Кевин молчал как рыба, Берти заливался соловьем. Он с утра и до самой ночи ни на минуту не закрывал свою пасть. Кевин подозревал, что приятель разговаривает даже во сне.

– Надевай пальто, – поднимаясь с места, произнес он.

Сразу же показалось, что вся его отнюдь не щуплая фигура заполняет собой небольшую комнатку.

Берти улыбнулся. Это было ему по вкусу!

В небольшом офисе при складе металлолома стоял специальный оружейный сейф. Кевин извлек оттуда полуавтоматическую винтовку, которую по случаю приобрел у старого приятеля. За ней последовало другое оружие. Похоже, он решил, что сегодня следует вооружиться до зубов.

– Позвонить парням?

В голосе Берти звучало радостное возбуждение. Такой поворот пришелся ему по душе. Ничего так не вдохновляло его, как хорошая драка, стрельба, залихватский налет… Грубое насилие, по его мнению, может решить любую проблему. Если на тебя кто-то наезжает, если кто-то метит на твое место, надо быстренько урыть беспредельщика.

Кевин покачал головой.

– Пока не надо. Завари чаю…

Глава 29

Джонни было как-то не по себе, и он злился на себя за это. Но сегодня – необычная ночь и, если все его расчеты правильны, вскоре станет горячо… невыносимо горячо… Он взглянул на часы. Двадцать минут второго. Впереди еще уйма времени. Он будет сидеть на месте и просто ждать… Джонни чувствовал, как капельки пота сбегают вниз по спине. Кто знает, чем закончится эта ночь!

Линфорд налил себе изрядную порцию бренди и залпом опорожнил стакан.

– Мне патрэбна хильнуть, чувак, – переходя на ямайский диалект, заявил он.

Джонни усмехнулся.

– Ты не больший ямаец, чем я ирландец.

Линфорд расхохотался. Он знал, что новый подельник почти что попал в точку.

– Мама увезла меня оттуда еще ребенком. Она поехала сюда вслед за моим бацькой. До сих пор, кстати, не нашла ублюдка. Но я вырос среди соотечественников, так что, думаю, меня вполне можно назвать ямайцем. А как там с твоей ирландскостью?

Оба рассмеялись, радуясь тому, что нашли тему для беседы. Ждать в полной тишине было почти невыносимо.

– То же, что и у тебя. В душе я больше ирландец, чем англичанин. Католическая школа кое-что да значит.

Линфорд с глубокомысленным видом кивнул.

– Вот именно!

Он вытащил из кармана куртки скрученный заблаговременно косяк и, рисуясь, раскурил его так, как делают только настоящие растаманы. Затянувшись, он глубоко втянул в себя дым.

– Надо будет его убить, – уже серьезно сказал Линфорд.

Вздохнув, Джонни хмуро ответил:

– Я с самого начала это планировал, приятель.

Окутанное клубами голубоватого дыма лицо ямайца расплылось в улыбке.

– Точно, чувак. Его нельзя оставлять в живых. Таких крутых парней надо мочить, как только карта ляжет…

– Жаль его все же, Линфорд. Я всегда уважал Кевина Брайанта.

Ямаец пожал плечами.

– Он такой же подонок, как мы все. Не замочишь его этой ночью, он дождется удобного случая и уроет тебя как пить дать. Думай головой. Сейчас Берти или затаится, сгорая от ненависти, или ударит…

Джонни не ответил. Говорить бесполезно. Выбор уже сделан. Теперь надо дождаться последствий…